— Пока ты не сдыхаешь от жажды в Пустоши... — тихонько заметил Шарк, не желая спорить.
— Как? Как вы смогли сохранить их?! — спросила Люси, продолжая восторженно осматривать всё в магазине.
— Надин. — мило улыбнувшись, представилась женщина. — Это было не просто. Знаете, до Времени Конца, этот город называли "столицей роз". Люди любили цветы, и ценили их. Поэтому, даже в самое суровое время нашлись те, кто сохранил их. И только им мы обязаны тем, что во Время Начала можем насладиться этой красотой. Раньше их, правда, было больше. Значительно больше. Целые поля. Но мы благодарим Новое Солнце и за то, что имеем сегодня, ведь теперь вырастить их не так просто, и за каждым цветком нужно ухаживать, почти как за ребёнком.
— Вы молодцы. — сказал Генрих, поддавшись внезапному порыву. — Нет, действительно, это хорошая работа.
Несколько минут все молчали, продолжая осматривать "царство цветов". Потом Люси уставилась на Билла широкими, увлажнившимися глазами, но ей даже не пришлось спрашивать.
— Выбирай, какие захочешь. — прошептал он ей на ушко, и стараясь незаметно поцеловать. — Только поделись с Лэсси.
После обнимашек, девушка схватила блондинку под руку, и принялась выбирать. Это не было просто. Хотелось все и сразу, а лучше выкупить весь магазин с его сотрудницами и их секретами!
— У вас, наверное, хорошие покровители. — сказал Шарк, едва заметно улыбаясь. — Всё это, и секреты того, как вы их выращиваете, думаю, стоят недёшево.
— Хочется верить, что у всего есть своя мера. — ответила спокойно Надин. — И люди поймут, что есть вещи, вмешиваться в которые это кощунство. Выберите себе любой из них. — внезапно сказала она, проведя рукой по плечу Шарка. — Бесплатно, за счёт заведения.
Это неожиданное проявление доброты смутило Шарка, и он заметно растерялся.
— Вы не так меня поняли. — проговорил он виновато. — Это не угрозы, и не насмешки, и вам не нужно откупаться от моей наглости. Я бы никогда не стал, как вы сказали, делать что-то кощунственное. Цветы мне не к лицу, а та, кому я бы мог подарить его, слишком далеко.
— Я знаю. Вы не злой, несмотря на это. — сказала Надин, и нежно провела пальцами по щеке Шарка, по узорам его татуировки. — Даже это не может скрыть ваших добрых глаз.
Этого было достаточно, чтобы полностью "сокрушить" сурового, бывшего рейдера. Шарк громко хмыкнул, чтобы "напустить дыму невозмутимости", и, прикрываясь этой завесой, "сбежал" в другой конец магазина, подшучивать над своими спутницами и их "девчачьими заморочками". Надин же добродушно ему улыбалась, и казалось, "завеса" Шарка совсем не смогла ввести её в заблуждение. Улыбались и Генрих с Биллом, забавляемые тем, как Надин сумела "растопить" их сурового товарища.
— Всё же, цветы не наша основная цель визита. — начал рейнджер, так же ощущая себя виноватым. — Нам нужна ваша помощь. Приблизительно неделю или две назад у вас покупали сразу большой букет.
Глаза Надин вспыхнули тревогой, и чувствительная женщина попыталась отвернуть взгляд, но и сама поняла, что уже выдала себя. Заметив её замешательство, Билл ощутил себя очень неловко, и казалось, не мог решиться продолжать этот "допрос".
— Уверен, у вас не часто покупают сразу букет. — сказал Генрих, и старался проявлять как можно больше дружелюбия.
— А если я откажу вам в ответе, что тогда? — смело и напрямую ответила Надин, но всё ещё мирно и как-то даже покорно.
— Тогда девушка, которой предназначался букет, может погибнуть. — прямо ответил Билл, ощущавший сердцем, что с этой женщиной можно говорить напрямую. — Она пропала, и тот, кто подарил ей букет, наша единственная зацепка.
Надин задумалась, и немного растерянная, отошла в сторону, чтобы поправить руками один из нагнувшихся цветков.
— Он не мог ей навредить. Мальчик... — осеклась Надин. — Понимаете, он очень влюблён в неё. Не знаю её имени, но он говорил, что она настоящая королева, и достойна королевского подарка. Он несколько месяцев собирал деньги, недоедал, всюду работал, в том числе и на полях наших собратьев, чтобы сделать такой подарок. Я пошла ему на встречу, и сделала скидку. Но разве можно было не пойти навстречу таким чувствам, нежным, искренним? Его любовь похожа на луч света в этом царстве ночи, что окружает нас всех здесь. Понимаете?
— И вы уверены, что "мальчик" не мог навредить нашей девочке? — спросил Генрих. — Любовь часто оборачивается ненавистью, поверьте, я не мало об этом знаю.
— Только не в этом случае. — уверенно ответила Надин. — Он настоящий романтик, никогда не говорил кто она, но рассказывал мне почти всё, советовался. К тому же у него доброе сердце, по сравнению с большинством мужчин Дримленда. Доброе, и очень чувствительное...
Надин задумалась, словно вспоминала слова парня, и потом по её лицу пробежала тень, словно боль, от понимания чего-то, что раньше она не смогла заметить.
— О Новое Солнце! Настоящая королева! — с болью проговорила она. — Глупый, наивный мальчик! Если подумать, во всём Дримленде есть только одна "королева", попадающая под все его слова! Что же теперь будет?! — говорила она, искренне сокрушаясь, и с тревогой спросила: — Вы уверены, что её... "родственники", не держат девочку где-нибудь взаперти?
— Они ищут её. — тихо признался рейнджер. — Но это должно оставаться в секрете.
— Ни слова больше! — чуть ли не со слезами, тихонько проговорила Надин, косясь на своих встревоженных сотрудниц. — Не хватало, чтобы улицы города залила кровь! Я уверена, что Одиночка не мог причинить ей вред. Так его называют, Одиночка Уэйд. Насколько мне известно, девочка ответила ему искренней взаимностью, и это было ещё до цветов. Возможно, они решились на какую-то глупость, сбежать вместе, или что-то ещё. О Новое Солнце! Эти молодые сердца, они так чисты и сильны в своих порывах, но такие глупенькие!
Дальше последовали типичные вопросы, которые задают в такой ситуации. Кто такой, откуда, где проводит время? Но, информации о парне было не так много. Уэйд был сиротой и уже давно, но, несмотря на это смог не только выжить в Дримленде, но даже как-то устроить свою жизнь. У него был музыкальный талант, он умел играть на гитаре и любил музыку в целом. Он долго учился, "зависал" в одном не самом популярном заведении Дримленда, а когда смог купить свою собственную гитару, начал там выступать. Но уже несколько дней как Уэйд не появлялся ни в гостях у Надин, ни на полях её собратьев. Теперь единственной зацепкой для путников был "Тупик", место, где парень проводил большую часть своего времени. Когда "допрос" был окончен, Билл заметил стоящую рядом Люси, с большим букетом разноцветных роз и не только их. Но чем больше деталей слышала девушка, тем больше уменьшалось её настроение, как и от практически плачущей Надин.
— Очень красивый букет. — сказала она, обращаясь к Люси, и сидя на одном из ящиков, вытирала платком нос. — Вы очень красивы, а вместе с цветами кажетесь просто прекрасной.
— Почти как ваша девушка-статуя... — виновато проговорила Люси.
— Прошу, не печальтесь! Я вижу, что у вас добрые сердца. И вы просто замечательная пара. — сказала она, улыбаясь Люси и Биллу. — Пусть у вас всё будет замечательно! Только прошу вас... — сказал она, взяв Генриха и Билла за руки. — Не убивайте его. И если это только возможно... не дайте убить его. Их чувства, это не преступление. И уж точно цена за них не должна быть столь высокой.
— Главное, чтобы они оба были целы. — ответил рейнджер, осторожно сжимая руку Надин. — Мы что-то придумаем, и сообщим вам, если что-то узнаем.
Надин искренне благодарила их, сказав "что верит, что у них всё получится". По дороге в гостиницу, Люси обнимала Билла, наслаждаясь красотой и ароматом своего букета, ну и конечно немножко завистливыми взглядами проходящих мимо людей. Гартун отыскался сам собой, и уже был на месте, и пока путники обедали, Стинки рассказывал то, что знает об этом "Тупике". Не очень популярное заведение, в котором "зависают" в основном музыканты и агрессивные ребята, любители слушать "жёсткий рок-н-ролл, про стрельбу и драки", вроде того, что частенько крутят на своей волне Секси Машинганз. Благодаря такому направлению музыки, и контингенту, ошивающемуся в "Тупике", людей там бывает обычно не много, за исключением больших концертов, которые, по словам Стинки, редко оканчивались без массовой драки, а то и стрельбы.
Именно по дороге в "Тупик" у Люси появилось ощущение того, что за ними наблюдают. Ей бы очень хотелось, чтобы это были всего лишь пустые опасения, вызванные странным происшествием в доме Ричарда "Просто Сделай Это". Но всё было так реально, отчётливое ощущение, словно предупреждение. Как будто ей удалось унюхать что-то, услышать или увидеть, что осталось скрыто от её осознания, но всё же было замечено подсознанием. Едва ли не ради шутки, она спросила об этом Гартуна, и тот так же утверждал, что "ему что-то не нравится". Девушка поделилась мыслями с рейнджером, но теперь, когда в судьбе пропавшей девушки начало что-то прояснятся, они не могли повернуть обратно тем более. Генрих предложил, отдать информацию отцу Джессамины, а самим свалить из города, но теперь не всем была безразлична история любви молодых любовников. А Хардсон пошёл даже дальше этого и выдвинул теорию, от которой на головы путников обрушилось внезапное осознание. Что если девочка не просто сбежала, а в её пропаже мог быть связан кто-то из ближайших людей Мистера Джуно? Тогда, всякая информация была бы нарочно похоронена, и более того, чтобы в таком случае исключить влияние возможных предателей со стороны Элкинс Клана, или их пособников, разобраться во всём нужно было самим путникам.
Заведение было названо в честь того, что находилось у перекрёстка дорог, в уже дважды заброшенном здании, где раньше располагалась современная пивоварня. Толька одна дорога этого перекрёстка вела хоть куда-нибудь, все остальные заканчивались либо тупиком, либо завалами. Больше всего в этом районе было пивоварен, а потому людей здесь было не много, особенно вечером. Оставив Стинки "в засаде" за мусором и бачками, путники направились к заведению. У входа в "Тупик" стояла группа если не самых крепких, то всё же опасных на вид парней, и даже пару девушек. Все они были одеты в кожу, украшенную разного рода металлическими висюльками, некоторые "украшали" себя пирсингом или татуировками. Они пристально и угрожающе смотрели на путников, приближающихся, и входящих в "их заведение", но рейнджер и его товарищи уже привыкли к таким испытывающим взглядам. Внутри было мрачно, и так как близился вечер, внутри так же были ребята, похожие на тех, что стояли у входа, и пили пиво. Была здесь барная стойка, примитивная сцена в углу, и самодельная мебель из металлолома и мусорной древесины, грубой, некачественной, современной работы. Но, похоже, другая мебель в этом заведении не существовала долго в целом состоянии.
На сцене разогревалась троица парней, поигрывая какую-то не очень талантливую мелодию, в стихах к которой чаще всего встречались слова: "мечта", "ебать", и "мой дом". Высокий, худощавый бармен, с чёрной повязкой на голове, протирал стойку. У него было несколько шрамов на лице, пару колечек, а руки покрыты татуировками. Мужчина был не молод, и пучок длинных волос, свисавший у него за спиной, уже изрядно седел. Когда путники подошли к стойке, бармен поставил большой стакан перед собой, налил в него выпивки, и выпил сам, чем вызвал у Лэсси цоканье языка.
— Ага. Чё? — поприветствовал он путников, и в этот момент в заведение вошли ребята с улицы, как и все сидящие за столами так же встали, и немного подошли.
Почти все они были вооружены самодельными и довоенными пистолетами, ножами и заточками, и, хотя не извлекали их, но демонстративно к ним прикасались. Они все не смотрелись так грозно как отряд рейнджера, но всё же их было вдвое больше, а потому в "Тупике" повисла атмосфера угрозы.
— Нас предупреждали, что у вас очень гостеприимное заведение. — сказал Генрих, с насмешкой оборачиваясь на людей позади.
— Как посмотреть. — хрипловато ответил бармен, и достал из-под прилавка обрез помпового ружья, но просто положил его перед собой. — Вы чужие. Видно по вам. И в Дриме чужие, и просто, не одни из нас.
— Ты лучше скажи своим петушкам осесть. — грозно, но спокойно сказал Шарк. — Иначе от них сейчас одни ошмётки останутся.
В ответ бармен натянуто улыбнулся, но была заметна судорога, пробежавшая у него по морщинистому лицу. Билл попытался всех успокоить.
— Мы не ищем неприятностей...
— Как раз похоже наоборот. — перебил его бармен, но рейнджер строго продолжил.
— Мы ищем Одиночку. Одиночка Уэйд.
Худощавое лицо бармена растянулось в лукавой ухмылке.
— Его тут нет. А был бы, я бы то же самое сказал. Мы своих не выдаём.
— Послушай... — начал рейнджер, опёршись о стойку обеими руками. — Мы не желаем ему зла. Но если ты не скажешь где он, мальчишка может пострадать.
В ответ лицо бармена вновь растянулось в противной улыбке, он хотел что-то съязвить, но вперёд выскочила Люси, и неожиданно схватила его за руку.
— Послушай сюда, ты, придурок! Пропал человек, и этот твой Уэйд может знать что-то! И если мы не решим эту проблему сейчас, после нас сюда придут люди Падре Джуно, разорвут в клочьях всех вас до единого, а потом найдут мальчишку, и вывернут его кожу на изнанку! Поэтому, если тебе хоть каплю дорога его судьба, убери со своего лица эту чёртову ухмылку, и говори!
Бармен попытался ухмыльнутся, но не смог, пронзённый болью сжатой руки, и взглядом зеленоглазой, "злобной девки".
— Пусти, чё, не здоровая, что ли?! — обижено, промямлил он. — Ты серьёзно про Мистера Джуно?
— Уже блядь серьёзнее некуда! — злобно фыркнула в ответ девушка.
— Мне проблемы с Элкинс Кланом не нужны. Уэйд славный малый. Он хороший парень. Чё вам от него? Оставьте в покое, а?
— Это не ложь. — спокойно ответил рейнджер. — Он в опасности. И не только он. Нужно найти пропавшего человека, и Уэйд должен знать, где он. Мы хотим решить всё без крови.
— В натуре? — с подозрением смотря в лица путников, спросил бармен. — Он же одиночка, и всегда был особняком от всякого дерьма. Хороший музыкант. Сам выступает, но песни у него классные, со смыслом. Мы даже подумывали записать, и отослать утыркам, из Секси Машинганз, до этого парочка наших ребят уже засветились там.
— Мы не можем оглашать детали. — сказал Генрих. — Тебе придётся поверить на слово, что мы не желаем парню зла.
Бармен всё же помедлил, махнул головой уже порядочно нервничающим посетителям и друзьям, и те неуверенно расселись по местам, а глупая песня вновь зазвучала со сцены.
— Проклятый город. — сказал он, и налил себе опять. — Как будто у меня есть большой выбор! Но верьте или нет, я не знаю где этот малый. Пару дней назад он забёг сюда, перепуганный, как крысёнышь. Гитару забрать хотел. А как он без неё? Я понял, что что-то стряслось, но он ничего толком не сказал, а только упоминал, что ему нужно где-то залечь на дно. Я успел предложить тут, но это и вправду была бы херовая идея.
