— Да тут старая история... Ахинеева знаете? Он служил в армии "срочную" рядовым на офицерских должностях. После призыва — начальником ВСКП на аэродроме, потом — ИО командира взвода связи, потом — ВРИО начальника узла связи авиаполка. По "раскладке" — ему полагалось питаться с офицерами. В расположении части его, разумеется, к офицерам за стол не пускали. Но в "стартовой столовой", во время полетов, правило "все питаются по норме" — выполняют жестко. Они регулярно цапались с покойным майором Логиновым на эту тему. Я особо не вникал, только сейчас вспомнилось.
— Насколько заметна разница? — заинтересовался каудильо.
— Угу... Ахинеев рассказывал, что ему приходилось работать на монтаже телефонного оборудования с бригадой "срочников". Будущий ЗКП (закрытый командный пункт), в чистом поле, за 50 километров от ближайшего магазина. Жили на чисто "котловом довольствии"... Так там он с удивлением стал обнаруживать у себя объективные признаки "снижения уровня интеллекта". По хронометражу времени работы со схемами и так далее... Предположив нехватку в пище жизненно важных элементов, они начали закупаться так называемой "красной рыбой" (дешевенькой "Тюлькой в томатном соусе" по цене 32 копейки за 160 граммовую банку) и употреблять её, как "витаминку", при каждой возможности. Примерно, по одной-две банки на едока в сутки. Скоро проявился первый результат изменения рациона — буквально в разы упало количество ошибок при монтаже и число случаев производственного травматизма среди срочной службы. Тогда это воспринималось как шутка. "В рыбе — много фосфора!"
— Хороша шуточка...
— Я и говорю, что армейская "Норма номер 1" научно расчитана на поддержание у личного состава в армии "порогового состояния вменяемости".
— Наука, блин! — не выдержала Ленка.
— Короче, — приосанился завхоз, — Если "господя ахвицера" опять на меня погонят, что "офицерский" паек отличается от солдатского "на ничтожную малость" (добавку молочных продуктов и мясных-рыбных консервов) — я буду соглашаться. Только всем публично объясняю, почему и зачем...
Мне, от недосыпа и усталости, кажется, или Соколов, внутри себя, облегченно перевел дух? Хорошо бы... Ленка, под наши разговоры, внимательно изучает висящую на вертикальной панели "модуля" армейскую "Норму N 1". Построчно... Словно увидела в первый раз... А что Соколов?
— Тогда — всё очевидно. В тесном окопном общении, среди бардака Империалистической войны, солдатики внезапно прозрели, что их всю жизнь "держали в черном теле"... Прямое начальство — злобные бестолочи... Попы — обманщики... Бога — нет... Царь — "не настоящий"... И далее — по списку. Что мы сегодня и наблюдаем... Вы считаете, что Смирнов — в курсе?
— Судя по его поведению — полностью.
— И на что же он рассчитывает в случае успеха?
— Откуда мне знать? — хочется съязвить — кто здесь начальник? — Прогноз мыслей и мотивации советского офицера в третьем поколении, выдрессированного в русской Академии Генштаба, по английским методичкам, американскими инструкторами с израильскими паспортами — тема для докторской диссертации по "психологии пограничных состояний"... Есть желающие отхватить "нобеля"?
— А трезво и без эмоций? — каудильо непробиваем.
— В предвоенном СССР уже был произведен успешный опыт по постепенному превращению исходно "революционной армии" (образца ранних 20-х годов) в самую обычную "государственную армию призывного типа". Правда, тогда "процедура" растянулась приблизительно на двадцать лет... Как раз успели к 1941 году.
Глава 40.
Мы — не рабы.
Краем глаза отметила резкое движение. Иссиня-бледная от бешенства Ленка, словно дисциплинированная пионерка из ветхозаветного советского фильма, подняла над столом правую руку. Тоже просит слова... Ню-ню...
— Гражданин начальник, разрешите обратиться! — если бы не совместно проведенное время, я решила бы, что наша филологиня в дребадан пьяна... или старательно придуривается, — Замутить психологический анализ?
Если бы я таким тоном заговорила с посторонним человеком... или с родителями. Не, один раз такое несчастье случилось. После веселой вечеринки на чужой даче, плавно переходящей в оргию... С папой — мы потом не разговаривали неделю. А стыдно — до сих пор. Но, то я. А вот эта холеная "столичная штучка", с немыслимого уровня "блатом", университетским дипломом и знакомствами в "высшем свете" — берегов определенно не знает. Просто не желает знать. Сейчас ка-а-ак отмочит...
— Давай! — каудильо подпер ладонью подбородок и старательно изобразил внимательное лицо. Стоик, блин! Или мазохист...
— Вы от неё, — снисходительный взмах накрашенными ресницами в мою сторону, — по принципиальным вопросам, толку не добьетесь. Гражданка — "по жизни ушиблена системой", — а в глаз?
— Почему?
— Она точных слов боится. А "когда слова неправильные, то и мысли не повинуются..." — хе, Конфуций...
— Причем тут слова?
— Щас всё объясню... — заученно полезла рукой в правый карман куртки, вытянула оттуда потертый наган и, крутанув за предохранительную скобу вокруг пальца, рукояткой вперед — протянула его каудильо, — Как мне старые опытные люди объясняли. Только сначала — наградную табличку прочитайте.
— Ну-ка... — в лапах каудильо любой предмет выглядит детской игрушкой, — Ого! "...за храбрость, проявленную в борьбе с врагами Мировой Революции... товарищ Фрунзе" Леволюционный левольверт!
— Дед подарил! На совершеннолетие. Сказал — "Пока оружие в правильных руках — борьба продолжается!"
— Слушаю вас... — вот же черт, никогда бы не подумала о таком повороте сюжета... На "вы" к размалеванной фифе обратился!
— Начнем с того, что само словосочетание "потомственный советский офицер" — суть оксюморон, мерзость и контрреволюция!
— Что такое "оксюморон"? — угу, Соколов "включил дурочку". И правильно, не фиг здесь "образованность показывать"...
— Если по-древнегречески — "острая глупость". Внутренне противоречивый набор слов... Вроде "сантехника-гинеколога"... или — "врача-убийцы".
— Короче!
— Не получается! Например, очень заметно как все давно забыли, что первые четверть века существования СССР, само слово "офицер" — это грязное ругательство. Примерно, как сегодня — "фашист"... Представляете себе "потомственного фашиста"? Или — "потомственного начальника"? В официально бессословном советском обществе?
— С трудом...
— Верно и обратное. Красная Армия первых послереволюционных лет — очень интересная организация. Как и любая "революционная армия". Это сила, это безупречный коллективный разум, это сплоченная банда энтузиастов-отморозков, которая в клочья рвет любых врагов, способна атаковать не считаясь с потерями и бежать на пулеметы по собственным трупам... Но, с точки зрения "командного состава" — есть у такого народа-войска один огро-о-омный недостаток. Там собрались люди, которые сами понимают, за что воюют... "Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать..." В "революционной армии" — постоянно и беспощадно работают "социальные лифты". Господ офицеров, а особенно майоров и полковников "в третьем поколении" — там без разговоров, немедленно по поимке, топят в сортирах... Поэтому, "революционные армии" — недолговечны. Их губят собственные громкие победы...
— Это к чему?
— После перехода Гражданской войны в "финальную стадию" — служить в Красную Армию кинулись "бывшие". Десятки тысяч трусливых засранцев, изначально носивших погоны царских офицеров — пожелали примкнуть к новым хозяевам страны.
— Нормально! — почему Соколов так внимательно слушает это отвлеченную трепотню?
— От настоящих героев-подвижников, храбрых и буйных, эти самые "бывшие" отличались одним очень удобным качеством. Они, не рассуждая, выполняли приказы начальства... Любые приказы! И когда, после окончания боев, Красная Армия прошла радикальное сокращение, именно эти "удобные" (вот же сюрприз!) внезапно стали там "костяком командного состава". А упомянутых героев — пинками отправили "в запас"... Аналогично, почти естественным путем, во всех ключевых структурах молодой Республики Советов — образовалось сущие "дворянские гнезда". Факт, отмеченный современниками, включая бежавших за границу "белых" генералов. Краснов и Деникин, по крайней мере, его оценили одинаково — резко отрицательно. Деникин очень язвительно вспоминал, как на битком набитом оружием и военными казачьем Юге — он не смог себе набрать даже горсти добровольцев, но зато, сразу после оставления "белыми" Ростова-на-Дону — в "красные" комендатуры толпами потянулись "уклонисты" за "справочками", что не воевали против Советской власти.
— Дальше! — интересно, отчего этот диалог "на равных" так меня раздражает?
— А потом (тоже сюрприз!) начались "чистки рядов"... Уже в середине 20-х годов! А потом — "случайные расстрелы" и крайне подозрительные несчастные случаи с настоящими участниками и героями Гражданской войны. Весьма скоро оказалось, что теперь "герои" — совершенно не добровольцы-красногвардейцы голодного 1918 года, а вовсе наоборот — перебежавшие в самый последний момент на сторону "красных", но от этого, не менее героические бывшие "золотопогонники" (!), которые всю Гражданскую войну или провоевали за "белых"... или, пока не стихла стрельба, прятались по подвалам от мобилизации.
— Стоп! — каудильо выставил в сторону Ленки громадную пятерню, — Мне кажется, там было далеко не так "мерзко и однозначно". Вон, к примеру, даже в песнях времен Гражданской войны, "красные" сами про себя пели — "Ведь с нами Ворошилов, первый красный офицер..."
— Вячеслав Андреевич, вы когда-нибудь слыхали про "Окна Овертона"?
— Угу... Это — когда "совершенно недопустимую" по моральным соображениям идею или понятие "мягко внедряют" в общественное сознание? Сначала — обсуждают... Потом — как бы осторожно пробуют... Потом — делают нормой...
— Замечательно! Вспоминаем, что собирается сделать сам (и на что подбивает вас) полковник Смирнов?
— Он хочет заново ввести раздельные нормы питания... Блин! По факту — узаконить сословность...
— Про "нормы питания" тут есть, кому рассказать, — очередной взмах ресницами, — Я же пытаюсь объяснить, что конечная цель Смирнова — "Россия, которую мы потеряли". С поправкой на текущую обстановку. И привожу примеры, как оно уже было. Хотите, например, маленькое пророчество? Все эти вот "авралы", штурмовщину, мороз и голодуху — мы сами потом будем вспоминать, как лучшие годы жизни. За ХХ век — эффект проверен дважды! В Гражданскую и Отечественную...
— С чего бы так? — словно проснулся Соколов, сразу став похожим на почуявшего "свежатинку" медведя (видела, как их кормят в зоопарках, стилизованных под "дикую природу", без решеток, только со скрытыми в грунте электрическими заграждениями), — Вы не думайте! Такую мысль уже мне не первый раз высказывают...
— Закон природы! — хрипло каркнул завхоз, — Психология. Люди не чувствуют свободы, но мгновенно ощущают, когда её потеряли... Леночка, умоляю, продолжайте! Кроме вас это озвучить некому, — ха... какие мы все тут "незаменимые".
— Хорошо, — я ждала, что филологиня спрячет наган обратно, но она небрежно бросила его перед собою на стол (сразу видно, что навыки обращения с личным оружием на нуле), — Вы когда-нибудь "Марш Буденного" пели?
— Я и поэму Маяковского "Хорошо!" в школе наизусть декламировал, — каудильо сильно старше меня, но не думала, что настолько, — Хотя, вроде бы при "совке" — Владимира Владимировича считали классиком и культовым поэтом, — Странно оно... Хорошие стихи. Я за них почетную грамоту получил...
— Блеск! — отрезала Ленка, — "Умение засирать народу мозги — партия считает важнейшим из искусств!" — по нарочито картавому акценту — логично предположить издевательское переложение цитаты Ленина о кино и цирке, — То есть — помните? Прочтите!
— "В духовках солнца горы жаркое.
Воздух цветы рассиропили.
Наши, с песней идут от Джанкоя,
Сыпятся с Симферополя.
Перебивая пуль разговор.
Знаменами бой овевая,
С красными вместе спускается с гор
Песня боевая.
Не гнулась, когда пулеметом крошило,
Вставала, бесстрашная, в дожде-свинце:
"И с нами Ворошилов,
Первый красный офицер".
Слушают пушки, морские ведьмы,
Улепетывая во винты со все,
Как сыпется с гор — "Готовы умереть мы
За Эс Эс Эс Эр!"
Начштаба морщит лоб. Пальцы корявой руки
Буквы непослушные гнут: "Врангель оп-раки-нут в море.
Пленных — нет". Покамест — точка
И телеграмме, и войне..."
А хороший у него голос. Настоящий мужской бас, внятный и без искусственной "блатной" хрипоты...
— Чудесно! — было бы чему радоваться, — Отличный пример откровенной "манипуляции сознанием". Хрестоматийный! В 20-х годах, без церемоний, "по живому резали", у людей "с мясом" вырывали куски из биографии...
— Вы вообще о чем? — слегка растерялся каудильо.
— О нахальной фальсификации исторической памяти. Прямо на глазах у участников и очевидцев событий, — не моргнув глазом выдала Ленка, — Лопухнемся — с нами то же самое проделают. Вы даже знаете кто. Не успеем крякнуть...
— Да где фальсификация? — слегка (что бы щуплую филологиню не сдуло) повысил голос Соколов, — Я ведь до сих пор "Марш Буденного" наизусть помню. Из хрестоматии. Его — в 1920 году сочинили. Нате — полный куплет:
Будённый — наш братишка, с нами весь народ.
Приказ — голов не вешать и глядеть вперёд!
Ведь с нами Ворошилов — первый красный офицер,
Сумеем кровь пролить за эс-эс-эр!
Ленка в последний раз покосилась на меня... Сделала какой-то вывод, удовлетворенно кивнула головой и с шумом, тоскливо и безнадежно, выдохнула воздух... Ни дать, ни взять, столетняя старушка-учительница.
— Кто здесь только что ругался на попытки "боевой пропаганды"? Учитесь, как надо делать "боевую пропаганду"! Через восемьдесят лет — "как новенькая". И так же безотказно отшибает мозги...
— ???
— "Марш Буденного" действительно написан в 1920 году. Только куплета про СССР — там не было и быть не могло... СССР образован в декабре 1922 года, — убедившись в произведенном на Соколова эффекте, уверенно кивнула каким-то своим мыслям, — А "товарища Ворошилова" — назначили наркомом по военным и морским делам в ноябре 1925-го...
— Черт знает что... — выдохнул каудильо, — Никогда о подобных вещах не задумывался...
— Поэма Маяковского "Хорошо!" — писалась на заказ, аккурат к 10-ти летнему юбилею Октябрьской Революции и открыто преподносилась пропагандой, как не менее чем "новейшая история" страны, "в стихах", — Ленка сделала многозначительную паузу, — Представляете — в стихах! Главы поэмы — сразу были инсценированы для спектакля, поставленного на октябрьские праздники 1927 года в Малом оперном театре Ленинграда. "Хорошо!" — там и тогда, это замах на "живой учебник истории" для масс.
— Зачем? Имелись же настоящие учебники истории...
— Нет! — последнее слово Ленка почти выкрикнула, — На 1927 год, никакой "истории" у СССР — нет! Идут чистки! Из библиотек — изымают книжки. Настоящий организатор Красной Армии, настоящий нарком по военным и морским делам во времена Гражданской войны — Троцкий. С 1927 года — он "не лицо". По Оруэллу... А Маяковский, своим фальсификатом, выполняет "заказ сверху".
