Арта, наслаждаясь представленияем, медленно сменила белый цвет шерсти на цвет сиденья, почти слившись с ним. Вот чем хотите ручаюсь, я слышал клацанье отпавших челюстей егерского спецназа!

— Они умеют менять свой цвет под цвет местности, причем по собственному желанию. — прокомментировал я.

— А можно… погладить?! — голос снайперши… о-о-ооо! Столько детского желания потискать новую игрушку!!! С почти эротическими нотками! Я, кажется, опять покраснел, причем не только я!

В итоге, за весь день мы кое-как спустились с плато — слишком много времени потеряли до начала спуска. Я поначалу ехал в кабине, потом решил, что неосторожно будет оставлять гостью бесконтрольной и перебрался в кузов, заодно предложив (и получив полное одобрение!) водителю бутер и кружку кофе. Алла действительно «заскучала» и намеревалась проинспектировать мой комп, что мной было сочтено несколько невежливым:

— Ау, вообще-то лазить по моим вещам — не очень культурно, как считаешь?

Девушка сделала мне «глазки» и протянула:

— Ну-у-у-у, ты-ы же не развлекаешь, мне ску-у-у-учно-о… У тебя что — тайные секреты спрятаны в компе?! Уж не порнуха ли, всякая экзотическая и с разными израще-ениями, неесте-е-естве-е-енны-ыми-и-и? — вот честно, был бы сопляком семнадцати лет, сгорел бы со стыда от такого предположения, да еще и от полуодетой девушки! Особенно от ее тона — этак сожалеюще-брезгливый, но с ноткой интереса энтомолога, нанизывающего на булавку редкого, хотя и известного науке мотылька. Зря она это — так и я умею:

— Ага! Да еще какая! Хочешь — вместе посмотрим?! — надежда и похоть в моем голосе, будь они материальны, могли бы, наверное, свершить непорочное зачатие прямо сейчас. Надо же — проняло! Ушки краснеют, румянец на щечках, легкий, но заметный… Добиваем, немного хрипотцы в голос:

— А еще есть неплохое вино, храню для особых случаев, и даже парочку свечей найду… Как насчет приятного вечера в моем обществе — скучно не будет, обеща-аю?

Девушка проворно отпрыгнула на шаг назад и несколько испуганно выдохнула:

— Я-я-а-а… Маньяк! Я не об этом! Я просто… ну… я так быстро не хочу, и вообще я не такая! Ты неправильно понял!

Машину слегка дернуло — кажется, водитель за рулем отвлекся. Я пожал плечами:

— Да я ничего такого и не имел в виду… Посидим перед телевизором, посмотрим кино, немножко отдохнем… Могу даже массажик устроить! — и шагнул ближе, глядя прямо в глаза. Снайперша густо покраснела и отступила еще, прижавшись спиной к кухонному шкафу:

— Я-я-а-а-ааа… Нет! Я не это имела в виду! Ты почему себя так веде… — камень или рытвина под колесом буквально швырнул девушку мне прямо в руки, да как удачно! Можно сказать, сама целоваться полезла! Возмущенный писк я проигнорировал, хотя, в общем-то, и руки не слишком распускал — так, немножко потискал, да и то больше поддерживая, чтоб не свалилась на пол… А потом, дав вздохнуть, повторил — ну, по роже ведь не прилетело, а значит, как говаривал небезызвестный Ржевский, «нужно продолжать!».

Минуты через две-три Алла вдруг начала вырываться, возмущенно что-то пискнув. Я с трудом отлепил ладони от замечательно упругого тела, и насколько мог спокойно спросил:

— Ну так как насчет кино? У меня неплохая подборка староземельных фильмов, правда, именно на мой вкус… М-да. Ну, и мои зарисовки путевые есть, даже некоторые смонтированы так, чтобы картинка получилась последовательной… — это я добавил, видя мелькнувшей на лице снайперши желание отказаться от киносеанса. И не зря добавил — клюнула, как говорят рыбаки!

— Ну, я подумаю… А что там, на твоих записях?! — вот интересно, она действительно из «молчи-молчи», или какая-то посторонняя контора? Ну слишком ее интерес… профессиональный, что-ли? Не может так интересоваться, в принципе всего лишь ради развлечения, обычный боец, пусть и симпатичная молодая девушка. Хотя — и контрикам я, по большому счету, не должен быть настолько интересным, ну смотался в горы, ну вернулся, ну попал на приключения со стрельбой… Тем более, что у них в лапах добыча куда более вкусная, я и вовсе на этом фоне должен выглядеть серой мышкой… А и пофиг, пускай шустрит! Может, я-то «удовольствие получу», а уж что там послужило причиной — мне какое дело?! Да и вообще — интересно, куда я опять вляпываюсь?

После спуска с плато ночевать мы остановились прямо в том же отнорке, в котором начинался подъем. Можно было бы проехать еще несколько километров в сторону Поворота, но старшина, раздраженный всеми задержками и заминками, приказал готовиться к ночевке, с тем, чтобы завтра двинуться рано утром и не терять столько времени. Меня полностью устраивал и такой вариант, так что Зырянов был вежливо выставлен к остальной компании, кемпер заперт (чтоб не мешали советами!), а для девушки в темпе организован ужин из остатков былой роскоши, включая последнюю коробочку конфет-монпасье, и в виде главного блюда — мои путевые съемки. Хотя, в принципе, мясо любят все, в том числе и бойцовые девушки, а уж такого мяса ей наверняка никто не предлагал… После третьего бокала красного (того самого, Порто-Франковского), настроение красотки стало куда более дружелюбным, и предложение смотреть телевизор с кровати (экран шире, лежать удобнее) сопротивления уже не вызвало…

24-е число 3-го месяца, дорога на Поворот.

Утром меня… нас, разбудил грохот в борт кемпера чем-то железным. Алла вскочила с кровати и метнулась в душ, я более спокойно напялил камок-тропик и открыл дверь кабины. По машине с остервенелой физиономией барабанил навершием ножа сержант Башня, как его по фамилии, я еще не узнал. Рядом отирался Рощин, ну и еще двое егерей — Зырянов и Ольг. Я спрыгнул на землю и уточнил:

— Мы что — уже опаздываем?! Рань несусветная, шесть утра, какого тарахтите?! Или «рано выезжаем» — это шесть часов и есть? Так я не знал, хоть бы предупредили…

Башня, развернувшись в мою сторону, сипло выдавил:

— Маньяк, тварь, тебе конецсс-с. Я тебя сейчас и сс-сдесь прибью, понял?! Ты на что свой рот разинул, коз-ссел! В чужой огород полезсс, ссука?!

Оп-па, надо же... У нас тут «Менелай» ревнивый образовался, войну троянскую из-за «прекрасной Елены» решил начать! Хреновато, вообще-то. Пусть рана почти закрылась (слава ускоренной регенерации!), но этот шкаф раза в полтора больше меня, и к тому же еще и натасканный на усекновение чужих голов быстро и без лишних телодвижений! Расклад что-то не слишком мне нравится…

— С какой радости ты, мужик, решил, что я тебе позволю себя грохнуть? Да и кто тебе сказал, что у меня есть что-то твое? — выделив слово «твое» интонацией, поинтересовался я. — У меня только мое, я у тебя не одалживался пока что!

Мужик стиснул зубы и ринулся на меня — чтобы тут же полететь носом в землю. Без малейшего моего участия! Ольг, подставивший подножку, «командным» голосом прозвякал:

— Боровой, прекратить! Еще одно движение — и ты загремишь под трибунал с формулировкой «Злоупотребление служебным положением» и «Неспровоцированное нападение на гражданских лиц с оружием»!

— Да я его голыми руками разорву!!! — взвыл Башня и, легко подскочив с земли, в одно движение оказался рядом со мной и махнул кулаком в сторону моего носа! Он, похоже, действительно хотел меня убить — такой удар вполне может вогнать носовой хрящ прямо в мозги, что, согласно описаниям в множестве художественных произведений (я такое читал не раз, по крайней мере), гарантированная смерть. Но — я видел его движение с самого момента рывка в мою сторону чуть замедленно, так же, как в больнице Порто-Франко во время спаррингов с Оскаром, да и позже проявлялось… Я видел, куда и как он ударит, и начал уклоняться еще до того, как его кулак полностью сжался! Поэтому его удар «провалился» у меня над плечом, правда, пинок по бедру я проморгал, и резкая боль скрутила меня у колеса кемпера в бублик. Когда я поспешно выпрямился, стараясь стоять только на одной ноге, Башня, корчась, хрипел на земле — мой удар кулаком в горло, в отличие от его, прошел куда надо! Кажется, повезло… Я одним ударом вырубил этот шкаф?! Ага, я «тырьминатор», мечтай… Арес, мой ты замечательный, спокойно, он уже лежит и не опасен… нет, он не враг — просто дурак, не надо ему горло полосовать.

Мой кот очень хорошо показал, что он — «боевой». Башня не промахнулся, это я губу раскатал. Он просто не ожидал, что пока он будет вбивать мне лицо в череп — его загривок попробуют на очень крепкий и игольно острый зуб! Он чуть замешкался и дернулся в момент удара — и мне этой заминки хватило, но если бы не кот… Какой умница — не перегрыз сосуды, а просто рванул мышцу, и в сторону! А теперь прячься, не показывайся на глаза, бой закончился…

Ольг, преодолев секундный ступор, кинулся к синеющему егерю и заорал:

— Меднабор сюда! Срочно, вашу мать! Довые…ывались, крутые перцы! Черт, нож дайте, хоть какой, и трубку!

Я выдернул свой трофейный и вложил в ладонь врача, потом кулаком «открыл» дверку внешнего контейнера с ремнабором и выдернул оттуда один из запасных шлангов топливопровода, из толстенной резины. Ольг одним движением «выправил» горло Башне (точнее — как-то хитро зажал так, чтобы можно было протолкнуть зонд) и сунул туда срезанный кусок трубки — черт, это трахеотомия? Я что — чуть не убил бойца РА?! Вот это называется «песец»!!! Ф-ф-фух, кажется, дышит, и даже пришел в себя худо-бедно… Я, похоже, влип. Одно дело — валить бандитов, другое — вполне официальных армейцев. С третьей стороны — я тут каким боком вообще?! Хотя, конечно, догадываюсь… Башня задышал спокойнее, заодно и, кажись, слегка мозги пришли в норму… Ну, по крайней мере попыток вскочить и кинуться опять убивать меня он уже не пытался. А вот окружающие…

Ольг продолжал фиксировать горло Башне, и ни на что постороннее внимания не обращал. Зырянов кривился, будто лимончик целиком зажевал, и машинально поглаживал кобуру с торчащей оттуда рукояткой пистолета. А вот Рощин, похоже, испугался! Испугался сильно, причем, кажется, даже не только за себя… Алла, уже полностью одетая и с оружием, присоединилась к нашему коллективу со словами:

— Ну и кто, и на кой хрен, это устроил?! Придурок, ты еще теперь застрелись пойди! Тебе, дебил тупоумный, говорю, или тебе и слух отбили?! Я предупреждала, что тебе ничего не светит? Я тебе говорила, что такие быки меня не интересуют?! Какого ты поперся права качать, с каких делов я — «твой огород»?! А-а-а, ты болтать не в состоянии сейчас? Ну, подожди, на Базе поговрим, обещаю… Кто-то Харчука позвал?

— Тут я, спасибочки, порадовали с утреца! — раздался голос старшины, а потом и он сам показался из-за кабины кемпера. — Ну, и что тут у нас?! Башня — ты все же нарвался, да? Маньяк — вообще-то, как бы, мы тебя по сути от старухи с косой отбили, а ты теперь… Итак, кто мне расскажет в подробностях, что тут произошло? Думаю, стоит с тебя и начать, Маньяк? Слушаю!

Я вздохнул и коротко выдал свою версию:

— Сам толком не понял. Утром проснулся от грохота в борт машины, натянул шмотки и оружие, и вылез посмотреть, кому неймется. Как вылез — Башня с диким воплем типа «Я тя щас прибью!» кинулся на меня, разик упал, но все равно подорвался и таки добежал. Попытался размазать мою голову об свой кулак, я увернулся и, чес-слово, на рефлексах врезал в ответ, в глотку. Хотел сбить ему дыхание, вон, Зырянов видел в моем исполнении уже такое (Тоха задумался, потом кивнул). Но, кажется, получилось, что его скорость наложилась на мою — удар прошел более сильным, чем планировался. Дальше все — Башня на земле, задыхается, Ольг потребовал трубку какую-нибудь и нож, я дал, Башня жив, хотя не очень здоров. У меня хороший синяк на бедре, не уверен, может и посерьезнее что-то, нога ноет. На этом все, доклад окончен, герр унтер-офциер.

Старшина хмыкнул:

— Блин, как у тебя просто все! Ольг, Антон — есть дополнения?!

— Да, в общем, можно сказать, нет. — отозвался врач, бинтуя поданным индпакетом рваную рану на шее Башни, — Я здесь оказался ненамного раньше Маньяка, тоже грохот услышал. Башня кемпер ломал, людям спать мешал… Я попытался его успокоить, когда он кинулся, подбил ему ногу — но зафиксировать не успел, да и не ожидал, что этот придурок не уймется. В следующий раз сяду с кофе и буду просто смотреть на цирк — зачем вмешиваться, если кто-то решил свою дурную башку об Маньяка расколотить?! Честно говоря, на секунду уже решил, что буду на пацана некролог заполнять, а тут вон как получилось… Э-э-эммм, Маньяк, я без обид. — добавил доктор для меня.

— Да понятно, сам знаю, что по-щенячьи выгляжу, так что если без наезда, то мне фиолетово. — ответил я.

Сева потер переносицу:

— Так, с этим мне понятно. Аля, ты…

— Я только вышла, за секунду до тебя. Так что могу только грохот по стенке подтвердить. — тут же отбоярилась снайперша.

— Угу… Ольг, этот придурок когда говорить будет способен?

— Ну, вообще-то с ним ничего такого страшного. Гортань помята, но при определенной осторожности уже к обеду можно будет трубку достать; я бы и пальцами, думаю, смог ему горло выправить, но не наверняка, вот и перестраховался… Да и проверил, насколько зло бил Маньяк — теперь уверен, что действительно случайно. — Ольг прямо посмотрел мне в глаза. Я кивнул — в конце-концов, почему нет? С какой радости РА должны мне доверять как своему? Старшина криво улыбнулся и спросил:

— Так, а ты что можешь сказать, Зырянов?

— Опять Зырянов… — пробурчал Антон, потом коротко и четко доложил — В половину шестого утра рядовой Боровой, под влиянием ревности и зависти, направился выяснять отношения с Маньяком, в качестве повода выступила ночевка бойца Свириной… вне расположения подразделения. Попытка избиения гражданского оказалась неудачной — Маньяк дал сдачи, на чем бой был прекращен за выбыванием одной из сторон конфликта. Доклад окончен.

— Так-так… Ну и что прикажете делать? — поинтересовался в пространство Харчук. Башня вдруг жестами попросил ручку и бумагу. Коротко что-то начеркав, он протянул записку старшине. Тот прочитал, нахмурился и холодно скомандовал:

— Рядовой Рощин, сдать оружие! Намеренное искажение информации с целью создания опасной обстановки в коллективе… Не знаю насчет трибунала, но из егерей ты вылетишь, обещаю. Достал ты уже… Свирина — ты на себе следов применения фармакологии не ощущаешь? Короче — тебя Маньяк не подпоил какой виагрой ненароком? — и передал ей листок.