Приготовление ужина заняло не больше минуты, но за это время Валя успел отругать себя последними словами. Его срыв, вызванный тревогой за друга, с удивительной лёгкостью вернул вроде бы ожившего камийца в состояние раба. "Мой новоявленный папуля прав на двести процентов: пара резких слов, жёсткий приказ, и, пожалуйста, мальчик готов служить... Как только Витус с ним общался?" Землянин с печалью посмотрел на коленопреклонённого юношу, поднялся и подошёл к нему.
— Молодец, Кеви, — мягко произнёс он, присев на корточки. — Только позволь напомнить: Дима даровал тебе свободу и ты не обязан выполнять чьи бы то ни было приказы, а тем более падать на колени. Вспомнил?
Солнечный Друг взял Кевина за руку, намереваясь помочь подняться, но тот лишь сильнее съёжился, вжал голову в плечи и еле слышно забормотал, перемежая речь всхлипами:
— А вдруг хозяин пошутил? Кто я, в конце концов, такой? Сын человека, который сделал его Смертью, издевался над сестрой, другом... И он может мстить мне... Как хочет...
— Чушь! Дима освободил тебя и позволил делать всё что угодно! А он всегда держит слово! Между прочим...
— Не ори на него! — Инмарец продемонстрировал другу внушительный кулак. — Мальчишка всю жизнь рабом был, а от рабской психологии не так-то просто избавиться! Тут время нужно!
— Ричи! Ты пришёл в себя, Ричи! — Забыв о камийце, Валя подскочил к другу и хлопнул его по плечу. — Молодец! Ты умеешь достойно принимать удары судьбы. Я горжусь тобой! Нужно немедленно за это выпить! Кеви! Поднимайся и присоединяйся!
— Да, господин.
Юноша вытер слёзы, поднялся с колен и протянул ему появившийся в руках стакан.
— Не... Так дело не пойдёт. Тёма говорит, что всё должно быть красиво, а его лучший друг настаивает на правильности. У нас всё будет и красиво, и правильно! — Землянин хитро улыбнулся и приказал: — Смотри мне в глаза, Кевин!
Подправить память камийцу, едва начавшему постигать азы магического искусства, не составило труда. Секунд через пятнадцать юноша весело улыбнулся и протянул Валентину вычурный хрустальный бокал. Ричард скептически хмыкнул, когда землянин до краев наполнил бокал коньяком, и безапелляционно заявил:
— Красиво, но не правильно! Дима ни за что не позволил бы брату употреблять столь крепкий напиток!
— Да ладно тебе, Ричи, — отмахнулся Валя, наблюдая, как Кевин, глотнув коньяка, часто дышит ртом, пытаясь охладить обожжённое горло. — Мальчику давно пора познакомиться с шедеврами земного винодельческого искусства. Вот не окажется меня рядом, а ты коньячка захочешь. Кто тебе его будет делать? Конечно же наш юный друг! Не так ли?
— Так. — Кевин, наконец, отдышался, и, не откладывая дела в долгий ящик, протянул инмарцу бокал с земным напитком. — Попробуй. У меня получилось не хуже, чем у Валентина!
С сомнением посмотрев на раскрасневшегося камийца, Ричард принял плоды первого винодельческого опыта юноши, как заправский дегустатор вдохнул аромат напитка, а затем осторожно пригубил и вынес вердикт:
— Неплохо для начала.
— Кто бы сомневался! — мигом среагировал Валя. — Учить я умею не хуже великого Олефира. А то и лучше!
— Хвастун! До Фиры тебе как до звезды!
— Это почему же?
Солнечный Друг подпёр кулаками бока, намереваясь с головой окунуться в словесную перепалку, но тут заговорил Кевин:
— Может, притормозите немного, а? Сначала поедим, а потом...
— Верно! Устами младенца глаголет истина! — Валечка плюхнулся на песок и с мягкой укоризной взглянул на камийца: — Ностальгия замучила? Не мог стол и стулья сотворить? Терпеть не могу на земле питаться!
— Да, пожалуйста. — Небрежным взмахом руки камиец превратил ковёр в овальный стол на широкой, похожей на пень могучего дуба, ножке и уселся на массивный деревянный стул с мягким сидением и изогнутыми подлокотниками: — Прошу, господа!
— Шедеврально! — Валентин подмигнул Ричарду, который испытывающе смотрел на Кевина. — Хватит пялиться, дружище. Пришло время перекусить. И выпить!
— Ну-ну, — кивнул инмарец, однако подходить к столу не спешил.
— Тебя что-то волнует, Ричи? Боишься, стул не выдержит или в качестве еды сомневаешься?
— Не-а, — пьяно откликнулся Кевин, успевший опустошить свой бокал. — Я тут на досуге прочёл его мысли и узнал, что в отношении меня Ричард совершенно согласен с Витусом и это настораживает его. Только не знаю, что конкретно его настораживает...
— Кевин! — строго начал Солнечный Друг. — В нашей компании не принято читать мысли друг друга без разрешения. И, в конце концов, это неэтично!
— Ерунда! Дима разрешил мне делать всё, что угодно и ни о какой этичности речи не шло! — Камиец пьяно икнул и добавил: — Кстати, я не знаю, что значит "этично".
— Ясно, — махнул рукой Валечка, закрыл мысли инмарца щитом и сел за стол. — Мне срочно нужно выпить.
— Золотые слова, — пробурчал Ричард, устраиваясь рядом с другом. — Наливай! У нас масса поводов для пьянки: как плохих, так и хороших. Начать предлагаю с хорошего, с нашего дорогого Кевина. С небольшой помощью всемогущего и супермудрого целителя мальчик избавился от последствий многолетнего рабства и превратился в наглого юнца, по которому плётка плачет!
— Только попробуй меня ударить! — тотчас взвился камиец. — Дима тебя в порошок сотрёт! Я его брат, а ты...
— Брейк! — рявкнул Валентин. — Только пьяной драки мне не хватало. Ишь, раздухарились! Ладно Кевин, у него от избытка свободы крышу снесло, но ты-то, Ричи! Где твоя воинская выдержка? Можно подумать, сам молодым не был!
Ричард зло посмотрел на землянина:
— Когда я молодым был, мне в голову не приходило, что я могу делать всё, что хочу! Меня воином воспитывали и с дисциплиной у меня порядок! А этот — копия батюшки! Наглый, самоуверенный и кроме силы ничего не признаёт! Помяни моё слово, Валя, мы ещё с ним намучаемся!
— Вот разошёлся, — пробормотал землянин, с тревогой взглянул на Кевина, но тот, спокойно ел мясо, запивал его красным вином и с превосходством посматривал на кипящего от гнева инмарца.
"Хоть этот в бутылку не лезет". Валя поджал губы: вывод о том, что Ричард пришёл в себя оказался преждевременным. Вероломство Станиславы обидело и разозлило инмарца, и теперь он вымещал злость на Кевине. "Наверное, он на самом деле был влюблён в Стаську по уши, — размышлял Солнечный Друг, не забывая между делом потягивать коньяк. — Весёленькая в таком разе нам прогулочка предстоит: опьянённый свободой камиец, злой как чёрт инмарец и полупроснувшийся Смерть".
Валентин поднёс ко рту флягу, поднял глаза, да так и замер: лёгкое белое облачко, что окутывало Диму в начале купания, приобрело яркость и сгустилось, почти скрыв фигуру мага.
— Вот свинство!
Солнечный Друг в сердцах грохнул флягой по столу и опрометью бросился к реке. Сунул руку в воду, лизнул пальцы и сплюнул:
— Кровь! В этом долбаном мире вместо воды в реках течёт кровь!
— Сразу надо было посмотреть, — недовольно проворчал Ричард, подходя к другу.
— Да без разницы! Думаешь, мы сумели бы уговорить его отложить столь заманчивое купание?
— Вот именно, — хихикнул камиец. — Смерти никто не указ!
— Дурак ты, Кевин, — с грустью произнёс Валя. — Твоему брату ни в коем случае нельзя было выпускать Смерть из-под контроля! Теперь наше будущее на волоске повисло!
Землянин поднёс фляжку ко рту, сделал несколько глотков и побрёл обратно к столу. Экспедиция по спасению временного мага грозила стать фатальной... "И Тёму не спасём, и Диму потеряем, а, возможно, и сами погибнем. Неизвестно, как поведёт себя Смерть, сорвавшийся с поводка. Вот вылезет сейчас из воды, и прощай, Вася!" И, точно услышав мысли Валентина, светящаяся фигура стала медленно приближаться к берегу. "Началось!" — запаниковал Солнечный Друг. Он хотел было сотворить вокруг друзей защитное поле, но передумал, сообразив, что Смерть с лёгкостью сметёт любое его заклинание.
Однако мрачные прогнозы землянина не оправдались: на серо-голубой песок выбралась совершенно незнакомая ему личность — благодушный и умиротворённый Смерть. Он широко улыбнулся брату, дружески хлопнул по плечу побратима и, как ни в чём не бывало, направился к Валентину. С волос и одежды Смерти капала кровь, а лицо лучилось счастьем. Подойдя к столу, он упал в мгновенно появившееся за спиной кресло и, томно закатив белые глаза, протянул:
— Хорошо...
Отдать должное Валечке, в ситуации он разобрался мгновенно: Смерть, под завязку напившийся крови, был пока не опасен, и этим следовало воспользоваться.
— Ты не забыл, зачем мы сюда пришли?
— Мы найдём Артёма, а потом я подумаю, уходить ли отсюда, — пропел маг и с блаженной улыбкой на устах вальяжно развалился в кресле. — Сейчас немного отдохну, окунусь ещё раз и...
— Найдём Артёма, говоришь? Может, и найдём, если от реки уйти сумеем.
— Наш Смерть попал в рай для Смерти: море крови и никого не надо убивать, — подойдя к столу, кисло заметил Ричард. — К тому же можно окончательно забыть, кто ты на самом деле. Боюсь, Диму мы больше никогда не увидим. Выпьем, Валя, не каждый день теряешь друзей.
— Мы не потеряли его! — Кевин уселся на стул и с апломбом заявил: — Он — Смерть. Он самый сильный и должен оставаться таким. Чем вы недовольны?
Однако Валечка и Ричард не обратили внимания на слова юноши. Со скорбными лицами они потягивали коньяк и разглядывали пропитанные кровью одежды друга.
— Предлагаю пойти вдоль берега, — добродушно заметил Смерть. — Артём не мог обойти стороной столь замечательную реку. Он такой же, как я...
— Не тупи, Дима! Если б Тёма был где-то рядом, вы бы уже почувствовали друг друга и резвились в крови на пару! — раздраженно сказал землянин.
— Вот-вот, — согласно закивал Ричард. — Только зря ты его Димой назвал. Дима был сильным и умным. А перед нами — отупевший, обожравшийся Смерть. Тьфу!
— Почему ты говоришь обо мне в прошедшем времени?
— Потому что ты не Дима!
— А кто?
— Сам знаешь!
Смерть провёл рукой по влажному плащу, взглянул на тёмные волны, которые влекли и дразнили его. Желание вновь оказаться в их объятьях было так велико, что он встал, шагнул к "воде", но замер: голубой островок в сознании взметнулся голубым огнём, заставив Смерть судорожно дёрнуться.
— Ладно. Сначала — Артём! А потом мы искупаемся вместе!
Маг резко повернулся спиной к реке, едва заметным жестом привёл в порядок одежду, свистнул, и рядом с ним возник могучий вороной жеребец с белой отметиной во лбу. Кевин восхищенно ахнул, во все глаза глядя на чудесного коня, однако Смерть не дал ему насладиться видом царственного скакуна.
— Поехали! — скомандовал он, запрыгнул в седло и помчался прочь.
— Ни секунды покоя! — возмутился Валентин. — Вставай, беги... Коньяк не допили, закусить не успели.
— С твоей бездонной фляжкой можно застрять здесь навеки!
— На то я и маг, Ричи, — приосанился Солнечный Друг и весело посмотрел на Кевина: — Сотвори-ка себе лошадь, дружок. Посмотрим, многому ли тебя научил мой драгоценный папочка.
Камиец исподлобья взглянул на Валентина. Витус только начал рассказывать ему о создании живых существ, и Кевин успел выучить всего одно заклинание, которое ещё ни разу не применял на практике. Однако признаваться в своей некомпетентности не хотелось, и, сосредоточившись, юноша прикрыл глаза и быстро прочёл заклинание. Громкий хохот, раздавшийся, едва он закончил колдовать, заставил зажмуриться ещё сильнее. "Что б им лопнуть от смеха!" — со злым отчаянием подумал Кевин и открыл глаза. Несколько мгновений он ошалело разглядывал изящную фиолетовую лошадь с чёрной кудрявой гривой, а потом с превосходством посмотрел на хохочущих приятелей:
— Завидуете?
— Мы в восхищении, — вытирая выступившие от смеха слёзы, сообщил Ричард, а Валентин ехидно добавил:
— Принц Камии был бы несказанно доволен тобой, Кеви!
— Правда?! — обрадовался камиец. — Ему нравятся фиолетовые лошади?
— Не то слово, малыш! Тёма их обожает.
Ричард ехидно хмыкнул и обратился к Вале:
— Может, поедем? А то нашему Смерти опять какая-нибудь речушка кровавая попадётся.
— Поехали!
Солнечный Друг подозвал пасущихся на склоне коней, и, вскочив в сёдла, путешественники ринулись за Смертью.
Лихая скачка закончилась у обочины мощенной багровым булыжником дороги. Валентин с интересом взглянул на частокол оранжево-чёрных деревьев, машинально отметив, что багровая дорога обрывается на границе леса, и пробормотал:
— Путь в никуда. Странно всё это.
И особенно странным было то, что идти в этот полосатый, как шкура тигра, лес решительно не хотелось. "Я боюсь? — Землянин прислушался к себе, надеясь получить ответ, но внутренний голос молчал. — Нет, мне не страшно, а... жутко. Если мы постоим здесь ещё минуту, я за себя не ручаюсь!" Маг взглянул на спутников: Ричард и Кевин беспокойно ёрзали в сёдлах, с опаской поглядывая на лес, и от обоих шли волны страха и неуверенности. Что за эмоции испытывал Смерть, Валя сказать не мог: друг и его конь словно превратились в скульптуру "Всадник". Землянин уже хотел обратиться к Дмитрию с сакраментальным вопросом: что делать? Но в этот момент "памятник" ожил:
— Мы едем в ближайший город.
В ответ на его слова раздался тройной вздох облегчения, и по булыжнику застучали копыта лошадей. Со всей возможной скоростью путешественники поскакали прочь от тигрового леса. Не прошло и часа, как впереди показался город. Его главной особенностью было отсутствие крепостных стен. Кевин удивлённо приподнял брови, а Ричард и Валентин тревожно переглянулись: отсутствие видимой защиты предполагало защиту магическую, которая могла оказаться на порядок надёжнее мощных каменных стен. Мысль о том, что в этом мире царит мир, не пришла в голову ни инмарцу, ни землянину. Но когда путешественники приблизились к городу, и Ричард вопросительно взглянул на Валю, тот отрицательно покачал головой: магической защиты не было и следа.
Тем временем багровая дорога стала меняться: булыжники становились меньше и глаже, приобретали правильную форму, теряли багровый цвет и на подъезде к городу превратились в мелкую квадратную плитку фиолетового цвета. У окраины всадники начали придерживать коней, и на городскую улицу въехали шагом. По обеим сторонам, на равном расстоянии друг от друга стояли одинаковые опрятные домики с голубоватыми стенами и радужными черепичными крышами. На окнах красовались декоративные ажурные решётки, двери были гостеприимно распахнуты, словно приглашая войти. Из-за сапфировых, ровно подстриженных кустов виднелись круглые клумбы с голубыми, сиреневыми и лиловыми цветами. Клумбы смотрелись стеклянными, кусты — искусственными.
Друзья медленно ехали по городу. Прохожие, облачённые в наряды всех оттенков синего и фиолетового, приветливо улыбались и кивали им, как старым знакомым. Однако бьющее через край дружелюбие казалось путешественникам фальшивым, таким же, как кусты и клумбы.
— Они напоминают мне вилинов, — вздохнул Валечка.
— А кто это? — поинтересовался Кевин.
— Кровопийцы.
