-Мои соболезнования.
-Не стоит, дорогая. Он сам подвёл себя на эшафот. И к тому же, он опозорил меня и мою семью, так что если бы не механикусы, я бы сама его убила, — тоном холоднее чем бездна космоса поведала предводительница громадного корабля и не менее громадных армий. — Но эта история должна остаться только между нами. Мне было бы крайне неприятно, если бы об этом начали говорить и в этой галактике.
-Я понимаю, — кивнула Макет, для которой подобные предупреждения не нужно было повторять дважды.
-Ладно. Приятно было с тобой поболтать, — произнесла герцогиня, протянувшись к пирамидке и вернув её в исходное положение, после чего окружавшие их размытые тени вновь стали садом, а в воздухе снова послышалось пение птиц. — Спасибо тебе, что ты смогла подтвердить мои предыдущие выводы.
-А ты что, наблюдала за ним и ранее?
-Ну конечно. Чем лучше ты знаешь конкурента, тем проще тебе его обойти.
-Понимаю, — кивнула Туа, прежде чем задать самый главный вопрос: — А что ждёт меня дальше?
-Завтра ко мне прилетит Максимилиан для завершения переговоров о ремонте корабля. Он и заберёт тебя обратно, — объяснила герцогиня, вставая из-за стола. — А дальше... Я полагаю, что для тебя не изменится ровным счётом ничего. Думаю, что он ещё задержится здесь на какое-то время, но это уже зависит от меня. А потом он улетит, оставив тебя править от его имени и во славу Императора.
-После всего случившегося, звучит совсем не плохо.
-Конечно не плохо. Пост губернатора это большая ответственность. Но и вознаграждается такое служение соответствующие...
-А за такое служение полагается вечная молодость?
-В смысле ювенальная терапия? — собеседница на минутку задумалась. — Полагаю, что да. Это дополнительная услуга, но я думаю, что у тебя хватит на это денег.
-Но найдётся ли тот, кто сможет оказать такую услугу?
-Конечно, найдётся. Не стоит об этом переживать. — заверила герцогиня. — И пока я не забыла, у меня есть для тебя подарок.
-Правда? — удивлённо спросила Туа, припоминая, что всякий подарок от предводителей захватчиков всегда выходил ей боком.
-Конечно, — улыбнулась всесильная госпожа. — Та решимость и самоотверженность, которую ты продемонстрировала в следовании заветам Бога-Императора, и не на словах, а на деле, достойна награды.
Телохранительница герцогини подкралась беззвучно. Она возникла за спиной Макет буквально из неоткуда, держа на вытянутых руках небольшой клинок в ножнах. В котором бывшая премьер-министр сразу же узнала тот самый кинжал, которым она зарезала спецагента Болтар на балу. И столь явное напоминание о совершённом ею злодеянии было совершенно не тем, что она желала видеть сейчас.
-Бери, он твой, — спокойно произнесла Катрин, подходя ближе и кладя руку ей на плечо.
-Я не могу принять это оружие...
-Не будь дурой, Макет. Ты ведь даже не представляешь, от чего отказываешься, — грозно произнесла герцогиня. — Этот кинжал из чистого адамантия, прошедший гравитационную закалку на Станках в период великого противостояния. Его клинок не сможет сокрушить никакое силовое поле, а его мономолекулярная заточка никогда не затупится. Это одно из самых совершенных творений оружейных мастеров в галактике.
-Но почему именно я? — осторожно попыталась отвертеться от такого подарка леди-губернатор.
-Потому что ты самая достойная из встреченных мною людей этой галактики, чтобы вести их за собой в светлое будущее, — мягко произнесла всесильная госпожа. — Ты не только приняла согласие, преклонившись перед нашей волей. Ты приняла Слово Императора, и доказала это делом. Так что бери и не спорь. Тем более что этот кинжал стоит баснословных денег.
-А как же...
-Довольно препирательств, — решительно заявила герцогиня, кладя палец на губы своей гостьи. — Этот кинжал твой. А у меня ещё найдётся парочка таких же. Тем более, что один из них всегда со мной.
После этих слов кожа на тыльной стороне её ладони неожиданно разошлась, и через образовавшийся разрез стремительно выскочило узкое чёрное лезвие. Макет аж вскрикнула от неожиданности, глядя на своё отражение на его зеркальной поверхности.
-Я же говорила, что когда мне удалось договориться с магосами сделать мне руку, они расщедрились на некоторые приятные бонусы.
После чего этот клинок всё так же стремительно исчез в механической руке. И более того, тот порез, через который он выскочил, уже начал потихоньку зарастать. И только в этот момент Туа поймала себя на мысли, что не ощутила разницы между касанием живой и механической руки.
-Я же говорила, что не стоит бояться. — примирительно произнесла Катрин, любуясь на свою ладонь.
-Но как?
-Дары Омниссии, подруга, — с улыбкой подмигнула ей герцогиня. — Поговори с Максимилианом, может быть он расщедрится, чтобы они коснулись и тебя.
Телохранительница всесильной госпожи была явно не в настроении играть роль подставки для оружия дольше положенного, и просто всучила кинжал с ножнами в руки гостье, вызвав ещё больше смеха со стороны своей госпожи. Убедившись, что подарок вручен, хозяйка этого поразительного места направилась в сторону выхода, уже наверняка думая о чём-то другом.
-Ваша светлость? — неожиданно для самой себя окрикнула её Туа.
-В чём дело? — удивлённо спросила та, замерев вполоборота.
-Ваша щедрость не знает границ, но у вас есть нечто, что для меня несоизмеримо дороже клинка, которым я убила первого человека, — произнесла леди-губернатор, прекрасно понимая, какую глупость она совершает. Но вернуться в созданную её новым хозяином золотую клетку даже не попытавшись изменить хоть что-то она просто не могла.
-Тебе стоит только назвать, — на полном серьёзе ответила герцогиня, явно заинтригованная возможной просьбой.
-Вы знаете, о чём я хочу вас попросить. Вернее, о ком.
Но та только зашлась заливистым хохотом.
-Ладно, быть по твоему, — в конце концов согласилась она, несколько переведя дух. — Но только на одну ночь...
========== Всё во имя веры ==========
"Они прошли мост, взяли внешнюю стену и главный предел. Воздух гудит от рёва их машин, что проносятся в небесах, и содрогается от раскатистого грохота их оружия. Город уже пал, и я прихожу в ужас от мысли о той страшной участи, что ожидает находившихся там паломников и беженцев."
Руки дрожат от страха, но писец упрямо продолжал выводить руны древнего языка на бумаге, как это делалось десятки тысяч лет назад.
"Они пришли к нам, предлагая согласие или пламя. Мы приняли согласие, но получили только пламя. Двенадцать богов Ванира оказались неугодны слугам Бога-Императора, что потребовали от нас отречься от веры предков. Когда мы отказались, они решили стереть её с лица галактики вместе с нами."
Когда в небе появились корабли чужаков, а флотилии империи отступили, Конклав Ванира принял выдвинутый им ультиматум почти сразу. Церковь двенадцати была мирной религией, проповедовавшей труд и смирение. Ни Республика, ни Империя не нарушали их уединённое существование, и просвещённая религия заняла достойное место в сердцах верующих по всему сектору. Люди и экзоты со многих миров стекались на Ванир, чтобы посетить его величественные храмы. Но этим вероломным захватчикам пришлась не по нраву столь мирная религия. Их проповедники призывали отринуть свет Двенадцати и преклонить колени перед их Богом-Императором Человечества. Кровавым тираном, что отказывал нечеловеческим расам даже в праве на жизнь. А когда прихожане и служители изгнали их из своих храмов, эти люди обрушили на мирную планету всю ужасающую мощь своей военной машины.
"Даже сейчас, в час последней битвы, голоса их женщин, что воспевают гимны своему Богу-Тирану, стоя на трупах невинно убиенных, царят над полем боя, достигая даже моей уединённой кельи. Их полчища неисчислимы. Их оружие ужасно. У нас нет ни бойцов, ни оружия, чтобы остановить их. Всё, что могут сделать праведные — купить своими жизнями ещё немного времени, чтобы я успел закончить свой труд."
Звуки выстрелов и голоса, распевающие чужие молитвы, стали заметно громче и отчётливее. Враг наверняка уже пробился в это крыло храма, если не на этот этаж, и нужно спешить. Но сколь бы не велика была опасность, без остатка преданный делу всей своей жизни не может оставить свой труд, не дописав туда дрожащей рукой последнюю строчку:
"Они уже здесь."
Медлить больше нельзя, ибо дорога каждая секунда. Захлопнув книгу с собственноручно записанной историей их культуры и веры, он схватил этот тяжёлый талмуд и оттащил к специальной нише в стене, где притаилась пневмокапсула. Бумага была слишком хрупким материалом, и требовала особых условий хранения, которые в полной мере обеспечивались в защищённом подземном хранилище, скрытым от посторонних глаз в глубине скальных пород. Там, под присмотром монахов-отшельников, хранились многочисленные тома, на страницах которых бессчётными поколениями писцов была кропотливо записана вся история их религии. От первых откровений, явившихся двенадцати основателям, до сего дня. И теперь это собрание пополнится ещё одной, недописанной книгой, которая никогда не будет закончена.
Поместив труд всей своей жизни в капсулу и надёжно запечатав, перепуганный служитель нажал кнопку активации, позволив автоматике сделать всё остальное. Хранилище надёжно спрятано и защищено, так что вероломные захватчики не смогут до него добраться. Оно было создано, чтобы сохранить историю Варна, даже если вся жизнь на планете погибнет в какой-нибудь чудовищной катастрофе. Чтобы она могла послужить напоминанием и предупреждением другим разумным видам галактики.
Внезапно дверь кельи разлетелась в щепки от чудовищного удара. В открывшемся проходе взгляду перепуганного летописца предстал тот самый безжалостный враг. Когда порог его кельи переступила закованная в броню женщина, доспехи которой только подчёркивали принадлежность своей хозяйки к прекрасному полу, он не смог выдавить из себя ни звука, поражённый видом тяжёлого пистолета чудовищного калибра и её гипертрофированной правой руки, что была перемазана в крови почти по локоть. Пускай лицо этой воительницы было скрыто глухим шлемом, он буквально чувствовал её презрение и ненависть.
Она даже не стала стрелять в него, молча подойдя к дрожащему от страха человеку и ударив его своим громадным кулаком наотмашь, так, что он буквально отлетел прочь и, ударившись о стену, потерял сознание.
* * *
Пробуждение оказалось очень тяжёлым и болезненным. Голова буквально раскалывалась от боли, уже пустой желудок сводило приступами рвоты. Мир вокруг плыл перед с таким трудом открытыми глазами, а все звуки долетали приглушёнными, словно проходя через подушку. Мысли ворочались крайне медленно, словно нехотя. С грустной усмешкой фаталиста, раненый летописец всё же понял, что у него сотрясение мозга. И хотя он всей душой хотел просто закрыть глаза и умереть, безжалостный удар током вырвал его из пучин забвения.
В открывшейся его взору мутной картине, что мучительно медленно прояснялась, к ужасу своему, летописец узнал главный неф собора. Прямо перед ним горел осквернённый главный алтарь, на котором был распят ещё живой первосвященник. Пол казался красным от пролитой крови, а там и тут пылали на кострах привязанные к колоннам священники более низкого сана.
— Уже очнулся? — спросил мужчина в чёрных доспехах и широкополой шляпе с высокой тульей.
Раненый летописец так и не смог ничего ответить, потому что пересохший рот не слушался его.
-Ладно. Можешь не утруждать себя ответом. — снисходительно произнёс чужак — Я и так вижу, что очнулся.
Подошедшая женщина в тяжёлой разукрашенной броне что-то спросила, и вождь захватчиков утвердительно кивнул в ответ, отдав новый приказ на своём грубом, лающем языке.
-Так о чём это я? Ах, да... Я хотел поблагодарить тебя. — церемониально поклонившись перед привязанным к колонне писцом, произнёс этот вождь — Если бы не ты, мы бы даже не додумались искать это хранилище там.
— Н-но-о-о-о ка-ак? — с огромным трудом сумел выдавить из себя писец, не веря собственным ушам.
— Система оповещения пневмопочты о доставке груза. — самодовольно заявил чужак — Проверить настройки и последний адрес не составило никакого труда. Твоё послание привело нас прямо в ваше логово.
— Не может бы-ы-ть... — в отчаянии прохрипел летописец, который просто отказывался верить, что чужаки успели найти секретное хранилище. И что своей нерасторопностью он погубил всю историю их религии и культуры.
— Может. — самодовольно заявил предводитель захватчиков, по приказу которого бойцы в чёрных доспехах принялись доставать из притащенных ящиков книги в до боли знакомых красных переплётах и безжалостно швырять их под ноги тому, чьим смыслом жизни было их написание.
— Но как? — спросил несчастный служитель, всеми силами стараясь вырваться из этого кошмарного сна, но так и не способный проснуться.
— Очень легко. Достаточно было послать по пневмопочте сервочереп с телепортационным маячком. А переброшенные телепортариумом штурмовики быстро расправились с последними представителями вашей поганой религии.
— Это невозможно! — кричал летописец, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.
— Милостью Бога-Императора возможно всё. Эти сувениры мои бойцы принесли именно оттуда. — расплывшись в улыбке до ушей заявил чужак — Конечно, это только малая часть всего того склада макулатуры. Уж больно много вы туда понатаскали всякого. Так что пришлось уничтожить всё на месте. Вместе с бункером.
— Турболазеры не пробьют скалу так глубоко! — злобно крикнул монах в лицо этому безжалостному палачу, что получал удовольствие от издевательства над безвольным пленником — Вы не сможете его уничтожить!
Внезапно по зданию прокатилась волна мелкой дрожи, а с потолка начала обваливаться штукатурка вместе с кусками фресок.
— Уже уничтожили. — торжествующе заявил предводитель захватчиков — Плазменная бомба обладала достаточной мощностью, чтобы выжечь там всё без остатка.
— Нет... — почти прошептал летописец, которого даже простое осознание того, что труд бесчисленных поколений его предшественников только что обратился в прах из-за него, терзал сильнее чем самая жестокая пытка. Слёзы катились из глаз, а разрываемое болью и чувством вины сердце рвалось из груди, требуя, чтобы всё сказанное этим страшным человеком оказалось неправдой. Всего лишь искуссной ложью, призванной причинить ему как можно больше страданий. И хотя умом он понимал, что слуга Бога-Тирана просто не мог знать о хранилище и его содержимом, а тем более достать точно такие же тома. И всё равно, ради сохранения остатков гибнущего разума он снова злобно крикнул своему палачу: -Нет!
— Отрицание — первая стадия на пути к принятию объективной действительности. — философски заметил предводитель захватчиков. — Ты знаешь это не хуже меня, еретик.
— Боги не простят вам это! — в отчаянии закричал монах, которому было больше неоткуда ждать помощи — Двенадцать моих богов сильнее одного вашего! Они сотрут вас в порошок!
