— Ошибаешься! — Валентин подался вперёд, едва не уронив бокал. — Ох, как ты ошибаешься, Басти! Твои услуги нужны сейчас, как никогда! Прямо в эту минуту, твой, если можно так выразиться, подопечный играет со Временем!
— А Дима? — Граф побледнел до синевы на губах. — Он...
— Спит! — отрезал Валентин, выпрямился и откинулся на спинку кресла. — Не более чем полчаса назад я обнаружил в купальне изувеченный труп Сабиры...
— Идиоты! Как вы допустили?
Бастиар вскочил, словно собрался немедленно бежать к принцу, но потом одумался, рухнул в кресло и залпом опустошил бокал, который, впрочем, тотчас наполнился коньяком. Однако больше граф пить не стал. Он отставил бокал, и в лицо Солнечного Друга вонзился тяжёлый, пристальный взгляд:
— Ты можешь найти Артёма?
— Тёма ещё не вернулся, а когда появится... Мы сидим на пороховой бочке, Басти!
— Понимаю. И не только мы. Вся Камия! Временного мага необходимо остановить, иначе...
— Прежде чем остановить, его найти надо!
Валя тяжко вздохнул, сообразив, что, несмотря на то, что его догадка насчёт роли каруйского графа подтвердилась, свести вместе "лекарство" и пациента будет весьма непросто, а, скорее всего, невозможно.
— Похоже, Тёма окончательно свихнулся, — тоскливо заметил маг и, не в силах смотреть в потемневшие от гнева глаза Бастиара, уставился в бокал. — Тёма нарушил прямой приказ любимого магистра, а Дима, единственный, кого он слушается в любом состоянии, пребывает под воздействием магии, которую я не то что трогать, дохнуть на неё боюсь. В любой момент мы можем просто исчезнуть, превратиться даже не в пыль, в ничто...
— Прекрати ныть! Лучше расскажи, почему принц обезумел. Ведь рядом с Димой он был почти нормальным, по крайней мере, вменяемым. Что произошло, Валентин?
По-прежнему избегая смотреть на Бастиара, Солнечный Друг скосил глаза на пол, почесал затылок, раздумывая с чего начать, а затем резко вскинул голову и решительно произнёс:
— Я расскажу тебе всё, что знаю, Басти, но откровенность за откровенность: потом ты откроешь мне всю свою подноготную!
— Ладно, — согласно кивнул граф, взял в руки бокал и приготовился слушать.
Сначала Валя планировал вкратце пересказать приятелю события последних дней, но неожиданно увлёкся, и его повествование получилось красочным и подробным. Бастиар слушал не перебивая, в нужных местах улыбался или удивлённо качал головой, отзываясь на эмоциональный рассказ землянина. А когда Валентин замолчал и приник к бокалу, уточнил:
— Значит, в Камии появилась принцесса?
— Ну да. Ника обожает Тёму, а тот без ума от этой проказницы. Если с девочкой что-то случится... В общем, виновнику я заранее сочувствую!
— Ясно...
Каруйский граф поднялся, подошёл к окну и, отодвинув занавески, кинул задумчивый взгляд на панораму Ёсса. Некоторое время в гостиной принца было тихо, а потом Валентин, которому надоело ждать, пока Бастиар начнёт исповедоваться, требовательно произнёс:
— Рассказывай! Я честно выполнил своё обещание, пришла твоя очередь.
— Конечно, Валя. Ты обязательно услышишь мою историю, но позволь спросить: что конкретно тебя интересует? Или я должен подробно описать свою жизнь с момента рождения?
— Вряд ли ты помнишь своё рождение, — едко заметил Солнечный Друг. — Хочу знать, почему лекарством для сумасшедшего временного мага Олефир сделал именно тебя.
— Повелитель создал меня для этой цели. Тридцать лет назад, после долгого ожидания, одна из любимых наложниц моего отца родила сына. Я был единственным ребёнком предыдущего каруйского графа.
— А причём здесь Фира?
— Если бы не он, отец так и остался бы бездетным...
— Постой, но ты говорил, что Олефир наложил родовое проклятие на деда! Ты вообще не должен был родиться!
— Верно, — улыбнулся Бастиар. — Однако мой родитель обладал латентными магическими способностями, и повелитель решил использовать его семя для своих генетических экспериментов. Опыт оказался удачным.
— Так ты маг?! — Валентин круглыми глазами уставился на приятеля. — Такой же как Маша?
— Ну что ты. Милена Маквелл — шедевр генетической деятельности повелителя Камии. Очень жаль, что эта пустышка Сабира убила её. Думаю, великого Олефира крайне расстроила бы её смерть, у него были большие планы... Впрочем, что теперь говорить! Присутствие Димы сыграло с нашим безумным принцем злую шутку: он почувствовал свободу, перестал советоваться со мной и, как результат, уничтожил не только лучший эксперимент своего магистра, но и возлюбленную друга... — Граф взглянул на всё ещё не оправившегося от шока целителя, пригубил коньяк и продолжил: — Великий Олефир знал, что умрёт и завещал мне присматривать за своим сумасшедшим сыном. Но, увы, когда рядом с Артёмом Дима, я не могу влиять на него.
— Влиять... Ты можешь влиять на Тёму, даже когда он безумен?!
— Ты сам назвал меня психотропным препаратом, — едва заметно улыбнулся граф. — Это одно из моих немногих магических умений.
— А другие?
— Я слышу мысленную речь, обращённую непосредственно ко мне, и могу, вернее мог, связаться с повелителем, даже если он находился вне пределов Камии.
— Ничего себе... — протянул Валентин и тут его осенило: — А другие маги? Ты можешь влиять на них или мысленно связаться с ними?
Граф улыбнулся во весь рот:
— Ну, тебя же я услышал! А что касается влияния... Кажется мне, ты и так слишком много узнал, Валя. А лишнее знание порой бывает весьма опасным. До поры до времени тебе лучше не вспоминать о нём. Согласен?
— Согласен, — послушно откликнулся землянин, тряхнул головой и деловым тоном заметил: — Нам остаётся только тупо ждать, пока появится Артём, разбудит Диму и... Короче, будем действовать по обстоятельствам. — Солнечный Друг залпом выпил коньяк, вальяжно развалился в кресле и хитро подмигнул приятелю: — А не скрасить ли нам вынужденное безделье маленькой вечеринкой?
— Почему нет? — ухмыльнулся граф, донельзя довольный тем, что сумел перехитрить Солнечного Друга.
Глава 5.
Дома.
Утром следующего дня Дима выглядел значительно лучше: кожа порозовела, круги под глазами исчезли. Артём мурлыкнул от удовольствия и, не замечая, что оставляет бурые пятна на простынях, потянулся к другу, провёл окровавленными пальцами по его щеке, игриво дунул в ухо и шепнул:
— Ау.
— Тёма...
Дмитрий нервно сглотнул, ощутив аромат крови и безумия, а Смерть встрепенулся, с силой врезался в барьер и вновь затих, бормоча проклятия. "Уймись, не до тебя!" Голубые глаза распахнулись и тут же наполнились страхом. Резким движением Дима сел в постели, поймал руку друга и рывком притянул его к себе.
— Что ты наделал, Тёма?!
— Я играл. — Временной маг сполз вниз, положил голову на Димины колени и потёрся о них щекой. — Сабира мертва. Ты рад?
— Да, но...
— Не нуди. Лучше улыбнись и скажи спасибо.
— Спасибо. — Дмитрий осторожно погладил друга по влажным волосам. — Почему я не почувствовал?.. Наша связь...
— Я хотел, чтобы ты отдохнул.
— Ты не должен был касаться Времени, Тёма.
Откинувшись на подушки и уставившись в потолок, Дмитрий выудил из воздуха сигарету и глубоко затянулся. Но терпкий, горьковатый дым не принёс облегчения. Артём ослушался приказа любимого магистра, нырнул во временной поток, и безумие поглотило его без остатка. "А ведь в последние дни он был почти спокоен. Чёрт!" Дима притянул друга к себе, и тот зажмурился от удовольствия.
— Она умирала долго, как и заслуживала.
— Не нужно подробностей, Тёма!
— Почему? Я думал, тебе будет интересно.
— Лучше сними шит. Хочу посмотреть, что творится в Лайфгарме.
Артём подскочил, навис над Димой и сердито взглянул ему в лицо:
— Зачем? Пусть идёт, как идёт! В конце концов, стоит ли переживать из-за какого-то мальчишки? А Стася...
— Щит, Тёма!
— Ни за что! — Шоколадные глаза полыхнули яростью. — Ты больше ничего не увидишь! Магистр хотел, чтобы ты разобрался со Смертью, вот и разбирайся! — визгливо воскликнул он и замотал головой: — Я не позволю тебе погибнуть!
— Тёма!
— Не позволю! — повторил временной маг, упал на постель и стиснул ладонями виски. — Зачем загонять себя в ловушку?
Вздохнув, Дмитрий уничтожил сигарету и вновь обнял друга.
— Что бы ни случилось, пока мы вместе, мы справимся, Тёма. Только обещай, что больше не будешь касаться Времени.
— А ты не проси убрать щит.
— Тёма! Это важно!
— Вот так всегда! Ты невыносим!
Артём отпихнул друга, спрыгнул с кровати и направился к дверям.
— Постой!
— И не подумаю!
— Не вынуждай меня, Артём!
Временной маг замер:
— Только не говори, что выпустишь его! — Он обернулся и возмущённо посмотрел на друга. — Ты же просто пугаешь меня, правда?
— Стася моя сестра, а мальчик... Он сын твоего любимого магистра.
— Что? — Артём в мановение ока оказался рядом с кроватью и обвиняюще ткнул пальцем Диме в грудь: — Ты это сейчас придумал!
— Я догадался об этом, когда ты притащил нас к Олефиру. Кевин очень похож на отца.
— Пусть так. Но Олефир не воспитывал мальчишку, значит, ему не было до него дела! — сбивчиво пролепетал временной маг и качнул головой, словно уверяя себя в собственной правоте. — Он не нужен магистру, следовательно, не представляет ценности!
— Магистр умер, и мы не можем узнать, что он думал о сыне.
— Почему ты не спросил его?
— Не захотел.
— Чокнуться можно. — Артём уселся на кровать и озабоченно поскрёб ногтями щёку. — Выходит, мы не знаем, нужен ли он магистру.
— Именно, — терпеливо кивнул Дмитрий. — Так что, снимай щит, Тёма.
— Издеваешься? Пусть этот мальчишка трижды сын Олефира, ты мне дороже! Не позволю тебе наделать глупостей!
— Тогда...
Дима потянулся к барьеру, чувствуя, как дрожит от предвкушения свободы Смерть.
— Нет! — выпалил Артём и умоляюще посмотрел на друга. — Ничего хорошего из этого не выйдет, я чувствую. Ну, хочешь, я отправлюсь в прошлое и вытащу для тебя мальчишку. Хочешь, верну сестру, и ничего страшного не произойдёт. Я даже могу оживить Марусю, только скажи!
— Не смей! — Сердце Дмитрия взорвалось невыносимой болью, глаза заблестели, и он стиснул кулаки. — Даже не заикайся, — еле слышно закончил маг и попросил: — Просто сними свой чёртов щит.
Артём сжался, точно друг накричал на него. Щека лихорадочно дёрнулась, губы задрожали.
— Как скажешь.
Лёгкий взмах и щит исчез. Смерть издал чудовищный рёв и, как полоумный, забился в "тюрьме". Но Дима не обратил на него внимания. Он во все глаза смотрел на хищное лицо сестры, чувствуя, как что-то обрывается внутри. Прошли всего сутки, а маг не узнал Станиславу. Жёсткий, маниакальный блеск в изумрудных глазах. Бетонная тяжесть жестоких слов. Нежная улыбка, за которой прячется звериный оскал.
— Стася...
Артём вцепился в руку друга:
— Ты ни в чём не виноват!
Дмитрий не ответил. С трудом оторвав взгляд от сестры, он брезгливо посмотрел на высших магов и перевёл глаза на Кевина. Измученный, покрытый ссадинами, синяками и кровоподтёками подросток стоял посреди трапезного зала и затравленно смотрел на врагов. В глазах — страх, обречённость и твёрдая решимость не сдаваться без боя. Знакомый букет чувств заставил Диму улыбнуться. От отпрыска Олефира он ждал чего-то подобного, и юноша не разочаровал. Однако положение Кевина становилось критическим. Ему нечего было противопоставить трём магам. "Четырём! Невидимку не стоит сбрасывать со счетов!"
— Я считаю до трёх, Кевин. Раз! — холодно произнесла Станислава, и Дмитрий очнулся.
Он посмотрел на Артёма, с силой сжал его руку и прошептал:
— Мы должны вмешаться. Дай мне Ключ!
— Что? — Временной маг растерянно захлопал ресницами. — Ты шутишь, Дима. Ты же знаешь...
— Два!
— Нет времени на споры, Тёма. Дай Ключ!
— И не проси!
— Три! — выкрикнула Хранительница, и, дико взвыв, Кевин рванулся к магам.
Время тянулось, как растопленная карамель. Потемневшими до иссиня-жгучей черноты глазами Дима смотрел на брата, и каждый его шаг набатным колоколом отдавался в душе. Теперь он знал, почему так настойчиво требовал убрать щит, почему торопился увидеть брата. Видение отчётливо говорило, что если Кевин приблизиться к высшим магам, то умрёт.
— Хватит смертей! Я больше не позволю...
— Дима! Нет! — то ли выкрикнул, то ли проскулил Артём и зарыдал, царапая пальцами щёки.
Дмитрий хотел бы утешить друга, но времени не было. Он лишь ободряюще улыбнулся Тёме и, мысленно раскинув руки, кинулся к барьеру. Свою магию он впитал почти мгновенно. Сила наполнила тело, и, поймав в объятия Смерть, Дима почти не почувствовал боли. "Ты моя половина. Теперь мы вместе. Навсегда! — выкрикнул он и намертво сомкнул руки за призрачной спиной. — В Керон!"
"В Керон!" — эхом откликнулся Смерть.
Голоса слились воедино, и маг покинул ускользающий мир.
— Один ты не пойдёшь!
Артём взвизгнул и, подвывая от бессилия, ринулся вслед за другом. Словно разогнавшийся до предела локомотив, маги врезались в мощное защитное поле, что больше полугода успешно охраняло Лайфгарм. Защита мира дрогнула, прогнулась и рухнула, не выдержав напора. Торжествующе мигнуло жестокое белое солнце, непонимающе моргнуло оранжевое светило.
"Без Ключа обошлись!" — в сердцах воскликнул Лайфгарм.
"Не повезло тебе", — усмехнулась Камия.
"Зря смеёшься. Они поймают тебя за ускользающий хвост!"
"Возможно. Но первым будешь ты. Удачи!"
Голос Камии смолк. Рубиновая чаша полыхнула тёмным, багровым заревом. Водная гладь вздыбилась, застыла бесформенным уродливым валуном — Лайфгарм обратил свой всевидящий взор в Керон, в замок мага, который должен был покориться ему, стать верным послушным слугой, а вместо этого творил, что хотел...
Высшие маги и Хранительница не успели даже испугаться. Они были спокойны: магические снаряды неотвратимо приближались к взбесившемуся мальчишке. Но за миг до столкновения за спиной камийца появился Смерть. Одной рукой он поймал Кевина за шкирку и вздёрнул в воздух, словно тот ничего не весил, а другую — выбросил ладонью вперёд. Магические снаряды кроткими овечками замерли в сантиметре от кожи мага, а потом медленно опали на пол и втянулись в каменные плиты. Но Корней, Михаил и Станислава этого не заметили: их взгляды намертво пригвоздило лицо Смерти, точнее его глаза, поделённые на две половины — матово-белую и сине-голубую. Разноцветные половинки рассекала узкая, неестественно-яркая серебристая черта, точно на границе снега и моря кто-то разлил ртуть и, вопреки всем законам природы, заставил её пламенеть.
Смерть разжал пальцы, и Кевин шлёпнулся на пол. Подняв голову, юноша взглянул на спасителя и почувствовал неимоверное облегчение: брат-хозяин пришёл, остановил боль, и всё, что может случиться дальше, стало мелким и неважным.
— Господин... — благоговейно выдохнул он и распластался у ног Дмитрия, израсходовав на это последние крупицы сил.
— Какой интересный малыш.
Артём почесал расцарапанную щёку, присел на корточки и стал с любопытством разглядывать измождённого камийца. На молчаливое противостояние магов он внимания не обращал, интуитивно ощущая, что пока другу опасность не угрожает. Дима же во все глаза смотрел на сестру. Эту женщину он не знал. Куда подевались безграничная нежность и понимание, желание бороться и любить, мечты о тихом семейном счастье? Холодный рассудок Смерти подсказывал, что всё это утеряно не сейчас, не день и не месяц назад, что маг упустил момент, когда сестра начала меняться. Теперь в душе Станиславы жили ненависть, злоба и страх — безграничный, беспросветный страх перед братом. "А ведь я обещал, что никогда не причиню ей вреда. Но она не верит. Да и верила ли когда-нибудь?"
