-Должно быть, он храбрый.
-Ага, где-то на две бутылки вина.
Венбер хмыкнул. Цеппеуш взвесил на руке меч.
-Ты тоже думаешь, что я ни на что не годен?
-Да.
Юноша бросил сердитый взгляд на мужчину. Тот продолжил.
-Однако, это не значит, что ты должен опустить руки и вернуться домой. Это значит только то, что у тебя есть, к чему стремиться. Стремись к этому. Или у тебя нет для этого поводов?
-Есть, — произнёс Цеппеуш, думая о словах Абеля Лейфа. — Но я не уверен, что этот повод хорош. Мне кажется, что если я буду руководствоваться только им, то мне не стоит становиться Пророком.
Я видел, что произошло в Форгунде. Я видел, как рефраманты убивают людей и друг друга. То же самое происходит в масштабах всего известного мира. Лейф сказал, что можно прекратить всё это, просто изничтожив врага. Я не вижу в его словах ничего неправильного. И это пугает меня.
Венбер подошёл ближе, скрестив на груди руки.
-Вчера сын Кейра сказал мне, что Изре не нужен человек, жаждущий войны. Он сказал, что жалеет, поскольку я имею шанс сделать что-то хорошее, но не использую его. В нашей стране столько людей, и у всех столько разных мнений. Как я пойму, что на самом деле правильно, а что нет?
-Сынок, существуют разные типы правителей. Есть те, кто наделены изначальной мудростью и те, кто наделены силой. И поверь мне, иногда из вторых получаются хорошие Пророки.
-Я хочу быть правителем, который наделён и тем и тем, — Цеппеуш со звоном вонзил меч в землю.
-Мы не можем выбирать, с чем родиться. Но мы можем компенсировать наши недостатки. Сильному и решительному правителю нужен мудрый советник. Найди такого, и вместе вы найдёте правильное решение.
-А что насчёт войны? Если я стану Пророком, мне стоит примкнуть к Рензаму Кейру? Стоит отправиться на войну с Алсалоном?
-Я лишу тебя повода стремиться к лучшему, если отвечу на этот вопрос. Думай сам.
-Ты мог бы избавить меня от ошибки, — заметил Цеппеуш.
-Как будто я никогда не ошибаюсь, — хмыкнул Венбер. — Пойми, не столь важно, какой выбор ты в конечном итоге сделаешь. Важно то, что ты хочешь его сделать. Для правителя это важно. А что касается правильности — у тебя будет даже слишком много советников.
-И как мне понять, чей совет лучше?
-Я тебе помогу, — неожиданно донеслось сверху. Цеппеуш задрал голову и увидел Шаку Отраз, которая наполовину высунулась из окна и смотрела на них. Интересно, сколько времени она здесь торчит? — Если, конечно, ты станешь моим супругом.
-Что мне сделать, чтобы стать им? — громко спросил Цеппеуш, положив на плечо меч.
-Хватит быть Оридовым идиотом, — дрожащим от смеха голосом произнесла Шака. — Это включает в себя отсутствие прогулок с другими девушками и маниакальное желание показать, что ты лучше всех.
-Разве это плохо? Я имею в виду второе, конечно.
-Пока ты не стал моим мужем — да.
-А что, если ты не достойна меня? Как ты смотришь на это? — Цеппеуш указал мечом на девушку. — Не хочешь ли прекратить шататься с этим Дастейнами и Маэльдунами?
Шака на мгновение замялась и затем пожала плечами.
-Тебе не приходится выбирать. Это ведь ты претендуешь на мою руку, а не я на твою.
Цеппеуш открыл рот и тут же закрыл. Девушка улыбнулась. Ещё хуже было услышать смешок Венбера рядом.
"Что, демон меня побери, происходит?"
2
Когда Гирем проснулся, он сначала не понял, где находится. Лишь поднявшись с дивана и протерев глаза, юноша осознал, что это квартира брата.
Он гостил у Джензена третий день и всё никак не мог отделаться от ощущения, что занимает здесь чужое место. Всё казалось каким-то негостеприимным. Возможно, из-за того, что брат всё ещё сторонился его.
"Или я просто себя накручиваю, испытывая вину перед Джензеном", — подумал Гирем и начал одеваться.
В квартире было пусто. Джензен помогал Кархарию организовывать очередной пир, который давали сегодня. На него Гирем приглашения не получил. Оставалось надеяться, что брат раздобудет одно. Ему нужно было присутствовать в центре высшего света. Возможно, там удастся узнать что-то ещё о рефрамантах, кто собирается противостоять отцу. Имя Яспены не выходило у него из головы. Кто она такая?
Одеваясь, он заглянул в шкафчик и удивился царившему в нём порядку. Надо же, как всё прибрано. Забавно, но среди вещей он увидел несколько платьев.
"Должно быть, у Джензена действительно есть девушка". Гирем почувствовал себя некомфортно. Что, если он вытеснил её из дома брата? Тогда понятно, почему тот был так раздражён.
Одевшись, юноша не стал искать еду. В Элеуре хватает крошечных лавочек с дешёвым и вкусным съестным. Он надел сапоги, запахнулся в белую робу и вздрогнул, когда в дверь решительно постучали.
Гирем сбегал к дивану и, достав из-под подушки рефрактор, вернулся к двери.
-Кто это?
-Посыльный от дивайна Ювалии Дастейн к дивайну Гирему Кейру. Госпожа хочет, чтобы вы приняли дар.
-За что?
-За то, что помогли ей помириться с сыном.
-Гирем, это я! — за дверью раздался голос Бавалора. — Открывай уже!
Всё ещё держа оружие наготове, Гирем открыл дверь и отскочил назад в коридор. За порогом стоял шестеро солдат в доспехах и мужчина в строгой красной тунике. Увидев наставленный на него жезл, тот усмехнулся.
-Я всё же действительно посыльный. Можно войти?
Гирем покачал головой.
-Это квартира моего брата. Приношу извинения, но мы решим всё здесь.
-Как пожелаете, — мужчина склонил голову и протянул ему свёрток. — Это подарок от Ювалии Дастейн.
Приняв свёрток, Гирем посмотрел на Бавалора. Друг пожал плечами.
-Я говорил ей, что ты довольно равнодушный человек, но она всё равно хотела сделать тебе что-нибудь приятное.
Хмыкнув от сомнительного комплимента, Гирем махнул рукой юноше.
-Ты можешь зайти. Остальных благодарю за доставку.
Впустив Бавалора внутрь, юноша кивнул посыльному и закрыл дверь.
-Так значит, вы помирились.
-Не совсем. Я просто перестал делать вид, что ненавижу её. Хоть мне и не нравится то, что она сделала, она всё же моя матушка.
-Она призналась в намеренном убийстве?
-Нет, но она сказала, что раскаивается в содеянном. У тебя что, была девушка?
-Нет. Последние три дня тут жили только мы с братом.
-Странно. Я до сих пор чувствую слабый аромат духов.
-Ну, может быть, это была девушка Джензена. Не столь важно.
Гирем разорвал обёртку и увидел прозрачный стеклянный футляр, в котором лежала золотой бутон ювальтинии. И это была не просто позолота. Весь цветок был отлит из золота.
-Тяжёлый.
-Мама любит дарить подарки. Видимо, ты с ней хорошо так поговорил, если она послала тебе ювальтинию.
-Да, — протянул юноша. — И что мне с ней делать?
-Поставь на полку или подари кому-нибудь. У тебя есть девушка?
-Нет.
Бавалор посмотрел на него, подняв брови.
-Даже странно. Может, у тебя есть какая-то тайна, из-за которой девчонки сторонятся тебя?
-Я жутко высокомерный и тщеславный, — произнёс Гирем, изучая цветок. Ему уже пришло в голову, кому подарить драгоценность. — У тебя есть планы на сегодня?
-До пира я надеюсь встретиться с Шакой, если, конечно, у неё не будет других дел. У тебя есть какие-то идеи?
-Хочу навестить своих товарищей, — произнёс Гирем. Он собирался провести очередной день в засаде напротив дома Арстапора Теза, чтобы встретится с его дочерью, но с этим можно было и повременить. — Заодно узнаем, как поживает отец.
-Отлично. Ты ему собрался подарить цветок?
-Нет, болван. Они приняли к себе девочку из простолюдинов. Думаю, золотая побрякушка ей понравится.
-В ней веса на пятьдесят сарлимов, не меньше.
Гирем пожал плечами.
-Тем приятнее ей будет.
-Она даже этого не поймёт, дурак.
-Виальсе довольно смышлёная. Ты со мной?
-Почему бы и нет. Заодно расскажешь, как так получилось, что ты теперь живёшь здесь.
Гирем поморщился.
-Надеюсь, тебе нравятся истории про пьяных магов.
3
Джензен пришёл в подземелье, чтобы занять своё место у камина. У него была определённая цель, с которой он попросил у Джарката о встрече. И мысль о том, что он будет просить об услуге у царя Алсалона, заставляла юношу мелко подрагивать. Он не хотел просить ничего сверх того, что было. Расплата могла оказаться чересчур велика.
-Здравствуй, Джензен, — раздался мягкий голос мужчины.
Юноша вздрогнул, увидев Джарката сидящим в кресле, а рядом с ним силуэт в чёрных тканях. Царь Алсалона сказал своему человеку что-то ещё на неизвестном языке, после чего тот поклонился и вышел из комнаты. На Джензена он не обратил никакого внимания.
-Что вы ему сказали?
-До меня дошли слухи, что сегодняшней ночью во дворце может быть небезопасно. Мои люди усилят охрану.
-А как ваш... эксперимент с украденным сциллитумом?
Джаркат поджал губу.
-Ты не можешь не быть любопытным, не так ли?
-Если не хотите, можете не говорить, — Джензен сел в кресло. — Просто... сложно верить вам на слово, когда вы утаиваете от меня важную информацию.
-Тебе вряд ли поможет информация о том, что кристаллы сциллитума размещены в нужных позициях.
-Это придаст мне уверенности в том, что у нас всё получится.
-Не волнуйся, друг мой, — глядя в огонь, Джаркат протянул руку и похлопал юношу по плечу. — Я думаю, ты ведёшь к другому вопросу. Правда ли то, о чём я рассказал тебе в ту ночь, когда ты упал с обрыва.
Джензен заёрзал в кресле, чувствуя, как покрылся потом. То, что сказал ему царь Алсалона три года назад, заставило его умолкнуть на несколько дней. Рензам даже решил, что он помутился рассудком от падения.
-Все эти годы, работая на вас, я размышлял об этом. Пытался выпытать правду у окружения Пророка и Протоурга, читал запретные книги. Я боюсь, что это окажется правдой, Джаркат. Но я хочу узнать её и... я хочу, чтобы это было правдой. Ведь тогда... тогда мы действительно сможем добиться того, чего вы всегда хотели.
Мужчина кивнул и посмотрел на него. В его больших тёмных глаза, широко расставленных и сосредоточенных на лице Джензена, бились такие дух и разум, что юноша поспешил отвести свой взгляд. Джаркат вновь начал всматриваться в огонь.
-Ты не сможешь пробиться в моё сознание, чтобы узнать правду. Но ты сможешь сделать это, если заглянешь в разум Теурга. Они знают правду. Только они.
Джензен замолчал, переваривая услышанное. Вслед за этим сформировалась естественная цель. Он должен проникнуть в разум Теурга.
-Однако ты должен знать, что исход непредсказуем. Ты первопроходец по этой части.
-Думаю, они не заметят вторжения. Гирем не заметил.
Джаркат медленно повернул к нему голову.
-Гирем не Теург.
Юноше показалось, что во взгляде царя Алсалона промелькнул гнев. На затылке поднялись волосы. Просить об услуге тотчас же перехотелось.
-Если это всё на сегодня, то я пойду, — царь Алсалона вновь вернулся в привычный вежливый облик историка. Он поднялся на ноги. — И я попрошу тебя об одной услуге.
-Да, конечно, — эхом откликнулся Джензен.
-Никогда больше не используй рефрамантию Сознания на Гиреме.
-Хорошо, — замерев в кресле, юноша почувствовал, как по туловищу сбежала капля пота. В голосе мужчины прозвучала не просьба, а приказ.
И, Боги всемогущие, такому приказу он не мог не повиноваться.
Джаркат кивнул и вышел из помещения, оставив Джензена одного. Юноша медленно выдохнул. Возможно, хорошо, что он не стал просить покровительства для Валерии. Не стоит обращать на неё излишнее внимание.
Внимания царя Алсалона, парадоксально, ему хотелось меньше всего на свете.
4
Триксель стоял на веранде таверны, мрачно наблюдая за прохожими, идущими вверх и вниз по улице. Эти весёлые лица, эти широкие улыбки у некоторых из них вызывали у него боль. Это была не ненависть к тем, у кого всё было хорошо, это была лишь зависть.
Страшно хотелось вернуться домой, к отцу. Как он там? Вернулся ли в Канстель? В порядке ли? Когда пришлёт ответ на его письмо? Частичка горбунка трепетно хранила надежду на то, что Беррун уже плывёт сюда, в Элеур, чтобы занять законное место в Дивинате и позволить ему заняться своим делом.
Нед ушёл. Триксель прогнал его, терзаемый болью. Часть его хотела дать старику ещё один шанс, но толика гордости говорила, что нельзя поощрять один проступок за другим.
Старый маг ушёл, глядя на него как побитый пёс. Он забыл забрать с собой коробку с тараканами. Триксель спас её, вырвав из рук Никоро, которая собиралась её вышвырнуть на улицу.
Горбун запомнил этот мстительный взгляд девушки, но ничего не мог с ней поделать. Нед потопил корабль с её соплеменниками. Никоро имела право злиться на него. Она была удивительно добра, не вынося на поверхность этот инцидент за всё время, что они провели вместе.
Знакомая фигура на дороге привлекла его внимание. Гирем и Бавалор Дастейн виляли среди прохожих, направляясь к крыльцу таверны. Триксель махнул рукой, и юноша, улыбнувшись, махнул в ответ. Горбун ухмыльнулся и повернулся к проёму, ведущему на коридор, но шага не сделал.
"Нет, Гирем явился сюда явно не за тем, чтобы тратить время на него. Скорее всего, какое-то дело к Рензаму Кейру".
Горбун опёрся о парапет и продолжил наблюдать за прохожими. Однако теперь на душе было удивительно спокойно.
5
Гирем и Бавалор сели за стол к Остису и Сиверту. Рядом с ними, защищённая от посторонних взглядов, сидела Виальсе. Девочка вела себя довольно непринуждённо, разглядывая намотанную на вилку бурую нить ральмийской лапши. Первые дни она провела, завернувшись в одеяла и не разрешая никому к себе заходить. Так продолжалось, пока Гирем не решил с ней поговорить. С тех пор Виальсе стала оживать.
-Привет, Альсе, — улыбнулся юноша. Девочка не любила, когда её называли полным именем.
-Привет, Рем, — та оторвалась от созерцания лапши и посмотрела на него. — У тебя замученный вид.
Бавалор прыснул и притворился, будто подавился принесённым в кружке пивом. Виальсе перевела осторожный взгляд на него, и затем снова вернулась к сидевшим рядом мужчинам, словно потребовав объяснений.
-Я Бавалор, — широко улыбнулся друг и протянул ей ладонь. Остис пожал плечами, Сиверт обменялся взглядами с Гиремом и кивнул. Виальсе пожала протянутую руку.
-Ты тоже волшебник?
-Ага.
Девочка опустила взгляд и продолжила есть.
-Она удивительно прожорлива, — заметил Остис и ткнул Сиверта локтём в бок. — Если уж взялся за её воспитание, то сначала научи есть понемногу. Когда-нибудь сытные дни закончатся, а у Альсе останется разбито брюхо.
-Мне одиннадцать лет, мне пока можно, — невнятно пробормотала та. — Вот стану постарше и тогда сразу сяду на воду и хлеб.
Остис хмыкнул и подался вперёд.
-Так ты спрашивал, как поживает Рензам? Его не было дома с самого утра после того, как ты ушёл. Разъезжает про рефрамантам и убеждает их примкнуть к его движению. Ещё мотает нас по городу в качестве курьеров. Послания, мол, слишком важные, чтобы давать в руки обычным бегунам или птицам.
