В настоящий момент я знаю о происходящем на театре военных действий гораздо больше, чем кто бы то ни было в Петербурге. Постоянное присутствие Ганса возле моей персоны каждую ночь теперь не требуется, вот он и летает на разведку, успевая собрать нужную информацию и вернуться до рассвета, пробираясь в мою спальню через открытую форточку. Поэтому мне хорошо известно кто, что, где, когда и сколько. Более того, недавно расширил возможности своей разведгруппы в Константинополе. Если раньше разведчики передавали сведения путем нанесения различных символов в заранее оговоренных местах, что исключало передачу подробной информации, и требовало постоянных выездов за пределы города, то теперь они просто размещали после захода солнца лист бумаги на балконе второго этажа с текстом нужного содержания, а перед рассветом убирали. Ганс легко считывал информацию, даже не приближаясь, оставаясь на высоте порядка пятидесяти метров. Система передачи информации оказалась очень простой и надежной. А как именно информация доходит до адресата, об этом разведгруппе знать не надо. И поскольку эта информация поступала в течение нескольких часов, мне было гораздо проще принимать некоторые решения, которые в другом случае могли стать излишне рискованными. Чем удивлял всех остальных. Особенно чинуш из Военного и Морского ведомства. Некоторые даже втайне злорадствовали, надеясь, что "зарвавшаяся девчонка" наконец-то свернет себе шею. И каждый раз недоброжелатели оказывались в дураках. Единственным человеком из моего ближнего круга, безоговорочно доверявшим всем моим действиям, не считая паладинов, была Maman. Глубоко верующая женщина окончательно утвердилась во мнении, что Петр Великий и впрямь решил помогать мне во всех делах, направленных на благо Отечества. Поэтому всячески поддерживала, затыкая рты наиболее ретивым скептикам. Бенкендорф уже привык, что я получаю сведения из неизвестных ему источников, и считал это нормальным. Понимал, что есть вещи, которые даже начальнику СИБ знать не стоит. Бутаков занимается восстановлением Балтийского Флота и в его дела я не лезу. Не сомневаюсь, что "беспокойный адмирал" справится с задачей. Тем более, на Балтике сейчас затишье. После Аландского разгрома ни англичане, ни французы сюда больше не сунутся. А надежды на помощь Швеции в решении "русского вопроса" не оправдались. Как не оправдались надежды на помощь со стороны финнов и поляков. То есть, поблизости от "окна в Европу" ситуация стабилизировалась и опасений не вызывает. Ситуация на Кавказе тоже. Турецкая армия не просто отступает, а бежит, и ничего с этим султан сделать не может. Да и оперативной связи с войсками в Анатолии у него нет. Черное море мы контролируем, а путь по суше очень сложен и занимает много времени. Последний рубеж обороны противника — Босфор. И вот здесь все намного сложнее.
Русская армия продвинулась до линии Адрианополь — Тиниас, и остановилась, встретив серьезную оборону войск коалиции. В кои-то веки союзники решили действовать сообща, забыв на время взаимные претензии, и избрав довольно эффективную тактику. Наплевав на мнение султана, англичане и французы были готовы отдать нам хоть всю Румелию, но сохранить Босфор. Идти на любые территориальные потери (тем более, не свои), но только бы не допустить выхода России в Средиземное море. Поэтому сконцентрировали свои силы на последнем рубеже, возведя за короткий срок серьезные оборонительные позиции. Был серьезно укреплен батареями также вход в Босфор, причем вся орудийная прислуга состояла из англичан и французов, а древний турецкий хлам заменен новой артиллерией английского и французского производства. Правда, в последнее время снова наметился разлад между англичанами и французами. Свержение "племянника" в Париже, и провозглашение Франции в очередной раз республикой, еще больше отбили у французов желание воевать. Простому Жану, или Пьеру из французской глубинки, было непонятно, за каким лешим они находятся в этой опостылевшей всем Турции. Информация о попытке нового французского правительства заключить сепаратный мир дошла и сюда, что еще больше настроило англичан против французов, а французов привело в ярость стремление парижских политиков все же добиться своих целей не мытьем, так катаньем. Вместо разумного компромисса, который вполне мог устроить Россию, и позволить Франции выйти из войны, эти недоумки снова выдвинули ультиматум. Стране, которая била хваленую французскую армию и флот в хвост и в гриву. И вот этого никто из французов понять не мог. Тем, кто мерз на продуваемых зимними ветрами берегах Босфора, и месил грязь раскисших дорог Румелии, было наплевать на высокие материи большой политики. Они меньше всего думали о том, как запереть русского медведя в его азиатской берлоге. Французский контингент был на грани бунта, и начальству с большим трудом удавалось держать ситуацию под контролем.
Все это я узнавал с помощью Ганса, который умудрялся подслушивать разговоры противника ночью. Это давало возможность лучше спланировать наиболее перспективные направления ударов наших войск, а также оценить состояние и уровень подготовки воинских частей противника на разных участках. Информацию сливал Военному и Морскому ведомству через Бенкендорфа. Незачем мне светиться лично. А Бенкендорф уже проникся и осознал, что его пятнадцатилетняя императрица далеко не так проста, как кажется. Поэтому начальник СИБ глупых вопросов не задает, а молча делает свое дело. А откуда берет эту информацию Бенкендорф, господ генералов и адмиралов не касается. Надеюсь, что они смогут ей умело распорядиться.
И вот настал этот день. Черноморский Флот вышел из Севастополя и направился к Босфору. Вместе с парусниками шли также все пароходофрегаты и большое количество транспортных судов с десантом. Чужеродно выглядел здесь только "Ростислав" — наш первый черноморский броненосец. Оставляя за собой густой шлейф дыма из двух высоких труб, корабль все же мог держать нужную скорость хода, чтобы не отстать от остальных. Во что многие скептики поначалу не верили, сомневаясь, что удастся восстановить машины с английских и французских "утопленников" до нужной кондиции. Но опасения оказались напрасны. После завершения работ по превращению в броненосец "Ростислав" развил на мерной миле ход в двенадцать узлов. Правда, при максимальной нагрузке котлов и большом расходе угля. Но в проливах такая скорость ему не понадобится. Там, наоборот, надо будет довольно точно маневрировать малыми ходами в заданном районе, а иногда вообще удерживаться на одном месте против течения. Особенно в Босфоре, где оно бывает довольно сильным. Официально, как собирается действовать Корнилов, я знал лишь в общих чертах. Из Морского ведомства мне предоставили информацию, доступную для понимания пятнадцатилетней девчонкой. Под "шпицем" до сих пор считают, что "злобная фурия", захватившая трон, ничего не понимает в морском деле. Ну и ладно, я не в претензии. Ганс меня снабжает гораздо более точной информацией. Поэтому, если только узнаю, что кто-то попытается скрыть от меня нечто важное, меры будут приняты незамедлительно. Нам еще на Аральском море надо свой флот создавать. Вот и отправятся туда все "забывчивые". А если только откажутся, вылетят в отставку, как не оправдавшие доверия государыни. Встряхну это "адмиралтейское" болото, как следует. Припомню чинушам с адмиральскими эполетами их "принципиально годные" корабли.
Но это будет несколько позже. А сейчас выяснится, сможем ли мы сделать то, что задумали. Задача минимум — наглухо закрыть для неприятеля вход в Черное море, захватив Босфор. С Константинополем, или без него, это уже как получится. Я отдаю себе отчет, как трудно захватить многолюдный город, а потом его удержать. Но Константинополь сам по себе мне и не нужен. Это церковники пусть грезят о водружении православного креста над мечетью Айя Софья, в прошлом храмом Святой Софии, а мне гораздо важнее контролировать сам пролив. И если для этого потребуется спалить Константинополь дотла, я не буду колебаться ни секунды.
Это задача минимум. Закрепиться на обоих берегах Босфора, и контролировать вход в Черное море. Константинополь мне для этого совершенно не нужен. Как и его многочисленное и многонациональное население. Специально никого геноцидить не буду. Однако, что-то мне подсказывает, что это и не понадобится. Турки, греки, армяне, евреи и прочие, населяющие столицу Османской Империи, сами между собой передерутся, когда к городу подойдет российская армия. Поэтому больших сомнений в успехе босфорской операции у меня нет. Но вот что будет дальше, пока неясно. Захватить всю европейскую часть Турции до выхода в Эгейское море, а также все восточное побережье Мраморного моря с Дарданеллами, а потом удержать ее, задача намного более сложная. Причем дело даже не в турках. Те разбегутся, когда всерьез запахнет жареным. Проблема в "цивилизованных" европейцах. Это крах всей многолетней английской и французской политики. И совершенно неважно, сколько при этом турецкой земли нам еще удастся захватить. По сравнению с Босфором и Дарданеллами, она для Англии и Франции ничего не стоит. Подумаешь, русские варвары хапнули земельки у турецких варваров. Бывает. Европе от этого не холодно и не жарко. А вот контроль над черноморскими проливами — это совсем другое дело. Поэтому сопротивляться англичане будут отчаянно. А вот французы...
Незадолго до выхода нашего флота из Севастополя Гансу удалось подслушать очень интересный разговор между адмиралом Гамеленом и его начальником штаба Буэ-Вильоме, когда он проводил разведку бухты Золотой Рог и заметил, что в адмиральской каюте французского флагмана "Фридланд" горит свет. А ведь время уже за полночь. Решив выяснить, чего это не спится адмиралу Гамелену, Ганс снизился и завис рядом с окном каюты, включив режим мимикрии. Увидеть его из каюты было невозможно, но он видел и слышал все. За столом сидели Гамелен и Буэ-Вильоме. И судя по их виду, разговор был не из приятных...
— ... лично я считаю, что держать корабли как можно ближе к выходу из Босфора, — глупость. В этом нет никакого смысла, поскольку они не смогут оказать помощь береговым батареям до тех пор, пока русские корабли не выйдут на траверз Буюкдере. А выходить с нашими силами в Черное море — увольте! Если лайми и туркам очень надо, то пусть сами туда идут.
— Полностью согласен. Но я вызвал Вас по другому поводу. Только сначала сделаем небольшой экскурс в историю. Вы ведь знаете, что учудили наши парижские клоуны?
— Что именно Вы имеете ввиду? Они уже много чего учудили.
— Я говорю об их ультиматуме русским.
— Ах, это... Да, знаю. Раньше я и так был невысокого мнения об умственных способностях месье Фавра. После этого ультиматума понял, что очень сильно его переоценивал. Так же, как и его прихлебателей. Нужно быть абсолютным идиотом, чтобы предлагать подобное русским после того, как они разбили нас на Балтике и в Крыму. На поверку оказалось, что месье Фавр недалеко ушел от "племянника". Неудивительно, что Елизавета отвергла эту наглость. Девчонка оказалась гораздо умнее наших политических авантюристов. Не понимаю, на что они рассчитывали.
— А вот я, кажется, понимаю... И очень хотел бы ошибиться.
— Вы думаете, что в Париже сочли Елизавету недалекой пятнадцатилетней дурочкой, у которой одни балы и кавалеры на уме? Вот и попытались сыграть на этом?
— Не только. Скорее всего, в Париже до сих пор считают, что русская аристократия при дворе имеет вес, и Елизавета к ней прислушивается. Ведь девчонке всего пятнадцать лет, и никакого опыта правления она не имеет. Никто ее к этому не готовил. Но результаты ее недолгого правления, а также обстоятельства захвата трона, говорят сами за себя. Наша разведка допустила вопиющий провал. Не смогла разглядеть опасного кровожадного хищника в ангельском обличье, рвущегося к власти. Я видел портрет Елизаветы. Ну прямо ангел во плоти! Ее никто не воспринимал всерьез. И то, что произошло, оказалось полной неожиданностью для всех. Для русских в том числе. Елизавета в очень короткий срок расправилась с заговорщиками и сейчас подавляет малейшее сопротивление своей власти. Согласно сведениям, поступающим из Петербурга, ясно, что в России вернулись времена Ивана Грозного. Представители богатейших и влиятельных дворянских родов, к которым раньше прислушивался император Николай, и на помощь которых мы возлагали большие надежды, сейчас либо казнены, либо скрываются, либо сидят тихо и боятся слово против сказать. Указом Елизаветы создана Служба Имперской Безопасности во главе с ее верным псом — жандармским генералом Бенкендорфом. Для которого нет ничего святого, и которому даны широчайшие полномочия. Вплоть до ареста великих князей. Неслыханное дело при императоре Николае!
— Ну а что Вы хотите? Азиатская деспотия во всей красе, как она есть. Налет цивилизации слетел с этих варваров при первом же серьезном потрясении, и я нисколько этому не удивляюсь. Удивляет другое. Такое несоответствие формы и содержания. Юная и прелестная с виду девушка, оказавшаяся кровожадным чудовищем. Один лишь расстрел полка гвардии на Дворцовой площади чего стоит. И массовые казни аристократов, замешанных в мятеже. Признаю, Елизавета очень умело водила всех за нос. А в нужный момент своего не упустила.
— Я тоже так думаю... Что нам еще ждать от этой сумасбродной девчонки? А ведь ей всего пятнадцать лет!
— Предполагаете, она не удовлетворится достигнутым, и повторит поход на Париж, как ее дядя Александр Первый?
— Ну, это вряд ли! Для похода на Париж русским сначала придется разобраться с Австрией и Пруссией, а Елизавета не захочет увеличивать количество врагов за их счет. Она уже доказала, что не дура. Но вот вышвырнуть нас из Турции вполне может. И припомнить нам ультиматум Фавра тоже может, выдвинув невыгодные условия мира. Но до разговоров о мире надо еще дожить. И подписывать мирный договор не в нашей компетенции. Поэтому нам надо сосредоточиться на том, что зависит от нас.
— Что именно, mon Amiral?
— Вы согласны, что противостоять русской армии, если она подойдет к Константинополю, мы не сможем?
— Согласен.
— Согласны, что вступать в бой в открытом море с русским флотом с теми силами, что у нас есть, настоящее безумие?
— Согласен.
— Вы еще не ознакомились с последней информацией из Севастополя?
— Нет. Я ведь был в северной части Босфора, только-только вернулся. И сразу к Вам.
— Значит, слушайте. Наше положение здесь резко ухудшилось. Переоборудование в паровой броненосец линейного корабля "Ростислав" закончено, и адмирал Корнилов возлагает на него большие надежды. Мало того, что русским удалось установить на это парусное корыто без рангоута паровые машины с затопленных кораблей, и сплошь забронировать его железными плитами, так они еще и установили на нем двадцать четыре нарезных казнозарядных орудия Давыдова, полностью убрав старую дульнозарядную артиллерию. Вы представляете, что будет, если этот монстр войдет в Босфор?
— Очень хорошо представляю. Я разговаривал с офицерами канонерки "Жаклин", которые видели от начала до конца Аландское сражение на Балтике. Когда русский бронированный ледокол своими пушками перемалывал на дрова линейные корабли и фрегаты без заметного для себя ущерба. Причем у него было всего в о с е м ь пушек. А у "Ростислава" двадцать четыре?
