В результате хронометрически спланированной операции ВВС "Новой Италии" к полудню 23 января добились уничтожения основных сил авиации англичан, дислоцированных на ливийско-египетской границе, тем самым на короткий срок завоевав полное владычество в воздухе.
Во второй половине дня Роммель постарался его реализовать в крупной наземной операции. Она произошла практически в том же месте, где тремя месяцами ранее корпус О'Коннора разгромил восточно-ливийскую армию Муссолини. Британские войска, начавшие перегруппировку для отражения нападения "легионеров", попали на марше под авиаудары и смешались. В девять часов вечера английское командование приняло решение оставить район Эс-Саллума и занять оборону на втором рубеже обороны.
Накопленные на приграничных прифронтовых складах запасы были уничтожены при отступлении. Но многое уничтожить не удалось или не успели — они попали в руки солдат Роммеля. Благодаря спланированному захвату трофеев Роммелю удалось на время парировать "транспортные ножницы", резко ограничивающие действия его войск восточнее Тобрука.
В последовавшем затем наземном сражении Легион сумел прорваться глубоко вглубь египетской территории — передовые части Роммеля достигли той самой "тыловой" станции Эль-Аламейн — на тот момент она была конечной на железнодорожной ветке до Александрии. (Англичане начали строить железнодорожную ветку Александрия — Эс-Саллум в июне 1940 года, именно для планируемого наступления в Ливии.)
Но к этому моменту британцы подтянули дополнительные силы со Среднего Востока.
(В том числе сформированную из евреев-добровольцев Палестинскую бригаду. Как и польская Отдельная бригада, отличилась в боях, была одной из самых стойких в сформированной на основе Сил Западной пустыни 8-ой британской армии.)
На аэродромы восточнее Эль-Аламейна удалось собрать полнокровное истребительное соединение — в том числе и за счёт самолётов, первоначально предназначавшихся для усиления гарнизона Мальты. Английская пресса заливалась, описывая "неприступность линии Эль-Аламейн".
Эль-Аламейн действительно представляет из себя удобный участок для организации жёсткой обороны — при наличии, естественно, потребных сил и времени. В этом районе отсутствует характерный для африканского побережья уступ между приморской равниной и плоскогорьем — главное препятствие, рассекающее обороняющиеся силы на два относительно изолированных участка, что зачастую использовалось Роммелем для последовательного разгрома британской обороны "по клочкам".
Кроме того, в отличие от остального побережья Ливии и Египта, здесь пространство маневра ограничено с юга огромной впадиной Баб-эль-Каттара. Колоссальнейший пример ветровой эроззии — котловина Каттара простирается в меридиональном направлении более чем на пятьдесят километров, в ширину же эта самая громадная на Земле "ямка от смерча" — более восемьдесяти километров.
Постепенно поднимающееся от моря побережье примерно в тридцати километрах от берега обрывается крутейшими откосами в самое глубокое место впадины. Её абсолютные величины — (-133) метра ниже уровня моря. Дно выстлано пухлыми глинами, часты зыбуны и "мёртвые пески". Впадина непроходима для любой техники, источники воды отсутствуют, всё время из-за дующего со стороны континента устойчивого ветра в воздухе висит пылевая дымка, ограничивающая видимость. Заняв пространство между береговой полосой и обрывами Каттары, можно быть уверенным во флангах позиции.
О достоинствах "эль-аламейнской позиции" командующий "карфагенской" армией был, понятно, осведомлён. Но он понимал ещё кое-что — главное, не наличие позиции. Главное — наличие людей на позиции. Людей, готовых, и основное — способных воспользоваться её достоиствами. И преодолеть имеющиеся недостатки.
А вот с людьми у британского командования было не очень хорошо. Из-за неразумного упорства британского командования главные силы Западной пустыни продолжали борьбу в районе Мерса-Матруха. На линии Эль-Аламейн — перевал Наиб-Абу-Двейс, и бывшей, собственно говоря, той самой "неприступной позицией Эль-Аламейн" было совсем немного войск и уж совсем не было готово никаких укреплений. И Роммель знал об этом. Но после разгрома в бою западнее Эль-Аламейна подразделений 2-ой новозеландской дивизии Легион прекратил преследование противника. Войска генерала Ричи, командовшего в тот момент силами Западной Пустыни, откатились ещё на пятнадцать-двадцать километров и остановились, более не преследуемые.
К счастью для англичан, до "линии Эль-Аламейн" оставалось ещё десяток километров, и солдаты не увидели её воочию. Возможно, убедись они собственными глазами в отсутствии столь старательно расписанных газетчиками "...линий траншей, многометровых минных полей, десятков рядов колючей проволоки, контролирующих все подступы к глубоко закопанным огневым позициям..." — боевой дух английских солдат упал бы совершенно.
С февраля по конец марта британские войска стремительно наращивали свою численность, готовясь изгнать врага из Египта и снять угрозу, нависшую над главной базой английского флота в Средиземноморье. Легион же ограничивался небольшими боевыми операциями, предпочитая находиться на выжидательной позиции: передовые посты англичан и "карфагенян" в марте разделяло двенадцать километров.
Роммель остановился не потому, что испугался выдуманной "укреплённой линии". Его остановил всё тот же "транспортный голод" — после разгрома основных сил ХIII английского корпуса запасы топлива и боеприпасов у легионеров показали дно.
В штабе Роммеля в конце января-начале февраля шли ожесточённые споры — некоторые из генералов и штабных работников предлагали поставить всё на карту и нанести решительный удар по войскам Ричи. Прорвать позиции англичан западнее Баб-эль-Каттары, не дать им вновь уйти и прикрывшись с флангов естественными препятствиями, разбить в маневренном сражении, в котором до сих пор Легион всегда побеждал. Захватить тыловые районы и склады снабжения английских войск — и воспользовавшись этими материальными условиями, совершить "бросок в Дельту". Предложение заманчивое... Но вот Роммель был уверен, и сумел убедить своё окружение — "ещё один шанс на удачу" гарантировал поражение.
"Сражаясь западнее Эль-Аламейна", — подчёркивал Роммель, — "мы воспользовались всеми преимуществами малой силы, которые только можно предположить. Время начала сражения, размещение сил неприятеля, готовность к переброске транспорта, места базирования вражеской авиации — все условия были для нас наилучшими.
Но даже с такими "краплёными картами" добиться полного уничтожения противника, численно превосходящего нас втрое, не удалось. В настоящий момент численное соотношение ещё менее благоприятно, вражеские резервы расредоточены, авиация англичан настороже, их оборона эшелонирована. А наша линия снабжения вытянута настолько, что стоит её удлинить на полсотни километров — наступит полный паралич.
Продолжение наступления — авантюра, причём дурная, ибо основана на полном пренебрежении противником. Достаточно англичанам будет проявить стойкость, которой они, как можно видеть по обороне Тобрука, отнюдь не лишены — и единственным, что останется нашим войскам — сдаться, потому что у них не будет ни еды, ни патронов, ни даже горючего, чтобы бежать."
Можно сказать, что командующим "АфрикаКорп" владела буквально навязчивая идея — "египтобоязнь". Его убеждённость в том, что тактический перевес не может быть реализован без перевеса стратегического, заставляла Роммеля отказываться от внешне эффектных и сулящих быстрый успех операций "в глубину британской обороны". Роммель требовал для успешного и долговременного завоевания Египта обеспечения надёжных линий коммуникаций, под которыми он подразумевал либо захват Мальты, либо разгром британской Средиземноморской эскадры.
Но до августа 1941 года ему приходилось мириться с прежним состоянием снабжения, которое было недостаточным и спорадическим — английские субмарины, наводимые самолётами-разведчиками, взлетающими с мальтийских аэродромов, топили много транспортов, шедших в ливийские порты. В порты Туниса и Алжира грузы приходили, не подвергаясь угрозе со стороны британского флота, но доставка снаряжения за тысячи километров была невозможна без строительства железнодорожной линии. Каботаж — единственно доступный вид снабжения на таких расстояниях — сталкивался с угрозой со стороны надводных кораблей Ройял Нави.
Остановившись за Мерса-Матрухом, легионеры экономили каждый патрон, Роммель максимально уменьшил численность боевых сил, сохранив только костяк соединения. Весь тыловой персонал и немалая часть боевого отправилась на восток, влившись в формируемые части Легиона.
Не имея возможности наступать далее, Роммель ждал, когда же англичане предоставят ему возможность отступать, готовясь использовать отступление как эффективный метод разгрома противника на марше подвижными силами.
В конце концов, британское командование всё же решилось начать наступление. Расчёты Роммеля были довольно рискованны — успех предполагаемой им тактики в немалой степени зависел и от удачи. И она не подвела Роммеля.
Вплоть до июля 1941-го ему ещё не раз удавалось поймать удачу за хвост, выскальзывая неоднократно из разгромных положений — за что и был собственно, прозван "Лисом пустыни". Англичанам не удалось окружить "пунов" в мае 1941-го, во время первого наступления 8-ой английской армии на Эс-Саллум.
Прикрывшись заслонами и минными полями, Роммель обошёл отрезавших его от побережья англичан по кромке откоса ливийского плоскогорья — маневр, который требовал прекрасного понимания личным составом как условий ливийского бездорожья, так и высочайшего качества работы штабов на всех звеньях. Без тщательного согласования движения всех частей пропихнуть сквозь крошечное "игольное ушко" — караванную тропу над крутыми, рыхлыми осыпями — многокилометровые колонны автомобилей и бронетехники было невозможно. Но добровольцы Роммеля не подвели своего командира, и английские танки схватили свой собственный хвост — "карфагенская" армия успела занять позиции на перевале Хальфая.
Чуть позже в мае 1941 года британцы, сосредоточив значительные силы, выбили Роммеля с этого перевала и захватили форт Капудзо, открыв дорогу к осаждённому Тобруку.
Кстати, одним из неприятных, для Британии, вопросов военной истории всегда оставался вопрос о соотношении сил осаждающих и осаждённых в Тобруке. Английских войск в Тобруке суммарно было не меньше двух дивизий. В ходе "осады" гарнизон получал неоднократное усиление, например, в апреле-мае в Тобрук была переброшена польская "Отдельная бригада карпатских стрелков".
Британские военные историки всегда утверждали, что успешная оборона Тобрука сковала вдвое превосходящие силы Роммеля, перечисляя списочный состав частей, находившихся под Тобруком со стороны "карфагенян". Из такого перечисления действительно получается, что у Роммеля под Тобруком действовало, как минимум, три дивизии и по меньшей мере одна мехбригада.
Но при детальном рассмотрении оказывается, что от двух моторизированных дивизий "пунов" под Тобруком находились лишь тыловые подразделения, а единственная располагавшая боевыми частями "карфагенская" дивизия была уполовинена — от неё остался лишь один полк и отдельный разведбатальон, выполнявший задачу прикрытия западного направления.
Мехбригада, действовавшая под Тобруком, располагала в основном, самоходными противотанковыми орудиями и являлась одним из резервов всей роммелевской группировки — поэтому её действия против осаждённых носили характер "кочующих" батарей — тревожащих артобстрелов. Притом, что в распоряжении 5-ой механизированной бригады орудий "новоитальянцев" калибров свыше 152-мм не имелось, а основные укрепления крепости, построенные ещё "при итальянцах" и старательно усиливающиеся англичанами всё время осады, были рассчитаны на защиту от полевых гаубиц до восьмидюймового калибра.
Так что действительное соотношение сил англичан и "карфагенян" было обратным — один к двум в пользу британских войск!
Пассивность обороняющихся выглядит неубедительно — особенно если учесть, что снабжение гарнизона Тобрука "по морю", несмотря на все усилия пикировщиков Роммеля, оставалось превосходным — войска гарнизона имели вдоволь боеприпасов, продуктов питания, горюче-смазочных материалов. У австралийской дивизии успели выгрузить до начала осады весь транспортный парк, и дивизию полностью, при желании, можно было посадить "на колёса". Британцы отремонтировали в мастерских Тобрука значительное количество отбуксированных в Тобрук британских танков и располагали к маю по меньшей мере ещё одной (впридачу к вооружённой "Матильдами" британской бригаде) сводной бригадой танков.
В то время как части Роммеля, ведущие бои под Тобруком, снабжались, вместе со всеми остальными войсками, по сухопутному маршруту — кстати, также находившемуся под постоянным авиационным воздействием противника. Причём снабжение сил под Тобруком производилось по "остаточному принципу" — главное было снабдить части, прикрывающие приграничное направление.
Вплоть до июля 1941 главным кошмаром Роммеля и его штаба была десантная операция британского флота в Тобрук. При поддержке основных линейных сил восточносредиземноморской эскадры из Александрии английское командование могло провести в Тобрук крупнейший конвой и начать решительное наступление, разрезающее войска Роммеля на две части — западнее и восточнее Тобрука.
При этом наиболее боеспособные и обстрелянные бригады Легиона, находящиеся восточнее Тобрука, не имели никаких шансов на спасение. А западнее Тобрука не было ни одной достаточно сильной позиции, занятой "новоитальянскими" войсками вплоть до тунисской границы.
Если бы британское командование было бы чуточку отважнее... Или если осаждённые в Тобруке австралийцы оказались бы капельку решительнее — уже к июню 1941-го Британия смогла бы разгромить наголову силы Муссолини. А тогда бы Британии не пришлось бы пережить ни позора мальтийской высадки, ни кошмаров "египетского бегства".
Но вместо этого в июле британские войска нанесли сильный лобовой удар по роммелевским частям, вынудивший "пунов" откатиться к Сиди-Резегу. Под этим маленьким ливийским городком армия Роммеля сумела приостановить английское наступление. Передовые части британцев, уже установившие контакт с осаждённым Тобруком, были отрезаны от основных сил и были вынуждены прорываться в крепость, что они и сделали без сколь-либо тяжёлых боёв.
(Дополнительное свидетельство тех "трудностей", которые наличествовали у гарнизона крепости!)
На какое-то время восточно-ливийский фронт замер: Роммель не спешил подтягивать свежие части в район боёв, искусно создавая у английского командования видимость заметных затруднений с пополнением и техникой.
Особенно убедительными для британцев были данные радиоперехвата, в которых Роммель требовал от высшего командования вермахта скорейшей поддержки, в первую очередь, авиационной, на что ОКВ вполне ожидаемо резко отказывало. Невероятная убыль сил люфтваффе на русском фронте исключала появление подкреплений, кроме выделения отдельных машин для пополнения редеющих эскадрилий "карфагенян" над Сахарой. Остаётся до сих пор загадкой — знал ли Роммель и его штаб, что шифропереговоры по "Энигме" англичанами дешифруются (частично). Или он был уверен в наличии английских источников непосредственно в выших эшелонах германского командования.
