В темноте зажегся луч телепорта, первым из него вывалился Крегер. Сначала Тард долго отходил от процедуры телепортации, затем свет солнца прорезал глаза великана при выходе из темных залов армидейского терминала. Крегер хоть и торопился, но, не желая примерять на себя роль лидера, закурив трубку, ждал то одного, то второго члена 'их команды'. Небеса скрылись под слоем облаков, прошел дождь, оставивший после себя лужи на улицах Армидеи. Все временно населившие город беженцы в такую погоду разбрелись по отведенным им артэонским квартирам. Пустые улицы технологичной Армидеи, наполнились непривычным запахом печного дыма. И без слоя серых облаков скрывших солнце дело шло к вечеру, поэтому глаза Хродора несколько столетий не видевшие солнца, привыкли быстро. Великан был огромен, плотен, коренаст и силен, выглядел гордо, будто в нем еще пылал огонь его великих предков устроивших одну из величайших мировых войн. Оглядевшись по сторонам, Хродор не мог поверить своим глазам.
— И где это ты говоришь, мы оказались? — уточнил великан у впереди идущего Крегера.
— В Армидее, в артэонском городе. Это друг мой Преферия — ото всех сокрытая загадочная земля, — пояснил Крегер.
— Я слышал, что Преферия дикая и необузданная дыра, где кроме лесов и болот ничего нет, — удивленно разглядывал армидейские многоэтажки великан.
— Ты спал дольше, чем можешь себе представить. Забудь все, что ты знал о мире, все уже сотни раз поменялось.
— Постойте-ка, — вмешался Тард. — Но ведь тебя ввели в курс дела. Ты знаешь, куда и зачем мы пришли?
— Да сказали, что нужно сразиться с каким-то там чудовищем, очередным проклятием. Все подробно объяснили, но думаешь, я их слушал что ли? Мне было главное быстрее свалить оттуда! Они-то думают, что в овощ меня превратили, думают, что проникли в мое сознание и заставили меня стать другим. Но я-то все вспомнил, сразу все вспомнил, как только пришел в себя. Это их аккуратное вмешательство в мой мозг ничего не дало. Я полностью помню и знаю, кто я, — пояснил великан.
Крегер остановился и с опаской посмотрел на великана.
— То есть ты все помнишь, ты это в полной мере ты? — уточнил Крегер. — Ха! Ничего себе! И ты помнишь, за что попал к ним? А они-то думают, что изменили тебя! Всегда говорил, что перестроение личности это полная чушь.
— Видимо их магия не сработала, может это как-то связано с той штукой, которую они мне к башке привинтили. Ничего у них не вышло. Я сначала прибывал в какой-то прострации, а потом резко такими постепенными отрывками вспомнил, кто я. Вспомнил все эти их мучения и процедуры, которые они проводили надо мной.
— Так почему ты все еще не схватил свой огромный топор, не размазал нам бошки и не пустился в бега?! — с улыбкой уточнил Крегер. Тард положив руку на плечо, поближе к рукояти меча, на всякий случай зашел великану за спину.
— Я же не полный придурок. Понимаю, что понес наказание заслуженно. Я хочу исправиться, как и ты Крегер. Да! Да они рассказали мне кто ты. Я не собираюсь нарушать никакие законы и подставлять вас ребята. Устранение Чудовища Таргнера, а после свобода это при условии хорошего поведения и этой штуки на затылке — это условия моего помилования. Все равно все кто знали обо мне как о чудовище устроившим Меджинскую бойню, уже давно умерли. Много воды утекло, я хочу начать новую жизнь. Вернее нормально закончить старую. Давайте быстрее покончим с этим чудовищем и разбежимся по-хорошему, — пояснил Крегеру великан.
— Меджинская бойня?! — с удивлением из-за спины гиганта уточнил Тард.
— Да я тогда перепил жестко. Перемкнуло меня ближе к утру. Ну и я, орудуя своим топориком, разнес в щепки целую деревню карликов... тьфу ты — людей. Это для меня они карлики!.. Вот. Да я тогда пропил несколько суток. У многих людей из числа диких за преступления совершенные на нетрезвую голову ответственность смягчается. Так какие ко мне вопросы! Очнулся с дикого похмелья уже в кандалах. Много людей покрошил. Но сейчас все нормально, я к алкоголю больше не притронусь. Клянусь, — глядя сверху вниз, объяснил Тарду великан.
— Да уж это успокаивает, — не переставал удивляться Тард. — То есть ты проспал сотни лет в глыбе льда, проснулся, не понимая где ты, и толком что ты, и просто так сразу бросился в бой?
— А что я забыл сделать?
— Ты даже не знаешь точно, куда и зачем тебя притащили. Тебя даже не интересует то, как изменился мир? Нет, просто если бы я был на твоем месте, я бы первым делом узнал все о переменах в мире. Что появилось, что исчезло. Нагнал бы все что упустил. Ну не все, но хотя бы главное. А ты даже не знаешь толком, где оказался!
— Да вообще по фигу. Наплевать, — не задумываясь, ответил великан.
Тард сразу сменил отношение к великану с нейтрального на негативное. Слова 'по фигу', 'наплевать' — он увидел в великане очередного отморозка, огромного, скорее всего не отличающегося умом, которому на все плевать. Ведь слово 'наплевать' по жизни обычно было свойственно ему самому, он сам был одним их тех, кто не особо задумывается над происходящим вокруг. В великане он увидел черты обычно свойственные себе, а он прекрасно знал себя, осознавал все свое внутреннее несовершенство и гнилость, склонность к саморазрушению, неизбежность ошибок. Можно сказать великан на первый взгляд, показавшийся ему интересным (все-таки существо другой природы) сейчас отпугнул Тарда своей схожестью с человеком, слишком уж чрезмерной.
— Сперва я получу свободу. Уничтожим чудовище, я докажу этим магам что изменился а потом все узнаю о нынешнем мире. Нагоню все, что упустил за сотни лет. А пока это все просто ненавистная работа, которую надо сделать. Наплевать где мы, главное, что когда все закончится... если закончится нормально я свалю отсюда в родные края, — постарался пояснить лучше великан.
Крегер поднялся в ЦентрЦитадель, чтобы с военным начальством еще раз обсудить детали предстоящей ночи. Великан стоял на Лунной площади, беседовал с армидейскими солдатами, проявлявшими интерес к этому огромному воину. Тард решил пойти прогуляться по городу, немного развеяться. В восьмом часу вечера по промоченным дождем армидейским улицам потоки беженцев устремились к площадям, на которых раздавали положенный ужин. Военные медики спешно проводили медицинский осмотр всех нуждающихся прямо на площадях. Все торопились, нужно было успеть до темноты, да и в надвигающихся сумерках чудовище могло появиться в любой момент. Несмотря на спешку некоторые люди, встречающие на улицах Тарда, сначала терялись, не зная, что сказать, потом улыбались и здоровались. Гуляя он случайно вышел на одну из площадей, где раздавали ужин. Несмотря на общую суету, некоторые люди, узнавая Тарда останавливались, приковывали к нему свои наполненные надеждой и ожиданием взгляды. Тарду стало как-то неудобно, ведь он все еще не спас этих людей, пока никак им не помог, он решил быстрее пройти эту площадь. Где-то в центре толпа доведенных до отчаяния людей окружила его. 'Вы пришли спасти нас?' — спрашивали люди. 'Да конечно' — отвечал он. Люди заранее благодарили его, низко кланялись. Сердце Тарда сжалось, ему захотелось как-то приободрить этих людей. Он запрыгнул на бортик находящегося в центре площади неработающего фонтана. Оказавшись на возвышении, он решил обратиться ко всем людям, собравшимся на площади.
— Уважаемые жители Эвалты! — начал он во весь голос, вся площадь замерла. — Меня зовут Тардес Кефалийский. Многим из вас я известен, многим... тем, кто не знают что такое газеты — наверное, нет. Те, что не слышали обо мне — из какой дыры вы выбрались ребята?! Я воин поклявшийся защищать и хранить Арвладу и Эвалту как ее неотъемлемую часть. У меня есть сила, сверхспособности всякие. Я в одиночку победил минотавра, которого перепуганный народ знал под именем Тоггар, уничтожал банды орков в юго-западных лесах, я отчистил Арвладу от нескольких темных магов. И сегодня я пришел сюда, чтобы помочь вам, остановить Чудовище Таргнера. Сегодня ночью мы сразимся с этим человеком-волком, и все будет как обычно: либо он нас, либо мы его. Либо я сегодня погибну, либо вы завтра этот идиотский кризис закончится, и вы начнете возвращаться в свои дома, к своей оставленной мирной жизни. Шанс конечно не велик, но дело в том, что этот монстр у меня такой не первый, а эта тварь наверняка еще не встречалась с таким воином как я! Тем более за моей спиной как всегда будет великий эм... светлый маг Крегер Целитель. Надеюсь, бог поможет нам. В любом случае я сделаю все, чтобы помочь вам, спасти Армидею и Эвалту от этого проклятия и как обычно буду биться до конца! — Тард сорвал овации. Люди впервые улыбались за долгое время. Толпа еще долго аплодировала. Армидейские солдаты, которые контролировали процесс раздачи пищи на площади, тихонько смеялись над Тардом. Но ему было все равно, он сделал что хотел: поселил надежду в сердца людей, дал им возможность улыбнуться. Довольный собой Тард уже под покровом темноты вернулся к ЦентрЦитадели.
— Где тебя носило? — набросился потерявший его Крегер.
— Знаешь отец, — чувствующий себя героем возбужденный Тард спокойно ответил, — я всегда любил все эти приключения. Я просто ненавидел твою унылую старую рожу! Которая всегда маячит где-то рядом.
— Ну, ты и засранец! — вместе с сыном смеялся Крегер.
Все стеклянные окна, двери в городе задвинулись стальными заслонами, каждое строение превратилось в крепость. На улицах зажглись фонари. С наступлением темноты город опустел и застыл в мертвой тишине. Как и было установлено наспех согласованным планом 'Пир для чудовища' даже армидейские солдаты в эту ночь не вышли на улицы. Тард следом за Крегером быстро шагал по пустым темным улицам. Для их ночной авантюры армидейское командование выделило помещение одного из домов культуры. Огромные двери этого трехэтажного здания в одном из центральных районов единственные во всем городе были открыты этой ночью, струящимся из них светом зазывая внутрь. За дверьми в просторном желтом зале, освещенном тремя большими люстрами, стоял длинный накрытый как для пира стол. Крегер велел Тарду войти внутрь, а сам остановился на улице.
— Ищешь уединения. Стал романтиком или решил тайком приложиться к своей фляге?! — шуткой Тард скрывал реальное беспокойство. Пристрастие отца ему не нравилось.
— В зале меня ждет артэонское вино. Надеюсь, — стоя спиной, ответил Крегер. — Полнолуние, — глядя на сияющую над городом луну, продолжал он. — Пытаюсь определить фазу луны.
— Ты что не слышал о лунных календарях? Можешь приобрести себе такой в любом городе артэонов!
— Все эти изобретения делают вас слабыми, отучают выживать. Наш монстр если судить из публикаций в прессе, довольно молодой. Надвигающееся полнолуние будет первым для него. Первое полнолуние мучительно для всех новоиспеченных тварей Тьмы. Наш монстр чтобы пережить ломку первой полной луны, скорее всего, сбежит подальше, заползет в какую-нибудь нору, исчезнет надолго. От нескольких дней до нескольких недель. У нас есть несколько дней до полной луны — время для того чтобы остановить чудовище иначе оно исчезнет надолго. Потом вернется с новыми силами, когда уже станет полноценной частью Тьмы. А у нас за спиной надвигающаяся гражданская война в Эвалте. Остановить эту войну мы можем, только разрешив армидейский кризис — избавив Армидею от чудовища. Промедление из-за полнолуния может вылиться сотнями, тысячами жертв. Ну и к тому же не хотелось бы здесь надолго задерживаться — это конечно главное. Эта дыра (Армидея) в своем нынешнем виде совсем мне не нравится, — Крегер не мог не ляпнуть под конец какую-нибудь ерунду, а то он стал звучать слишком уж серьезно.
За столом что-то жуя, с усами, измазанными каким-то соусом, их уже ждал Хродор. Трапезничая, великан сидел прямо на полу. Иначе сев на стул он бы просто не поместился за маленький, рассчитанный для людей стол, да и не было здесь стульев его размера. Его великанский топор, обычно весящий у него за спиной, валялся рядом на полу. Ночная темнота, пронизанная сыростью дождя, осталась за открытыми дверьми зала.
— Они что серьезно воплотили мою идиотскую идею? — увидев все это замер Тард.
— Лучше никто ничего придумать не смог. Попробуем этой ночью поймать эту тварь на живца. Кто знает, может он клюнет, — пытался успокоить его Крегер. — Ведь в той легенде получилось же! Может твой план впервые сработает.
Тард посмотрел на ломящийся от еды стол и после с непониманием посмотрел на великана. Хродор что-то пережевывал, при этом смачно чавкая.
— В нынешних условиях — когда мы находимся в городе, переполненном полуголодными беженцами — насыщаться пищей, это пировать во время чумы, — исподлобья глядя на накрытый стол, говорил Тард.
— Да плевать. В нашем мире, когда тебе хорошо кому-то всегда тяжело и невыносимо. Я был глыбой льда несколько сотен лет. Что я права не имею? — ковырял в зубах великан.
— Не слушай его, — вмешался Крегер. — Он же у нас артэон. На всю голову артэон, я бы сказал.
— Так мерзкий артэонский неженка, дайка угадаю! Ты еще и вегетарианец?! — шутя, с улыбкой говорил великан.
— Употребление мяса при условии отсутствия потребности в пищи это чистое варварство, — не поддаваясь на провокации Тард сел за стол и налил себе вина. — Распоряжусь, чтобы все остатки нашего пиршества раздали простым людям, несчастным беженцам.
— Я с тобой больше не разговариваю! — все шутил великан.
Тард сидя напротив великана, скинув шлем, зачесав волосы так чтобы было невидно изуродованную часть лица, стал пробовать свое вино. 'Знают чем нас подкупить', — вытирая губы бородой, сказал довольный, сытый великан. 'Ты же вроде со мной не разговариваешь?' — ответил Тард. Крегер как человек, вернее, когда он был человеком, в те времена, когда он жил ни в чем себе не отказывая, любил поесть. Но встав на путь светлого мага, он в принудительном порядке отрекся от пищи. Бросив тяжелый взгляд на заставленный едой стол, тяжело вздохнув, он, взял со стола две бутылки вина, один стакан, стул сам поплыл по воздуху за ним следом. Тард ограничивать его не стал, прекрасно понимая, что этому старику периодически нужно расслабляться. 'Только сильно не налегай', — все-таки он не мог промолчать.
— Не ищи в этом спасения, это яд отравляющий душу, — взглядом указывая на бутылки вина в руке у Крегера, предостерег Хродор. — Уж ты поверь мне.
— У всех свои радости и, похоже, для меня эта единственная, — старался как можно быстрее отойти от стола Крегер. Спрятавшись за колонной у стены, отдельно от всех, он сел на стул, закурил свою трубку и присосался прямо к горлышку бутылки, позабыв про стакан. Охмелев, войдя в свое нормальное состояние, Крегер только сейчас понял, как соскучился по хмельной сладости, как давно не наслаждался ею в спокойной обстановке, как же давно не отдыхал. Наличие Тарда поблизости и нависшее Проклятие Таргнера лишившее покоя, заставили его надолго о единственной радости позабыть.
— Представь себе жизнь без радости и удовольствий, в серости постоянного от всего отрешения. Это даже не жизнь, а существование. Даже не существование, а бессмысленность какая-то. И так живут светлые маги, — зная, что его голос эхом разносится по большому помещению, сидя за колонной отдельно от всех заговорил Крегер. После входа в свое привычное состояние у него как обычно развязался язык. Обращался он, по всей видимости, к великану, решил ему полноценно ответить. — Попробуй-ка пожить только интересами общества, забыв при этом про свои собственные. Есть кучка гениев эдаких исключений, которым это по плечу, все остальные сходят с ума. И я не исключение. Ведь все же мы люди, всем нам хочется всего и сразу. Сила мага колоссальна, обладая ею очень тяжело не поддаться соблазнам, просто невыносимо порой сдерживать просящееся наружу человеческое безумие. Жизнь меж двух огней: дать себе свободу, поддаться бездне человеческого саморазрушения или само изолироваться от всего прекрасного, приятного ради человечности. Или болтание где-то посередине. Говорят, добровольно светлыми магами не становятся. Да и кто может захотеть такой жизни, кроме небольшой кучки исключений, сумасшедших, избранных? Однако выбрав праведный путь на нем еще нужно удержаться. Каждый спасается, как может. Кто-то находит спасение в искусстве. У кого-то есть спасающее хобби. Кто-то постоянно медитирует, пытаясь удержать внутренний баланс. А это мое спасение, — сказал Крегер, пьяными глазами обреченно глядя на стакан с вином, он просто рассуждал вслух. — Без этого я... просто взорвусь. Не судите строго. Я ведь просто человек. Тем более меня как щенка все оставили без присмотра. Не могу сказать, что это плохо. Я будто сорвавшийся с цепи. У меня сейчас свобода. Даже Фросрея не стало, а Он как я понял, не вернется.
