Эспер

Пролог

— Ложись!

Тяжелая рука дёрнула меня за шиворот, заставив рухнуть лицом в подмёрзшую после ночного заморозка грязь. Надо мной пронеслась волна синего пламени, оплавив свежий вал земли перед траншеей.

— Твою мать! Ты, придурок хренов! Куда ты, салабон, хлебало своё раззявил?! — сержант, здоровенный мужик в чёрном бушлате, стащивший меня в окоп, вздёрнул меня вверх, держа за шиворот, как нашкодившего кутёнка. — Жить надоело?!

Позади раздались частые хлопки и шипение от выпущенных ПЗРК, бойцы противовоздушной обороны знали своё дело.

— Простите, я просто... — я болтался в могучей длани разъярённого сержанта, подобно кулю с дерьмом, не находя слов для оправдания.

— Простите?! Опять хлюпиков гражданских прислали? Какой, нахрен, простите? Не простите, а виноват, товарищ сержант! Когда до вас, долбодятлов, дойдёт?!

Сержант пару раз встряхнул моё совсем не упитанное тело, отчего подбородок пару раз с клацаньем соприкоснулся с грудной клеткой, и я едва не прикусил язык. Силища в сержанте была неимоверная. Очки закономерно слетели, упав в грязь на дне окопа. Только бы не раздавил, у меня осталась последняя пара, а новые на переднем крае взять негде, только запрос интенданту делать, а это долго. Да и подобрать нормальные очки с моими-то диоптриями непросто, даже на гражданке с этим были проблемы.

— В-виноват... Я просто хотел увидеть...

— Кого? Драконов, что ли? — уже спокойнее ответил сержант, разжав, наконец, руку. — Насмотришься ещё, чучело.

Позади раздался далёкий удаляющийся вой.

— О, зацепили одного всё-таки. А то взяли моду тройками летать, твари, чтоб их маму на кукан через коромысло...

Я рухнул коленями на проложенные по дну траншей доски, слепо вод руками вокруг. Да где же они...

— Держи, — сержант протянул мне очки, которые я тут же водрузил на нос. Из-за налипшёй грязи видно было плохо, и я снова их снял, чтобы протереть линзы платком, достав его из кармана шинели. — Лучше резинкой дужки свяжи, а то слетят во время боя, что тогда делать будешь, студент?

— Спасибо.

— Не за что. Ты откуда здесь взялся? Почему один на переднем крае, да ещё и... Да, где твоё оружие, сосунок? — вновь построжел сержант, нависнув надо мной своей огромной тушей. — Из какого ты подразделения, кто твой командир?

Я, как мог, вытянулся по стойке смирно, но судя по презрительному взгляду сержанта, вышло это у меня из рук вон плохо. — Отдел семнадцать. Мой непосредственный начальник полковник Сидорцев.

— Подожди-ка... — нахмурился сержант, положив на сгиб локтя ствол своего тяжёлого пулемёта, который при габаритах сержанта казался не таким уж и большим. — Полковник Сидорцев? Спецотдел? Так ты что, из этих? Как их... Эксперов?

— Эсперов, — поправил я сержанта.

— Один хрен. Ладно, свободен, студент. Нечего тебе на передовой делать, — здоровенная лапа сержанта развернула меня, придав ускорение хлопком по спине, от которого я вновь едва не сунулся носом в грязь. — Не дай бог снова полезут, ты только под ногами мешаться будешь.

Я шёл в расположение своего отделения, хлюпая сапогами по размокшей глине, всё же изредка оборачиваясь и глядя в небо. Драконов вблизи мне так как следует рассмотреть и не удалось. Только мелькнувшие из-под низко нависших серых туч тени, да пронёсшийся над головой вал синего пламени, едва не отправивший меня на тот свет. Врага надо знать в лицо. Так всегда говорил мой инструктор по боевой подготовке. Потому что, если ты его не знаешь, то пропустишь удар, которого не ждёшь. А это смерть. Да, мне показывали съёмки с поля боя, и трупы чудовищ, даже водили в лабораторию, где я, прильнув к бронированному стеклу, наблюдал, как учёные вскрывают убитых монстров, пытаясь понять их сущность. Но одно дело чёрно-белое видео, причём плохого качества, снятое на древние плёночные кинокамеры, и совсем другое, когда видишь всё собственными глазами. Цифровые камеры отказывались работать даже вблизи Проломов, что уж говорить о том, чтобы снять что-то внутри. Любая сложная техника выходила из строя за считанные секунды, даже сверху, из космоса, сделанные со спутников снимки показывали лишь серую рябь.

Я остановился, подышав на озябшие ладони. Надо бы побыстрее возвращаться в отделение, я специально встал ещё затемно, за час до подъёма, чтобы тайком пробраться на передний край и хоть одним глазком посмотреть на летающих бронированных ящеров, о которых всегда думал, что это древние сказки. Впрочем, до возникновения Проломов все в мире думали так же. Просто в один момент на Земле возникли Проломы. Всегда идеальные круги диаметром в пять километров. Всего их было сто сорок девять. Они появились в один момент, в разных странах и на разных континентах. Никакого чёткого порядка не было, в России, к примеру, было только два Пролома. Но у всех Проломов была одна схожая деталь. Все они возникли возле населённых пунктов. Как маленьких селений, так и многомиллионных мегаполисов. Это случилось 23 декабря 2032 года. Все в мире знают, что случилось потом. Неизвестная науке волна излучения, как рябь от упавшего в стоячую воду камня, распространилась от Проломов на двадцать километров, накрыв всё, чему не повезло оказаться на её пути. То есть, всему живому. И схлынула обратно, оставив после себя лишь трупы. Вернее, даже не трупы, а красную пыль, в которую эти трупы превратились.

Небольшому сибирскому селу, в котором я родился, не повезло. Оно оказалось как раз на пути Волны. Мне тогда было всего три года. Я не знаю, почему я выжил, и почему стал таким, каким стал. А учёные и военные, если и знали правду, то мне не говорили, и на детские вопросы не отвечали. Впрочем, я очень быстро отучился их задавать. Меня, как единственного выжившего после Волны, взяли под крыло военные, и я по сути стал их подопытной морской свинкой. Бесконечные анализы, пробы, исследования... Я рос практически в лаборатории, совмещённой с военной базой и полигоном. Друзей у меня не было. Да и откуда бы им взяться? На засекреченной военной базе детей не бывает. Впрочем, один раз я мельком видел неприметный микроавтобус, подъехавший к воротам базы, из которого выводили каких-то детей в одинаковой, полувоенного образца одежде, но нигде после никого из них не встретил, а на мой вопрос куратору тот ответил дежурной фразой о государственной тайне, и чтобы я не отвлекался от занятий.

Да, занятия... Меня учили всему. Выживанию в различных климатических зонах, ориентированию на местности, рукопашному бою, владению огнестрельным и холодным оружием... Часто я просто падал без сил от непосильных нагрузок, но приходила молчаливая медсестра, всегда одна и та же, делала мне какой-то укол, и тренировки продолжались. Внешний мир я видел всего несколько раз, да и то, только когда меня сбрасывали с вертолёта в какой-нибудь глуши во время тренинга на выживание. Тайга, пустыня, джунгли, заснеженная тундра... Нужно было или выжить какое-то количество дней на подножном корму, или за определённое время дойти из точки "а" в точку "б". И за всё это время я не встретил ни одного живого человека.

Это то, что касалось физического тела, которое, несмотря на все тренировки, оставалось достаточно тщедушным. Инструкторы сделали акцент на моей выносливости и гибкости, я мог пробежать двадцать километров в полной экипировке, и сразу после этого выстоять в тридцати рукопашных поединках по две минуты. Только выстоять, не победить. Мышцы после таких нагрузок, даже несмотря на то, что ел я по пять раз в день, расти отказывались категорически, на теле у меня были одни переплетённые жилы без грамма жира. Конечно, в чистой мышечной мощи тот же сержант, поднявший меня одной рукой за шиворот, как котёнка, превосходил меня на порядок. Но вот в рукопашной схватке ещё неизвестно, чья бы взяла. Я гораздо быстрее и выносливее, а мой инструктор по рукопашному бою — китаец Ли, обучил меня тому, что называют Дим-мак. Древнее китайское боевое искусство, в котором не нужна огромная сила или масса. А вот скорость и точность нужна. Как и знание уязвимых точек на теле противника, которых на самом деле множество.

Про теоретические занятия мои учителя тоже не забывали. Математика, физика, химия. Особенно её прикладной момент. Я мог добыть огонь десятком способов, и соорудить взрывное устройство из пачки муки, щепотки двууглекислого натрия и пальчиковой батарейки. А вот на гуманитарных науках мои наставники решили акцент не делать. Кроме одной дисциплины — иностранные языки. Сейчас я свободно говорил на десяти языках, мог читать на латыни и разбирать древнешумерскую клинопись. Долгое время я не мог понять, зачем всё это, мои инструкторы по тактике, наукам, или физической подготовке всякий раз уклонялись от ответов на мои вопросы. Пока однажды я не подслушал разговор двух охранников, зашедших в туалет. Я сидел в кабинке, и слышал каждое слово. Они обсуждали ядерный заряд, сброшенный правительством одной из стран, и то, что после этого началось во всём мире, где были Проломы. Обсуждали в том числе и меня. Я долгое время осмысливал полученную из подслушанного разговора информацию, после чего прижал своего куратора к стенке. И только после этого мне стали дозировано давать информацию. Разумеется, не всю, военные и учёные засекреченной правительственной структуры вряд ли сообщили бы мне всё, что знали, это я понимал. Но мои перспективы обозначили чётко. Меня готовили как разведчика-диверсанта. Там, внутри. В ином мире. Я оказался одним из немногих, кто мог это сделать и остаться в живых. Да, были и другие выжившие кроме меня. Волны, прокатившиеся по разным странам, и погубившие всё живое на своём пути, как в насмешку дали единицам выживших странные умения и способности. Поэтому нас и назвали эсперами.

* * *

После появления Проломов возникла паника. Погибли миллионы людей, особенно пострадал Нью-Йорк и Пекин. Волна накрыла эти города, унеся огромное количество жизней. Правительства многих стран не знали что делать, и мир едва не очутился на грани ядерной катастрофы. Американцы обвиняли русских, русские американцев... Потом всё немного подуспокоилось, и за дело взялись учёные, благо, что к Проломам можно было подойти практически вплотную, а Волна, один раз истребившая всё живое, больше не появлялась. А потом... У правителя одной из ближневосточных стран сдали нервы. В Пролом, который там находился, сбросили ядерное устройство, думая избавиться от угрозы. Но сделали этим только хуже. На следующий день из всех Пролмов по всему миру полезли твари, которых можно было представить только в кошмарах. Благо, что нашествие этих монстров было не массированным, и отпор люди всё-таки дать сумели. Все Проломы окружены войсками, отбивавшими волны монстров, у которых была только одна цель — убивать. Контратаковать не получалось. Даже вблизи люди начинали сходить с ума, а любая техника, даже самая защищённая, выходила из строя за считанные минуты, стоило ей попасть внутрь пятикилометровой зоны. Но даже тех секунд съёмки, которые успели передать наземные и воздушные дроны, дали информацию и пищу для размышлений.

Внутри каждого из Проломов находился целый мир. Пятикилометровые круги были именно проходами в чужой, неизведанный мир. Там были заснеженные горы, леса, моря. Странные растения и животные. Анализаторы показали сходную с земной атмосферу, значит там можно было выжить. И мне предстояло туда попасть, выжить, собрать информацию и вернуться.

Я последний раз обернулся, посмотрев на светлеющее с каждой минутой небо. Драконов видно не было.

— Данька, ты с ума сошёл! — раздался рядом громкий шёпот, и я вздрогнул от неожиданности. — А если бы полковник узнал? Он бы с тебя шкуру спустил!

— Жулька, ты что, обо мне беспокоилась? — прищурился я, посмотрев сверху вниз на неслышно возникшую в метре от меня девчонку.

— За Жульку ты у меня ещё получишь, очкарик занюханный, — погрозила мне кулачком Жулька. Вообще-то она Жу Ли. Джули, или просто Жулька, как окрестили её ребята в группе. Жу — эспер, как и я. Единственная девчонка в нашей группе, куда набрали детей со всех уголков света, но задевать её я бы не советовал никому. В рукопашной она укладывала меня четыре раза из пяти, хоть и была младше меня на год, и ниже почти на полголовы. — Шевели граблями, скоро начнётся инструктаж. Ну, рассказывай, — требовательно взглянула на меня Жу.

— О чём?— сделал я непонимающее лицо.

— Дурака не включай! — замахнулась на меня девчонка, и я резво отпрыгнул назад. Под кулаки Жульки лучше не попадать, бьёт как конь копытом, хотя веса в ней, как в дюймовочке. — Ты ведь на драконов смотреть ходил, я знаю. Ну, ты их видел?

— Нет, не успел. Темно ещё слишком было. Только издали, когда ПВО-шники заработали, — признался я.

— Эх ты, лох педальный, — фыркнула Жу, тряхнув гривой чёрных, как смоль, волос. Девчонкам разрешалось носить длинные волосы, в отличие от парней, которых стригли под ноль. — Ладно, пошли в расположение, а то мне из-за тебя ещё влетит, "самоходчик" фигов. Через час инструктаж начинается, надо ещё позавтракать успеть.

— И куда в тебя столько влазит, проглотина... — буркнул я себе под нос, тихо, чтобы эта мелкая вредина не услышала. Жулька, несмотря на маленький рост и худощавое телосложение, ела за пятерых, при этом умудряясь не поправляться ни на грамм. Впрочем, в нашей группе толстяков не было, все были сухие и выносливые, что неудивительно при таких тренировках. Я в последний раз оглянулся на стремительно светлеющее небо и зашагал вслед за девчонкой. Она права — война войной, а завтрак по расписанию.