"Он предаст тебя самого при первой же возможности", — прорычал Годрик. — "Он куда хитрее тебя, глупое норманнское отродье. И он ненавидит магглов и маглорожденных".
"Я не маглорожденный", — мертвым голосом припечатал барон. Он отбросил конец Годрикова меча и встал. Даже без доспехов вид у него был как никогда угрожающий, барон напоминал разъяренного слона. — "Я — сквиб!"
Повисла тишина.
"Вы все такие же, как мой отец — помешаны на своих тупых фокусах. И я ненавижу вас всех! Вы глупы! Вашими проклятыми кудесами и ворожбой вы ничего не добьетесь, и да сохранит меня от них Святой Юбер и Святой Денис! Обычный человек может сделать намного больше! Попробуйте выйти против меня в поединке на мечах и копьях — никто из вас не уцелеет! Вы избалованы вашими способностями, и без ваших глупых палок ни на что не годны! Знаете что: я вызываю вас на поединок! Если я выиграю этот бой, вы уйдете с моих земель, а если проиграю — все ваше! Вы можете сражаться против меня сколько угодно, но не устоите!" — он презрительно плюнул на стол и потом, помедлив, стащил латную перчатку со своей левой руки и бросил на пол. Все замерли, переглядываясь. Гарри заметил, как Эдвин Эгберт разъяренно потащил из ножен свой меч. Эдмунд положил руку на рукоять своего, и его лицо исказила ненависть.
"Скажи спасибо, что Вечный Старец когда-то ввел закон о неприменении к магглам порч и боевой магии", — выдохнул Годрик. Казалось, его рыжеватый пушок на голове трясется от ярости. — "Иначе бы я превратил бы тебя в слепого крота!"
"О да, правила поединка запрещают пользоваться колдовством", — бархат довольного голос Слизерина прорезал тишину замка, когда барон замолчал. — "И кто же примет вызов?"
"Я!" — проорал Годрик и нагнулся за перчаткой.
"Тц-тц-тц, дорогой МакГриффин, тебе невозможно быть поединщиком от замка. Даже на магловском оружии. Думаю, наш благородный друг барон не примет вызова от бастарда", — усмехнулся Салазар.
"Подлый предатель", — выдохнул Годрик. Ровена с ненавистью сверлила глазами Слизерина.
"Всего лишь забочусь о соблюдении правил, друг мой", — невинно откликнулся Салазар. — "Нечего так на меня смотреть, дорогая, женщинам вообще не место на ристалище. Скажи спасибо, что тебя и сюда-то пустили".
"Жены Британии издревле сражались не хуже мужчин, а в магии были выше многих колдунов!" — разъярилась Ровена.
"Не присваивай себе чужого прошлого, дорогая", — ядовито прошелестел Слизерин. — "Ты — саксонка, и твои предки не знали магии деревьев и камней, только магию крови, текущей из зарезанных на алтаре жертв. Сражаться должен мужчина".
Гарри оглядел зал. Кто еще может принять вызов от барона де Маль Фуа? Алистер? Роберт? Они еще слишком молоды, а остальные куда младше их. Гарри заметил, как дернулся Снейп, и в этот момент раздался знакомый хвастливый голос.
"Благородный сэр, я принимаю ваш вызов!" — возвестил сэр Кэдоген, наклоняясь за перчаткой. Проржавевший коленный щиток протестующе заскрипел, когда кругленький рыцарь нагнулся, и долго не хотел снова распрямляться, а забрало на помятом шлеме предательски лязгнуло несколько раз, пока сэр Кэдоген не додумался придерживать его рукой. Он выпрямился и гордо помахал своим залогом. — "Я, Герейнт Кэдоген, сын Оуэна, сына Кинана, принимаю вызов этого норманна, э-э-э... как, бишь, вас, сэр?"
"Юбер Юго де Маль Фуа по прозванию Лё Крюэль", — садистски ухмыльнулся барон. — "И никакой магии, сэр... Кэдоген!"
"Трудно с этим поспорить", — согласился сэр Кэдоген, топорща усы, в восторге от того, что привлек к себе столько внимания. — "Тем более что я ничего не знаю о магии, сэр! Да, и ваши притязания будут напрасны, не сомневайтесь!" — спохватился он, только что сообразив, за что собрался драться. — "Я отстою благородное дело владельцев этого замка!"
Барон презрительно оглядел маленькую петушащуюся фигурку сэра Кэдогена.
"Завтра посмотрим, на что ты годишься, валлийский цыпленок!"
"До того дня, пока не столкнетесь на ристалище с сэром Кэдогеном", — предупредительно встал между ними Годрик. — "Вы, сэр, останетесь нашим пленником", — он еще не простил барону его наглой выходки. Видно было, что Годрик еле сдерживается, чтобы по-простецки не навешать Маль Фуа горячих за упоминание о его, Гриффиндора, происхождении.
"Не дело говорить такие слова благородному рыцарю ", — голос Салазара Слизерина мягко влился в горячую речь Годрика. — "До дня поединка он должен быть свободен, чтобы готовиться достойно защитить свое достояние. Гриффиндор, если ты еще раз скажешь то, что заденет честь барона, то..."
"Тебе ли объяснять мне, что такое благородство, Салазар", — презрительно оттопырил губу Годрик. — "Оно не с происхождением дается, его нужно уметь воспитывать в себе. А честь, что ж, если она есть, то никуда не денется, как бы ее не оскорбляли".
"Вы подразумеваете, мастер Гриффиндор, что я бесчестен?" — каким-то придушенным тоном осведомился де Маль Фуа.
Годрик поджал губы. Его подбородок заносчиво дернулся вверх.
"Приводить под стены чужого замка свою орду наемников и выкуривать из него хозяев, точно дичь — разве это соответствует правилам чести? Может у вас, в Нормандии, это и прощается, но у нас в горах такие оскорбления смывались кровью. И если сэр Кэдоген не выстоит в вашем поединке, то я займу его место, нравится ли вам это или нет. И тогда посмотрим, на чьей стороне истина!"
"Истина всегда на стороне более сильного, более умного и более хитрого, а вовсе не на стороне самого честного", — презрительно сказал Салазар. Он нарочито пренебрежительно зевнул.
Гарри неожиданно показалось, что за этим нахальным поведением Слизерин скрывает напряженно бегущую в голове мысль. Он хочет уйти отсюда, вдруг понял Гарри. Он знает, что если Годрик сейчас окончательно поссорится с бароном де Маль Фуа, того уже ничто не спасет от поединка здесь, прямо в зале среди почти двух десятков волшебников, где среди ненавидящих его может подстеречь любое проклятие. И после гибели этого норманнского сквиба Слизерину уже не избежать ответа за свои действия, потому что ему придется нести ответ перед всеми за свою измену. И Хогвартс будет для него потерян навсегда, несмотря на тот хитроумный план, который он так ловко придумал.
Годрик не удержался и вытащил меч из ножен почти целиком.
"Я не вооружен", — лениво проследил за его жестом Слизерин. — "Ты убьешь меня, безоружного?"
Гриффиндор задумался почти на одну только секунду, и этой секунды хватило. Слизерин одним рывком вытащил что-то из складок плаща, а другой рукой потянул опешившего барона к ближайшему камину. Он пнул упирающегося норманна прямо в огонь, и сквозь его дикие вопли Гарри услышал, как Слизерин исступленно проорал:
"Мельница у Темного Брода!"
Зеленое пламя взметнулось, лизнув краешки плащей братьев Эгбертов, стоявших рядом с камином, и исчезло, унося с собой и норманна де Маль Фуа, и Салазара Слизерина.
Все одновременно заорали и начали что-то громко выкрикивать, но Гарри теперь точно знал, что ему теперь делать. Никто: ни Годрик, ни Ровена, ни Хельга, ни даже Снейп не смогут решить эту проблему, они не покинут замок в такой момент. За помощью можно было бы слетать на метле, но кто знает, не зацепит ли гонца по дороге выпущенная точно в цель арбалетная стрела? И откуда взяться помощи, вряд ли кто-то из колдунов посмеет пойти против короля — тогда это уже будет не личным делом владельцев замка, а восстанием, и этот, как они его называют, рыжий Ги отреагирует мгновенно. Поэтому только я смогу отправиться к мельнице и разузнать, что за таинственное подспорье Слизерину там находится, если даже Тео говорил, что испокон веков все мельники были магглами. Плащ-невидимка у меня есть, моя метла, благодаря Сью, хорошо летает и балансировка позволит проскользнуть над норманнскими ратниками так бесшумно, что они меня не заметят. Гарри осторожно посмотрел на Алистера, шумно спорящего с братьями Эгбертами (три рыжие шевелюры так и полыхали) и отступил к двери.
Через минуту Гарри уже бежал по коридорам во весь дух, старательно минуя посты часовых, и смог отдышаться только тогда, когда плащ уже был у него в руках, а сам он стоял в тени сарайчика с метлами.
Уже рассветало. Гарри осторожно оглядел двор, подсчитывая часовых. Рене де Вьепонт шумно зевает на левой башенке стены, Мартин Морвен застыл у правой. Трое работников сторожат выходы к подсобным хозяйствам, а Дуайр прохаживается возле колодца. Центральные замковые ворота оккупировала самая мощная стража — человек пятнадцать, но ворота Гарри не были нужны.
"Алоомора!"
Он осторожно приоткрыл сарайчик и достал из кучи свою метлу. Со времени матча на Квирдичских болотах она успела изрядно запылиться. Черт, а ведь это было так недавно... Гарри накинул на себя отцовский плащ, привязал капюшон покрепче и убедился, что не видно ни ног, ни рук. Если бы в небе над лагерем норманнов показалась бы одиноко парящая в воздухе нога, это бы, конечно, напугало солдат. Но только сначала. Со свойственной им средневековой практичностью они бы сперва выстрелили в нее, а потом стали бы ждать, что будет дальше. Гарри оседлал метлу и осторожно поднялся в воздух футов на двадцать. Убедившись, что его никто не видит, он осторожно направил метлу через крепостной вал, пролетев так близко от Мартина, что чуть не задел его прутьями метлы. Но, к счастью, тот принял это лишь за атаку надоедливого комара и недовольно шлепнул ладонью по щеке. Гарри миновал ров с водой, взял выше и осторожно направил метлу к лесу. Но искушение пролететь над норманнским лагерем было слишком велико.
Гарри оглядел шатры и полупотухшие костры. Пленение предводителя, по-видимому, ничуть не смутило этих разбойников. Часовые были расставлены на своих постах, лучники охраняли лагерь по всему периметру, а в самом центре, возле палатки барона, стоял Драко Малфой. Он резковатым и слегка охрипшим голосом отдавал приказы каким-то рыцарям, по-видимому, командирам отрядов барона, и те — поразительно! — беспрекословно ему подчиняясь, склоняли головы и согласно кивали в ответ. Гарри вновь подивился тому, как Малфой смог органично вписаться в средневековую действительность. Не был ли он прав, когда говорил о том, что здесь ему — самое место. Когда Гарри на минуту завис над палаткой Малфоя, Драко точно ощутил его присутствие и тревожно вскинул голову, внимательно оглядывая небо, но, к счастью, ничего не заметил (Гарри покрепче обмотал плащ вокруг ног). Он решил рискнуть и снизился еще больше. По-французски он не понимал, но Драко, скорее всего, проводил нечто, вроде военного совета. Многие из его советников выглядели совершенно по-бандитски, но Малфоя это ничуть не смущало. Гарри было интересно, каким образом этот сопляк ухитряется поддерживать свой авторитет среди таких прожженных типов, но через мгновение один из "типов" угрожающе положил руку на нож, висящий на поясе и что-то рявкнул. В ответ Драко обезоруживающе улыбнулся и вытащил палочку.
"Крусио!"
Гарри закрыл рот ладонью, чтобы не вскрикнуть, когда тело "типа" изогнулось от боли. Норманн выронил нож и хрипло закричал. Остальные замерли в ужасе, бросая всполошенные взгляды на Драко. Тот еще немного полюбовался воздействием Пыточного Проклятия и вновь взмахнул палочкой. Норманн упал на землю, его вывернуло от ужаса, а спустя несколько секунд он уже что-то бессвязно лепетал, прижимаясь испачканными в блевотине губами к сапогу Драко. Драко брезгливо оттолкнул от себя тупо тычущуюся ему в сапог морду и что-то прошипел остальным солдатам. Те в ответ не нашли ничего лучше, как преклонить перед ним колени. Победа жестокого слизеринца была полной.
"Сукин сын!" — шепотом выругался Гарри и взмыл вверх. Действительно, здесь Малфой явно был на своем месте. Драко был уже не маленьким мерзавцем, а вполне взрослым мерзавцем, способным на все, чтобы добиться того, что он хочет. Для этого Драко был готов заключить сделку с самим дьяволом. Или с Салазаром Слизерином. Гарри был уверен, что их, несомненно, хитроумный план включает и красивые глаза Матильды фон Гриндельвальд, и заговор был заключен на поляне, полной асфоделей. Но все это, тем не менее, казалось странно надуманным. Гарри решил, что такие разные люди вряд ли смогли бы договориться. Если бы их не скрепляло нечто большее. Чья-то поддержка. Может быть, король уже послал войска в поддержку барона, и они находятся сейчас в районе мельницы? Тогда мы пропали.
Гарри направил метлу к Лесу Теней и достал палочку. "Указуй мельницу у Темного брода", — прошептал он. Палочка медленно развернулась и указала на запад. Гарри послушно повернул метлу влево. Под ним пролетело десятка два миль Леса Теней, затем из-за деревьев вынырнула река и, блестя, заструилась, огибая невысокие холмы, покрытые лугами. Здесь было не так топко, как на Квирдичских пустошах, и трава была куда более зеленая и свежая. То тут то там виднелись покосившиеся хатки редких деревенек, в поля медленно тянулись стада овец, сверху похожих на грязноватых серых мышей, а потом мелькнула и исчезла деревянная крыша деревенской церквушки посреди скопления домиков поменьше. Через полчаса лету, когда лучи солнца уже дотягивались до сонного западного края неба, парень увидел на горизонте кривобокий мост через реку, и небольшую полуразвалившуюся халупу, похожую на таверну. Возле халупы паслись коровы, ходили люди, Гарри даже услышал сдержанно сытое хрюканье свиней, ржание лошади и мерные удары железа о железо: видимо, внизу была и кузница, где подковывали путникам лошадей. Еще через пару миль река повернула направо, убежала в холмы, где ее русло стало более резко вырезанным в крутых берегах, поросших лесом, а вскоре на реке показалось небольшое строение. Гарри присмотрелся и начал осторожно снижаться. Эти и была мельница. Судя по всему, Темным бродом назывался тот хлипкий переезд, таверну у Темного Брода он пролетел только что, а другой мельницы в округе он не видел. Значит, это и есть конечная цель его путешествия. Гарри спустился на землю подальше от мельницы и, не снимая плаща, принялся разглядывать то место, куда Салазар Слизерин только что ухитрился убежать. Мельница безмолвно застыла на берегу безымянной речки и задумчиво отражала в тихой запруде темные провалы окон и тяжелые трухлявые крылья. Она показалась Гарри необитаемой, но он, уже наученный общением с Шумным Шалманом, не стал судить об этом строении по внешности. Выглядело все очень спокойно, и не похоже было, что где-то в окрестностях прятался известный темный колдун или притаились норманнские орды. С одной стороны к мельнице примыкал ток, за ним виднелось сероватое, обмазанное глиной нечто, напоминающее или небольшую конюшню, или большой курятник, а за скатом для мешков Гарри увидел большое колесо, совсем сухое, с желтоватыми липовыми лопастями, на поверхности которых лежали обожженные весенним солнцем комки речной травы. С виду казалось, что на мельнице никто не живет, но, чтобы узнать наверняка, надо было подойти поближе. Гарри решил, что таскаться с метлой нет причин, поэтому он осторожно прислонил метлу к ближайшему дереву, подобрал полы плаща и через росистую траву двинулся к мельнице, огибая гнилые пни и валявшиеся на берегу коряги, в которых, судя по звонкому сытому кваканью, просыпались и собирались на очередную перекличку лягушки. Обогнув тяжелую перевернутую телегу, Гарри осторожно подошел к двери и прислушался. Никого. Или... или показалось? В конюшне громко захрапела лошадь. Так, значит, все-таки тут кто-то живет. Что за мельница без мельника? Следов магической активности ему пока не было видно, но тут уж слишком чисто для необитаемого жилья, подумал Гарри, утыкаясь носом в дверь, которую покрасили совсем недавно. Мельника, может, и нет, но здесь явно кто-то живет, размышлял Гарри. Он осторожно поддел палочкой дверной засов, благо щель в дверях это позволяла, и сунул нос внутрь дома. Никого. Гарри осмелел и просочился в дверь целиком. Он огляделся. Ничего необычного: небольшая комнатушка, вся усыпанная мукой. В одном углу — деревянный топчан, застеленный худым одеялом, несколько мелкого плетения корзин и развязанных мешков с зерном, толстые деревянные полки, покрытые беленым полотном, с несколькими горшками и глиняными мисками, в другом — наваленные в кучу большие круглые камни с дырой посредине — жернова, на которые, неизвестно почему, была водружена маленькая корзинка, где на соломенной подстилке довольно восседала большая жирная жаба. В центре комнаты стоял кривобокий стол, а рядом с ним — два грубо обтесанных табурета. На столе валялась пара изношенных рукавиц из толстой холстины, измазанных в муке, и большой прокопченный котел. В углу у двери стоял увесистый деревянный сундук, на который был наброшен плащ, точно хозяин только что снял его и бросил тут же. По стенам висели пучки трав и кореньев. Вот и вся обстановка. В то же время в этом привычном средневеково простецком доме было что-то неправильное. Во-первых, несмотря на довольно жаркий весенний день из очага доносился ровный гул пламени. Очаг был здоровенный, из дикого камня и обложенный по краям глиняными кирпичами. Гарри повел носом, и ощутил странный запах чего-то знакомого, точно от очага тянуло травами или... Подсознательно он покрепче сжал в руках палочку. Все здесь было обычно, за исключением жабы, конечно, но мало ли, какие домашние животные могут быть у детей хозяина. Хотя, какие дети? Гарри не обнаружил ни малейших признаков того, что в этом доме живет семья, мельник был, очевидно, одинок. Гарри не мог понять, откуда у него появилась эта уверенность, но он почему-то твердо решил, что здешний мельник никак не может быть магглом, что бы там ни говорил Тео. Котел на столе был явно для колдовских надобностей, Гарри уловил исходящий от него тончайший запах определенно знакомого зелья, только какого, его нос все же точно не определил. Плащ на сундуке — Гарри нагнулся и осторожно пощупал его, оказался тоже мантией колдуна; сильно поношенный, но сшитый из какой-то дорогой и явно не европейской выделки материи, похожей на плотный китайский шелк, платья из которого носила Инь Гуй-Хань. Травы на стенах... Да, мельник не был обычным вилланом, в этом Гарри уже не сомневался. Особенно после того, как за одной из корзин обнаружил сложенное в кучу оружие — здоровенный норманнский меч, несколько увесистых кинжалов и наконечников для копий, слишком хорошо заточенных для того, чтобы просто так валяться в углу в доме простого крестьянина. Сверху, с чердака, где должны были бы раздаваться мерные звуки жерновов и шелест рассыпаемой по мешкам муки, внезапно донеслись какие-то голоса. Гарри прислушался, для этого ему пришлось осторожно перебежать на цыпочках через всю комнату и прильнуть к полкам с горшками и крынками, чтобы с чердака его не услышали, но ничего не уловил. Тогда он отодрал плащ от занозистых перил, осторожно поднялся по двум ступенькам трухлявой лестницы, молясь про себя, чтобы она не слишком скрипела, и вытянул шею. Все, что ему удалось увидеть сквозь узкую щель люка в полу чердака, были две пары ног: одна, обутая в узкие дорогие сапоги и овеваемая тенью черной мантии, стояла на месте, а другая расхаживала по полу чердака. И на этой паре ног были самые обыкновенные, хотя и очень разношенные ботинки! У Гарри занялся дух, но в это время двое заговорили. "Хорошо, что ты отправил этого тупого сквиба обратно", — прогудел глубокий и незнакомый старческий голос. — "Меньше будет болтаться под ногами". "Он вовсе не туп", — мягко возразил знакомый голос с бархатистыми интонациями. Салазар Слизерин. — "Может, он и сквиб, но все лучше, чем просто грязный маггл. Впрочем, он слишком высокого мнения о своих стратегических талантах: кажется, этот глупец вообразил, что может обойти нас". "Вообразил", — согласился незнакомый старик. — "Я прочитал его мысли, но мог бы этого и не делать: все действия барона так примитивно предсказуемы". "Это верно", — согласился Слизерин. — "Но он хочет получить замок, поэтому он нам нужен, и пока мешать не будет. А то, что теперь к его ребяткам присоединятся наши тролли и гоблины, его вряд ли испугает". "Он жаден и честолюбив", — прервал Салазара старик. — "Он на все пойдет, чтобы добиться своего, хоть с чертом заключит сделку. Но несмотря на то, что он всего лишь сквиб, надо уничтожить его, как только Хогвартс будет в наших руках. Причем чисто, никакой халтуры, пусть это выглядит как удар копьем при штурме или сломанная при падении шея, понимаешь? И только после того, как станет известно, что штурм увенчался успехом". "Что такое халтура?" — удивленно переспросил Слизерин, но ноги старика нетерпеливо переступили. "И ты должен помнить, что уничтожить надо всех, всех! Особенно будь осторожен с Гриффиндором! Рэйвенкло и Хуффльпуфф тоже должны умереть". "Это несомненно", — холодно согласился Салазар. — "Не должно остаться никого, кто бы владел какими-то правами на Хогвартс, кроме меня". "Но больше других меня интересует эта женщина, Эвергрин", — от этих слов Гарри вздрогнул. — "Она мне нужна". "Она и мне нужна", — голос Слизерина напрягся. — "Я и не думал убивать ее, она будет достойной добычей победителя", — он хищно рассмеялся. Гарри похолодел. "Идиот!" — прорычал старик, и Гарри застыл, не понимая, кто же смеет называть Слизерина идиотом. — "Это все лирика! Она нужна нам для другого! Ее надо уничтожить, но уже наверняка, она не должна быть просто застрелена на приступе ушлым лучником. Ты сам должен убить ее! Своей рукой! Это просто необходимо". "Может мне ее еще и на алтарь возложить?" — с издевкой переспросил Слизерин. — "В здешних лесах, говорят, еще остались старые камни для жертвоприношений". "Не ерничай, все слишком серьезно!" "Объясни, что это значит? Почему я должен убить такую красавицу?" "Это еще не все. Мне нужен один мальчишка. Я уверен, что он находится среди ее учеников". "Их там достаточно много, и я не рассматривал всех грязнокровок и маглорожденных. Мне это было неинтересно". "О, этот мальчишка весьма интересен, но он — моя забота, не твоя". "Ты хоть скажи мне, как он выглядит, иначе его могут просто укокошить при штурме". "У него довольно запоминающаяся внешность. Ему сейчас около шестнадцати, высокий, худой, волосы черные, глаза зеленые. Он носит очки, по-вашему — зрительные стекла. И еще у него есть шрам на лбу", — голос старика изменился, стал низким и хищным. — "Шрам, в виде молнии", — прошипел он. — "Его зовут Гарри Поттер".
