Испуганно закричали лошади — они в страхе косили глазами на непонятных тварей, но, по счастью, бежать из конюшни по прежнему не хотели — как видно, то, что находилась за этими стенами, было даже страшней того, что сейчас появилось перед их глазами. Бедным животным оставалось надеяться только на людей, на их помощь и защиту.
Руки Олеи действовали куда быстрее ее разума. Пусть женщина пока еще не могла понять, что происходит, но тонкая цепочка блестящего металла, словно сама собой, уже обрушилась на двух мерзких тварей, которые скакали впереди этой небольшой стаи. От хлесткого удара оба непонятных существа полетели назад, издавая жуткий визг, который просто-таки ввинчивался в уши людей, и тут же отвратительно завоняло жженой шерстью. Остальные создания, увидев произошедшее, чуть замедлили свой бег, а те двое, кого Олея отшвырнула, катались по земляному полу, мерзко подвывая.
Но долго всматриваться в поверженных тварей было некогда, и Олея вновь и вновь хлестала своей цепочкой этих непонятных созданий, которые в ужасе пытались шарахаться от точно бьющей полоски блестящей стали. Визг становился почти невыносимым, а паленой шерстью воняло так, что начинало першить в горле, однако тонкая полоска все мелькала и мелькала в воздухе. Для себя женщина поняла одно: ей надо во что бы то ни стало не позволить этим тварям дотронуться как до находящихся в конюшне людей, так и лошадей. Конечно, Олея не знала, что произойдет в том случае, если хоть одно из этих смрадных существ доберется до теплого человеческого тела, но и без того ясно, что от них живым людям от этих жутковатых созданий ничего хорошего ожидать не стоит.
Схватка, вернее, избиение непонятных тварей закончилось быстро. Только что они были здесь, отвратительно визжа и пытаясь оказаться возле людей — и вдруг, словно по команде, разом кинулись к дверям и враз исчезли с глаз. Значит, они все же проходят сюда через дверь...
— А через что же им еще проходить? — едва ли не огрызнулся Бел, когда Олея вслух произнесла эту фразу. — Не через камень же просачиваться!..
Бел был здорово разозлен, и Олея его понимала: они оба так увлеклись ее упражнениями с цепочкой, что забыли об осторожности, и едва не прозевали настоящую опасность. Не вовремя она стала заниматься тренировками с цепью... А, может, наоборот, это и было самое подходящее время?
— Эти... Они ведь ушли? — женщина почувствовала, что ее голос предательски дрожит. Сейчас она стояла возле лошадей, которые все еще были перепуганы, и пыталась их успокоить. Впрочем, ей самой тоже было не по себе. Надо же, еще несколько мгновений назад она и не думала о страхе, а сейчас, когда эти существа исчезли из конюшни, ей вдруг стало жутко.
— Уйти-то ушли, да, боюсь, ненадолго...
— А что это...кто это был?
— Знал бы — сказал! Ты и сама понимаешь, что это одни из тех уродов (не к ночи будь помянуты!), кто все это время вертелся вокруг конюшни. Правда, у меня есть опасения, что это не главные действующие лица. Скорее, так, сюда послали пехоту для разведки и устрашения. Мелочевка...
— Надо же, как сейчас тут паленой шерстью воняет... — едва не закашлялась Олея. — Мерзость какая!
— Ну, если бы все наши трудности были только в этом запахе, то их вполне можно было бы пережить... — усмехнулся Бел.
— А я все равно не понимаю — как мы сумели от них отбиться? Неужели эти... настолько боятся боли? Они так визжали, когда попадали под удар!..
— Да, это вопрос... — Бед забрал у Олеи цепь, и стал ее осматривать. — А ты разве не заметила, что когда эта цепь ударяла хоть какую-то из этих тварей, то ее словно обжигало? Оттуда и запах паленой шерсти.
— Было что-то такое...
— У меня создалось такое впечатление, что если бы не эта цепь, то нам с тобой пришлось бы плохо. Сейчас я постараюсь ее рассмотреть, а ты пока раскрути фонари поярче — не стоит сидеть в темноте. Все же чем светлей — тем лучше для нас. Даже если к утру из этих фонарей всё масло выжжем — не страшно, с утра новое заправят, на ламповом масле наши друзья-золотоискатели не разорятся.
Олея послушно выполнила приказ Бела, и в конюшне стазу стало светлей, и от этого на сердце чуть полегчало. Правда, теперь тьма словно скопилась в углах, а тени на стенах стали заметнее и выглядели куда более устрашающе.
— Готово... А если масло в фонарях сгорит еще до утра?
— Пускай горит, не жалко. Для нас главное — продержаться до рассвета. Как только чуть светать начнет — все, считай, что мы спасены. Эти... уйдут. Для них свет подобен смерти.
Тут подал испуганный голос раненый старатель. Как видно, он только что пришел в себя, и сейчас не мог понять, где он находится, и что происходит вокруг него. У бедного парня началось паника, он рвался куда-то бежать, хотел спрятаться и не видеть ничего вокруг. По счастью, вскоре силы его оставили, и он вновь впал в забытье.
— Пусть лежит. Для него это сейчас самое лучшее... — покосился Бел на неподвижно лежащего старателя. — Все одно помощник из него никакой, да и долго придется парню объяснять, что к чему... Пока ты возилась с этим незадачливым золотоискателем, я нашу цепь-спасительницу осмотрел повнимательней. Не могу понять, что за сплав такой...
— Сплав? А я думала, это чистое серебро... Оно так сверкает!..
— То-то и оно, что сверкает! Ты что, забыла, что серебро на воздухе быстро темнеет, а этому хоть бы что, хотя мы с тобой его не чистили! Конечно, вполне может оказаться так, что бывший хозяин этой цепи драил ее до блеска чуть ли не каждый день... И на вес цепь чуть полегче той, которая была бы изготовлена из чистого серебра, но то, что серебро в этом сплаве основная составляющая — это без сомнений.
— А может есть такое серебро, что на воздухе не темнеет?
— Тогда это уже не серебро, или же... — и тут Бел замолк. Немного помолчав, он спросил женщину:
— Ты эту цепь забрала у охранника в кабинете настоятеля монастыря Святых Дел, так? Постарайся вспомнить поточней, что тот настоятель (чтоб Темные Небеса поскорей забрали его к себе!) сказал об убитом парне-охраннике?
— Ну, настоятель жалел о погибшем, говорил, что будет сложно найти ему замену. Мол, надежный человек, рекомендации у него были хорошие, разными приемами владел, и платили ему очень много, в соответствии с высоким мастерством этого человека. Вот, пожалуй, и все... А, он еще имя охранника назвал. Кажется, его звали Касатис...
— Ну, его имя мне ничего не говорит, а вот насчет всего остального... Высокое мастерство, хорошо платили, отличные рекомендации... Что из этого следует? А то, что столь умелые воины, конечно же, могут работать охранниками, однако их куда чаще нанимают для выполнения всяких сложных и щекотливых поручений, которых абы кому не доверишь. Бывает, они и темные силы гоняют... У таких людей, как правило, при себе всегда имеется прекрасное оружие, сделанное под заказ, и денег на то вооружение они не жалеют: при их профессии от хорошего оружия зависит очень многое, если не все.
— То есть ты думаешь, что он специально заказал эту цепь?
— Сомневаюсь, что подобное было ему по карману, как бы хорошо Касатису не платили. У меня на этот счет возникло несколько иное предположение... Ты слышала что-нибудь о святом серебре?
— Это которое нечисть хорошо гоняет?
— Ну, положим, обычное серебро воздействует на всю нечисть, а святое серебро используется для особых случаев. Оно считается сильнейшим средством для воздействия на всякую темную сущность, или для борьбы с наиболее сильными из них. В общем, это серебро обладает потрясающей силой, о которой ты наверняка уже наслышана: лечит бесноватых, придает силы, изгоняет всю дрянь из нашего мира, вроде тех тварей, которых мы сейчас видели...
Святое серебро... Да кто же о нем не слышал? Это удивительное серебро, как правило, имелось только у священников, в храмах и монастырях, причем далеко не во всех, и использовалось только по своему прямому назначению — лечению нервных заболеваний или борьбе с нечистью. Например, в том городе, где жила Олея, в главном храме была всего лишь одна небольшая фигурка Светлого Бога, изготовленная из святого серебра, но прихожане ее обычно не видели — эта реликвия хранилась под надежными запорами, и ее доставали лишь тогда, когда в том возникала необходимость. Ну, а в руки простых людей это серебро попадало крайне редко — слишком дорого, да и не для того оно приходило в этот мир, чтоб использовать эту ценность в качестве ничего не значащих поделок. Ладанки или образки, изготовленные из святого серебра ценились куда выше золота, и во много раз его дороже. Справедливости ради надо признать — было, за что.
Ведь что это такое — святое серебро? По сути, это обычное серебро, только намоленное особым образом, однако от него в страхе бежала всякая нечисть... Не было никакого секрета в том, как получали этот бесценный металл. Брали обычное серебро, сплавляли в слитки, так, чтобы они имели форму креста, и над этими слитками начинали читать молитвы, и не просто читать, а безостановочно, не останавливаясь ни на минуту. Один чтец сменял другого, потом они снова менялись, и эта беспрерывная молитва продолжалась в течение тридцати трех лет. Более того, чтецами должны быть люди, по зову сердца ушедшими от мира, и полностью посвятившие свою жизнь служению справедливости и Светлым Богам. Неизвестно, что в течение этого времени происходило с серебряными слитками, только после окончания срока, отведенного под ритуал, серебро называлось святым — оно, и верно, становилось настоящим страхом для темных сил. А одним из признаков святого серебра было то, что оно постоянно сверкало, будто только что начищенное, да и по весу (что наиболее удивительно) было несколько легче обычного серебра...
И еще: святого серебра в мире было немного, да и откуда ему взяться, большому количеству этого металла? Дело в том, что раз в тридцать три года монахи отдавали в мир не более нескольких десятков слитков. Почему так мало? Просто именно такое количество серебра можно было подвергать обряду и молитвам для того, чтоб оно приобрело особые свойства, позволяющие в дальнейшем бороться с нечистью. Естественно, что каждый из этих слитков уже заранее был, если можно так выразиться, расписан, кому именно он предназначен, и для чего...
Кстати, надо сказать, что подобное серебро изготавливали только в одно монастыре мира, а именно в монастыре Святого Кайлика. Как это ни печально, но у всех остальных обителей для этого не было ни сил, ни возможностей, ни должного умения для того, чтоб суметь повторить то, во что вкладывали свою душу и свою веру монахи-кайликанцы.
— Так это что, святое серебро?! — Олея никак не могла поверить в подобное.
— Судя по тому, что я видел — оно и есть.
— Выходит, этот металл не сплав, как ты предполагал первоначально, а самое настоящее святое серебро?
— По всему получается, что все именно так. Видишь ли, однажды обстоятельства сложились так, что я оказался свидетелем довольно жуткой картины, а именно как при помощи святого серебра из человека изгоняли беса. Тогда было что-то похожее, но, что самое удивительное: когда к коже того человека прикладывали святое серебро, то тоже доносился запах паленой шерсти, очень похожий на тот, что мы ощущаем сейчас...
— Святые Боги!
— Что касается этой цепи... — продолжал Бел. — Тут какие-то особые переплетения звеньев, я таких раньше не встречал: на первый взгляд они почти ничем не отличаются от прочих, но если всмотреться повнимательней, то разница сразу становится заметной. Мое мнение: эта цепь изготовлена где-то очень далеко, во всяком случае, не в странах Севера или Юга, но вот где именно — не скажу. Я не большой знаток подобного оружия...
— Интересно, откуда парень добыл себе эту цепь? — этот вопрос давно интересовал Олею. — Такое сокровище — и в руках рядового охранника, пусть даже и очень хорошего!.. Подобного недоразумения просто не должно быть! И откуда он ее взял? Сомневаюсь, что эту уникальную вещь можно приобрести в ближайшей лавке...
— Да уж, вряд ли Касатис (так, кажется, его звали?) мог позволить себе подобную покупку. Как бы много ему не платили за работу, но такая цепь по карману только Правителю или Владыке. Ведь на ее изготовление пошло столько святого серебра, что хватило бы на множество небольших изделий для храмов или монастырей. Между прочим, даже самое небольшое изделие из святого серебра стоит о-го-го сколько!
— Так откуда же...
— Скорей всего, для Касатиса цепь — это или случайный трофей, попавший в руки охранника совершенно неожиданным образом, или же эта удивительная вещь была откуда-то украдена — очевидно, из храма. Вопрос: из какого? Она явно предназначалась для борьбы с нечистью, причем не со слабыми тварями, а с куда более сильным противником. Что из этого следует? Только одно: тот монастырь или же храм, где находилась эта цепь, должен ее разыскивать — подобные артефакты изготавливаются в единичном экземпляре вовсе и не для того, чтоб на него любоваться, а, значит, эта цепь уже не раз использовалась по своему прямому назначению. Сейчас она пропала, и, следовательно, просьбы о возвращении подобной реликвии были разосланы по всем странам. Когда вернемся домой, надо будет поинтересоваться этим вопросом... А пока что забирай себе это внезапно привалившее сокровище.
Вновь ощутив в своей руке уже ставшую привычной тяжесть металла, Олея спросила:
— Как думаешь, настоятель Монастыря Святых Дел знал, что представляет из себя оружие его охранника?
— Считаю, что он не имел об этом ни малейшего понятия, а иначе эту цепь у Касатиса давным-давно бы отобрали, и без промедления упрятали в монастырскую сокровищницу. Ну, а обобранному охраннику (несмотря на все его отличные рекомендации и верную службу) голову свернули бы в тот же день: помня привычки настоятеля, можно утверждать наверняка — в таких делах он не любит оставлять свидетелей, благо у них есть, где прятать трупы... А Касатиса можно понять! Парень держал язык за зубами, что вполне объяснимо: ясно, что эта потрясающая вещь откуда-то украдена, и оттого бывшие хозяева должны ее усиленно искать. Ну, а простому охраннику, каковым и являлся Касатис, иметь при себе такое оружие, сделанное из святого серебра — это даже не предел мечтаний, а нечто запредельное! Помимо огромной стоимости цепи, с ней можно выходить едва ли не один на один против любой нечисти, и выигрывать схватки! Понятно, что после всего этого тебя будут считать непобедимым воином, чего, собственно, Касатис и добился, то есть это слава, деньги и... А, чтоб тебя! Снова...
Но в этот раз Олея и сама увидела, как от порога к ним скользнула какая-то тень, почти неотличимая от тех теней, что отражались на стенах, и в тот же миг вновь испугано заржали кони. Великие Боги, еще какая-то нечисть свалилась на головы беглецов!..
Эту тварь, принявшую вид тени, можно было бы и не заметить, если бы не глаза этого существа, выделявшиеся на том месте, где у людей бывает лицо. Вернее, это были даже не глаза, а два пронзительно-черных провала, которые казались непроницаемым мраком даже в темноте, и из которых веяло ужасом. Один вид этих немыслимо-темных пятен вызывал у людей дрожь во всем теле и будил чувство настоящего первобытного страха, от которого немели руки и тряслись колени. Пожалуй, если бы в руках Олеи не было цепи из святого серебра, то еще неизвестно, сумели бы беглецы оказать этой тени хоть какое-то сопротивление. Возможно, они просто бы стояли и покорно ждали того, что с ними сделает это тварь...
