Сюзена блаженно обмякла, но Клед ещё какое-то время не разжимал рук, пока биение её плоти не успокоилось.
— Ну как, понравилось? — спросил он её на ушко.
Девушка заворочалась в его объятиях и развернулась лицом. Глаза её восторженно сияли.
— Это было... волшебно!
— А по-настоящему ещё лучше, — тут же закинул он следующий крючок. — Но я думаю, на сегодня пока хватит, — и ослабил объятия.
— А как же ты? — прижалась она к нему опять и опустила взгляд в сторону уже начавшей опадать плоти.
— За меня не волнуйся, — Клед чмокнул её в носик и стал выбираться из постели, лукаво бросив напоследок: — Я подожду, пока ты будешь умолять.
Сюзена вспыхнула, спрятав лицо в подушку. Похоже, такая мысль казалась ей пока постыдной, но уже не столь невероятной, как раньше. В конце концов, она тоже встала с кровати и ужаснулась мокрой рубашке: "Надо срочно застирать!" Накинула халат и убежала.
Клед её не задерживал. Он добился всего, чего хотел. Но краешком сознания продолжал удивляться своему поведению. Откуда в нём это всё? Такое впечатление, что он сам не свой, а лишь отражение того, что нужно той или иной женщине. Это чем-то походило на посвящение Оступающихся, только намного приятней и правильней. Может, не только Бог-Разрушитель, но и какие-нибудь другие могут действовать через людей?
* * *
Умолять её Клед, конечно, не заставил. Просто дождался слов: "Я хочу по-настоящему", когда Сюзена следующим вечером разделась уже полностью и придвинулась к нему вплотную. Он тоже разделся, дал ей сначала разглядеть себя при свете свечей, потом потрогать. Долго ласкал, так чтобы девушка окончательно разомлела от неги, и только после этого бережно овладел ею. Думал довести её до кульминации и не мучить дальше, зная за собой склонность к затяжным концовкам, но, неожиданно для себя почувствовал, что развязка не заставит себя ждать. Только в последний момент вышел и пролил семя на живот девушки, не желая рисковать ни беременностью, ни той опасностью, которую представляли Воины для обычных женщин, хоть он и не успел пока ещё никого убить.
Сюзена была счастлива и цвела улыбкой помимо воли весь следующий день. У неё даже походка изменилась, и, глядя на её заманчиво покачивающиеся бёдра, когда девушка уносила посуду после завтрака, Расмус не без тени уважения заметил Кледу:
— Ну ты силён, брат!
— Сладкая девчонка, — заставил Воин себя спошлить с гаденькой усмешкой. — Надеюсь, ты не отберёшь её, пока я тут? Уж больно понравилась.
Барон на секунду замялся, а потом великодушно разрешил:
— Ладно уж, пользуйся. У нас с ней ещё вся жизнь впереди!
Какую-то часть Кледа подташнивало от роли сластолюбца, которую он разыгрывал перед бароном, но другая, холодная и расчётливая была удовлетворена: у него получилось защитить дочь смотрителя. Правда, теперь, когда цель сгладить травму, нанесённую девушке хозяином, была достигнута, у него пропал интерес к дальнейшим наслаждениям с Сюзеной. Да навредить ей своей связью с богиней Смерти не хотелось. Но играть партию нужно было до конца.
На другую ночь он ублажил её ртом, и когда Сюзена спросила: "А как же ты?" — соврал, что ему лекарь не велел частить с утехами. Так что в следующий раз она тоже отказалась "из солидарности" и дальше они просто спали в обнимку. Иногда Клед просыпался по утрам от возбуждения, но спускал это дело на тормозах.
Однако он не мог не замечать, что тепло другого человека рядом ему приятно и как будто бы заледеневшая душа понемногу отогревается в лучах любви Сюзены. Да, он чувствовал, что девушка в него влюблена, но ничего не мог с этим поделать.
Где-то через осьмицу, когда Болб с припасами давно вернулся, она наконец набралась дерзости спросить, не достаточно ли большой перерыв они сделали, и Клед согласился, что достаточный, подарив ей ещё одну ночь полноценной любви. Да и сам, если честно, уже достаточно "отдохнул" от впечатлений с прошлого раза. Он позволил себе немного более напористый темп, и партнёрша отозвалась с горячностью, так что кульминация не заставила себя долго ждать. Только семя снова слил на сторону.
Ещё через пару дней Сюзену утром стошнило, и седьмое чувство подсказало Воину спросить, давно ли у неё были "женские дела". Оказалось, что достаточно давно, месяца полтора-два назад. И глупышка даже не понимала, что это значит! Но Когтям анатомию преподали в достаточном объёме — пришлось пояснить, что она беременна. От барона.
Девушка загоревала, и Клед не знал, как её утешить. Но всё равно произносил фальшивые слова вроде "Ничего не бойся", "Всё будет хорошо", "Родители тебя не оставят", словно успокаивая лошадь перед боем, прекрасно сознавая, что там она может погибнуть. Единственным дельным советом, который он дал Сюзене, было скрывать своё положение от барона, чтобы у того не появилось лишних причин её преследовать.
Дни проходили скучно — примерно так же, как и первый: еда, наблюдения, тренировки. Единственное что, после охоты, затеянной однажды бароном, они немного "сблизились" и с тех пор по вечерам играли в нарды, выпивая. Клед старался потреблять намного меньше Расмуса, чтобы не терять бдительности и не сболтнуть что-нибудь не то. Но когда тот принялся настаивать на осушении кубка каждый раз до дна, обнаружилась ещё одна интересная способность, которую Воин, по всей видимости, вынес из Арки Смерти: если как следует сосредоточиться, у него получалось преодолеть воздействие алкоголя, словно винные пары сгорали в некоем внутреннем тёмном пламени.
Бельведер же, несомненно, затевал всё это не только от скуки, но и пытаясь вывести Кледа на чистую воду: расспрашивал и о Ладонях, и о Западной границе. Требовал какие-нибудь случаи забавные. Интересовался, каким образом Лориндену удалось заработать на "доказательство достоинства", ведь служивым столько не платят. Пришлось адаптировать историю с пещерой, в которой погиб Алан, как будто вместо гномов он нашёл в одном из ответвлений клад.
Интересовался хозяин также и тем, что слышно в столице про готовящуюся войну против нартов: когда она начнётся, собираются ли привлекать дружины баронов и тому подобное. Клед был уверен, что Расмус и сам всё прекрасно знает, но не стал умничать. Пересказал тому всё, что знал из услышанного в "Морском коньке", добавив немного от себя для достоверности: мол, набирается Дружина Совета в подмогу Воинам Смерти, те уже организуют укрепления в приграничной зоне, а про баронов речи не ведутся. Но он всё равно туда отправится, когда начнётся кампания — ориентировочно, следующей весной. Потому что это якобы позволит ему сократить срок "доказательства чести и достоинства".
Судя по реакции, Бельведеру было известно почти всё из этого, включая не самые распространённые сведения о том, что заправлять боевыми действиями будет Орден.
Народ об этом не судачил. Им знать не полагалось до поры до времени. Потому что Воинов Смерти, хоть и уважали, но всё же сторонились, считали безбашенными убийцами, в любой миг готовыми умереть (что было не так уж далеко от истины), и многие могли побояться идти под их начало. Тренировавшие новобранцев Кинжалы маскировались и перемежались с доверенными военачальниками Князей, от одного из которых — Южного — и мог узнать это барон. Раскрывать рекрутам истинное положение вещей планировалось уже после обучения, перед отправкой на передовую. После того, как они убедятся, что не так страшен Раген, как его малюют.
Трусы ворчали, почему "смертники" сами не разберутся с нартами. Хорошо проинструктированные глашатаи старательно разъясняли, что своими силами тем никак не справиться со столь многочисленным врагом, но основной удар Орден примет на себя. Подслащивали микстуру, так сказать.
Воин же решился включить это в свой пересказ, потому что нужно было как-то подтвердить свою причастность к посвящённым, и был рад, что не прогадал. Так же, как и с укреплениями, о которых барон услышал впервые, после этого, похоже, уверившись, что гость его и вправду не какой-нибудь самозванец с большой дороги, а вхож в круги власти хотя бы на побегушках.
Клед опасался только вопросов о самой Агабре, в которой никогда не бывал, но к счастью, Расмус ограничился общим вопросом: "Как там прекраснейший из городов?" Из чего Воин сделал вывод, что тот бывал там давно, возможно, вообще лишь раз, при принесении присяги Совету, и с чистой совестью ответил: "Всё так же прекрасен". Больше эта тема не всплывала. Да и, если подумать, ничего не доказывала — ведь и мошенник мог неплохо знать столицу.
Единственным верным способом вывести Воина Смерти на чистую воду было проверить притязания на титулы в Совете Княжеств, а на это должно было уйти больше времени, чем они проторчат в Белвендоме. Потом же, скорее всего, придётся и самому открыться, чтобы предъявить обвинение.
Через осьмицу наконец-то прибыл Кулак Смерти Кледа, вернее, та часть, которую собирались демонстрировать барону. Их любезно разместили в одном из залов внизу. "Всё равно не до балов, под которые их, видимо, строили", — кисло заметил барон.
Вест рассказал, что из шести разбойников, отправлявшихся на восток, в город вернулись только трое. Через сутки подоспел "близнец" с приказами. Дав ему отоспаться, он отправил их вдвоём с Мастом в Нивзен, чтобы доложить результаты начальству, попросить подкрепления и подтянуть остальных.
Тем временем половина Гавенской группы пришла за нарочными из "своего" притона в Нивзен, где те, очевидно, получили свою часть товара у троих головорезов, которые вернулись с маяка, не заезжая в Мелден. Воины сами сообразили, что смысла сторожить притоны больше нет, надо собираться на восток, и отправили пару Когтей в Гавен за остальными. Так что к моменту прибытия посланцев из Мелдена передавать весть дальше необходимости уже не было.
Узнав новости, Воины решили выдвигаться поскорее, чтобы Кледу с Болбом поменьше сидеть в замке у вероятного врага вчетвером. Начальство сразу откомандировало им Нивзенскую часть группы Сапра в составе четырёх человек во главе с ним самим, поскольку стало ясно, что на судах и складах эхины так и не найдут. И хотя эти ребята за время работы поймали банду разбойников, сбывавшей краденое в порту, и прикрыли лавочку занимавшегося скупкой барыги, с направлением решения основной поставленной задачи они ошиблись, поэтому теперь все поступали под командование Кледа.
В Нивзене оставили только двоих, чтобы поведать детали плана Гавенской группе: одного Воина и "близнеца", уже знакомого с местностью. Они всемером под началом Кестра должны были незаметно проникнуть по берегу на Маяк и в Карну, согласно замыслу Кледа. Отставание ожидалось дней на пять.
Начальство также обещало направить всех остальных Воинов и Когтей, занимавшихся поиском источника эхины, в сторону Белвендома, но на их сбор и перенацеливание требовалось какое-то время, за исключением группы из Кулака Сапра, работавшей в Мелденском порту, которую разрешили забрать сразу.
Таким образом в Мелдене собралось четырнадцать человек. К тому моменту Вест уже получил записку, отправленную Болбом из Марвелона, и Воины решили, что не стоит запугивать барона числом, превышающим то, на которое закупалась провизия. Поэтому шестеро остались там дожидаться второй группы и скупать запасы.
Хотя Зор, старший из Воинов Сапра в родном Мелдене, также предложил часть лишнего контингента замаскировать под рыбаков, отправившись вдоль берега под видом лова калкана, добыча которого как раз велась осенью и зимой. У него в порту появился должник со своим рыболовецким судном, на которое также можно было погрузить часть припасов для "береговой" группы, и улов пустить на те же цели. Ну и запасной отход морем на всякий случай лишним не будет. На подготовку им нужно было несколько дней. Дон остался с ними, как смыслящий в рыбалке и знающий восточное побережье.
Так что в замок в итоге прибыли восемь человек: четыре Воина и четыре Когтя. Двоих из них, похожих русым цветом волос, выдали за "близнецов", младший из которых якобы оклемался и снова встал в строй. Десятник ведь тогда в деревне не всех членов группы рассмотрел, кто-то оставался в комнате. Распознать подмену мог разве что тавернщик, сталкиваться с которым, да ещё и в компании людей барона, они больше не планировали.
В замке и на дворе сразу стало шумно. Бойцы Кледа перезнакомились в дружинниками Бельведера и вроде бы поладили. Не без соревновательной нотки, конечно, так что появилось развлечение — наблюдать за поединками. Всем было наказано не слишком выставлять напоказ свои способности, иногда поддаваясь или, по крайней мере, не одерживая победы влёгкую. В целом стало понятно, что хотя дружинников в замке у барона вдвое больше, при необходимости, братья Смерти с ними справятся.
* * *
На четвёртый день после прибытия "дружины Лориндена" на Маяке вывесили тёмно-зелёное покрывало — значит, какая-то из групп уже прибыла. Клед отправил четырёх человек на разведку, якобы углядев дым от костра на болоте, и к тому времени, как те вернулись через пару дней, сигнал повторился ещё дважды. У "разведчиков" были сведения только о первых двух: "рыбаки" на баркасе и "рыбаки" на отдыхе в таверне. Значит, третий сигнал знаменовал появление тех, кто должен прятаться на маяке. То есть вся "береговая" группа из четырнадцати бойцов была на месте. А может, и какие-то ещё подкрепления успели собраться. В любом случае, по дороге они не проезжали и замечены людьми барона не были, что уже хорошо.
В замке народу тоже внезапно прибыло. Десять человек разбойничьего вида под командованием крючконосого горбуна с нависавшей на глаз с одного из век бородавкой. По описанию смотрителя Клед сразу распознал командира группы, которая должна отправиться за эхиной по болотам. Ощущался он намного опаснее, чем любой из баронской дружины, да и его люди тоже явно были закалены в нечестных стычках: постоянно оглядывались, словно ожидая ножа в спину; честные воины ведут себя не так. Расмус, однако же, сказал, что это посланцы Князя в помощь смотрителю маяка, и оказал им хороший приём, разместив отдохнуть в другой зале на первом этаже.
От Кледа не укрылось малодушие барона, которое косвенно подтверждало, откуда "ноги растут" у этой торговли. Ведь тавернщик был уверен, что помогать Зелту ездят люди самого Бельведера. Значит, они, как минимум, достаточно частые гости в замке.
Горбун сразу с большим подозрением отнёсся к соседям. Так и зыркал на них. Хорошо, что все головы были вымыты в баньке за пару дней до этого без посторонних глаз, даже "разведчики" успели освежиться с дороги незадолго до появления "посланцев Князя". Сушились все и так в заплетённом виде, во избежание разоблачения, теперь же косы было велено не переплетать вообще без крайней необходимости. А отросшие у подавляющего большинства бородки хоть немного должны были сбивать с верных догадок.
Но всё же горбун попытался вызвать Кледа на тренировочный бой, когда все развлекались уже привычными разминками после обеда. Воин ответил, что не в настроении, с видом, выражавшим брезгливость, который должен был дать понять явно желавшему прощупать его приёмы противнику, что барон Лоринден заносчив и считает ниже своего достоинства сражаться со "смердом". После этого он сразу отдал своим приказ сворачиваться для "военного совета", чтобы горбун ненароком не "прощупал" кого-либо ещё.
