— Из прошлого...
Кээрт слушала меня очень внимательно. Несколько раз она задавала точные наводящие вопросы.
— Вот вам и ответ! — воскликнула она, когда я закончил. — Ни у кого в этом мире нет и не могло быть такого разнообразного опыта как у вас! Нынешняя Земля, Филлина и Империя одинаково чуждые вам, но не совсем чужие, ведь вам доводилось жить в обществах, имевших общие черты с ними! Поэтому вы и могли... понимать и чувствовать! А те огромные перемены, свидетелем и участником которых вы стали в вашей прошлой жизни, научили вас гибкости, трезвому взгляду на жизнь и...сочувствию? Верно?
— Пожалуй, так, — согласился я. — Я видел, какую цену приходилось платить людям за жизнь в интересное время больших перемен. Многие из них... заслуживали лучшей участи.
— Ах, как бы мне хотелось оставить вас при себе! — Кээрт схватила себя за подбородок. — Нам бы так пригодились сейчас ваши советы! Но... понимаю, что этот путь мы должны пройти сами. Однако... если вы останетесь в этом мире, вы будете помогать нам?
— Обязательно буду, — пообещал я. — Если понадобится, помогу, чем смогу.
— Спасибо, — поблагодарила Кээрт. — Но может так случиться, что я попрошу вашей личной помощи.
— Я приду, — сказал я. — Если это будет в моих силах, я приду.
— Мне достаточно, — кивнула Кээрт. — А я... позабочусь о вашей Ире.
— Она не моя! — попытался протестовать я.
— Ваши судьбы связаны, — покачала головой Кээрт. — Сейчас ваши дороги расходятся в разные стороны, но когда-нибудь они пересекутся снова.
— Буду помнить об этом, — я понимающе улыбнулся. Той, кто сама может творить судьбы, легко говорить о них.
— Помните, — Кээрт улыбнулась мне в ответ. — Счастливого вам Пути!
Последнее слово явно было произнесено с большой буквы.
Сегодня меня будит канонада. Мощные пушечные залпы гулко разносятся над водой, прогоняя сон. А вчера меня поднимали с постели торжественные фанфары... Причем если раньше я просыпался до сигнала, то теперь вынужден вставать по будильнику. После длительного перерыва сложно заново входить в ритм.
Встаю. На часах 3.28 по корабельному времени. За электронным окном — обманкой виден старинный порт с лесом мачт, скопищем лачуг и белоснежным дворцом губернатора на невысоком холме в окружении пальм. Похоже на пиратские времена на Карибах.
Как раз в этот момент в гавань медленно входит, убрав большую часть парусов, красивый трехмачтовик с корпусом из красного дерева. Не удивлюсь, если это именно он только что салютовал, исполняя для меня роль будильника. Домашняя интеллектроника здесь действует как единый комплекс. Над водой еще видны медленно тающие облачка серого порохового дыма.
Впрочем, хватит разглядывать живые картинки. То, что я даю себе две лишние минуты на утренние процедуры, не значит, что я могу тратить зря время.
Душ, чашка чая, и вот я уже иду быстрым шагом по полутемным и пустынным ночным коридорам. Без двадцати секунд четыре переступаю порог рубки.
— Ты как всегда точен, Костя, — встречает меня Коржевский. — По тебе вирт калибровать можно.
Хавьер приветственно машет мне от пульта. Подхожу, присаживаюсь на свое место, придвигаю к себе журнал. Можно принимать вахту.
На дисплее, показывающем место и скорость, быстро меняются цифры. Постоянное ускорение в 15g — это вам не шутки! Новые гравикомпенсаторы — в норме.
"Одиссей" возвращается на Филлину. А мне порой кажется — мы летим домой.
Глава LI. Каждый выбирает для себя
Ш-ш-шшух-х! Небо окрасилось разноцветными искрами салюта. Фейерверки в Барганде любили и знали в них толк. А тут еще порастрясли привезенные с собой запасы наши и имперцы... Надеюсь, нашего с Анкой сорокаминутного отсутствия никто не заметил.
Не удержавшись, я еще раз поцеловал ее и почувствовал, как затрепетала в ответ ее аура. Моя подруга была бы совсем не против повторить то, чем мы только что занимались в ее номере.
Я чуть скосил глаза на экран вирта. Нет, не успеем. Фейерверк заканчивается, сейчас будет немного торжественных речей, а потом гостей повезут на банкет, который состоится на Императорской Яхте. Я туда приглашен, а вот Анка — нет, и подозреваю, по собственной инициативе.
Вскоре после прибытия императорской четы на Филлину Кээрт все-таки отловила Анку и имела с ней продолжительную беседу, о содержании которой не распространялась ни та, ни другая. По-моему, о чем-то они договорились, но не совсем поладили чисто в личном плане. Анка порой кажется мне женщиной без недостатков. Такое впечатление, что все тараканы у нее в голове давно скончались... от старости. Но неприязнь к аристократам и вообще титулованным особам в ней до сих пор присутствует, и весьма. Когда-то она была правильной пионеркой послереволюционных времен, а все-таки не зря говорят, что детские впечатления — самые сильные.
Впрочем, там была еще одна причина, даже более важная, но о ней я пока промолчу. Может, как-нибудь в другой раз.
Убедившись, что на нас по-прежнему никто не смотрит, я еще раз поцеловал Анку. На этот раз к сладости примешивалась горечь. До нашего расставания оставалось всего ничего, поэтому мы и выхватывали наспех то полчаса, то сорок минут, чтобы побыть наедине. Большой договор между Империей и Землей только что подписан. А значит, завтра-послезавтра отправятся на родину высокие делегации, а вместе с ними ляжет на обратный курс и "Одиссей".
Пожалуй, я и так должен благодарить судьбу за те несколько недель, что нам удалось провести вместе. Мои знания кээнского и связи в высших кругах Империи и Филлины оказались очень востребованными, так что я, можно сказать, выполнял обязанности... шерпы — по крайней мере, так это называлось в мои прежние времена. И точно такой же шерпой выступала Анка-Айка при Буонне, который стал одним из ключевых переговорщиков с имперской стороны. Так что никого не удивляло, что мы много времени проводили вместе. А чем мы занимаемся в свободное время, никого не касалось!
Конечно, я понимал, что наш "служебный роман" имеет начало и скорый конец, а в долгой и разнообразной жизни Анки я останусь лишь эпизодом, надеюсь, приятным. Но сейчас мне была необходима эта женщина! Во всем мире она была единственным более-менее близким мне человеком, таким же пришельцем из давно минувшего прошлого. Пробыв два с половиной года в шкуре Константина и практически свыкнувшись с ней, я все равно нуждался в разрядке, возможности побыть самим прежним, ничего не скрывая, без масок и личин.
Даже просто находиться рядом с Анкой было легко и приятно, но наше уединение посреди толпы внезапно нарушили.
— Костя! — воскликнул Степушка, хватая меня за рукав. — Наконец-то я тебя нашел! Тебя шеф кличет!
Степушку вообще-то звали Степан Максимов. Он прибыл с Земли в составе делегации нашего МИДа. Но из-за на редкость юного вида и образа отличника-ботаника все его называли только Степушкой, даже филиты. Впрочем, обязанности помощника и секретаря он выполнял прекрасно, напоминая мне Таутинга при Кэноэ.
Шефом у него был сам министр иностранных дел Евразийского Союза Наиль Шарипов, и это был не тот человек, которого следовало бы заставлять ждать. Извинившись перед Анкой, я поспешил вслед за посланцем.
— Здравствуйте Константин, — приветствовал меня министр. — Вы прекрасно поработали.
— Благодарю вас, — я наклонил голову. Черт, надо следить за собой, это же кээнский жест! — Я старался быть полезным.
— Вам это удалось, — констатировал министр. — Как вы смотрите на то, чтобы продолжить карьеру по дипломатической линии?
Я слегка поднапрягся. Предложение было лестным, но очень уж неожиданным. Кроме того, я не считал себя подходящим для такой работы.
— Боюсь, не подойду вам ни по квалификации, ни по складу характера, — честно сказал я. — Ведь я видел, как работают настоящие дипломаты. Я так не смогу.
— Самокритично, — усмехнулся Шарипов. — Но дипломатическая служба требует различных качеств. Скрупулезная работа над документами, в которых надо прописывать каждую букву, — это только один из ее аспектов. Вам очень хорошо удается дипломатия действием, Константин. Если бы не ваша предварительная подготовка, переговоры не прошли бы так успешно. И определяли бы их повестку, скорее всего... другие люди.
Я машинально кивнул, соглашаясь. Своими эффектными подвигами на Тэкэрэо я таки подложил огромную свинью американцам. Они, очевидно, ожидали, что все контакты с Империей будут проходить через них, а тут вылез я, и Кэноэ с Кээрт решили иметь дело только с Евразийским Союзом. Конечно, это было не слишком хорошо с моей стороны, но никаких угрызений совести, повторюсь, я не испытывал. Нынешние американцы, безусловно, отличались от моих прежних современников начала XXI века, но их хитрость, если не сказать грубее, никуда не делась.
— Хорошо, — сказал я. — Вас понял, прошу прощения. Готов служить Родине там, где она посчитает нужным!
Министр взглянул на меня с некоторым неодобрением — все-таки в этом времени подобный пафос был не в моде. Но, очевидно, сделал скидку на мой молодой возраст и волнение.
— Помимо посольства на Метрополии мы создаем в Империи еще и, можно сказать, консульство, — произнес он. — Или, если хотите, культурный центр. Достигнута договоренность о том, чтобы разместить его на Филлине, в чинетском городе Нагисса, где расположена резиденция имперского управителя. Я предлагаю вам стать его руководителем.
— Согласен! — выпалил я, чувствуя, как мои губы непроизвольно растягиваются в улыбке. Оказаться рядом с Анкой в Нагиссе — об этом я не мог и мечтать! А что, стану Галактическим Консулом — в конце концов, я тоже Константин, хотя и не Кратов! — Когда приступать к работе?
— Послезавтра.
— Простите, но у меня еще есть обязанности пилота космического корабля, — осторожно начал я. Такая поспешность мне сильно не понравилась.
— Этот вопрос будет решен, — лязгнул министр. Маска старого добродушного дипломата на мгновение оказалась... нет, не сорванной, а пожалуй, сдвинутой. Но меня все равно впечатлило. — Пилотов межзвездных кораблей можно при необходимости подготовить много, а вот вы такой один. И кое-кто из... наших партнеров... очень не хотел бы вашего возвращения на Землю. По крайней мере, в ближайшие несколько лет.
Глянув старому татарину в глаза, я медленно кивнул. Я принципиально не сканировал никого из земной делегации, чтобы не создавать лишних проблем, но сейчас нарушил это правило. Ох, не только американцы не желали видеть меня на Земле! Хорошо еще, что мое родное правительство, оценив мои заслуги и прикинув возможности, решило не снимать меня с доски и даже сохранить мне полную свободу, правда, где подальше. Ладно, прорвемся...
— Я понимаю вас, — сказал я. — Готов приступить к выполнению своих новых обязанностей!
— Послезавтра, — с улыбкой напомнил мне министр. — А сейчас нас обоих ждут... на банкете!
Боже, в какое изысканное общество я попал! Причем, самое интересное, не только я знаю здесь почти всех, но и они знают меня. Так что, возможно, я вполне имею право называть себя Галактическим Консулом.
Даже Кэноэ, который сегодня выглядит величественным как настоящий звездный император, удостоил меня короткой беседы. Сейчас же его окружают главы земных государств. Солирует там в данный момент британский премьер-министр, которого зовут, только не смейтесь, Арчибальд Мармадьюк Черилль, причем из тех самых Черчиллей. Он чем-то даже похож на своего далекого предка, только сигары не хватает.
Британца вежливо слушают американский президент Грэхем Бак и наш Андрей Фатьянов, сегодня особенно похожий на главу крупной корпорации, только что завершившего важный проект. То, что переговоры прошли быстро и гладко и завершились подписанием устроившего всех соглашения, — во многом, его заслуга.
Где-то рядом тусуется и евроканцлер Шлезингер, но он, и это видно, из другой лиги. Его собеседником выступает очень пожилой японец — конечно не "вечный премьер" Нара, но кто-то из его соратников. Старейший член земной делегации — один из тех, с кем я так и не успел познакомиться. Чуть позади патриарха как почтительный адъютант замер наш Мичиёши. Похоже, он уже запускает свою политическую карьеру.
Чуть дальше беседуют китайцы — северянин и южанин, а остальные земляне разбрелись по залу, перемешались с имперцами и филитами. Вижу Наиля Шарипова. Он о чем-то разговаривает с горданским президентом Ригеном, а переводчиком при них выступает, как ни удивительно, Степушка. Возле своего шефа прислушивается к беседе Собеско с неизменной Ри.
Вот за кого пришлось в свое время поволноваться! С одной стороны, на ее участии в переговорах настаивали филиты, и я мог их понять. Иных менталистов в их распоряжении просто не имелось: об Анке они не знали, а Вирта как бы находилась в свите Кээрт. С другой, Ри панически боялась показаться на глаза императорской чете, даже в личине.
Я привлек Анку, и мы втроем, потратив целый вечер, сотворили настоящий шедевр. Ри теперь и ментально была неотличима от филитки, причем с недавно пробудившимися способностями. По легенде, это я случайно инициировал на базе Вруима секретаршу Билона. Кстати, сам Билон тоже входил в состав горданской делегации, но, скорее, как летописец. Поэтому в число почетных гостей он сегодня не вошел.
Ри же, начав с роли скромно сидящей в уголке тихой мышки, под конец вполне освоилась. Филиты вели свои переговоры об особом статусе в составе Империи, и там она очень неплохо проявила себя благодаря знаниям имперских реалий. Как рассказывал мне вчера Собеско, президент Горданы даже собрался наградить ее достаточно высоким орденом.
Она даже выдержала, не выдав себя, короткую беседу с Кээрт, хотя вообще-то старалась держаться подальше от слишком зоркой императрицы. И сейчас, на банкете, она, по-моему, следила за дистанцией, хотя Кээрт хватало в этот вечер и других дел. Сейчас она, например, общалась с Терией.
Баргандка выглядела понурой и усталой. Даже невидимый шнур, соединявший ее с оставшимся на хозяйстве во временной столице Эргемаром, слегка подрагивал и время от времени тускнел, превращаясь в едва заметный пунктир.
Безусловно, для Терии было большим дипломатическим успехом то, что межпланетные переговоры происходили на ее территории — в разрушенном и восстанавливаемом Тогроде. Но роль хозяйки этого сборища, которую приходилось играть всего через несколько недель после родов, давалась ей нелегко.
Я часто поражался стойкости и мужеству Терии, шутившей и перебрасывавшейся веселыми репликами с иностранными дипломатами или свитой Кэноэ, когда ее душу заволакивала чернота. Вирта почти постоянно находилась при ней, но я не раз видел и ощущал, как она почти плачет от отчаяния, не зная, как помочь.
Самое трагичное, что в помощи нуждалась не сама Териа, а ее новорожденный сын. Во время беременности ей приходилось слишком часто использовать достаточно сильные техники, в результате принц Челнер родился с уже активированными ментальными способностями. Для маленького ребенка с его непробудившейся личностью и отсутствием эмоционального контроля это было очень опасно, почти смертельно, поэтому он должен был постоянно находиться под квалифицированным присмотром. Когда Терии надо было выполнять официальные обязанности, с малышом сидели и я, и Вирта, и Ри, а в настоящее время обязанности няньки, очевидно, исполняла Анка.
