Он не выглядел расстроенным, скорее любопытствующим, в таком отстраненном роде. Однако я почувствовала смутную тревогу.
— Но в этот раз это именно принцип, — запротестовала я. — Фактически, это, возможно, первая война, когда сражаются ради принципа.
— Разве не ради чего-то корыстного, вроде торговли или земли? — предположил Джейми, поднимая одну бровь.
— Я не говорю, что торговля или земля не имеют с этим ничего общего, — возразила я, гадая, каким образом я стала защитницей американской революции — исторический период я знала только из школьных учебников Брианны. — Но эта борьба выходит далеко за рамки других, ты об этом не думаешь? "Мы считаем самоочевидными следующие истины: что все люди созданы равными; что они наделены своим Творцом неотчуждаемыми правами. В число этих прав входят жизнь, свобода и возможность добиваться счастья".
— Кто это сказал? — спросил он с интересом.
— Томас Джефферсон это скажет — в поддержку новой республики. Это называется "Декларация независимости". Будет называться.
— Все люди, — повторил он. — Как ты думаешь, индейцев он тоже имел в виду?
— Не могу сказать, — ответила я, достаточно раздраженная тем, что невольно оказалась не совсем права. — Я с ним не знакома. Если встречу его, спрошу, ладно?
— Не бери в голову, — он взмахнул пальцами в подтверждении. — Я сам спрошу у него, и у меня есть такая возможность. А до этого, спрошу у Брианны, — он взглянул на меня. — Однако, что касается принципов, Сассенах...
Он вытянулся на стуле, устроив голову на груди и закрыв глаза.
— "Покуда хоть сотня из нас останется в живых, — начал он ровно, — никогда ни при каких условиях мы не будем находиться под английским владычеством. На самом деле, не ради славы, богатства, почести, мы боремся, а ради свободы — ради того единственного, от чего ни один честный человек не откажется, разве что ценой своей жизни". "Декларация Арброта", — сказал он, открыв глаза. Он криво улыбнулся. Написано около четырех столетий назад. Говоря о принципах, ага?
Затем он поднялся, но остался стоять возле потертого стола, который использовал в качестве письменного, глядя на послание Эша.
— Что до моих собственных принципов... — продолжил он, как будто сам с собой, но потом посмотрел на меня, словно внезапно осознав, что я все еще здесь. — Ага, я собираюсь отдать мушкеты Птице, — сказал он. — Хотя у меня могут появиться причины раскаяться в этом, и я увижу их направленными на меня двумя-тремя годами позже. Но он должен их получить и делать с ними, что ему покажется лучшим для него самого и для его народа.
— Цена обязательств?
Он взглянул на меня с тенью улыбки.
— Называй это возмещением за кровь.
Глава 54. БАРБЕКЮ ФЛОРЫ МАКДОНАЛЬД.
Плантация Речная Излучина,
6 августа 1774.
ЧТО БЫ ТАКОГО СКАЗАТЬ кумиру? Или мужу кумира, если на то пошло?
— Ах, я сейчас потеряю сознание, я знаю, — Рэйчел Кэмпбелл обвевалась своим веером так сильно, что создавала ощутимый ветерок. — Что же мне сказать ей?
— "Хорошего дня, миссис МакДональд"? — предложил ее муж, слабая улыбка притаилась в уголке его сухого рта.
Рэйчел резко стукнула его веером, он, посмеиваясь, увернулся. Несмотря на то, что Фаркард Кэмпбелл был на тридцать пять лет старше ее, у него сейчас была легкая, дразнящая жену, манера поведения, совершенно не вязавшаяся с его обычным достойным видом.
— Я потеряю сознание, — объявила Рэйчел еще раз, очевидно решив выбрать это как определенную общественную стратегию.
— Ну, ты, конечно, должна порадовать себя, а nighean, но если ты это сделаешь, то придется мне просить, чтобы мистер Фрейзер поднимал тебя с земли; мои древние конечности вряд ли справятся с таким заданием.
— О! — Рэйчел бросила быстрый взгляд на Джейми, который улыбнулся ей, затем спрятала свое смущение за веером. Несмотря на то, что она явно любила мужа, она не скрывала своего восхищения моим.
— Ваш покорный слуга, мадам, — серьезно заверил ее Джейми, кланяясь.
Она захихикала. Мне не нравится быть несправедливой к женщине, но она определенно захихикала. Я поймала взгляд Джейми, и спрятала улыбку за мой собственный веер.
— А что скажете ей вы, мистер Фрейзер?
Джейми поджал губы и задумчиво прищурился на сияющее солнце, пробивавшееся сквозь деревья вязов, которые окружали газон Речной Излучины.
— О, полагаю, я мог бы сказать, что рад, что ей так повезло с погодой. В последний раз, когда мы встречались, шел дождь.
У Рэйчел отвисла челюсть, она уронила свой веер, и он запрыгал по газону. Ее муж наклонился, чтобы поднять его, громко кряхтя, но она не обратила внимания, чтобы пожалеть его.
— Вы встречались с ней? — воскликнула она, широко раскрыв глаза от возбуждения. — Когда? Где? С прин... с ним?
— А, нет, — сказал Джейми, улыбаясь. — На острове Скай. Я приезжал с моим отцом по делу — касательно овец. И нам посчастливилось встретить Хью МакДональда из Армадейла в Портри — отчима мисс Флоры, так? — и он привез девочку с собой в город, для лечения.
— О! — Рэйчел была очарована. — И она была так красива и приветлива, как говорят?
Джейми сдвинул брови, размышляя.
— Ну, нет, — сказал он. — Но у нее был ужасный грипп в то время, и, несомненно, она смотрелась бы гораздо лучше без красного носа. Любезна? Я бы так не сказал. Она выхватила брайди прямо у меня из рук и съела.
— И сколько лет вам обоим было в то время? — спросила я, увидев, как рот Рэйчел изогнулся от ужаса.
— Ну, где-то шесть, — сказал он весело. — Или семь. Точно не помню, помню только, что пнул ее в голень, когда она украла мой брайди, а она потянула меня за волосы.
Немного оправившись от шока, Рэйчел стала настаивать, чтобы Джейми продолжил воспоминания, но он уклонялся, со смехом и шутками.
Конечно, он пришел подготовленным к этой оказии; по любому поводу и на любую тему он мог обмениваться историями — юмористические, восхитительные, тоскливые — о днях перед битвой при Каллодене. Странно, что именно поражение Чарльза Стюарта, его позорное бегство, сделавшее героиней Флору МакДональд, должно было объединить этих ссыльных горцев таким способом, какого они никогда бы не смогли достичь, — не говоря уж о том, чтобы сохранить — если бы он победил.
Меня осенило вдруг, что Чарли, скорее всего, был еще жив, тихо напиваясь до смерти в Риме. Жив в его реальной жизни; хотя для этих людей, кто любил или ненавидел его — он давно умер. Янтарь времени запечатал его навсегда в тот самый определяющий момент его жизни "Bliadha Tearlach" — "год Чарли", даже сейчас я все еще слышала, как люди называют это время так.
Конечно, именно приезд Флоры вызвал этот поток настроений. "Как ни странно для нее", — подумала я с уколом сочувствия. И впервые спросила себя: "Какого черта я сама могла бы ей сказать?"
Я встречала известных людей и прежде, — не последним из них был сам Красавчик Принц. Но всегда я встречала их, когда они — и я — были среди нормальной жизни. События, что сделали их известными, еще не случились, они были еще просто людьми. За исключением Луи — но он, все-таки, был королем. Существуют правила этикета для обхождения с королями, никто никогда не приблизится к ним как к нормальным людям. Даже когда...
Я резко открыла мой собственный веер, горячая кровь прилила к моему лицу и телу. Я глубоко дышала, стараясь махать веером не настолько судорожно, как Рэйчел, но мне очень хотелось.
За прошедшие годы, с тех пор, как это произошло, не было ни разу, чтобы я когда-нибудь специально вспоминала те две или три минуты физической близости с Луи во Франции. Ни намеренно, видит Бог, ни случайно.
Но вдруг, память о них прикоснулась ко мне, словно рука, которая появилась из толпы, чтобы схватить меня за руку. Схватить меня за руку, поднять юбки и проникнуть в меня гораздо более отвратительно, чем было в реальном опыте.
Воздух вокруг меня был напоен ароматом роз, и я услышала скрип каркаса платья, когда вес Луи придавил его, и вздох его удовольствия. В комнате было темно, горела одна свеча, мерцая где-то на краю зрения; она погасла, когда мужчина между моих...
— Боже мой, Клэр! Ты в порядке?
Слава Богу, я не упала на самом деле. Я откинулась назад к стене мавзолея Гектора Камерона и Джейми, увидев это, рванул вперед, чтобы схватить и удержать меня.
— Отпусти, — сказала я, задыхаясь, но настойчиво. — Отпусти меня!
Он услышал нотку ужаса в моем голосе и ослабил хватку, но не мог отпустить вовсе, чтобы не дать упасть. Жуткая паника придала мне силы, я выпрямилась, вырываясь из его рук.
Я все еще чувствовала запах роз. Не приторный аромат розового масла — свежих роз. Потом я пришла в себя, и поняла, что стою рядом с огромным кустом дикой желтой розы, умело залезшей на белый мрамор мавзолея.
Осознание того, что розы были настоящими, утешало, но я чувствовала, будто стою на краю огромной пропасти, одна, отделенная от всех остальных душ в мире. Джейми был достаточно близко, чтобы дотронуться до него, но казалось, будто он был где-то бесконечно далеко.
Затем он прикоснулся ко мне и настойчиво произнес мое имя, и разрыв между нами закрылся так же внезапно, как и открылся. Я почти упала в его объятья.
— Что такое, а nighean? — прошептал он, прижимая меня к своей груди. — Что тебя напугало? — его собственное сердце колотилось под моим ухом, я напугала его тоже.
— Ничего, — сказала я, и на меня снизошло огромное облегчение от осознания того, что я снова благополучно была в настоящем; Луи вернулся в сумрак неприятным, но безвредным воспоминанием. Ошеломляющее чувство тревоги, потери, горя и одиночества отступило, став не более чем тенью в моей голове. Самое главное, что Джейми был рядом; ощутимый и телесный, с запахом пота, и виски, и лошадей, и ... здесь. Я не потеряла его.
Другие люди столпились вокруг, с любопытством и заботой. Рэйчел старательно обмахивала меня веером, и этот ветерок действовал успокаивающее; я была мокрой от пота, влажные пряди волос прилипли к моей шее.
— Все в порядке, — пробормотала я, внезапно смутившись. — Просто небольшая слабость... жаркий день...
Все наперебой предлагали принести мне вина, бокал силлабаб, лимонада, но всех превзошел Джейми, который достал из споррана фляжку виски собственного производства. Это был напиток трехлетней выдержки из бочонка хереса, и я почувствовала тошноту, когда запах достиг меня, вспомнив тот вечер, когда мы напились вместе, после того как он спас меня от Ходжепайла и его людей. Боже, неужели меня снова бросит в эту яму?
Но нет. Виски был горячим и утешительным, и я почувствовала себя лучше с первого же глотка.
Флешбэк. Обратная вспышка. Я слышала, как мои коллеги говорили о ней, спорили, является ли явление переживания травматических событий в прошлом таким же, как после контузии, и действительно ли оно существовало, или его следовало классифицировать просто как "нервы".
Я вздрогнула и сделала еще глоток. Оно, несомненно, существовало. Я чувствовала себя намного лучше, но была потрясена до глубины души, и во всем теле еще чувствовалась вялость. В отдалении слабым отголоском всего случившегося со мной возникала более тревожная мысль. Это случалось однажды раньше, когда Юта МакГилливрей напала на меня. Похоже, это могло случиться снова?
— Давай я занесу тебя внутрь, Сассенах? Возможно, тебе нужно немного полежать, — Джейми спугнул доброжелателей, попросил раба принести мне табуретку и теперь нависал надо мной как встревоженный шмель.
— Нет, теперь я в порядке, — заверила его я. — Джейми...
— Да, милая?
— Ты... когда ты... у тебя...
Я сделала глубокий вдох — и еще один глоток виски — и продолжила.
— Иногда я просыпаюсь ночью и вижу тебя — борющегося — и мне кажется, что ты борешься с Джеком Рэндаллом. Это тебе снится?
Он на мгновение уставился на меня, с ничего не выражающим лицом, но беспокойство отразилось в его глазах. Потом он посмотрел по сторонам, но теперь мы были совсем одни.
— Почему? — спросил он, понизив голос.
— Мне нужно знать.
Он перевел дыхание, сглотнул слюну и кивнул.
— Да. Иногда это сны. Это... ничего. Я просыпаюсь и знаю, где я нахожусь, говорю небольшую молитву и... все в порядке. Но время от времени... — он на мгновение закрыл глаза, затем открыл их. — Я просыпаюсь. И я все еще там, с Джеком Рэндаллом.
— Ах, — я вздохнула, одновременно чувствуя, что мне ужасно жаль его, и в то же время успокаиваясь. — Значит, я не схожу с ума.
— Ты так думаешь? — сказал он сдержанно. — Ну, я рад это слышать, Сассенах.
Он стоял очень близко, ткань его килта касалась моей руки, так что он бы поддержал меня, если бы я снова решила упасть в обморок. Он испытующе посмотрел на меня, чтобы убедиться, что я не собираюсь свалиться с ног, затем коснулся моего плеча и с кратким: "Сиди на месте", — куда-то ушел.
Недалеко: только до столов, установленных под деревьями на краю лужайки. Игнорируя рабов, накрывающих столы для барбекю, он перегнулся через тарелку вареных раков и что-то взял из крошечной чаши. Затем он вернулся и наклонился, чтобы взять меня за руку. Он потер пальцами, и щепотка соли посыпалась в мою раскрытую ладонь.
— Вот, — прошептал он. — Держи это, Сассенах. Кто бы это ни был, он не побеспокоит тебя больше.
Я сжала в руке влажные крупинки, чувствуя себя абсурдно успокоившейся. Доверьтесь горцу, который точно знает, что делать в случае появления приведений среди бела дня! Они говорят, что соль удерживает духа в могиле. И если Луи все еще был жив, то другой мужчина, прижимавший меня в темноте, кем бы он ни был, безусловно, был мертв.
Внезапно волнение вокруг усилилось, послышались крики от реки — были замечены лодки. Вся толпа, как один, поднялась на цыпочках, замерев в ожидании.
Я улыбнулась, но, все же почувствовала распространяющееся головокружение от его прикосновения ко мне. Затем пронзительно заиграли волынки, и мое горло сразу сжалось от невыплаканных слез.
Джейми неосознанно сжал рукой мое плечо, и я, посмотрев вверх, увидела, как он потер костяшками пальцев по верхней губе и тоже повернулся к реке.
Я посмотрела вниз, моргнув, чтобы прийти в себя, и когда мое зрение прояснилось, я увидела на земле крупинки соли, заботливо разбросанные перед воротами в мавзолей.
* * *
ОНА БЫЛА ГОРАЗДО МЕНЬШЕ, чем я думала. С известными людьми всегда так. Все — одетые в свои лучшие наряды, целое море тартанов — стремились поближе, чтобы выразить ей свое почтение в обход этикета. Я мельком увидела ее макушку, темные волосы, высоко подобранные и украшенные белыми розами, потом она скрылась за спинами приветствующей толпы.
Хорошо был виден ее муж, Алан. Энергичный, красивый мужчина с черными, немного с проседью, волосами, аккуратно завязанными сзади, он — предположила я — намеренно держался позади нее, кланяющейся и улыбающейся, принимая поток гэльских комплиментов и приветствий.
Злясь на себя, я почувствовала желание броситься вперед и смотреть вместе с остальными. Но я сдержалась. Я стояла с Джокастой на террасе; миссис МакДональд придет к нам.
