Окинув взглядом склоны Большого Каньона, сосредотачиваюсь на структуре тела этой оболочки. Рывком переместившись в каменную нишу, где меня не увидят случайные свидетели, активирую технику разрушения, тем самым "выключая" сознание, и запуская превращение плоти в прах...
* * *
Открыв глаза, смотрю в окно перед собой. На небе светят две луны, похожие на риннеганы, которые неизменно следят за миром, когда-то давно созданным Тобирамой Сенджу.
Сам я сижу в плетённом кресле, в кабинете директора академии, расположенном на верхнем этаже центральной башни пятиугольного замка. На мне надета светлая хламида, лицо, специально состаренное для того, чтобы вызывать у простых людей подсознательное уважение, украшает недлинная борода, ну а на коленях лежит двухвостая тёмно-синяя кошка.
— Что-то случилось? — широко зевнув, демонстрируя острые клыки, Мататаби подняла на меня взгляд заспанных глаз.
— Только что закончился третий турнир и определился третий участник скорого спектакля, — отвечаю негромко, кладя правую ладонь на голову подруги, начинаю осторожно почёсывать её за ушами. — Остался последний участник.
— Фррр, — зажмурившись, покровительница народа катжитов, основавших собственное небольшое государство, скептично фыркнула. — Хочешь умный совет от умной и красивой девушки?
— Хочу, — слегка усмехаюсь, а затем добавляю: — Только вот... где же её взять?
— Нахал, — буркнула двухвостая, вонзив мне в ногу свои коготки.
— Какой уж есть, — усмехаюсь, как ни в чём не бывало продолжая гладить подругу по спине. — И что же это за совет, о "умная и красивая"?
— Избавься от всех клонов и ложись спать, — зевнув, Мататаби сложила передние лапы под головой.
— С тобой? — вопросительно изгибаю брови.
— Можешь и со мной, — проворчала кошка. — Главное — спать не мешай. Сон — это вообще полезная вещь, которая помогает разложить всё по полочкам, освежить голову и отдохнуть. Тебе бы точно не помешал...
— Вообще-то... я сплю, — замечаю чуть недовольно.
— Угу, — не стала спорить собеседница, слегка подёргивая кончиками хвостов. — Одно тело спит, а другие работают... и все они находятся в пределах ментальной паутины. Самому-то не смешно?
— Некогда мне спать, — глубоко вздохнув, откидываюсь на спинку кресла. — Пока что — некогда.
— Как знаешь, — не стала спорить двухвостая, вместо этого начав погружаться в полусон (вот уж кто не утруждает себя слежкой за своим народом — это она).
Если подумать, то в чём-то кошка действительно права: я действительно уже давно не спал полноценно, отдыхая лишь отдельными телами. После завершения турниров, можно будет это исправить... Но сейчас, слишком много дел требуют непосредственного контроля.
Мир созданный Тобирамой, после отправки сюда одной моей сколопендры, успел заметно преобразиться: города-государства объединились в страны, были проведены границы, успела отгреметь парочка войн... На настоящий момент существуют такие страны как Галия, Германия, Тристейн, Альбион, Эльфийский лес и Кошачья Долина.
Из всех стран, размеры коих откровенно невелики, так как весь этот мир довольно мал, если сравнивать его с изначальным миром, отдельного упоминания достойны Альбион, который расположен на летающем острове (поднятым в небо при помощи стихии земли, подраздел коей позволяет управлять притяжением), Эльфийский Лес, выращенный красноволосыми остроухими, предпочитающими жить в каменных домах, скрытых под зелёными кронами, ну и Кошачья Долина. О последней можно сказать то, что городов у подопечных Мататаби нет вовсе, а живут они в крупных деревнях.
Мой мясной клон, оказавшийся запертым в этом анклаве, в то время как меня Тобирама запер в полноценной тюрьме, умудрился сделать очень многое: во-первых, он сохранил часть наследия старого мира, не дав представителям кланов Конохи вымереть, одичать и разбрестись кто куда; во-вторых, его усилиями была создана современная школа магии, которой пользуются люди-волшебники этого анклава; в-третьих, он разработал ритуал призыва, при помощи коего притянул целую большую деревню (почти город) из большого мира, которая стала основой кристализации для современной Германии; в-четвёртых, его эксперимент по созданию летающего острова стал причиной становления Альбиона. Становлению династий Галии и Тристейна он тоже помог, подарив их правителям перстни с драгоценными камнями, которые на самом деле являются клонами, подпитывающимися чакрой носителей, за счёт чего и существуют уже не первую сотню лет, сохраняя и приумножая скопленную информацию.
"Стихийный клон, питающийся чужой чакрой — это оригинальное и даже изящное решение сохранения памяти", — вынужден признать, что дубликат действительно заслуживает уважения.
Кошачья Долина была основана самой Мататаби, до недавних пор перерождавшейся в своих потомках, являясь едва ли не бессменным лидером расы. Моё появление она восприняла с энтузиазмом, а узнав о том, что я нашёл способ достичь физического бессмертия, почти потребовала поделиться этим с ней, попутно назначив себя моим фамильяром (пусть и без заключения каких-либо контрактов).
"Порой мне кажется, что ей просто надоело править, и она искала любой подходящий предлог, чтобы сбежать от ответственности", — слегка усмехаюсь, с удовольствием ощущая под пальцами шелковистую шёрстку бывшей биджу, которая за время своего существования в этом анклаве успела измениться ничуть не меньше меня самого...
Пожалуй, только эльфам мой дубликат не помогал в становлении их государства. Причиной этого стало то, что данные носители улучшенного генома слегка... ксенофобны (как бы странно это ни звучало в отношении нечеловеческой расы). Сейчас они поддерживают торговлю с соседями, время от времени путешествуют, иногда даже учат чему-то других, но почти никого не пускают на свою территорию.
Ну и Тристейн, где сейчас находится общая академия магии, является сравнительно небольшим государством, где наиболее сильны позиции магов. Моё желание обосноваться здесь вызвано тем, что местная столица построена на месте города, возведённого под руководством моего мясного клона. Никаких иных причин, кроме некой доли ностальгии, полученной после поглощения памяти стихийных клонов из перстней, в этом решении нет.
В лаборатории под замком, куда прибывают носители различных геномов со всего анклава, мои дубликаты пытаются восстановить цепочки генов кланов Учиха, Хьюга, Сенджу. Пусть за минувшие поколения кровь и перемешалась, да и под влиянием высокого фона чакры люди изменились, но что-то мне подсказывает, что все усилия, приложенные в данном направлении, рано или поздно себя окупят.
"Возможно это память Игоря-Игрока? Хотя, многое из его воспоминаний, относительно альтернативы моего мира, кажется мне странным. Но восстановить бьякуган и шаринган всё же стоит хотя бы для того, чтобы понять принципы работы заложенных в них техник".
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Глава 108
В финал турнира нелюдей прошли лишь четверо участников: зверянин Рык (чёрный лис, который сумел повторить когда-то изобретённую мной технику превращения в тень), белая тигрица Тиао (представительница племён оборотней Северного Китая), кентавр Лоуренс и ламия Анксунамон. Все они оказались первыми, кто сумели найти спрятанную в пустыне Африки пирамиду, имеющую всего четыре входа и один выход (все остальные претенденты, как менее расторопные и умелые, были дисквалифицированы).
Стоит ли говорить, что в данном соревновании у меня есть свой фаворит? Впрочем, как-либо ему подыгрывать я не собираюсь, так как это лишило бы смысла весь турнир...
...
Стоило Рыку войти в туннель, начинающийся ровно посередине восточной грани пирамиды, как за спиной с грохотом опустился каменный блок, отрезая пути к отступлению. Принюхавшись к прохладному (что было особенно заметно после зноя пустыни) сухому воздуху, он ощутил ровный фон чакры, которую излучали все поверхности прохода.
"Лабиринт, стены которого скрыты под барьером, чтобы самые умные участники не пытались сократить путь?", — усмешка растянула губы зверянина, который опустился на четыре конечности, навострил уши, а затем прикрыл глаза, концентрируясь на сенсорном восприятии.
Благодаря обострённому полутрансом восприятию, которое включало в себя как органы чувств, так и чувствительность к энергиям, перед внутренним взором лиса нарисовался прямоугольный коридор, через двадцать шагов разделяющийся на три одинаковых ответвления, начинающие петлять, подниматься и опускаться, разделяться и сливаться воедино с другими путями. К сожалению, охватить чувствами всё внутреннее пространство пирамиды мешал всё тот же барьер, создающий значительные помехи на расстоянии уже пятидесяти шагов.
"Нужно проверить ещё одну догадку", — решил Рык, приблизился к левой стене, а затем попытался прицепиться к ней при помощи внутренней энергии...
— Проблема, — пробормотал лис, ощущая как рука соскальзывает с шершавой каменной поверхности. — Похоже, придётся тяжелее... чем я думал в начале. И зачем я говорю сам с собой?
Дёрнув ушами, вновь вставая на четыре конечности, зверянин опустил голову к полу и, принюхиваясь к фону чакры, направился вглубь пирамиды.
...
Когда позади со стуком опустился каменный блок, Лоуренс даже не вздрогнул. Впрочем, спешить он не собирался, решив сперва осмотреться, что было не так-то просто в полной темноте.
Обслюнявив палец правой руки, кентавр проверил воздух на предмет сквозняка, но ничего подобного не обнаружил, что заставило нахмуриться. Идею о том, чтобы разжечь магический огонь шаман сразу же отбросил, логично предположив, что без постоянной циркуляции воздуха может попросту задохнуться (объёмов этого полезного газа, находящихся в пирамиде, он не знал).
Кентавр пусть и обладал более развитыми органами слуха, зрения и обоняния, нежели имели обычные люди, но значительно уступал в этом большинству своих противников. Однако же, имелось у него и одно преимущество, заключающееся в умении "видеть будущее" (на самом деле, этот навык опирался на помощь духа птицы, который управлял ветром, а также работу подсознания, анализирующего окружающую обстановку, выдавая наиболее вероятные сценарии развития событий на одну-две секунды вперёд).
"Великобритания проиграла три из четырёх турниров. Если я сумею выиграть сейчас, то стану настоящим героем, а мой народ возвысится над многими", — огладив бороду, достающую до середины груди, кентавр сложил руки подобием лодочки, сосредоточился, а затем развёл их в стороны, выпуская волну духовной энергии.
Спустя пару ударов сердца жеребец "увидел" лабиринт на пять метров вокруг себя таким, каким он будет через полторы секунды. Это был не самый лучший способ ориентирования в темноте, да и весьма затратный к тому же, но в данном случае иного выхода не было.
Сделав шаг, Лоуренс замер и поморщился: цокот копыт по каменному полу выдавал его сильнее, нежели если бы он всё же разжёг огонь. Пришлось скинуть жилетку, хорошо послужившую во время бега по песку пустыни, разорвать её на куски, которые в свою очередь были обмотаны вокруг каждой из ног. Шум сразу же стал тише, но зато холод лабиринта коснулся оголённого торса.
"Такие мелочи не должны останавливать настоящих воинов", — укорил сам себя кентавр, уверенно направляясь вглубь пирамиды.
...
В момент, когда за спиной упала каменная плита, погружая пространство туннеля в темноту, вместе с тем отрезая пути к отступлению, Тиао замерла на месте, ожидая ещё каких-нибудь неприятностей. По правде, она не сильно-то и горела желанием участвовать в турнире нелюдей, но клан и не спрашивал её желаний, попросту записав на отборочные этапы всех наиболее сильных членов, подходящих по возрасту.
"И что мне стоило проиграть в начале?", — перекинувшись в облик белой тигрицы, девушка пошла вперёд, мягко ступая лапами по полу.
Чутьё подсказывало ей, что пытаться повредить стены бесполезно, а то и вовсе опасно (не стоит поднимать шум, тем самым привлекая к себе конкурентов).
...
Стук каменной плиты, запечатавшей выход из туннеля, ничуть не удивил, и уж тем более — не испугал Анксунамон, находящуюся в облике человеческой женщины с короткими чёрными волосами, золотыми глазами и тёмной кожей. В конце концов, чего-то такого она от организаторов и ожидала.
Темнота тоже не стала проблемой для ламии, предки коей многими поколениями обитали в пещерах, охотились ночью, да и не слишком зависели от солнца. Её глаза, вспыхнувшие двумя яркими огоньками, давали достаточно освещения для того, чтобы ориентироваться в каменном лабиринте, ну а возможность чувствовать вибрации всей поверхностью кожи, делала испытание чем-то вроде прогулки.
У Анксунамон было две причины, чтобы участвовать в турнире: во-первых, она не хотела уступать своему жениху (пусть он о её планах на свой счёт мог разве что догадываться), ну а во-вторых, слишком уж велик был соблазн встретиться с истинными организаторами всех этих мероприятий.
Уверенно идя по каменному полу, ощущая едва заметные вибрации энергии, вложенной в защитный барьер, ламия старалась не тратить лишних сил, предполагая какую-то каверзу впереди. Она не приняла свой истинный облик именно из-за того, что ползти пусть и привычнее, но всё же чуточку тяжелее чем идти, да и расход тепла от соприкосновения кожи с полом выше.
...
Щелчок, прозвучавший на грани слышимости заставил Рыка насторожиться, а когда каменная плита, на которой он стоял стала падать вниз, лису не осталось ничего иного как прыгнуть вперёд. К сожалению для зверянина, следующая плита оказалась столь же неустойчивой, да и в отличие от первой, потянула за собой все последующие опоры, вплоть до конца коридора. Лишь то, что расстояние между правой и левой стенами было небольшим, позволило лису вытянуться в полный рост поперёк прохода, уперевшись руками и ногами в противоположные плоскости.
"Чудесно", — мысленно вздохнул молодой хищник, ощущая как чакра, рефлекторно выпускаемая для того, чтобы закрепиться на вертикальной поверхности, попросту впитывается в защитный барьер.
Благодаря сенсорике Рык узнал, что упавшие плиты находятся в пяти метрах под ним, а ещё, снизу торчат тонкие, но острые шипы, похожие на иголки ежа-переростка (упав на такие, можно было превратиться в решето).
— И зачем я на это подписался? — сам у себя спросил зверянин, после чего сам же и ответил на свой вопрос: — Гордость и тщеславие... Тьфу.
Развернувшись к полу боком, лис начал попеременно перебирать верхними и нижними конечностями, ощущая себя крайне нелепо, словно какой-то человеческий гимнаст. Только добравшись до конца прохода, он сосредоточился и оттолкнулся от обеих стен, сгруппировался в воздухе, а затем приземлился на самый край новой площадки.
"Вот так-то", — хмыкнул про себя молодой хищник, делая шаг вперёд... чтобы услышать новый щелчок.
С тихим шелестом позади опустилась металлическая пластина, отсекающая зверянина от коридора с шипами, а затем потолок начал медленно опускаться, издавая при этом звук, будто бы где-то разматывалась длинная цепь.
