А именно высота человека в этих сферах для меня является определяющей в уровне взаимоотношений. Да, она маскировала всё это, включая свои неблаговидные поступки, свою вторую жизнь. Но ты, Викта, ты — другая... Совершенно другая... Другой девушки или женщины кроме тебя у меня нет и, кажется, не было. Может быть, я просто однолюб по природе. А раз однолюб, то... Видит Бог, я сделаю всё, чтобы ты получила сполна всё, что полагается дать Звезде...
— Боже, Саша... Твои слова лучше всех транквилизаторов и тонизаторов... — Вика вперила в него долгий взгляд, будучи поражённой до глубины души его исповедальной открытостью. Александр, безусловно, понимал, что рискует, раскрывая перед ней свои глубинные переживания, а также прочитанную до мелочей подлую сущность её сестры по полу, но наказать его в привычном сценарии за эту мужскую в определённом смысле глупость Виктория никогда бы не смогла — Иванов отличался повышенной скрытностью во всём, что касалось его внутренней жизни и не грузил Викторию своими собственными проблемами. — Да, в нашей семье есть обычай трёх ночей, когда женщина проводит их рядом со спящим мужчиной — её вероятным мужем. Во сне мы все настоящие. Тем более, ты уже неоднократно видел меня спящую в критические моменты. Точнее — два раза и оба раза во время нашего общего с тобой кризиса. Остался третий раз, но ведь и я должна когда-то начинать выполнять свой обычай... Были, конечно, и другие случаи, но я... Я хочу начать исполнять обряд трёх ночей в самое ближайшее время...
— Я не возражаю, Вика... Но сначала — поешь и не вздумай сегодня начинать. В любое другое время, но не сегодня.
— Ладно.
Ужин прошёл в молчании, прерываемом короткими репликами. Закрыв дверь гостевой комнаты, Александр растянулся на жестковатом ложе и постарался уснуть как можно быстрее... Отпуск с Викторией начинался... И этот отпуск был последним перед учебой в Звёздной Академии Еврорегиона.
Виктория всё же не устояла перед искушением и неслышно вошла в комнату. Устроившись у изголовья, она вперила в Александра мягкий приятный взгляд и просидела так до четырёх утра, почувствовав, что вот-вот её суженый — в этом она уже не сомневалась, проснётся.
Так прошел обряд первой ночи знакомства. Исчезнув в своей комнате, Виктория легла и приказала себе проснуться не раньше шести часов. Её подсознание обрабатывало полученную информацию и требовало дополнительных ресурсов.
Утром Иванов вскочил в пять часов, наскоро умылся, оделся по-дачному и отправился гулять по коридорам пустынной дачи. Дача была выстроена в форме средневекового замка с башнями и весьма толстыми стенами. На стенах висели портреты практически всех родственников семьи Беловых, начиная с восемнадцатого столетия. Огромная картинная галлерея с пояснительными табличками захватила внимание Александра.
— Голодный экскурсант бродит по музею в поисках пищи духовной? — пропела Виктория, незаметно оказавшись чуть сбоку и сзади Александра, остановившегося у одного из портретов. — А как экскурсант насчёт подкрепиться пищей телесной? Вижу, что пища духовная им уже обнаружена и прилежно поглощается.
— Положительно, Вика. Доброе утро. Ты прекрасна.
— Спасибо, Саша. Доброе утро. Я сама хотела показать тебе галлерею и всё рассказать, но ты резко облегчил мне задачу. Это — мой предок — косморазведчик Белов Валерий Петрович. Он — мой прапрапра и ещё энное количество раз прадедушка по материнской линии. В этих коленах я до сих пор, к стыду своему, путаюсь. Знаю твёрдо только то, что пятьсот лет тому назад ещё отправляли в глубины космоса разведкорабли колонизации с людьми. Он был среди членов эскадры освоения полуземных по условиям планет. Не вернулся из сто шестьдесят пятого полёта Периода колонизации планет. Планета, где он погиб, известна, но находится в заблокированном секторе и регулярных рейсов туда нет, кроме кораблей автоконтроля.
— Но...
— Кроме него у нас в роду ещё пять космонавтов... Так что я — шестая, но не космонавт, не системник, а астронавт.. Хотя... хотя вполне могла бы стать кем-то вроде Софьи Ковалевской... В практически любой области нашей земной науки... Если бы... Если бы не появился ты и не потянул меня с силой буксирного звездолёта за собой... Я ведь после знакомства с тобой однозначно решила, что если наука — то только космическая, а вообще... Основной причиной такого решения был и остаешься ты... Ты, Саша. Ты потянул меня за собой... Но потянул так мягко и приятно, что я пошла без всякого обычного сопротивления и раздумий... Но ведь я не только астронавт, я была и осталась учёной дамой, так что смотри, Синий Чулок все же во мне присутствует...
— Ну уж нет... — Александр обнял Викторию за плечи... — Синий Чулок мне не нужен. Ты мне нужна истинная, а не служебно-функциональная. Это все — частности, истинна только наша суть... А суть твоя — отнюдь не учёной сухарки.
— Польщена твоим признанием, Саша. Но, всё равно, я — существо пограничное...
— Миг между светом и тенью... Чайка над ночным океаном при свете молний летит...
— Ефремова, сударь, следует признать, вы проштудировали весьма прилично. Древний писатель, но он в значительной степени — провидец. — одобрительно заметила Виктория.
— Не только Ефремова... — задумчиво проговорил Александр, обозревая ближние к нему портреты.
— Ладно, Саша. Галлерея большая, на всех этажах, у тебя ещё будет навалом времени посмотреть её и кое-какие материалы в главной и дублирующей библиотеках особняка. А сейчас — прошу к столу, я не напрасно всё же готовила завтрак...
— Не напрасно. — согласился Иванов.
Оживлённо обсуждая увиденное, Виктория и Александр позавтракали в большой столовой, оформленной в стиле рыцарского зала.
— А оружие — настоящее? — спросил юноша.
— Конечно же... Только не надо его дёргать.
— А посмотреть?
— Сколько хочешь. Оно всё — фамильное, передаётся из поколения в поколение...
— Настоящий музей...
— Наш дачный центр часто называют "интеллигентским", и тут действительно собраны огромные сокровища. Мысли, духа, рук человеческих. — говорила Виктория, сгружая посуду на тележку и направляясь с Александром по неширокому тускло освещенному коридору в кухню. — Многие экспонаты, собранные в домах у обитателей нашего дачного центра, широкому кругу людей известны только по видеоматериалам голографического класса, но их существование реально подтверждено независимыми экспертами. Естественно, всё это усиленно охраняется, наша дача имеет восемь рубежей охраны и обороны, есть такие дачи, что имеют и шестнадцать.
Ладно, я помою посуду, а ты подожди меня в библиотеке. Вижу, сегодня ты решил играть роль домоседа. Как же, хочешь адаптироваться. Пенять тебе за недостаточную скорость освоения не буду — я сама потратила год на то, чтобы изучить все закоулки этого замка и довольно обширной прилегающей территории. Его ещё мой пра-прадед строил. Так что дача вполне может сойти за родовой особняк... Уж я-то знаю, что и ты — представитель не рода-однодневки... И у вашей семьи тоже есть родовое имение. Как прекрасно все же звучит: имение. И как хорошо, что там, в имении, нет крепостных крестьян и крестьянок... Бесправных и забитых, насильно привязанных к земле людей...
Александр направился в главную библиотеку, размещавшуюся в сводчатом зале. Ряды стеллажей уходили к самому потолку и терялись в полумраке сводов. Неяркий свет едва золотил корешки фолиантов, расставленных по многочисленным полкам. Вспомнив о выполненной Викторией процедуре смертельно опасной загрузки в память всей библиотеки Космоцентра, Александр в душе ужаснулся мысли, что и эту библиотеку Виктория могла отправить себе в память тем же манером. Сняв с полки один из томов, Иванов взглянул на обложку и раскрыл крышку.
Чтение его захватило настолько, что он в очередной раз не заметил вовремя появления Виктории. Оторвавшись от скольжения взглядом по рукописным строкам, он другими, резко посерьёзневшими глазами внимательно посмотрел на девушку:
— А ты, Вика, часом не дворянка?
— По прабабушке по материнской линии я — баронесса Белова фон Лиенфельд. Но это звание передаётся старшей дочери наследственно. Здесь никаких моих особых заслуг нет, кроме права рождения. — сказала Вика, ничуть не изменившись ни в лице, ни в осанке. — Если я уйду из жизни рано, титул перейдёт к следующей маминой дочери и так — до исчерпания дочерей. Титул унаследует моя старшая дочь в приоритетном порядке. Если не будет у меня дочерей — старшая дочь моей средней сестры, ну и так далее. Нарушать традицию я не имею права. Если кто из маминых дочерей или из моих старших дочерей или из дочерей моих сестер откажется, титул возьмет средняя и так далее, но всё равно передаст его своей старшей дочери.
— А братья?
— Князей нет, только один граф и два барона. Но об этом — после.
— Ладно. Я представляю, что какой-нибудь инопланетянин устроит тебе допрос по титулам и званиям...
— Скорее не допрос, а пресс-конференцию, а это дело я люблю, меня многому научил Гера Чхеидзе. Да и ты сам кое-что умеешь, ведь дружишь с настоящей акулой пера — Лосевым.
— Не всегда тактично устраивать пресс-конференцию, ведь фактически это помесь экзамена с допросом.
— Но лучше прессконф, чем допрос. Кстати, желаешь осмотреть подвалы? Почему-то у мужчин именно подвалы вызывают наибольший энтузиазм и активность... Стоит только предложить — и они отсматривают все с наивозможнейшей тщательностью...
— Господи, там что, и пыточная имеется? — Александр понял, к чему клонит Виктория.
— Нет, к счастью, — понимающе улыбнулась она, — но камер — предостаточно. Там мы храним продукты и вещи, которые редко нужны. Подвалы — двухуровневые, ведь дача строилась в расчете на военные действия уровня мировой войны вблизи Москвы. Я покажу тебе чистый первый уровень, ближний. В грязный, второй, я не хожу часто, туда моя диггер-сестричка регулярно лазит и каждый раз ловит большущий кайф. Поскольку это почти все её дачные странности, я ей разрешаю. К тому же ей надо как-то тренироваться, поддерживать форму командора Союза подземной экстремальной археологии "Ночной дозор". Так как? Вижу, что тебя не тянет в подвалы...
— Нет. Не тянет. — ответил Александр, разглядывая длинный двуручный меч. — Классная штука...— он не заметил сам, как пальцы его обеих рук сомкнулись на рукоятях и меч был вынут из упоров.
— Настоящий мужик... Сразу за оружие схватился. — шутливо заметила Виктория. — Но я же сказала, что руками — не трогать... — посерьёзневшее лицо девушки потемнело.
— Я такого даже в музеях и в своде информации по оружию не видел... Извини...— Александр, поняв, что Виктория, как и большинство женщин, ненавидит оружие, мгновенно вернул меч в упоры и поспешно спрятал руки за спину, как нашкодивший школьник.
— Понимаю. Тебе тут больше чем на месяц хватит впечатлений. А сейчас — прошу в сад. Там у нас скамейки и гамаки. Вижу, хочешь подремать после сытного завтрака... — успокоенно произнесла девушка.
— И тут ты снова права. — Александр молча последовал за Викой к выходу и уютно расположился в гамаке. — Надеюсь, я ничего не упустил?
— Нет. — Вика села рядом на скамью, опоясывающую ствол могучего дуба и взялась за гамак, в котором возлежал Александр. — Покачать медленно или устроить центрифугу?
— Пощадите, баронесса. — Александр снова вернулся в игру в древность. — Если можно, то ни того, ни другого. Меня и так к стыду своему несколько укачало в машине. Позвольте бедному гостю просто тихо подремать.
— Охотно. — Виктория встала и сняла руку с гамака. — Отдыхай, а я пока займусь делами по дому. — она ушла, а Александр смежил веки.
Он не заметил как проспал целый световой день до семи вечера. Такое с ним редко случалось. Проснувшись и увидев, что солнце уже уверенно клонится к закату, он ужаснулся своей невежливости и, соскочив с гамака, проделал несколько гимнастических упражнений.
— Сашочек, ты неподражаем. Прибыл и завалился спать на целый день — из аллеи вышла Виктория с книгой в руке. — Хорош гость. Ладно, я понимаю, что воздух тут немного пьянит, привыкнуть надобно. Потому — не сержусь.
— Прошу великодушно простить бедного уставшего гостя, но тут что, в воздухе, наркоз распыляют? Спал как убитый. — Александр поклонился, успокоив немного возбуждённое гимнастикой дыхание.
— Нет, к счастью. Ты проснулся как раз к ужину, так что — прошу за мной.
— А после? — заинтересованно спросил Александр.
— После будет твоя очередь дать мне отоспаться. Я весь день готовила дачу к нашему пребыванию и прилично вымоталась. Так что я буду спать сразу после ужина и дом — в твоем распоряжении. Но помни, что он старый...
— Надеюсь, девы в белом в нем нет? Или чего-нибудь подобного?
— Нет, но кое-что имеется... — загадочно проговорила Виктория.
— И что же это? — Александр подобрался, почуяв тайну, с детства обожаемую всеми представителями мужского племени.
— Я сама не видела, слышала только стуки, грюки и грохот. Последние два явления — только в далёком отрочестве и детстве. А так — только стуки. Лёгкие и ненавязчивые.
— Барабашка?
— Похоже... Но у нас, прошу хорошенечко заметить, нет обыкновения шататься ночью по дому, потому точных сведений о внешнем виде сего индивидуума у нас нет. Не советую только нарушать нашу традицию.
— Мне, мужчине, офицеру Астрофлота, командиру-астронавту, ты, астронавигатор, предлагаешь дрожать, трусить, опасаться, а потому сидеть в комнате и не выходить?! И это ты, баронесса и посол?! — вспылил Александр.
— Я-то баронесса, но настоящая, а посол я чего — пока сама ещё толком не знаю. А если есть явление, значит, есть и меры против ухудшения ситуации, о которых я говорю. — Виктория с пониманием отнеслась к вспышке неудовольствия своего друга и продолжала тем же ровным тоном. — По данным Свода истории Барабашка не любит преследований. Надо и ему дать свободу, он уже пятнадцать лет, как не грохочет, только легонько стучит.
— Начинается... — проговорил Александр, чувствуя, что возможность пообщаться с очередной тайной ускользает.
— И заканчивается. Я прошу настоятельно тебя — не устраивай охоты. Дай ему спокойно жить и сам живи спокойно. Это, к тому же, дополнительный сторож к нашей усадебной системе защиты и охраны — учует любое посягательство. Его возможности в этом деле практически неограниченные. К тому же и напугать может изрядно. О нём, кстати, нет никаких сведений в какой-либо документации. Так что свою свободу он полно и честно отрабатывает уже много лет.
— Ладно. Обещаю спать и не преследовать сего индивидуума. — серьезно сказал Александр, которому действительно расхотелось лазать по всему дому в поисках неизвестно чего.
— Верю. А поскольку ты выспишься, завтра мы с тобой займёмся экскурсией по дому. Ты должен знать, кто я такая. Думаю, время этого пришло.
— Спасибо, обнадёжила. Надеюсь, с обрыва в реку мне кидаться не придётся?
— Не знаю. Тут, конечно, есть единственный приличный обрыв, но он — в пятнадцати километрах... Ещё добежать надобно... Не думаю, что ты побежишь со всех ног топиться: не красная изнеженная девица, а полковник командования Астрофлота. Разница всё же... Но ладно... Если не хочешь древней истории, то есть другой вариант: просто прогуляемся по дому и усадьбе, поговорим.
