Они действительно засели в зале, выделенной Кулаку Смерти, выставив Когтей сторожить у всех проёмов, чтобы подали знак, когда кто-то попытается подслушать, и перевести разговор на на такой, который должны были услышать противники: будто они завтра собираются выступать на поиски браконьеров, следы которых обнаружили разведчики.
На самом же деле они, разумеется, собирались последовать за княжеским отрядом, который должны будут задержать братья на маяке, чтобы захватить их, допросить и отправиться за эхиной вместо них. Необходимо было подать знак товарищам, но день был пасмурный, так что не побликуешь, да и опасно — вдруг горбун заметит. Бдительность у него явно повыше, чем у дружинников барона. В итоге Клед рассудил, что они используют дымовые шашки, запасённые для этой цели ещё в Обители, когда будут уже в пути. На маяке в любом случае увидят всадников, а по сигналу поймут, что с ними делать. Дружина же барона вряд ли разберётся, что к чему.
* * *
Однако ещё до ужина планы пришлось менять. Братья Смерти отсиживались в общей зале, предоставленной им хозяином, играя в нарды, чтобы давать горбуну как можно меньше пищи для наблюдений и поводов для провокаций. Это была единственная игра для ума, разрешённая в Ордене, поскольку она помогала вырабатывать стратегическое и тактическое мышление, так что знали её все.
Внезапно к ним заглянула Сюзена с кувшином компота и чарками на подносе, якобы предлагая освежиться. А сама с вымученной улыбкой на бледном, как полотно лице, отчаянно показывала Кледу глазами, что им нужно срочно уединиться. Он кивнул, мотнув головой в коридор, надеясь, что та поймёт — надо подождать снаружи. Потом как бы невзначай встал, вышел за дверь и там сразу обнял её, словно соскучившийся кавалер, а сам прошептал на ухо:
— В чём дело?
— Не здесь, давай в твоей спальне.
Мимо прошёл кто-то из слуг и Воин нарочито хохотнул, подталкивая девушку к лестнице шлепком по заду.
— Бегом-бегом, моя курочка. Я мигом управлюсь, тебя и хватиться не успеют, — и сам последовал за ней, усиленно изображая похотливого самца.
К счастью, от подобных речей на щеках девушки зарделся румянец, и она, довольно натурально захихикав, побежала, будто бы удирая от его приставаний, а он за ней.
Когда они наконец уединились, Сюзена снова стала смертельно серьёзной и тихо выпалила:
— Вас хотят отравить!
— Кто? Чем?
— Всё этот Белдин, горбун. Но хозяин с ним в сговоре. Я слышала, как он велел нашей кухарке сварить много слабительного, а десятнику подмешать его вам в питьё! — она достала из скрытого складками платья кармана стеклянный пузырёк с мутно-коричневой жижей. — Вот, понюхай.
Запах был тошнотворный. Но поразило Воина другое:
— Ты его украла? Не боишься, что попадёшься?
— Нет, я подменила на закваску для ронга. Она похожего цвета. Наши дружинники не отличат.
Мозг Кледа заработал очень быстро. Наверняка горбун либо догадался, что Лоринден здесь по его душу, либо перестраховывается. Хорошо, если их просто хотят вывести из строя, чтобы без помех удрать на встречу. А если просто облегчают себе задачу перебить? Наверняка дружинники Бельведера рассказали, что все его бойцы неплохи. Как те ни тушевались, совсем неумехами показаться после стольких лет муштры практически невозможно — наработанные инстинкты решают быстрее головы. Надо срочно что-то предпринять.
— Ты можешь вместо нас как-то подмешать это снадобье им? И дружинникам, и людям Белдина? Я так понимаю, они найдут некий повод пить что-то другое либо не пить вообще.
— Да, вам там готовят угощение из креплёного ронга двухлетней выдержки "на прощание". У него как раз вкус такой терпкий, что не особо заметно будет. Штука эта слишком дорогая, чтобы все упились, но на вас видать не жаль. Я знаю, они что-то очень нехорошее делают, раз забрали меня сюда. Ты ведь их ловить пришёл?
— Всё верно, умница моя, — Клед привлёк Сюзену к себе и поцеловал в лобик. — Так что, сделаешь?
— Сделаю. Есть у меня тут один помощник. Дурачок, сын кузнеца. Ему в детстве чушка на голову упала...
— Так, прости, а что на мой счёт? — перебил её Клед. И тут же сам себе возразил: — Нет, это тебе вряд ли доверят. Значит надо ждать подвоха либо за нардами вечером, в которые я играть откажусь... О чём барон может догадаться, судя по сегодняшним поединкам... Значит, за ужином это будет. Ты как раз... Нет, не будем рисковать. Я как-нибудь выкручусь, — он подумал, что в крайнем случае попытается пережечь эту микстуру внутренним огнём, как алкоголь, да и для облегчения лёгких отравлений был у них в походной аптечке порошок. — Но на всякий случай приготовь мне отвар дубовой коры, есть она у вас?
Сюзена быстро закивала, показывая: знает, что делать. А Воин продолжил размышлять вслух:
— В конце концов, с одним Бельведером я как-нибудь справлюсь и со здоровым. Надеюсь, он решит так же и про меня, если будет считать, что у него наутро образуется преимущество в людях. А ты приходи вечером со всем, что хочешь забрать. Мы подобрали тебе мужскую одежду. Только грудь придумай, чем примотать, чтобы поменьше выделялась. Один из наших Когтей смоется ночью, а ты с утра прошмыгни в их зал и держись вместе с толпой. Верхом-то хоть ездить умеешь? — Сюзена кивнула. — Вот и отлично. Я велю кому-нибудь оседлать для тебя коня. Всё, ступай, пока не хватились.
Девушка с каким-то невнятным всхлипом втянула воздух. Видно было, что ей страшновато, но в то же время глаза её загорелись азартом: как же, возможность отплатить обидчику хоть какой-то пакостью, и дорога на волю, к родным! Похоже, сейчас она не думала о том, что беременна, и что родителям ещё как-то надо будет выбраться с маяка, который они не могут просто бросить на произвол судьбы. Но об этом они все вместе подумают, когда остальное будет позади. Любая лестница преодолевается по одной ступеньке за раз. И сейчас главное было не вызвать подозрений...
— Стой, — поймал её Клед у самой двери, привлёк к себе и впился в губы крепким поцелуем.
Сюзена вспыхнула страстью и сомлела бы, но напряжение перед предстоящей опасностью не дало. Воину же нужно было оставить видимый след того, зачем они якобы уединялись. Ну и подбодрить девчонку не помешало.
— А мы успеем? В последний же раз? — всё ещё смущаясь своего желания, спросила она, переводя дух.
— Успеем, — пообещал ей Клед.
Сегодня нестрашно, если из-за серьёзных планов на утро, обременяющих голову, придётся её немного помучить. Один раз можно. Будет о чём вспомнить потом. Впрочем, перед сражениями Воинов к девкам не пускали, чтобы те не растрачивали силы понапрасну. Так что лучше будет даже если он и вовсе не прольёт семя. Но не попрощаться как следует с влюбившейся девушкой он не мог.
Вот ведь как интересно вышло: Клед полагал, что это он призван поправить её судьбу, а оказалось, взаимно!
* * *
За ужином Расмус предложил Кледу отведать "на прощание" особенного вина старой выдержки. Аналогия со сценарием для его бойцов была слишком очевидной, но Воин бесстрастно наблюдал за тем, как Сюзена наполняет его кубок. Потом она, как ни в чём не бывало, подошла к хозяину, и надо отдать должное его таланту притворяться, он лишь в последний момент как будто передумал:
— Знаешь, что-то мне к дичи хочется чего полегче. Налей-ка мне белого обычного.
Девушка вернула на тележку отравленную бутылку и, изо всех сил стараясь не показать своего волнения, налила барону из кувшина молодого вина собственного разлива — на южных склонах прилегающих к замку холмов были разбиты виноградники.
Клед невозмутимо поднёс ко рту свой кубок, сделал вид, что отпил, на деле лишь слегка смочив губы, чтобы убедиться в наличии своеобразного гниловатого привкуса, и скривился:
— Простите, барон, но на мой вкус вино слишком терпкое. Я пожалуй тоже выберу молодое, не обижайтесь, — и он повелительно махнул Сюзене.
Та с облегчением кинулась к нему с другим кубком с тележки и налила того же, что и хозяину. Лицо Расмуса какое-то время имело лёгкий налёт недовольства. Он предпринял ещё одну попытку:
— Зря вы так. Я же от чистого сердца. Это вино сам Князь нахваливал.
— Боюсь, я со своим солдатским воспитанием не большой ценитель старой выдержки, — парировал Воин. — Уж простите мне моё невежество.
Бельведер ещё немного подулся для порядка, но, в конце концов, видимо, рассудил так же, как Клед чуть раньше: один в поле не воин, справятся как нибудь. Он ведь не знал, что расклад поменялся. И не особо возражал, когда гость сказал, что хочет удалиться в свои покои сегодня чуть раньше, чтобы воздать должное его "гостеприимству" (сиречь служанке) в последний раз. В понимающей ухмылке барона была определённая доля злорадства, которое Воин не понял бы, не знай он причин.
Однако ни один план битвы не выдерживает столкновения с действительностью, как говорили на уроках стратегии. В частности, отряд горбуна вообще отказался пить перед отправлением в путь, разыграв из себя трезвенников. Клед оставил своим людям распоряжение выставить усиленный караул на ночь и быть готовыми к нападению головорезов, которые могли посчитать их лёгкой добычей.
Но Белдин принял другое решение. Ни свет ни заря его люди по-тихому оседлали коней и покинули замок. Кледа разбудил затемно стук в дверь одного из часовых, доложивших об этом, как и о том, что уже с час люди барона начинают спросонья наперебой бегать на двор с поносом и рвотой. Выругавшись, Воин приказал срочно собираться в поход и послать одного человека на башню. Он извлёк из походной сумы жестяную коробку с дымовыми шашками и передал бойцу красную, велев подать сигнал на Маяк о перехвате.
В этот момент проснулась сама разморённая ночной страстью Сюзена, с которой всё вышло примерно так, как Воин и ожидал, хоть это и стоило им лишнего часа сна. Но выпитый ими обоими вечером отвар коры дуба, похоже, помог — ни у него не было признаков малейшего расстройства, ни её не тошнило с утра.
Девушка сразу всполошилась и кинулась одеваться в мужской наряд, который примерила ещё с вечера и оставила на кресле рядом со своей скромной дорожной сумой.
Клед тоже быстро оделся — вещи были собраны с вечера — и потащил девушку вниз, к своим бойцам. Но перед выходом из комнаты она его на миг задержала:
— Погоди. Мне надо спросить что-то важное.
— Только скорее, — отозвался он, останавливаясь.
— Можно, я скажу своим, что это от тебя? — она показала на живот.
В разуме Кледа пронёсся короткий смерч из самых разнообразных мыслей: значит, вовсе она не забыла о своём положении, а просто отнеслась к этому трезво, понимая, что вместе им не быть и не докучая своими проблемами; а ведь Воины Смерти после второго посвящения, тем более, в Арке Смерти, а не просто на Дольмене, возможно, так же бесплодны, как и Отступницы — никто не проверял; что подумают о нём её родители, несмотря на то, что не он растоптал этот цветок, хотя вряд ли они ещё встретятся; но в то же время он понимал желание поруганной женщины как-то облагородить в памяти унизительный опыт, одаривший её новой жизнью, которая не виновата в способе своего зарождения. Времени на обдумывание всё равно не было, так что он просто кивнул, одним махом заметая все эти соображения куда-то на более позднее время.
Клед отвёл девушку вниз, к своим бойцам, и тут на него обрушился новый неприятный сюрприз от одного из Когтей, посланного седлать лошадей. Оказывается, план отравления включал не только людей. И видимо, эту часть выполняли люди горбуна, не поставив в известность хозяина, так что под раздачу попала вся конюшня. Выругавшись, командир приказал вязать дружину барона, а сам отправился к нему.
Охранявший покои хозяина боец тоже страдал поносом на дворе, так что Воин Смерти беспрепятственно проник внутрь и безжалостно вытряхнул сонного Расмуса из объятий другой служанки, кратко велев той: "Брысь!" Клед сразу приставил к горлу хозяина клинок своего меча и с едва сдерживаемой яростью сказал:
— Выкладывай всё!
Бельведер пытался прикинуться дурачком, но холодная сталь упёрлась в тонкую кожу на горле и тот обречённо поник:
— Вы здесь с самого начала по мою душу, да?
— Это зависит от того, кто заправляет поставками эхины: ты или твой князь? — Воин отбросил любезность, присущую знати.
— Ты же понимаешь, что я не могу наговаривать на своего господина? — обречённо поднял на него глаза Расмус.
Кледу очень хотелось рассечь шею этого мерзкого человека, чтобы его жалкая душонка перестала отравлять этот мир порочными поступками, но у него не было таких полномочий. К тому же, он действительно понимал. Горбун мог так же легко вернуться и в следующий раз порешить неблагонадёжного союзника, а судить Князя на пороге военного времени, когда в том числе от его дружины зависела оборона границ, тоже никто не станет.
— Значит так, — Воин убрал Меч в ножны. — Именем Совета Княжеств, ты до дальнейших распоряжений под домашним арестом. Идём, прикажешь своим людям сдаться, пока кто-нибудь не убился об моих бойцов.
Он подождал, пока барон наспех оденется, и проводил его вниз. Дружинники представляли собой жалкое зрелище: те, кого не прихватило раньше, проснувшись, не могли думать ни о чём, кроме как о необходимости срочно облегчиться. Это отчасти затрудняло их пленение из-за элементарного нежелания быть обгаженным. Тем не менее, полуодетый десятник пытался вяло размахивать мечом. Но после приказа хозяина о сдаче всех их, собрав оружие, заперли в хлеву, где было достаточно соломы, чтобы переживать последствия вчерашней подлости, обращённой против них самих.
Тут наконец пришла хорошая новость: Коготь со смотровой башни крикнул и, что явилась подмога. Клед быстро взобрался наверх и увидел зелёный дым из полей на западе, чуть южнее дороги из Мелдена. Прерывания, вызванные по инструкции взмахами "достаточно широкого предмета", свидетельствовали о том, что прибыли остатки братьев, занимавшихся другими направлениями поисков, в составе тридцати двух человек. Командир велел сигналить им на подход жёлтым дымом и отпереть ворота.
Через час группа всадников во главе с Фелном уже въезжала в Белвендом. Клед обозначил ему задачу: сторожить барона с дружиной, отправив кого-то с донесением в Сердце Смерти о последних новостях и требованием дальнейших инструкций. Реквизировал здоровых лошадей для своих солдат, и, взяв подкрепление из десяти бойцов и полудюжины замковых луков, устремился со своими к маяку.
Сюзена в мужском наряде вела себя примерно, не мешаясь под ногами, скакала в арьергарде, где ей было указано место. К счастью, на маяке к их прибытию уже справились с отрядом горбуна, благо своевременный сигнал позволил подтянуть бойцов из деревни и с болтавшегося рядом с берегом рыболовецкого баркаса. Четверо бандитов были убиты, шестеро связаны и сидели рядком у каменного подножия башни на сырой после утреннего тумана земле.
Девушка, едва спустившись с коня, бросилась к выбежавшим ей навстречу родителям, и все трое в слезах обнялись. После чего Зелт кинулся в ноги Кледу, пытаясь целовать ему руки в благодарность за спасение дочери. Воин, смущённый пониманием того, что чуть позже, когда выяснятся все подробности, радость не будет такой однозначной, сухо велел тому не мешать.
