Произнеся эти слова, старый бизон стукнул палкой по земле, развернулся и зашагал в обратную сторону к своему лагерю. Вождь же, ещё пару секунд посверлив пони тяжёлым взглядом, развернулся и зашагал вслед за ним, показывая тем самым то, кто именно является у них главным.
— Сомбра... учитель, я... — Спаркл попыталась выразить своё беспокойство, но под насмешливым взглядом развернувшегося к ней единорога замолчала. Сам же жеребец посмотрев на ученицу, протянул правую руку и прикоснулся к её щеке кончиками пальцев, уверенно произнося:
— Если мы всё сделаем правильно, то тебе ничто не будет угрожать... и подросткам не придётся вступать в сражение. Разве это не стоит маленького риска?
Секунда сомнений прошла и сиреневая аликорница утвердительно кивнула.
...
Известие о том, что Верховный Вождь будет драться с вождём пони и зебр пронеслось по лагерю бизонов быстрее ветра: воины наперебой галдели, прославляя своего лидера и насмехаясь над его будущей жертвой, строя теории о том, на что Красный Туман пустит шкуру единорога. Жрецы собрались вокруг переносных алтарей, взывая к своим богам и платя кровью за то, чтобы они благословили их чемпиона, даровав силу медведя, скорость и ловкость гепарда, прочность панциря черепахи...
"Вот это набор", — мысленно покачал головой Грим, замаскировавшийся под одного из молодых воинов, в первый раз отправившегося в большой поход.
Прохаживаясь между вигвамов, состоящих из каркаса из брёвен, одним концом упирающихся в землю, а вторым — соединённых в вышине, сверху обтянутых тканью или шкурами, земнопони размышлял, смотрел и запоминал. Вчера вечером и сегодня утром, он и его подчинённые, снабжённые Амулетами Чейнджлинга, подсыпали в еду бизонов яд медленного действия, чему способствовало то, что дикари питались из больших котлов... за которыми никто не следил. Кроме того, сам "меченый" прошёлся рядом с алтарями, к которым привязаны духи-божки, делая вид будто молится им о благословении, чтобы в первом же сражении ему досталось побольше врагов, при этом незаметно поместил в деревянные конструкции маленькие зажигательные кристаллы.
"Никто ведь не думал, что Сомбра будет воевать честно?", — мысленно ухмыльнулся кристалиец, вспоминая речь о том, что "честь", "благородство" и тому подобные слова придуманы теми, кто может их себе позволить (ну или теми, кто боится, что против него будут применять "бесчестные" трюки).
Грим был полностью согласен со своим императором: раз уж рыцарь в полных доспехах, вооружённый мечом и обученный сражаться считает, что убить крестьянина в открытом бою — это честно, то он должен быть готов, что другой крестьянин ударит его ножом в спину, стоит только снять броню (так как для второго, подобный бесчестный ход — единственный способ победить). Бойцы СОКИ же и вовсе должны были забыть о том, что такое "благородство", так как у них есть лишь долг, исполнение коего спишет все грешки.
— А ты что тут делаешь? — песочного цвета бизон, выйдя из своего вигвама, сверху вниз посмотрел на шпиона и нахмурился. — Все собираются на поле, чтобы посмотреть как вождь разорвёт пони на куски.
— А я... это... — "меченый" изобразил растерянность, а затем опустил руки и повесил голову. — Я копьё забыл.
— Ха... Хахахаха! — искренне рассмеялся здоровяк, после чего дружески хлопнул "младшего родича" по спине. — С каждым бывает... ха-ха-ха... Беги быстро: чтоб без копья я тебя не видел!
Последние слова бизон сопроводил чувствительным подзатыльником и трубным рёвом, от которого у кристалийца зазвенело в голове. Он и сам не заметил, как оказался в десятке вигвамов от того, где встретился с запаздывающим воином.
"Гррр... Зараза. Я чуть концентрацию не потерял. Ничего: сейчас начнётся бой и я подорву алтари, а затем и яд начнёт действовать", — стоило представить себе картину грядущей бойни, как настроение резко поползло в гору.
Причина у радости "меченого" была простой: Новой Кристальной Империи требовалась победа, чтобы объединить народы, вошедшие в их государство (скрепить их кровью общих врагов). Поэтому отрава, подмешенная в пищу бизонов, была совсем не смертельная, но от того ничуть не менее опасная... и при том — совершенно незаметная.
— Наша служба и опасна и трудна; и на первый взгляд как будто не видна... — промычал себе под нос кристалиец, отсчитывая последние секунды перед активацией заложенных взрывных артефактов...
...
Выходя на поле боя, уже не счесть в который раз, Джафар смотрел на диких воинов, что жаждали увидеть смерть. И в общем-то, он собирался дать им желаемое, пусть и несколько не то, на что они рассчитывали.
Чёрная броня сверкала на солнце кристаллическими пластинами, двуручный меч поблёскивал хищным клинком, плащ же был оставлен в руках Твайлайт, выступающей в роли ставки на дуэли. Впрочем, о последнем визирь приказал не распространяться... специально, но и не утаивать, если кто-то спросит напрямую.
Красный Туман, облачившийся в доспехи из кости (сразу же вспомнился Марис...), вооружившийся двумя топорами на длинных рукоятях, вышагивал ему навстречу с видом победителя. Его окружала аура силы и власти, а воздух буквально кипел на расстоянии одной ладони от тела, создавая иллюзию магического покрова.
В отличие от яков, которые используют мелких духов, запирая их в небольшие предметы или призывая по мере надобности, бизоны пошли иным путём: их жрецы подчиняют себе более или менее крупных духов, запирают их в алтари, а затем кормят жизненной силой своих соплеменников или жертв. В оплату за подобную кормёжку, духи-боги накладывают своё благословение, наделяя просителя самой яркой своей чертой, вроде скорости или прочности шкуры, усиливая соразмерно внесённой плате. По данным Талы, следившей за противником через свою "метку", один алтарь может поддерживать от пяти и до десяти тысяч связей с просителями.
Кроме всего прочего, жрецы не брезгуют порабощать души жертв, заточая их в свои посохи, тем самым увеличивая свою собственную мощь. Именно эти пленники вынуждены охранять своих хозяев, одновременно с тем желая им гибели.
"Удобно иметь личного пророка. Нужно будет крепче привязать её к себе", — мысленно констатировал тёмно-серый единорог, останавливаясь в десяти шагах от противника.
Орда бизонов, столпившихся сплошной стеной перед собственным лагерем, притихла и стала жадно следить за каждым движением бойцов. Пони и зебры, стоявшие позади Сомбры, были готовы в любой момент кинуться в атаку, либо же отступить под защиту башен.
— Рррааа!!! — взревел Красный Туман, окутываясь алым облаком крови...
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Десятая арка — 8
"Я крепче стали", — наложил на себя первый "обман" Сомбра.
"Я быстрее молнии", — последовало второе усиление.
Рывок в половину максимальной скорости, сопровождаемый рубящим ударом сверху вниз, неожиданно оказался заблокирован... кровавым туманом, который заставил клинок меча увязнуть в воздухе и остановиться. Тут же пришлось выдёргивать оружие и отскакивать, так как два топорища рассекли воздух крест накрест, целясь как раз туда, где миг назад находился тёмно-серый единорог.
"Это будет сложнее, чем казалось в начале", — мысленно посетовал Сомбра, более не сдерживая свою максимальную скорость и срываясь с места, оставляя за спиной взмывшие ввысь куски вырванного дёрна.
Шаг и удар, а затем ещё шаг и удар... после чего новые шаг и удар. Кровавая взвесь, окружающая Красного Тумана, не позволяла увидеть бизона глазами, но ориентируясь по положению топоров, которые высовывались наружу, пони дорисовывал вероятное положение его рук, а следовательно и место нахождения торса, головы, ног. Двуручник же мелькал размытой полосой, то устремляясь в голову, то в ноги, то в живот...
Субъективно прошло уже пятнадцать секунд, за которые противники успели обменяться атаками и прощупали оборону друг друга, объективно же — не завершился ещё и третий удар сердца самого торопливого наблюдателя. Для зрителей, что с одной, что с другой стороны, они превратились в мелькающие тени, одна из которых была быстрее, но другая имела почти непробиваемую защиту.
Вот бизоны вскинули топоры, копья и дубины, собираясь криками поддержать своего вождя; вот пони вскинули щиты и занесли мечи, чтобы ударить по плоским поверхностям рукоятями; вот зебры, в едином порыве подняли правые ноги, чтобы топнуть по земле... А в это время визирь парировал выпад топором, затем рубил клинком по ногам, заставляя кровавую завесу сгуститься внизу, становясь более разряженной сверху, после чего резко изменил движение клинка, острым словно бритва мечом срезая топорище с деревянной рукояти.
Красный Туман отреагировал на это спокойно: обрубок деревяшки полетел в голову тёмно-серого единорога, а сам бизон перехватил второй топор в правую руку, одновременно с этим выхватывая короткий костяной нож из-за пояса. Рубящим ударом параллельно земле он заставил Сомбру отступить назад, а затем взмахнул коротким клинком, отправляя с него тонкое кровавое лезвие в шею пони.
Новый трюк оказался для Джафара неожиданностью, из-за чего он не успевал ни прикрыться, ни полностью уклониться (всё же скорость атаки, начало которой увидеть не удалось из-за тумана, по-настоящему впечатляла). Пришлось пользоваться своей прочностью, вместо шеи подставляя щёку, получившую глубокий разрез почти до зубов.
"А ведь не укрепи я тело и не досчитался бы половины головы", — отметил визирь, уходя от второго кровавого лезвия, но на этот раз вертикального, пусть и широкого.
Для пробы, тёмно-серый единорог подставил под очередной удар кончик своего меча, на котором образовалась глубокая зарубка. Из этого тут же был сделан вывод, что доспехи пусть и не бесполезны, но в лучшем случае лишь уменьшат ранение...
Слаженный рёв, вырвавшийся из глоток бизонов, разнёсся над импровизированной ареной; грохот ударов рукоятей мечей о щиты, распространился над рядами пони; копыта зебр заставили землю вздрогнуть, поднимая в воздух облачка пыли. Но двое противников не обращали на это никакого внимания, немигающими взглядами смотря друг на друга.
Определять положение тела противника по одному топору, выглядывающему из тумана было на порядок тяжелее чем по двум. Кроме того, сложностей добавляли ещё и кровавые лезвия, появляющиеся совершенно непредсказуемо. Однако же превосходство в скорости, да и мастерство владения мечом, позволяли не только уворачиваться и защищаться, но также и атаковать, пусть пока что и без видимого эффекта.
"Треть резерва потеряна; две трети осталось...", — отметил краем сознания тёмно-серый единорог, снова и снова рубя двуручником по ногам бизона, заставляя кровавую взвесь оседать вниз, тем самым увеличивая шанс на успех внезапного удара в голову.
Внезапно, пусть и ожидаемо, Красный Туман замедлился, полностью перестав успевать за Джафаром, а его атаки потеряли свою точность. Бизоны ещё не поняли, что же произошло, но визирь почти увидел, как разорвались магические каналы, тянувшиеся к его противнику из лагеря дикарей.
Очередной удар в ноги заставил кровавый туман в области головы врага стать полупрозрачным, чем тёмно-серый единорог и воспользовался, наклонив голову так, чтобы кончик рога смотрел ему точно в переносицу.
Первый магический импульс, выпущенный в упор взорвался, рассеивая ослабевшую пелену, второй удар окончательно разрушил защиту и опалил морду Красного Тумана, ну а третий заставил голову великана запрокинуться назад, разбрызгивая кровь и кусочки костей. Так и не выпустив из рук оружия, туша вождя дикарей завалилась на спину, от чего по земле прошла мелкая дрожь.
Экономя силы, Джафар вышел из ускорения, но оставил на себе укрепление. В нормальном же времени бизоны ещё не поняли, что произошло на самом деле, но их крики стремительно смолкали по мере того, как факт поражения вождя доходил до опьянённых азартом разумов. С другой стороны пони и зебры, узревшие очередную победу императора, приветствовали это бурным восторгом...
Внезапно из рядов врагов вперёд выбежал тот самый старик-жрец, который перехватил свою палку обеими руками и, выкрикнув нечто невразумительное, воткнул её в землю перед собой. Вверх тут же ударил столб тьмы, буквально на глазах разросшийся в широкую стену в несколько сотен метров, на которой проявились морды зебр, бизонов, минотавров, грифонов, пони и верблюдов.
— Аааааа!..
— Аааааа!..
— Аааааа!...
Оглушительные вопли боли, издаваемые пленёнными жрецом душами заставили кровь в жилах похолодеть, а разум впасть в ступор на несколько безумно долгих секунд. Когда же визирь скинул наваждение, глаза призраков уже сияли багряным пламенем, а стена, будто приливная волна, понеслась на него, находящихся позади зебр и пони, а кроме того — башню, которая могла бы послужить защитой, если бы была возможность успеть к ней добраться.
"Нужно было сохранять скорость а не прочность", — отметил тёмно-серый единорог краем сознания, неосознанно встав в защитную стойку и направив меч на вопящих нематериальных тварей.
"Я неуязвим", — успела мелькнуть ещё одна мысль, совпавшая с активацией "метки".
...
Страх холодными пальцами сжал сердце; мысли путались и обрывались, не позволяя принять хоть какое-то решение; пальцы сводила судорога, а колени дрожали и подгибались, в то время как крылья будто бы задеревенели. Твайлайт было страшно...
Мучительно медленно чёрная стена из морд призраков приближалась, сверкая пламенем глаз и оглашая пространство воем, вонзающимся в разум будто тысячи раскалённых игл. Небо словно бы выцвело, а солнце перестало греть, в то время как трава и вовсе покрылась инеем.
Заставив себя посмотреть по сторонам, сиреневая аликорница увидела как пони, скалясь будто загнанные крысы, вскидывают оружие и щиты; как зебры хватаются за талисманы, которые висели либо на шее, либо на поясе у каждого воина, чтобы выставить их перед собой; чувствовала как маги и взятые в армию ученицы Моры создают щиты, в отчаянной попытке спасти себя и других. А затем она увидела Сомбру, будто непоколебимый утёс застывшего на пути смертоносной волны, вскинув свой меч для атаки...
"Он не сдаётся; никто из них не сдаётся, пусть им и страшно до колик в животе", — страх, стыд, решимость и злость на себя всколыхнулись в маленькой пони, заблудившейся в чуждом и жестоком мире, но нашедшей новых друзей среди тех, кто и сами переживали тяжёлые времена.
На миг смежив веки, она открыла глаза и посмотрела на стену призраков, уже почти обрушившуюся на тёмно-серого единорога, по-собственной воле принимающего на себя первый удар, стремясь защитить тех, кто пошли за ним. Его смелость, решимость, самоотверженность стали тем, что позволило прорвать незримую плотину, а затем исторгнуть из себя волну силы, разошедшейся вокруг фиолетовым туманом, подхваченным неощутимым ветром...
В этот миг каждый воин армии Кристальной Империи ощутил прилив энергии, от которого за спиной будто бы распахнулись крылья даже у тех, у кого их от рождения не было: магические щиты вспыхнули ярче солнца, а духи, призванные шаманками, обрушили свой удар на стену призраков...
