Отлов и казнь оставшихся нарочных были делом рутинным. Он дал каждому из Когтей возможность кого-нибудь убить, памятуя о такой необходимости для Наречения. Мало ли как там у них на востоке повернётся. И в то же время старался равномерно распределить Смертную Тень между Воинов, чувствуя, как она отражается на нём. В каждой партии бандитов приходилось брать кого-то на себя. В итоге Клед накопил её, наверное, больше всех, но ему казалось, что и те убийства, которые совершались не его руками, а лишь по его приказу, тоже каким-то образом добавляли гнёта.
Он частенько проводил дни на башне Маяка, наблюдая за морем, беспокойным и свинцовым в это время года. И только это, пожалуй, помешало ему превратиться в окончательного тирана, ещё не имея даже ранга, позволявшего командовать, а лишь временное учебное положение сравнимое с Ятаганом.
Конечно, группа потихоньку уменьшалась, по мере того, как отпадали задачи: сторожить барона в замке, заниматься маяком. А у оставшихся было мало дел, кроме того, чтобы сидеть и ждать, так что командир гонял их: на тренировки, заниматься хозяйством в таверне, чинить что-нибудь для жителей деревни. В результате расходы на содержание изрядно сократились, но дело было не в них.
Праздность подчинённых попросту бесила Кледа. А также лень, халатность и опоздания. И бурливший в нём гнев, похоже, добавлял тяжести к приказам, так что даже те, кто по рангу был ему ровней, в итоге стали его побаиваться и ходить по струнке.
Когда-то он мечтал распоряжаться так же властно, как Мохавенский Скимитар, поразивший воображение мальчишки своим непререкаемым авторитетом. Но сейчас, начиная понимать, откуда происходит такая сила, он был ей не рад. Хотя слово "радость" давно утратило свой смысл. Точнее было бы сказать, что питавшую эту силу ярость Клед находил тяжким бременем. И даже не саму ярость, а необходимость сдерживать её, чтобы она не разорвала его на части.
Тем более, что Вест однажды вечером напомнил судьбу Воинов Смерти, которые теряют над собой контроль. В принципе, эта история была известна всем Когтям, но тогда она воспринималась просто как страшная байка на ночь. А теперь приобрела вдруг новый смысл, и помощник явно рассказал её неспроста. За что Клед был ему благодарен.
Легенда о Безумном Воине гласила, что как-то раз послали Кулак Смерти подавлять мятеж, но жители селения были хорошо подготовлены и перебили всех, кроме командира. Кинжала обуяла Кровавая Ярость, и он один покарал всех мятежников. Однако потом не смог остановиться и пошёл рубить всех, кто встречался на пути. Он искалечил даже кучу своих Братьев, отправленных его утихомирить. Стрелы его не брали — успевал отбивать. Тогда собрались Скимитары с Ятаганами и устроили ему Чёрную Казнь — задушили его волю своей и Чёрными скимитарами порубили тело на куски, разбросав их по свету.
Клед тогда спросил, чем Кровавя Ярость отличается от Танца Смерти, но откуда Весту было знать? Он лишь мог предположить, что именно потерей контроля. В Танце Смерти вроде бы, наоборот, все чувства отступали и Воин сам становился безупречным оружием, тогда как Кровавая Ярость застила глаза в нарушение Кодекса. Поэтому Танец Смерти кончался вместе с последним врагом, а Кровавая Ярость требовала новых жертв без разбора.
Оглядываясь на всех командиров, которые встречались ему в Ордене, Клед понимал, что все они постоянно обуздывают гнев, а отсутствие злоупотреблений объясняется тем, что сорвавшихся, скорее всего, казнят или как-то иначе "умиротворяют". Может быть, не так показательно, как в легенде, раз никто из молодых Воинов не мог припомнить подобного на своей памяти, но, судя по результатам, наверняка. Скорее всего, и легенда эта рассказывается Когтям не зря.
У него не было ни малейшего желания выяснять, что же происходит с обезумевшими. Ему необходимо было без заминок пройти второе Посвящение. Поэтому Клед держался изо всех сил, и спустя какое-то время понял, что его воля и способность направлять свой гнев благодаря этому растут. Однако он постоянно чувствовал себя кипящий котлом, крышку которого грозит вот-вот сорвать.
Необходима была отдушина, клапан, куда спустить это напряжение, и снова Клед поражался продуманности орденских порядков, которые как раз для этой цели предусмотрели Красные Дома. Раньше он не осознавал, до какой степени это учреждение необходимо, просто не столкнувшись с подобным бурлением в себе. А теперь начал даже слегка понимать Меча, после которого Отступницы порой не выживали. Ведь его сила, ответственность и груз косвенных смертей были неизмеримо больше...
В общем, впервые в своей жизни Клед пришёл в Красный Дом, как жаждущий в пустыню. Отступницы явно почуяли его "груз", столь соблазнительный для них, и обсели его сразу втроём. Выпив по глотку из каждого предложенного бокала и лизнув каждую из женщин в шею, чтобы ощутить её вкус, Воин широким жестом сгрёб в комнаты всех троих. Их это только больше возбудило, заставив восторженно хихикать, ну а он и так уже был более, чем готов.
Подчинение — вот какая мысль будоражила его больше всего в таком состоянии. Поэтому, велев двоим раздеться и пока ласкать друг друга, Клед связал третью ремнями так, что она начала напоминать заготовку для буженины: он примотал её туловище к ногам, прислонил к стене и вонзился без предварительных ласк — она и так была уже мокренькой. Две других девушки тёрлись об него с двух сторон, но он велел им не отвлекаться при этом друг от друга.
Как он подспудно и ожидал, для него дело шло со скрипом, поэтому когда первую девушку накрыла волна конвульсий, он переключился на вторую, велев третьей пока освободить первую. Этой он связал только руки за спиной, поставив на колени на специально предназначенную для этого ступеньку пюпитра и продолжал наяривать стоя, пока и она не захлебнулась в волне наслаждения.
Пришёл черед третьей, которую Клед подвесил так же, как в прошлый свой визит, на крюк, разве что меньше времени потратив на ремни: стянул только руки между собой и ноги под зад, чтобы не болтались. Раскачивал он её с такой силой, что опасался порвать внутри, но в то же время жаждал этого и не мог остановиться.
Почувствовав после конвульсий третьей, что наконец-то, и у него подкатывает пик, Воин рыком велел девчонкам выстроиться в ряд, отставив попки. И умудрился одарить каждую своим семенем, пусть и неравномерно: когда струя только ударила, он вырвался из первой, вонзился один раз во вторую и после этого сразу в третью. Надеясь, что как-то распределил и Смертную Тень.
После этого он наконец-то ощутил себя блаженно пустым и повалился на кровать. Девчонки развязали висевшую товарку и все втроём пришли его благодарить. Облизали, кажется, с ног до головы, но Кледу было уже плевать. Он был почти что счастлив. Просто от того, что ярость отпустила. Даже на пару секунд провалился в сон, но затейницы не дали ему нарушить правила своими шаловливыми язычками, пришедшимися на чувствительные места.
Впрочем, теперь это скорее раздражало. Глубоко вздохнув, Воин отстранился, встал и начал одеваться.
— Всем досталось или кого-то обидел? — спросил он.
Они прекрасно понимали, о чём он. Женщины закивали: кто-то сильнее, кто-то слабее. Из чего Клед сделал вывод, что больше всего досталось второй, но эксперимент в целом можно считать удачным.
Поблагодарив Отступниц, он вернулся в казармы, чувствуя себя почти прежним и испытывая от этого какое-то стыдливое удовлетворение. Стыдливое потому, что он ещё смутно помнил, что когда-то обещал себе не использовать этих женщин вот так... Но тогда он ещё не представлял, от чего будет спасаться сам.
* * *
Облегчения хватило ненадолго. Воздух в Сердце Смерти действительно был каким-то стылым, словно от Арки по всей Обители распространялось некое омертвение. Хотя, возможно, впечатлений к этому добавляла зима: хоть и теплее, чем в Мохавене, бесснежная, но всё равно намного более унылая, чем у восточных берегов, где солнце показывалось хотя бы сквозь тонкие, похожие на дым тучи почти каждый день.
Лишь визиты в центральную Обитель Воинов всех рангов вносили небольшое оживление. Планомерно убиваемое дважды в день знакомыми с детства причащениями, читавшимися у самого источника безнадёжности и силы Ордена: "Всё живое в мире тленно. Все умрут и прахом станут. Век людской недолговечен. Всё, что создано руками иль даровано богами, Смерть бесстрастная отнимет. Сгинут радости, печали, планы, узы и надежды. Распадутся птичьи гнёзда, рухнут нор звериных своды, прогниют лачуги брёвна, разметает камни замков. И вельможа, и крестьянин перед временем бессильны. Только Смерть пребудет вечно, забирая дар у Жизни, что свой путь земной проделал по отмеренному сроку".
Также тяжело было после командования фактически небольшим Тараном, пусть и не в бою, вернуться в положение подчинённого, которому не надо ничего решать, ни за что отвечать и никем командовать, а наоборот, только слушаться приказов Ятагана. Сила-то, которую Клед почувствовал во время операции против контрабандистов, никуда не делась, опыт действий, приведших к успеху, не ушёл в ненасытные утробы Отступниц к Тёмной Матери. А спасение семьи смотрителя, немного гревшее душу, было его личной заслугой, не объяснявшейся учёбой в Ордене. Всё это стало его неотъемлемой частью и просилось в дело.
Именно этим Клед объяснял себе возникавшие при каждом традиционном вызове Меча порывы всё же вступить с ним в схватку. Внеурочные Обручения продолжались, хотя и не каждый день, зато глава Ордена, наладив командование в новом штабе у границы, стал чаще бывать дома. Даже вызывал Кледа на личный доклад по возвращении — хотел узнать из первых рук все подробности взаимодействия с бароном Бельведером, подозрения в адрес Южного Князя и, как ни странно, мотивы будущего Кинжала в отношении Сюзены.
Впрочем, кажется, с девушкой всё объяснялось просто — Меч заподозрил подчинённого во влюблённости. Однако искренне растерянный взгляд Кледа в ответ подобное предположение, закрыл вопрос, хоть и осталась у Армата некая озадаченность. Глава Ордена попросту не понимал, откуда при должном бесчувствии могут взяться такие порывы. Воин ничем не мог ему в этом помочь, лишь пожал плечами, предположив: "Благородное воспитание?" А про себя порадовался, так как счёл отклонение от нормы свидетельством того, что душа его действительно жива и имеет свой взгляд на вещи, не ограниченный Кодексом.
Также Меч посетовал на то, что Воин преждевременно сбросил Смертную Тень, и посоветовал походить в одиночку ночью по порту, чтобы нарваться до посвящения на каких-нибудь бандитов, которых можно будет без зазрения совести прирезать на месте. Хотя убийство и не было обязательным условием для посвящения, кроме начальной ступени, он считал, что следует принести Богине небольшую "дань" напрямую.
Пропуск за стены обители в неурочное время и ночные прогулки по опасным районам в какой-то мере снимали зуд желания бросить вызов Мечу, но не до конца. Тем более что большинство стычек оканчивались небольшой дракой, после которой любители лёгкой поживы бросались наутёк. И Клед не спешил нагрузиться Смертной Тенью, слегка опасаясь, что не дотянет до посвящения. Растягивал удовольствие, можно сказать. Продлевал себе пользование отдушиной.
Но когда попались действительно отбитые головорезы, пытавшиеся лишить его жизни ради кошелька, набитого кузнечными обитками, без колебаний убил двоих. Третий успел убежать, вовремя одумавшись. И на этом Воин счёл, что такое "подношение" будет достаточным, а сам он сможет его стерпеть — оставалось недолго. Тем более что Клед не испытывал действительного благоговения перед могущественной и страшной красавицей, с которой столкнулся в Арке. Даже слегка опасался, как бы она не прочла этого в его душе и не покарала при следующей встрече. Ему не приходило в голову, что богиню Смерти подобное отношение может лишь позабавить, учитывая, что власть над своей душой он при этом всё равно отдал ей.
Как ни странно, эти убийства почти не изменили ощущений Кледа. То ли он начинал понемногу привыкать к ярости, направляя её на тренировки и повседневные дела, от которых будущих Кинжалов никто не освобождал. То ли источник ярости был не в самой Смертной Тени, а в чём-то ещё, связанном с убийствами. Но в чём именно, оставалось только гадать.
Единственное, что поменялось — начало снова усиливаться желание помериться с Арматом силой. Клед даже пришёл как-то на утреннюю тренировку Меча и дерзнул спросить, не позволят ли и ему встать в круг нападающих. Следивший за площадкой Кинжал лишь ухмыльнулся — ограничений не было, просто он не верил, что какой-то обычный Воин продержится больше одного выпада. Поспорь он на деньги — проиграл бы.
Клед взял в качестве оружия тренировочный цеп, чтобы проверить теорию слабости защиты Меча от атак сверху. И даже чуть было не преуспел. Глава сбил деревяшку предплечьем в последний момент, что не прошло бы даром, будь цеп боевым, с шипами. Однако церемониальный бой должен вестись длинными клинками, так что толку от этой проверки было относительно мало. Кроме одного: в момент столкновения, Армат как-то особо пронзительно посмотрел Кледу в глаза, вызвав чёткое ощущение, что начальник чует его стремление бросить вызов и... неожиданно боится. Может быть, не самого подопечного, по сути сопляка, которого он выбил из круга на следующей же атаке, поднырнув под цеп и обозначив фатальный удар в печень, а скорее того, что милость богини может переключиться на более молодого и энергичного члена Ордена. И вот это уже давало реальный шанс на победу, если верить всем канонам Кодекса.
Больше Клед в бой не рвался, сосредоточившись на стратегическом обдумывании вопроса. И по всем статьям выходило, что лучше не рисковать. Ведь если он успешно пройдёт посвящение, а потом бросит вызов Мечу Смерти и проиграет, некому будет вызволять Меч Кернуна. Точнее, Армат, скорее всего, конечно же, приберёт его к рукам, вот только руки эти окажутся не добрыми, а если Алрина права, то и вовсе теми же самыми, что сейчас.
Поэтому имело смысл решать задачу в несколько этапов: сначала Посвящение, потом добыча Меча, а потом уже смена власти в Ордене. Хотя могло быть и так, что после войны ситуация как-то изменится, и у него появится шанс забрать реликвию, не ставя на карту жизнь, потеря которой обернётся невозможностью охранять артефакт. В конце концов, Истинный Путь уже приводил его к очень маловероятным встречам и в совсем невероятные места.
В общем, всё говорило за то, что лучше с этим повременить. Всё, кроме необъяснимого зуда где-то между лопаток, настойчиво нашёптывавшего, что, чем раньше он захватит власть, тем больше сможет исправить. Однако разум не видел из уже сложившейся ситуации иного выхода, чем война с нартами, даже если Алрина права и бойня приведёт к усилению богини Смерти. То есть сейчас смена власти никак не изменит ход событий. А посему Клед гасил этот зуд смутным обещанием самому себе о том, что посмотрит, как будет чувствовать себя после посвящения в Кинжалы. Которое всё-таки надо ещё пройти и остаться в живых.
