— Ах, да! А я и, забыл..., — Женька делом подбежал у машине, заныкал там стеклотару, потом достал из бардачка пачку сигарет и, одну за другой выкурил три штуки, — блин! Думал, уши опухнут, как у Чебуратора станут... И, таблетки, ни фига не помогают — только, деньги зря на ветер выкинул!
— Дааа... Жаль, что не опухли — как у Чебуратора! Мы бы тебя в цирке за деньги показывали. Ну, давайте бегом до вон тех кустов, что за вон тем холмиком! Постоите там, подождёте, а я где-то через полчаса, подъеду.
Подождав, когда Му-му нарисовался на горизонте, возвращаясь с Волги, я помахал ему рукой в направлении Солнечногорска — мол, выезжаю и, поехал за попаданцами...
— Ну, а теперь поедем быстро!
Доехав и, вправду довольно быстро до Солнечногорска, (пассажиры, правда, несколько замёрзли) я начал экскурсию:
— Вот видишь, Василий Григорьевич — это поле наших трудов праведных! — остановился я возле озимого поля, — видишь, как рожь дружно взошла!
— Вижу, вижу..., — пробурчал главный агроном Солнечной Пустоши двух времён. Он вылез из машины и, какой-то палочкой начал тыкать вспаханную землю... Глубину вспашки проверяет что ли?
— Что-то не так, товарищ агроном?
— Да, всё не так.
— А, что так? — а мы то, старались...
Ну ладно, поехали дальше... Покатались по селу. Я всё вновь прибывшим попаданцам показал, про всё им рассказывал, почти со всеми их перезнакомил. Посетили столовую и кузню... Посидели у Лузеров, знакомясь. Пообедали с ними — Евдокия Фроловна очень вкусно готовит, попили у них чай... Заодно, Боня сходил посмотрел коровник и крольчатник. Тоже, что-то морду надул... Особенно задержались у нижегородских строителей, реставрирующих Храм и в "цехе" по плетению мебели из камыша.
Плетением мебели из камыша у меня занимались все подростки от двенадцати до пятнадцати лет, которым канал копать ещё рано, а учиться в школе — по моим установленным здесь порядкам, уже поздно. Это начинание неожиданно дало "экономический" эффект: уже из окрестных сёл, с подачи Ферапонта, мужики приезжали покупать эту мебель... Правда, продавали мы её очень недорого, но на усиленный доппаёк и одежду для работающих в "цехе" двум десятков подростков вполне хватало...
— Ты эксплуатируешь детский труд..., — укорил меня Боня.
— Ни фига! Я делаю из крестьянских детей, удел которых — сдохнуть при первом же неурожае с голоду, промышленных рабочих — которые, прокормятся сами и прокормят свои семьи. Если кто знает, как это же сделать одними только разговорами, то пусть попробует — флаг в руки. Но, где-нибудь в другом месте — я это, уже зачикал!
Особенно долго мы задержались у "канала"... Вернее, у его "зародыша", длиной не более ста метров и глубиной — самое большее, около шести. Члены бригады "ГУЛАГ" копали самый верх его уступами — перекидывая землю с нижних уступов на верхние. Самая южная — тупиковая часть канала, была выкопана очень полого и, через неё члены бригады "БАМ" на телегах вывозили с самого дна канала глину и камни. Бросалась в глаза неплохая организация труда: дёрн, чернозём, суглинок и глина лежали поодаль отдельными кучами... Отдельно лежали и, кучи камней — извлеченные из котлована.
Порадовала и, реакция людей на наше появление: вместо прежнего угрюмого, покорного молчания — как при вскопке озимого поля, сейчас присутствовали зачатки некого энтузиазма... Одноглазый Неберия, увидев начальство, мигом подбежал и лихо мне отрапортовал, а народ приветствовал, с улыбками махая мне руками или лопатами... Налицо перелом в сознании — люди поверили мне и, в своё будущее!
— Ты, Василий Григорьевич, плохо в своём романе осветил сам процесс копки этого грандиозного сооружения... У тебя выкопали мужики канал и, всё! Так, что мне самому пришлось по крохам собирать информацию — а что-то и, самому придумывать.
— Это не мой профиль — вот я и, не написал.
— Понимаю. Мой принцип — чтоб ничего не пропало. Дёрн, чернозём... Всё пойдёт в дело. Но, особенно — глина. Видите, сколько уже наворочали!
— Да... Глина в этих краях знатная, — одобрил Боня.
— После чернозёма здесь идёт суглинок, потом сама — очень нужная нам глина... Где-то на глубине трёх-четырёх метров начинаются камни. Сначала мелкие, потом всё крупнее и крупнее. На глубине дна канала встречаются "камешки" размером с колесо телеги, а то и, с саму телегу...
— То же, мне — открытие сделал! А, из чего, по-твоему, твой Замок построили? Копали те два пруда да колодец — да и, нарыли камней на целый Замок и Храм, в придачу...
Вот же, разбурчался, как старый дед... Хотя, почему "как"? Он и, есть — старый дед.
— Я это к тому, что стройматериалом мы наполовину обеспечены. Эти камни при ударе раскалываются на слои. Очень удобно из таких складывать фундаменты. Ну, а стены домов будут из самана, снаружи обложенные кирпичом — который тоже сами будем делать... Ладно, поехали в Замок — а, то Женька на ходу засыпает.
— А, ты что скажешь? — спросил я у Мозгаклюя.
Мозгаклюю, по ходу, всё было по барабану... Ан, нет!
— Узнаю мою школу! — одобрительно закивал Женька, — Пашут, как комсомольцы-добровольцы на Днепрогэсе! Какой энтузиазм... Чем идеологически мотивировал? Какие мои методы применил?
— "Наркомовскими", после трудового рабочего дня и доппайком! Ну, а наиболее "идеологически энтузизированные" получат в пятницу — после окончания трудовой недели, дополнительно бутылку водки и целый пакет хаванины в довесок. В конце же месяца, "передовики производства" и "ударники коммунистического труда", материально поощряются чем-нибудь из одёжи. Вот и, стараются!
Женька, несколько сник...
— Кстати, кому-то из вас надо на раздачу водки встать... Кажется, бригадиры начали ...уеть!
— А, ты поставь на водку какую-нибудь бабу погорластее, да побойчее! — подсказал Боня, — бабы к водке очень ответственно относятся!
— ...Ну, а что?! Идея! Только, не просто бабу, а вдову... И, не простую вдову — а, сильно потерпевшую от покойного мужа-бухарика... Женька! Займись и, найди мне такую!
— Найдём! В таких бабах, на Руси никогда дефицита не было.
— Но, всё равно, первое время водкой будем банковать мы...
Хотя, должен заметить: кроме "энтузизизма", основанного на жидком "стимуляторе", наличествует и определённый, действительно — энтузиазм и, даже "идеология" какая-то! Всё-таки, мои слова об "Корпорации", то есть — об такой артели со справедливыми порядками в ней, запали кое-кому в душу! И, мои слова об, том, что их дети и внуки будут инженерами, тоже запали — я это по моим разговорам с ними знаю! И, по их глазам — во время этих разговоров, знаю!
Правда, таких мало... Но, они есть! А это вселяет определённую надежду на организацию крепкого, сколоченного, идеологически мотивированного ядра. А будет "ядро" — всех заверну в нужную мне сторону! Ведь, даже в Америке, активной политической жизнью живёт всего несколько процентов населения. Которые и, определяют всю политическую кухню этой сверхдержавы! Почему же, у меня должно быть как-то иначе?!
На площади перед Храмом попаданцы заценили и, мою "скульптуру": на левой стороне площади, на деревянном высоком постаменте стояла древняя крестьянская телега, сделанная без единого кусочка железа и, точно такие же, соха и борона. Надпись на постаменте гласили: "От этого мы ушли!"
— А, к чему "мы" пришли?
— Ещё, никуда мы не пришли... Но, по моей задумке, на точно таком же постаменте справа, будет стоять техника, которая в данный момент наиболее широко используется.
— Церетели, бля..., — польстил моему творчеству Мозгаклюй.
Провёл по Замку...
— Видите, восстановить всё сразу, целиком в этом году не получится. Только самое необходимое. Сами пока жить будете в моей комнате — на месте бывшей кухни. Восстановим пресс-конференц-зал — под школу... Как раз четыре класса получится! Ну и, три-четыре комнаты для прислуги — намериваюсь из Нижнего учителей привезти, фельдшера и батюшку...
— "Батюшку"?! — спросил Мозгаклюй.
Он был ярым атеистом и, на дух не переносил попов...
— Так, надо! Положено здесь иметь в каждом селе священника и, всё тут! Не отбояришься... Лучше самому подсуетиться, чем пришлют нам Бог знает кого.
— Вот, это точно!
— И, ещё нам надо подсуетиться на счёт сотского...
— А, это что за зверь?!
— Низший полицейский чин. Кто-то должен за порядком следить — положено здесь так.
На ужин "попаданцы" с Громосекой, естественно, собрались в моей комнате. Я показал Борису Михайловичу видео, где Автопром передавал ему горячий привет. Кроме "горячего привета", Виталий Петрович передал ему внушительный баул с зимней одеждой... Борис Михалыч, аж прослезился! И поделился некоторыми тёплыми вещами с Дамой...
Так, как за ужином планировалось устроить нечто вроде производственного совещания, у дверей выставил "часового", в виде Му-му. Дело в том, что Дама, ожив, стала проявлять излишнее любознательность... Пару раз ловил её за подслушиванием. Нет, никакого злого умысла, просто врождённое женское любопытство. И, глядеть она на меня стала... Ну, как-то по-особенному! Как бы, это выразить... Ну, как бы я сам глазел на живых марсиан? По такому поводу, как-то раз наехал на Громосеку:
— Что-то твоя "морковка" стала нос сувать туда, куда ей совать не положено... Ты ей "случайно" по ноутбуку наши фильмы не показывал?
— Да, нет, что ты, Вова..., — а у самого глазёнки так и забегали.
— Ты что, Михалыч? Совсем сбрендил? — я сунул свой кулак под нос Громосеки, — хочешь под монастырь, в буквальном смысле слова, подвести?!
— Что, ты своими заготовками размахался? — ощетинился тот, — ну, смотрим мы с ней фильмы... Ну и, что?! А что ещё с ней делать? Не трахаться же всю ночь напролёт — не в том я возрасте!
Ну, это полный отпад! Ничего себе, нашёл откоряку...
— ...Да ты не боись, Вова, — примирительно добавил Громосека, после нескольких минут тягостного обоюдного молчания, — никому она ничего не расскажет. Она тебя обожествляет — чес слово, не вру! Ну и, у нас с ней не простое трахалово, а любовь... Внушил ей, что если кому сболтнёт, то заберут меня далеко-далеко отсюда...
Ну, надо же! "Любовь" у них... Охренеть. Вот же старый, лысый пенёк! Надо будет поговорить наедине с Мозгаклюем — пусть "поработает" с Дамой, "запрограммирует" её язык за зубами держать.
Ещё доставляли некоторое неудобство вездесущие дети... Где бы я не появлялся, весь-де меня окружала стайка детишек. Особенно доставали своей непосредственной назойливостью "скелетики" во главе с Воробушком и, дети — как мы "теперь" говорим, из "неполных семей". Раньше говорили просто — "сироты"... И, поневоле приходилось с ними общаться: кому-то что-то посоветовать, кому-то что-то рассказать... Отвечать на детские "почему"... Кому конфетку дать, а кого отругать... Приходилось и подзатыльники отвешивать — куда же, без них! И, всюду эти детишки свои любопытные носы совали. Кроме конюшни-гаража, конечно и полуэтажа под холлом. Те всегда заперты на замок были. А так, весь Замок был как проходной двор... Ну, правильно, в нём же "школа" расположена и "учебная мастерская" — где Громосека готовит для меня "Левшей".
...За ужином-планёркой я сказал:
— Через три дня я, месяца на два, уезжаю в Нижний... Знаете, да? Ваша задача — все силы на "школу". Кадры — вот наше слабое место! Если, мы не подготовим за пять-десять лет квалифицированных рабочих, то нам амба. Короче, что хотите делайте, но большинство... Подавляющее большинство этих ребятишек — до двенадцати лет, особенно, должны к весне бегло читать, писать, знать четыре действия математики и таблицу умножения, как свои пять пальцев. На геометрию налегайте — это основа чертёжного дела. Никаких, там, каникул... Не хрен ребёнку отдыхать — он свой отдых ещё не заработал!
— Ты говорил, что из Нижнего учителей пришлёшь..., — Боне, по ходу, быть учителем, особенно не улыбалось.
— Пришлю, но не более одного-двух. С учителями в это время не очень. К тому же, наши жилищно-бытовые условия пока не позволяют. Не к вам же, в эту комнату их подселять! Послушают ещё, ваши разговоры и, настучат кому следует...
— Конечно, конечно...
— Я тут внедряю игру в бирюльки..., — народ захихикал, — к весне надо отобрать самых лучших бирюльщиц из девочек. Это будут будущие работницы часовой промышленности.
— Это ты здорово придумал! — подал голос Мозгаклюй.
— Кроме бирюлек есть ещё целая куча развивающих игр, Женька... Вот ты и, возьми это дело под свой личный контроль. Катя, пассия Бориса Михайловича, будет преподавать грамматику, Василий Григорьевич — математику... А ты, Женька, плотно возьмись за развивающие игры. Если тебе самому это в лом, то найди среди местных того, кому это будет в кайф, напиши ему подробные методички, научи и психологически подготовь... Впрочем, не мне тебя учить. Ну и, усовершенствуй мотивации учеников. Придумай сделать так, чтоб они сами на учёбу ломились!
— Я тебе, что? Макаренко?
— Я тебе ещё когда, сказал найти "Макаренко"? Где он? Так, что извини... Пока ты им будешь.
— Ладно. Спецназовцев психологически готовил, пролетариев — тем более, как-нибудь подготовлю...
— Давай, не "как-нибудь" — а, как надо! От тех "спецназовцев" твоя личная жизнь напрямую не зависела, а от этих "пролетариев" зависит.
Боня рассеяно ковырялся ложкой в тарелке...
— У кого, какие вопросы ещё будут? ...Вот ты, господин районный агроном, что кисляк смандячил, увидев озимое поле?
— А то, что угробили вы тот участок земли...
Мне вспомнилось, с каким трудом людям — только что чуть не умершим от голода далось то поле и, я суть не подавился овсянкой приготовленной на ужин Громосекой...
— Неправильно вы вспахали, — похлопав меня по спине, продолжил Боня, — а, мотоблоком — вообще нельзя было...
— Почему это, объясни?
— Да, потому, что мотоблок разбивает землю в пыль.
— Ну, вот те раз! Что, вообще нельзя им пахать?
— Почему, нельзя? Можно. Только не здесь... У нас здесь почва особенная! Ну, или же другое навесное оборудование надо было применить...
— Ну, извини! Пахали тем, что было. А, конным плугом и лопатами, тоже неправильно пахали?
— Тоже, тоже...
— А, как правильно?
— Ты, что? Мой "роман" не читал?
— Читал. Только я как-то это место прое... Недопонял, короче.
— Понятно... Ничего, ничего! — непонятно отчего повеселел Боня, — в нашей истории — реальной, тоже половину земель в Пустоши запороли — пока методом научного тыка не научились. Свою методику сельскохозяйственной обработки земли разработали, взяв за основу метод Овсинского.
— Метод Овсинского? Извини, но мне это ни о чём не говорит. Ты бы просветил меня... На всякий случай.
— На случай, если со мной что-нибудь случится? — посмотрел поверх очков Боня.
— Все мы под Ним, — я перстом указал вверх, — ходим... Обидно будет, если такой опыт пропадёт!
— Да, пожалуйста... Метод Овсинского позволяет в засушливых местах увеличить урожай раза в два. А в Солнечной Пустоши, даже в два с половиной, три раза...
