Что лежит на востоке Средьземелья? К восходу от Мглистых Гор, Эсгарота, Лихолесья, и Мордорских земель?
Никто из людей Запада не знает этого, ибо, двигаясь на восход, не доходил до края. Там тоже есть горы на севере, леса посреди, и степи на юге. Населяют их многочисленные племена, не подчиняющихся никому. Они столь вольнолюбивы, что покорить их никогда не могли ни кто-либо из королей Запада, ни даже Мелькор.
Рассказывают, что когда самый великий из людских завоевателей, король Ангмара, повел на восток огромное войско, варвары отступали, не принимая сражения. Удивился и разгневался Ангмарец и спросил у варваров — отчего вы не бьетесь за свою землю? И ответили тогда варварские вожди — а разве можете вы взять и унести нашу землю и наше небо? Все наше мы носим с собой, в земле остаются лишь могилы наших предков. Посмей их тронуть — и ты увидишь, как мы умеем сражаться, никто из вас не уйдет живым!
Рассмеялся король Ангмара, и приказал сравнивать с землей могильные курганы. Но настала тут зима, лютая и холодная, какой не бывает на Западе, и замерзли реки, и не стало ни еды ни питья. И едва десятая часть ангмарского войска вернулась домой, на закат — прочие же так и остались лежать в чужих снегах. И никогда больше не ходил Ангмарец воевать на восток.
Лицом и статью были варвары близки к оркам, хотя вожди их больше походили на людей. Впрочем, говорили, что варвары охотно принимают у себя беглых принцев из западных королевств, научивших их какой-то цивилизации и культуре. А Саурон, когда воссел в Мордоре, снова послал свою великую армию на восток — прокатилось его войско Тьмы по тем землям, убивая все живое, не щадя ни детей, ни женщин, ни стариков. Но храбро дрались варвары, не прося пощады. И заключили союз с людьми Запада. И получали от них оружие — хотя и Гондору не хватало его в той страшной войне.
....
Тьма готова была поглотить всю землю. Полчища Мордора наступали, солнце покраснело, и крылья назгулов отбрасывали черную тень смерти. Войско Запада отчаянно сражалось, в надежде удержать последний рубеж.
Вдруг земля содрогнулась у всех под ногами. Далеко за черными воротами, высоко в небо рванулся исполинский смерч, пронизанный молниями.
-Царство Саурона погибло! — воскликнул Гэндальф — Хранитель выполнил свою миссию!
И дрогнули враги, и обратились в бегство. Орки, тролли, звери — почуяв утрату ведущей их воли, думали лишь о том, как спастись.
Но дорогой ценой досталась людям Запада их победа. Десять дней стояло войско на том смертном поле, хороня своих убитых и излечивая раненых. Мощь Тьмы была сломлена — но не было уже сил воспользоваться победой.
И поднялись тогда от восхода солнца и лес, и степь, неудержимой стальной волной варварской конницы, и содрогнулась земля от поступи неисчислимых орд варварской пехоты. Жители Востока не забыли своих сожженных городов и деревень, и убитых соплеменников. Ничего не забыли, не простили — и теперь отомстили Мордору за все! Ничто не могло остановить их, не боящихся своей пролитой крови, а лишь становящимися от нее злее! И теперь пришла пора царству Саурона испытать, что такое беспощадные орды завоевателей — когда убивают всех мужчин, а женщин берут насилием в рабство. И погибли последние полки Черного Властелина — а сам он, потерявший с утратой Кольца большую часть своей силы, был схвачен варварами, посажен в клетку и привезен на суд. И возгордились варвары, веря что в этой войне победу добыли они!
....
-Вот твое королевство! — сказал Гэндальф Арагорну — оно станет сердцем Западного мира. Третья эпоха кончается, на смену ей идет новая. У меня был враг — Саурон, теперь пришел конец моим трудам. Твой труд будет иным — твой меч еще послужит тебе, но не он будет твоим главным оружием. Те, чьи земли теперь граничат с нами — они похожи на нас, людей Запада, но другие, совсем другие. Сейчас они нам союзники, и даже сами в это верят — но завтра могут стать нам злейшим врагом! Они не под нашей властью, властью Света — а значит, могут завтра предаться и Тьме! И люди ли они вообще — Мудрые, и я в их числе, не могут дать ответа, не родственны ли варвары оркам, не течет ли в них малая доля и поганой орочьей крови? Они не хотят уходить с взятых ими земель, причем подобно проклятому Мордору, строят кузницы вместо ферм! Они сильны, слишком сильны — что будет, если им придет на ум идти на нас войной? Можем ли мы терпеть рядом с собой существование тех, кто возможно, завтра станет нам угрозой? Нет — истинная мудрость, это побеждать врага раньше, чем даже он сам поймет, что он нам враг! Сейчас они играют в благородство — но что будет, если завтра их Вождь поставит вопрос, кому дальше жить в Средьземелье, им или нам?
Но мы не хотим еще одной страшной войны. Потому что нет уверенности, что мы в ней победим! И есть еще надежда, покорить варваров не мечом, но словом, заставить склонить голову перед Западом, признать наше превосходство, стать нашими младшими братьями, во всем покорными нашей воле. Вот твоя миссия, о король Запада, и твоих наследников — до тех пор, пока варвары не склонят голову, и не будут знать свое место. И лишь тогда тобой будет доволен пресветлый Валинор!
Но откуда все-таки взялась "русская версия"? Невнятное объяснение о некоем офицере Северного Флота, лежащем в госпитале и вдруг что-то увидевшем во сне, дала мне исходный пункт информации. Я был знаком с Исайей Берлиным, тоже профессором Оксфорда, в военные годы служившим вторым секретарем нашего посольства в СССР — и разговаривал с ним после его возвращения из России. Где он имел широкий круг общения с творческой интеллегенцией — которая у русских занимает место "совести нации" и властительницы умов.
Представьте ситуацию в стиле "янки при дворе короля Артура", когда в иной мир, иное время, попадает целая группа людей. Что будет привнесено ими в первую очередь — наверное, даже быстрее, чем технические новшества, для которых может не оказаться материальных ресурсов? При условии, что язык не изменился. Конечно же — песни и стихи! Именно осенью сорок второго в России произошел буквально вброс большого количества песен, в основном на патриотическую тему, авторы которых были фактически неизвестны — подавались как некие "моряки Северного Флота". Особенность советской бюрократии — признание конкретного авторства означало бы выплату каких-то премий или гонораров, но зачем платить за то, что было не сочинено, а привнесено? И если техническая информация, которая несомненно наличествовала, была тщательно засекречена — то о музыке и песнях никто не подумал. Впрочем, и у нас, два года, до миссии Берлина, никто не обратил внимание на сочинительство каких-то русских матросов. Это заметила лишь московская богема, весьма ревниво относящаяся к чужому успеху. Причем у советских есть такая особенность: если техническая интеллегенция, запуганная секретностью и "допусками", очень неохотно идет на откровенный разговор, то в среде богемы слухи и сплетни распространяются стремительно, даже когда невыгодны для говорящего — поскольку осведомленность там служит подтверждением статуса. А еще характерно, что целый ряд свидетелей воспринимали людей, откуда-то появившихся в СССР в 1942, как "иных". Но, что так же важно — "не белогвардейцев"! И без уточнения, в чем конкретно эта "инаковость" выражалась. Это легко могу понять лишь я, видевший смену поколений. Мышление, психология, вкусы меняются со временем — но, если интервал не слишком велик, то отличие будет уже чувствоваться в общении, но еще не осознаваться в четкой формулировке. Протяженность двух поколений — то есть, лет сорок, пятьдесят, дальше различие становится слишком очевидным.
Есть еще одна подсказка. Отчего цикл Мацумото "Семь разбросанных камней", пробудивший интерес к так называемой "альтернативной" фантастике, был впервые издан не в Японии, а в СССР? Сам Мацумото написал мне, что сюжет не более чем художественный образ, навеянный тем, что будучи в плену в России, несколько раз общался с теми, кто, как он был убежден, знали будущее, по крайней мере, вели себя именно так, словно боялись не успеть чего-то. Обладая чисто художественным вкусом, он решил написать "что было бы если", опираясь на тот факт, что Японии в нашей истории действительно невероятно везло, на протяжении семидесяти лет, от революции Мэйдзи до 1941 года — страна, бывшая почти что средневековым анахронизмом, почти сумела войти в клуб мировых держав! А после боги отвернулись, и все вернулось на круги своя. Но если время действительно подобно реке — а ученые не могут сейчас уверенно сказать, что это не так — то "параллельный" мир (или время) Мацумото возможно, существуют реально! Мир, где не было Тихоокеанской войны, зато были и битва за Англию, и Сталинград — а Япония же подвергшись колониальному завоеванию в тот же период опиумных войн прошлого века, что и Китай, пребывала в статусе "индии", нищая колония и поставщик пушечного мяса. Патриотичный самурай, не смирившийся с этим, уходит в горы и в медитации (это лишь европеец Уэллс видел машину времени непременно механическим агрегатом) проваливается в прошлое, перед эпохой Мейдзи. Ему удается стать очень влиятельной фигурой при Императоре — и река времени разветвляется, возникает новая реальность, как бы потомок первичной — кстати, тогда выходит, что и мы плывем не по главному фарватеру, а по боковому рукаву, ведь у нас были и Порт-Артур, и Циндао, и Перл-Харбор. Но время снова встает на пути, сроком человеческой жизни — и как только герой, отклонивший историю, умирает, все идет под откос, ведь излишняя уверенность тоже опасна, нельзя думать что удача будет всегда спасать от ошибок, и мы, несмотря на преимущество послезнания, сильнее мира всего! В итоге, вступление Японии в Тихоокеанскую войну стало катастрофой, превратившей все прошлые достижения в пыль — как говорят русские, "к разбитому корыту". А отчего первая публикация в России — так вспомните притчу, "у царя Мидаса ослиные уши", ведь тут нет явного разглашения Тайны, лишь очень косвенно и намеком?
Да, теперь я абсолютно убежден — тогда, в 1942 году, в России имел место межвременной контакт! Из того, что эта версия уже тогда подверглась осмеянию, наряду с множеством таких же бредовых, как о "коммунистических пришельцах с Марса" — вовсе не следует ее ложность! Где умный человек прячет лист — в лесу! Прием, когда информация не засекречивается наглухо — это трудно сделать, когда причастных слишком много — а забивается информационным шумом множества ложных версий, известен давно. Здесь же русские правильно рассчитали, что политики и разведка подобны полицейским, мыслят сугубо материально — то есть версии божественного вмешательства, нечистой силы, инопланетян и пришельцев из иных времен, отвергаются с порога, "преступники, это существа материальные", как сказал Шерлок Холмс, надо лишь разгадать загадку. Вот только что делать, если решения нет? Хотя над ним бились самые лучшие умы, и даже целые отделы соответствующих Контор?
Это значит, что русские в 1942 году получили мало того что уникальную боевую единицу флота, по мощи сопоставимую с парой эскадр, но и огромный объем инсайдерской информации, самого разного характера — техническую, политическую, военную, коммерческую. И самым наглым образом утаили ее от всего человечества, предпочтя распоряжаться ею исключительно для блага своей нации — насколько удачно, видно по достижениям СССР. Но еще и сумели избежать ошибки японцев у Мацумото — головокружения от успехов, когда кажется, что весь мир готов упасть к твоим ногам. Они вели свою партию, трезво рассчитывая каждый ход, очень часто оказывающийся удачным, и непредсказуемым для всех. СССР после войны производит впечатление совершенно другой страны, в сравнении с тем, что было до 1941 года — при том, что во главе стояли те же самые люди, Сталин и его команда. И лишь им известно, что узнали они о мире будущего, что хотели изменить, от чего уйти.
Я доложил о своей догадке руководству Конторы. Получил вежливую благодарность — и все. Я не знаю, занимаются ли сейчас другие умы этой проблемой — или мой доклад, посчитав бредовым, просто положили в сейф. В первом случае, я отлично понимаю необходимость секретности, страшно представить, какое смущение в умах началось бы в мире, стань эта новость всеобщей! Но если истинно второе, то человечество катится к пропасти всеобщего коммунизма, и никто не осознает угрозы! Интересный вопрос, что из русской "альтернативной" фантастики является не игрой воображения, а рассказом о реально сбывшемся в ином времени, чтобы дать читателям "вакцину", предупреждение о возможных ошибках? Любопытно, что главной опасностью там признаются не ядерная война, не нападение марсиан, не планетный катаклизм, а прежде всего, социальные проблемы. Получается, что и мы живем в боковой ветви истории? Хотя, полагаю, что и в той, "главной" по отношению к нашей реальности, русские не проиграли войну, раз имели возможность строить такие корабли.
Я никогда не был усердным сыном нашей Церкви. Но сейчас, когда мне осталось не так много времени до встречи с Всевышним, я искренне молюсь — если правы индусы, и переселение душ существует, то сделай со мной как у Мацумото, перенеси меня в 1945 год! Когда история, начав поворот, еще не легла на устойчивый новый курс. И был шанс схватить русских за руку, хотя бы на Стокгольмской конференции, где Сталин и Рузвельт, нагло отпихнув в сторону нашего бедного Уинни, делили мир. Когда еще не была упущена возможность создать против СССР новый "Восточный фронт" — нет, я не сторонник всеобщего самоубийства, но ведь можно и должно состязаться в политике, промышленности, торговле, даже в плане духовно-культурного превосходства, чтобы защитить наши ценности "свободного мира" от русской экспансии? Если уж бог создал нации — то соперничество между ними будет всегда! Судя по тому, что произошло в сорок втором в Баренцевом море — знает ли история сослагательное наклонение? Могло ли все быть иначе?
И если бы мне в той жизни довелось встретиться с Лазаревым. Я бы задал ему один вопрос — меняя историю, он думал хоть чуть о последствиях для других наций? Или ему был важен лишь успех СССР?
