Камиец оделся, переместился в замок и стремительно направился в трапезный зал, но чем ближе он подходил к цели, тем медленнее становилась походка. Сомнения и тревоги вновь разворошили душу, и радость от обретённой свободы притушили неуверенность и робость. Бочком проскользнув в дверь, Кевин подкрался к столу, устроился с краю и замер, стараясь не привлекать внимания.
Валентин и Ричард прервали завтрак и выжидающе уставились на мальчишку, но тот молчал, словно воды в рот набрал. Ядовито ухмыльнувшись, Солнечный Друг глотнул коньяка, повернулся к инмарцу и менторским тоном сообщил:
— Перед тобой, Ричи, типичный образец камийского мага: подобрался потихоньку к еде и сделал вид, что его здесь нет.
— Хотя мог бы и поздороваться, — весело заметил Ричард.
Кевин покраснел до ушей, вцепился в чашку и пристыжено промямлил:
— Здравствуйте.
— Ну, здравствуй, здравствуй, стеснительный ты наш, — ухмыльнулся Валентин, встал и, отобрав у камийца пустую чашку, наполнил её горячим кофе.
Юноша приподнял голову и удивлённо огляделся. Отсутствие слуг настолько поразило, что он забыл о смущении.
— Вы завтракаете сами?
Ричард непонимающе вытаращился на мальчишку, а потом громогласно расхохотался. Валечка же с сочувствием покачал головой:
— Если я хочу есть, Кеви, то не прошу пообедать за меня друга.
— Я не то имел в виду.
— Ага. — Землянин поставил чашку перед юношей и потрепал его по плечу. — Ты, конечно, к такому не привык, но мы-то люди простые, непритязательные, сами себя обслуживаем.
— Не слушай его, Кевин, — отсмеявшись, вмешался Ричард. — Просто Валя у нас языком почесать любит, а наличие посторонних ушей чревато проблемами. Самыми разными и непредсказуемыми. Ведь никогда не знаешь, до чего наш прохиндей доболтается.
Камиец с интересом посмотрел на всемогущего целителя, но моментально отвёл взгляд: Валечка подбоченился, поджал губы и негодующе сверкнул глазами. Назревал скандал, а скандалов юноша опасался, поэтому вновь предпочёл стать тихим и незаметным.
— Так вот, значит, что ты обо мне думаешь? — воскликнул землянин, наступая на инмарца. — Балабол-пустомеля?! Спасибо.
— Пощади, о, могучий и страшный маг! — Ричард хихикнул, картинно сжался в комок и, словно защищаясь, выставил руки перед собой. — Ой, боюсь, боюсь! Спасите-помогите!
Скрючившийся на стуле воин выглядел настолько уморительно, что Кевин не выдержал и рассмеялся. Валечка обернулся и удивлённо приподнял брови: хохочущим он видел мальчишку впервые. Раскрасневшиеся щёки, блестящие глаза — обычный подросток, и не скажешь, что в голове сонмища тараканов. "Таким он мне нравится больше", — подумал Солнечный Друг и продолжил наступать на Ричарда с ещё большим энтузиазмом.
— Сейчас я тебя заколдую! — сообщил он рокочущим голосом и вскинул руки. — Будешь три дня по замку бегать и керонцев доставать! Посмотрим тогда, что запоёшь!
— Всё, всё, всё, беру свои слова обратно! Ты самый мудрый и разумный маг во Вселенной, Валя!
— То-то же. Хотя нет, не прощу.
Солнечный Друг, отступивший было к своему стулу, хлопнул в ладоши и с детским умилением взглянул на инмарца, кожаный костюм которого преобразился в розовый камзол и такого же цвета штаны. На голове короля красовалась теперь широкополая шляпа с длинным пером канареечной расцветки и большим ярко-красным бантом.
— Светский лев! — язвительно констатировал Валентин, уселся на место и, как ни в чём не бывало, стал намазывать масло на хлеб.
Кевин закатился от смеха, а Ричард потерял дар речи: отупело таращился на кружевную бело-розовую манжету и хлопал глазами.
— Валя! — с трудом обретя дар речи, выпалил он и хрястнул кулаком по столу, чудом не перебив посуду. — Немедленно верни, как было!
— Как было — не интересно.
— Валя!
— Да я почти тридцать лет Валя. Скажи что-нибудь новенькое. А не можешь — молчи!
Ричард побагровел, вскочил и разъярённой горой навис над субтильным землянином. Но тот и ухом не повёл. Откусил бутерброд, прожевал и хлебнул остывший кофе.
— Ну, ты нарвался! — проревел инмарец и потянулся к вороту Валечкиной рубашки.
Оборвав смех, Кевин приоткрыл рот и вытянул шею, надеясь увидеть, как воин справится с магом голыми руками, но за миг до того, как пальцы Ричарда должны были коснуться клетчатой ткани, Солнечный Друг издал короткий смешок, и инмарец оказался на своём стуле.
— Гад ты, Валя!
— С кем поведёшься, — едко заметил тот и продолжил трапезу.
Инмарец набычился и притих. В перепалке возникла пауза, и, улыбаясь от уха до уха, Кевин решил поесть, тем более что желудок давно и требовательно урчал. Юноша положил в тарелку немного паштета, яичного салата и кусочек сыра, взял вилку, но съесть ничего не успел: двери распахнулись, и в трапезный зал вступил его царственный брат. Дмитрий был одет, как высший маг Корней: тёмные брюки, белая рубашка и чёрный кожаный жилет. Кевин мысленно скривился и, опасаясь, что недовольство отразится на лице, уткнулся в чашку и стал сосредоточенно пить кофе, краем глаза наблюдая, как брат подходит к столу.
— Доброе утро. — Дима опустился на свободный стул и с любопытством оглядел Ричарда: — Решил сменить имидж?
— Валя постарался. — Инмарец бросил раздражённый взгляд на землянина и вновь посмотрел на побратима: — Ты не мог бы вернуть мне нормальный вид?
Дмитрий кивнул, и Ричард довольно крякнул — привычный костюм вновь обтянул натренированные мышцы.
— Вот спасибо!
— Пустяки, — хмыкнул Дмитрий, налил себе кофе и поинтересовался: — Что вы не поделили?
Солнечный Друг неопределённо пожал плечами, отложил недоеденный бутерброд и задал волнующий его вопрос:
— Где Тёма?
— Гуляет.
Дмитрий выудил из воздуха сигарету и выжидающе посмотрел на землянина. Он знал, что ответ не удовлетворил дотошного Валентина, и терпеливо ждал продолжения допроса.
— И где же он гуляет?
— Тёма ушёл из Лайфгарма.
— И ты отпустил его? Мало он по Времени шлялся, теперь за миры взялся? Он же не в себе да ещё пьяный!
— Не кричи.
Дима поморщился. Вариантов было два: либо исчезнуть, либо остаться и всё объяснить. Маг предпочёл поговорить. Глубоко затянувшись, он выпустил изо рта цепочку серо-белых колечек и с безмятежной сдержанностью произнёс:
— Тёма дуется. Чтобы накормить Смерть, мне пришлось ненадолго отлучиться, и он обиделся.
— Ты ему ничего не сказал! — обвиняющее воскликнул землянин и забарабанил пальцами по столу. — Что за детские игры? Знаешь ведь, как остро он реагирует на всё, что связанно с тобой.
— У меня не было времени на уговоры и увещевания.
— И что теперь?
— Погуляет и вернётся.
— Ты не забыл, что он временной маг? Думаешь, разумно отпускать его одного?— помрачнев, спросил Валентин, и Дмитрий упрямо поджал губы:
— Я буду ждать его в Лайфгарме.
— Оставь, Валя, — вмешался Ричард. — Разве не видишь: он же дуется, не хуже Тёмы!
Солнечный Друг окинул Дмитрия насмешливым взглядом и криво улыбнулся:
— Молодец!
— Ты меня не переубедишь.
— И не собирался.
— Вот и отлично, — буркнул Дима, испепелил сигарету и потянулся к чашке, однако на середине пути его рука замерла.
Бело-голубые глаза растерянно распахнулись, и маг вскочил на ноги: "Этого не может быть!" Чувствуя, как тело покрывает испарина, он потянулся к Артёму, но нить связи обрывалась, словно её придавила невидимая плита. Связь не пропала, да временной маг и не стал бы её обрывать. Дима знал, что сумасшедший друг не собирается исчезать из его поля зрения. Наоборот, Тёма всячески привлекал внимание, посылая по нити импульсы обиды и нетерпения. Что бы ни произошло, в дело вмешалось очень могущественное существо. "Только новых врагов нам не хватало. Что ты наделал, Тёма! И что натворил я?! Чёртово упрямство! Валя прав: нашёл время в позу вставать! Идиот!"
Ричард и Кевин с тревогой следили за Дмитрием, а Валечка, мигом сообразив, что самонадеянный друг таки прозевал загулявшего временного мага, нахмурился и скрестил руки на груди:
— Так куда отправляемся?
— Я не знаю, как называется этот мир, — машинально ответил Дима, но тут до него дошло, что землянин говорит во множественном числе. — Я возьму с собой только Кевина! Ему опасно оставаться в Лайфгарме.
— Чушь! Без меня ты пропадёшь! — уверено заявил Валентин, и маг с интересом взглянул на него:
— Почему?
— Потому что!
— Понятно, — кивнул Дима и слегка прикрыл глаза, чтобы продолжить поиски Артёма, но грозный рык побратима заставил его вздрогнуть и обернуться.
— А я? — Инмарец смотрел на Дмитрия, в качестве аргумента демонстрируя увесистый кулак. — Даже не думай уйти без меня! Я всегда был рядом с тобой и Артёмом! Я должен...
— Хорошо, — понимая, что спорить бесполезно, согласился маг. — Заканчивай завтрак, Кевин. Нам пора!
Юноша счастливо улыбнулся, вскочил и, вытянувшись в струну, отрапортовал:
— Я готов!
"А я, кажется, нет", — мрачно подумал Дмитрий, и трапезный зал Керонского замка поглотила белоснежная вспышка.
Глава 8.
Лант.
Сияющее голубое солнце, окутанное лёгкой дымкой, лениво взглянуло на пришельцев и продолжило свой бесконечный путь по густо-сиреневому небосводу, среди величавых сизых облаков. Жесткая фиолетовая трава под ногами, больше напоминающая искусственное ковровое покрытие, блестела капельками росы. Ровный травяной ковёр простирался до самого горизонта, и ничто не нарушало его безупречно чистой глади, разве что прямая багровая стрела дороги, да и та казалась стильным галстуком на безупречно выглаженной рубашке мира.
— Ничего не понимаю! Артём словно растворился. Но, уверен, он здесь!
Дима нахмурился, повернулся и с недоумением посмотрел на оранжево-чёрную стену леса, которая выглядела неуместной на фиолетово-голубом фоне.
— Давайте спросим у местных жителей, — предложил Ричард и указал на процессию, удаляющуюся по выложенной багровым булыжником дороге.
Согласно кивнув, Дмитрий шагнул было вперёд, но остановился. Глаза его вспыхнули, засветились холодным белым светом, и шумно втянув ноздрями воздух. Смерть понёсся по фиолетовому полю, прочь от дороги.
— Он нашёл Артёма! — радостно завопил Кевин и кинулся за братом.
— Не думаю.
Валентин сотворил пару поджарых жемчужно-серых рысаков с золотистыми гривами и хвостами. Сбруя коней была щедро украшена серебром и драгоценными камнями. Полюбовавшись своими творениями, землянин довольно щёлкнул языком и с нескрываемой гордостью произнёс:
— Красавцы!
— Пижон ты, Валя, не хуже Тёмы, — заметил Ричард, разглядывая коней горящими от удовольствия глазами.
— С кем поведешься, с тем и наберешься. — Землянин ловко вскочил в седло и сварливо заявил: — Поедем как белые люди. Что я мальчик по полям бегать?!
Друзья рассмеялись и пришпорили рысаков. Поравнявшись с Кевином, Ричард нагнулся, подхватил его за шкирку и усадил перед собой. Испуганный писк юноши позабавил инмарца.
— Не дрейфь, прорвёмся! — весело крикнул он, едва не оглушив могучим басом вцепившегося в луку седла камийца, и ладонью жахнул коня по крупу.
Всадники неслись как сумасшедшие, но Смерть бежал так быстро, что кони едва успевали за ним. Поле пошло под уклон, впереди заблестели тёмные, почти чёрные воды широкой спокойной реки. Даже не подумав раздеться, Смерть с разбегу прыгнул в воду и поплыл, а Ричард и Валечка остановили коней и с недоумением переглянулись.
— Что это с ним? — спросил инмарец.
— Понятия не имею.
Валентин спешился, опустился на серо-голубой песок и приглашающе похлопал ладошкой рядом собой. Ричард и Кевин послушно сели рядом и стали наблюдать, как окутанный белой дымкой Смерть, словно ребёнок резвится в воде. Кевин мог бы любоваться братом-магом вечно, но его восторженное созерцание нарушило требовательное урчание желудка, и юноша вспомнил, что позавтракать так и не успел. Покосившись на Солнечного Друга, он сотворил бутерброды с сыром и протянул их спутникам.
— Спасибо, конечно, но это закуска, а нам не мешало бы поесть, — улыбнулся землянин, а инмарец ворчливо пробурчал:
— Вот сам и колдуй. Нечего эксплуатировать детский труд.
— Он не ребёнок, а маг, и я с чистой совестью могу попросить его приготовить обед! К тому же мальчику крайне необходима практика.
— Хочешь сделать из него мага-кулинара?
— В жизни всякое пригодиться, — философски заметил Солнечный Друг и вытащил из кармана фляжку: — Выпьем?
— Валя! Мы же на задании.
— За это и выпьем. — Землянин сделал большой глоток и протянул фляжку Ричарду: — Это не какое-то там лирийское вино, а мой любимый напиток!
— Коньяк?
— Ага. Пей, пока я добрый!
Инмарец сделал богатырский глоток, довольно крякнул и вернул фляжку Валентину:
— Вот что, Друг мой Солнечный, раз уж мы всё равно сидим без дела, расскажи-ка мне о событиях, которые я проспал. По твоей, кстати сказать, милости.
— Да тут, собственно, и рассказывать нечего, — пожал плечами землянин, не сводя глаз с плещущегося в реке друга. — Наш сверхответственный за судьбы родственничков Смерть проснулся, посмотрел в Лайфгарм и бросился на выручку брату. Твоя Стаська позорно бежала к своему хозяину, а Дима, поручив несчастного мальчика моим заботам, присел на трон и уснул. Оно и понятно: напрочь снести защиту двух миров, потом выслушать массу гадостей от любимой сестрицы — на это всё немало сил потребовалось. Остальное ты знаешь.
— А почему у него глаза такие странные? И про хозяина Стаси я впервые слышу.
— Глаза это просто: твой рисковый побратим застыл в пограничном состоянии между своими ипостасями, а вот с хозяином нашей незабвенной Хранительницы сложнее. Возможно, это та же самая сволочь, что Диму захватить пыталась. Гораздо неприятнее другой, прямо скажем, удручающий факт: Станислава служит этому ублюдку по собственной воле. Предала она нас, дружище! — Валентин быстро глотнул коньяка и сунул фляжку вмиг побелевшему Ричарду. — Выпей, полегчает!
Инмарец машинально взял в руки флягу, зачем-то тряхнул её, поднёс ко рту и стал пить коньяк, словно воду. В его мечтах о мирной жизни Стася была на первом плане. Именно ей отводилось внезапно освободившееся место жены, именно она должна была стать матерью его детей. Предательство любимой женщины ворвалось в мечты Ричарда, словно коршун в стаю мелких пичуг, и разметало, разогнало их, заставив бесследно исчезнуть.
— Хватит, Ричи! — услышал он встревоженный и немного виноватый голос Солнечного Друга. — Стася сама выбрала! Дима предлагал помочь, но она отказалась...
Валентин отобрал у друга флягу, внимательно посмотрел на его осунувшееся лицо, заглянул в серые, наполненные беспросветной тоской глаза, повернулся к Кевину и рявкнул:
— Чего как в кино расселся? Обед готовь!
Вздрогнув, будто от удара плети, камиец подскочил, потом бухнулся на колени и залопотал:
— Простите, господин. Простите... Я мигом.
Не смея ни поднять голову, ни подняться с колен, Кевин начал колдовать: сначала перед Валентином появился толстый фалиярский ковёр, как две капли водой похожий на тот, что лежал в гостиной камийского дома Стаси, а потом множество блюд, которые юный невольник украдкой пробовал во дворце кайсары.
