Клон взял малышку на руки, развернулся и побежал, ощущая всю дорогу взгляд потухших фиолетовых глаз.
У клона не было чакры искать Цуцудзаки, не было возможности снять несчастную Цин-Цин с доски... все, что он мог — это доставить Юзу оригиналу, а после исчезнуть в вечной пустоте.
— Я не успел, — три слова сказал клон своему оригинал и навсегда исчез в глубинах подсознания Кумагаи Аки, стал вновь частью оригинала.*
Аки усилием воли подавил воспоминания. Сейчас не время!
* * *
"Сейчас не время! Потом будешь убиваться по мертвым, сейчас главное позаботиться о живых!" — прорычал я мысленно. Вновь сработала Концентрация, позволяя мне забыть на время всю боль потери.
Вдруг ощущаю смерть клона. Поток мыслеобразов дезориентирует на секунду.
"Не нашел! Даже не успел добраться до тела Цин-Цин", — понял я. Складываю печати и создаю теневого клона, половина чакры исчезает из каналов циркуляции и вливается в клона. Я мог бы создать множество копий, но они будут много слабей одного, в нынешних условиях толпу использовать бесполезно. Нукенины быстро ощутят их чакру, а у сильного клона будет небольшой шанс скрыть себя от сенсоров.
Клон угрюмо смотрит на меня и, не говоря ни слова, бежит на поиски Цуцудзаки, а в случае неудачи хотя бы снимет Цин-Цин и похоронит по человечески.
"Надежда еще есть", — повторяю себя раз за разом. Ноги несут меня сквозь выгоревшую улицу к виднеющемуся невдалеке лесу. Осталось совсем чуть-чуть. И надежды найти Цуцудзаки все меньше.
Я не имею права рисковать заказчиком, обязан доставить его в безопасное место.
"Цуцудзаки, надеюсь с тобой все в порядке", — перед глазами вновь встал образ пригвождённой к стене девочки с фиолетовыми глазами, красивым, кукольным личиком, в платье залитом кровью.
В данный момент я был не в лучшем расположении духа, и поэтому нападение самым поганым образом прозевал. Успел только сместить тело и избежать критических повреждений.
Взрыв рядом. Меня тащит взрывная волна в сторону. На одних инстинктах изворачиваюсь и, оттолкнувшись в полете ногами от земли, меняю свое движение с неуправляемого полета, на прыжок.
— Вот ты и попался, шкет, — три фигуры появляются рядом. Тощий мужчина с торчащими вверх волосами ухмыляется, двое других не давая мне времени очухаться, сближаются и пытаются вырубить точными ударами с двух сторон.
Локтем блокирую удар ногой женщины, с трудом успеваю убрать голову в сторону — кулак мужчины просвистывает совсем рядом.
Я слегка контужен и не могу мыслить здраво, но тело, выкованное в оружие бесчисленными тренировками, действует само.
Благодаря науке отца, стиль Кумагаи — защитный стиль с редкими смертельными ударами, мне удается выстоять некоторое время против слаженной пары нукенинов, но когда в дело вступает худой, я четко осознаю что вскоре мне конец.
Удары сыплются со всех сторон, враги атакую быстро, страхуют друг друга, не рискуют понапрасну. Моя скорость немного выше скорости нукенинов, но с Суновцем мы наровне. Практикуй бы я атакующий стиль тай, и все было бы уже кончено.
Очередная попытка противника сбить с ног подножкой. Я понимаю, что это шанс. Вместо того, чтобы использовать локтевой блок, мягко отвожу удар ладонью, в момент касания выпускаю Токсичные Когти.
Ноги нукенина подгибаются от боли, он бледнеет. Рвусь к нему, желая добить, но напарники прикрывают раненого, отгоняют меня ураганом кулаков.
Полученную секунду использую с умом.
Складываю печать концентрации и выдыхаю дзюцу в сторону противников:
— Стихия Ветра: Воздушные змеи!
Четырнадцать ураганных потоков, похожих на извивающихся змей, летят в сторону противников. Женщина успевает воздвигнуть на пути земляную стену. Однако это неважно. Враги упустили инициативу.
Не заботясь о количестве чакры, вновь складываю Двойную Печать.
— Стихия Ветра: Воздушные змеи!
И вновь четырнадцать ураганных потоков, похожих на змеи, рвутся к своим жертвам. Хлипкая стена земли взрывается каменным крошевом под режущим все на своем пути ветром, пять из четырнадцати змей летят дальше, к нукенинам.
Двое врагов успевают уйти заменой, а третий, тот, который испытал на себе Токсичный Коготь, становится жертвой кровожадного ветра. Его тело змеи подымают в воздух, где разрывают на части. На землю льется кровавый дождь.
Я не наслаждаюсь видом смерти своего противника, вместо этого бегу по кругу и забрасываю отступающих противников кунаями. Нельзя дать им время прийти в себя, нужно постоянно давить и давить. Часть кунаев несет на себе печать, хранящую деревяшку, необходимую для применения замены. Однако враги не глупы, они полностью контролируют окружение и особенно те кунаи, которыми я их забрасывал.
Чакры у меня еще много, но излишние траты нежелательны, кто знает, сколько еще битв сегодня предстоит.
На краю сознания ощущаю некое несоответствие.
"Биджу!"
— Кай! — вовремя складываю печать и сбрасываю гендзюцу. Отклоняю корпус в сторону, и поэтому колотый удар кунаем вдруг возникшего рядом Суновца вместо груди попадает в плечо. Оружие застревает в кости, чем я и пользуюсь. Из пальцев левой руки выходят салатовые токсичные когти, левое плечо, пронзенное кунаем, отвожу в сторону. Противник проваливается вперед.
Взмах правой рукой. Противник пытается уменьшить повреждения, уклонится от атаки, но мне все же удается его задеть.
На скуластом лице врага возникает болезненное выражение. Успех развить не удается, дуга молнии сама появляется на волосах противника и ударяет в меня в грудь.
Чудовищная физическая боль проходит сквозь все нутро, каждый нерв полыхает пламенем агонии. Из последних сил пинаю противника, выпуская параллельно из тенкецу стоп заряд чары.
Нас раскидывает в стороны.
От моей груди идет слабый дымок, нос раздражает запах паленого мяса.
С трудом ускоряю поток чакры в каналах, особое внимание уделяя груди. Кое-как удается вытолкнуть вредную стихийную чакру вовне до того как она нанесет критические повреждения системе циркуляции.
— А ты хорош, но хватит игр, — противник как ни в чем не бывало отряхивает место, куда пришелся мой удар. Усмехается, складывает ряд печатей.
Женщина-нукенин обходит меня сзади и ждет своего шанса.
— Стихия Ян: Живая грива!
На моих глазах волосы Суновца начинают расти. Готовлюсь к неприятностям.
— Стихия молнии: Глубинный Охотник!
Порядком отросшая шевелюра Суновца вдруг начинает сиять синим, волосы собираются в нечто напоминающее змею... нет, скорее в угря. По "угрю" струятся энергетические заряды, он, вопреки законом здравого смысла, ведет себя как живое существо.
"Проклятье, он мастер Стихии Ян", — ругаюсь про себя.
Придумать вменяемый план не дает кунай, брошенный женщиной. С легкостью отбиваю его, при этом не спуская глаз с Суновца.
— Поехали! — радостно орет шиноби. Прыгает в мою сторону, угорь из наэлектризованных волос плавает вокруг мужчины, но стоило Суновцу приблизится ко мне, угорь открыв пасть рывком нападает, пытается откусить мне голову.
С трудом уклоняюсь от укуса, но неожиданно дуга молнии соединяет мою руку и угря. Через тело проходит болезненный разряд.
Сплевываю сгусток крови. Из последних сил пытаюсь уйти в сторону от Суновца, но женщина-нункенин не дремлет, несколько кунаев вонзается мне в спину.
— Пха, — мощный удар в живот выбивает из груди воздух. Самое страшное, что удар попал рядом с очагом, и тот сбивается с ровной работы. Начинается пульсация.
Судорожно пытаюсь взять очаг под контроль, и упускаю из виду канал чакры в мозгу, о чем тут же жалею. Противник успел наложить гендзюцу, и мое восприятие было нарушено.
Только чудом можно назвать то, что я смог уйти от очередного укуса угря. Вновь разряд с живых волос Суновца бьет меня, на этот раз в плечо.
"Нужно отходить. Срочно!" — бьется в голове мысль.
К сожалению у противников были свои мысли на этот счет. Удары Суновца чередующиеся с укусами угря и молниями, шквалом обрушиваются со всех сторон. Сконцентрироваться на обороне не дает нукенин, постоянно посылающая в меня кунаи и сюрикены, приправленные изрядной порцией чакры.
Наш бой постепенно смещался в сторону центра города. Люди, не успевшие уйти с дороги от молний угря либо от шального куная.
В ночи, освещаемой светом пожарищ, три наших фигуры танцевали вальс смерти, крови и молний.
Слух сбоило, от слепящих молний болели глаза, многочисленные раны жгли не хуже раскаленного железа, от кровопотери и постоянных насылаемых врагом гендзюцу сильно кружилась голова, мысли терялись по пути.
У меня был единственный шанс вырваться, и когда наш бой переместился на две улицы в сторону от места рандеву, я решился.
Подгадав момент, вливаю огромное количество чакры в простенькое пространственное дзюцу.
— Замена! — вербальный элемент позволяет четче представить образ для работы чакры.
Ощущаю, как рвется дзюцу врага и меня уносит в сторону выбранной метки. Это было на грани! Вложи враг больше чакры в дзюцу подавления пространства и мне настал бы конец.
Моргнул. Окружение изменилось. Я перенесся к метке. Ногой задеваю один из разбросанных кунаев, тех самых, которые я метал еще вначале боя.
Вдыхаю. Очаг на максимум, ускоряю движение чакры до предела. Чувствую как болезненно расширяются каналы чакры, эта боль заглушает боль от многочисленных ран — она идет изнутри, и от неё никуда не деться.
С выдохом на всей доступной мне скорости срываюсь к выходу из города. Под ногами крошится земля, ветер свистит в ушах. Где-то позади слышится гром взрыва и ругань Суновца. Петляю из стороны в сторону, уходя от роя кунаев и молний, посылаемых врагами мне в спину. Ногу чиркает шальной кунай, дуга молнии проносится совсем рядом с ухом, электризует мои волосы.
"Быстрее! Быстрее! Быстрее!" — бьётся мысль в такт сердцу.
На полной скорости вылетаю из города и устремляюсь к лесу. Рядом взрывается земля, с боку свистит режущий серп ветра. Не вильни я вправо, и вместо одного Аки, нас стало бы двое.
В сознание уже нет места самобичеванию и горю, желание жить захватывает меня полностью.
" Я не хочу умирать. Я хочу жить!" — простая, по сути, мысль дает силы бежать, не смотря на боль от ран и слабость от потери крови. Чакра чуть ли не рвет каналы, очаг превратился в маленькое солнце, а где-то ниже него, но чуть выше паха, ощущается отклик чего-то непонятного. Еще полностью не сформировавшаяся Мудра делится небольшими порциями особой чакры.
Бегу позабыв обо всем на свете. Мимо мелькают деревья, прыгаю на верхние пути и уже по ним пытаюсь оторваться от врагов.
Ветку под ногами срезает лезвие ветра, в падении изворачиваюсь, бью ногами по стволу дерева и выстреливаю телом вперед. В полете достаю из подсумка кунаи с взрыв тегами и кидаю их назад широким веером, за ними еще раз и еще. Кавалькада взрывов на секунду оглушает.
Приходит понимание о получении опыта.
"Неужели победил?" — просыпается надежда. Однако множественные серпы ветра разрывают надежду на части.
В сторону, в другую, мимо со свистом пролетают серпы. Неожиданно плечо пробивает поток острого ветра. Вскрикивают от неожиданности, нога соскальзывает с ветки и я падаю к земле. Удается извернутся в полете, призвать Токсичные когти и зацепиться за кору дерева, а по ней, оставляя за собой борозду гниющей древесины, соскользнуть на землю.
Только мои ноги касаются земли, как совсем рядом ударяет мощная вакуумная бомба.
— Ха... ха... ха... — тяжело дыша, с трудом поднимаюсь, чтобы затем согнуться от мощного удара в живот. На мою спину опускается мощный удар сцепленных рук противника.
Толком ничего уже не соображая, отмахиваюсь от врага Струной Ртути. С трудом могу понять когда успел создать это дзюцу.
— Маленький засранец! — воскликнул кто-то рядом.
Через расплывающееся зрение, вижу, как недалеко встает на ноги мужчина, то, что раньше было живым угрем, теперь представляет собой клок спутанных, кусками вырванных, длинных волос.
Легким движение противник кидает в меня кунаи, отмахиваюсь струной. Железяки, перегнутыми кусками метала, падают на землю.
Собираю волю в кулак и иду в сторону противника, готовый вложить всего себя на его уничтожения.
Враг отшатывается, взмах рукой в его исполнении порождает лезвие ветра. Но струна ртути, хоть и с большими затратами чакры, рассеивает дзюцу.
"Нужно убить его...." — желание отомстить за всю боль от ран нарастает. Шаг, еще один, однако в последний момент я останавливаюсь. Что-то не так. Прыжок в сторону.
— Кай... — не узнаю свой хриплый и вымученный голос.
Взмах струной, противник, неожиданно появившийся совсем рядом, с руганью отпрыгивает в сторону.
Осознаю, что у врага еще полно сил, он просто не рискует и действует аккуратно.
От подобной мысли становится горько. Уровень этого Йомейя ниже моего на два, у него много классов, но ни один не развит так сильно, как у меня ниндзюцу, чакры у меня намного больше, восстанавливается она быстрей, и все равно я с треском проигрываю.
"Нет. Я не имею права проиграть. Юзу, Эцу, я должен доставить их в безопасное место", — приходит решимость.
Если нельзя победить, нужно отступить. Напускаю на лицо выражение мрачной решимости, дергаюсь в сторону противника, швыряю в него последний кунай со взрыв тэгом, а сам ухожу в сторону, чтобы затем сорваться в бег.
И вновь погоня. Мелькают мимо деревья, я отмахиваюсь постепенно тускнеющей струной ртути от дзюцу противника.
Сколько времени я бежал, уворачивался от дзюцу врага, сказать трудно. Небо уже становилось светлей, когда противник оставил меня, а еще через некоторое время, когда добрая звезда уже виднелась из-за крон, я вышел к заставе Конохи. Буквально свалился на руки подоспевшему Анбу в маске крота.
— Кумагаи Аки... чунин Конохагакуре но сато... выполнял миссию... в Танзаки... заказчик запечатан в свиток... — успел сказать я, прежде чем тьма опустилась на мир.
После я вроде просыпался несколько раз. Трудно вспомнить те побуждения. Вполне может быть, мой разговор с шиноби в маске неизвестной птицы не что иное, как бред воспалённого сознания. Помню, отвечал на вопросы, просил позаботиться об Юзу, давал информацию о Эцу. Интересовался, распечатали ли их из свитков запечатывания людей. Ругал себя в голос матом за свои ошибки. В такие момент собеседник касался моего лба, и я проваливался в небытие. Всего пробуждений было несколько, и все вспоминаются с трудом. За последним пробуждением последовал глубокий сон без сновидений.
А потом я проснулся...
* * *
Будучи младшей девочкой в большом семействе, Ци Эн была избалована вниманием братьев и матери, да и строгий отец не скрывал улыбки в её присутствии. Естественно это наложило свой отпечаток на характер невысокой блондинки с карими глазами.
Ци Эн была капризна, стервозна и совершенно не признавала авторитетов. Даже старший брат Кан, не мог совладать с молодой куноичи. Постоянные придирки, капризы, нытье вроде бы должны были отвернуть от Ци Эн братьев и сестер, но как обычно и бывает — невинной внешностью и милой мордашкой Ци Эн смогла захватить сердца братьев и сестер. Её оберегали.
