— Я слышала о чуме, — сказала я, подходя к Ленке. — Говорят, что это всего лишь слухи, но я не уверена. С тобой случилось то же самое?
— Существует миллион эпидемий, одни страшнее других. Некоторые гораздо хуже. — В голосе слышалась игривость, забавлявшая меня своим невежеством. — Нет, то, что ты здесь видишь, сделано намеренно, для нашей общей выгоды. Бессистемно, да, но организовано с определенной целью. Думай об этом как о форме защиты.
— От внешнего мира? — Теперь мои руки были на скафандре Ленки, и я попыталась оторвать от него серебристые пряди, одновременно прилагая всю силу, на которую была способна, чтобы оттащить Ленку в безопасное место.
Голос сказал: — Ничего подобного. Я — барьер против того, что могло бы навредить внешнему миру, если бы оно вырвалось на свободу.
— Тогда я не понимаю. — У меня перехватило дыхание, так я утомилась усилиями по ее освобождению. — Ленка собирается стать частью тебя? Это и есть идея?
— Ты бы скорее предложила себя? Ты хотела бы этого?
— Я хотела бы, чтобы ты отпустила Ленку. — Понимая, что ничего не добьюсь — пряди сами собой приклеились обратно, как только я их оторвала, — я могла только отступить и подвести итоги. — Она вернулась сюда, чтобы найти обезьянку, а не причинять тебе боль. Никто из нас не хотел причинить тебе вреда. Мы просто хотели узнать, что случилось с Тетеревой.
— Значит, Тетерева была началом и концом ваших забот? У вас не было других интересов в этом месте?
— Нам было интересно, что находится в пещере, — ответила я, не видя смысла в том, чтобы лгать, даже если я считала, что мне это сойдет с рук. — Мы подумали, что там могут быть реликвии американо, возможно, тайник конджойнеров. Мы заметили геомагнитную аномалию. Ты сама этого добиваешься? Если так, то нас нельзя винить за то, что мы это замечаем. Если ты не хочешь, чтобы тебя посещали, постарайся быть менее заметной!
— Я бы так и сделала, если бы это было в моих силах. Хочешь, я расскажу тебе кое-что о себе, Нидра? Потом поговорим о Ленке.
Рассказать вам, что я узнала от нее, капитан? Это поможет вам ненадолго отвлечься от мыслей о холоде?
Вы также можете послушать это. Это поможет вам взглянуть на вещи в перспективе. Поможет вам понять свое место в мире и ценность вашего пребывания здесь. Доброе и бескорыстное служение, к которому вы собираетесь приступить.
Она тоже была путешественницей.
Не Тетерева, а изначальная — первое существо, первая сущность, обнаружившая эту планету. Космическая путешественница. Правда, все это было довольно давно. Она пыталась заставить меня понять, но я не уверена, что у меня достаточно воображения. По ее словам, с тех пор галактика совершила целый оборот. Когда некоторые из звезд, которые мы видим сейчас, еще даже не родились, а старые были моложе. Когда сама Вселенная была меньше, чем сейчас. Молодые галактики теснились на небесах друг за другом.
Не знаю, была ли это она, эффект магнитного поля или просто мои страхи повлияли на мое самоощущение. Но когда она заговорила о бездонном времени, я почувствовала космическое головокружение, ощущение, что стою на осыпающемся краю бездонных глубин времени.
Я не хотела падать, не хотела опрокидываться.
Разумный совет для нас обоих, не так ли?
Однако вселенная всегда кажется старой. Это универсальная истина, универсальный факт жизни. Для нее она казалась старой, уже опутанной паутиной истории. Я знаю, нам трудно это осознать. Человеческая цивилизация — это всего лишь последняя царапинка на последней царапине, на последнем слое всего сущего. Мы — шум. Грязь. От нас пока и следа не осталось.
Но для нее столько всего уже произошло! Еще было достаточно времени для расцвета и падения бесчисленных видов и цивилизаций, время для великих деяний и еще больших зверств. Время для монстров и слухов о худшем.
По долгим меркам ее вида, она путешествовала целую жизнь. Путешествовала со скоростью, близкой к световой, посещая мир за миром.
Если бы у нас было название для того, кем она была, мы бы назвали ее археологом, ученой, интересующейся реликвиями и обрывками информации.
Все еще следите за мной?
Однажды - в течение одного незапамятного столетия - она натыкается на что-то. Это было то, что она наполовину надеялась найти, наполовину надеялась избежать. Слава и уничтожение балансируют на острие ножа.
Мы все знаем об этом, не так ли?
Ваш палец движется. Вы пытаетесь настроить эту температуру? Продолжайте. Подогрейте свой скафандр. Я не буду вас останавливать.
Там. Уже лучше. Вы чувствуете, как тепло, исходящее от кольца на шее, снимает жжение от холода? Так лучше, не правда ли? В скафандре достаточно энергии. Вам не нужно беспокоиться о ее истощении. Грейтесь, сколько захотите.
Послушайте, я не говорила, что здесь нет подвоха.
Тогда сделайте поменьше. Пусть холод вернется. Чувствуете, как отмирают клетки кожи, как обморожение разъедает ваше лицо? Чувствуете, что начинают замерзать ваши глазные яблоки?
Вернемся к нашей путешественнице.
У нас ходят слухи о чуме. У нее были слухи о чем-то гораздо худшем. О присутствии, сущности, ожидающей между звездами. Более древней, чем история любой культуры, известной ее виду. Своего рода механизм, ожидающий появления ярких и активных цивилизаций, подобных ее родной. Или нашей, если уж на то пошло.
Что-то, обладающее разумом и целью.
И она нашла это.
— У меня нет причин думать, что ты еще не убила Ленку, — сказала я, и меня охватило какое-то отчаянное спокойствие, когда я осознала, насколько малы мои возможности на самом деле.
— О, она в полном порядке, — ответил голос. — Ее скафандр обездвижен, и я подключила к ее мозгу каналы связи, чтобы лучше понять, насколько она полезна. Но в остальном она цела. Она хорошо путешествовала, эта Ленка. Я могу многому у нее научиться.
Я немного подождала.
— Ты сильная?
— Странный вопрос.
— Не совсем. — Я полезла под свой нагрудный ранец, отыскивая снаряжение на поясе, пока не нащупала твердую оболочку подрывного заряда. Я отстегнула устройство размером с гранату и протянула его перед собой, как подношение. — "Горячая пыль". Ты достаточно глубоко изучила Ленку, чтобы понять, что это значит?
— Нет, но Тетерева знала.
— Это хорошо. И что же знала Тетерева?
— Что у вас есть устройство для соединения материи и антиматерии.
— Это верно.
— И мощность будет...?
— Пара килотонн. На самом деле, это очень мало. Этого едва хватит, чтобы расколоть астероид надвое. Конечно, я понятия не имею, какой ущерб это нанесет тебе.
Я двумя руками развернула заряд по средней линии, обнажая его спусковой механизм. Он представлял собой сверкающий красный диск. Я положила большой палец на диск, думая о крошечной, размером с цветочную пыльцу, частичке антивещества, находящейся в безупречном вакууме в центре подрывного заряда.
— Самоубийство, Нидра? Наверняка есть возможность отсрочки по времени.
— Есть, но я не уверена, что смогу добраться до своего корабля вовремя. Кроме того, не знаю, что ты будешь делать, если меня не станет. Если сможешь парализовать скафандр Ленки, то, вероятно, сможешь пробраться к заряду и обезвредить его.
— Ты одновременно убьешь Ленку.
— Нет, если ты ее отпустишь. А если ее не отпустишь, это должен быть более разумный выход, чем быть втянутой в тебя. — Я позволила своему большому пальцу поглаживать спусковой механизм взад-вперед, чтобы можно было активировать его, лишь слегка дернувшись. Было непреодолимое искушение просто сделать это. Свет был бы быстрым и безболезненным, перечеркнув прошлое и будущее одной очищающей вспышкой.
В тот момент я хотела этого.
Что бы сделали вы, капитан?
Она ошиблась?
Это просто. Существо, которое она нашла в обломках другого корабля, показалось ей мертвым. Мертвым и истощенным. Просто скопление черных кубиков, застрявших в конструкции корабля, как остатки инфекции. Но оно не распространилось, не разрушило обломки и не привело к полному превращению в более крупную массу. Она думала, что оно погибло. У нее не было причин думать иначе.
Можем ли мы винить ее за это?
Не я.
Не вы.
Но механизмы всего лишь бездействовали. Когда ее корабль был в пути, пока она спала, черные кубы начали подавать признаки жизни. Они увеличивались, проверяя пределы ее защитных мер. Ее корабль разбудил ее, спросив, что ему следует делать. Ее корабль был почти самостоятельным живым существом. Он беспокоился за нее, беспокоился за себя.
У нее не было ответа.
Она попыталась усилить поля и покрыть инопланетную технику дополнительной броней. Ничего из этого не сработало. Формы прорвались и начали пожирать ее корабль, создавая все больше кубиков. Она вложила больше энергии в свою защиту. Что еще она могла сделать?
Интересно, выбросить их за борт?
Ну, да. Она думала о чем-то подобном. Но это означало бы только переложить проблему на плечи другого путешественника. Ответственность лежала только на ней. Она была настроена весьма решительно по этому поводу.
Тем не менее, механизм был определенно поврежден. Она была в этом уверена. В противном случае трансформация была бы быстрой и необратимой. Вместо этого она оказалась в тупике.
Что дальше?
Возможно, самоубийство - погружение в звезду. Но данные не давали никаких гарантий, что этого будет достаточно, чтобы разрушить механизм. Это могло бы сделать его только сильнее!
Она не могла рисковать.
Поэтому вместо этого она нашла этот мир. Корабль в космосе легко заметить, даже если он находится за световые годы. Мир обеспечивает лучшую маскировку - у него есть масса и тепло. Она думала, что сможет замаскироваться, не привлекая внимания пролетающих мимо.
Она ошибалась.
Кубы были упругими и находчивыми. Постоянно проверяли ее возможности. Они требовали все большей мощности и массы. Она все больше и больше переделывала свой корабль под архитектуру своей тюрьмы. Она умерла! Но к тому времени ее живой корабль узнал ее так хорошо, что ее личность продолжала жить внутри него, преследуя его как своего рода призрак.
Пролетели столетия.
Ее корабль защищал и увеличивал себя в размерах. Он проник в окружающую геологию, укрепляя защитную оболочку. По большей части, он не нуждался в ней, в этом остатке того, чем она была. Время от времени он выводил ее из тени, когда требовалось ее мнение. Она никогда не была одинока. Она пережгла свою способность к одиночеству, отбросив ее как устаревшую эволюционную стадию.
Но у нее все равно были гости.
Как и у нас?
Нет, не совсем. Начнем с того, что нет. Начнем с того, что они были такими же, как она.
— Они пришли, — сказал голос. — Мои сенсоры скрытно отслеживали их как можно бдительнее. Я наблюдала за ними, опасаясь их намерений. Рискнула отключить свои защитные поля, пока они не улетели вне зоны досягаемости. Не хотела, чтобы меня обнаружили. Не хотела, чтобы моя ошибка стала их ошибкой. Это всегда было трудное время. — Она помолчала. — Но я не скучала по их компании. Они были не похожи на меня. Их языки и обычаи стали мне незнакомы. Я ни разу не пожалела, когда они отошли в сторонку и оставили меня в покое.
— Я тебе не верю.
— Верь во что хочешь. В любом случае, это не имеет значения. Они перестали приходить. Наступила тишина, которая длилась долго. Ее нарушали только тиканье пульсаров и треск и свист квазаров на полпути к краю Вселенной. Таких, как я, больше не было. Я понятия не имела, что с ними стало.
— Но могла догадаться.
— Это не означало, что я могла сдаться и позволить тому, что обрела, ускользнуть. Итак, я уснула — или перестала существовать, пока снова не понадобилась моему кораблю — и звезды не превратились в новые безымянные созвездия. Двадцать миллионов витков моего старого мира, двести тысяч жизней. А потом новый гость — новый биологический вид.
Я догадалась, что мы все еще в далеком прошлом.
— Ты знала эту культуру?
— У меня не было данных ни о ком подобном, ни о живых, ни о мертвых существах. Честно говоря, это меня встревожило. У него было слишком много конечностей, он странно передвигался, и мне стало интересно, как он выглядит без доспехов. Я хотела, чтобы он исчез. Заставила себя успокоиться, ослабила свою энергию. Но он все равно пришел. Он впился в меня, пытаясь найти объяснение тому, что зафиксировали его датчики. Я думала просто убить его — в конце концов, он пришел сам по себе. Но у меня была другая возможность. Я могла бы принять его, открыть его разум, поучиться у него. Объединить его воспоминания и индивидуальность со своими собственными. Используя это знание, чтобы лучше защитить себя в следующий раз. — В голосе послышались нотки стыда или сожаления. — Так вот что я сделала. Я поймала инопланетянина, убедилась, что он не в состоянии убежать, и запустила щупальца сквозь оболочку его скафандра в нервную систему. Его анатомия была мне совершенно незнакома. Но на одном конце его сегментированного, покрытого экзоскелетом тела находилось нечто похожее на голову, а внутри хрупкой клетки этой головы находилась плотная масса соединенных клеток, топологическая сложность которых напоминала то, что когда-то было моим собственным мозгом. Он был иерархически выстроен, с четкой модульной специализацией на сенсорной обработке, двигательном контроле, абстрактном мышлении и управлении памятью. Он также очень старался общаться со своими коллегами, где бы они ни находились, и это позволило мне легко проследить схемы и пути самовыражения. Вскоре я смогла обратиться к инопланетянину с помощью прямого манипулирования его внутренними психическими состояниями. И объяснила, что из этого должно было получиться. Вместе мы были бы сильнее, лучше подготовлены как к тому, чтобы справиться с тем, что находится в моей сердцевине, так и к тому, чтобы сделать мое сокрытие более эффективным. Я сожалела о том, что должна была сделать, но дала понять, что у меня вообще не было выбора.
