Десять жизней

Пролог

— Фамилия, имя, отчество, место и дата рождения, — сидевший напротив меня человек в строгом чёрном костюме перевернул страницу лежащего перед ним огромного гроссбуха, и что-то в нём отметил древней перьевой ручкой. Чёрт, да кто сейчас такими вообще пользуется? Двадцать первый век на дворе! Компьютеры, интернет, смартфоны, планшеты... А тут как будто в девятнадцатый век попал. Кстати, а где это я? Если это сон, то какой-то странный. Я огляделся, рассматривая место, в котором очутился. Длиннющий коридор, уходящий, казалось, в бесконечность, стеллажи вдоль стен, доверху забитые гроссбухами, подобными тому, что лежал сейчас на столе передо мной. Я сидел на единственном стуле с жёстким сиденьем и спинкой, как будто других посетителей в этой приёмной никогда и не было. Да уж, странное местечко...

— Вы меня слышите? — человек в чёрном костюме оторвался от гроссбуха, строго глянув на меня поверх старомодных очков в тяжёлой роговой оправе.

— Э-э-э... Да, — осторожно ответил я. — А вы, простите, кто?

— Вы читать умеете? — человек кивнул на стоявшую на столе бронзовую табличку.

"Клеркъ Љ217. Отдѣлъ Учета и Распредѣленія" — прочитал я выгравированную на табличке надпись, почему-то написанную ещё дореволюционным шрифтом, со всеми этими ятями и ижицами. Прочитанное ни капли не улучшило понимание ситуации. Что это за клерк такой, под номером? Отдел учёта и распределения чего?

— Простите, но я всё равно ничего не понимаю.

Если это сон, то какой-то слишком занудный. Не нравится он мне. Пора бы уже и проснуться. Я украдкой ущипнул себя за бедро. Да нет, это не сон, боль вполне реальна. Только вот... Я поднял руку и уставился на покрытую кровью ладонь. Что за...

— Только я вас прошу, Виктор Сергеевич, любезнейший, не устраивайте здесь истерик, — поморщился чёрнокостюмный. — А то мужчины нонче пошли, от вида капли крови в обморок норовят грохнуться, аки юные институтки из пансиона благородных девиц. Вы же, смею надеяться, не такой?

— Я, не... — всё ещё не веря своим глазам, я продолжал рассматривать ладонь, ощущая, что не только джинсы, но и футболка и куртка тоже пропитаны кровью. Да что же это такое?

— Острая кровопотеря, геморрагический шок, — сухо проинформировал меня клерк. — Врачи не успели вовремя. Обычное дело, Виктор Сергеевич. Мне очень жаль. Но давайте ближе к делу, времени у нас на самом деле не так много, — чернокостюмный поправил на носу блеснувшие очки и подвинул поближе гроссбух.

— Кровопотеря? От чего? Что за бред вы несёте? Вы что, хотите сказать, что я...

— Да-да, драгоценный мой Виктор Сергеевич, именно это я и хочу сказать. Вы умерли. Не переживайте так, оно дело обычное, можно сказать, обыденное. Вот, у меня всё записано. Диагноз: колото-резаное слепое ранение левой половины груди, проникающее в левую плевральную полость, со сквозным повреждением лёгкого. В результате чего наступила смерть, — процитировал клерк, водя пальцем по странице гроссбуха.

— Подождите. Это всё какой-то бред! Я ведь с вами сейчас разговариваю! А покойники не разговаривают! — воскликнул я, выдвинув убойный, как мне казалось, аргумент. Обычный сон быстро перешёл в стадию кошмара, но проснуться я никак не мог. — Это всё неправда! Этого не может быть!

— О, покойники очень даже разговаривают, Виктор Сергеевич, мне ли не знать, — усмехнулся странный клерк. — Такие душещипательные истории рассказывают, заслушаешься... И, нет, предупреждая ваш вопрос. Я не ангел, и не демон. Никакого рая и ада, о чём вы только что подумали. Стыдитесь, Виктор Сергеевич, вы же всю свою сознательную жизнь считали себя атеистом, а все эти россказни о жизни после смерти почитали дурацкими байками.

— Это невозможно, невозможно... — как мантру твердил я, пытаясь оттереть от липкой крови ладонь. Получалось плохо.

— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, — выдал сентенцию номерной клерк. — Надеюсь, вас не нужно хлестать по щекам, или подносить нюхательную соль, чтобы вы пришли в себя? Возьмите себя, наконец, в руки, Виктор Сергеевич, и перейдёмте к делу. Прямо беда с вами, людьми. Но что делать, оперативники, могущие работать на земле, товар исчезающе редкий, в отделе кадров прямо воют от нехватки сотрудников. А вы как раз им подходите по всем параметрам. Так что я должен сделать вам предложение.

Что? О чём это он? Какой отдел кадров? Сквозь шок от заявления чернокостюмного о моей безвременной кончине просочился невольный интерес. Пусть это всё кошмарный сон, сюр, или я сейчас лежу в коме в какой-нибудь больнице, но слова странного клерка меня заинтересовали.

— От которого нельзя отказаться? — усмехнулся я.

— О, вы читали Марио Пьюзо? — приподнял брови клерк. — Похвально, похвально. Хотя, конечно, это чисто развлекательное чтиво, его очень любят девочки из бухгалтерии. Да и я грешен, что уж там... Но вернёмся к нашим баранам. Нет, Виктор Сергеевич, отказаться вы можете. Да и я не Дон Корлеоне. Вот, извольте ознакомиться. Типовой договор.

Клерк номер двести семнадцать повёл рукой, и на поверхности стола из ниоткуда появился желтоватый лист плотной бумаги, испещрённый строчками мелко набранного текста. Я взял лист в руки, стараясь ничему не удивляться. Договор — это серьёзно. Любой договор. И всегда самое интересное написано мелкими буквами. Я вчитался в документ, из всех сил пытаясь абстрагироваться от всего, что случилось, от всего этого кошмара, в который неизвестно как вляпался. Благо, что современный человек различные договоры подписывает не так уж и редко — все эти потребительские кредиты, ипотеки... И обмануть его уже не так уж и просто. А, ну вот, так я и знал. Договор трудового найма, опять написанный со всеми этими ятями, фитами и ижицами, заглавными буквами, украшенными красивыми финтифлюшками, но, слава богу, вполне читаемый и понятный.

Клерк меня не торопил, дав время как следует прочитать договор.

— Простите, — нарушил я тишину, — а что это такое?

— Вас что-то смущает, Виктор Сергеевич? — чернокостюмный оторвался от гроссбуха, в котором что-то писал, периодически обмакивая перьевую ручку в раскрытую бронзовую чернильницу с откидной крышкой.

— Вот, — я ткнул пальцем в текст. — Пункт двенадцать, дробь три, подпункт семь. Раздел пять "Ответственность сторон". Что значит "Сотруднику полагается десять жизней в течение срока трудового договора. В случае использования всех жизней основная матрица аннулируется".

— Ну, дражайший Виктор Сергеевич, не стоит придираться к мелочам, — широко улыбнулся клерк, и у меня зародилось нехорошее предчувствие. Именно с такой благожелательной и отработанной улыбкой обычно и подсовывают всякие бумажки, после подписания которых ты, оказывается, добровольно даришь свою квартиру и почку в придачу. — Жизнью больше, жизнью меньше... Даже боги не бессмертны, уж поверьте, я знаю. Приходилось общаться, знаете ли. Это типовой договор сотрудника Отряда Быстрого Магического Реагирования. Испытательный срок всего-то тридцать лет. Зато оплачиваемый отпуск раз в сто лет в любом мире на выбор, хорошие надбавки, да и пенсия просто отличная! К тому же работа интересная, с людьми. Ну, иногда и не с людьми, — поправился клерк, — но это не суть важно!

Ага, всё понятно... Если бы там было всё так замечательно, то от желающих отбою бы не было. Сам ведь сказал, что у них там страшный дефицит кадров. И что это за Магическое Реагирование такое? Типа нашего спецназа? Тем более непонятно, я ведь даже в армии не служил, а оружие в руках держал всего пару раз в жизни, в тире.

— И многие до этой пенсии доживают? — прямо спросил я.

— Ну, оно, конечно, всякое бывает, работа опасная, — отвёл глаза клерк номер двести семнадцать. — Но у вас будет напарник, который поможет в случае чего. К тому же десять жизней — это не так мало. Если не лезть на рожон, то вполне хватит на весь срок договора.

— Семьсот лет?! — я только сейчас увидел в договоре миленький подпунктик, напечатанный самым мелким шрифтом в самом низу листа. — Вы с ума сошли? — возмущённо возопил я. — Это же просто кабала! Да и столько люди не жи...

Я осёкся. Да, действительно, люди столько не живут. И я сам, похоже, уже того... Не живу.

— Похоже, вы поняли, Виктор Сергеевич, — блеснул линзами очков клерк. Он уже не улыбался. — У вас нет особого выбора. Вы уже мертвы. Нет, вы можете отказаться, и тогда вы просто растворитесь, исчезнете безвозвратно, всё по канонам научного атеизма. А так у вас есть шанс прожить даже не одну жизнь. Поверьте, мало кому даётся такая возможность. Ну, что выбираете?

— Последний вопрос. Почему именно я?

— О, вы плохо себя знаете, дражайший Виктор Сергеевич. В вас есть всё необходимое для занимаемой должности, уж поверьте моему опыту. Как-никак, уже три с половиной тысячи лет этим занимаюсь. Ну так что, подписываем?

— Вы всё-таки сделали предложение, от которого нельзя отказаться, — пробурчал я, ища место для подписи. — Попробуй тут, откажись. Ну, и где тут кровью расписаться надо?

— Бросьте вы эти глупости, — рассмеялся клерк. — Нам ваша душа ни к чему, это не по нашему ведомству. Достаточно обычной подписи. Самыми обычными чернилами. Вот, держите.

Он протянул мне свою перьевую ручку. Я с замиранием сердца расписался в графе "Подъпiсь сотруднiка".

— Ну вот и замечательно, — в руке клерка возникла большая, "министерская" печать, которую он с грохотом и приложил к подписанному договору. Оттиск печати в виде головы дракона на мгновение вспыхнул ярко-красным светом, после чего договор поднялся в воздух и с тихим хлопком исчез, оставив после себя запах озона, а у меня почему-то сильно кольнула левая рука в районе локтя. — Вам сейчас нужно будет пройти в бухгалтерию, получить подъёмные. Потом на склад, за обмундированием и прочими мелочами. А потом вы познакомитесь со своим напарником. Поверьте, скучать с ним вам не придётся. Да, посмотрите на свои руки и одежду. И закатайте левый рукав.

Я последовал совету странного клерка, с удивлением обнаружив, что кровь с рук исчезла, как исчезла она и с одежды. В прочем, я уже ничему не удивлялся. Жизнь после смерти, договор сроком на семьсот лет, отдел магического реагирования... И почему магического? Там что, какие-то колдуны работают, что ли? А я-то тут каким боком? Впрочем, сейчас я был готов поверить во что угодно, хоть в колдунов-некромантов, хоть в инопланетян с Альфа-Центавра.

Человеческая психика гибкая штука, и способна подстроиться под что угодно. Если бы сейчас мимо меня пролетела голая Анджелина Джоли верхом на розовом единороге, я бы отнёсся к этому абсолютно индифферентно. Закатав левый рукав куртки, я увидел на внутренней стороне предплечья странную татуировку в виде выстроившихся в круг десяти звёздочек. И они слабо светились, пульсируя в такт ударам сердца. Живого сердца.

— Вот, это и есть ваши десять жизней. Больше, чем у кошки. Берегите их, Виктор Сергеевич, они вам точно понадобятся.

Клерк шевельнул пальцем, и в стене, до этого абсолютно монолитной, возникла самая обычная дверь, обитая потёртым коричневым дерматином, с прикрученной на ней металлической табличкой, на которой красивым готическим шрифтом была выгравирована надпись "Отдѣлъ Быстраго Магiчѣскаго Реагированiя".

— Вам туда. Был рад с вами познакомиться, Виктор Сергеевич. И добро пожаловать в Отдел.

— Да, мне также, — всё ещё находясь в некотором шоке, ответил я, шагнув к двери. Что ж, вот и начался мой первый день жизни после смерти. Ну, здравствуй, неведомый Отдел Быстрого Магического Реагирования.

Глава 1. Жизнь первая. Последний из могикан

Я сидел в небольшом кабачке, наблюдая сквозь мутноватое стекло окна, как толпа подростков избивает на улице какого-то мальчишку с заплетёнными в длинную косу чёрными волосами. Парень явно не местный, здесь такие причёски не носят даже женщины. Одежда тоже не местная — походная куртка с деревянными застёжками на боку, широкие штаны, заправленные в невысокие сапоги на плоской подошве. Это кто-то из южных кланов, здесь, на Севере, такой прикид не в моде. Сын одного из купцов? Как раз вчера открылась большая ярмарка на центральной площади, и торгового люда в столице было немало, со всех сторон света.

— Слышь, Умник, — негромко окликнул я напарника, отставляя в сторону полупустую кружку с горячим элем. — Забьют ведь паренька.

— И тебе-то что с того? — раздался в ухе равнодушный голос. — Не наше дело. Пусть местные сами разбираются. Или опять геройствовать полезешь? Забыл, чем это в прошлый раз закончилось? Ещё бы чуть-чуть, и с первой жизнью распрощался. Достался же мне безмозглый напарничек...

— Заткнулся бы ты, железяка, — зло прошипел я, стараясь, чтобы меня не расслышали сидящие за соседними столами. — А что мне оставалось делать? Просто пройти мимо?

— Ой, вы только на него посмотрите! Прямо рыцарь в сияющих доспехах! "Миледи, я спасу вас!" Тьфу! — голос в ухе просто истекал ядом. — А кто должен был предварительно оценить ситуацию и просчитать алгоритм действий? А? Я тебя спрашиваю! Правильно, я! Но мы ведь бесстрашные идальго без страха, упрёка, мозгов и разумения!— продолжал изгаляться напарник. — И ждать мы не стали, поперев с налитыми кровью глазами, аки бык на корриде, на вооружённых головорезов, и закономерно получив арбалетный болт в пузо. Хорошо, что хоть аптечку у тебя мозгов хватило заправить. Поэтому и сидишь сейчас здесь, в кабаке, здоровье поправляешь. Алкаш.

— Какая же ты всё-таки язва. Как мне иногда хочется дать тебе в морду, — не выдержал я, всё ещё краем глаза посматривая на улицу. Похоже, у паренька серьёзные проблемы. Его в очередной раз сбили с ног, куртка на мальчишке была распахнута, тонкая рубашка под ней разодрана. Но он каждый раз упорно поднимался на ноги, чтобы получить очередной удар в лицо. Характерный пацан.

— Ты сначала до меня доберись, вояка. Стоп, — внезапно посерьёзнел голос напарника. — А ну-ка посмотри на мальчишку ещё раз, и не моргай.

Я выполнил просьбу, пристально смотря на мальчишку, который в очередной раз упал на покрытую ледяной коркой мостовую с разбитым в кровь лицом. Изображение рывком приблизилось, как в мощной цифровой видеокамере. Впрочем, почему как? Миниатюрные нанокамеры были встроены в сетчатку глаз, так что я мог при желании рассмотреть мельчайшую соринку с расстояния в пять километров. До сих пор ко всему этому привыкнуть не могу. Нашпиговали меня всякой хренью, как киборга какого. Впрочем, оно иногда бывает очень полезно, отрицать не стану.

— Этот мальчишка — маг! — раздался в ухе вопль напарника. — Не дай им это сделать!

Но я уже и сам видел. Под разорванной рубашкой мальчишки виднелась разноцветная вязь татуировки, такой украшали себя только маги. Один из нападавших схватил за косу мальчишку, задрав её вверх, а в руке у другого тускло сверкнуло лезвие ножа.

— Ускорение! — в кровь рванул коктейль Љ8. Связки и мышцы застонали, но выдержали, когда я буквально расплылся в воздухе, благо, что были усилены в лаборатории Конторы. Входную дверь кабака вышибло как взрывной волной. Я успел вовремя, перехватив руку с ножом, лезвие которого уже почти коснулось косы молодого мага. Немного сильнее сжать пальцы, и нападавший завопил, выронив нож.