— Цу-сан! Эцу-сан! Нужно уходить, бунт не будет подавлен в ближайшее время, а нам с Доу не выстоять против толпы! И где-то здесь бродит нункенин, — решаюсь на ложь (может это и правда, кстати) — И это тот шиноби, что убил Юцу-доно! Я предполагаю, он вернулся закончить начатое!
Утверждать подобное рискованно, ведь я не уверен в своих догадках. Если ложь вскроется в самый неподходящий момент, заказчики могут утратить ко мне доверие, а это чревато серьезными последствиями.
Вдруг ощущаю нахлынувшую усталость. В разум проникает информация от развеянного клона.
*Группа нункенинов не таясь бежит по улице в сторону богатых районов. У большинства из шиноби перечёркнутые протекторы Ивы и Кумо, но присутствуют и предатели Конохи. Клон двигался по крышам с довольно большой скоростью, поэтому не успел спрятаться от взглядов шиноби. Последнее что он видел, множество кунаев, летящих в его сторону с необычно быстрой скоростью*
Пара мгновений, чтобы прийти в себя и я обращаюсь к Доу.
— Доу-сан. Отряд нункенинов, пятнадцать человек... возможно их тут не один отряд, — смотрю невысокому мужчине прямо в глаза. Его решимость колеблется.
"Ну же самурай, прояви гибкость! Если продолжишь стремиться к славной смерти, как заведует ваш кодекс, то погубишь своих хозяев". — Неотрывно смотрел я в тусклые зеленые глаза.
— Моя госпожа знает, что делать. Самураи выполнят свой долг, — похоронил мои надежды своей глупой гордыней самурай.
— Биджу тебя подери, Доу! Ты погубишь Юрэцу! Именно из-за таких действий вы, самураи, в упадке! — вспылил я.
— Трусливому шиноби не понять, — высокомерно отвернулся от меня самурай.
Не знаю, до чего бы я дошёл (вполне мог ликвидировать Доу, вырубить Цу и Эцу и рвануть с ними на плечах через полыхающий город), но Цу все же решилась оставить дом. Подействовало ли упоминание о убийце муже, или же женщина смогла пересилить свой страх (человек всегда будет стараться спрятаться в безопасном месте, для Цу безопасней поместья мест не было) — неважно. Важно то, что она вместе с Эцу и несколькими слугами, тащащими мешки с чем-то тяжёлым, вышли на улицу. Одеты Цу и Эцу были в простые удобные походные костюмы, поверх которых носили плащи коричневого цвета без опознавательных гербов и кандзи.
— Аки-сан, Доу-сан, мы рассчитываем на вас. Выведите меня с сыном из Танзаки, — чуть склонилась женщина.
Я облегченно выдохнул. Мне бы еще пару генинов в напарники, чтобы в случае боя защищали заказчиков и придавали им уверенности (чтобы заказчики побежали от страха) и вообще было бы хорошо, но чего нет, того нет. Придется довольствоваться клоном.
Быстро складываю печати. Из облака дыма материализуется моя точная копия. Ощущаю, как половина чакры исчезает из каналов. Очаг сжигает физическую и духовную энергию, пытаясь восполнить потери чакры, выраженно это в чуть усилившемся жжении где-то внутри брюшной полости.
Я, Доу и еще несколько его учеников выходим на улицу. Мы готовы пустить кровь любому кто посмеет дернуться в сторону Юрэцу. Следом выходят Эцу, Цу и слуги. Слышу как Эцу опустошает желудок. Да, картина, представшая перед его взором не очень — на улице валяются трупы людей с порезанным горлом, дальше трупы затоптанных и избитых до состояния кусков мяса несчастных познавших гнев толпы. По улице ходят группы опьяненных от крови и ярости людей, они бьют стекла домов, кричат простые лозунги и нет-нет поглядывают в нашу сторону.
"Нужно спешить, только вопрос времени, когда толпа осмелеет и накинется на нас".
Наша группа двинулась сквозь улицу в сторону выхода из города. Конечно можно идти к богатейшим районам, и надеяться, что личные гвардии старшей аристократии защитят торговую знать Юрэцу, но в подобное неспокойное время лучше на это не рассчитывать, а полагаться лишь на свои силы.
* * *
Танзаки пылал. Мелкая искра, упавшая на подготовленное топливо породило ужасающий костер бунта. Охваченная злобой толпа сметала все преграды на своем пути. Ярость людей, сродни болезни, передавалась от человека к человеку, заражая всех вокруг. Рожденная из отчаяния, ярость вытаскивала на свет самые отвратительные человеческие пороки. Те у кого ничего не осталось ничего не теряли и отдались этому безумию с головой. Кровь захлестнула улицы, безумные люди затаптывали и разрывали придуманных ими самими врагов. Монструозной змеей толпа текла от улицы к улице, увеличиваясь с каждым поглощенным её человеком. Вскоре змея разделилась и превратилась в чудовищную гидру, чьи головы устремились к разным концам города. Ближе к вечеру, одна из голов дошла до богатых районов и разбилась о преграду в виде баррикад стражи и гвардии благороднейших аристократов города. Так бы эта голова и сгинула бесследно, распыленная на множество ручейков, но неожиданно баррикады были сметены отрядами нункенинов. Бунтовщики же с радостными возгласами хлынули на богатейшие улицы и принялись утолять голод монструозной змеи — толпы, что имела примитивный разум.
Другие же головы расползлись по бедным районам. Там нечего было грабить, но толпа шла не за этим. Она шла мстить. Немногие организованные банды смогли некоторое время сопротивляться безумию народа, самые умные из бандитов примкнули к толпе, кого-то не приняла уже толпа — таких избивали до смерти.
Агрессивные люди, словно специально разбивали масляные лампы в домах, которые громили. Множество пожаров озаряли вечерний Танзаки. Огонь стал перекидываться с крыши на крышу, особенно пугающие пожары разразились в районах обездоленных — там дома стояли слишком близко друг от друга, и поэтому красный петух перекидывался от одного здания к другому слишком быстро. Многие задохнулись в дыму, чтобы потом их тела были сожраны обезумевшим фениксом.
В одном из бедных районов трое детей жались друг к дружке в страхе. Мальчик прижимал к себе сестер и постоянно поглядывал в сторону входа в землянку, служившей им домом.
Дверь на улицу задрожала. Кто-то сильный ломился в их дом. Цуцудзаки отодвинул сестер за спину, поморщился от стрельнувшей в плече боли, перехватил импровизированное оружие, сделанное из ножки стола к которой был привязан нож и выставил самодельное копье перед собой.
Дверь открылась.
— Живы, — знакомый голос облегченно выдохнул.
Перед Цуцудзаки, Цин-Цин и Юзу стоял немного подпаленный шиноби Кумагаи Аки.
— Большой братик! — всхлипнула Юзу и обняла шиноби. Заплакала, ей вторила Цин-Цин.
На лице Аки отразилось сложное выражение, которое Цуцудзаки не смог понять. Шиноби закусил губу, отстранил Юзу и Цин-Цин от себя. Было видно, что шиноби почему-то слаб... а потом Цуцудзаки понял, как понимал ранее — перед ним не настоящий Кумагаи Аки, а клон.
Почему-то мальчику стало грустно. Умом он понимал, что шиноби в первую очередь должен выполнять задание, но все равно было обидно.
Секундой позже Юзу и Цин-Цин осознали тоже, что Цуцудзаки.
— Большой братик... — всхлипнула Юзу.
— Слушайте меня внимательно. У меня мало времени... — с трудом говорил клон — На улице небезопасно. По городу помимо обезумевших бунтарей бродят нункенины, ниндзя предатели своих деревень! Я, потратил слишком много чакры, пока добирался до вас... — Аки-клон поморщился. Даже при всей его скрытности, ему не удалось избежать боя с одним из глазастых нункенинов. Тот шиноби был довольно слаб, и клону удалось его убить, но при этом он потратил изрядно чакры.
— Когда я развеюсь, оригинал получит все мои знания и тут же отправит к вам несколько клонов, может даже сможет пойти лично! Поэтому спрячьтесь хорошенько, забаррикадируйте дверь и никому, не при каких обстоятельствах не открывайте... — каждое слово клона было тише предыдущего.
— Цуцудзаки, ты мужчина, защити своих же....
Не договорив, клон превратился в белый туман, что опустился на пол и затем бесследно исчез.
— Проклятье. Проклятье! Кумагаи-сан, пожалуйста, вернитесь! — не смог сдержать голоса Цуцудзаки. Слезы полились из его глаз. Мальчику было страшно, так страшно ему не было никогда в жизни.
— Мне страшно, — дрожащим голосом пропищала Юзу.
На Цин-Цин же было жалко смотреть. Девочка и так с бледноватой кожей, теперь напоминала живой труп! Только фиолетовые глаза блестели от слез и были полны жизни.
— За... забаррикадируем дверь — дал петуха голос Цуцудзаки. Мальчик молил всех известных ему Ками, чтобы Кумагаи Аки вернулся за ними и не оставил умирать в этом страшном городе Танзаки.
По помещению витал запах дыма, раздавались всхлипы детей и скрежет перетаскиваемой мебели. Кое-как прислонив все имеющееся имущество к двери, дети стали напряженно ждать своего большого брата из Конохи.
А вот у их названого брата дела шли не очень. Он стоял держа кунай перед собой, заслоняя напуганных Эцу и Цу от угрозы. На земле валялись трупы учеников Доу, а сам самурай ругался сквозь зубы и пытался вытащить из плеча засевший в кости кунай врага.
"Прозевал!" — отчаянно думал Аки, неотрывно следя за шиноби напротив.
Атака была произведена филигранно. Почти все кунаи нашли свои цели, только Аки и Доу смогли блокировать метательное оружие, при этом им еще и удалось прикрыть обоих Юрэцу от смерти.
— Это он... это он! — взвизгнула Цу, указывая пальцем на полноватого мужчину с рельефными мышцами на руках и одетого в безрукавку на голое тело. Он был короткострижен и пухлощек, носил перечеркнутый протектор Конохи на лбу, в каждой руке он держал по кунаю, за спиной у шиноби был закреплён большой сюрикен.
Аки подумал, что если бы противник швырнул большой сюрикен, то спасти заказчиков бы не удалось.
"Ошибка? Недооценка?" — крутились неясные мысли в голове Аки. Почему-то ему вспомнился собственный клон, который вовремя смог среагировать на нападение врага еще в самом начале бунта.
Отринув ненужные мысли, Аки приготовился к битве.
— Шиноби Конохи. Уходи, мне нужны только Юрэцу, — хриплый голос мужчины резал слух. Аки решил поддержать традицию и дать себе тем самым время распалить свой очаг чакры до максимальной производительности.
— Поверить предателю? — хмыкнул издевтельски Аки. — Тот кто продал свою верность за пару золотых не имеет больше доверия. Да, даже если бы тут был самый честный в мире шиноби, разве имею я права подвести Коноху. Кому как не шиноби знать... прости, забыл, ты ведь не шиноби, ты нункенин — предатель.
Сказанное Аки задело ниндзя в безрукавке.
— Да, что такой сопляк как ты знает о верности?! Хватит разговоров, или убирайся с моего пути... или подохни как пес! — но слова были лишь уловкой. На середине предложения шиноби швырнул кунаи и достал из-за спины большой сюрикен (длина лопасти полметра, гигантский сюрикен — метр).
Скорость кунаев была запредельной, но что еще ожидать от специализирующемся на букидзюцу шиноби?
Аки удалось предугадать направление атаки, и он отразил метательное оружие, летевшее в сторону Эцу, но второе не успел.
Раздался противный хлюп, а за ним женский приглушенный вскрик.
— Мама! — отчаянно взвыл Эцу.
"Биджу! Почему Доу не блокировал, он же был на пути атаки!" — сжал зубы Аки, но глянуть за спину не мог, нельзя упускать врага из виду. Одна заминка и все. Пускай Аки и превосходит этого Нобуру на 2 уровня, но парень не обольщался. Если сравнивать их боевой опыт, то Нобуру оставит Аки далеко позади.
На вид нункенину около тридцати, а это значит что опыта шиноби у него минимум 18 лет!
Аки отпрыгнул назад, так чтобы Доу был в области его зрения.
"Биджу..." — оценил парень разорванное напополам тело самурая.
Доу пытался блокировать кунай, но на метательное оружие было наложено какое-то дзюцу — распознал Аки. Но почему тогда противник не наложил дзюцу и на кунай, который он бросил в Эцу?
— Неплохо! — засмеялся нункенин, бросил в сторону Эцу большой сюрике, а сам рванул в сторону, желая обойти Аки со спины.
Не желая рисковать, Аки немедля использовал недароботанную технику ртути — Ртутная струна.
Из соединённых в печати концентрации пальцев (точнее из двух тенкецу на них) вылетела струя зеркальной субстанции, толщиной с хлыст. Аки дернул сцепленными в печати ладонями, повинуясь его движению, хлыст змеей извернулся в воздухе. Большой сюрикен куском скрученного метала, упал на землю. Вся сила, что вложил нункенин в бросок, ушла в мгновение ока, стоило сюрикену коснуться дзюцу стихии ртути. Аки на этом не остановился, он вновь крутанул запястьями, одновременно разворачиваясь резко в сторону врага. Хлыст устремился к цели, однако противник среагировал на атаку и ушел заменой.
Не желая дать врагу инициативы, Аки перестал преобразовывать чакру в стихию ртути, и развеял форму "струны".
— Техника Теневого Клонирования, — использовал печать концентрации Аки. Два клона прикрыли Эцу, один прыгнул на крышу к врагу, готовящему какое-то дзюцу, а сам Аки, наплевав на траты сложил печати в технике стихии молнии.
— Стихия Молнии: Жало громового Шершня! — выкрикнул вербальный компонент Аки. В его правой руке зародилась молния, следом принявшая форму синего энергетического копья.
Между тем Нобуру закончил создавать дзюцу. Он глубоко вдохнул:
— Стихия Огня: Мотылек!
Яркая красная вспышка устремилась в сторону Эцу, оставляя за собой след из огня.
В ту же секунду, клон, бывший на пути дзюцу, активировал все свои взрыв теги. Мощь теневых копий намного уступала оригиналу, но Аки не поскупился и влил именно в копии тегов довольно много чакры.
Взрыв!
Техника Мотылька столкнулась с взрывной волной и погасла.
— Замена, — одними губами прошептал Аки.
А тем временем шиноби Норубу еле сдерживал улыбку. Он был горд своим соотечественником. Такая тонкая стратегия! Не имей опыта в подсчете количества чакры врага, Нобуру бы даже и не заметил "лишнего" теневого клона, заходящего по широкой дуге ему во фронт. Сейчас, насколько понял Нобуру, молодой ниндзя использует замену и швырнёт дзюцу с неожиданной для Нобуру стороны. Тонко, и красиво.
Как и рассказывал когда-то умирающий отец, в конце перед глазами проносится вся жизнь. Вот и Нобуру, в минуты ожидания смерти задействовал все резервы организма и пытался вспомнить как можно больше.
Обычный сирота, не имевший никакой поддержки. На что он мог рассчитывать в клановой Конохе? Разве что на роль мелкого прислужника одного из кланов.
Годы упорного труда, понимание границы разделяющей клановых, потомственных и таких как он, сирот и шиноби первого поколения. У первых есть ресурсы и знания семьи, у вторых нет ничего кроме одного ущербного стиля, огрызка стиля листа, и трех простых ниндзюцу. Первые могли позволить себе наносить травмы каналам чакры с очагу, для того чтобы повысить свой резерв и скорость создания чакры, вторые вынуждены быть осторожными и при травме выбрасывались на улицу.
Сложная жизнь, но Нобуру не жаловался. Он трудился упорно и был вознагражден доверием Третьего Хокаге. Его приняли в АНбУ! Его, Нобуру, шиноби без кола и двора в спец подразделение элитных ниндзя!
Время шло, Нобуру жил от задания к заданию, мечтая однажды завести семью, или хотя бы оставить за собой потомство от сильной Куноичи. На его глазах деревня под мудрой рукой Сарутоби Хирузена преображалась в нечто большее, нежели простой союз многих кланов. И теперь, по прошествии многих лет, Коноха стала домом для множества шиноби. Местом, где даже сын обычного крестьянина, даже безродный сирота, даже дитя шлюхи могут стать шиноби, получить образование и даже войти в управляющий орган деревни — Совет Джонинов!
