"В качестве основы пропитанная силой богини кость героя-архимага-пси-одаренного шестого ранга: если уж этого окажется недостаточно, то пытаться заточить существо подобного уровня в искусственном сосуде вообще нет смысла".

— "От скромности ты точно не умрешь", — весело фыркнула крылато-рогатая кобылка.

"Предпочту вообще не тратить время на подобные глупости. Тем более не уверен, что новая оболочка души сохранила свойство духовной надстройки, созданной джинном".

Из центра печати выстрелили пять золотых лент, которые окутали собой ледяной шар и стали ужиматься в размерах, а затем и вовсе втянулись внутрь амулета. Рисунок осьминога тут же почернел, а от артефакта повеяло угрозой. Пришлось потратить еще немного плоти, чтобы трансмутировать золотой ободок с маленьким колечком для цепочки, надевающейся на шею (не знаю, почему, но интуиция настойчиво не рекомендует вживлять этот предмет в свое тело).

"Если все получится, то, может быть, я даже закину артефакт в какой-нибудь из малоразвитых магических миров".

— "И назовут его "Амулет Осьминога"! Готов продолжить сражение?" — на последних словах Мистика откинула всякое веселье, становясь абсолютно серьезной и сосредоточенной.

"Теперь архимаги точно не станут опасаться задеть друг друга... Тем лучше".

Подхватив новоявленный Амулет Осьминога, ускоряю свой разум пси-силой и вываливаюсь в реальный мир, одновременно с этим схлопывая пространственный карман...

...и тут же едва не попадаю под звуковую атаку Раджи, который, раскрыв тигриную пасть, будто пушка стволом, крутил головой, заставляя все слои реальности вздрагивать от собственных воплей. При этом он не стоял на месте, а непрерывно перемещался по полю боя, так что сложно было предугадать направление и траекторию следующего "выстрела".

Поняв, что из пространственной воронки вывалился только я, Мерлин создал широкий диск из пламени, занимающий всю площадь пространственного кармана, и тут же попробовал придавить им меня к земле, где уже поджидали белый тигр и опустившийся на своей летающей платформе некромант (Урсула все еще лечила раны). Окутавшись броней из света и окружив себя вращающимся вихрем воздуха, который создает в своем центре безвоздушное пространство, ракетой взмываю вверх, пробивая преграду насквозь. Тут же ало-золотой дракон оказывается рядом и с торжествующим рыком вцепляется в горло своими клыками, острыми лезвиями-когтями пытаясь разодрать шкуру на груди.

— "Пааап!" — испуганно взвизгнула маленькая богиня, когда покров ее энергии поддался зубам архимага.

Вместо ответа сам хватаю Мерлина за лапы и проваливаюсь в новый пространственный карман...

...чтобы оказаться в ледяной воде, обжигающей даже мою шкуру и впивающейся тысячами льдинок в каждый сантиметр плоти. Следует отдать моему противнику должное: он не растерялся и не выпустил меня из хватки, а сразу же окутался языками золотого огня, создавшими вокруг него почти кипящую область жидкости.

"Оказывается, даже архимаги подвержены влиянию стереотипов".

Мысленно усмехаюсь, отделяя голову от тела, а затем заставляю основную тушу "расползтись" толстыми угрями (духовное тело у меня достаточно пластично, чтобы без вреда для себя делиться между несколькими телами... а ведь до ритуала такой трюк дорого бы мне стоил).

— "Пап..." — голос Мистики дрожал от сдерживаемых слез.

"Да, моя маленькая?"

Подобное поведение маленькой богини меня не на шутку обеспокоило.

— "Ты дурааак бесчувственный! Не мог меня заранее предупредить?! Ууууу..." — вспышка эмоций как быстро началась, так и сошла на "нет", а в голосе кобылки прорезались угрожающие нотки. — "Я тебе еще это припомню".

Тем временем Мерлин, осознав, что поверхности в этом измерении нет, а вокруг куда ни плыви, только ледяная вода и ледяные стены, решил изменить тело и превратился из дракона в человека, так как в таком облике колдовать проще. При помощи барьеров создав себе куб три на три и на три метра, он начал пытаться взломать пространственную ловушку, чтобы выбраться в реальный мир (если можно так называть кусок ограниченного пространства). Я же решил воспользоваться преимуществом "своего поля" и при помощи управления гравитацией сделал клетку архимага центром притяжения всей воды, попутно начав намораживать слой за слоем лед, в котором четко просматриваются сдерживающие и барьерные печати.

Начался новый этап противостояния: я в количестве двенадцати угрей и одной трехглазой головы под ускорением пси-силы создаю барьеры и печати, архимаг же разрушает их где искусством, где тонким расчетом, а где и грубой силой. Однако же, если мне помогала сама внешняя обстановка, то Мерлину приходилось сражаться с отсутствием воздуха, высоким давлением, просачивающейся внутрь клетки водой. Превратиться обратно в дракона он уже не мог из-за нехватки пространства, а потому пошел на крайние меры и распался золотым пламенем.

Маленькое солнце буквально взорвало свою темницу изнутри, а затем множеством щупалец-протуберанцев потянулось к моим частям, игнорируя испаряющуюся воду. В форме воплощения стихии он был силен, почти неуязвим, неудержим... для обычных магов.

"Плохая идея превращаться в духовное существо, когда рядом находится тот, кто умеет на них охотиться".

Барьеры из света очертили шестиугольник, вода в этом ограниченном пространстве осела до уровня пола и приняла вид гексаграммы, которую своей силой напитала молодая богиня. Из ритуального рисунка вверх выстрелили золотые цепи с крючьями, наконечники которых вонзились в "плоть" солнца и стали закручиваться по спирали, утягивая пленника вниз. В меру сил я помогал ритуалу, давя со всех сторон своей духовной силой, атакуя молниями, нанося уколы при помощи некромантии.

Несколько раз Мерлин едва не вырвался: жертвуя целыми пластами энергетики, он выворачивал свою сущность наизнанку и выплескивал силу, отрывая кусок, содержащий ментальную оболочку, и очаг, но пси-удары по разуму, гравитационное сжатие и воздействие замедления на мышление все же справились со своей задачей. В конце процесса запечатывания на полу комнаты-бассейна остался лежать плоский круглый медальон пяти сантиметров диаметром, толщиной десять миллиметров, с рисунком в форме красно-золотого дракона на верхней плоскости и заковыристой печатью снизу.

Когда мои голова и угри сползлись в одну кучу, после чего снова сформировали единое тело, Мистика жалобно произнесла:

— "Пап, я устала. Все силы на этого... потратила. А в твоих барьерах они почти не восстанавливаются".

"Логично: мы в другой временной плоскости относительно твоей паствы. Ничего, надеюсь, что с остальными смогу справиться и сам... Ну или вынужу их открыть выход во внешний мир".

— "А он не вырвется?" — обеспокоилась маленькая богиня, когда я помещал кусочек нетающего льда в золотой ободок.

"Вероятность есть, но весьма низкая. Впрочем, я могу еще немного повысить надежность ловушки".

Оскалив клыки, сосредотачиваюсь на амулете, лежащем на ладони моей левой верхней руки. Пси-сила потекла через конечность в артефакт, замораживая его мысли и эмоции, но оставляя силу нетронутой (чтобы владелец мог ей пользоваться без особого труда и угрозы собственному разуму).

...

Оставшиеся трое архимагов, после того как я вернулся из пространственной аномалии, победив очередного их соратника, разделили поле боя на три сектора и стали бить изо всех сил: Урсула скрылась в глубине целого леса духовных полипов, жадно тянущихся к добыче когтистыми отростками-пальцами, некромант прорвал границу с планом смерти и стал бить по площадям сырой энергией, особенно даже не стараясь создавать какие-либо заклинания, ну, а белый тигр поступил неожиданно, перейдя в глухую оборону (сел на задницу и начал монотонно рычать, из-за чего все слои реальности вокруг него перемешались и превратились в энергетическую мясорубку, которая, ко всему прочему, постепенно расширяла свой радиус воздействия).

Решив начать с самого активного, а также дать Мистике время, чтобы хотя бы немного подкопить сил, я начал кружить неподалеку от границы пепельно-серого столба, в диаметр расползшегося на полкилометра. Мощью от него веяло такой, что тот же Мерлин удавился бы от зависти, однако контроль над этой энергией у ее владельца был более чем отвратительный: словно бы у пожарного гидранта, сорвало крышку, и человек теперь пытается ладонями направить бьющую струю воды. С моей скоростью не составляло труда уворачиваться от ударов, а несколько раз даже повезло подставить под атаки Урсулу и Раджу, что, впрочем, не принесло результата.

Секунды шли одна за одной, маленькая богиня постепенно наполняла свой резерв, вытягивая силы из паствы, архимаги практически бездействовали. А в один момент, когда я в очередной раз попытался пронзить столб смерти веретеном жизни, ускоренным пси-силой, потомок чародея, носившего прозвище Бессмертный, попросту перегорел. Колонна энергии просто истощилась и пропала, будто бы закончившаяся в кране вода, а следом за этим совершенно бесшумно осыпалось прахом тело изуродованного мужчины.

"Не ожидал я такого, тем более от архимага. Ну да, грех жаловаться: остались только двое".

Этот момент для своего хода выбрала Урсула: все окружающие ее полипы скрутились в один жгут, из которого ближе к вершине сформировались шесть тонких рук-щупалец и круглое яйцо-голова, внутри коего, раскинув в стороны руки, стояла рыжеволосая женщина. Подчиняясь ее мысленной команде, трехпалые конечности начали вращаться вокруг центральной оси, будто какая-то карусель, а затем с их ладоней начали слетать ослепительно-белые сферы размером с футбольный мяч. Летели эти снаряды быстро, на изменение гравитации не реагировали, телекинез при сколь-нибудь значительном воздействии заставлял их взрываться, разбрасывая что-то вроде духовной шрапнели, магические и стихийные щиты пробивали на "раз-два".

Очень быстро и без того изрытая, местами оплавленная, а где-то вообще превращенная в пыль земля покрылась сотнями новых воронок (скорострельность у орудия чародейки была огромная). С моими возможностями уворачиваться было несложно, да и сократить расстояние для удара выходило легко, однако голова-яйцо оказалась крепким орешком, который выдержал даже прямое попадание копья света, ускоренного пси-силой. Состояла эта конструкция из души самой Урсулы, при этом во внешнем мире находилась только ее проекция, не имеющая обратной связи с источником, из-за чего любой наносимый урон тут же исцелялся (все равно что бить кулаком по солнечному зайчику, отображенному на каменной стене).

"Я бы сказал, что это — идеальная защита... Только вот опыт показывает, что не существует ничего идеального".

Мысленно тянусь по нити связи к фамильяру и, нащупав тот конец, рывком выдергиваю Карабин к себе. Почему, пользуясь той же связью, я не выбрался наружу? Все же это пространство создавали архимаги, а идиотами их назвать нельзя (хоть за некоторые поступки и хочется).

Маленькая серая мышка появилась на ладони левой нижней руки и, поведя носиком, фыркнула, а затем подняла на меня взгляд умных карих глаз. Постоянно находясь в движении, чтобы не попасть под один из снарядов Урсулы, передаю фамильяру свой план через мысленную связь и в момент, когда в очередной раз оказываюсь на земле у основания духовной конструкции, ставлю ее на лапки и тут же совершаю рывок вверх, уничтожая при помощи собственных духовных снарядов целую очередь выстрелов.

На что я рассчитываю? На способность серой мыши проникать туда, где входов и выходов нет... ну и на ее незаметность. Следующие пятнадцать секунд стали самыми долгими в этой жизни, но все же успех был достигнут.

Воспользовавшись своим геройским аспектом, Карабин попросту просочилась сквозь голову-яйцо, на что ей потребовалось некоторое время ради незаметности. Когда же она оказалась вплотную к Урсуле, я перехватил управление и атаковал, вложив всю скопленную силу Мистики...

"Любовь — страшная сила: она брала крепости, разрушала города, топила корабли и служила причиной гибели целых империй. И все равно она прекрасна".

Уменьшить свое тело до двух с половиной метров роста, затем рвануть вперед, ловя недоуменный взгляд рыжеволосой женщины, чтобы увидеть, как растерянность в ее глазах сменяется узнаванием и радостью. Духовная броня тускнеет и расплывается, улыбка расцветает на губах чародейки, делающей первый шаг вперед...

"Прости, так получилось".

...удивление и недоумение возвращаются в глаза женщины, а на лице застывает выражение какой-то детской обиды.

Моя правая верхняя рука, пробив грудь, сжимается на сердце, правая левая рука глубоко вошла в живот и пробила позвоночник, левая верхняя рука разодрала кажущееся нежным горло, левая нижняя рука вонзилась в грудь рядом с правой верхней. Пси-сила замораживает регенерацию и не позволяет инстинктам начать залечивать повреждения магией. В следующий миг замирает даже магический очаг.

Рывок, и искалеченное женское тело летит к земле, но не успевает достичь поверхности, как его нагоняет изумрудное пламя. И вроде бы Урсула совершенно мне незнакомый человек, да к тому же еще и враг, но сейчас, видя перед внутренним взором ее глаза, почему-то я ощущаю себя...

"Самый острый меч может ранить даже своего хозяина".

Мистика молчит. Она спряталась в дальнем углу печати и терпеливо ждет, пока горечь свершенного притупится временем. Нет, убивать для нее не так страшно, все же первый архимаг именно на ее счету, только вот использовать для этого самое светлое чувство попросту противно всей ее сущности.

"Прости, маленькая, так получилось".

При помощи телекинеза подношу к себе Карабин и, подставив очищенную от крови ладонь правой верхней руки, произношу:

— Ты молодец.

Рокочущий рык последнего врага становится громче, пространство начинает искажаться так, что даже летать становится тяжело. Приземлившись на землю, вижу, как белый тигр поднимается на лапы и, глядя точно на меня, делает первый свой шаг вперед, а за ним и второй...

* * *

(Отступление).

Сдерживавшие чакру барьеры рухнули от первого же удара, маги, попытавшиеся остановить древесного гиганта, стали жертвами побегов дикой растительности, которые начали выстреливать из земли, стоило стопам Джафара коснуться твердой поверхности. Энергия, разливающаяся в воздухе, буквально кипела жизнью, заставляя расти и мутировать все, до чего только могла дотянуться и что хотя бы теоретически было способно на эти действия.

Ограничив свой рост сорока метрами в высоту, в дальнейшем рассчитывая вернуть человеческие габариты, Мор заставил древесные побеги сплестись в привычный скелет, обтянутый жгутами мышц-побегов, а затем обтянул все это белоснежной и бархатистой корой-кожей, эластичность которой придавала все та же чакра. Его волосы и тонкая бородка состояли из матово-черных прочных побегов травы, розовые белки глаз оттеняли изумрудно-зеленые радужки, не имеющие зрачков, а также (исключительно из прихоти) прямо на теле была выращена свободная красная одежда с длинным черным плащом.