— Стоп, стоп! Полегче на поворотах! Хрен с ним, с этим элитным списочком отклонений, что ты нам задвинула. У той же Рейчел, да и у меня, буду честным, он вряд ли беднее, — замахал руками Регент в ответ на последние выводы девушки, — но как можно угробить кучу народа и даже устать от процесса и одновременно никого не убить? Какие-то взаимоисключающие параграфы, ты не находишь?
— И если бы это был всего один случай... На самом деле любая логическая связка в конце концов приводит к этим противоречащим друг-другу выводам, — ехидно ухмыльнулась Лиза, которая, похоже, сама сполна понимала иронию всех этих умозаключений. — Например, изначально моя сила делает вывод, что Воробей крайне опытна в столкновении с противниками со сверхсилой, а спустя несколько ассоциаций, на полном серьезе выводится факт, что с кейпами эта девушка сталкивалась довольно редко. Вот как так? Или же сначала моя сила заявляет, что передо мной пятнадцатилетняя американка, за последние несколько лет ни разу не покидавшая Броктон-Бей. Чтобы потом резко поменять показания и начать гнать что Воробей — это азиатка с ярко выраженными европейскими корнями и возрастом чуть за двадцать, которую жизнь по миру немало покидала и в Броктон-Бей она появилась меньше чем полгода назад. И как с этим быть?
— Забавно, весело тебе, наверное, — хмыкнул Регент, наслаждавшийся смятением в голосе Сплетницы. — Что ж, теперь ему точно будет что сказать, когда Сплетницу понесет насчет своего всезнания. — Вот, наверное, тебя сейчас плющит. Похоже, придётся использовать собственные мозги, без всяких читерных подсказчиков, м-м-м?
— Очень весело, прямо ухахатываюсь, — Лиза скривилась, будто лимон съела. Похоже ей не составило особого труда догадаться, о чем сейчас думает Алек. — И кончай лыбиться! Я знаю, тебе весело от того что моя сила дала осечку, но незачем же это так явно показывать! Ты хоть знаешь, как у меня башка трещит от таких потрясений? Мозги как будто в хорошо перемолотый фарш превратились!
— То есть ты хочешь сказать, что мы умудрились столкнуться с человеком, о котором ты ничего конкретного сказать не можешь, — подытожил Брайан, досадливо поморщившись. Ну конечно, учитывая, насколько он привык полагаться на силы Сплетницы, наверное, не очень приятно внезапно оказаться без этой поддержки. — И единственное, что можно вынести почти со стопроцентной уверенностью, это то, что Воробей — Козырь, способный тебя запутать. Все остальное под знаком вопроса. Ни её личности, ни её намерений, даже её реальной силы мы не знаем. Кто знает, может не такая она и страшная, как ты тут расписываешь? Возможно, если бы мы прикрылись моей тьмой, что-то да смогли бы ей сделать, а не позорно драпать.
— Да, конечно, например, также как питомцы Суки, схлопотать энергетический удар и если не сразу скопытиться, то проломить стену, а потом целые косточки попытаться у себя сосчитать, — ехидно откликнулся на это заявление Регент. Конечно, именно Мрак в основном был образцом здравомыслия в их компании, опережая в этом даже Сплетницу, которой не чужд была некоторая доля авантюризма. Но порой его болезненная гордость доставляла сложностей команде. — Ты, похоже, на фоне последних наших успехов, совсем нос задрал. Напомнить, как тебя, такого пафосного, Сталкер чуть не пристрелила, а потом гоняла нас по переулкам, как самых последних неудачников? А Воробей еще опаснее... ты и сам это знаешь. В этом городе мало кейпов, способных одним ударом вывести из строя собак Рейчел. Собственно, хватит пальцев одной руки, чтобы их всех пересчитать.
— Не верю, что говорю это, но... Алек прав, Брайан, возможно сила Воробья и сбивает мою, но первичные выводы нужно учитывать. С крайне высокой вероятностью — они правильные, — поморщилась Лиза, с явной неохотой признавая правоту слов Регента, — а то, что нельзя заглянуть глубже... это проблема, но информации и так хватает сполна.
— Ладно, я понял, действительно погорячился. Просто не слишком приятно осознавать свою полную беспомощность, — примирительно поднял руки Мрак, полностью признавая правоту сокомандников. — То есть ты хочешь сказать, что мы столкнулись с настоящей машиной смерти? Мощным Стрелком, Умником и Козырем с богатым 'жизненным' опытом? Дела-а-а.
— И не говори. Даже по отдельности эти силы — не самое приятное из того, с чем можно столкнуться, — глубокомысленно покивал головой Алек, стараясь не думать, что с ними могла сделать Воробей, если бы не была в благодушном настроении. Воображение буксовало, но и так ясно что ничего хорошего, — А уж вместе... просто гребанное комбо!
— Вы правы, выбор сил больно... удачен и весьма разноплановый, — прикусила губу Лиза, размышляя о чем-то своем, — при том что я не могу с точностью определить, как именно они взаимосвязаны. Понимаете, обычно силы кейпов так или иначе идут из одной специфики, здесь же сложно что-то конкретное сказать.
— К чему ты ведешь? — заинтересовался Брайан, которого явно насторожили слова Сплетницы. Да и Алеку тоже не понравилось куда ведет Лиза. — По тебе видно, что ты до чего-то додумалась и, судя по всему, это что-то не очень приятное.
— Да так... просто в порядке общего бреда, — слабо улыбнулась Сплетница, которой и самой явно не нравились собственные мысли, — по некоторым типовым признакам эта Воробей напоминает одного кейпа — Мясника. Схожая специфика, проблемы с психикой, разнообразные силы. Конечно, бредово звучит, к тому же я не слышала, чтобы кто-нибудь убил старого Мясника, но как нечто похожее... родственные силы... почему бы и нет?
— Типун тебе на язык, Лиза, — аж содрогнулся от подобных перспектив Регент, которому меньше всего улыбалось жить в городе, в котором есть кто-то наподобие Мясника. Это, как и сидеть на бочке с порохом, вроде и атмосферно, но рано или поздно рванет. Одного Лунга хватало с гарантией, — если это действительно так, я голосую за стремительную иммиграцию куда-нибудь в Мексику.
— Это теория и очень вряд ли хоть сколько-нибудь реалистичная. Все-таки Мясник, даже среди масок, очень... уникальное создание, — поспешила успокоить парня Сплетница, — но ты прав, лучше нам с Воробьем не сталкиваться и вообще обходить стороной.
— Все это, конечно, увлекательно, но что делать-то? — Спросил Мрак, который ясно понял что силами одних Неформалов с этой проблемой не справиться. Алек бы ему этот очевидный факт мог и просто так сказать, но их упрямый номинальный лидер в последнее время взял за привычку не воспринимать всерьез слова Регента — и в большинстве случаев подобная тактика была оправдана.
— Нам? Ничего, — отрицательно покачала головой Лиза, — это противник не нашего калибра. Я свяжусь с боссом, доложу ему обо всем и пусть у него теперь голова болит. С меня хватит и так перевыполнила месячную норму по мигреням.
— Кстати насчет босса. Лиза, ты ничего не хочешь нам рассказать? — наконец дошел до еще одной интересующей темы Алек, не желающий откладывать разговор в долгий ящик. Сейчас Сплетница измотана и с ней на порядок легче о важных вещах беседовать. — О нашей работе и возможных... последствиях?
— Как-то раньше это тебя не сильно волновало, Алек, — а вот Лизе поднятая тема не сильно понравилась, — как ты там говорил? 'Мне платят, я не задаю лишних вопросов'? Что же изменилось в твоей философии?
— Мне и раньше-то некоторые телодвижения и операции не нравились. Но одно дело — это собственные ничем не подкрепленные подозрения, — даже не стал скрываться и юлить Регент, которому не улыбалось таскать у себя на спине мишень, самолично нарисованную, к тому же, — другое же дело, когда абсолютно незнакомая маска говорит об этом, как о чем-то очевидном. Заставляет задуматься о... разном.
— Алек, не ломай комедию. Мы эту стерву в первый раз в жизни видим, с чего такое доверие? — Осуждающе прогудел Брайан, которому, как и Лизе, не понравилась тема если не еще сильнее, — Даже больше! Это вполне может быть умышленная провокация, чтобы вбить клин в нашу команду, посеять недоверие и заставить сомневаться.
— Извини конечно, Мрак, если сейчас потопчу твое Эго, но мы не настолько важные ребята, чтобы нас провоцировали подобным методом. Фактически — мы шестерки на службе у явно влиятельного анонимуса, что бы ты там о себе не думал, — В кои-то веки высказал свои реальные мысли насчет ситуации Алек. Его подобные факты не коробили, а вот Брайан вполне мог разозлиться на такую оценку. — Но даже если ты прав, это не исключает того факта, что у меня своя башка на плечах есть. И да, Лиза, я в неё не только ем, но иногда и думаю.
— И что же ты надумал? — ехидно ухмыльнулась Сплетница, которую, в отличии от Мрака, нисколько не покоробила 'высокая' оценка Алека Неформалам. Брайан же не мог ничего сказать в ответ, видать пребывал в 'полном восторге' от такого 'комплимента'. — Может, просветишь нас?
— А надумал я, что бесить Лунга — крайне глупая и даже суицидальная затея. Ведь он не будет терпеть, рано или поздно мы его окончательно выбесим, — не стал скрывать свои размышления Регент. — И он устроит на нас карательный рейд. Лунг упертый и опасный враг, у нас против него шансов ноль.
— И ты думаешь, босс нас не прикроет? — хитро улыбнулась девушка, успокаивающе положив свою руку Брайану на плечо, чтобы последний явно не сделал глупость, — не волнуйся, я и сама это просчитала почти с самого начала и наш... покровитель гарантировал нашу безопасность, даже если Лунг начнет за нами охотиться в открытую.
— У нашего шефа есть карманный Левиафан? Или может, Эйдолон? Потому что иначе мне сложно представить, чем нас можно прикрыть от этого долбанного ящера. Лунг по-мелочному злопамятный мудак и будет помнить о нас, пока не возьмет реванш. А прятаться от него по убежищам, как тараканы, совсем не выход. Может все-таки посвятишь нас в некоторые детали, для пущего спокойствия? — выдвинул логичное предложение Регент. Но Лиза только отрицательно покачала головой. — Жаль, действительно жаль. И наталкивает на определенные мысли.
— Так, все! Довольно! Алек, прекрати истерику, — наконец взял себя в руки Мрак и решил наконец навести порядок, — я тебя прекрасно понимаю, все выглядит действительно подозрительно. Но шеф до сих пор нас не подводил и не давал повода к всяким сомнениям. Так что придержи свои параноидальные мыслишки до того момента, когда он нас действительно подставит. А не только на словах одной сомнительной маски, которая добра нам точно не желает. Уяснил?
Регент в ответ лишь согласно кивнул и улыбнулся, соглашаясь что с такими доказательствами обвинениями лучше не разбрасываться. Даже проглотил реплику о том, что когда и если шеф их все-таки подставит, возмущаться и требовать ответа будет уже некому. В конце концов, именно Мрак больше всего зависел от этого благожелателя. Да и Сплетница тоже, хоть девушка наотрез и отказывалась делиться, чем именно её мотивировали. Так что винить их было глупо. С другой стороны, это ему нисколько не мешает подготовить запасной аэродром, чисто на всякий случай. С Неформалами было комфортно, весело и даже временами уютно, но все-таки стоять за них насмерть, ради чьих-то мутных целей, парень был морально не готов. Не тот склад характера. Он, конечно, попытается и их тоже выручить, но если не получится — без всяких угрызений совести свалит, когда дела примут совсем дурной оборот.
Впрочем, Брайану хватило и немого ответа. Он был, конечно, весьма чутким человеком для такого амбала, но Алека не умел читать абсолютно. А вот Лиза могла, но, судя по закушенной губе и вновь ушедшему в никуда взгляду, девушка и сама думала о чем-то серьезном. Настолько серьезном, что даже пренебрегла своей мигренью и вновь на полную использовала свою силу. И на этот раз даже удачно, так как под конец все-таки позволила себе довольно улыбнуться.
Интерлюдия. Морган. Путь и решения. 11 февраля 2011 года.
Доктор Морган, несмотря на все свои семьдесят восемь лет, не утратил своего любопытства и жажды познавать новое. В то время, когда другие, приближаясь к его возрасту, обычно успокаивались и тихо мирно доживали остаток дней, он все еще стремился к чему-то глобальному. Отчасти в этом была виновата его беспокойная натура, отчасти — четкое понимание того, что в мире происходит кое-что очень нехорошее, ну и собственные принципы тоже вносили лепту.
Он с молодости был весьма активным и беспокойным человеком. Немного амбициозным и жадным до знаний. Некоторые его знакомые утверждали, что ему больше бы подошла стезя ученого, а не доктора. Наверное, они в чем-то были и правы, вот только с самого детства он определил свой жизненный путь. Он был идеалистом и романтиком в самом начале и не видел более благородного занятия чем лечение и спасение людей.
Наверное, на подобный выбор повлияла война. Вторая Мировая, на начало которой Моргану было годиков шесть оставила свой след на тогда еще совсем маленьком мальчике. Рожденный в Восточный Германии, он застал войну со своей семьей на территории СССР и насмотрелся на все ужасы войны. Вся его семья погибла под бомбежкой, он сам выжил лишь чудом и волей случая. Его спас доктор, хотя скорее его можно было назвать санитаром, но этот человек вполне заслуживал гордого звания врача. Ему не хватало образования, оборудования и много чего еще, но он пытался спасти тех, кого мог на истерзанной войной земле.
Наверное, именно тогда, наблюдая как спасший его от верной смерти человек работает, он четко и понял своей призвание. Морган до сих пор не знал, что подвинуло того хмурого и одинокого фельдшера подобрать чумазого мальчишку, который плохо понимал русский, зато хорошо немецкий, и воспитать его, но благодарен он был ему и по сей день. Вместе они прошли всю войну, буквально кочуя вслед за самыми кровопролитными сражениями. Конец войны они встретили в расположении красноармейской части, где-то под Берлином, где его опекун и он сам, уже набравшийся опыта, лечили русских солдат и европейцев, таких же как и он, попавших в жернова войны.
Его жизнь уже была определена. Его опекун, видя энтузиазм воспитанника, не стал ему препятствовать и оставил его в Германии на попечении оставшейся в живых родственницы. Отчасти повезло еще и с тем, что здесь внезапно обнаружилась его бабушка, которые была весьма обеспеченной фрау. Прощание с человеком, рядом с которым прошел так много, вышло очень теплым, Морган до сих вспоминает о нем с теплотой и симпатией, даже десятилетия разлуки не вытравили из воспоминаний его образ.
Взросление приходилось на весьма тяжелое время, но Морган не жаловался, он вообще, похоже, разучился это делать. Работа в госпитале в послевоенной Германии и одновременное получение образования. Он быстро набирал нужный объем профессионализма и знаний, но не собирался останавливаться на достигнутом. Он не был врачом с мировым именем, но все равно мог считаться великолепным профессионалом.
Следующие года он потратил на то чтобы отточить свое мастерство, узнать как можно больше и создать что-то, за что его буду помнить все следующие поколения. Морган никогда не отрицал, что кроме исключительно альтруистичных мотивов, им двигал и собственный эгоизм. Впрочем, клятве Гиппократа он был безукоризненно верен и считал, что если хороший поступок совершается, помимо всего прочего, еще и по эгоистичным мотивам, то все равно положительным этот поступок быть не перестает. В конце концов, каждый человек должен оставить что-то после себя. С семьей не сложилось... так почему бы не сделать свое призвание смыслом всей жизни? Вариант ничем не хуже прочих.
