Догадка Вика оказалась верной, очень скоро с разных сторон к ним подошли шестеро статных воинов, закованных в до блеска начищенные доспехи. Кто из них старший было не понять, по крайне мере, различий в их экипировке заметить не удалось. Тем не менее, один страж тут же взял слово, переводя взгляд с приветливо улыбающегося Викара на покрывшегося потом от напряжения Ялазара, у которого теперь на груди виднелась кривая, но все же шестеренка.
— Что тут произошло? — поднимая повыше факел и вглядываясь во внутреннее убранство помещения, спросил подошедший.
— Небольшая неприятность. — указывая на валяющуюся среди черного песка и бурых хлопьев, небольшую, гравированную ручку, ответил молодой человек. — Заменили сегодня дверь, но видимо где-то напортачили, итог вы видите. Вот пришлось среди ночи идти, выяснять что произошло.
— И что же произошло? — теперь уже обернувшись к парням, спросил солдат, внимательно разглядывая тех.
— Видимо плохой материал, пустой внутри. — вмешался Ялазар, видя что Вик немного растерялся. — Такое бывает, южное дерево не редко оказывается изъеденным в труху, причем сразу обнаружить это очень непросто. Вот вы когда-нибудь видели сруб сон-древа, оказавшегося на пути зыбучей кори?
Ял явно перешел в наступление, говоря все более четко и громко, расправив плечи, так чтобы крепенький рисунок на его броне стал более заметен. Окружившие их стражники даже не успели ответить, как он продолжил:
— Рассыпается, будто высохший морской песок. Ужас сколько мороки, а вот одна ошибка и все, весь труд насмарку, да теперь поди найди такой же сруб. Это ж вам не целый день в кузне по точильному камню лезвием шваркать, тут мастер нужен. — с этими словами он упер руку в бок, отчего часть плаща отошла в сторону, явив окружающим результат его собственных трудов, выполненную на высочайшем уровне броню, сделанную полностью из белой кости.
Так как лиц стражников видно не было, Викар не мог понять, поверили те им или нет. В конце концов, тот из них, что завел разговор, произнес обратившись к Вику:
— Что ж, мастер, простите, что потревожили вас и вашего подмастерья, нужна ли вам какая-нибудь помощь? — голос его был немного уставшим, но без напряжения, что радовало. Чем меньше подозрений они вызовут, тем меньше шанс, что за ними будет слежка.
— Благодарствуем, — ответил Викар немного удивленный, что именно его записали в мастера, — не стоит беспокоиться, наше дело убедиться, что никто не пострадал и все, так как в самом магазине ничего особо ценного нет.
— Да там пыли больше, чем вещей. — хохотнул Ял, как бы поддерживая непринужденный разговор. — Фактически мы собирались уже уходить, так как новую дверь раньше утра все равно не поставить.
Викариан кивнул, подтверждая его слова. На этом они быстро попрощавшись откланялись и вильнув во тьму проулков, растаяли в ночи.
— Почему он решил, что я мастер, а ты подмастерье? — шепнул не оборачиваясь, когда они уже были достаточно далеко, Викар.
— Из-за этого чертового разряда, что долбанул меня, когда я пытался сломать дверь, у меня до сих пор пальцы не гнутся. Нормально заклятие сплести не могу, но если у тебя на маленькой повязке это не так заметно, то здоровенное, зубчатое колесо на моей кирасе можно принять за все что угодное, но только не за шестерню. Вот он и решил, будто ты мастер, а я криворукий раздолбай.
Нервно посмеиваясь над произошедшем они решили, что пожалуй не стоит возвращаться тем же путем, которым они сюда пришли и потому свернули в часть города, где раньше им быть не доводилось. В общем-то таковой была большая часть Снежного, так что выбрать направление оказалось несложно и очень скоро они наткнулись на то, что совершенно не ожидали увидеть.
Даже изрядно попутешествовавший по Кеплеру Ялазар застыл с раскрытым ртом, когда после очередного поворота они оказались на берегу самого настоящего озера, раскинувшего внутри стен города. Над поверхностью его поднимался теплый пар, прозрачными завитками плясавшими в недвижимом морозном воздухе. Гигант Кессел со своим неизменным спутником Алавиром мерно плыли по усеянному брильянтами небу, пока их мерцающие двойники пересекали звездный водоворот, отраженный в темной глади вод. Несколько пирамид стояли совсем близко и в легком мареве их очертания плавились, становясь похожими на невысокие холмы, украшенные венцами огней-фонариков. Берега же были укреплены красно-коричневым мрамором и обрамлены почти настоящим лесом, с удивительно пышной для столь ранней весны молодой листвой.
Минуты две парни стояли, оглядывая это чудо. Видимо некогда Снежный был построен вокруг этого водоема, но в отличии от полисов Кеплера, где озеро очень скоро превратилось бы в зловонную, выгребную яму, местные жители сумели сохранить и даже приумножить природную красоту этого места. Викар не мог не восхититься подобным отношением и с упоением вглядывался в окружающее его благолепие, пока внезапно не заметил, что многие деревья росли под странными углами, будто бы их стволы тянулись друг к дружке, переплетаясь ветвями и тем самым образовывая живые арки порталов. Некоторые из них уводили в освещенные уличными фонарями улочки города, другие же манили мягким светом и приятными ароматами.
— Смотри! — молодой человек вытянул руку, указывая на ближайший к ним проход. — Да это никак таверна?
Ял ничего не ответил, но принюхавшись кивнул и тут же двинулся в указанную сторону. Викар почти угадал. Помещение куда они вошли, скорее было харчевней, отличаясь от постоялого двора меньшем количеством комнат, зато более широким разнообразием блюд и выпивки. Несмотря на то, что за окном была уже глубокая ночь, внутри находилось не так уж мало людей.
Две прелестного вида девушки в довольно фривольных, легких, вовсе не зимних нарядах: коротких платьицах с немалым вырезом на груди и остроконечных шляпках, на кончике одной из которых висела небольшая, улыбающаяся рожица-тыковка. Они сидели перед парой открытых книжек, потягивая что-то из пузатых кубков, негромко спорили и хихикали, тыкая изящными пальчиками в витиеватые строчки. Неподалеку расположился настоящий гигант, что оказался раза в два выше и массивней даже повелителя костей. Он почему-то предпочел не снимать доспех и теперь сидел облаченный в полную стальную кирасу без шлема, окруженный десятком людей и травил байки, отчего толпа, раз за разом заходилась в хохоте. Весь стол перед ним был заставлен небольшими бочонками, с грудь взрослого человека, которые великану видно служили кружками, а рядом стоял прислонённый к стене циклопический меч рассказчика, размером чуть ли не с него самого. Судя по теплому плащу, накинутому поверх искусно украшенных лат, да шерстяному поддоспешнику, выглядывавшему из-под кольчужного отворота, это был странник из более прохладных краев, нежели Долина Цветов. Видимо как раз северянин, за которых и принимают их с Ялом, подумал Вик, проходя мимо и направляясь в дальний конец заведения.
Так же оказалось, что тут есть и нечто вроде импровизированной сцены, на которой сейчас тихо играли и пели трое забавных бардов. Складывалось впечатление, будто костюмы специально порезаны на разноцветные лоскуты так, чтобы в танце их движения создавали удивительную гармонию. Ко всему прочему, у солирующей девушки с необычными, кошачьими ушками, на голове было нечто, напоминающее корону из высоких, жемчужных перьев. Изрядно раскрасневшиеся, толи от тепла в харчевне, толи от выпитого, местные менестрели весело напевали легкие, игривые песенки, не давая оставшимся постояльцам заскучать.
Разве что клевавший носом и не прекращавший зевать старичок, видневшийся за широкой стойкой, отделявшей кухню от гостевой залы, немного выбивался из общей картины. Вялый интерес появился в его глазах, когда к нему двинулся Ялазар, на ходу доставая подозрительно распухший за прошедший день кошель. Кожаные бока мешочка буквально распирало и их явно так надули не те несколько монет, что парни раздобыли в разоренной ими лавке.
Викариан выбрал стол в самом дальнем конце и покачал головой, когда молодая девушка с подносом двинулась к нему, указав рукой в сторону повелителя костей, уже о чем-то говорящим с хозяином. Та улыбнулась и вернулась за столик к гиганту, продолжавшему что-то рассказывать. Вскоре подошел Ял.
— Заказал нам поесть и выпить, а заодно взял одну из двух оставшихся комнат. — он расстегнул тесемки плаща и стащив с рук перчатки, бросил их на стол, тут же принявшись разминать затекшие кисти. Глаз у него уже перестал дергаться, хотя по всему было видно, чтобы вновь прийти в форму, ему стоит как следует выспаться, впрочем, примерно так же себя чувствовал и Вик. — Сегодня я угощаю, если ты не против.
Против молодой человек не был, решив повременить с вопросами о неожиданном обогащении спутника и дождавшись когда им наконец принесут ужин, голодным дьяволком накинулся на оный. Первые минут десять парни только и успевали закидывать в себя куски жареного, сочащегося горячим соком мяса и печеные овощи, даже не чувствуя их прекрасного вкуса, так они были голодны. Только сейчас Викар понял, что за весь день у него крошки во рту не было. Лишь когда прикончили второй горшок с рагу и переключились на выпивку, они все таки решили перевести дух, позволив себе насладиться остатками ужина.
— Фух, — выдохнул Вик, распахивая теплый плащ и вытирая рукавом выступивший пот, — никак не освоюсь, что здесь пища более жирная и её так много, что при всем желании всю не съесть.
— Ну не знаю, мне было сложнее привыкнуть к яркому дневному свету, после наших-то вечных сумерек. — ответил Ялазар, с такой легкостью приканчивая третий котелок, будто обладал бездонным чревом. Вик вспомнил собственные ощущения, когда приходилось по пол дня щуриться, не обращая внимания на нервирующую боль за глазами и мысленно согласился.
Откинувшись на удобных, обтянутых мягкой обивкой лавках, двое уставших парней позволили себе расслабится. Повелитель костей медленно потягивал приятно пахнущий терпким хмелем напиток из высокой кружки, Викар же размышляя обо всем произошедшем за то недолгое время, что они провели в Вардеме. Разговор как-то сам собой зашел о рассыпавшемся мече Ялазара, камень силы в котором стал нестабильным и вместе с оружием уничтожил посланника Агониса. А ещё после недолгих рассуждений о предстоящем завтра, было принято решение, что стоит оставшимися камешками усилить их нынешние клинки. Да, это сильно повышало шанс того, что в какой-то момент их постигнет судьба оружия, уничтожившего ту странную тварь с воронками вместо глаз. Однако при этом они приобретали возможность ранить созданий, не принадлежащих материальному миру, таких как семя Порчи. Шесть обычных камней заняли свои места в кинжалах, а красный и коричневый, найденные в пещере эфирного червя, украсили тяжелый нос серпомеча. Как оказалось, для повелителя костей это было вполне обычной практикой и он за какой-то час полностью обновил амуницию Викара.
— Ял, я вот все думаю о твоих словах, которые ты произнес рассказывая о своем посвящении в ордене. Что я "не пойму чего-то". — Сидящий рядом беловолосый великан скривился, будто глотнул кислятины. Тот явно хотел избежать этой темы, но молодой человек решил, во что бы то ни стало разузнать, что такого он мог не понять. — Сколько нам ещё осталось? Возможно вот сейчас сюда ворвутся те солдаты, которых нам удалось провести час назад и закуют нас в кандалы, а то и просто порубят в капусту, ничего не говоря. А если и нет, то завтра мы пойдем к Силике, неважно вернется Беатриса или нет, и попытаемся остановить чуму. Сколько там стражи? Что может сама Богиня, да и Зверь, растущий в её сердце, посерьезней, не чета моему.
— Он пока не развит, не проснулся. Семени требуется время, чтобы войти в полную силу, помнишь же я говорил, крупица зла рождается вместе с человеком и растет, крепнет, учится вместе с ним.
Вик лишь отмахнулся:
— Я видел его и свидетель мне Пантеон, эта тварь уже вполне себе оформилась, причем меньше чем за час. Ты представляешь, что может ждать нас завтра? — Ялазар кивнул, начиная догадываться, к чему идет разговор, а потому Вик решил больше не оттягивать и отхлебнув немного пива, наконец закончил. — Кто знает, переживем ли мы завтрашний, вернее уже сегодняшний день, так не все ли равно, пойму я тебя или нет?
Повелитель костей так же приложился к своей чарке, осушив ту досуха и стерев ладонью остатки хмельного варева с губ, ненадолго задумался. Викар не мешал ему и не торопил, им двигало банальное любопытство, а для его собеседника это явно был не праздный вопрос.
— Ладно, — негромко согласился Ялазар, — что ты хочешь знать?
— Все. — просто ответил молодой человек.
Это вызвало легкую усмешку у повелителя костей и он мотнув головой, весело произнес:
— Ты не умрешь своей смертью, Викар, видят боги, когда-нибудь твоя жажда влезать в чужую душу доведет тебя до могилы. — он наполнил свой стакан до краев и слега пригубив, принялся рассказывать. — Впрочем, это случится не сегодня. Честно говоря, я даже не знаю с чего начать. У Ордена несколько цитаделей, но две из них выделяются среди прочих. Первая, наиболее закрытая из них и мне не ведомо что в ней, как она называется и даже где находится, она хранит тайны даже от самих боевых братьев. Вторая же, "цитадель посвящения", как раз и была той самой, куда держат путь сумевшие пройти весь цикл обучения, круги крови, ну и вообще доказали, что они достойны. Место, скажу тебе, само по себе более чем занимательное, встречающее всех прибывших неофитов темным зевом. К нему молодых неофитов ведут сквозь строй уже состоявшихся подавителей, словно рабов на мясные бойни. Страха к тому времени никто из нас не испытывал, как впрочем и иных эмоций, полагаю это и было то самое завершающее испытание, которое бы отделило последних сомневающихся от легиона тех, кто готов был безропотно и всецело принять догмы мрачного ордена, стремящегося уничтожить все живое.
Они сидели, а рядом в каменном очаге потрескивали поленья, пока последние посетители покидали и без того не шибко людное по ночному времени заведение. Было уже глубоко за полночь и усталость начинала брать верх, но Викар не мог себе позволить даже зевнуть, не для того он вытягивал повелителя костей на откровенность, чтобы позволить непрошеным зевком обидеть рассказчика. Впрочем он беспокоился напрасно, Ялазар, казалось, смотрел сквозь пространство и время в свое прошлое, в свою юность, где он шел по истертым камням дороги, ведущий к высоким вратам древнего замка.
— Мы маршировали меж рядов воинов, с ног до головы закованных в каменную сталь, что прочнее и надежней любой другой, созданной руками человеческих кузнецов. Это был наш последний путь в облике обычных людей, обряженных в лохмотья и обрывки шкур, ибо вскоре мы должны были стать одними из этих непоколебимых, непобедимых, безжалостных существ, осенённых единой великой целью. Нам казалось, что предстоящее не более чем ненужная формальность, мы уже были готовы разорвать любого, кого прикажут, жаждали крови нечестивцев, разносчиков заразы и проклятия жизни. Все кто был не с нами, служили злу и во славу его, а раз так, то все они должны были быть убиты. Мы уже тогда были самой настоящей армией, оружием, избавленным от семени зла в душах и жалости в мыслях. Но все же наши наставники понимали, что каким бы искусным не был мастер, выковавший клинок и как бы остро тот не заточили, в сердце врага стальное жало направляет рука воина. Длань, укреплённая верой, идеей, убеждённостью не только в своих силах, но и своей правоте. Все время нашего обучения нам вдалбливали в голову правду об окружающем мире, истории о том, почему все живое должно сгинуть. Но согласись, одно дело тысячу раз услышать о чем-то или единожды это увидеть. Совсем не одно и тоже.
