— Не думаю, что атан позарится на Оларские Холмы. Олары извечно защищают свои жалкие хижины от полоров. Они подымаются в горы, а после вновь спускаются в холмы, чтобы обработать почву и выпасти скот. Но иных богатств у них нет. Разве что в царской казне припрятаны драгоценности, которыми Веллинги расплачивались с оларами за помощь в былые времена при борьбе с эрлинами...
— Олары всегда были нашими верными сподвижниками, — согласился маг. — Этот народ не хуже держится в седле, чем тингольские наездники. И, несмотря на то, что олары в своей массе пастухи и земледельцы, они отличные воины. Черноморцы не раз откликались на их зов о помощи, помня, что оларские цари также бок о бок с нашими солдатами сражались против общих неприятелей.
— Те давнишние времена, когда олары вместе с отрядами царя Ларре захватывали Гассиполь и грабили эрлинские города, похоронены с нашими предками. Олары явили истинное лицо взаимной дружбы с черноморцами всего лишь несколько лет назад, когда их царь хозяйничал на наших землях, пользуясь безвластием в стране, а после ускакал в Холмы, прихватив немало обозов с сокровищами Веллингов. Учитывая, что большая их часть была все-таки возвращена, нынче у оларов остались лишь неровные края, бугры да заросшие склоны. Если тинголы решат присоединить их к своим владениям, то в любом случае они не задержатся среди возвышенностей, потому как издавна привычны к голым степям.
— Потому я и говорю, Ваше Величество, что атан двинется на юг не для того, чтобы сжечь оларские избы, а чтобы пройти кратким путем к Черноморью.
Её лицо озарилось недоверием и презрением к подобным мыслям, но царица не выразила своего отношения в открытую. Неорий был доволен, что его усилия в деле прекращения войны с бресами обещали обернуться успехом. Ибо подозрения к тинголам были еще одним семенем, что маг заронил в душу Веллинга, дабы она сосредоточила внимание на внутреннем управлении страной, в величии и мощи которой из соседей уже никто не сомневался. Для Веллинга у мага оставалось еще одно неотложное сообщение, но заметив нахмуренный взгляд Антеи, едва разговор коснулся оларов, Неорий разумно решил немного повременить и сменил направление беседы. Он поведал царице о последних происшествиях в столице и порту Черноморья, об увеличении торговли и росте цен на привозимые из Эрлинии ткани и спелые фрукты. Вдвоем они обсудили изыскания магов в области расположения небесных светил, а также магических порошков, влиявших на людей. Царица выразила неподдельный интерес к истории с оборотнем, что устрашал до конца зимы округу Гассиполя, и был недавно убит охотниками из восточных лесов. Оказалось, что под личиной человека-волка, растерзавшего более десяти жертв за стенами города, скрывался один из магов Башни, и нынче жрецы вновь углубились в исследования проклятой крови, как её называли между собой маги.
Солнце закатывалось за горизонт. Один из людей Неория доложил господам, что в поселении в двух верстах по дороге уже все готово для приема столь знатных гостей как царица Антея и Хранитель Башни Неорий. Возница пришпорил коней, а маг, несмотря на усилившееся покачивание сидений на неровной дороге по холмам и буеракам, изучал в закатных тенях лицо Антеи. Наконец, он достал из складок одежды запечатанную бумагу и протянул её царице.
— Письмо? — в тесной карете под самой крышей зажегся маленький огонек, при свете которого царица рассматривала послание. Она повертела его в руках, и только задержала холодный взор на хорошо знакомом оттиске печати. Спустя мгновение листок в ладони колдуньи озарился желтым пламенем и превратился в пепел. — Вам прекрасно известно, уважаемый Неорий, что я не читаю послания сына, которого у меня давно нет.
— Кассандр совершил много ошибок, но он уже не раз просил прощения за них перед лицом богов и, я не сомневаюсь, в письмах, которые вы не желаете даже вскрыть, — недовольно произнес маг. В прошлый раз он заметил выражение сожаления на лице Антеи, когда она уничтожала весточку от Кассандра, и маг надеялся, что по возвращению из Бресии царица будет более снисходительной к отвергнутому сыну. — Я уверен, что своими благими делами царевич смыл память о тех злодеяниях, невольным стяжателем которых стал. Не забывайте, Ваше Величество, что ваш сын был очарован колдуном, который пожелал захватить власть над черноморским народом.
— Он изменил своему отечеству, Хранитель. Не стоит защищать такого человека! Мы не раз уже обсуждали Кассандра, и мой ответ на любые его попытки вернуться на родину будет неизменным. Нет! К тому же объясните мне, наконец, отчего маги, к чьим персонам мой сын всегда испытывал ненависть, так настойчиво встали на его защиту?
— Видите, вы до сих пор зовете Кассандра сыном, Ваше Величество. Этот мальчик был послан вам богами. Мы не должны хулить его за прегрешения юных необузданных лет. Царевич за это время сделал немало полезного для своей родины. Лишь благодаря ему царь Литто сам вернул Веллингу Черноморья похищенную казну...
— Этот царек просто испугался возмездия, Неорий, — насмешливым тоном выссказалась царица. — Но то, что Кассандр сразу же побежал к своему так и не обретенному тестю...
— Но вы ведь изгнали его за пределы страны. Он мог бы нарушить вашу волю...
— Вот именно, что мог запросто это сделать, но решил строить из себя мученика, чем продолжает заниматься поныне, — спор накалялся, и голос Антеи все более наполнялся гневным волнением. — Теперь он желает через магов вернуть себе почет и славу?! Разве мало того, что вы распространяете по всей стране известия об его мужестве в схватке с разбойниками...
— Немаловажное замечание, моя царица. Ныне тракт сквозь каменные впадины Черных гор на восток в Оларию безопасен, только благодаря вашему сыну, разворошившему разбойничье гнездо шайки, орудовавшей в тех местах многие годы! И именно царевич побывал в Хафезе и передал достоверные данные о тинголах, этих изуверах, что угрожают всем землям западнее Золотого моря!
— Так вот отчего вы столь хлопотно носитесь с его прощением, Хранитель, — усмехнулась царица. — А я уж начала подозревать, что Кассандр захотел стать магом...
— А разве ему это будет не по силам? Боги благословляют всех желающих пройти трудный путь истинного жреца. Безусловно, немногие оказываются столь же уверенными в его конце, какими были в начале. Нашему мастерству обучаются десятилетия, и слабых несмышленых учеников мы без лишних уступок отправляем прочь. Но нынче молодежь стремится все более стать воином, нежели служителем богов, которых особенно не хватает в новоприсоединенных к царству землях.
— И Кассандр всегда думал о своем луке и охоте, а никак не о смиренном служении Уритрею и Нопсидону. Он мог осознать, что поспешил воссесть на престол, но он никогда не изменит своего презрения к магам, Неорий! Не позволяйте этому мальчишке вас одурманить сладостными речами.
— Мне кажется, что Кассандр вдали от Гассиполя и Асоля понял истинное предназначение магов. Рядом с ним нынче один из опытнейших жрецов — маг Фионий. Он достаточно прозорлив, чтобы с помощью своих знаний завладеть разумом молодого царевича. К тому же разве не сошлись мы с вами, моя госпожа, во мнении, что следующий правитель Черноморья также должен принадлежать к нашему ордену, дабы это стало нерушимой традицией, которая принесет большую пользу всему народу и истории. Но вы до сих пор не назначили приемника, и я молил Уритрея о вашем здоровье все эти месяцы, иначе страну бы вновь охватили времена анархии и борьбы за власть.
— Я уже давно высказала вам свое слово по данному вопросу. Прямых потомков у черноморских Веллингов ныне нет, и даже мой второй брак их не принесет, — царица говорила со своим помощником начистоту. Он прекрасно знал, что колдунья не могла родить ребенка. — Самым близким родственником покойного Веллинга Орелия был его брат Ортензий, морийский государь, также уже отошедший в подземелья Таидоса. Однако он назначил наследника — Ланса де Терро. Этому человеку я передам власть над страной, только отыщите мне его. Вы ведь этим занимаетесь уже не первый год, маг, но без особого усердия, пожалуй. Или магам не столь уж хорошо ведомы все уголки от Великого моря до гор Солнца?
Он замялся. Неоправданные желания, с коими он был совершенно не согласен, по-прежнему направляли ею. Как полагал маг, знавший, кем приходился ведьмочке Марго морийский капитан Ланс, граф де Терро, дело здесь было совсем не в правонаследовании, а в чувствах и убеждениях.
— Морийцы уже отчаялись увидеть этого доблестного воина, как гласит молва, на своем престоле. Его объявили умершим, и регент Рионде провозгласил себя государем морийским. Вам следует также принять эту весть, царица, — он выражал скорбь и сожаление, хотя внутри негодовал от упрямства женщины в столь важном вопросе. Она ежеминутно рисковала жизнью, отправившись в пекло сражений, где огненные стрелы и отравленные кинжалы поражали не только грудь обычных солдат, но и их полководцев, и даже участь морийского государя не добавила ей здравого смысла в поведении правителя. Покамест она не собиралась покидать трон Черноморья, но когда-нибудь настанет этот момент.
Видимо от усталости, Антея прикрыла глаза, откинувшись на обитую мягкой кожей стену кареты, дребезжавшей от скачки. Она не стала возражать его словам, и Неорий испугался, что колдунья задумывала самостоятельно заняться поисками бывшего возлюбленного, от которого сбежала из Приста, оставив в то время без своей поддержки даже армию наемников, что он собирал для того, чтобы возвратить ей власть. Но Неорий также замолк, поддавшись размышлениям: он обдумывал, как до скончания собственных лет они совместно выберут достойного приемника титула Веллинга.
— Вы правы, Неорий, — тихим голосом отозвалась царица. — Я рассмотрю кандидатуры из магического ордена. Может быть тот самый маг Фионий как раз подойдет? Напишите ему о приезде в столицу для встречи со мной. Он ведь еще достаточно молод, но снискал признание и похвальные отзывы от многих уважаемых жителей Гассиполя.
— Непременно, Ваше Величество, — улыбаясь своей победе, ответил Хранитель. — Фионий начал обучение будучи подростком, нынче ему чуть более тридцати лет, но он достиг высоких успехов. Его привлекают знания и книги, в которых они содержатся. Он был некоторое время моим учеником, и я думаю, что мы можем начать именно с него... Пусть ему порой не достает трудолюбия, и он бросает дело незавершенным, принимаясь за новое, но его рассеянность может быть очень кстати... — маг спохватился, когда уже произнес последние слова вслух, выражавшие его личные впечатления и надежды. Однако на лице царицы, которая по-прежнему не открывала глаз, мелькнула слабая улыбка. Даже если Антея догадалась, что Хранитель Башни сможет править державой вместо самого Веллинга, ежели тому будет не до управления, она не стала этого выказывать. Маг знал, что она была умной женщиной, и, прислушиваясь к постукиванию колес и цокоту копыт, он стал ожидать теплого ночлега.
Спустя десять дней, готовясь к отъезду из столицы в Башню, самые худшие из предположений верховного мага Неория Литтия сбылись. Из Оларских Холмов прибыл скорый вестник с сообщениями о нашествии полчищ тинголов, мчавшихся на быстроногих скакунах, подгоняемых мрачными тучами, меж которыми сверкали алые огни. Ужас и отчаяние читались в глазах посла царя Литто, взывавшего к помощи черноморцев. И хотя царица Антея непреклонно заявила, что не желает отпускать из страны те немногие военные силы, что охраняли города и границы, придворная знать, маги и сонтарии настояли на этом решении, надеясь задержать врага на подступах к Черноморью, прежде чем из пустыни возвратятся войска Эонита. Очень скоро весь народ зарыдал о тех, кто был послан на гибель перед лицом неведомого врага, подступавшего к родным рубежам. Магам оставалось лишь молиться о спасении, а Веллинг, несмотря на готовность черноморцев с оружием в руках защищать родные дома, призвал к всеобщему отступлению в горы и к морю.
* * *
Торговый путь от Асоля в Оларские Холмы был проложен более трех сотен лет назад. Широкая дорога из стоптанных камней то подымалась, то опускалась на горизонте, убегая вдаль среди скудной растительности на твердых породах. В этой гребенчатой долине прежде располагались каменоломни эрлинов, которые использовали рабский труд северных соседей, но с приходом через перевал в Черных горах черноморских племен данный вид промысла был полностью уничтожен, и ныне низкие предгорья пустовали. Хотя во все времена, от случая к случаю, в них заседали воровские банды, нападавшие на одинокие торговые обозы, а когда грабители увеличивались до такого числа, что смели грозить оружием приграничным поселениям оларов и черноморцев, на каменных пустырях разворачивались кровавые сражения между царскими воинами и любителями легкой наживы с большой дороги, после чего на время сей неспокойный путь становился безопасным.
За двадцать дней, проведенных в седле, Ланс почти не смыкал глаз. Он подгонял коня по высоким тропам над расщелинами, по широким проходам меж гор, чтобы поскорее достичь столицы черноморского царства, куда вслед за ним неслись на бешеном скаку свирепые тингольские всадники, обуреваемые неподдающейся ненавистью, жаждой убийства и крови. Он видел, как они затоптали зеленые холмы Оларии, сметя отряды воинов, даже не успевших организованно встретить налетчиков. Тинголам было запрещено грабить, из изб забирали лишь съестные припасы и необходимую снедь, остальное оставляли во власти огня. Армия продвигалась вперед с невероятной быстротой, и лишь бегством можно было уберечься от смерти, что несли с собой её резвые кони.
Человека, который скакал впереди тингольской орды, за минувшие годы граф де Терро изучил очень близко, хотя знал его и прежде. Теперь атан немного изменился в росте и ширине плеч, хотя по-прежнему остался несгибаемым и жестоким, за что его боготворили соплеменники. Лишь Ланс ведал об истинном лице вождя кочевников, но сорвать маску с чужака оказалось не по силам даже возродившемуся колдуну. Когда ему удавалось подобраться к лжеатану незамеченным, граф с досадой понимал, что колдовские чары в его окружении странным образом рассеивались, несомненно, за счет использования самых могущественных заклинаний. Графу вспоминалось, что описание подобных чар он встречал в книге морийской принцессы-колдуньи, но для их действия нужна была воля нескольких чародеев, и, как предполагал граф, его враг заполучил право на подобную защиту очень-очень давно. Невозможно было покарать безумца ни ножом, ни стрелой. Окруженный подобно каменной стене дюжиной личных охранников, атан оставался в стороне от недобрых взглядов, рук и глаз. А попытавшись очаровать одного из приближенных тингола, Ланс лишь выдал самого себя — его воздействие тут же бросилось в глаза древнему колдуну, а несчастного одержимого воина на месте лишили головы. Провалов было много, они привели к тому, что колдун догадался о своем недруге и послал более десяти убийц по его стопам в ответ. Граф скрывался в разных краях, наведывался и в Черноморье, но только сейчас почувствовал, что возвращается домой, в край, где родился, в город, который должен был защитить от непреодолимого гнева Вечного бога.
