— И что пассажиры хотят?
— Бунтуют раненые! Которых излечил Хранитель!
— Бунт пресечь, узнать что хотят, требования удовлетворить!
— Командир, я серьёзно! — взвыл Жора.
В это время дверь кабины открылась ещё раз.
— Капитан Михайлов. Мужики, у вас ничего раненым поесть нет?
— Жора, выдай капитану весь наш паёк, — оглянувшись, распорядился майор Степанов. — И чаю вскипяти большой чайник с сахаром.
— Спасибо, — сказал комбат. Он вернулся в салон и взялся за свою сумку. Старшина положил четыре банки тушёнки и булку хлеба. Борис достал всё съедобное и две ложки наружу. Поймав метавшуюся с кружкой Настю, сказал:
— Ты не волнуйся, они все на поправку резко пошли. Их сейчас накормить надо. Гена, если есть что из еды, то доставай, будем раненых кормить, — заметив взгляд капитана, сказал он Изюмову. — И ты Наталья тоже впрягайся, — озадачил он жену.
Жора притащил пять банок тушёнки и булку хлеба. У Гены нашлось две банки рыбных консервов.
— С левого борта сзади двое раненых тяжёлых. Нижний и верхний. Всем дайте по полбанки тушёнки с хлебом, а этим ещё и рыбные консервы, — распорядился Глеб.
Комбат начал ножом взрезать банки и резать хлеб.
— Давайте, девчонки кормите раненых, всем по полбанки тушенки с хлебом и чай с сахаром командир обещал.
Ложек нашлось шесть штук, кружек тоже шесть. Жора притащил чайник и разливал. Пить и есть лёжа очень тяжело. Надо человека хоть чуть-чуть приподнять. Поэтому пришлось всех лежачих отстегнуть. Комбат и Изюмов чуть приподнимали за плечи больных, девчата кормили, некоторые ели сами. Нижний ряд, оказалось, накормить тяжелее всего. Приходилось вставать на колени. Но за полчаса управились. Тяжёлым больным скормили и рыбную консерву.
Выпив чаю, крайний боец, с которого Глеб начал лечение, сказал:
— Вот не верил я в Хранителя, думал сказки всё это. А теперь верю, сам видел!
— И что же ты видел? — тут же раздалось сбоку
— Руки светящиеся, вон над тем хлопцем долго висели, — показал он пальцем на противоположный ряд. — А над остальными по несколько секунд. Так что прилетим в Москву здоровыми. Полежим недельку, как водится, Москву посмотрим, и назад, на фронт.
Жора пошел ставить второй чайник. Вернувшись, вручил Анастасии плитку шоколада:
— Это для девушек к чаю, командир прислал.
— Спасибо, — зарделась Настя. И честно поделилась с Натальей.
Сладкий горячий чай был хорош. Боря пил с удовольствием, да и все остальные тоже. Раненые, поев, уснули, лишь двое продолжали обсуждать появление Хранителя.
К комбату подошёл борттехник и тихо, чтобы никто не слышал, сказал:
— Товарищ капитан, командир просит зайти в кабину.
— Майор Степанов, — представился лётчик. — Капитан, как думаешь, стоит мне своему особисту докладывать, что нас посетил Хранитель?
— Пусть доложит, но точку на маршруте укажет в полосе шестой или пятой армии не дальше Ровно.
— Спасибо, капитан, — поблагодарил командир экипажа, когда Борис продублировал ему слова Глеба. — А то дела вокруг пошли секретные, а мы к ним не привыкли.
— Если что, — сошлётесь на меня, сказал Борис. — Капитан Михайлов. — Да и не будет никакого шума. В Москве нас встретят.
" А ведь могут и встретить! — подумал Глеб. — Но не те, кому надо!"
— Боря, спроси, они обычно на каком аэродроме приземляются?
— С ранеными или на Центральном или в Тушино. Оттуда ближе всего развезти по госпиталям.
— А второй борт где будет садиться? Они же парой идут?
Михайлов продублировал вопрос.
— Или с нами, или в Чкаловском. Как прикажут.
— Поблагодари и предупреди, что возможна попытка нас сбить своими или чужими истребителями при подлёте к Москве.
Борис предупредил и вышел из кабины.
— Штурман, что об этом думаешь? — спросил командир.
— Сопровождает Хранитель кого-то. Или раненого или Михайлова.
— Вот и я об этом подумал.
— Предупреди 78-й борт, пусть стрелка в кабину посадят и смотрят в оба, нам происшествия ни к чему.
Глеб вышел на Поршнёва. Думал, что не достанет по мыслесвязи, расстояниё всё-таки уже под тысячу километров, но достал свободно. Попросил обеспечить встречу на аэродроме и истребительное прикрытие при подлёте к Москве.
— Неспокойно у меня на душе, Егор Тимофеевич. Что-то не так идет.
— Хорошо Хранитель. Посадим вас на Центральный аэродром. Прикрытие обеспечим. Пароль для опознавания "Львов 41".
Поршнёв доложил Дятлову и тот вышел по ВЧ на Наркома.
— Я понял, — сказал Берия и положил трубку. На все Московские аэродромы были тут же направлено по взводу бойцов НКВД, с задачей тихо проверить наличие посторонних лиц или войск на аэродромах, возможные засады снайперов. Обеспечить посадку самолётов с ранеными и их охрану.
При подходе к столице встретили четыре истребителя. Один покачал крыльями и вошел в связь:
— Круглоносые, я "Львов 41", сопровождаю вас до аэродрома, как поняли, прием.
— Вас понял, — ответил Степанов, — идем в сопровождении.
Истребители тут же перестроились, два самолета заняли позицию сверху, два сзади и пошли змейкой, чтобы не вырваться вперёд. Как только показалась Москва, два истребителя обогнали транспортники и умчались вперёд. Степанов уже собрался перекладывать штурвал, для захода на посадку в восточном направлении, когда в наушниках раздалось опять:
— Круглоносые семьдесят шесть и семьдесят восемь, я Львов 41, на Центральном бой, посадку запрещаю, идем на Тушино. Тридцать девятый и сороковой закрыть круглоносых снизу. При попытке обстрела атаковать на поражение!
"Кого же мы везём? — подумал Степанов, обходя Москву по кругу, — хорошо, что капитан дал позывной на опознавание, а то бы шарахались ото всех. Львов 41 даже своих зениток опасается".
Два Яка опять ушли вперёд к Тушину, проверить аэродром. Вернулись.
— Я Львов сорок один. Всё нормально, заходим на посадку.
Оба транспортника чуть довернули по курсу и начали снижение. Степанов садился первым. Раненых к этому времени опять пристегнули к носилкам. Пассажиры сидели по местам. Мгновение и самолёт, проскочив над рекой, уже бежит по земле, еще мгновение и заднее колесо тоже касается грунта. Садились на правую полосу, ближнюю к Волоколамскому шоссе. Сели успешно. Степанов погасив скорость, начал подруливать ближе к служебным зданиям. Наверняка придется ждать, пока за ранеными пришлют транспорт. Истребители кружились над аэродромом ещё десять минут, наблюдая, как из самолётов начали выходить пассажиры. А на поле выехали три легковых машины. Следом показался грузовик с автоматчиками. Красноармейцы выставили часовых у самолётов и образовали редкую цепь вокруг пассажиров. Часть прилетевших села в автомобили, часть направилась к зданиям.
Борис распрощался с экипажем. Гена взял адрес Настеньки, надеясь встретиться в Радехове, где она работала в госпитале.
— Старший сержант госбезопасности Тихонов, — представился плотный крепыш с двумя кубарями в петлицах. — Вы капитан Михайлов?
— Да я.
— Львов сорок один, — сказал сержант. — Мне приказано сопроводить вас с женой и капитана Изюмова к месту проживания. Прошу в машину, — показал он на легковушку. Забрали вещи и пошли.
Машина тронулась тотчас, как расселись. У выезда с аэродрома притормозили и поехали за грузовиком с охраной. Выехали на шоссе и через несколько минут въехали в Москву. От Тушино до центра города было четырнадцать километров. Машина начала петлять по московским улочкам. Наташка наблюдала во все глаза за меняющимся пейзажем и архитектурой.
— Боря, а мы в метро прокатимся? — спросила она.
— Как только освободимся, то обязательно.
— Товарищ сержант госбезопасности, вы не знаете, на какое время завтра намечен прием в Кремле?
— Извините, товарищ капитан, я не в курсе. Как приедем, вам всё расскажут. Моё дело вас доставить в целости и сохранности.
Глеб Москвы не знал. Бывал здесь несколько раз сам и с Кэрол дважды. Он держался выше машины, осматривая все эти улицы, по которым проезжали, на предмет опасности. Народу на улицах было достаточно. Война здесь не чувствовалась. Москву немцы ещё не бомбили. Попробовали один раз сделать звёздный налёт, потеряли около шестидесяти бомбардировщиков и плюнули. Установленные локаторы позволяли обнаружить подбирающиеся самолёты и ночью. Найти их в небе было сложно, но ночные истребители исправно взлетали и наводились на цель наземными службами. Результат был. К центру Москвы ни один не добрался.
Привезли к неприметному трёх этажному зданию. Поднялись на второй этаж. Тихонов позвонил, нажав коротко кнопку звонка два раза. Дверь приоткрылась.
— Проходите, товарищи, — сказал ещё один сержант НКВД сбрасывая цепочку и убирая пистолет за спину. — Ты свободен Миша, — сказал он Тихонову. Тот попрощался и ушёл. — Лишние вещи можно оставить в прихожей,— распорядился хозяин квартиры, запирая дверь. — Я сержант НКВД Попов. Возглавляю вашу охрану, организую перемещения по городу, связь с руководством. Назначен вашим куратором по всем вопросам пребывания в Москве. Звать меня Николай. В квартире четыре комнаты, кухня, есть ванная, туалет и горячая вода. Вот эта комната, я думаю, подойдёт чете Михайловых, а вам товарищ капитан предлагаю занять эту, — распахнул Николай очередную дверь. На всех дверях сделаны хорошие задвижки, двери крепкие дубовые. Там дальше наша гостиная, есть телефон, радиоточка, патефон. Моя комната ближняя к входу. Ванная комната вот здесь, туалет — следующая дверь. Есть утюг, можно погладиться. Сейчас могу предложить горячий чай с булочками, обедать пойдём в столовую, здесь не далеко. Располагайтесь, я пошёл заниматься чаем. Подходите прямо на кухню.
Проходя через гостиную, Николай снял трубку, набрал номер и сказал: — Все на месте.
На кухне он разжёг примус, поставил на огонь чайник и начал доставать из резного буфета стаканы в подстаканниках, сахарницу и большое блюдо с булочками. По кухне сразу пошёл запах свежей выпечки.
Глеб проник в квартиру ещё раньше, чем открылась дверь. Видел, как Коля, услышав звонок, тут же расстегнул кобуру, проверил наличие патрона в патроннике и взвёл курок ТТ. Заглянул в окуляр перископа встроенного около дверного косяка, и приоткрыл дверь, удерживаемую цепочкой. Сомнений не было пришли люди, которых ему поручили встретить. Квартиру Глеб обследовал сразу. Людей, кроме сержанта Попова, в квартире не было. "Слабовата охрана, — подумал Ткач, — наверное, напротив кого-то посадили".
— Боря, ты посмотри какая шикарная кровать, — сказала Наталья, показывая пальцем на резную деревянную кровать, стоящую у стены.
— Борис, проверь все шкафы, тумбочки, кровать на предмет закладки взрывчатки. Автомат держи под рукой. Охранник здесь всего один.
— Да кровать хорошая, но лежать на ней будем после обеда. Давай поставим вещи в шкаф, да развесим на плечиках, чтобы не мялось. И пойдём на кухню. Хозяин приглашал чаи гонять.
Комбат аккуратно приоткрыл дверцу, просмотрел через щель внутренности, затем открыл её. В шкафу было пусто, лишь болталось несколько пустых плечиков на деревянной перекладине. Он поставил чемодан на стул и начал подавать Наталье вещи. Та аккуратно их развешивала и убирала в шкаф. Боря проверил обе тумбочки, стоящие у спинок кровати, заглянул под неё и осторожно провёл руками по накрытому покрывалом матрасу, как будто разглаживая складки. Руки ничего твёрдого не нащупали. Автомат он из сумки достал, и положил свой ППД на тумбочку. Осталось взвести затвор и открыть огонь.
Чай был хорош, густой и пахучий. Булочки голодные танкисты смели сразу.
— Знал бы, что вы такие голодные, чего-нибудь посущественней взял. Сыра, колбаски, — сказал Попов. — Ничего, пойдём обедать, зайдём в магазин, купим, что надо.
— Николай, а какие у нас планы?
— В течение часа должно начальство подъехать, хочет с вами познакомиться и задачи поставить. Потом пойдём на обед, а дальше будет видно, какие приказы получим.
Г Л А В А 48
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 июля 1941 года началось объединение наркоматов Внутренних дел и Государственной безопасности. Наркомом Внутренних дел СССР стал Берия, его первым заместителем стал Меркулов. Структура нового расширенного наркомата ещё только согласовывалась, но взаимодействие наркоматов уже началось. Берия вызвал с докладом начальника второго контрразведывательного управления, комиссара госбезопасности третьего ранга Федотова. Федотов занимался контрразведкой давно и был опытным чекистом.
— Взяли кого-нибудь на Центральном аэродроме, Павел Васильевич? — спросил нарком.
— Да Лаврентий Павлович. Двоих. Пока оказывают медицинскую помощь, допрашивать в полном объёме получится только завтра. Остальные либо убиты, либо сами застрелились. Диверсионная группа, двадцать человек, переодеты в форму НКВД. Выброшены в районе Химок позавчера ночью. Захватили грузовик, спокойно въехали в Москву. На двух постах предъявили документы. Документы подозрений не вызвали. Работали под истребительный батальон, возвращавшийся с заданья. Акцента в разговоре нет, хотя у командира группы фамилия по документам прибалтийская. Подделка очень хорошая. Спецы там ещё по документам работают, но по предварительным оценкам немцы использовали наши бланки удостоверений.
— Утечка?
— И не одна. Пока определяемся у нас или в штабе шестой армии. Шерстим, естественно лётчиков и аэродромную обслугу. Помимо этого арестован командир зенитной батареи капитан Витимов, который приказал открыть огонь по нашим транспортникам, подходившим к Тушину. Приказ получил по телефону, от своего начальника, с указанием, что там находится немецкий десант. Хорошо, что на аэродроме уже находились наши люди, воспрепятствовали, а то могли сбить прямо над полем. Его командир, майор Прищепин, исчез. Сейчас ищем. Появилась информация по прибытию Хранителя в Москву. Раненые, летевшие одним бортом вместе с Михайловым, практически излечены. Двое были очень тяжелыми, как говорит медсестра. Один с перитонитом кишечника, второй с гангреной нижних конечностей в районе тазобедренных суставов.
— Как организована сейчас охрана Михайлова, Павел Васильевич?
— Шесть снайперов, засады в квартирах ниже и выше этажом. Наблюдатели в районе расположения дома и квартала. Любую активность выявим.
— Кандидатуры для замены Михайлова и его жены подобрали?
— Да. Лейтенант государственной безопасности Шевцов и младший лейтенант Задорнова. Ждут в приёмной. Шевцов бывший танкист, может разговор поддержать в нужном ключе. Подобран по фигуре и росту для схожести с Михайловым. Лицо естественно не похоже, наверняка будут фотографировать. Задорнова очень красивая девушка, умная и осторожная. Надеюсь, на неё кто-то обязательно клюнет. Оба кандидата хорошо подготовлены физически, отличные стрелки. Пока не переодеты. Но вся экипировка готова.
Берия снял трубку, соединившись с секретарём:
— У тебя там лейтенант и младший лейтенант госбезопасности сидят, пусть зайдут.
Командиры зашли и представились.
— Вам объяснили суть операции? — спросил Берия
