...
Очередное утро Сакура встретила не лёжа в своей постели, и даже не рядом с кроваткой Рью, так как заботу о малыше на себя почти полностью взяла Химавари. Вместо этого она стояла перед зеркалом, будучи одетой в синее кимоно с рисунком мелких розовых листьев, складывающихся в узор в виде спирали на спине, с широкими браслетами из проводящей чакру стали на руках и ногах, и тонким изящным обручем с крупным розовым кристаллом на голове. Её волосы же, вопреки обыкновению не обхватывающие тело защитным переплетением прядей, множеством длинных спиралей спадали на спину и опускались до середины голеней... в любую секунду готовые превратиться в инструмент защиты или нападения.
"У меня, определённо, профессиональная деформация... и не одна", — мысленно хмыкнув, подумала Харуно... с сожалением отмечая отсутствие комментария со стороны наставницы.
Подведя брови и ресницы, синеглазка убедилась в том, что образ завершён, и после этого бесшумно направилась к выходу из комнаты. Вскоре она спустилась на первый этаж, где на кухне обнаружила бывшую медовую куноичи, что-то колдующую над плитой, а также сына, играющего с погремушкой.
Мирная картина домашнего уюта заставила колыхнуться эмоции, которые, впрочем, так и не выплеснулись наружу. Химавари заметила свою воспитанницу, но понятливо не стала ничего говорить, вместо этого просто улыбнувшись уголками губ и молча кивнув.
Пройдя к выходу, обладательница розовых волос надела сандалии с высокой подошвой, удерживающиеся на двух тонких ремешках, которые были приготовлены минувшим вечером. Гражданская, а тем более церемониальная обувь, для привыкших к комфорту и удобству шиноби была непривычна, но иногда приходилось идти на маленькие уступки (в конце концов, при работе под прикрытием было не до капризов).
Выйдя на залитое солнечным светом крыльцо, Сакура полной грудью вдохнула свежий утренний воздух и подняла взгляд к чистым синим небесам. Мысли сами собой свернули на тему выбора и свободы... но прежде чем зашли сколь-нибудь далеко, волевым усилием были задвинуты в дальний тёмный уголок подсознания.
Опустив взгляд на дорогу, Харуно увидела одетого в праздничное кимоно Саске, который стоял неподвижно как статуя и сохранял невозмутимое выражение лица. Его и вовсе можно было бы принять за неодушевлённый объект, если бы не постоянно активная сенсорика, в фоновом режиме отслеживающая изменения в окружающем пространстве.
— Я готова, Саске-кун.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Свадьба
Спешащие по своим делам горожане сновали туда-сюда, здоровались со знакомыми, спешили уступить дорогу обладателям протекторов шиноби, словно испуганные зверьки прятались в открывающихся лавках или же будто птицы, которых вспугнул резкий звук, разлетались в стороны и скрывались за углами домов. Жизнь била ключом и расцветала яркими сочными красками, смешивающимися в безумных сочетаниях, раскрываясь во всём своём великолепии и многообразии. Жители Конохи, будто беспокойное море накатывающее на прибрежные рифы, в роли коих выступали светлые высокие дома... почтительно освобождали дорогу перед молодыми мужчиной и женщиной в торжественных нарядах, создавая таким образом некое подобие ока бури, в котором царили тишина и безмятежность.
Пожилые люди, бросающие на эту пару мимолётные взгляды, с теплотой или грустью в глазах вздыхали от ностальгии; молодые девушки завистливо ахали; парни понимающе ухмылялись и поглядывали на своих подруг со смешанными чувствами...
— Волнуешься? — спросил Саске, придерживая под руку сокомандницу.
— Нет, — с лёгкой улыбкой в уголках губ, совершенно спокойно ответила Сакура, в подтверждение своих слов слегка качнув головой, из-за чего скрученные в пружинки пряди розовых волос колыхнулись. — Это осознанное, а не импульсивное решение.
— Хм... — многозначительно изрёк Учиха, скосив на подругу взгляд чёрных глаз, а затем всё же произнёс: — Мне не нравится чувствовать себя так, будто я тебя покупаю.
— Ляпнешь такую глупость ещё раз, Саске-кун, и одного глаза не досчитаешься, — ничуть не изменившись ни в лице, ни в голосе, пообещала Харуно. — Тем более, что я планирую получить от тебя кое-что ещё.
— И что же это? — удивился брюнет, что выразилось лишь в небольшом поднятии бровей.
— Это... секрет, — усмехнулась синеглазка чуть шире. — Может быть когда-нибудь ты его и узнаешь. Но пока что... просто получай удовольствие.
— Хм, — ещё раз хмыкнул глава почти вымершего клана, отводя взгляд от своей спутницы для того, чтобы посмотреть вперёд.
Улица, по которой шли Саске и Сакура, одним своим концом упиралась в небольшой парк, на территории коего находился небольшой Храм Огня. Пусть в повседневной жизни шиноби были не слишком религиозны, предпочитая уповать на свои собственные силы и умения, а не на всемогущих высших сущностей, в некоторых аспектах мирного быта и самые скептичные представители скрытых селений не могли обойтись без помощи духовенства.
Храм Огня в Конохе был относительно небольшим, а обитало в нём не больше дюжины монахов, из которых один был настоятелем, ещё четверо — его учениками, ну а остальные — послушники, исполняющие роль прислуги и разнорабочих. Впрочем, несмотря ни на что, это место не бедствовало и своим убранством могло бы посоревноваться со столичной резиденцией жрецов, так как представители кланов и зажиточные горожане не скупились на пожертвования (для сирот и одиноких стариков, потерявших свои семьи по той или иной причине, храм был единственным местом, где могли оказать последние почести со всем уважением).
— И всё же... — вновь нарушил молчание Учиха, когда между их парой и широкими каменными ступеньками, ведущими ко входу в высокое каменное здание, украшенное рельефными изображениями языков пламени с танцующими в них драконами, осталась только небольшая площадь с несколькими торговыми латками, предлагающими сладости и рисовые шарики.
— Саске-кун, если ты задумал сбежать, бросив меня перед ступенями храма, то рекомендую тебе передумать, — продолжая изображать на лице милую улыбку, с легко читаемой в голосе угрозой заявила Сакура. — В ином случае тебе придётся становиться нукенином, так как в Конохе выжить не получится.
— Пф... — фыркнул Учиха, но встретившись со взглядом куноичи признал, что убегать ему действительно пришлось бы (на что способна обиженная сокомандница, на личном опыте ему узнавать не хотелось). — Я не о том. Почему ты согласилась принять звезду?
— Потому, что это романтично? — изобразила невинную мордашку синеглазка, для убедительности пару раз взмахнув ресницами. — Ну или потому, что ты исполнил поставленное условие, пусть и лишь формально?
— Тц... — брюнет дёрнул уголком рта, выражая досаду на то, что спутница не может рассказать всё открыто.
— Как сложно с шиноби, — изобразила печаль Харуно, подняв очи горя к небесам. — Везде ищут подвох.
— Пфф... — выразил весь свой скепсис брюнет. — А если серьёзно?
— А почему бы и нет? — снова улыбнувшись, но на этот раз более искренне, куноичи полуприкрыла глаза. — Я бы могла назвать десяток причин "за", ну и столько же "против"... Но какой в этом смысл? Здесь и сейчас всё происходит так, а не иначе. Остальное не имеет значения. И вообще, Саске, будь сильным мужчиной и позволь мне насладиться своей ролью, не отвлекаясь на душевные терзания.
— Хорошо, — крепче перехватив руку спутницы, наследник клана-основателя Конохи сделал первый шаг по длинной лестнице, в конце которой их ждали закрытые ворота с изображением символа "огонь" на створках.
— Так-то лучше, — хмыкнула оперативница "Корня", демонстративно опираясь на предплечье своего спутника (пусть они оба знали о том, что она легко пробежала бы всю лестницу одна... не меньше тысячи раз).
Солнце поднималось всё выше и выше, и его лучи уже играли бликами на металлических украшениях храма. У шиноби были приняты два варианта церемоний, подобных той, которую собирались пройти молодые люди: в первом случае приглашалось множество гостей, которые одевались в традиционные наряды, играла музыка, рекой лились напитки, а столы ломились от разнообразных яств, в то время как каждый шаг участников представления был регламентирован вплоть до случайного чиха; второй вариант был проще и ограничивался самым минимумом формальностей, главной деталью которых было подписание документа, чем-то похожего на заключаемый с призывными животными контракт (правда, кроме всего прочего, он выступал ещё и официальной бумагой).
Первый вариант церемонии выбирали главы кланов, аристократы, зажиточные горожане, высокопоставленные чиновники, для которых важна была именно репутация. Второй способ использовали обычные жители селения, рядовые шиноби... ну или представители вымирающих кланов, вроде Саске. И пусть Учиха мог пригласить многих, но это не имело смысла, так как, во-первых, живых родственников пришлось бы заменять друзьями и знакомыми, союзниками и должниками, тем самым демонстрируя своё к ним особое расположение, а во-вторых... сам брюнет не горел желанием устраивать из этого дня спектакль, в чём подруга его полностью поддерживала.
Вот они уже миновали ступеньки и остановились перед воротами, по обеим сторонам коих стояли послушники в оранжевых одеяниях. Впрочем, долго ждать им не пришлось, так как молодые мужчины поспешили потянуть за массивные дверные ручки, похожие на две вертикальные трубы, распахивая темнеющий зев прохода вглубь сооружения. В ответ на это гости лишь кивнули обитателям храма, после чего смело шагнули в сгущающийся полумрак.
Едва молодые шиноби оказались под сводами величественного здания, как створки за их спинами закрылись, заставляя окружающее пространство стать ещё чуть более тёмным, вместе с тем отсекая все посторонние звуки. Лишь потрескивание факелов, пылающих в железных кольцах на правой и левой стенах большого зала, да собственные дыхание и биение сердца в эти моменты разрушали абсолютную тишину. В воздухе же ощущались запахи благовоний, а также была разлита духовная сила, будто бы окутывающая со всех сторон подобно тёплому одеялу.
Неподалёку от дальней стены, на которой было изображено огненное солнце, в луче падающего с потолка белого света стоял настоятель храма: облачённый в оранжевые одеяния сухонький старик с лысой головой, чисто выбритое лицо которого выражало искреннее дружелюбие, сложил руки в молитвенном жесте и улыбался. Перед ним на низкой тумбе лежали скрученный в тугую трубку свиток, перетянутый золотой лентой посередине, и толстая учётная книга, с рисунком горящего очага на обложке.
Все остальные детали помещения, вроде красивой росписи потолка, украшений стен или мозаичного пола, в сознании совершенно не откладывались... несмотря ни на какие усилия разума. Впору было заподозрить применение какого-то гендзюцу, но сенсорная чувствительность молчала, а старик, будто бы прочитавший мысли молодых людей, лишь задорно сверкнул серыми глазами, в коих многолетняя мудрость и смирение соседствовали с какой-то подростковой легкомысленностью и озорством.
"Очень разносторонняя личность", — отметила про себя куноичи, вспомнив о факте того, что все настоятели Храмов Огня, как одно из обязательных условий, должны уметь создавать из своей энергии Золотого Будду (некое подобие брони из чакры, но заметно более стабильное, надёжное и требовательное как к контролю и запасу сил, так и психическому состоянию).
Настоятель не стал читать долгих лекций, не стал проповедовать идеалы своей веры... он лишь спросил о том, по доброй ли воле и в ясной памяти молодые люди идут на столь серьёзный шаг, а получив утвердительные ответы — благословил их на долгую и счастливую совместную жизнь. После этого Саске и Сакура расписались сперва в учётной книге, на абсолютно чистой странице, куда жрец коротко вписал информацию о них, проговаривая вслух каждый выводимый символ, а затем старик развязал ленту и развернул свиток. Контракт был составлен буквально несколько дней назад, перенесён на пропитанную различными составами бумагу, и теперь ожидал лишь своего подтверждения.
Первым свою подпись поставил брюнет, прокусив указательный палец и написав имя в верхней строке, затем его примеру последовала синеглазка, оставив запись чуть ниже. После этого они напитали чакрой маленькие символы фуиндзюцу, что было дополнительной подписью.
— Желаете забрать свиток с собой или оставите его на хранение храму? — уточнил настоятель, ловко свернув бумагу в трубку, чтобы затем спрятать её в деревянный тубус, который тут же запечатал крышкой.
— Заберём с собой, — озвучил итог ранней договорённости Саске.
Жрец молча вложил тубус в протянутую руку молодого мужчины, а затем связал золотой лентой левое запястье брюнета и правое запястье синеглазки. На этом они и распрощались: новоявленные муж с женой пошли в обратный путь, а старик прикрыл лучащиеся радостью глаза, спрятав кисти рук в широких руковах оранжевого одеяния.
В тишине шиноби прошли к широким дверям, которые вместе толкнули связанными руками. Створки неожиданно легко поддались и в лица молодым людям ударил яркий дневной свет, в то время как на уши обрушился шум многочисленных радующихся голосов, хлопающих ладоней и даже лающих собак. Не успели они проморгаться, как рядом буквально материализовались ещё два человека: Хьюга Хината, одетая в тёмно-синее кимоно с клановым гербом, и Нара Шикамару... согласившийся сыграть роль друга жениха.
"А ведь без Наруто... Шайнинга, на эту роль ему было практически некого взять. Разве что Какаши, но он — сенсей, и мог бы заменить скорее отца", — меланхолично подумала Сакура, чувствуя себя будто актриса на сцене театра, на которую смотрели не только десятки глаз знакомых, но и едва ли не сотни случайных зевак, прибившихся к толпе просто из любопытства.
— И как себя чувствуешь теперь, став Учиха? — с чуть грустной улыбкой на губах спросила глава великого клана.
— Хм... — приложив указательный палец свободной руки к губам, оперативница "Корня" задумалась. — Пока что... не чувствую разницы.
— Ну, во всяком случае, говорить ты уже стала как Учиха, — в свою очередь подал голос друг жениха.
— Хм, — отозвался на это Саске, чем вызвал улыбки у всех троих спутников, а затем сунул тубус в руки Нара. — Отвечаешь за него головой.
— Эй, — вяло огрызнулся Шикамару. — Я не нанимался носильщиком.
— Ты — друг жениха, Шикамару-кун, — улыбнулась ему Хината. — Гордись оказанной честью.
— Эх... — страдальчески вздохнул Нара, перехватывая контейнер поудобнее и поднимая взгляд к солнцу, из-за чего ему пришлось прищурить глаза. — Как же это напряжно...
— Идёмте к гостям, — решила поставить точку в бессмысленной болтовне синеглазка. — Саске?..
— Идём, — едва заметно улыбнулся Учиха, делая первый шаг в новую жизнь.
Отступление 21
Примечание к части
Новый путь Шимуры Данзо.
Возможно это станет завязкой для нового фанфика.
Открыв глаза, он уставился в серый каменный потолок, не имеющий ни трещин, ни иных неровностей. Под ним находился тонкий жёсткий матрац, уложенный на довольно жёсткую узкую лежанку, расположенную у левой стены маленькой комнатки без окон, которая была не более пары метров в длину и ширину, но при этом не меньше трёх метров в высоту. Никаких источников света обнаружить не удалось, но при этом вместо кромешной темноты помещение заполнял приятный полумрак.
