Моя помощница посмотрела на меня, сначала недоуменно, потом задумчиво. Я понял, что, либо, надо тикать, либо поразить собравшихся неимоверно звучным комплиментом. Встал и провозгласил: — За собравшихся дам! — И с видом лихого и придурковатого гусара лейб-гвардии выдул то, что держал в руке. Оказалось, зря.
Похоже, совсем не вино там было. Машинально проглотив, я сморщился и растеряно посмотрел на Деф. Она неопределенно пожала плечиками, а Алиса пояснила: — Да, не розовое вино, алкоголя больше и все такое. — И в ответ на мой непонимающий взгляд сказала: — В честь моего дня рождения. Все-таки первый раз за... много лет справляю.
На некоторое время я, как говорится, выпал в осадок и просто сидел с выпученными глазами, глядя в одну точку, посему часть дальнейшего разговора пропустил. Когда же пришел в себя, то услышал, как моя девушка произнесла:
— Может, все же попытаемся вернуть ее родителей? Создадим тела по останкам, а души вернутся?
— Не вернутся. — Лениво ответила Алиса и закинула ногу на ногу. — Можно вернуть, пока душа в пути, но когда оказалась у Отца, все. До нового рождения... — Девушка замолчала.
— Что, до нового рождения? — Очень ласково спросила ее Деф. Я тоже с любопытством глядел на подругу.
— Какие замечательные погоды стоят нынче. — Девушка с белокурыми волосами невозмутимо разглядывала серое небо сквозь розовый бокал.
— Плохие погоды стоят нынче. — Моя помощница приблизилась к подруге и забрала стеклянную посудину.
— Эй! — Протестующе воскликнула Алиса. — Это мое!
— Что ты имела в виду, сказав, что душа до нового рождения?.. — Деф села рядом и положила ей локоток на плечо. — Колись, подруга. Что, она?
— Почему я должна отвечать? — В руке Алисы появился еще один, наполненный розовым вином, бокал, был изъят, — Эй! — и поставлен на стол. — Что взамен? — Недовольно поинтересовалась она.
— Попить хочешь? — Ласково спросила ее моя помощница.
— Хочу. — С надутым видом ответила девушка.
— Держи. — Деф протянула бокал. Алиса его взяла, но помощница не отпустила, и нежно и мягко спросила: — Так, что, ты говоришь, душа до нового рождения?
— Отец ее возвращает к новой жизни. — Сдалась подруга, получила прозрачную посудину в единоличное владение и присосалась к краю.
— Любую душу? — Удивленно спросила Деф. — Каждую?
— Нет. — Коротко ответила Алиса и вновь припала к бокалу. Мы терпеливо ждали, пока она напьется, однако она никак не напивалась и сидела с бокалом так, словно он был бездонный.
— Сейчас отниму. — Ласково произнесла моя помощница.
— Уф! — Девушка с белокурыми волосами изнеможенно отстранилась от стеклянной тары и глубоко вдохнула. Выдохнула. Мы ждали. — Не каждую. — Сварливо проговорила она. — Лучших он отбирает... Просто отбирает и не спрашивайте, куда и зачем. А остальные рождаются снова. И снова. — Алиса помолчала и угрюмо добавила: — И снова.
— Но ничего не помнят. — Утвердительно заметила Деф.
— Почти ничего. — Девушка с белокурыми волосами выглядела весьма недовольной. — Иногда бывают воспоминания из прошлой жизни, но обрывочные. Такие, словно в жизни подобное уже было. И сны, тоже... — Она замолчала.
— Что, сны? — Не унималась ее подруга.
— И сны, далеко не безобидные фантазии спящего мозга. — Алиса хмуро покачала вино в бокале.
— А что?
— Человеческий мозг никогда не спит. Сознание, лишь верхушка айсберга, его функции работают на пределе возможности, поэтому ему... — Девушка посмотрела на Деф и ехидно сказала: — Отдых нужен. — Не дождалась ни какой реакции, разочарованно вздохнула и продолжила: — Остальная же часть мозга работает постоянно, хотя во время сна, естественно, замедляется. И подсознание пытается донести до человека свое видение ситуации. Иногда пытается помочь, иногда развлечь, иногда, если недовольно, попугать. Сознание в человеке доминирует, но когда он спит, всплывает оставшаяся часть. Иногда, особенно в детстве, когда еще не знает пределы своих возможностей, пытается взять на себя полный контроль над телом. — Глядя на наши изумленные лица, пояснила: — О лунатиках слышали? Типичный случай. Кстати, в стрессовых ситуациях у него это замечательно получается.
— У кого? — Тупо спросил я.
— У подсознания. — Алиса вновь посмотрела на меня, печально вздохнула и пояснила: — Второго сознания человека. Когда первое сильно испугалось и отключилось, или же случился стресс, бразды правления берет второе, главная задача которого основана на инстинктах, условных и безусловных, приобретенных предками и самим индивидуумом. Не понятно?
— Понятно. — Буркнул я. — Непонятно, причем тут душа?
— Притом. Что такое инстинкт? Да не отвечай, — девушка махнула рукой, — не надо. Я сама отвечу. Это ответная реакция организма на раздражитель. Но чтобы знать, как именно отвечать, организму надо помнить конкретную ситуацию. И если одни реакции человек получает в процессе обучения, то безусловные, и не только, кстати, основываются на памяти предыдущих поколений. Не понял?
Я отрицательно помотал головой.
— О!.. — Алиса закатила глаза. — Простой пример. Почему одни породы собак относятся к пастушечьим, другие охотничьим, третьи к охранным, и так далее?
— Потому что их специально так отбирали. — Блеснул я эрудицией.
— Правильно. Память предков слоями накладывалась, превратив условные рефлексы, накопленные во время жизни, в безусловные, те, что передаются потомкам. И вместе с информацией о ситуациях, в которых надо действовать, так, или иначе, проскальзывают и подробности. Как правило, чем ярче воспоминание, тем сильнее оно закрепляется. Не понял? Откуда у людей боязнь высоты, замкнутого пространства? Это память предков. Кто-то заблудился в пещерах, кто-то едва не упал со скалы. А кто-то и упал.
— Ха! — Развеселился я. — Так если он упал, как он страх перед высотой потомкам передаст?
— Во-первых, человек мог и выжить. А во-вторых, — Алиса многозначительно улыбнулась, — вот здесь мы и подходим ко второй составляющей всего живого. Ну-ка, скажите, дети, как она называется?
— Душа. — Хором с Деф проговорили мы.
— Молодцы. — Наша учительница радостно заулыбалась. — Всегда бы вы были столь понятливы. — И с лукавым выражением добавила: — И послушны. Я уже говорила, что у всего во вселенной есть две составляющие. У физиков оно называется... — Она закатила глаза. — Единая теория поля, слышал такое? — И с надеждой посмотрела на меня. Я неуверенно кивнул. А вдруг, действительно, слышал. Девушка с белокурыми волосами с досадой махнула ладошкой куда-то в даль, в сторону своего чрезмерно умного сателлита, подумал я, и продолжила: — Говоря проще, у всего есть две стороны. Физическая, то есть материальная и энергетическая, то есть астральная. И если с физической стороной частиц все понятно, то с волновой сложнее. Если у неживой материи оно полевое и вопросов нет, то у того, что живое, является яблоком раздора и называется... — Учительница сделала паузу и с ожиданием поглядела на нас.
— Душа. — Послушно хором сказали мы с моей помощницей.
— А как же свет? — Влез я.
— Это поток фотонов. — Пояснила мне Деф. — Не мешай.
— Но, получается, у глыбы размером с дом душа куда больше моей, — растерянно протянул я.
— Она двигается? — Нетерпеливо спросила меня помощница. Я отрицательно помотал головой. — В ней есть живые клетки? — Я опять помотал. — Вот и не лезь. Не обращай на него внимания, — с непонятной интонацией обратилась она к своей подруге. Я насупился, а та величественно кивнула и продолжила:
— Вот во второй составляющей и передается память о скале, особенно в том случае, если объект не выжил. Последний, поэтому самый яркий отпечаток в ауре, да еще и столь мощный, это, скажу я вам, сильная штука. И после нового рождения он или она испытывают инстинктивный страх перед высотой. Или лифтом, если раньше, к примеру, в пещере завалило и тю-тю.
— Это все понятно. — Нетерпеливо произнес я. — Только как нам это все поможет в деле с родителями Блон... Лены?
— Никак. — Алиса отпила. — Практически ничего они помнить не будут, и уж, точно, свою дочь не вспомнят.
— И зачем же ты мне сейчас целую лекцию прочитала? — Возмутился я.
— Чтобы вы лучше понимали ситуацию. И теперь главное. Тебе не кажется, — девушка с белокурыми волосами пристально наблюдала за мной, — что их смерть была несколько... режиссирована? Подстроена, говоря иначе? Понимаешь... — Она опустила взгляд к своему бокалу, явно очень довольная моей реакцией. — Сателлит в автоматическом режиме отслеживает происходящее за всеми, кто, так или иначе, связан с его хозяином. И за их окружением тоже. Делается это, дабы не возникало неприятных сюрпризов, и не только. Соответственно, ты — Алиса показала пальчиком на Деф, — была в курсе происходящего с родителями, и если не подстроила все напрямую, то намеренно не вмешалась в аварию, значит, так было нужно твоей хозяйке. Вопрос, почему? — Теперь девушка с белокурыми волосами внимательно смотрела на меня. — Их родители не разрешали вам встречаться? Хотели увести ее в другой город? Ты с ней поссорился, в конце концов? — Я подавленно молчал и она продолжила: — Практически на всех, так или иначе небезразличных хозяину людей сателлит ставит Знаки.
— Что значит, ставит? — Глухо спросил я. Попала она в точку, что говорить. — Знак, дело добровольное. Как тебя понимать?
— Поверь, — Девушка пренебрежительно фыркнула, — наши слуги найдут способы и аргументы получить нужный ответ. На тех, к кому привязка положительная, дабы потом оказались с нами, и на тех, к кому чувства отрицательные, для того, чтобы в последствии... — Алиса осторожно покосилась на меня. — Например, опыты ставить. Согласись, куда приятнее, когда мучается неприятный тебе человек, нежели просто посторонний, верно? А там, глядишь, и поймет, как был неправ когда-то. — Она весело хихикнула. — Но поздно. И, может быть, спустя какое-то время и вымолит прощение, кто знает. Тем более, к таким попаданцам Отец, вроде, особо благоволит? — Девушка наклонилась ко мне и с лукавой улыбкой прошептала: — Только сестрам не говори, они так возмутятся...
— Значит, ставит Знаки, говоришь... — Протянула Деф. — И как его получить назад?
— Просто потребовать как свою собственность, как же еще? — Алиса недоуменно посмотрела на меня, я же подозрительно на нее. Так просто?
— Слушай, — спросил я, — а в реальной жизни ты кто? Как и где ты живешь? Ты говоришь, в Авалоне редко бываешь. Так как, тогда?
— Каждая из нас обычно живет в столице своей территории. Если их несколько, обычно в самой крупной. Но не всегда. Например, самая старшая... — Девушка с белокурыми волосами помахала ладошкой над своей головой, — живет в основном в Вашингтоне, относительно небольшом городе, почему и сделала его столицей. Стер... Ее бывшая Госпожа, — она указала на Деф, — вообще как-то затеяла строительство родового гнезда с нуля. Хотя, после своего отсутствия и случившихся за это время катаклизмов перебралась назад.
— Это все прекрасно. — Перебил я. — Но как ты живешь?? Я с дедой, а ты с кем? Или ты сама по себе?
Девушка с белокурыми волосами улыбнулась улыбкой победителя.
— Этого тебе не скажет никто. — Гордо произнесла она. — Слишком закрытая информация. И нет ничего хуже для смертного, узнать, кто его знакомая на самом деле. Вам, хранителям, проще, — Алиса с завистью вздохнула, — ваша вторая ипостась зачастую не знает, кто на вы самом деле, и это сильно облегчает жизнь среди людей.
— Почему же вы тоже не разделите свое сознание? — Удивился я. — Днем ты, ночью... — я подумал, — тоже ты.
— Такое может свершить лишь один из Четверки, и делает отнюдь не для облегчения жизни среди смертных, а для возможности перехода в режим 'Хранитель'.
— И что за режим такой? — С любопытством спросил я.
— Вот ты мне и расскажи. — Алиса с не меньшим любопытством посмотрела на меня. — И что за режим такой? Что вы храните и для чего? И кто еще из нас вы?
— А ты не знаешь? — Изумился я.
— Вообще-то это еще больший секрет, нежели кто из нас где конкретно живет. Одна из главных задач разведок геополитических образований, это найти место проживания сестер и напичкать его следящей аппаратурой. Иногда столько интересного можно узнать, не представляете. И главная задача контрразведок, соответственно, пресекать и по максимуму кидать дезу. Мы предпочитаем не светиться, и общение со Знаками оставляем за сателлитами. Вот Госпожа твоя, да, некоторое время назад совсем с катушек съехала и стала общаться напрямую, вследствие чего и засветилась. Теперь понятно, почему.
Наступила пауза и когда излишне затянулась, я терпеливо вздохнул и спросил: — Почему?
— Заметь, мой принц. — Девушка с белокурыми волосами медленно обошла меня вокруг. — Не твоя горячо любимая девочка это говорит, а я.
— Ценю. — Я смотрел на Алису как можно более благодарно. — И так?
— Потому что Стер... — Она запнулась. — Госпожа предвидела произошедшие события, вернее их рассчитала ты. — Девушка шутливо поклонилась Деф. — Знала, что нити Знаков оборвутся, и подготовила их к прямому общению. Единственно, не знаю... — Алиса задумчиво разглядывала меня, словно диковину. — Предвидела ли она, что ты станешь принцем? Она сделала очень рискованный ход и была ли эта наживка, чтобы ее заглотнули, или... — Девушка с белокурыми волосами послала мне воздушный поцелуй и улыбнулась. — Я ненадолго, мой принц. — И исчезла.
— Что? — Через некоторое время не выдержал я. Деф продолжала задумчиво на меня смотреть, словно размышляла, отравить меня, или пусть пока походит. — Не гляди на меня так. — Стал потихоньку терять терпение, да и не по себе было, если честно. — Что такого эдакого ты у меня увидела?
— Почему ты не рассказываешь? — Неопределенным тоном спросила она, ввергнув меня в небольшой ступор.
— Я? — Я был не удивлен, я был в шоке. Звезда в шоке, неожиданно пришло в голову. Я ей отчаянно замотал и с подозрением уставился на девушку. Не иначе, ее рук дело, вернее, мыслей. — Дорогая. — Осторожно начал и, на всякий случай, из главного калибра, превентивно, так сказать. — Ты ведь... — решил подобрать слово помягче, — чудесно ориентируешься у меня в голове, как никто, прямо, даже лучше меня самого. И память моя тебе подвластна, как никому на свете. Так...
— Не так. — С неопределенной интонацией перебила меня Деф. — Если бы было так, я тебя бы не спросила. Ты помнишь, что было в Кремле?
— А-а-а... — Злопамятно протянул я. — Когда ты память мою стирала? Для меня же, да?
Девушка совершенно не смутилась, на что я сильно рассчитывал, мало того, вгляделась в меня еще пристальнее. — И что ты помнишь? — Спросила она.
— Как я могу помнить, — недовольно произнес я, — если ты все постирала?
— Не ври, не все. Лишь некоторые моменты, для твоего же блага.
— Так вот это как теперь называется, — вредным голосом сказал я. — Превращать человека в овощ и заявлять, мол, для его же блага. Как благородно!
— Не человека. — Тихо поправила меня девушка. — И даже не перворожденного. — Она помолчала и совсем тихо спросила: — Скажи, кто ты?
