— "Клянемся Создателем, да это Непобедимое Солнце несравненно богаче всего Сообщества! Сколько золота, сколько драгоценных камней, сколько произведений искусства... Этот трофей достоин войти в сокровищницу Сообщества! Отныне здесь будет музей, музей Победы и Величия Нашего народа — лучшего памятника для потомков об этой войне и не придумаешь!"
Тем временем Зверята бесшумно вели пышную свиту вглубь Чертога, к комнате самой Хозяйки.
У двери стояла почетная охрана из големов. При виде Премудрости, они отдали честь и встали по стойке смирно. У дверей появление Их Премудрости ожидали две феи "ЖАЛА" — те самые, что "приняли безоговорочную капитуляцию".
— Ну и что нового, сестры? — бесстрастно спросила Вторая.
— Все также, Ваша Премудрость. Сидит, как парализованный, рядом с ней, вцепившись намертво в её руки. Мы пытались его отцепить — не получается. Только если электрошоком...
— Не надо! — резко оборвала Вторая из Трех. — Вам бы все электрошоком исправлять! У человека — горе, а вы — электрошоком...
Обе феи покраснели до корней волос и стыдливо замолчали.
Зверята неслышно открыли двери и впустили Их Премудрость в комнату.
Все три светильника залетели внутрь и благодаря им взору Триединой Премудрости открылась удивительная картина.
На кровати, на высоко поднятых и специально взбитых подушках покоилась голова золотоволосой феи. Её лицо было смертельно бледно, под глазами застыли темные круги, щеки — глубоко впали, тонкие и истощенные белые руки лежали на груди. Лицо было спокойно, величественно, мирно, легкая улыбка навсегда застыла на бледных губах. Это придавало её истощенному лицу некоторую долю обаяния, взамен безвозвратно утраченной красоты. Рядом с феей на кровати сидел застывший, как голем, человек.
Принца — а это был он — невозможно было узнать. Сгорбленный как старец, с резкими морщинами у уголков губ и на лбу, с проседями в волосах. Белое как полотно лицо, опухшие от слез глаза, остекленевший невидящий взгляд...
Он даже не посмотрел в сторону Премудрости и не встал при Их появлении. Одна из фрейлин хотела было что-то гневно сказать ему, но Вторая Премудрость резко подняла руку, и она смолчала.
— Как она умерла? — тихо спросила Вторая.
— Спокойно. Тихо. Она... примирилась с Создателем... — через силу, шепотом, словно боясь разбудить усопшую, произнес Принц.
— Хвала Всевышнему! — произнесли все Три Премудрости, благоговейно сложив ручки на груди. — Покойся в мире, сестра. Пусть огонь, который охватит это бренное тело, вознесет твою мятежную душу к местам вечного упокоения.
А потом Они подошли к изголовью кровати и троекратно благословили священным знаменем её лицо, и по кровати разнеслось легкое медовое благоухание. Лицо умершей, бывшее до этого бледно серым, сразу порозовело, губы налились краской, как и щеки, а следы мешков под глазами пропали. Казалось, Лили не умерла, но спит.
— Она просила Вас...
— Мы знаем. Летучая мышь завтра же обретет новое тело. У нас как раз одна из новобрачных фей готовится к зачатию, так что душа этой сестры не останется бездомной, — Премудрость щелкнула пальцами и одна из фрейлин принесла золотую клетку, в которую осторожно переместили летучую мышь и унесли.
После этого Вторая Премудрость обратилась к другой фрейлине:
— Распорядись, сестра, чтобы принесли все потребное для переноса тела. Мы должны похоронить её по нашему обряду со всеми причитающимися ей по статусу почестями.
— Так точно, Ваша Премудрость, — поклонилась фрейлина и тут же вышла.
— Азаил бежал с ребенком, не така ли? Я чую его присутствие здесь...
— Да, — все также отрешенно сказал Принц.
— Вызвать сюда лучших разведчиц и немедленно просканировать эту комнату и установить след беглеца, — обратилась Она к другой фрейлине. — Азаила — к Нам, живым или мертвым... — короткая пауза, — ...лучше — живым. Здесь, на этом плато, Мы организуем зоопарк из редких животных Заморья, думаем, одна мурина будет хорошим экспонатом. А незаконнорожденного щенка доставить к Нам лично. Мы лично позаботимся о его воспитании. Приказ ясен?
— Так точно, Ваша Премудрость, — и ещё одна фрейлина покинула комнату.
— А что делать с ним? Он ведь дерзко бежал из заключения и по нашим законам должен быть сурово наказан! — осмелилась подать голос юная фрейлина, с неприязнью смотревшая на Принца.
— Наказан?.. Наказан, милочка?.. — усмехнулись сразу все Премудрости, а потом продолжила Вторая. — За что же? За то, что, благодаря ему, Мы одолели практически неуязвимого врага? — И впервые за долгое время все три Премудрости рассмеялись.
— Неужели ты думаешь, милочка, что он сделал все это не с Нашего ведома?! Мы специально устроили его заключение на Островах Блаженных, хотя, по существу, никакой вины на нем и не было — он совершенно случайно вмешался в эту игру и никакой угрозы Нам никогда и не представлял. Мы упрятали его туда, зная, что Непобедимое Солнце клюнет на эту наживку и ради своего возлюбленного воплотится в тело, полностью утратив свою неуязвимость и большую часть сил. Мы специально попустили патрулю "ЖАЛА" попасть в ловушку, чтобы она получила возможность воплотиться. Мы специально позволили им остаться в безопасности на "Каменном Зубе", чтобы зачатый ими там ребенок ускорил процесс истощения её тела. И за что же его теперь наказывать, милочка? Да его наградить надо было бы, если бы...
Феи с круглыми от удивления глазами, совершенно ошарашено смотрели на Их Премудрость.
— ... если бы Мы не знали, что единственной наградой для этого человека будет... — просто вернуть его к любимой жене — только она способна вдохнуть в него украденную Непобедимым Солнцем жизнь. Клянусь Создателем, — повернувшись лицом к придворным дамам, сказала с иронической улыбкой Вторая Премудрость, — весьма странная парочка! Когда Мы спросили, какой награды она хочет за оказанные Сообществу услуги, она сказала — жизни мужа, а когда Мы ответили, что это не награда, поскольку казнить его не за что, она сказала — хочу удалиться с ним опять в свою хижину у Предела... Слышите, сестры, вместо повышения она попросила понизить её в звании! Изумительно! Нет, поистине они друг друга стоят...
Ропот осуждения прокатился по толпе фрейлин: "Как! Променять величие служения у Престолов Их Премудрости на какую-то лесную глушь! Не слыхано!"
— Думаем, впрочем, что для этих чудаков — это самое место... Ну что ж, а Нам пора, тем более что кое-кто ждет и не дождется, пока Мы отсюда не удалимся, — улыбнулись Премудрости и тихо вышли из комнаты, а вслед за Ними, шумя складками платьев, и вся её многочисленная белоснежно-нарядная свита. А следом за ними на цыпочках вышли Зверята.
Принц остался один, но ненадолго. Вошли две феи с черно-серебристыми носилками для тела и встали в нерешительности у кровати, ведь электрошок им применять было запрещено, а как ещё добиться выдачи Принцем тела?
В этот момент послышался тихий шелест женского платья и в комнату вошла... Прекрасная Фея.
Её лицо было печально и бледно, но не так, как раньше. Оно не было заплаканным, осунувшимся, скорее её печаль была светлой и спокойной.
Она тихонько подошла к кровати Лили и села на краешек. Потом она поцеловала усопшую в лоб и что-то тихо прошептала. А потом обняла Принца и положила свою головку ему на левое плечо. Так они молча просидели несколько минут. А потом она тихо и нежно прошептала Принцу на ухо:
— Эй, мой Добрый Принц, нам пора... Ты слышишь? Осленок уже скучает, дома уже все готово к праздничному ужину, дети тебе уже сделали подарок... Ждут не дождутся...
Но Принц молчал.
Тогда Фея повернулась к Лили и обратилась к ней:
— Отпусти его, Лили! Ваши судьбы, по промыслу Создателя, некогда сплелись, а теперь и у тебя, и у него — разные пути... Отпусти его и ступай с миром в уготованные тебе чертоги. Отпусти, моя единственная настоящая подруга... Лили...
Холодные руки Лили вдруг разжались, а Принц, наконец, отвел немигающий взгляд от мертвого лица Лили и впервые, словно очнувшись ото сна, увидел лицо Феи:
— Дорогая, ты здесь... Я... я... я....
— Тише, тише, — прошептала Фея, прикладывая тонкий пальчик к его губам, — не говори ничего... Я все знаю... Лучше пойдем, а то нас давно уже ждут.
Принц молча кивнул. Фея взяла его за руку и, встав с постели, повела к выходу из комнаты, на ходу сделав еле заметный знак двум феям. Те, кивнув в ответ, подошли к одру умершей, чтобы выполнить все то, что обычно делают с покойницами.
Но этого ни Добрый Принц, ни Прекрасная Фея уже не увидели, направляясь к выходу из заколдованного Золотого Чертога, в который им, к величайшему их счастью, уже не суждено было вернуться никогда.
Глава 26. Возвращение.
1.
На плато у Золотой Башни Принца и Фею уже ждали. Там стоял большой воздушный шар, запряженный шестеркой больших белых орлов. А у шара — выстроившись в шеренгу, стояли десятки фей высших рангов, в том числе и представительницы Ордена "ЖАЛО". Среди них — сама Триединая Премудрость.
Феи были при полном параде. Длинные шелковые платья, в которые они были облачены, свидетельствовали о наступлении мира. Об этом говорили и прически на их головах, и жемчужные нити, вплетенные в волосы, и драгоценности, украшавшие их пальцы, шеи, запястья...
При появлении Принца и Феи заиграли невидимые серебряные фанфары, зазвучала торжественная музыка целого оркестра флейт, струнных и барабанов. И все феи бросились поздравлять счастливое воссоединение влюбленных. Каждая желала им счастья, норовила обнять и поцеловать счастливых супругов. Не осталась в стороне и Премудрость. Все три Премудрости по очереди расцеловали и Принца, и Фею.
— От имени всех сестер Сообщества, Мы выражаем вам Нашу величайшую благодарность за тот вклад в победу над силами зла, которые вы внесли. Кто знает, что стало бы с нашим миром без вас? И именно поэтому, после всего происшедшего, Нам непонятно и горько от того, что вы покидаете Поднебесье... Может быть, вы все-таки разделите нашу радость, радость всего Сообщества в торжествах, которые намечаются сегодня?
— О, Ваша Премудрость, Вы очень добры и щедры к нам, — изысканно вежливо ответила Фея, — но мы так устали от всего происшедшего, так истосковались по дому, что при всем желании не можем остаться. Нас ждет дом, нас ждут дети...
Принц же промолчал. Участвовать в торжествах всего через несколько часов после смерти Лили казалось ему верхом безумия. Но и говорить об этом — тоже не хотелось — ведь раны в душе ещё так свежи! Ему хотелось только одного — поскорее уехать домой и не видеть более никого, а особенно фей, "ЖАЛО" и Их Премудрость вместе взятых. Не видеть никого, кроме самых близких, самых любимых друзей.
— ...Ну что ж, не будем вам мешать, дорогие мои, — мягко и нежно произнесла Вторая. — Лучшее лекарство от происшедших бурь — это покой семейного очага и взаимная супружеская любовь. Вы заслужили это и Мы отпускаем вас. Надеемся, правда, что Вы, моя дорогая, все же появитесь при Нашем дворе, когда раны в Вашей душе затянутся окончательно. Наш двор многое потеряет без Вашего общества! А пока — идите и отдыхайте. Вы, моя дорогая, можете приступить в Вашим обязанностям по Служению тогда, когда сочтете нужным — Вы итак, можно сказать, авансом, за всю жизнь выполнили свой долг перед Целестией. Ступайте, и да пребудет с вами Создатель!
Триединая Премудрость ещё раз расцеловала обоих и дала знак руками. Феи расступились, и дорога к воздушному шару была открытой. А Зверята уже открывали дверцу и раскладывали трап.
Шар был довольно просторный: плетеная корзина размером с небольшую комнату, с мягкими сиденьями, баллон из красного шелка, наполненный искусственно подогреваемым заклинаниями воздухом, упряжка из шести больших белоголовых орлов, готовых вот-вот взмыть ввысь и понести за собой шар.
Принц и Фея, держась за руки, поднялись по трапу и сели в кресла. А Зверята уже поднимали трап и отцепляли якорь. Орлы взмахнули широкими крыльями и шар устремился в воздушное пространство. Поводья держал Щенок, а Котенок встал у регулятора высоты. Принц и Фея напоследок помахали руками феям. Золотая Гора вместе со зловещей Золотой Башней через несколько мгновений навсегда исчезли из виду.
2.
Оставшись одни, Фея и Принц не проронили ни слова. Зверята не нарушали их покой, да и дел у них было полно — управлять шаром было нелегко. Все время надо было следить за тем, чтобы орлы летели в нужную сторону, чтобы подогревать остывающий воздух, когда нужно было набрать высоту, или, наоборот, остужать его, когда нужно было идти на снижение.
Прохладный ветер приятно освежал лица Феи и Принца, играл их волосами. Фея держала руки Принца в своих и, не отрываясь, смотрела на него. Принц задумчиво и мечтательно, как это бывало с ним и раньше, смотрел куда-то вдаль, на линию горизонта, на клубящиеся вдалеке белые облака. Казалось, он снова не здесь, он где-то в другом мире... Но это и наполняло сердце Феи радостью. Значит, Принц постепенно приходит в себя, постепенно становится прежним. Фею не расстраивала его отрешенность. Нет, именно это она больше всего и любила в Принце, может быть, именно потому, что сама не была такой.
Мимо них проплывали облака, птицы приветствовали их своими криками, а они не замечали ничего.
— О чем ты так задумался, дорогой? — наконец, не выдержав, спросила Фея.
— О том, какая странная у нас с тобой вышла история — она до сих пор совершенно не укладывается у меня в голове, — эхом ответил Принц. — Мы с тобой делали одно и хотели одного, а вышло что-то совсем, совсем другое... Совершенно не думая об этом, я и ты вдруг оказались навсегда вписанными в Историю Целестии, и даже если сильно захотим, мы уже не сможем быть прежними — провинциальными чудаками-влюбленными. Мы теперь навсегда связаны с теми событиями, которые мы породили, и с теми силами, которые мы пробудили к жизни...
На миг лицо Феи омрачила тень тревоги — таких речей Добрый Принц никогда раньше не произносил и это её напугало. Но она совладала с собой и, мягко улыбнувшись, погладила растрепавшиеся от ветра волосы Принца.
— А, по-моему, все хорошо... — деланно весело ответила Фея. — Я верю, что все будет по-прежнему, стоит только нам вернуться домой, к нашим детям и нашей речке и лужайке. Ты снова будешь ходить по лесу и разговаривать с деревьями, зверями и птицами, дружить с русалками, а я... Я буду тебя любить и заботиться о детях, о доме и буду как прежде ждать тебя к обеду и ужину, и, наверное, опять буду сердиться за то, что ты приходишь весь грязный и совершенно не вовремя, а ты будешь мне рассказывать новые сказки, которые сочинил, пока гулял, а я буду их перекладывать потом на музыку и петь их детишкам на ночь...
Принц, наконец, оторвал свой взгляд от облаков и горизонта и посмотрел на Фею. Как она была прекрасна! Нежная добрая улыбка, глаза, излучающие любовь, развевающиеся от ветра золотистые волосы...
— Я тоже в это верю, моя Прекрасная Фея, — прошептал Принц и обнял её.
Вскоре шар пошел на снижение. Орлы долетели до нужной точки, и Щенок отцепил поводья, освободив изрядно потрудившихся для них птиц. Орлы, сделав круг перед шаром, на прощание издали громкий клекот, а потом полетели обратно — в свои родные Скалистые горы.
