* * *
Вечером этого же дня добрался до места, представился по случаю прибытия для прохождения стажировки. Меня назначили комодом (командиром отделения) и представили взводному, лейтенанту Шведову. Тот успел представить меня моим подчинённым перед самым отбоем.
А ночью нас всех подняли по тревоге и посадили на поезд. Ехали долго, двое суток с остановками. Единственно, что мы сумели понять, так это направление движения. Ехали мы на запад.
С рассветом 4 декабря мы оказались на территории какого-то военного гарнизона, где нас расселили по казармам и приказали ждать дальнейших приказов.
Поспать удалось не более 2-х часов и в 6 часов утра меня разбудили и вместе с другими командирами нашей роты собрали в учебном помещении. Затем перед нами выступил политрук роты и рассказал нам, что в Белоруссии и Украине несколько воинских частей подняли мятеж, а в Киеве и Минске мятежники создали временные структуры власти и объявили об отделении республик от СССР. Одновременно, они обратились к правительствам Польши и Литвы об оказании военной помощи.
Реакцией аудитории был гул негодования и выкрики: — Контра недобитая! Петлюровцы недорезанные! Сволочи! Предатели!
— Тише, тише, — товарищи, — увещевал собравшихся политрук. Наша 11-я механизированная армия ЛВО под командованием комкора Одинцова направлена в Белоруссию на укрепление государственной границы СССР. Есть основания полагать, что возможны попытки перехода границы воинскими подразделениями Польши и Литвы, направленными на помощь мятежникам. Перед нашей 11-й армией поставлена задача укрепления пограничных войск в районах предполагаемого нарушения наших границ и уничтожение любых воинских частей, пытающихся прорваться на нашу территорию. Быть готовым к тому, что возможно нам будет поставлена задача взятие всей территории Польши и Литвы под наш контроль.
Докладчик, перевёл дух, глотнул водички из гранённого стакана, стоявшего перед ним и продолжил.
— Наш корпус, как и вся 11-я армия ЛВО осталась верной присяге, стране, партии и трудовому народу, — сказал политрук и продолжил: — Одиннадцатая армия ЛВО является лучшей армией в РККА, полностью укомплектованная современным вооружением и подготовленными кадрами. Даже наши первогодки, пришедшие служить в нашу часть по последнему осеннему призыву прошли ускоренную подготовку по новейшей программе курса молодого бойца и в ходе недавней проверки показали отличные результаты в боевой и политической подготовке.
Затем политрук ещё минут 15 разглагольствовал на тему международного текущего момента, о роли РККА в укреплении позиции СССР на международной арене и о близорукости той части командного состава, которая оказалась на стороне мятежников.
— И в заключение, предваряя ваши возможные вопросы, сообщаю, — сказал политрук, — что подавление мятежа поручено войскам специальных операций, недавно созданным в РККА. Их создание ещё раз подчеркнуло мудрость нашего политического и военного руководства, держащего руку на пульсе развития общества в целом и военного строительства, в частности.
В разгар словоблудия политрука, позвонил Вязову:
— Артур Миронович, вы не могли бы ввести меня в курс дела относительно мятежа. Я понял так, что заговорщиков вспугнули и они начали раньше?
— Совершенно верно, Василий Васильевич. Они убедились, что захватить власть в стране у них шансов нет, ни одного. Москвы и Ленинграда им не видать, как своих ушей, поэтому они сделали ставку на развал СССР, на отделение от него Украины и Белоруссии. А вот тут у них могло получиться. Но шила в мешке не утаишь, и информация о заговоре просочилась наружу. Это позволило нам загодя ввести в Киев и Минск войска специальных операций, это в высшей степени своевременное воплощение ваших усилий, Василий Васильевич по укреплению РККА. И они, эти войска, показали себя с самой лучшей стороны. Сейчас основные очаги восстания уже подавлены, идёт зачистка. Остаётся опасность вторжения в Белоруссию и Украину польских и литовских войск. Тут мы тоже подстраховались и направили на усиление нашей границы в Западном военном округе одну из самых боеспособных наших армий, 11-ю механизированную Ленинградского военного округа. Кстати, её командующий, к сожалению, оказался троцкистом и его пришлось на ходу менять. Командование армией было возложено на командира 29-го механизированного корпуса 11-й армии, комкора Одинцова Дмитрия Ивановича.
— Спасибо, Артур Миронович за подробную справку. А то я сейчас занят решением локальных задач и у меня нет видимости обстановки в стране в целом. Если случится нечто неординарное не забудьте поставить меня в известность. До свидания, отбой связи.
— Непременно, Василий Васильевич, до свидания.
* * *
Неожиданно для Михаила Плотникова, часть в которой он служил, отправили на границу с Польшей, а он уже давно отписался Дусятке, что служит под Ленинградом. Теперь он переживал, что будет с их письмами друг другу. Будут ли они по-прежнему доходить до адресата или их связь прервётся.
Кроме того, он успел подать рапорт о сдаче экстерном экзаменов за полный курс бронетанкового военного училища. То, что он за прошедшие два месяца освоил не только курс военного училища, но и освоил учебную базу 3-го ранга по немецкому языку, он пока решил никому не говорить. За следующие два месяца он должен был изучить выбранные им 7 иностранных языков на уровне 2-го ранга каждый.
И сейчас он переживал, получит ли он разрешение на сдачу экзаменов экстерном своевременно, если вообще получит. Или ему стоит подстраховаться и подать ещё один рапорт, вдогонку первому.
Решил посоветоваться со своим новым отделённым, Василием Берестовым, появившимся у них на прошлой неделе. Когда знакомился с отделением он кратко рассказал о себе. Сказал, что он прислан сюда на месячную стажировку после успешной сдачи экстерном экзаменов за первый курс военной школы. Михаила его рассказ очень заинтересовал, и он рассказал отделённому о своих планах, а потом ещё долго пытал его об экстернате в их школе и как он разрешение на этот самый экстернат получил.
Выслушав Михаила, Берестов посоветовал не дёргаться и выждать хотя бы месяц. Если он в течение этого времени ответа не получит, тогда писать второй рапорт, но отправить его уже сразу в штаб дивизии, как минимум, а то и армии. Но лучше ограничиться штабом дивизии.
Пользуясь тем, что Плотников сам к нему обратился, Берестов досконально допросил, как у него происходило обучение КМБ (курса молодого бойца). Потом неожиданно заговорил с ним по-немецки, а Миша на автомате ответил. Пришлось рассказать отделённому и про учебные базы с иностранными языками.
Постепенно служба на границе налаживалась, Миша уже несколько раз ходил в дозор в составе пограничного наряда на обход своего участка границы. В дозор чаще всего ходили втроём, реже вдвоём. В тот раз они собрались в наряд вдвоём, Миша и Василий, но неожиданно к ним присоединился младший политрук Соколовский.
В какой-то момент отделённый обратился к политруку:
— Товарищ младший политрук, разрешите обратиться.
— Ну, что у тебя, курсант? -
— Что-то у меня живот прихватило, разрешите отлучиться на 5 минут.
— Разрешаю, — ответил политрук и тут же добавил шёпотом, себе под нос, — вот же засранец.
Мише показалось, что Василий его услышал, но ничего не сказал, а только повернулся и исчез из поля зрения.
— Идём дальше, — скомандовал политрук.
— Это не по уставу, — возразил Михаил.
— Умный, да? — спросил его политрук. — По уставу мы сейчас должны дойти до ближайшей точки связи и сообщить о случившемся на заставу. А я сколько служу на границе ни разу не слышал, чтобы дозор о засранцах докладывал. Ничего с ним не случится, просрётся и догонит.
С этими словами политрук пошёл дальше, а Михаил не стал возражать. Кто он такой здесь? Новичок, без году неделя, а товарищ политрук уже третий год тут служит.
Неожиданно в его голове раздался голос Василия:
— Миша, это Вася тебе говорит. Не пугайся, не дай политруку заподозрить тебя. Иди, как шёл и слушай сюда. У нас, у тех, кто прошёл обучение с помощью учебных баз есть возможность налаживать при необходимости связь друг с другом. Потом я научу тебя этому. Впереди, метрах в двухстах идёт к нашей границе группа военных, поляки, около 20 человек. Скорее всего, это разведывательно-диверсионная группа. Если вы с политруком продолжите движение в том же темпе, то попадёте прямо в их руки. Придумай причину остановиться, хотя бы на несколько минут. И тогда вы будете на хвосте у поляков, и я к вам подтянусь.
— Товарищ политрук, разрешите обратиться.
— Что и ты обосрался?
— Нет, разрешите оправиться по-маленькому и заодно перемотать портянки, они у меня почему-то сбились.
— И это бойцы хвалёной 11-й армии ЛВО, которую совсем недавно всем в пример ставили. Позор, а не бойцы. Иди, только быстро давай, быстро. Где, кстати твой отделённый, ему пора бы уже появиться.
Михаил зашёл за ближайшее дерево и действительно справил малую нужду. Потом присел на лежащее неподалёку поваленное дерево и стал перематывать портянки на ногах.
Закончив, Михаил шёпотом спросил:
— Василий, ты где?
— Здесь я, говори мысленно, беззвучно. Выжди ещё полминуты и выходи. … Всё, время, выходим.
Михаил вышел на тропу к политруку. Тот только открыл рот, чтобы сказать какую-нибудь гадость, как увидел подбегающего к ним отделённого. Не дав политруку вымолвить и слова, он сказал шёпотом:
— Впереди группа военных в форме польской армии.
— С чего это ты решил? Ты их видел?
— Да вон они, их уже отсюда видно.
Тропа, на которой они стояли в этом месте делала поворот и им хорошо было видно выходящих на неё людей ы военной форме в характерных головных уборах, так называемых конфедератках.
И тут младший политрук, выхватил пистолет из кобуры, висевшей у него на поясном ремне и, выбежав из-за поворота на тропу, заорал:
— По нарушителям государственной границы СССР, открыть огонь.
И успел сделать несколько выстрелов, и вроде бы даже в кого-то попал. Расстояние для стрельбы из пистолета явно было неподходящим. Поляки тут же открыли по нему стрельбу из винтовок. Василий упал на землю за большим деревом, стоящим на обочине тропы и скомандовал Михаилу:
— Ложись.
Тот приземлился неподалёку и изготовился к стрельбе из винтовки. На вооружении у него была винтовка Мосина.
— Стреляй по мере готовности, — продолжил командовать Василий, не жди команды.
Сам он был вооружён винтовкой АВС-36 и открыл стрельбу одиночными выстрелами. Стрелял он очень быстро и метко. Две-три секунды на прицеливание и затем выстрел. Михаил отчётливо видел, как быстро увеличивалось количество убитых им вражеских солдат.
Немного помешкав вначале, Михаил тоже начал стрелять. Винтовка у него была не автоматическая и после каждого выстрела ему приходилось передёргивать затвор.
Погранцы оказались в очень выгодной позиции по сравнению с поляками. От того дерева, за которым прятался Василий, тропа шла под гору с небольшим правда уклоном, но им этого хватало, чтобы поляки были у них как на ладони.
В это время, политрук обнаружил, что его подчинённых рядом нет и заорал:
— Наряд, слушай мою команду.
Но договорить не успел, потому что был ранен. Пуля попала ему в правую руку, и он выронил пистолет. Вторая пуля сбила с него фуражку, и он пригнулся. Третья пуля попала ему в ногу и сбила на землю.
— Миша, перетащи комиссара сначала сюда, к нам, а потом поглубже в лес, и перевяжи его там, а я вас прикрою.
После этого он стал стрелять короткими очередями, не давая полякам поднять голову. Когда поляки опомнились, половина из них уже были мертвы или тяжело ранены.
Когда Михаил перетащил политрука к ним под укрытие дерева, Василий сказал:
— Нужно обязательно хотя бы одного, а лучше двух взять живыми.
Тут политрук "вставил свои две копейки":
— Товарищ отделённый, я запрещаю вам переходить границу.
Берестов вздохнул и ответил:
— Слушаюсь товарищ политрук.
Потом он положил свою ладонь на лоб комиссару и движением руки закрыл ему глаза Комиссар уснул.
Берестов подмигнул Мише и сказал:
— Не боИсь, он будет спать, а проснётся ничего помнить не будет. Раны я ему пока обезболил, так что смело перевязывай его и когда оттащишь подальше, подожди меня 15 минут. Этого времени мне должно хватить.
И отделённый исчез. Вот только что был тут и нет его. Миша помотал головой, но его командир от этого не появился. Тогда Миша стал выполнять его приказ — перевязать комиссара и оттащить его в глубь нашей территории на пару десятков метров. А там затаиться и ждать отделённого.
Берестов появился точно через 15 минут и не один, а с двумя пленными. На безмолвный вопрос Михаила отделённый ответил:
— Двенадцать двухсотых, остальные успели удрать.
— Каких двухсотых?
— Так иногда мёртвых бойцов называют.
— Никогда не слышал.
— Какие твои годы, Миша, ещё услышишь.
— А раненых, тогда, как называют?
— Трёхсотыми.
— А что трёхсотых получается совсем не было?
— Кто его знает, может и не было. А может были только легкораненые, на своих ногах ушли. Вот пленных сейчас допросим и узнаем.
— По уставу, мы их должны сдать в особый отдел. Там их и допросят.
— Эх, Миши, Миша. Самые ценные показания пленные дают сразу по горячим следам, что называется. Смотри и учись.
* * *
На заставу мы возвращались в следующем порядке. В авангарде шли мы с Михаилом, за нами двое наших санитаров, которых я вызвал с заставы, тащили нашего комиссара на носилках. Далее, своим ходом шли двое пленных, которых сопровождали два наших бойца из комендантского взвода. На месте нашей схватки с поляками остались два особиста с сопровождающими их бойцами. Они успели нас с Михаилом допросить и теперь сверяли наши слова со следами схватки на местности. Хорошо, мы с Мишей договорились, что будем рассказывать, а о чём лучше умолчать.
А пока мы возвращались на родную заставу, я половиной сознания проводил разведку местности со стороны поляков. И в 10 км от нашей границы обнаружил сосредоточение крупной группировки войск польской армии. Это явно была группа прорыва. Три десятка лёгких танков (других у поляков не было), два кавалерийских полка, два полка пехоты вместе с приданными им двумя артиллерийскими батареями полевых пушек на конной тяге.
До вечера, я обнаружил на территории Польши и Литвы вблизи с границей с СССР ещё дюжину подобных групп. Кажется, история в этой реальности окончательно пошла своим путём. Вязова я предупредил, пусть принимают меры. Кажется, Вторая мировая война в этой реальности начнётся на три года раньше, чем в реальности Терра-1.
На следующий день после стычки с польской РДГ (разведывательно-диверсионная группа) на заставу прибыл командующий 11-й армией, комкор Одинцов Дмитрий Иванович.
Застава была построена на плацу. Дмитрий Иванович прошёлся вдоль строя, я ему на глаза не попался. И слава богу. А то не знал, как реагировать. Сделать вид, что не узнал — глупо. Ещё более глупо придерживаться устава Петра 1-го, то есть делать глуповато-молодцеватый вид, "дабы разумением своим не смущать начальство".
