Нельзя было слушать Маркуса. Ольга говорила правильно. Меня ждала новая порция лжи. Вожак не хотел встречаться лицом к лицу, и теперь пытался уболтать...
Но оказалось, что не я сдерживал лису, а она меня, не давая как можно более безболезненно вырваться.
Кто кого еще заключил в ловушку...
— ...он мог обрести такие же способности, но тоже был слаб... убивать его было расточительно. Как и убивать тебя, но ты не оставил выбора.
— Я ничего не делал, в чем меня обвиняли!
— Даже если не делал, ты так глубоко влип, что смерть для тебя — лучшая судьба...
Тем временем, на другой стороне продолжался бой.
— Твой друг решил поиграть в героя. Несмотря на то, что убил его самого близкого человека... — продолжал свои провокации вожак, говоря женским голосом. — Отступись. Или они все умрут.
— Иди к черту!
Он врет, шантажирует. И не сдержит обещание.
— Я всегда держу слово...
— Еще раз, иди к черту! — рыкнул я еще громче.
Возможно, это глупо. Но боль и тяжелая ситуация не давали мыслить здраво. Тоже мне... командир отряда смертников...
— Дункан не сказал тебе еще одну вещь. Тот способ, которым ты получил силу... нашел связь с внутренним зверем. Никто не может выдержать дальнейшей деградации. Тебе остался от силы год. Даже не пытайся возражать, я видел это десятки раз. Не ты первый, не ты последний... рано или поздно вы все становитесь дикарями.
Я рванулся вперед прямо на лезвие, не сдерживая ярость, но девушка чуть отскочила назад, отпустив катаны. А потом пнула обеими ногами в живот, совершила сальто и приземлилась на ноги, тут же вернув себе катаны.
Дальше пришлось уворачиваться от лезвий, игнорируя боль от старых и новых порезов, что раз за разом появлялись на теле.
Бронежилет оказался срезан. Но чудом уцелевшая рация продолжала передавать происходящее с Сивый и Гиллианом.
Она слишком быстрая. Слишком. Глаз с трудом поспевал за движениями, а уж уклоняться от длинных лезвий оказалось еще сложнее.
Послышался крик собрата... от этого внутри все упало, и в следующее мгновение лезвие катаны наполовину вошло в предплечье.
Хотелось вырваться, но вторая катана угрожающе появилась с другой стороны, не давая этого сделать. У моих ног лежала моя полученная от лугару винтовка M4. Одно мгновение, и с помощью когтистой ноги оружие оказалось в свободной руке, упираясь в грудь лисе.
Но та лишь продолжала хладнокровно смотреть, удерживая в неприятном положении. Она, вернее, он хочет, чтобы я слушал... оставалось лишь от злости скалить белоснежные клыки.
Судя по звукам, Сивый был ранен и оказался зажат в углу. Выхватил пистолет... стрелял, пока не опустела обойма...
Потом раздался голос врага.
— Твой друг не хочет уходить, чтобы спасти тебя. Ему плевать на всех вас, до него лишь главное убить вожака стаи. И ты сражаешься ради него?
— Я знаю... — прокашлялся собрат, а потом приложил все усилия, чтобы сделать голос громче, — я знаю, что это ты, Маркус! Ты сделал... тоже самое... с моим лучшим другом! Даже... даже если мы все проиграем, Макс доберется до тебя и уничтожит!
Ответом было молчание.
— Что?! Тебе нечего сказать?!
— Я не вижу смысла говорить с фанатиками, — возразила марионетка.
— Тогда и мне нечего добавить...
Раздался хрип, а после слабый звук, напоминавший... чеку от гранаты. Мощный взрыв... и тишина.
Я дрожал всем телом, пытаясь сохранить разум. Чувствуя ровно также, как ходил по грани во время тренировок с Дунканом. Но мне же удалось найти связь с внутренним зверем... почему все так?!
Лиса словно угадала мои мысли.
— Именно так, ты слабеешь. Твой разум слабеет... сколько еще потрясений тебе нужно, чтобы это понять?
Холодный голос. Вожак не хладнокровен, он просто бездушная машина.
Ярость затмила все. Стоило открыть огонь из автомата, пробивая солидные пять дырок в груди врага, как катаны резко лишили меня правой руки.
Игнорируя боль, я выпустил всю обойму, а потом кинулся на лису. Катаны вонзились в грудь, вошли по рукоять, однако только это и было нужно...
Еще немного, и клыки вопьются прямо в ненавистное горло!
Но противника вновь отпрыгнула и, выхватив пистолет пулемет из кобуры, что держалась на камуфляжных штанах, выстрелила несколько раз в голову.
Пуля пробила переносицу, войдя глубоко... казалось даже коснулась мозга. Еще одна оставила глубокую борозду на черепе. Но на этом все козыри кончились. Сейчас я оказался быстрее...
Да и раны сильно сказались на марионетке. Последним козырем стал нож, что вонзился в левый глаз. Но боли уже не было...
Несколько десятков ударов когтями, и она упала, как безвольная кукла. Хотелось откусить голову... почувствовать вкус крови... и плоти?..
Я резко остановился. Нет, нельзя!
Вернулись те самые ощущения, давно забытые. Как когда-то давно было искушения испробовать человеческое мясо. Еще вначале пути, полного лишь боли и страданий...
Поэтому голова марионетки была отсечена вытащенной катаной. А вторая оказалась в сердце. И перед смертью Маркус ничего мне не сказал... почему?
Но и того, что сказано, было достаточно, чтобы сломать. Я держался лишь из чувства долга. Внутреннего упрямства.
Я не тот, кто должен быть здесь. Дункан ошибся в выборе...
Но тут взор уцелевшего глаза упал на Башню вожака. Так близко. И он там. Наверняка ждет. А с ним еще маленькая армия самых верных солдат, которые никогда не подведут, потому что он их контролирует... плевать. Лучше смерть от их рук, чем это.
Однако стоило подняться на дрожащие ноги и пойти вперед, как меня перехватили руки. Я зарычал, пытаясь вырваться, но вскоре обмяк, почувствовав дружественный запах.
— Постой, не нужно туда идти, — тихо сказал Эдвард. — Прости... я опоздал.
После чего он отпустил меня, и я вновь упал на колени.
— Я должен... — только и вырвалось.
Вместе с всхлипом... или стоном. Неважно, но вид сейчас был жалким. Кровь продолжала течь, но сладкое забвение как раньше, не наступала. А когда высший командир перетянул культю шгутом, на него можно было не надеяться.
Тогда вспомнил о лезвии, что торчало в глазу. Вытащить оказалось непросто, невероятно болезненно. Кровавая пелена застилала глаза. Я надеялся отключиться... я хотел отключиться. Пусть это и не способ решить навалившиеся проблемы...
Стоило избавиться от ножа, как собрат помог подняться закинул мою руку себе на плечо.
— Ольга и Коготь в безопасности... — он решил хоть как-то меня ободрить.
Но сейчас могла ободрить только смерть заклятого врага.
Линия фронта.
Кэтрин.
Битва перед рассветом началась с новой силой. Девушка сама участвовала в организации построений. Сначала ее не слушали, но стоило поставить на место местного штурманнфюрера, показав ему всю выучку из Ордена охотников, как батальон, вернее, его остатки, тут же построился и приготовился.
Разумеется, этот вампир потом попытается как-то отомстить, но сейчас война, они все в одной лодке.
Сначала собранные после тяжелых потерь от огня оборотней и странного свечения войска двигались аккуратно ,но постепенно осмелели. Больше не было бешеного огня снайперов, косившего всю пехоту. Да и в целом оборона оборотней хоть и была глухой, против наступления лучших вампирских сил, которые долго держались под пулями, и даже отращивали конечности после попадания снаряда, продержаться долго не смогла.
Клан вошел в городскую периферию, завязались уличные бои. Враги явно отступали организованно под его натиском. Поначалу казалось, что это ловушка. Но штаб, организованный в одном из подвалов крепкого здания, не могли достать даже реактивные системы.
— Павел, ты уверен, что Маркус не хочет запереть нас в этом городе? — поднял бровь Самаэль.
Девушка же стояла поодаль, чтобы не попасть под горячую руку. Разочарованный потерями, глава клана хоть и винил отчасти в них Павла, не хотел портить с лучшим своим аналитиком отношения. Однако явное недовольство лейтенантов, командующих войсками, да и общая ситуация заставляла его более вдумчиво относиться к планам человека.
Тот лишь невозмутимо поправил очки.
— Если бы он не держался за Москву, мы бы встретили сопротивление еще слабее, чем под Ярославлем. Сейчас же оборотни сражаются отчаянно. Их войска тоже потрепаны, я заметил первые резервы, в то время как наши еще не затронуты...
— Мы эти резервы собирали по кусочкам, — оскалившись, заметил один из лейтенантов.
— Разумеется, Гюнтер, — чуть поклонившись, кивнув Павел, явно наслаждаясь собой и ситуацией. — Однако, потеряв этот город, оборотни окажутся не в лучшем положении. Терпение людей и так на пределе, экономика страны падает. Правительство пойдет с нами на любую сделку, лишь бы сохранить какую-никакую стабильность. В том числе и откажутся от поддержки оборотней. И тогда мы будем признаны единственной легитимной силой. Восстановим город, позволим жителям вернуться. А Маркусу придется либо смириться с нашим соседством, либо покинуть Россию...
— Без смерти Маркуса это будет бесполезно, — мрачно возразил Самаэль. — Нам придется снова налаживать все связи. Мы укреплялись десяток лет в Лос-Анджелесе, а здесь мы на вражеской территории, даже при поддержке правительства. Его армия должна быть уничтожена, так и он сам. После этого оборотни уйдут, стоит поставить им жесткие условия.
Однако Павел не собирался сдаваться так просто:
— У нас договор с лугару, который развяжет нам руки. Они окажут нужную поддержку, чтобы добиться своих целей. Маркус не рискнет начать даже партизанскую войну. Им придется отступить либо на юг России, либо в Китай. Но рано или поздно от величия его вида останется лишь пепел. Он останется вожаком, но вожаком руин и усталых обездоленных волков.
Глава клана усмехнулся, а потом взял карандаш, собираясь несколько переправить нарисованную человеком карту.
— Перспектива заманчива. Но я не собираюсь быть пешкой лугару, которые смогут вить из меня веревки. Равно как и никто в нашем клане. Я смогу вновь сделать единое целое из когда-то разделенного клана только когда в России не останется оборотней. И тогда лугару, застрявшие в войне с африканцами трижды подумают, прежде чем связываться со столь огромной силой.
Кэтрин надеялась, что местные кураторы, посланные верхушкой лугару, не услышат об этом плане. Иначе кто-то будет сильно расстроен. Но, тем не менее, если повелитель говорит обо всем так уверенно, то можно не беспокоиться.
— Я бы все же не рекомендовал откусывать больше, чем мы сможем проглотить... — в мягкой форме посоветовал человек и потянулся рукой вперед на мгновение, словно желая остановить Самаэля от исправления карты.
Тот решил снять целую бригаду с фронта, а также солидную часть резервов. И перебросить их на юг и юго-запад.
— Наших сил не хватит, чтобы образовать полноценную блокаду города, — констатировал глава клана. — Но мы можем сильно проредить остатки их армии после разгрома. Если Маркус сбежит, то это заметят. Его и сейчас нет на фронте, как докладывают разведчики, это подрывает моральный дух. Еще он тайно предал одного из своих командиров, популярных среди солдат, анафеме. А остальные почти все погибли. Стоит вожаку сбежать, как от него многие отвернутся. Поэтому он не сбежит. И тогда я убью его.
Если бы кто-то спросил мнение вампирши, она бы пошла лучше по плану Самаэля. Лучше рискнуть, чем надеяться на какие-то абстрактные идеи Павла. Конечно, тот редко ошибался, однако...
Павел огляделся и не увидел в глазах лейтенантов поддержки. После чего спокойно улыбнулся.
— Что ж, тогда я просчитаю все варианты нового плана. Думаю, новой южной группировкой стоит назначить лейтенанта Игоря. Он уже почти оправился от ран, да и не придется отрывать других лейтенантов от командования.
Никто не стал с этим спорить. Но девушка все равно незаметно покинула собрание. Все рушилось. Причем стремительно. А умирать бездарно не хотелось.
Она слышала, как через десяток палаток ее окрикнул Павел. Но не обернулась. А когда почувствовала мягкое прикосновение к локтю, резко развернулась и ударила человека по лицу. Тот не упал и не согнулся. Лишь повернулась голова и слетели очки.
А так же костяшки рассекли скулу.
— Что ж, уверен, это было заслуженно... — он невозмутимо поднял очки с разбившейся линзой, а потом платком стер кровь с лица. — Ты уходишь, — после констатировал он.
— Ухожу... — выдохнула со злостью Кэтрин.
Ей было все равно, что их могут услышать. Если Павлу так важно, выставит как обычно свой щит, что не пропускает звуков.
— Куда?
— Куда подальше... ты втянул меня в такой водоворот, откуда сам не выплывешь. Ты проиграл, у тебя нет поддержки. После войны от тебя тайно избавятся, когда станешь не нужен. А я не хочу быть рядом...
На лице аналитика вновь играла улыбку, за которую хотелось впиться когтями в глотку, разодрать ее, а потом напиться крови. Наверняка ее глаза стали красными, как иначе?
— И когда же ты "сломалась"? — став чуть более серьезным, скрестил собеседник руки на груди.
— Когда увидела это! — она указала в сторону, откуда было свечение. — Думаешь, я ничего не вижу?! Если тебе нужна была идиотка работать с бумажками, то ты ошибся! К черту твои интриги! К черту тебя! Я долго была пассивной, потому что была потеряна после ухода из Ордена! Ты дал цель, но это не то, с чем я хочу иметь дело!
Она выплеснула весь негатив, что скопился за последние месяцы. Поговорить было не с кем, но в отличие от Ордена, были вещи, чтобы отвести душу. Напиться крови, побалагурить с собратьями, которые, в отличие от лидеров, ничем не отличались от обычных людей. С ними было просто хорошо общаться, плевать, что они были ненавистной нечистью. Это были просто люди, которых тоже втянули в войну, как и ее. Разными методами. Но с девушкой поступили наиболее изощренно.
После всплеска Кэтрин продолжила говорить с ненавистью, но тише:
— Можешь выстрелить мне в спину, можешь выставить меня предательницей перед Самаэлем, можешь просто натравить весь клан... мне плевать!
— Ты всегда была храброй. Одна из причин, почему ты вообще меня заинтересовала, — признался Павел. — Я ничего не буду делать, если ты уйдешь. Однако ты нужна мне. В очень важном деле. Которое без тебя вряд ли получится. Не могу рассказать в чем дело, но уверен, ты будешь более чем рада его исполнить...
— Я не понимаю, — твердо потребовала объяснений брюнетка.
Она прекрасно знала, как человек умеет запудривать мозги. Порой его речь была причудлива и витиевато. Но сейчас девушка просто законно требовала объяснений.
— Поймешь. И в награду ты не только останешься в живых, но и приобретешь то, о чем даже не смела мечтать. Я прошу лишь довериться мне на один день.
Слишком сладко говорит, чертов дъявол... хотя, порой он тянул лишь на его прислугу. Тем не менее, Павел всегда держал слово. Даже когда это было ему невыгодно.
Может, если сейчас Кэтрин дезертирует, он действительно ничего не сделает. Но сделает Самаэль. Если победит в этой войне, рано или поздно найдет. Дезертир для него был хуже внутреннего вредителя...
