Проинструктировал Коновала очень подробно — особенно, упирая на стерильность при работе с пациентами и его, фельдшера личную гигиену. Сказал, что выгоню вон без выходного пособия, если он эти требования нарушит.
Инструменты у Коновала были свои, а медикаментами я его обеспечу. Там у себя в Замке, я уже создал небольшой склад самых ходовых лекарств, антисептиков и перевязочных средств... Боня с Мозгаклюем научат его ими пользоваться — они немного понимают во всяких там, аспиринах да анальгинах.
А, вот с сотским пока не получилось, а надо бы... Народу уже в Солнечногорске много — неизбежны ссоры, конфликты, скандалы и разборки.
Ближе к Новому Году, побывал ещё раз у епископа Владимира, имел с ним беседу:
— Храм я восстанавливаю, Ваше Преосвященство...
Что-то, он как-то не так на меня посмотрел и, как-то не так вздохнул... Неужели, неправильно обратился? Или, какие порочащие меня слухи успели дойти?!
— Богоугодное дело, сын мой!
— Мне бы священника... Село то, уже у меня большое — свыше пятисот христианских душ, а батюшки нет! Народ то и, волнуется — а, вдруг там помрёт кто, не дай Бог... Или наоборот — дай Бог, родится кто...
Если, я сам не озабочусь приобретением священника в Храм — то, власти сами позаботятся. А я люблю играть на опережение!
— Так, Вы решили восстановить целый приход?! Ну, в этом деле я легко смогу Вам помочь..., — удивился, сильно обрадовался и, с готовностью согласился мне посодействовать епископ нижегородский и костромской, — в священниках у нас недостатка нет, в отличии от приходов для них.
— Мне бы не абы кого — а, истинного пастыря... Чтоб, ревностно исполнял свои обязанности! Тем, более, при Храме хочу я церковно-приходскую школу открыть — для того, что бы крестьянским детям слово Божие преподавать...
В дальнейшем, я задумал с народным образованием так: сначала два года детишки пусть в церковно-приходском училище учатся... Это, типа, начальная школа. Потом наиболее способные будут приняты в реальное — профессию какую изучать, а неспособные или нерадивые отправляются быкам хвосты крутить... И, никакого гуманоиторизма — от каждого по способностям и, каждому по делам его воздасться.
По-моему, хорошо я придумал! Но, нужен хороший священник, насмотрелся я — что в "том" времени, что в "этом" на попов-лицемеров — от коих за версту несёт фальшью... Нет уж, пусть лучше будет, даже — религиозный фанатик, со всем своим неистовым рвением! Если такого убедить, да на свою сторону склонить, то он очень даже будет полезен.
— Понимаю Вас...
Епископ Владимир надолго призадумался...
— Есть у меня на примете такой, — наконец, ответил он, — хотя, он намеревался постриг принять — в монастырь податься, но я его уговорю пока повременить... Уж очень, Вы мне своей приверженностью к православной вере понравились! Но, не ранее весны прибудет... Послужит он у вас годика два, наладит жизнь прихода, а за это время подыщем на постоянную службу кого.
А "за это время" Мозгаклюй вправит ему мозги в нужное русло... Если, у Женьки есть время поработать с человеком, то его эффективность приближается к ста процентам!
Пожертвовал на нужды Русской Православной церкви ещё тысячу рублей серебром, рассказал об планах по намечающемуся строительству городского водопровода и канализации... Пригласил Епископа посетить благотворительный бал по сбору пожертвований на это строительство и получил его твёрдое обещание. Ну, неплохо для начала! Теперь, лишь бы согласился прибыть Губернатор с племянницей...
Постройку "бензиноперегонного" завода отложил на лето. Пока в большом количестве бензина нужды нет, а времени на всё не хватает. Летом, хотя бы подготовки к благотворительному балу не будет. Да и, Студент летом подтянется — хоть какая-то помощь! Пусть, как "директор" завода с нуля начинает... Но, заготовки — в основном плоские детали для баков и перегонного куба, надо изготовить. Потом, летом полегче будет. Останется только их вместе сварить — да всякие причиндалы из моего времени к ним прикрутить. Да и, сварщики — из подготовляемы Громосекой "левшей", глядишь готовы будут!
Кроме этого надо заготовить листы железа для ёмкостей склада ГСМ в Солнечногорске и переправить их туда.
Ещё нужны железные детали для усовершенствованной русской печи, которая была построена летом в доме Лузеров и, прошла успешные испытания. Дуня Лузер, всю дорогу только про неё, мне в уши и, трещала — называя эту чудо-печь "голубушкой" и "кормилицей"... Все уши прожужжала! Печь и, вправду — оказалась очень удачна. Особенно, по части экономии топлива — что в Солнечногорске было более, чем актуально. Решил следующим летом построить такие печки не в менее, чем ста домах... Это ж, сколько тонн железа?! Не таскать же из будущего элементарные железяки — оттуда и, так есть что "таскать"!
Ну и, пора подумывать об отдельных элементах для "Хренни"... Когда её выпуск пойдёт на десятки машин в месяц — то, надо хотя бы самые тяжёлые, но простые детали изготовлять здесь... Например — раму, панели кузова и некоторые элементы подвески.
Ну и, к "резервному варианту" надо заранее "пристреляться"! Чем чёрт не шутит... Вернее, пока он — чёрт, сам не пошутил.
С этой целью я нашёл — не так далёко от Постоялого Двора, один небольшой "железоделательный" заводик — по меркам моего века, не тянущего даже на то, чтоб называться колхозной ремонтной мастерской...
Пошарахавшись по нему, я обнаружил сравнительно хорошо развитое кузнечное производство с двумя небольшими паровыми молотами, но в основном, основанное на ручном труде. Посещал и подолгу наблюдал за работой металлообрабатывающего цеха с десятком станков, по большей части — токарных, приводящихся от убитой паровой машины через систему валов и ремней... Даже невооружённым глазом было видно, что точность их была такова — что ничего, кроме тележных осей на них точить было невозможно! По меркам моего века, разумеется. Имелась на заводе и, своя небольшая, примитивная чугунолитейка с вагранкою... Тоже — ещё те, технологии. Только канализационные люки и, лить!
На вскидку, работало на этом "предприятии" человек сто — сто пятьдесят. Заводик выпускал всякие металлические хреновины — процентов на восемьдесят для железной дороги.
Что, весьма сильно неприятно удивило и поразило меня — как человека, закончившего Технологический Институт в конце двадцатого века: никакой унификации и стандартизации выпускаемых изделий! Никакой серийной продукции: всякая железяка была уникальна, едина в этом мире и, за его пределами и, неповторима — как шедевр средневековых живописцев! Даже, болты и гайки для крепления железнодорожных рельсов друг к другу отковывались вручную — каждая персонально и, могли не совпадать по диаметру или резьбе.
Выполнение моего первого заказа растянулось на целую неделю — за это время я, по несколько часов бывало, каждый день бывал на этом заводе, наблюдал и беседовал с рабочими и мастерами и, довольно прилично изучил все "особенности" производства.
Поражала низкая квалификация и общая неграмотность работающих — даже из числа "квалифицированных"! Решил лично проследить за разметкой под раскройку листов железа — как сердцем чуял. Ведь, от правильности и точности раскройки листов металла зависит качество будущего сварного шва, а значит — герметичность самого "бензиноперегонного" куба. А, от герметичности куба зависит безопасность — как моя, так и будущих работников "бензиноперегоного" завода и, успех всего моего дела в целом... Мне ещё, только грандиозного пожара со взрывами — на этом этапе моего прогрессорства не хватало! Чтоб мне не только запретили на автомобиле ездить — но и, вообще — даже, бензин для него нюхать! Вот поэтому и, решил я проконтролировать разметку и раскройку стальных листов лично...
На заводе работала в основном молодёжь, большинство — только вчера от сохи. Было ещё человек пятнадцать "рабочей аристократии", то есть — наиболее опытных и умелых рабочих, в основном уже пожилых. Вот один из них и, стал на моих глазах мелом размечать контуры стороны перегонного куба на листе железа... Некоторое время понаблюдав за его действиями, я спросил:
— Уважаемый, а что Вы делаете?
— Размечаю железный лист под вырубку..., — ответил тот.
— А где измерительный инструмент?
— Да мы, так... На глаз привыкши.
— А если размеры не совпадут?
Повторяю — для ёмкостей под воду, это может быть и, прокатит. Может быть, такое пролезёт даже для паровых котлов! Но, только не для бензиноперегонного куба: если размеры не совпадут — мне не удастся нормально сварить стык! Это чрезмерно нарушением герметичности — а значит, есть риск прорыва раскалённых бензиновых паров...
— По месту подгоним... Да, Вы не сомневайтесь, барин — не в первый раз!
— Знаешь, что? Иди-ка, ты на ...уй! Канай отсюда, чего встал?!
С собой был простейший инструмент (как чувствовал, блин) и, я с помощью его и элементарных правил геометрии, припахав за гривенник проходившего рядом мальчишку, за полчаса разметил все листы.
Нет, я не сомневаюсь, что на больших, крупных заводах — хотя бы на неподалёку находившимся Сормовском, есть настоящие — высококвалифицированные специалисты...
Ещё больше поражали "производственные отношения"... Такое ощущение, что взрослые рабочие с молодыми разговаривали только "жестами" — с помощью затрещин, тумаков и простых оплеух. Вся трижды краснознамённая Советская Армия, с её "неуставными отношениями" — дедовщиной сиречь, стоит где — в сторонке и нервно курит бамбук... Однако и, мастер — инженер из "благородных", не считал ниже своего достоинства заехать "в рыло" взрослому рабочему, где-то на порядок его старше.
Впрочем, рукоприкладство, здесь явление повсеместное: в самом городе то и, дело видишь как городовой, что-то объясняет "водителю кобылы", к примеру, что здесь стоянка запрещена...
С одной стороны — полное бесправие рабочих, которых могли без объяснения причин просто выбросить на улицу. С другой стороны — из-за острого дефицита квалифицированных рабочих, последние несколько наглели! Сам, своими ушами слышал — как один инженер жаловался другому, что не может уволить часто уходящего в загулы кочегара паровой машины, ибо: "Без него, вообще всё встанет!".
Особенно неприятно, поражали условия труда... Как-то, захотев не по-детски "по-большому", я спросил у первого же встречного мне рабочего, где находится туалет. Он, как мне показалось — с издёвкой, показал куда-то в угол цеха. Не обратив внимание, ибо на "клапан" конкретно придавило, я туда поскакал на полусогнутых и...
— ...А, что у вас на заводе такое ужасное отхожее место для рабочих? — попозже спросил у одного из инженеров из руководства, предварительно вылив на себя чуть ли не целый флакон дезодоранта — до того мне казалось, я насквозь пропитался той ужасной вонью! — прям, клоака какая... До того зловонная! И, это зимой... Могу только представить, какой там летом смрад!
— Так сделай им сортир получше — они оттуда и, вылезать не будут..., — равнодушно ответил тот, — и так, засыпают где это только возможно — особенно, дети. Представляете, за паровыми молотами есть небольшой закуток — так не успеваем оттуда мальчишек вытаскивать! Даже, под этот грохот спят!
Четырнадцатичасовой рабочий день для детей... Не удивился бы, если б узнал, что в девятьсот пятом или семнадцатом, этого "инженера" работяги головой в этот сортир окунули! Заслужил, падла...
Поражали методы профессиональной подготовки кадров... Обед рабочим приносили их малолетние сыновья — которые чуть повзрослев, уже помогали своим отцам у станков, потихоньку обучаясь. Затем, уже официально устроившись на подсобные работы — чуть ли не за бесплатно, продолжали обучение... Ну, а выросши и научившись ремеслу от родителя, они заменяли у станков своих отцов. "Чужих" учить — как я слышал, рабочие категорически отказывались, разве что бездетные... Я из по-человечески понимаю — не хотят плодить конкурентов!
Нет, безусловно, в этот есть свои преимущества! "У нас", в моей современности — по-моему, ещё хуже. Родители весь день на работе, их дети про работу родителей имеют очень смутные представления и думают, что "хлеб насущный" со всякими там "ништяками" — в виде крутых айфонов, прямо с неба падает... В результате молодёжь, воспитанная непонятно кем, вырастает чаще всего полными балбесами, а отцам некому передать свой накопленный в течении всей жизни производственный опыт. Так, что в этом времени мне насчёт этого больше понравилось... Вот бы, это дело как-то усовершенствовать!
А, как? А фиг, его знает... Но, как-то надо!
За неделю с хвостиком, завод выполнил мой заказ на изготовления деталей для "бензиноперегонного" завода и для ёмкостей под бензин в Солнечногорске и, приступил к изготовлению железяк для печей... Разместить на нём же детали для автомобилей — пусть и самые простые, я не рискнул. Заводу надо бы сначала пройти коренную модернизацию и переучивание персонала...
Уже покидая предприятие, не собираясь сюда больше в обозримом будущем возвращаться, я опять — в не знаю какой раз, проходил мимо участка где изготавливали болты для крепления рельсов друг к другу... В голове вдруг, что-то щёлкнуло — какое-то "реле". Я, резко — рывком, остановился.
Дедушка мой всю свою жизнь был железнодорожником. Говорил уже, да? В гараже у него стоял сундук набитый старыми — по большей части ещё сталинских времён книгами, в основном про железную дорогу, про паровозы там... Я их регулярно почитывал (очень интересные попадались!) и, в одной книге — предназначенной для подростков, мне запомнилась одна история про эти самые болты.
Во время Великой Отечественной они — болты эти самые, были в жутком дефиците. Они, так же — как и, с полсотни лет назад, выковывались и нарезались вручную. И вот, один из воинов железнодорожных войск, занимающихся восстановлением железнодорожных путей, заипавшись заниматься фуйнёй, придумал автоматическую приспособу, позволяющую увеличить выпуск этих болтов в тысячи раз...
Вот бы найти чертежи или хотя бы простое описание этой приспособы и, наладить массовый выпуск упомянутых болтов в этом времени! Причём, болтов — один в один, как две капли воды, одинаковых. Если запатентовать — то я, стопудово, буду иметь в Российской Империи на эти болты монополию. Железнодорожное строительство было в России одним из самых прибыльных дел — лакомым пирогом, так сказать... А неплохо было бы, от этого "пирога" откусить пусть небольшой, но очень калорийный кусочек... И, я вприпрыжку побежал назад в контору.
Ещё, только в первый раз переступив порог этого предприятия, я подумал, что завод продаётся... Ну, по поведению служащих и рабочих — такая знаете ли, неопределенность в них читалась, плюс только начинающийся — но, уже видимый невооружённым взглядом бардачок. Типа, хозяева забили болт и, всё катится по инерции...
Как в воду глядел! Основал то этот завод один российскоподанный грек, лет тридцать назад... Не так давно он умер, а его наследников интересовали, отнюдь, не головняки — связанные с производством, со сбытом, с конкурентной борьбой, а деньги в чистом виде... Торг шёл очень долго, практически всё моё это почти трёхмесячное — в этот раз, пребывание в Нижнем. Наконец, за пару недель до моего отъезда в Солнечногорск, подписали договор о купле-продаже. За удовольствие иметь оный завод я заплатил семьдесят пять тысяч кровных рубликов... Причем, не только своих — но и, моего прадеда. И, даже его будущего тестя, я не обошёл своим вниманием! Обещал отдать всё до копейки — даже с тремя процентами сверху, после моего возвращения из Санкт-Петербурга.
