— Ники, — робко улыбаясь, с придыханием проговорила принцесса и дотронулась пальцами до моей щеки. Я вздрогнул, изумленно взглянув на девушку. Что на нее нашло? — Право, вы так меня смущаете, — прошептав эту фразу, она провела пальцем по моим губам и слизнула с него шоколадную патоку. — У вас такие сладкие губы, Ники...
— Конечно, — с изумлением взирая на Ирен, проговорил я, — это же шоколад.
С чего это она... стала покушаться на мой шоколад. Но внезапно, уловив одну безумную мысль, я успокоился, облегченно выдохнув. Ну, Микио, ты подлец.
— И часто мы так... — подмигнула она, прижавшись ко мне, — шоколадим?
Я Серьезно задумался. С одной стороны это наглый иллюзионист, который проказничает как мелкая домовая нечисть у меня в замке, а с другой стороны — добровольный собутыльник... то есть, партнер по поеданию шоколада, на которого можно потом будет свалить всю вину.
— Каждый день, — Серьезно кивнул я, отцепив от себя девушку. Хочет поиграть? Я ему предоставлю эту радость. — Обмажемся шоколадом, ляжем на ложе и играем в карты на облизывание шоколада. Как же так, Ирен, вы это забыли?
— Да? — изумилась Ирен-Микио и счастливо улыбнулась. — Я с удовольствием поиграю. Кто первый?
— Сейчас, — пробормотал я. — Только найду нож...
— Нож? — побледнела девушка. — Зачем нож?
— Чтобы устроить кровавую оргию после шоколадопроцедуры, — как маленькому ребенку объяснил я оторопевшему иллюзионисту, пребывавшему в обличии принцессы. Как по волшебству столовый Серебряный нож тут же нашелся. Я счастливо улыбнулся, но вот Микио от моей улыбки что-то побледнел и, попятившись назад, упал на постель.
— Ой, — хихикнул я, облизав лезвие столового прибора, и нетвердой походкой кинулся к бюсту за следующей порцией шоколадной эйфории, а то что-то меня начало отпускать. — Проговорился. Ну ничего, шоколада хватит на всех... а если нет, потом еще что-нибудь придумаю, — водрузив в податливое шоколадное тело нож, я повернулся к бледной Ирен. — И вообще, Микио, я сразу догадался, что это ты. Иди, найди тарелки, а не то в руки шоколад наложу.
Эмоции страха и ужаса вмиг схлынули с лица Ирен-Микио, и он обиженно прогнусавил:
— Так нечестно... Ты испортил мне всю игру, Ники! Вот скажи, где я дал слабину?
Вдыхая сладкие пары какао и сахара я не расслышал его претензии и неохотно оторвавшись от этого занятия, отмахнулся от приставучего иллюзиониста. Пускай не привередничает и будет рад тому, что я ему оказал великую честь разделить со мной шоколад.
Не допившись от меня нужной ему реакции Микио, вместо того чтобы вернуть себе прежнюю внешность надул губки, как любила делать это Ирен и скрестив руки на груди, с удобством разлегся на моей постели, став что-то бормотать себе под нос. Я расслышал фразы: "Грудь мешает", "Корсет жмет", "Платье неудобное", "Шпильки голову колют", "Спина чешется".
Проигнорировав шумовой фон, что создавал недовольный иллюзионист, пока я разрезал податливый шоколад на небольшие кусочки и отлеветировав из буфета посуду не разложил его, я подошел с тарелками к кровати и довольно улыбнулся:
— Ну раз ты так сильно недоволен внешностью, так чего не сменишь ее? Забыл, как это делается?
"Ирен" перевела несчастный взгляд на меня и в лучших традициях рыцарских романов патетично воскликнула:
— Как ты можешь так говорить! Я хотел сделать тебе приятное, великодушно даруя возможность полюбоваться на Ее Высочество в исподнем! А может даже в нагише! А ты меня отверг! Разбил мое хрупкое хрустальное Сердце!
— Какая трагедия... — в притворном восхищении закатил глаза я, полной грудью вдохнув пленительный аромат шоколада, — теперь у тебя не осталось выбора, как выпить яду, прокричав что-то на тему моего вероломства и коварства. Могу одолжить яд... и даже предоставить гроб. Может даже хрустальный, — я лучезарно улыбнулся, поставив тарелки на прикроватную тумбочку. — Я сегодня добрый.
— А ты придешь каяться и плакать на мою могилу? — всхлипнув, перевела синие очи на меня "принцесса" и взяла свою порцию.
— Нет, конечно, — я прилег рядом с "Ирен" на кровать, и, вкусив шоколада, вСерьез задумался о похоронах. — Мы же тебя кремируем и прах развеем по ветру... над обрывом, — да, так будет эпичнее, в духе героических баллад. — У тебя не будет могилы, а то вдруг кто-то решит тебя воскресить или же сотворить лича? Нет, я хочу спать спокойно.
— Не умеешь ты веселиться, — Микио недовольно вздохнул и накрутил золотую прядь себе на изящный пальчик. — Я всего лишь выполнял свою работу, надеясь выяснить ваши отношения с принцессой.
— Переиграл, — жестко поставил я неудовлетворительную оценку "спектаклю" иллюзиониста и, решив сжалиться, объяснил причину. — Причем с самого начала. Ирен никогда меня не называет "Ники", в отличие от некоторых она воспитанная и обращается ко мне на "Вы". — Микио сокрушенно вздохнул, видимо до сих пор переживая о своем провале. — Между нами нет никаких отношений, только... хм... дружественные.
Да, именно, дружественные. Она не мой друг, но в то же время не чужой человек, которого я увидел впервые в жизни.
— Ну и ладно, — недовольно проворчал иллюзионист. — Просто принц у нас очень нервный, беспокоится за свою сестричку, а мне страдать... задыхаться в корсете. И как они в них ходят? А главное — дышат?
Я равнодушно пожал плечами, наслаждаясь изумительным многогранным вкусом шоколада. Сие мне было не ведомо — тайна корсета никогда не тревожила мою душу, и, естественно, я не задавался такими вопросами, предпочитая больше думать о том, как быстро распустить его шнуровку и не запутать пальцы. "Ирен" не добившись от меня нужной реакции, вздохнула, и откусила от своей порции небольшой кусочек. Стало тихо.
Уже потом, вечером, когда от бюста остались лишь воспоминания, в комнату постучался кто-то настырный, причем надоедливый настолько, что оторвал меня от сладких конфетных снов и заставил телекинически открыть защелку на дверях. В комнату ворвались три невоспитанных личности: Ярослав, Ирен и Эдвард, которые стали с любопытством рассматривать спальню, хотя почти сразу их взгляд остановился на моей кровати.
— Что? — шокировано выдохнула принцесса, рассматривая сонно потирающую глаза, перемазанную шоколадом свою копию, с распущенной шнуровкой корсета. Перевела взгляд на меня. — Никериал, что здесь происходит?!
Шоколадная эйфория, к сожалению, отпустила из своих объятий верного слугу и я, поморщившись от писклявого громкого голоса девушки, пожал плечами. Мало того что разбудила честного человека, так еще и выставляет какие-то претензии.
— Здрасте, — кивнула вместо поклона "копия Ирен" и заразительно зевнув, поправила платье. — Я магистр Микио с Совета магов, приятно с вами познакомится, миледи.
Миледи от такого пассажа впала в ступор, а я вдруг отчетливо понял, что поспать мне сейчас больше не дадут.
Глава 3. Курсы молодой хозяйки от оборотня
Женщина должна вкладывать в готовку всю свою душу,
Но, к сожалению ее еда порой страшнее яда.
Неизвестный, о причине своего острого отравления.
— Это не то, что ты думаешь, — машинально пробормотал я, лишь после с ужасом осознав, что я только что попытался оправдаться перед принцессой. Какой позор...
— Ники, ты не должен перед ней отчитываться, — внезапно ласково промурлыкал звонким голосом Микио и нежно потерся щекой об мое плечо. Я бессознательно приобнял хорошенькую девушку за талию, на секунду забыв о том, что это совсем не дама, а наглый беспардонный иллюзионист. — Она же не твоя жена! — прижалась ко мне "девушка" и показала шокированным зрителям язык, на секунду выбившись из роли соблазнительной любовницы, — Милочка, я так просто его не отдам!
Ирен покраснела, и подняла вверх указательный палец, видимо, силясь что-то сказать, но вместо того, чтобы обрушить на присутствующих свою гневную тираду, неожиданно круто развернулась на каблуках, взметнув полы длинного бархатного платья, и вылетела из спальни, громко хлопнув за собой дверью. Это было весьма неожиданно. Все же я уже почти вживую представил, как на меня кричат: называют "хамом", "извращенцем", "осквернителем и попирателем чести аристократки", и вдруг такой подарок судьбы. Даже не знаю, что хуже...
Эдвард, неодобрительно окинув взглядом меня и Микио, помчался за Ирен, похоже, надеясь восстановить ее уязвленное самолюбие и повысить самооценку. Все же воспитание на глупых рыцарских романах порой дает о себе знать и наш благоразумный, спокойный дракон превращается в пафосного, одержимого демонами "благородства" и "героизма" рыцаря, который стремится защитить и утешить даму, попавшую в беду...
— Нет, я, конечно, многое разумею, но променять золотце на фальшивку? — Ярослав осуждающе цокнул, сокрушительно покачав головой. — Уединение плохо на тебе сказывается, знахарь. Таки все, решено, заберу тебя к нам в Княжество: и фигуристых девиц там побольше и ни один полоумный не будет корчить из себя деваху.
— Ты о чем? — отпихнув от себя заигравшегося иллюзиониста, я непонимающе посмотрел на друга, но в Сердце подкралось нехорошее предчувствие, и мой тяжелый взгляд переместился на "Ирен". "Она" содрогнулась от ужаса и, вжав голову в плечи, очаровательно улыбнулась, видно надеясь, что ее обаяние спасет от справедливой расплаты.
Дивясь тому, как плохо обо мне думают другие (нет, от испорченного мозга Ирен я ожидал всякого, но вот чтобы о таком подумали и мои близкие товарищи — никогда), я попытался подавить в себе первый порыв — задушить Микио. Получалось плохо, а витой шнур от тяжелых гардин представился в новом свете, как средство быстрой, но болезненной казни через повешение. А что, его труп, болтающийся на карнизе для штор, прекрасно бы вписался в мой интерьер...
— Ярик, — легонько улыбнулся я, не сводя взгляда побледневшего магистра, который, похоже, почувствовал отголосок моих кровожадных мыслей. — Не мог ты меня оставить одного... на минуточку. Мне нужно решить одно недоразумение.
— О, так я пойду? — сразу же встрепенулся иллюзионист и попытался в стать. Его изящная женская ручка придержала распущенный корсет, но легкая ажурная ткань платья все же ниспала с плеча, открывая часть покрасневшей в царапинах спины. Поддавшись любопытству, я заинтересованно глянул на эту часть тела и вдруг отчетливо вспомнил вчерашние события. Например, как в порыве лени и вдохновения решил, что искать листок и чернильницу для написания рецепта это глупо и долго и вообще, настоящее искусство требует жертв и записывается только кровью. Моей жертвой стал спящий и обнимающий одну из подушек Микио, который ранее был дегустатором ликерного шоколадного коктейля, но продержался в этой роли, к сожалению, не долго. Если честно, сейчас я искренне дивился своей логике и добродушию, а также тому, как подсознательно в неадекватном состоянии — от переедания шоколада и смешения его с алкоголем, постарался сделать раздражающему меня магу плохо. Нет, все же я лишился хваленного целительского благодушия, сострадания и доброты... вместе с местом в штате целителей Парнаско.
— Нет, ты останься... — заботливо подправив спавшее платье Мики, тем самым прикрыв багровые полосы, чтоб те не пробудили во мне спящую совесть и не испортили весь настрой, я махнул Ярославу на выход. — А ты, прошу, оставь нас на минуту.
Лицо оборотня вытянулось, он даже поперхнулся заготовленными словами и суетливо покинул мою обитель, аккуратно прикрыв за собой дверь. Странно, никогда за ним не замечал такой покладистости. Нет, сегодня точно, мир перевернулся: Ирен лишилась дара речи, Ярослав безоговорочно выполнил мою просьбу, даже не спросив причину... Неужели магистр Стефан наконец-таки осознал, как ничтожна его жизнь и решил покончить с ней, спрыгнув в жерло вулкана?
— Меня будут бить? — обреченно спросил у меня Микио, как только за другом закрылась дверь.
Я покладисто кивнул, решив, что удушение подушкой это слишком щадящий способ убийства и время компромиссов прошло с тех самых пор, как он умудрился унизить меня перед друзьями и Ирен. Нет, мнение принцессы меня не интересует, но сама мысль о том, что она могла подумать...
— Женщин бить нельзя, — он сполз с другой стороны кровати, попятившись к окну. К его вящему сожалению единственный путь к отступлению — к двери — перерезал я.
— Но ты же не дама, — я задумчиво окинул "Ирен" взглядом, припоминая все прегрешения одной наглой и капризной принцессы, чтобы заодно отвести душу и за нее. А что, мне начинают нравиться иллюзионисты.
К сожалению, образ Ирен прямо на моих глазах поплыл, и передо мной предстала маленькая семилетняя девочка со смешными белыми косичками и голубеньким платьицем, опоясанным широкой алой лентой. Она заискивающе улыбалась и шаркала ножкой по ворсовому ковру, надеясь вызвать во мне чувство умиления и сострадания. Какая святая наивность...
— Детей тоже бить нельзя, — умоляюще состроила глазки "малышка".
— Нельзя, — согласился я, расстегивая с пояса ремень, внезапно припоминая, кто запудрил голову моим друзьям на тему того, сколько у меня детей. — Их только воспитывают.
* * *
Ирен
Сидя на каменном подоконнике и бездумно ковыряя ногтем стену, я все думала о превратностях судьбы и о том, какой же все-таки Никериал подлец! Ладно, пригласил он на чашечку чая леди, но по всем правилам этикета ее же нужно сначала познакомить с домочадцами, тем более, если среди них есть особа королевских кровей! Но нет, он мало того, что не уведомил меня о приходе гостьи, так вместо этого он устроил какое-то представление с шоколадной скульптурой, а потом и вовсе — заперся в покоях с женщиной!
Тогда в спальне, онемев от ярости, мне хотелось взять подушку и задушить Ника за то, что навел морок моей внешности на какую-то девку из Совета магов и унизил меня перед всеми его друзьями! А когда эта мерзкая девица с показной сладкой улыбочкой опустила меня всего лишь одной фразой, то мне ничего не оставалось, как гордо удалиться из душной спальни, громко хлопнув за собой дверью. Несмотря на выдержку, которую я проявила, мне с трудом удалось сдержаться и не выпустить на волю свои слезы вперемешку с гневной тирадой. Я жаждала отмщения, всеми фибритами души желала впиться когтями в горло этой гадины и вырвать из тоненькой шейки сонную артерию, а потом ею задушить изменника.
К сожалению, через полчаса бездумного хождения по коридорам замка мой гнев немного остыл, и я уже перестала думать, что свершение казни своими собственными руками это разумная идея, ведь проще всего нанять профессиональных убийц — и шума меньше, и платье кровью не запачкается. Ариан, мой старший брат, даже пару раз пользовался их услугами, хотя когда я его об этом спросила, он так и не признался и почему-то сразу посоветовал не лезть своим милым носиком туда, куда не просят. До сих пор недоумеваю — почему все, даже родные люди, отказываются от моей помощи? Может, я лезу в чужие дела, потому что мне не безразлично то, что станет с людьми входящих в мой ближний круг? Почему этого никто не понимает?!
Устав метаться по коридорам замка и пугать портреты перекошенным от гнева лицом, я присела на ближайший широкий подоконник и нашла себе невообразимо интересное занятие — ковырять стену. К моему удивлению оно помогло сосредоточиться и обдумать все проблемы... я даже на минуту смогла простить то "недоразумение", которое застала в постели Никериала. Нет, я не ревновала, это было... обоснованное опасение своего будущего положения в замке. Хотя я и королевской крови и никто не посмеет тронуть меня и пальцем, но все же я нахожусь здесь на птичьих правах. Моя наглость и снисходительность мага к чужим проблемам дала мне небольшую передышку, примерно до весны, когда путешествовать по королевству станет не так опасно. Вот только что делать дальше, я не представляла... мне не хотелось уезжать, но мой отец и его договор.... Нет, король Нагелий не тот человек, который может просто забыть про свою дочь, хотя почему я себя стараюсь утешить? Ему важнее исполнение его торгового договора, чем я! И братья предатели, особенно Ариан! Он, наверняка первым обрадовался, когда узнал, что я навсегда исчезну из его жизни!
