— Это наш мир, Твайлайт, и ты не понаслышке знаешь, насколько он может быть жестоким, — отозвался визирь, опуская взгляд на собеседницу, а затем, протянув правую руку вперёд, положил ладонь кобылке на плечо, продолжая более мягким голосом: — Я бы очень хотел, чтобы все проблемы можно было решить разговорами и компромиссами, а враги, после того как были побеждены, становились если не друзьями, то хотя бы союзниками. Но в нашем мире милосердие принимают за слабость, а благородство — за глупость. Враг, если ему дать возможность подняться, встанет и вновь нанесёт удар, куда более сильный и точный чем прежде. И я не могу себе позволить подобный риск, так как ценой моей ошибки будут жизни доверяющих мне подданных... Жизни подданных, каждая из которых ценится мной гораздо выше, нежели сотни жизней врагов, которые пришли затем, чтобы отнять их. Заметь, Твайлайт, среди пленников есть только воины, а вот убивать они шли жеребят и кобыл.

— Я... понимаю, — голова Спаркл опустилась, плечи поникли, но... в следующую секунду она вновь подняла взгляд на тёмно-серого единорога, с надеждой и решимостью произнеся: — Но кто-то же должен сделать первый шаг, чтобы изменить этот мир? Почему бы тебе не показать, что ты — достаточно сильный воин и правитель, чтобы не убивать своих врагов... Ведь должен быть другой выход!

"Посадить их в темницу и кормить за счёт усилий моих пони, зебр и оленей до скончания дней, при этом отнимая еду у стариков и жеребят. Отличная идея! Так и поступлю", — саркастично подумал Сомбра.

Выходы, позволяющие не убивать пленных, разумеется имелись: можно было сковать их блокирующими магию браслетами и отправить работать на плантации по выращиванию... чего-нибудь; можно было дождаться полного восстановления Каденс, а затем позволить принцессе обработать дикарей своей "меткой", чтобы те и помыслить не могли о неповиновении (правда на психике самой аликорницы это скажется крайне пагубно); можно было при помощи алхимии сделать из них цепных псов, после чего натравливать на сородичей, коли те соберут новую армию и вернутся мстить...Правда, вряд ли сама Твайлайт оценила бы подобный подход к жизням пленников, которых, как считал Джафар, было бы лучше всего отдать Море.

— Хорошо, — убрав руку с плеча крылато-рогатой кобылы, визирь тяжело вздохнул, выражая этим действием целую гамму эмоций. — Мы не будем их убивать.

— Правда? — удивлённо, радостно и с явным облегчением вскинулась Твайлайт.

— Пусть я и не понимаю твоего милосердия к врагам, но раз уж ваш мир тысячу лет живёт в мире и процветании, то возможно в этом что-то есть, — многозначительно изрёк тёмно-серый единорог. — Но и отпускать их на свободу я не собираюсь.

— Спасибо! — Спаркл сама не заметила, как подскочила к жеребцу, крепко обняв его руками и крыльями, щекой прижавшись к широкой груди, но осознав то, что сделала, смутилась и отстранилась, пряча взгляд бегающих глаз. — Я...

— Не стоит благодарить, — прервал её Джафар, положив свои ладони на округлые плечи. — Я не стану казнить пленных, но это совершенно не означает, что они не понесут расплату за свои деяния, и деяния своих предков. И на этот раз, Твайлайт Спаркл, я не потерплю возражений. Понятно, ученица?

— Да, учитель, — не скрывая радости в глазах и улыбки на губах, ответила сиреневая аликорница.

"И чему её только учила наставница? Сразу видно, что процветание и долгий мир расхолаживают", — мысленно прокручивая в голове речь, с которой обратится к подданным, император ощутил удовлетворение от хорошо проделанной работы.

Пусть ещё предстояло подсчитать потери, нанести пару ударов по бизонам, сбежавшим с поля боя (не такие уж они оказались и смелые, без поддержки своих духов), оказать помощь раненным, похоронить убитых, продолжить возведение защитного периметра... Но генеральное сражение было выиграно, при этом запланированные на него действия оказались исполнены. Чем не повод для радости?

"Заодно посмотрим на то, как к моему "дару" отнесётся Султан Неба. Интересно, как бы он разбирался с бизонами, подойди они к его городу? Определённо, как с кочевниками бы не вышло: их духи-божки, хоть и уступают джинну, но жрецы, против одного сильного врага, точно придумали бы что-нибудь эффективное", — у Сомбры и самого были наработки методов противодействия нынешнему союзнику, на случай если их дружба однажды закончится, и столкновение "лоб в лоб", под накачкой энергией от двух аликорнов, стояло далеко не на первом месте (он сомневался, что даже если победит, переживёт откат от подобного усиления).

...

На поле минувшего боя полыхали костры, языками жадного пламени тянущиеся к темнеющим небесам. Пони и зебры, организовав посты охранения, устраивались вокруг башен и готовили ужин, провожая в последний путь павших соратников.

Агенты СОКИ, следящие за настроением внутри лагеря, подогревали разговоры, прославляя павших героев, принявших на себя основной удар врага, ну а пленники, сваленные на зелёной траве ровными рядами, спали под действием порошков и алхимии, под наблюдением часовых. И пусть эта победа была одержана не во всей войне, а лишь в одном сражении, но её значение для жителей Кристальной Империи Зебрики сложно было переоценить.

Впрочем, не все этим вечером могли позволить себе насладиться заслуженным успехом: одна белая пегаска, одетая в форму воздушных войск, твёрдым шагом вошла под мрачные своды шатра, установленного позади линии башен. Оказавшись внутри, она окинула взглядом жаровни, в которых горел тусклый зеленоватый огонь, задержала внимание на группе полосатых кобыл, находящихся здесь же, а затем склонила голову перед своим императором.

— Главнокомандующий, чем я могу быть полезна? — Айси чувствовала волнение, пусть и не понимала причины, но была твёрдо намерена идти до конца, чего бы ей это не стоило.

— Сегодня мне понадобится твоя сила для разведки, — заявил тёмно-серый единорог, заложивший руки за спину, глядя на летунью будто бы сияющими алым огнём глазами. — А заодно мы проверим, способна ли ты совмещать свои силы с другими "метками".

После последних слов, одна из зебр, одетых в короткие юбки и ошейники, положила ладони на плечи своих подруг и сосредоточилась. Спустя несколько секунд, на её руках появились непонятные закорючки, а две другие кобылы будто бы... выцвели (если подобное уместно говорить в отношении чёрно-белых особ).

— Готовься, крылатая наша сестра; что будет первее — огонь иль вода?

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Десятая арка — 10

Чистый Восход взобрался на вершину камня, утёсом торчащего из земли на высоту двух ростов бизона. Одетый в шерстяные штаны, кожаные ремни, обтягивающие торс крест-накрест, вооружённый боевым топором, даже сейчас он внушал трепет и уважение одним своим видом, невзирая на усталость и потрёпанность.

Молодой вождь, возглавивший остатки армии после болезненного для самолюбия, позорного для гордости и унизительного для самоуважения поражения, наконец-то смог вздохнуть полной грудью. Пегасы, мельтешившие в небе последние дни, наконец-то убрались на восток, а впереди расстилалась уже не прерия зебр, а равнина, во многих местах поросшая густыми рощами, принадлежащая его сородичам.

"Это ещё не конец: вожди и старшие жрецы не потерпят подобной дерзости от полосатых животных и их союзников. Мы соберём новую армию, из опытных воинов и охотников, а затем сметём наглецов одним сокрушительным ударом", — бросив взгляд на понуро бредущих воинов, подавленных и истощённых, но не сломленных, Чистый Восход хмыкнул.

Пусть враг и ухитрился нанести им поражение, воспользовавшись подлыми трюками, но ему следовало довершить начатое, если он хотел выжить. Теперь же они вернулись под защиту тотемных столбов, где царствуют боги бизонов, а когда отдохнут и восполнят силы, расскажут обо всех хитростях пони. Новые же силы, пробуждённые во время отступления, станут тем, что заставит великих вождей слушать тех, кто вернулись из похода с поражением (впервые за многие и многие годы).

"Это поражение станет причиной многих побед", — мысленно утешал себя молодой вождь, крепче стискивая рукоять своего топора...

...

Едва наступила ночь, как бизоны решили остановиться для отдыха: у них не было с собой много припасов, да и большинство воинов успели захватить только оружие. Впрочем, благодаря тренировкам, природной выносливости и клокочущей в душах ярости, они могли долгое время обходиться без еды, спать на земле под открытым небом... а то и вовсе не спать несколько дней.

И всё же, оторвавшись от преследователей, бизоны решили остановиться на отдых: прошедшая битва сильно их вымотала, да и головы почему-то кружились от желания поспать. Из-за этой слабости, явно являющейся ещё одним итогом подлости зебр и пони, дозорных было решено менять каждый час, чтобы они не успели заснуть прямо на посту (благо, численность такое позволяла).

Не прошло и половины ночи, как импровизированный лагерь (если так можно назвать место, где воины повалились прямо на траву, подложив под головы оружие) был разбужен криками часовых. Вскакивающие с травы здоровяки, готовые тут же вступить в схватку и дорого продать свои жизни, моргая и щурясь осматривались, пытаясь найти врага, но не видели вокруг никого... кроме своих сородичей.

Однако же прежде чем гнев разбуженной орды успел обрушиться на незадачливых стражей, в густых тенях под ногами бизонов открылись красные глаза, буквально сияющие ненавистью и силой, а затем вверх взметнулись щупальца, пытающиеся схватить, связать и удушить своих жертв...

Огонь помог разогнать тьму, заставив тени колыхаться и терять форму, но это оказался ещё не конец: пламя, секунды назад бывшее верным союзником, вышло из-под контроля и набросилось на своих создателей, превращая их в живые факелы. Пылающие здоровяки ревели, падали на землю и катались по траве, пытаясь сбить огонь, но получалось это у единиц из десятков, а попытки помочь от тех, кого участь загореться обошла стороной, почти не приносили пользы... Даже вода из родника оказалась бессильна.

Многие славные бизоны тогда погибли, а некоторые из них обрели силу, при помощи которой можно было защититься и бороться с оживающими тенями. Единственным их недостатком была слишком малая численность...

А утром, ещё более уставшие, поредевшие воины продолжили свой путь, вскоре встретившись с другим отрядом выживших. Обменявшись новостями они поняли, что ночные происшествия коснулись обеих групп бизонов, что подтвердило мнение о нападении трусливых зебр и пони, не способных выстоять в честной схватке.

До самого вечера, ожидаемого с нетерпением и опаской, над головами здоровяков, далеко в синих небесах летали пегасы, время от времени сбрасывающие алхимическую взрывчатку, или же использующие какие-то артефакты. Это было не слишком опасно, так как меткость летунов оставляла желать лучшего, но всё равно нервировало, заставляя бросать полные бессильного гнева взгляды вверх.

А ночью тени снова напали, отступив только с рассветом, чтобы вернуться на закате дня...

...

"Ваши подлые трюки больше не сработают на нас. Вы ещё познаете гнев истинных воинов и хозяев бескрайних равнин", — усилием воли отогнав от себя воспоминания о минувших днях и ночах, Чистый Восход спрыгнул с уступа и, воспользовавшись своей новой силой, невесомо опустился на землю, чтобы высоко подняв голову и расправив широкие плечи, гордо зашагать рядом с боевыми братьями.

— Когда мы вернёмся, ваши жилища будут гореть, черепа украсят копья, а самки станут прислуживать победителям. Как и должно быть...

* * *

— Я тебя не узнаю, Селестия, — заявила тёмно-синяя крылато-рогатая кобыла, одетая в лёгкий синий поддоспешник, поверх которого носила серебристую кирасу, наплечники, наручи, юбку из полос металла и поножи.

— Время идёт и мы меняемся, сестра, — ровным голосом ответила белая аликорница, красующаяся бело-жёлтым платьем без рукавов, но с пышной юбкой. — Тебе ли об этом не знать?

Луна лишь упрямо тряхнула гривой, развевающейся на потоках магии за её спиной, поджала губы и отвела взгляд. Собеседница, заметив это, позволила себе мимолётную улыбку, а затем спросила, добавив в голос укоризны и подозрения:

— Или же ты вновь хочешь обвинить меня в чём-то коварном? Эквестрия... по крайней мере — западная, достаточно оправилась от нашей прошлой ссоры.

Они прогуливались по коридорам дворца Сан-Сити, украшенным гравюрами и гобеленами, картинами и портьерами, оформленными в светлых тонах и, в том или ином виде, прославляющими солнце. Плитки белого мрамора, покрывающие пол, сверкали девственной чистотой, будучи начищенными десятками слуг...

— Ты же знаешь, что было тому причиной, — понизив голос и не смея вновь посмотреть на сестру, произнесла принцесса ночи, являющаяся единоличной правительницей Восточной Эквестрии.

— Но это не избавляет от ответственности нас, — заметила "Селестия". — Но ты права, сестра, не стоит нам ворошить прошлое. Лучше уж поговорим о будущем.

Остановившись перед картиной, на которой Селестия сражалась с предводителем армии мёртвых, белая аликорница замолчала. В то же время Луна, изучая работу неизвестного ей художника, с горечью осознавала то, что они с сестрой встречаются лишь во время переговоров... а плечом к плечу в последний раз сражались задолго до той роковой ссоры.

"А теперь мы и вовсе... словно бы на разных языках говорим", — немного подумав, тёмно-синяя аликорница решила, что больше не будет поднимать вопрос того, что Селестия даёт слишком большую свободу отдельным городам своей половины Эквестрии, фактически предоставляя аристократам самоуправление (откуда же ей было знать, что либо сами главы поселений, либо их благоверные, уже заменялись на чейнджлингов, запертых в одном-единственном облике?).

— Недавно я узнала, что Сомбра и Каденс добрались до Зебрики, где вступили в союз с племенами зебр и теперь строят новую Кристальную Империю, — изрекла принцесса ночи.

"Далеко же вас занесло от ваших снежных пустынь", — внешне она никак не выдала своих эмоций, но волна гнева прокатилась по душе Кризалис, заставляя ещё раз вспомнить то чувство беспомощности против силы, буквально сводящей с ума и её, и детёнышей...

— Думаю, нам следует отправить к ним послов... с дарами в знак наших дружеских намерений, — констатировала белая аликорница, жестом предлагая идти дальше. — Отдельно друг от друга.

— Но разве это не хороший шанс, чтобы начать более активное примирение между дневными и ночными пони? — удивилась младшая из сестёр. — Мы бы могли...

— Нет, — прервала её "Селестия", тут же смягчив тон и начав пояснять: — Кристальные пони, не без причины, считают нас виновницами своих бед. Поэтому, если мы отправим к ним одно посольство, то они примут это за издёвку. Пусть уж лучше считают, что мы едва терпим друг друга, жёстко конкурируем и вообще... нас можно стравливать между собой, манипулируя реальными и надуманными обидами. Ну а когда они поймут, что ситуация обстоит иначе, будет слишком поздно выставлять послов прочь. Могу я на тебя рассчитывать, сестра? — остановившись на очередном шаге, белая аликорница обернулась к собеседнице и изобразила на мордочке надежду и ожидание.