Как я встретила вашу маму

* * *

Марти Сью? Не, я Мэри...

* * *

— Милли, будь хорошей девочкой и не смей позорить род дружбой с грязнокровками, особенно перед твоим женихом!

Последнее напутствие от заботливых родителей и наконец я свободен от их контроля.

"Не смей позориться перед женихом" — пхе, как будто он мне надо! Я хоть и не выгляжу красоткой, но о парне и мечтать не хочу! Другое дело о девушке...

Наверное, стоит объяснить такую мою позицию, но всё на самом деле просто: я — мужик! Да, я нормальный мужик и мне нравятся девушки. Что вы говорите? Почему у меня сиськи и между ног не болтается? Так перерождение или попадание, в общем — боженька решил, что в своем мире я пожил и пора в другом пожить и послал. Причем послал, как потом оказалось, в мир Гарри Поттера.

Хотя может я и не попадал никуда? Может сейчас добрые дяди кормят меня с ложечки, а я пускаю слюни и не хочу кушать кашку, потому что мои мозги немного перегрелись и показывают мне картинки по прочитанному миру? Ну ладно оставим это, все равно, какой бы не был мир — жить в нем надо хорошо.

В общем, история написанная в многих фанфиках: проснулся не в себе — понял, что что-то не так — понял, что не так — порефлексировал о бывшей тушке — понял где я и кто — порефлексировал о маленьком друге и решил стать лезбиянкой — постарался прокачаться в марти сью — вспомнил о отсутствии маленького друга — порефлексировал о крушении надежд стать марти сью и старался стать хотя бы мэри сью — школа — посылание в жопу изменения канона, из-за хамства главного героя и его свиты — провальная попытка простить диких некультурных варваров "Золотого трио" — окончательный посыл в задницу попытки изменить судьбу героя магмира — второй и третий курсы — чемпионат мира по квиддичу.

Конечно, не во всех фанфиках героя посылают, но и такое случается. А пока, мне надо найти себе купе и постараться затащить туда Пэнси. Да-да, ту самую, Паркинсон. Почему её? А вы разве по последним словам родителей не поняли кем я оказалась (да, оказалАСЬ, привык за 14 лет)? Ну тогда не буду портить вам сюрприз.

С Пэнси единственной родители разрешали свободно общаться и естественно, чтобы понять кто к чему, в детстве приходилось с ней гулять и пытаться понять ху из кто из детского лепета с частыми перескоками мыслей. Но все же общение принесло свои плоды, а с ней мы как-то подружились. Видимо, свободные уши и закрытый рот дают плюсы к дружелюбию между девушками. Правда минус в том, что конкретно тебе на эти уши садятся основательно. Но все же мы стали подругами, а ограничение родителями круга общения и холодные ночи в Хогвартсе сблизили нас ещё крепче.

Ограничение родителей происходили в основном на почве: "мы — благородная древняя кровь". Хотя с теми же Гринграссами они были в стиле: он на меня не посмотрел, противный! Ну и потом из-за этого нас с Пэнси не водили к ним играть, а их к нам.

Ну, а ночи — ночи были просто холодными и мы с девочками спали по двое, чтобы было теплее. Но все же ограничение общения сказалось и Пэнси спала со мной. Просто для тепла, а не то что вы подумали, извращенцы! Все же мы слишком маленькие пока. Правда в последний год у нас уже началось половое созревание и начала появляться фигура и грудь, но лично мне, после этого, спать с ней стало ещё приятнее.

О, пока я вам тут все рассказывал, меня нашла Пэнси, чем-то расстроенная. Так что я выполню свой долг и приготовлю ушки для подруги.

Ну, впрочем, как и обычно. Она после лета кинулась к Драко, а тот её послал. Так что обнимаем юную девушку и говорим какой плохой Драко и что она найдет себе получше. И не забываем ругать родителей, собственно из-за которых она к Драко и липнет. Вбили с детства ей в голову бред о контракте с Малфоями — она и старается установить с будущим мужем отношения. А то что контракт все еще обсуждается — лишний повод заставлять девочку активней лезть к пацану.

Все, девочка уже начала улыбаться, а я получила заверения, что я самая-самая лучшая подруга на свете и сожаление о том, что я не парень. Э-эх, знала бы ты, милая, как я об этом жалею. Но Панси уже забыла о расстройствах и, уютнее устроившись у меня в объятиях, начала рассказывать, что она видела, а что купила — пока мы не виделись. Ну, мои бедные ушки, вы уже натренированы, как впрочем и я, так что давайте обсудим с девочкой, что модного в этом сезоне.

Панси убежала от меня в середине пути. Правильно: проблемы забыты, настроение, после разговоров, поднято — надо пойти и простить Дракусика. Ну, а я, а я, а я — пойду поброжу по поезду, может узнаю интересные новости, а если нет, то почитаю что-нибудь.

* * *

Почти сон в осеннюю ночь...

* * *

До Большого зала, я Панси — не видела.

Уже в нем она оказалась подле Дракусика и увлеченно о чем-то рассказывала. Ну, а дальше распределение, ужин, новости о Турнире... Точно, я уже и забыла о нем, надо сделать ставки... И поход в гостиную.

Как обычно ложились спать парами, но вот за лето "кое-что" у всех выросло и сначала дружно пообсуждали у кого и на сколько выросли, а потом решили проверить тактильно. И автором идеи была не я, честно-честно не я. В итоге: у меня самые маленькие, затем побольше у Дафны и лидеры Панси с Трейси, у них примерно одинаковые. Видимо от впечатлений от сравнения размеров, ночью мне снилось, как мы все вместе посреди комнаты занимаемся сексом.

Я как раз играла язычком с сосками Трейси, пока пальчиками ублажала Дафну, которая ласкала своим язычком Панси — когда меня разбудила последняя. Оказывается сон был слишком ярким и я начала ласкать её во сне.

Красная от смущения, Панси поинтересовалась, что мне снилось, а я, видимо со сна. правдиво ответила.

— Но... но... это же неправильно. — Тихонько шептала в темноте девочка. — Девочкам нельзя с девочками!

— Почему? — Так же шепотом спросила я.

— Нуу... девочка должна выйти замуж за мальчика и потом они... занимаются этим и он... вставляет в неё... свою штуку... — все, Панси окончательно засмущалась.

Мы ещё немного полежали в тишине.

— Милли, может все-таки прекратишь? — очень смущенно прошептала она.

— Что?

— Гладить меня ... там. — Вот это "там" было сказано с очень возбужденным придыханием, так что крышу у меня сорвало окончательно.

— Тебе не приятно? — кажется даже слегка мурлыкнув, спросила я.

— Прия-ятно, но это не... не правильно... — а дыхание то у неё участилось, да и ножки она непроизвольно немного развела.

— Я обещаю, что никому не расскажу. Никто об этом не узнает, а тебе ведь приятно?

— Но... но... — пыталась она найти причины, но я не дала ей такой возможности.

— Тише, милая, — прошептала ей и закрыла её ротик поцелуем.

Сначала она, видимо, удивилась, так как просто лежала не шевелясь, но постепенно она начала отвечать мне. Наши язычки сплелись, лаская друг друга, а я немного усилила ласки её киски, второй ручкой крепче прижимая её к себе и гладя её спинку и попку. Панси тихонько застонала, её руки, сначала неуверенно, но постепенно все смелее, гладили меня по спинке. Постепенно они дошли и до попки, а затем, она нерешительно попыталась повторить мои действия с её киской. Её пальчики погладили мою дырочку, затем не спеша поднялись вверх по самому краешку нижних губок и начали массировать клитор.

Панси не выдержала и, застонав в мой ротик, кончила первой. Я же не стала продолжать, а дала ей время прийти в себя.

— Милли, это было чудесно, — немного отойдя от первого оргазма, она крепче прижалась ко мне.

— Всё, давай сегодня спать, а завтра повторим, — я чмокнула её губки.

— Повторим? — смущенно прошептала Пан. — Но если все узнают? Тогда...

— Тшш, — зарыла её ротик, — я ведь обещала никому не рассказывать. Я ведь тебе не врала?

— Нет, ты сама лучшая, — тут она меня поцеловала. — Я бы хотела, чтобы ты была парнем и выйти за тебя, а не за Драко.

— Давай спать, милая.

-Да, сладких снов, Милли.

— Сладких, Пан.

* * *

Учится, учится, учится....

* * *

Утром так вышло, что я проснулась раньше всех. Не знаю стало ли этому причиной то, что вчера я так и кончила или то, что Панси, лежа на моей руке, закинув на меня свою руку и ногу и сопя мне в шейку, отлежала мне эту руку — но я проснулась рано.

Осторожно освободится от подруги — не вышло, пришлось будить.

Немного повернувшись к ней, так чтобы её ножка оставалась на мне, я осторожно просунула руку ей между ножек и начала осторожно гладить её киску пальчиками. На это Пан немного застонала и ещё немного раздвинула ножки, давая моим пальчикам более полный доступ, а между ножек стало влажно. Не останавливаясь на этом, я принялась ласкать её дырочку, иногда оставляя её, чтобы потеребить набухший клиторок.

Всё ещё не просыпаясь, Панси снова застонала и прижалась ко мне. Между её ножек было уже жарка и мокро от выступившей смазки. Погладив её ещё немного, я оставила пальчики прижатыми к киске, но двигаться перестала. Пан на это, не смотря на то, что спала, начала сама двигать попкой — стараясь потереться о мои пальчики.

Дав ей потереться о них ещё немного, я их убрала. Панси ещё немного подвигалась, но не ощущая их попыталась их найти, заодно начав просыпаться. Тут я снова начала ласкать её между ножек, от чего глаза подруги широко раскрылись и в них мелькнул страх, а её тело напряглось.

— Доброе утро, Пан, -ласково прошептала я ей. — Как спала? — Между тем мои пальчики продолжали свои ласки.

Подруга расслабилась и покраснела, видимо вспоминая наш вчерашний вечер.

— Доброе, Милли. Прекрати, а то нас заметят. Сколько сейчас время? — говоря это, она попыталась сжать ножки, но только крепче прижала к себе мою руку, что вызвало у неё стон наслаждения.

— Скоро вставать, поэтому я тебя бужу, — на это она опустила глазки и залилась румянцем.

— Странный способ побудки, — пытаясь побороть возбуждение, произнесла Пан. — Милли, ещё немного и я ... всё.

— Нет,— улыбнувшись и убрав руку сказала я. — Я же сказала, что мы повторим вечером. — На этих словах, я заметила промелькнувшую в её глазах досаду. — И сегодня я тоже хочу свой оргазм. — А вот тут в глазах Пан было осознание, что вчера кончила только она, и стыд за это.

— Давай я сейчас... — Начала она, опуская свою руку мне между ножек. Но я её остановила.

— Пан, вечером, а то сейчас и вправду девочки проснутся.

— Я вечером тебя... тебя... ну в общем, ты поняла... — она так мило засмущалась, что я не выдержала и чмокнула её.

Решив ещё немного её поддразнить и смутить, я показала ей свои пальчики, которые были мокрые от её соков.

— Хотя, может дать тебе кончить? Смотри какая ты мокрая.

— А... время... — мрр, мне так нравиться её смущать!

— Пан, — я привлекла её внимание и подождала пока она поднимет на меня взгляд, а затем медленно облизала с пальчиков её выделения и прошептала, глядя в её глазки: — Ты солененькая, но вкусная там.

Всё. Пан, смущенно пискнув, вскочила с кровати и скрылась в ванной.

Я же ещё немного полежала улыбаясь, вспоминая её реакцию, и разминая руку, чтобы восстановить кровообращение.

После утра, целый день, Пан хоть и смущалась, но была рядом со мной. Она даже почти не смотрела на Малфоя, что того очень удивило.

Мы вместе пошли на завтрак, затем на занятия. На завтраке моя подруга была все ещё немного красной, но я не стала её ещё больше смущать. На занятиях, в первый день, учителя просто проверили, что мы помним. Так что ничего особенного не было, а Пан слегка расслабилась.

А вот во время ужина, я снова начала действовать. Панси уже расслабившаяся, обсуждала со мной уроки. Я же, поймав момент, когда она посмотрела на меня, облизнула с пальчика крем.

— Ммм, вкусно.

— Мили! — Панси покраснела и отвела взгляд, милашка! И чего она парням не нравиться?

— Все, все, больше не буду. Тем более уже ве-чер, — протянула я, чем ещё раз её смутила. Но не смотря на всё смущение, делать уроки, она пошла со мной.

В первые дни, учителя особо не зверствовали, поэтому мы быстро написали по паре свитков и с чистой совестью пошли в гостиную, где присоединись к Трейси и Даф в обсуждении летних новостей.

Но вот уже отбой, мы с Панси на моей кровати, а Даф с Трейси на своей. Не смотря на то, что спим так уже три года, Пан сегодня очень смущается ложиться со мной. Но всё-таки ложиться и придвигается поближе.

Ещё немного поболтав с девчонками, мы желаем им спокойной ночи и задергиваем полог кровати, а я ещё ставлю чары заглушения.

— Что мы будем делать? — робко спрашивает Пан.

— Я буду доставлять тебе удовольствие. Тебе ведь понравилось? — произношу ласково и с улыбкой. В ответ получаю ответную и робкий кивок. — А вот ты, ты будешь учиться!

— Учиться? — удивленно переспрашивает она.

— Учиться доставлять удовольствие мне, — мурчащим тонов отвечаю.

— Я ... Я постараюсь, — какая она милашка! И я нежно целую её сладкие губки, стягивая с неё ночнушку.

* * *

А мне понравилось!

* * *

Отстранившись от её губ, чтобы снять ночнушку, я прильнула к её шейке, пока мои руки начали массировать её грудь. Легкий стон, сорвавшийся с её губ, от этой немудрено ласки, казалось стер все мое благоразумие. Я, вместо легких нежных поцелуев и поглаживаний, сдавила её сосочки и с силой втянула свои ротиком воздух, ставя на шее Панси засос. Но последовавший легкий вскрик подруги, привел меня в себя.

— Прости, Пан. Я увлеклась.

— Ничего Милли, было не больно, просто неожиданно, — и нежно мне улыбнулась. Какая она.... Хочу её... очень хочу....

— Я тебя хочу, — честно призналась ей. — Я безумно тебя хочу.

О, господи, она снова покраснела! Как же это меня заводит! Но, кажется, она набралась смелости для чего-то, вон какая решимость засветилась в её глазках.

— Я ведь не против. — Эээ? Она сказала это с ... урчанием? — Но... — "Но"? Что за "но"?— ...сегодня ведь моя очередь делать тебе приятно?

На этих словах, она сама меня поцеловала, а ручками стала раздевать меня. Кажется, я очень плохо на неё влияю, ведь ещё пару минут назад она смущалась, а теперь сама раздевает меня. Но надо брать себя в руки хоть на немного, все же я опытнее и должна хотя бы направить её.

— Да, сейчас твоя очередь. — Произнесла я, пока она стягивала мою ночнушку. — Давай немного сменим нашу позу, так будет удобнее.

Я села на кровати, прислонившись к спинке, и притянула её к себе.

Она начала повторять мои недавние действия: лаская руками грудь и целуя шейку. Я же наслаждалась, гладя её по спинке, груди, животику.

— Нежнее, — прошептала ей на ушко, когда она особенно сильно сдавила грудь. — Попробуй язычком, — и надавила немного на её затылок, направляя.

Дальше мне оставалось только получать удовольствие от её язычка, иногда поправляя и направляя. Она только немного замялась, когда я направила её головку между своих ножек, но все же её язычок продолжил свои ласки.

— Странный вкус, — сказала Панси, прижимаясь ко мне после моего оргазма. — Но все же, мне понравилось делать тебе приятно.

— А когда я делаю тебе приятно — нравиться меньше? — Спросила я, улыбнувшись. — Может, теперь только ты мне будешь приятно делать?

— Нет. То, как ты мне делаешь, мне больше нравиться! — быстро сказала Пан.

— Правда? — добавила в голос сомнение.

— Ээй! Не прикидывайся! — Панси быстро раскусила мою игру. — Ты все и так знаешь!

Я на это только захихикала, глядя на возмущенную подругу. Но все же быстро прекратила и поцеловала её.

— Знаю, но мне приятно слышать, что тебе это нравиться, — оторвалась на секунду от её губок. — Давай продолжим и сделаем тебе хорошо? — на что получила одобрительный поцелуй от неё.

* * *

А? Секс это не всё? Разве?

* * *

Эхх, как же вчера мы повеселились, жаль только, из-за этого проспали.

Нас разбудили Даф с Трейси, которые встали раньше и уже собрались на завтрак. Хорошо, что мы вчера, после наших занятий, снова оделись, а то бы у девочек возникли лишние вопросы. А так, просто по-соседски разбудили и оставили приводить себя в порядок.

Времени у нас оставалось мало: мы успевали впритык позавтракать и добежать на урок, до его начала — так что решили завтрак пропустить. Этакая своеобразная диета. Так что мы ещё пару минут повалялись в обнимку с поцелуями и Пан пошла в душ. Я же последовала за ней, чтобы помочь "потереть спинку", хи-хи.

На урок мы все-таки бежали — процесс натирания спинки затянулся и превратился в процесс "у девочки между ножек должно быть очень чисто, давай я тебе помогу потереть там".

Панси снова была со мной весь день! Мне так приятно, когда она рядом! Похоже, я влюбилась. Жаль только, что без становления одной из нас или даже обеих — Предателем крови, мы не сможем быть вместе. Ведь этим нанесем урон роду, не выполнив обязательства. Хотя мой женишок — умрет на седьмом курсе от собственного Адского пламени, а вот что с Панси? Точно это будет не Малфой, но ведь после их отказа — родители Пан найдут другого....

Ладно, посмотрим на ситуацию немного позже, а пока просто будем наслаждаться близостью друг друга.

Вечером мне пришло письмо от поверенного нашего рода, с перечнем коэффициентов ставок на Турнир. Ну что можно сказать? Гарри Поттер — знаменит. Ставки на его попадание в турнир — 2 к 1. На его победу в нем — 1 к 3. И как мне на этом заработать?

За четырнадцать лет, мне удалось скопить примерно 500 галеонов. Это лично мои деньги, которые лежат в отдельном, личном сейфе, доступ к которому имею только я.

Детский сейф — управляется поверенным рода, и отчеты по нему идут отцу, который проверяет мои траты. Этот сейф будет моим приданным на свадьбе, поэтому отец следит за тратами очень строго.

Но 500 на 3 будет 1500, а это не много. Так что мне надо найти ещё варианты ставок, чтобы максимально усложнить свою, этим подняв коэффициенты.

Итогом размышлений стали ставки на: неожиданность в начале турнира, участие в нем Поттера, несколько чемпионов и Поттер будет одним из них, на Турнире кто-то умрет, какая делегация прибудет в школу первой. Благодаря всему этому — коэффициент поднялся до 20.

Панси, бывшая со мной, заинтересовалась тотализатором и добавила к моей ставке сотню галеонов, ей родители пока ничего не жалеют, в надежде на охмурение Драко. Так что итоговой ставкой стали 600 галеонов, которые я надеялась превратить в 12 тысяч.

В дальнейшем, до самого прибытия гостей — ничего интересного не было. Ну, я имею в виду из событий, потому что по ночам, в нашей кровати было очень интересно.

Мы с Панси пробовали новые позиции, узнавали самые чувственные места друг друга — в общем, наслаждались друг другом. Мне кажется, девочки что-то начали подозревать, но пока они молчат, а от родителей ничего гневного не приходило. Вернее от моих родителей. Родители Панси слали ей письма с вопросами о состоянии охмурения Драко и советами, а также ругали её за малые успехи в этом.

После этих писем, Пан приходилось отрываться от меня, с которой ей было хорошо, и идти к Драко, который её игнорил или говорил гадости. Панси тогда возвращалась в комнату грустная и нагруженная из-за просьб родителей, а я утешала ее, просто обняв и шепча глупости на ушко. В те ночи мы не ласкали друг друга, а просто лежали, крепко обнявшись, пока не засыпали.

* * *

Милли, ты что?

* * *

Делегации других школ приехали в середине октября. Нас всех выгнали встречать их, несмотря на довольно прохладную погоду, но спасибо согревающим чарам — мы не замерзли.

Как я и помнила, первыми прибыли французы. Все было, как и в книгах: гигантская карета, гигантские крылатые кони и гигантская директриса, сразу покорившая нашего лесника и учителя УЗМС. Так же, как и в каноне, французы были одеты в тонкие мантии и сразу замерзли, но почему-то согревающие чары не использовали, а быстрее зашли в замок.

Следом за ними прибыли дурмштанговцы со своей звездой — Крамом. Его появление вызвало возбужденные шепотки и судорожные поиски ручек с пергаментами — на автографы. Хотя некоторые девушки были не против его росписи прямо на теле и, как я понимаю, при свечах в кроватке.

Когда гости зашли в замок, нас всех погнали в большой зал на праздничный ужин в их честь. На нем и рассказали о правилах турнира и способе подачи заявки. Правда, я слушала не внимательно, и многое пропустила, зная все это из канона.

За ужином, мы с Пан познакомились с ученицей Дурмштанга — Иванкой. Она была соотечественницей Крама, была довольно симпатичной и общительной. Мы договорились, что покажем ей окрестности на выходных, а она расскажет о своей школе, также договорились пригласить пару француженок и расспросить их про Шармбатон.

Вечером, уже немного удовлетворенные, мы лежали с Панси в обнимку и обсуждали нашу новую знакомую и варианты, куда её сводить. Подруга лежала у меня на плече, слегка прикрыв глазки, и предлагала интересные и красивые места школы, а я внимательно слушала её, гладя её попку, и иногда возражала или одобряла её предложения.

Наконец, выбрав места, я спросила:

— Тебе понравилась Иванка?

— Ну да, мы же уже говорили об этом? — недоуменно посмотрела она на меня.

— То есть, ты была бы не против повторить все, что мы делали, с ней? — объяснила я свой первый вопрос.

— Милли, ты что? — Она смутилась, но потом подозрительно и с обидой посмотрела на меня: — Я тебе надоела?

— Нет, что ты? — Быстро проговорила, пытаясь её успокоить. — Я тебя люблю! Я просто хотела узнать, как ты относишься к мысли, что нас будет трое? Представь: я целую твою шейку, спускаясь все ниже, а она, занимает мое место, и терзает сначала твои сосочки, а позже — губки.

Говоря все это, внимательно смотрю в её глазки, и каждое слово сопровождаю нежным прикосновением пальчиками, показывая, куда буду её целовать. Когда мои пальчики достигают её киски, там уже довольно мокро, а в её глазках я вижу желание. Несколько нежных движений у неё между ножек и слетающий с губ стон, я накрываю поцелуем, на который она с жаром отвечает.

Мы снова начинаем наши ласки.

* * *

А что это вы делаете?

* * *

На следующее утро, немного смущаясь, подруга осторожно высказалась, что не против попробовать втроем. Но на вопрос, как мы это сделаем — у меня пока не было ответа. Я в этом честно призналась и предложила не спешить, а сперва лучше познакомиться с Иванкой. Так что мы понемногу с ней общаемся, узнавая лучше, а заодно показываем ей окрестности.

Француженок мы не приглашали, они ещё в первый день познакомились с несколькими воронами и стайками ходили с ними. А подружки Иванки остались в их школе, а здесь были только однокурсницы с других факультетов Дурмштранга, с которыми она знакома, но не очень общается.

Так что мы гуляем втроем, иногда впятером, когда к нам присоединяются Трейси с Дафной. Хогвартс особого впечатления на нашу гостью не произвел. Да — древний замок, да — одна из старейших школ — но у них школа не хуже. Так что мы просто гуляли, наслаждаясь сравнительно теплыми осенними днями, обсуждая разные девичьи секреты, которые вам знать не надо.

Иванка была интересной собеседницей и очень милой девушкой. У неё, как и у нас, уже был брачный договор, который она исполнит следующим летом, после окончания школы. Да, она была старше нас, но общаться с нами не перестала. Даже когда мы с Панси поцеловались у нее на глазах и предложили ей попробовать — она просто отказалась, но продолжила наше общение. Мы хорошо к ней относились, не кичились и не смеялись над её случайными ошибками, показывали интересности в школе и внимательно слушали её мнение — из-за этого она не видела смысла прекращать наше общение из-за наших с Пан "игр".

Скоро наступил ноябрь, и были оглашены чемпионы. Канон наступал, и моя ставка снова сыграла, приблизив меня к выигрышу. Панси радовалась за меня, как будто она выиграла миллион, и вечером сразу набросилась на меня, как только мы оказались в постели.

Её язычок игрался с моими сосочками, пока её ручка ласкала меня между ножек. Мне было очень приятно, вот только чары мы не наложили и остальные наши соседки могли все слышать. Более того, они услышали и заглянули к нам!

— Ч... ч... что-о вы делаете? — заикаясь, спросила красная, как рак, Трейси. Дафна хоть и смогла сдержаться, но её щечки предательски краснели.

Панси прекратила свои ласки и испугано прижималась ко мне.

— Делаем друг другу приятно, — решила сразу поставить все по местам я.

— Но... но вы же обе девочки? — Смущение, казалось, только усилилось.

— Да, и поэтому мы этим не нарушаем ни брачных контрактов, ни кодексов рода. — Так же спокойно отвечаю. — И при этом мы получаем удовольствие, — на этих словах целую Пан. На что она с удовольствием отвечает, видимо, веря в мои силы, разрешить эту ситуацию. — Давайте вы тоже попробуете? — предлагаю им, оторвавшись от подруги.

Девочки застыли, ещё больше покраснев, но я не стала ждать их ответа, а, кивнув Панси, обняла и поцеловала Трейси. Подруга, поняв мой кивок правильно, повторила это же с Дафной.

* * *

Давай повторим!

* * *

Девочки замерли в наших объятиях. Поначалу шокированные, они не сопротивлялись, но постепенно, под действием наших язычков, они начали робко отвечать.

Когда Трейси достаточно увлеклась, я оторвалась от неё и посмотрела на Пан с Даф. Они самозабвенно целовались, причем ночнушка Даф была поднята, а руки Пан гуляли по её телу, не встречая преград.

— Пан, на кровать ложи и продолжай, — порекомендовала я подруге. Трейси не пыталась вырваться из моих объятий и с удивлением смотрела на них.

Не став отрывать девочку от столь приятно картинки, быстро стащила с неё ночнушку, а последовавший за этим смущенный писк, заткнула ещё одним поцелуем и осторожно положила её к подругам.

Мы с Пан уверенно ласкали девочек, все больше их распаляя. И вот мы отрываемся от их губок и начинаем медленно спускаться ниже. Целуя шейку, скользнув язычком по ключицам — мы доходим до груди.

Их сосочки, такие разные по размеру и цвету, одинаково напряжены от возбуждения. Смотря друг на друга, мы с Пан осторожно берем их в ротики и начинаем посасывать, чем срываем с губ наших партнерш одинаковые стоны наслаждения. Улыбнувшись друг другу от такой реакции, мы сосредотачиваем наше внимание на телах наших партнерш, стараясь доставить им максимум удовольствия. Стоны становятся все громче и продолжительней. Их тела выгибаются навстречу нашим язычкам и ласкам.

Вдруг стоны становятся глуше и тише. Мы с Пан поднимаем головы к лицам наших соседок и видим, что они страстно целуют друг друга ничего не замечая. Улыбаемся, переглянувшись между собой, и немного отстраняемся от их тел. Они так увлечены, что замечают это ещё не скоро, а когда отрываются друг от друга и, оглядываясь, замечают наблюдающих нас — дико смущаются.

Мы им по-доброму улыбаемся и опускаемся к их кискам. Там уже настоящий пожар с потопом. Их мокрые розовые лепестки, слегка подрагивают от желания и мы не заставляем их больше ждать, а приникаем к ним, срывая более громкие стоны у обеих.

Под нашими язычками, девочки мечутся по постели, сминая руками простынь. Наконец их руки встречаются и крепко сжимаются между собой, а сами они вновь целуются. Ещё пара минут ласк, и они отрываются друг от друга с громким стоном, а их тела подрагивают от накатившего удовольствия.

Когда девочки уставшие ушли спать к себе на кровать, мы с Панси снова лежим, обнявшись, и обсуждаем, что произошло.

— Знаешь, а хоть я и не кончила, но мне понравилось делать приятно Дафне. Как думаешь, они захотят повторить? — Уже засыпая, спрашивала меня Пан. — Только не язви опять, ты же знаешь, что я тебя тоже люблю.

— Тоже? — Все же не язвить у меня плохо получается.

— Я помню твое признание. Милли, я тебя тоже люблю.

— Не знаю, захотят ли, но сегодня им точно понравилось. — Не зная, как реагировать на неожиданное признание, я ответила на предыдущий вопрос.

— Успокойся, все хорошо. Мы друг друга любим и это главное. — И видя мой взгляд, продолжила: — Не забывай, что я тебя давно знаю и выучила. Твоя язвительность тебя не спасет.

И поднимаясь ко мне — целует мои губки. Поцелуй очень нежный и трепетный, хочется, чтобы он не кончался. Но Панси отстраняется от меня и глядя в мои глаза, серьезно говорит:

— Милли, я люблю тебя и всегда буду тебе рада, не смотря на наших будущих мужей.

— Панси, я тебя люблю и всегда буду тебе рада. — Повторяю за ней, и мы просто смотрим, друг на друга и улыбаемся.

И уже снова умостившись удобнее и обнявшись, слышу от неё:

— И я не против других девушек, если ты будешь со мной.

* * *

Это, что было?

* * *

С той ночи мы больше не накладывали заглушающих чар, и наши соседки могли слышать наши стоны и вскрики. Но их это мало волновало, так как на следующую ночь они присодинились к нам. Мы снова довели девушек до оргазмов, но уже попросили об ответной "услуге". Свое впечатление они нам не рассказывали, но иногда, когда мы с Панси просто ложились спать, с их кровати доносились сладкие стоны.

Как-то незаметно прошел первый тур, и мои ставки вновь сыграли, приближая ко мне выигрыш. Панси снова радовалась за меня и, наверно решив улучшить и без того прекрасное настроение, договорилась с Даф и Трейси, и весь вечер они втроем меня радовали, не давая ответить им на их "любезность". Но все же, договорившись с девочками, я на следующую ночь осталась с Пан в кровати вдвоем.

Закончив с поцелуями и поглаживаниями, я положила Паси на животик, и целуя её спинку, медленно спустилась вниз. Немного поиграв язычком с её киской, я подключила к ласкам свои пальчики, что заставило подругу оттопырить попку, открывая мне более полный доступ к её дырочкам. Да дырочкам. Я оторвалась от киски и слегка поднявшись, пока мои пальчики ласкали её клиторок, осторожно лизнула колечко попки. Мне наградой был раздавшийся от подруги смущенный писк, который впрочем быстро сменился стонами, стоило мне усилить ласки киски. Но на этом я не остановилась, и, продолжая ласки пальчиками, начала язычком всё уверенней играть с её верхней, в этом положении, дырочкой.

Панси кончала, её дырочки судорожно сжимались, но я её не отпускала, продолжая ласки. Когда мой язычок начал свободе входить в её попку, я заменила его пальчиком. Обессиленная подруга не могла сопротивляться, а только глухо застонала, когда я ввела его и начала осторожно двигать. Подождав, пока он встанет входить легче, я добавила ещё один, вызвав очередной стон, который впрочем быстро сменялся следующим, стоило мне начать двигать своими пальчиками в её попке. Но только на этом я не остановилась, и пока пальчики двигались в попке подруги, я ротиком снова начала играть с её кисой.

Казалось обессиленная Пан, начала помахивать мне попкой, все больше насаживаясь на пальчики. Немного болезненные по началу стоны, быстро сменились на стоны удовольствия, а им отвечали такие же, доносившиеся с соседней кровати. Видимо девочки не выдержали и решили тоже "поиграть".

Стоны моей подруги становились все громче и вскоре она, вскрикнув, кончила. Я оторвалась от её дырочек и прилегла рядом с ней.

— Милли, что это было? — Посмотрев на меня, слегка заплетающимся языком спросила она.

— Я тебя поблагодарила за вчера, — отвечаю, улыбнувшись. — А тебе не понравилось?

— Попа болит немного, а так ... теперь можешь делать со мной все что захочешь, — улыбаясь говорит мне.

Мы с девочками, с той ночи, играли не только с кисками, но и с попками. А вскоре было объявлено о бале.

Меня пригласил жених. Винсент почти сразу после объявления, подошел ко мне. Я, сначала, предложила ему попробовать пригласить кого-нибудь другого, ведь мы и так помолвлены и должны будем жениться, так что ещё успеем надоесть друг другу. Но Крэбб сказал, что раз мы помолвлены, то должны идти вместе, а там уже можем разойтись. В общем, он и сам был не против найти кого-нибудь на балу.

* * *

Просто бал. Просто?

* * *

Вот казалось бы, тебя уже пригласили, чего уж волноваться? Это если у тебя нет жениха или он немного туповат, то стоит волноваться или намекнуть о приглашении. А если жених сильно туповат, то намекнуть хорошим ударом по тупой башке. Но нет, даже когда тебя пригласили, надо обсудить наряды, чтобы они друг другу соответствовали, надо после этого обсуждения заказать этот наряд и успевать ходить на примерки, чтобы твое платье или мантия, или в чем ты вообще хочешь пойти, хорошо на тебе сидело, было нужного цвета и прочее, прочее, прочее.

И все выше перечисленное это только если у тебя есть жених и возможность это сделать. А как вообще с этим справляются маглорожденные? Да, в списке необходимого к школе была парадная мантия, но если за полгода вы чуть-чуть подросли? А в чем же пойдет ваш кавалер? А как самой привести в порядок личико и волосы? А вообще вас пригласят или нет? Ужас...

Я даже, как -то ночью и не смотря на приглашение жениха, предложила пойти только нам девочкам. А что? Я и Даф, как самые плоские, оденем мужские костюмы и пригласим Трейси и Панси, ведь уже даже и спим вместе.... За это они меня в шесть рук "наказали" заставив кончить раз пять подряд и умудрившись вставить в мою бедную, пока не готовую к такому попу — целых пять пальцев.

Мои подружки всё больше волновались о приглашении, ведь идти на бал самой, без сопровождающего кавалера, это .... В общем улыбки щедро дарились парням, в разговорах голос был ласковым и нежным, а число "случайных" касаний груди или попки поражало. Но в итоге партнеры были у всех. Панси даже как-то умудрилась получить приглашение от Малфоя.

Теперь мы часто пропадали на примерках и обсуждали у кого какое платье.

Но вот, наконец-то, настал бал. Я давно все обсудила с Винсентом и была готова после пары танцев скрыться, давая ему возможность познакомиться с какой-то девушкой и заодно самой избегнуть лишнего внимания парней. Пусть я и не красавица, но мало ли чего они выпьют и чего захотят, а я люблю девушек.

Мы дружненько пошли в зал, встретили чемпионов, обсудили девушек и парней, а также их наряды, перекусили и пошли танцевать. Девочки кружились с своими партнерами, я тоже станцевала с Винсом пару танцев, а затем, тихонько с ним попрощавшись, пошла переоделась и начала бродить по школе.

М-да, и зачем было так стараться ради пары танцев? Долбанные приличия и правила! Нет, если бы я пошла с девочкой, я бы с удовольствием и потанцевала и осталась бы до конца! Но с парнем? Долбанные приличия!

Так я и гуляла по замку, пока ученики не начали расходиться. Чтобы никому из них не попасться на глаза, я спряталась в пустом классе. Думала часик посижу и смогу смело возвращаться в комнату, девочки уже будут там.

Мне оставалось ещё минут пять, когда в класс влетела заплаканная Грейнджер.

М-даа, кто так делает? Если хочешь скрыться и проплакаться, то хотя бы зайди в конец класса, а не падай за первую парту! Тебя ведь почти сразу видно с двери, да и слышно в коридоре лучше. А ещё отличница! Да она даже чары заглушения не установила! Впрочем и так все знали, что она даже думает по книжному, а в сопливых романах героиня так и плачет в первом попавшемся помещении и её никто не находит, кроме прекрасного принца. Впрочем, сегодня Гермиона выглядела очень хорошо, да и вообще была вроде не плохой девушкой.... Ладно я даже прощу её немного и сыграю роль принца.

А ведь для парней и меня раньше — бал это так просто!

Ну ладно, подхожу и присаживаюсь рядом с Грейнджер.

— И чего одна из самых красивых девушек этого бала плачет?

Рыдания затихают, а она быстро поднимает голову, и, увидев меня, пытаеться быстро вскочить и убежать, но я быстрее. Я быстро обнимаю её, не давая вырваться, и после пары минут борьбы она больше не сопротивляется.

— Отпусти меня, — слышу от неё.

— Гермиона, — тяжело вздыхаю и продолжаю, — успокойся. Никто тебя не будет проклинать и обзывать. Считай, что сейчас я твоя самая близкая подруга и готова тебе подставить плечо поддержки.

— Почему это? — Как недоверчиво сверкает глазками, хоть в них ещё и остались следы слез, но она уже собрана и готова воевать с подлой слизеринкой.

— А почему одна из самых красивых девушек бала плачет в одиночестве в пустом классе? — ээх, моя язвительность опять вылезла! Но все же кажеться она помогла. Гермиона немного потупилась и растеряла свой воинственный настрой, так что надо продолжать: — Можешь ни о чем не рассказывать, просто посиди со мной. — И чуть крепче обнять, прижимая её к себе.

Не вижу её лица, но хоть она ещё и напряжена, вырваться больше не пытается.

Постепенно она снова расслабляется и начинает снова всхлипывать, а я, в ответ на это, осторожно глажу её головку.

— Это все Рон, — сквозь слезы начинает она. — Вот почему он столько лет не замечал, что я девушка, а стоило кому-то меня пригласить — начал ревновать? Он как собака на сене... — постепенно девушка все больше распаляется, и её уже не волнует, что её обнимает слизеринка. Она выплескивает на меня все свои чувства, все обиды на рыжего придурка. — Вот почему? — заканчивает свою речь она и вновь затихает, незаметно для себя, полностью перебравшись мне на руки.

Я же не против, и, продолжая её поглаживать, пытаюсь объяснить, почему большинство парней в таком возрасте — идиоты. А также почему один конкретный рыжий — огромная задница. Постепенно она даже начинает подхихикивать, а ещё немного времени спустя, уже полностью успокоившись, даже пытается оправдать его.

Так за разговорами прошло довольно много времени, и мы давно уже должны были быть в кроватях, когда это заметили. Так что начали прощаться, собираясь расходиться. Но Гермиона, не смотря на прощания, все еще пытается оправдать и возвеличить Рона в моих глазах. Решив немного подшутить над ней, я её целую.

Поначалу она шокирована, что позволяет мне проникнуть к ней в ротик язычком. Затем пытается сопротивляться, но я её все ещё обнимаю и только углубляю поцелуй. Наконец она сдается и принимается мне отвечать, обвив мою шею руками.

Я увлеклась и не знаю сколько мы так простояли. Но опомнилась я когда мои руки мяли её попку, а она постанывала мне в ротик. Так что я отстранилась и остановила потянувшуюся за мной Гермиону. Она, поняв, что сейчас произошло, густо залилась краской.

— И какая будет реакция на твой поцелуй со слизеринкой? — Ехидно спрашиваю её.

— Ты... ты..., — пытается что-то сказать она, но я её прерываю:

— Я не против повторить и никому про это не скажу, тебе тоже не надо никому про это рассказывать и ничего не будет. — Легко чмокаю её: — Всё нам пора расходиться. — И уже в дверях добавляю: — зато представь какое выражение лица будет у Рона, если он узнает о нашем поцелуе?

Слабое хихиканье долетело до меня, когда я закрывала дверь.

* * *

Окончен бал

* * *

После бала наши с девочками совместные ночи стали очень редки. Каждая из них, кроме Панси, старалась наладить взаимоотношения с партнером по танцам и немного стеснялась наших "игр". У Панси же был Драко с её родителями.

После бала Драко стал более терпимо относиться к Пан, а её родители, узнав об этом, стали сильнее подталкивать её к нему, надеясь на скорейшее заключение договора из-за их близости. Так что подруга стала больше проводить времени с ним, по вечерам рассказывая мне о своих успехах. И хотя отношение к ней Дракусика немного улучшилось, но ей было по прежнему трудновато терпеть его хамство и самомнение. Ведь он принимал её рядом, как нечто само собой разумеющееся, и обращался соответствующе, но хотя бы открыто посылать перестал.

Так что вечерами я утешала морально выжатую Панси, не имеющую желание ни на что другое кроме сна. Только в редкие дни мы могли поиграть друг с другом даря наслаждение и показывая наши чувства друг к другу. И обычно именно в такие дни наши соседки, возбужденные нашими стонами, присоединялись к нам.

Также я рассказала подруге о Гермионе. Панси подтвердила, что она не против других девушек и по-прежнему меня любит, только пожалела, что, из-за Драко, не может чаще быть со мной. Также весело хихикая фантазировала о том, какие лица были бы у грифов, узнай они о нашем поцелуе. Или о том, что бы было если бы мы с ней переспали, а грифы об этом узнали, особенно шестой Уизли. И пыталась придумать варианты соблазнения гриффиндорки, особенно замечая иногда, как та бросает на меня взгляды немного краснея и улыбаясь. Так же мы повеселились пытаясь придумать реакцию Малфоя, если бы он узнал, что мы соблазнили Грейнджер.

Так незаметно прошел второй тур, который порадовал меня видом Флер в купальнике, а за ним и третий.

Поттер вернулся с трупом Диггори, и они вдвоем были признаны победителями. Грюм оказался Краучем-младшим. Дамблдор объявил о возвращении Темного лорда. Моя ставка сыграла и я стала владелицей 12 тысяч, что было довольно не плохо. Надо пустить их в какое-нибудь дело и можно смело сбегать из дома. Только это дело я ещё не придумала.

Затем были экзамены и мы все разъехались по домам.

* * *

Лето

* * *

Летом родители почти не появлялись дома. Ведь как же, воскрес Сам! Надо быть поближе и возможно обломиться что-то кроме круцио. Я же была предоставлена сама себе, что впрочем не огорчало.

Сходила в банк, посоветовалась с поверенным и вложила 10 тысяч, оставив себе две на экстренные расходы. Кроме этого, я все больше гуляла по Лондону, стараясь понять моду и манеры обычных людей, чтобы... Да ладно, я просто гуляла и тратила деньги с детского сейфа! Траты были небольшими и меня никто не одергивал. Зато я не сидела дома одна, а ходила в музеи, театры, кафе — наслаждаясь летом.

Панси редко появлялась у меня, больше времени проводя с Драко, хотя, по-моему, она бы его с удовольствием сама придушила, но... благо рода. Она каждое появление жаловалась на него и родителей, желая убежать куда-то далеко, и нежилась у меня на ручках. В эти моменты нам было достаточно просто близости друг друга. Но вскоре снова вспоминалось благо рода и она возвращалась к Малфоям.

В один из дней, она появилась у меня вся в слезах, и кинувшись ко мне проплакала у меня на руках до вечера, пока не заснула. А утром, она немного успокоившаяся, рассказывала , что случилось.

Она проводила время с Драко, следуя указаниям родителей и пытаясь подвигнуть его на заключение брачного контракта. Обычно раздражающий, Драко уже несколько дней демонстрировал адекватное поведение, признаки ухаживания.... В общем из-за таких перемен и постоянного давления родителей, Панси сдалась, или точнее отдалась, Драко.

Дальше она описывала их первый раз, свевшийся к тому, что он всунул, ей было больно, он подвигался и кончил, она кроме боли ничего не почувствовала. После чего он оставил её и ушел, а на робкий вопрос: "И всё?" — обозвал шлюхой. А позже оказалось, что Малфои уже заключили контракт с Гринграссами.

В общем, подводя итог, Малфои сволочи, а Панси, в основном из-за постоянного давления родителей, и немного по своей дурости, потеряла самую ценимую вещь в "благородной" Англии, то есть девственность. Теперь возможные варианты брака для неё очень сокращаются.

Я как могла успокаивала подругу. Несколько дней не отпускала её от себя, постоянно твердя ей, что все образуется, и что я её по прежнему люблю. Затем, когда она немного успокоилась, начала целовать и ласкать её, пока она не кончила, в процессе повторяя, что люблю её и не отпущу. И так снова несколько дней, пока она наконец совсем не оттаяла и вернулась в норму.

Её родители, как и мои, постоянно где-то "у лорда", а из-за ситуации с Малфоем, вообще её не трогают и не контролируют. Теперь она живет со мной и мы вместе спим и гуляем, наслаждаясь обществом друг друга.

А совсем не давно, я ей доказала, что её потеря, это огромный плюс.

Панси постанывала от моих ласк, когда я трансфигурировала искусственный член и вставила в неё. Сначала она вскрикнула и сжалась от неожиданности и неприятных воспоминаний. Но я не двигала им, давая ей привыкнуть к нему внутри, и начала играть язычком с её клитором, чтобы немного расслабить. Она постепенно расслабилась, и я начала медленно двигать им, вызывая у неё сначала тихие, но постепенно все более громкие, стоны. Когда она готова была кончить, я прекратила ласки, вытащив его и немного отстранившись.

На её не понимающее "Милли?", я только попросила её потерпеть и, спустя несколько мгновений, вновь вернула этот член в неё, а заодно начала ласкать дырочку её попки. Уловив момент, когда она вновь готова была кончить, я снова остановилась. В этот раз она уже жалобно стонала, прося вставить в неё и дать достигнуть финала.

Опять подождав пока она немного остынет, я опять начала ласки. Но в определенный момент вставила ещё один трансфигурированный член, только более тонкий, в её попку.

В этот раз, её "Милли", было наполнено удивлением, страстью и удовольствием с небольшими оттенками боли, которая, впрочем, быстро прошла. Зачаровав члены на самостоятельное движение, я поднялась к её губкам и впилась в них, ловя каждый её довольный стон, а она мне с жаром отвечала, выгибаясь от наслаждения. Заставив члены двигаться быстрее, я вскоре наблюдала как она начала биться в накатившем оргазме.

Она мелко дрожала, тяжело дыша. её сосочки напряженно смотрели вверх, а глазки были полуприкрыты от удовольствия — как же она меня заводила таким своим видом! Я ещё ускорила движения членов в ней и вскоре на неё, ещё не отошедшую от прошлого, накатил новый оргазм, вызвав более громкий вскрик, а члены всё двигались в ней.

По прошествии той ночи, я была удостоена звания садистки заверений в вечной любви. И потом мы неоднократно использовали её дырочки, даря ей незабываемое наслаждение.

А Малфой и родители? Они были посланы далеко и надолго, ведь мы были друг у друга и могли наслаждаться друг другом длинными летними днями, остававшимся до поездки в школу....

* * *

Долгая скучная дорога в школу

* * *

Платформа была наполнена магами с детьми, которые шумно делились новостями и выглядывали по сторонам Поттера.

Этим летом Поттер был одной из самых обсуждаемых новостей, из-за его с Дамблдором заявления о возвращении Темного лорда. Это же стало причиной чуть ли не ежедневного его упоминания в пророке, как самого главного буйно помешанного в Англии. Хотя нет, главным был Дамблдор. Но директора на вокзале не ожидалось, а помешанный национальный герой, должен был объявиться.

Мы с Панси, лавируя между магами, уверенно шли к вагонам, чтобы выбрать себе пустое купе. Хотя уверенно шла только я. Панси же шла немного дергано.

— Милли, ты садистка и извращенка! — В который раз она тихонько шипела мне. — Хоть бы трусики разрешила одеть!

Дело в том, что заставила подругу, перед выходом, снять трусики и вставила в обе её дырочки по трансфигурированному члену. И сейчас она шла, пытаясь удержать их в себе.

— Кто из нас извращенка? Готова поспорить, что сейчас ты течешь как сучка! Давай прямо сейчас проверим это? Представь, как будут удивлены все присутствующие, когда я подниму тебе мантию, а под неё ничего не будет? А если ещё они увидят, что в тебе?

Пан снова смутилась! Я же уже говорила, что обожаю смущать её? щечки покраснели, во взгляде смешались стыд с желанием. ммм...

— Милли, ну мне же ещё на собрание старост! Разреши вытащить их?

— Нет!

— Милли, ну я же могу кончить прямо у всех на глазах!

-Терпи.

Этот диалог продолжался пока мы занимали купе, и пока Панси не отправилась на собрание, с заполненными дырочками.

Я же осталась ждать её. представляя, как она, дико возбужденная и готовая кончить в любой момент возвращается, а я ложу её животиком на столик купе, поднимаю её мантию.... Я сейчас сама готова кончить, только представляя это.

Наконец двери открываются и заглядывает подруга.

— Милли, ты садистка, нам сейчас надо обойти поезди проследить за порядком! А я уже готова кончить, не представляю, как остальные не заметили моего состояния! — Этими своими словами, она вызывает у меня довольную улыбку.

— Ну ты же ответственная староста и справишься с этим? — Продолжая улыбаться, спрашиваю её. — А как вернешься, тебя ждет награда.

— Точно садистка, — простонала она. — Готовь мою награду! — И пошла делать обход.

Не прошло и минуты, как в дверь заглядывает Грейнджер.

— Миллисента, нам надо поговорить! — Сразу заявляет она. Я приглашаю её в купе и закрываю за ней дверь.

И вот она краснея и смущаясь стоит передо мной.

— Тот вечер.... И то что было.... Это... это... — она не может подобрать слов. Но я и не даю ей этого сделать, а затыкаю её ротик поцелуем. Нерешительное сопротивление быстро проходит, и девочка начинает с удовольствием мне отвечать.

Сажусь ближе к двери и тяну её за собой, помогая устроиться на моих коленях. Кажется, что она настолько увлечена поцелуем, что и не замечает смены позиции. Я же осторожно забираюсь руками ей по мантию. Легкое дрожание, когда она заметила это, быстро прошло из-за все продолжающегося поцелуя, а первые осторожные поглаживания киски — уже не встретили сопротивления.

Неожиданно, только для Гермионы, дверь открылась и быстро закрылась, впуская в купе Панси. Застигнутая врасплох у меня на коленях, с моей рукой между её ножек — Гермиона жутко покраснела и смутилась, попыталась вскочить. Но кто же ей позволит? Так что она так и осталась у меня на коленях, то испуганно глядя на Панси, то пряча от стыда глаза.

— Значит, пока я работаю, кое-кто — развлекается? — Начала строгим голосом подруга, чем вызвала ещё больше стыда у Грейнджер. — Или это мой сюрприз?

На последних словах Герми с удивлением смотрит на нас, не зная, как реагировать и что делать.

— Она такая сладенькая, — восторженным тоном говорю я и целую Грейнджер. — Вот сама попробуй, — отрываюсь от её ротика и вытягиваю ручку и под её мантии. Гермиона с неверием, шоком и смущением наблюдает, как Панси склоняется к моим пальчикам, мокрым от её смазки, и с удовольствием облизывает их, говоря в конце:

— Сладенькая девочка, сама вот попробуй — и впивается в губы Герми, а та, все ещё не отойдя, отвечает ей. — Вкусная, — произносит подруга, прервав поцелуй и облизнувшись, чем опять смущает Гермиону.

— Тогда ты будешь рада хорошенько вылизать её, — произношу я, поворачивая Гермиону спинкой к себе. Поначалу та не осознает, что мы делаем, но когда я поднимаю её мантию, открывая вид на ножки, пробует сопротивляться. Но безуспешно, так как мантия уже поднята, а ко мне присоединилась Панси, начав целовать внутреннюю сторону её бедер, медленно поднимаясь вверх.

Гермиона видимо хочет что-то сказать, но я вновь не даю эй этого, привычно целуя её губки. Появившееся напряжение быстро уходит под нашими ласками, ненадолго вернувшись, когда Панси стащила с нее трусики, но так же быстро прошедшее, стоило той начать ласкать её киску.

Очень скоро с ротика Герми начали слетать стоны, становясь все громче и чаще. Я же, не мешала этому, ещё в начале наложив на купе закрывающее, затемняющее стекло и заглушающее заклинание. Но Герми об этом не знала и....

— Да, стони громче, пусть в коридоре и соседних купе слышат, как тебе хорошо, — лаская руками её грудь и теребя сосочки, говорила я ей на ушко. Она на это краснела и старалась стонать тише, но вскоре вновь набирала громкость, стоило нам усилить ласки.

— Если сейчас на твои стоны сбегутся другие студенты, то представь что они увидят? — Продолжала я: — Такая строгая и принципиальная староста Гриффиндора, стонет от наслаждения, как последняя шлюшка, в объятиях слизеринок. Может быть даже сейчас, кто-то стоит и смотрит на тебя? — Всё больше смущала я её.

— Милли, а она потекла ещё больше. — Оторвалась от вылизывания Панси. — Наша правильная Грейнджер на самом деле извращенка, которой нравиться, когда на неё смотрят, да? — Глядя на Герми и продолжая ласкать её киску пальчиками, спросила она.

Она молчит, красная от стыда, а её тело слегка подрагивает уже готовое вот-вот кончить.

— Ответь нам, ты ведь извращенка? — настойчиво повторяем мы этот вопрос, не давая перейти эту тонкую грань. — Тебе нравиться когда на тебя смотрят?

Долго она не выдерживает и тихое "Да" срывается из её уст, а затем оно переходит в протяжное и громкое "ДАаааа" — когда мы наконец разрешаем ей достигнуть пика.

Подождав, пока она придет в себя после оргазма, я нежно целую её губки. А после меня это же повторяет Панси.

— Интересно, кто патрулирует поезд, пока староста Гриффиндора предается разврату? — ехидно интересуемся мы, чем снова смущаем девочку. Но все же приглашаем приходить к нам чаще и обещаем никому не рассказывать. Наконец ещё раз по очереди целуем Герми и прощаемся, обещая ждать её прихода к нам уже в школе. А в том, что она придет к нам, кажется, не сомневается даже она.

Тем более мы уверенны в этом, увидев забытые ей розовые кружевные трусики. И, хихикая, представляем, как будем смущать её этим, и что будем с ней делать в школе.

— Кстати, кое-кто заслужил награду, — говорю я, нежно целуя Панси. — Ты была молодцом, — осторожно подталкиваю её к столу и заставляю лечь на него животиком, и подняв попку.

И почему я раньше думала, что дорога в школу скучная и долгая?

* * *

Новый год, учебный

* * *

Поезд прибывал на станцию, а мы приводили себя в порядок после наших игр.

На перроне. пропустив малышей к Хагриду, мы мельком заметили Герми. и постарались занять карету поближе к её. А когда доехали, убедившись, что она на нас в тот момент смотрит, разыграли маленькую сценку.

— Ах Милли, понюхай, какой чудесный запах, — говорила Панси, протягивая мне свернутые трусики Герми. Никто, кроме хозяйки, потервшей у нас свое белье, не мог сказать что это. Но мы знали с Грейнджер знали, что это её трусики и она сейчас без них.

— Да чудесный аромат, такой вкусный запах, — тянула я, взяв их и поднесши к носику. Наблюдая за красной, как рак, Гермионой, что быстро отвернулась и пошагала ко входу в школу. Мы же только довольно хихикали, глядя на это.

Дальше стандартный пир, во время которого мы иногда ловили взгляды, все ещё красной Гермионы и иногда, когда на нас никто, кроме нее, не смотрел, облизывали пальчики — снова её смущая.

Гермиона смущалась, краснела, отворачивалась, пыталась слушать речи преподавателей — но все равно, снова кидала на нас стыдливые взгляды. Так что Праздничный ужин стал не таким скучным.

А дальше снова началась учеба. Панси теперь всегда была со мной и не отвлекалась на Малфоя. Грейнджер смущалась и пока к нам не подходила, а наши соседки, по ночам, так же иногда к нам присоединялись.

Гриффиндорцы страдали от нового преподавателя защиты — Долорес Амбридж, крича, что она ничему не учит, за что и страдали от неё на отработках. Ну кроме Поттера, тот кричал, что Волдеморт возродился, за что страдал ещё хуже.

Впрочем Гермиона долго не выдерживает и подходит к нам, чтобы поговорить. Смущаясь, она просит отойти с ней куда-нибудь, где нас никто не увидит.

Мы идем в пустой класс. Я сразу накладываю чары, чтобы нас не беспокоили и поворачиваюсь к Герми, Панси же и так смотрит на неё. Под нашими взглядами, девочка мнется и смущается, не в силах начать разговор, но я помогаю ей, просто подойдя и поцеловав.

— Гермиона, ты такая милая, когда смущаешься! — говорю ей разрывая поцелуй, на что она смущается ещё больше.

— Не бойся. — Подбадриваю девочку. — Мы тебя выслушаем, обещаю.

Кажется это помогло и она начинает не смело говорить.

— Ну, знаете... я... я раньше никогда... — начинает она не смело, но я и присоединившаяся ко мне Панси, просто сажаем её на ближайшую парту, сев по бокам от неё и обняв, выражая нашу поддержку. Постепенно её речь становится все быстрее, она выплескивает на нас все, иногда прыгая между темами и перескакивая через события. Но мы молча слушаем её, давая выговорится, ведь похоже, что она ни с кем так не говорила до нас. Но вот её речь заканчивается всхлипами и переходит в плач.

Переглянувшись, мы с Панси крепче её обняли, шепча с двух сторон приятные, для нее, слова, а когда на её губках появилась робкая улыбка, по очереди нежно целуем её. Мы больше ничего не говорим, нам надо осмыслить всё, что она рассказала, и я прошу встретиться с нами через два дня в семь на восьмом этаже. Думаю, я могу показать девочкам Выручай комнату, тем более, учитывая то, чем я планирую там заниматься с ними кроме разговоров. Да-да я хитрая и подлая садистка, заманивающая невинных девочек и совращающая их.

Но мне кажется нельзя так заканчивать встречу, поэтому я добавляю, специально для Герми:

— Гермиона, приходи без трусиков, у нас как раз для тебя одни есть. — И хихикнув, глядя на вновь покрасневшую девочку, мы уходим.

* * *

Грусть, печаль и слезы

* * *

Следующей ночью, обсудив с Панси Гермиону, мы решили просто подружиться с ней. Общаться будем тайно, ведь нам не простят на факультетах такой дружбы, но честно. Тем более подруга призналась, что ей понравилась смущенная Гермиона и понравилось доводить её до этого.

— Я даже начинаю понимать, почему ты такая извращенка, — сказала она мне тогда.

— А то ты сама не такая? — с наигранным возмущением отклинулась я.

— Это ты меня такой сделала! Соблазнила невинную девушку....

— А невинной девушке совсем это не нравиться? — прижав её к себе и начиная гладить её попку, игривым тоном произнесла я. И сместив руку между её ножек, ехидно добавила: — И она сейчас совсем не мокрая от желания, да?

Даже после всего, что было, Панси немного краснеет, смущаясь. Я же просто целую сладкие губки.

— Милли, ты ведь не бросишь меня? — после поцелуя, как-то умоляюще спрашивает меня подруга.

— Нет конечно. Панси, откуда у тебя такие мысли? — ведь вроде бы только что все было хорошо, а тут она спрашивает такое!

— Нуу, ты постоянно ищешь новых девушек. Вот в прошлом году, когда мы первый раз занимались этим, ты быстро предложила найти ещё одну девушку и даже предлагала это Иванке. А потом к нам присоединились Дафна с Трейси. А теперь вот Грейнджер.... Ты ведь можешь меня заменить в любой момент... А я... я — тебя люблю. Ты стала всем для меня и с радостью буду делать все, о чем ты меня попросишь и терпеть любых твоих девушек, но ты постоянно находишь новых, и можешь бросить меня в любой момент. — Грустно говорила она.

И ведь не скажешь, что она была не права. Я ведь действительно заглядываюсь на девушек и иногда думаю, как затащить их в постель. Но, с начала наших с Панси отношений, это стало происходить гораздо реже. Да и я говорила же, что люблю её! Хм, а Герми? А Дафна и Трейси?

— Панси, я ведь говорила, что люблю тебя? — ласково спрашиваю и получаю в ответ робкий кивок. — Хочешь, я буду только с тобой и вместе мы убежим далеко-далеко отсюда?

— А как же род, контракт? Это ведь наложит клеймо на тебя? Нет, не ломай свою жизнь из-за меня.

— Милая, я решу все эти вопросы. Ты только скажи, хочешь быть со мной?

— Очень хочу Милли, с тобой так хорошо и спокойно.

— Тогда мы будем вместе. Не бойся, я все устрою — Заверяю я её с поцелуем.

— Милли... — немного спустя произносит она, — но Гермиону жалко, что мы будем с ней делать?

— Давай подарим ей уверенность и отдых, а то она пытается много на себя взять. Ты ведь потерпишь её в нашей любви, хоть не много?

— Ага, я с тобой все потерплю, только будь со мной.

Мы лежим наслаждаясь объятиями друг друга, пока снова не вырывается моя язвительность:

— Значит Гермиону жалко, а других — нет?

— Нуу, других тоже жалко, но я ведь их не... — робко начинает оправдываться она, но вдруг останавливается и совсем другим тоном продолжает: — Милли, ты хочешь затащить в нашу постель ещё кого-то? — И гневное посверкивание глазками.

— Нет-нет, что ты... — тут же оправдываюсь. Хмм, как-то быстро я сдалась ей на милость....

— Смотри мне, — с удовлетворением говорит мне.

— Ах, ты командирша... — с шутливым возмущением начинаю её щекотать. — А кто говорил мне, что всё-всё сделает?

Панси хихикает и пытается сбежать, но я не даю ей. И в конце, плачущая от смеха, она сдается мне на милость, а я сообщаю ей, что завтра она будет "сурово наказана".

* * *

А? Мы только поговорили и все?

* * *

Знание канона очень помогает в случае попадание в этот самый канон. Так, например, знание о выручай-комнате очень помогло мне на первых курсах, когда я хотела позаниматься в одиночестве и чтобы никто этого не видел. Затем, правда, начался четвертый курс и мои отношения с девушками, что снизило посещаемость мной комнаты практически до нуля. Но вот я снова иду туда и впервые веду туда мою Панси. Мрр, как приятно — МОЮ Панси, уже точно-точно мою... А ещё впервые буду использовать комнату не для тренировок, именно поэтому она и приняла такой вид. Вид уютной гостиной с толстым мягким ковром, камином, креслами и диванчиком у него, что разделены небольшими столиками.

Я привел её сюда немного раньше, и сейчас, после осмотра комнаты, мы сидели вместе в кресле и целовались, ожидая прихода Гермионы.

Наконец семь, и я выхожу из комнаты, оставив ненадолго Панси, и привожу в нее Гермиону.

-А что это за комната? Я не помню её... — начинает Гермиона, а Панси говорит. что это я её нашел, и мне приходиться рассказывать им обеим о комнате. Постепенно тема сменилась и мы просто болтали обо всем, что приходило в голову.

И вот мы сидели втроем на диванчике, обняв с двух сторон Герми, и обсуждали все-все, что приходило в наши головы. Рассказали о наших с Пан отношениях, попробовали объяснить, в чем мы видим ошибки самой Гермионы, исходя из её прошлого рассказа. Также обсудили школу и предметы.

— Но она нас ничему не учит! — возмущалась Герми Амбридж.

— Как будто на предыдущих курсах было лучше!

— Но даже лжеГрюм, и тот учил лучше чем она! А Люпин — был просто замечательным преподавателем!

— Герми, Люпин дал то что было в учебнике, причем это был материал второго курса! А Грюм — просто кидался в нас заклинаниями!

— Но все равно было лучше! А у нас в этом году Сов! Как мы подготовимся? -Герми не могла успокоится, ведь как же? Экзамены ведь!

— Гермиона, мы сдадим экзамены. Все равно результаты будет принимать министерство, а Амбридж там заместитель министра. Ты думаешь, что там позволят, чтобы только по её предмету были плохие оценки? А знания, знания мы получаем у частных учителей, на каникулах...

И подобное продолжалось очень долго.

— Девочки, спасибо вам. — В конце сказала Герми. — Я и не думала, что смогу так хорошо посидеть и просто поговорить с другими девочками, а тем более со слизеринками! Спасибо! — и крепко нас обняла.

— Не за что, Герми, — мы обняли её в ответ. — И ты наверное не думала, что мы будем просто говорить, да? — Немного подначили мы её, в награду получая вид смутившейся девушки. -Ты, кстати, сейчас в трусиках? — Продолжили мы.

Ответом нам стала ещё больше покрасневшая и отрицательно покачавшая головой Герми.

— Может, ты сама хотела повторить то, что было в поезде? — Вот какие мы садистки, так издеваться над девочкой, которая вновь очень смутилась и отвела глазки.

— Оуу, так ты хотела повторить, а мы тебя только мучаем разговорами? Надо это исправить! — Мы принялись с двух сторон целовать её шейку. — Ты ведь хочешь этого? — Прошептала ей на ушко я, слегка прикусив его. Ответом мне было её учащенное дыхание и легкий кивок. — Гермиона, я тебя не слышу! — А руки Панси, в этот момент, проникают ей под мантию.

-Да, — еле слышно слетает с её губ, к которым я тут же приникаю в поцелуе.

Очень скоро Гермиона лежит раздетая перед камином и приходит в себя, после первого оргазма, а мы с Панси целуемся над ней, ведь кончила только она.

Я перелажу через неё и опускаюсь сверху на Панси. Её руки прижимают меня к себе и гладят мою спинку, я же отрываюсь от её губок и уделяю свое внимание её ушку и шейке.

Гермиона приходит в себя и с смущенным интересом наблюдает за нами. Я замечаю это и отрываюсь от любимой, подзывая её к себе. Девочка быстро понимает, что от нее хотят и начинает помогать мне ласкать тело Панси.

Мы с двух сторон спускаемся все ниже, немного остановившись на груди и её темненьких сосочках. Гермиона с интересом повторяет за мной и наблюдает за реакцией Панси на ласки, но когда мы доходим до киски, то в нерешительности замирает.

— Смелее, — я подталкиваю её головку к ней. — Вспомни, как тебе было хорошо от этого.

Она нерешительно высовывает язычок и осторожно касается им клитора, затем немного обводит его им и берт в ротик начиная посасывать, что вызывает довольный стон Панси и придает Гермионе смелости, делать это активнее.

— Я подскажу тебе, что делать, — шепчу я ей на ушко, а затем, переместившись к её киске, начинаю ласкать её своим ротиком.

Сперва Гермиона вздрагивает, затем я слышу её довольное постанывание, а спустя немного к нему присоединяются стоны Панси.

— Хорошая девочка, — говорю я Герми, погладив её попку. А затем снова возвращаюсь к ласкам.

* * *

Я извращенка...

* * *

Тянулись учебные дни, Амбридж зверствовала над остальными факультетами, Дамблдор постоянно где-то пропадал, а Гермиона почти каждый вечер проводила с нами.

Не знаю, почему никто не замечал её периодических исчезновений из гостиной, но нам было только на руку. Мы с удовольствием общались с девочкой и затем вместе ласкали друг друга.

Гермиона была потрясающе наивна в реалиях волшебного мира, но мы исправляли это. После первой встречи, она попыталась затянуть нас в коалицию против Амбридж, в свое общество защиты домовиков, и даже в состав их "золотого" трио.

Пришлось объяснять существующий порядок вещей и в чем она не права, даже приходилось связывать её и доводить до оргазма, лаская её и имея её попку, чтобы она на время согласилась с нами. На время потому что в следующую нашу встречу, она опять начинала доказывать свою правоту, пока снова не оказывалась связанной и с дилдо в заднице. И, кажется, ей это только нравилось, что мы и решили проверить.

— Ну, наверное, хватит на сегодня, -подвела итог нашего обычного спора Панси. — Пошли по гостиным.

— По гостиным? И всё? — удивленно — недоверчиво переспросила Гермиона. — А вы меня не свяжите? Ой... — и жутко покраснела.

— А ты хочешь, чтобы мы тебя связали? — вкрадчиво спросила я. Но так и не получила ответа, Гермиона только ещё сильнее покраснела, хотя казалось бы некуда, и опустила голову.

— Герми, — я подошла к ней и посадив к себе на колени, обняла. Она сразу же скрыла личико у меня на груди и, видимо, боялась даже слово произнести, напряженно подрагивая.

— Милая, — тихо и ласково начала я, а ручкой полезла ей между ножек, — не бойся. мы ведь над тобой не смеемся и не думаем плохо.

Панси, вставшая рядом и начавшая поглаживать её по головке, продолжила:

— Герми, смело говори нам чего ты хочешь, мы ведь хотим сделать тебе хорошо, а не больно.

— Хочешь, чтобы мы тебя связали? — подхватила я, начав поглаживать её между ножек, а она только слегка кивнула, не отрывая лица от моей груди.

— Котенок, не бойся, смело говори чего хочешь.

— Я ... я извращенка, — тихонько начала Гермиона, — но... мне так понравилось когда вы меня связывали.... Я даже специально с вами спорила.... — И робко посмотрела сначала на меня потом на Панси.

— Не бойся, мы не станем относиться к тебе хуже из-за этого, — так же ласково говорю ей. — Хочешь мы тебя свяжем, чтобы ты не могла пошевелиться, вставим в твою попку огромный член, — на этих словах я ввела в её попу несколько пальчиков, на что она сладко выдохнула и прикрыла глазки, — и оттрахаем, как последнюю сучку.

— Ты представляешь это да? — Спросила моя любимая, наблюдая за её реакцией. — Готова поспорить у тебя сейчас там просто потоп. — Чем опять её смутила.

— Ты нам доверишься? — снова вступила я, на что получила кивок от Гермионы и продолжила: — Выполняй все, что мы скажем, тебе понравиться. Хорошо? — Снова кивок. — Встань.

Умостившись с Панси на диванчике, мы посмотрели на стоящую перед нами все ещё смущенную Гермиону.

— Разденься, медленно — и она начала нерешительно выполнять этот приказ. Постепенно она обнажалась перед нами, скидывая мантию, свитер, юбку, открывая нам свое тело. Она немного замерла, когда дело дошло до белья, но и оно было откинуто в сторону. И вот она стоит перед нами смущенная и обнаженная, с белоснежными грудками, бледные сосочки на которых уже задорно торчат вверх, показывая её возбуждение, от казалось бы уже привычного. Ведь мы не раз были втроем и ласкали друг друга, мы много раз видели её голое тело, да и не только видели.

— А теперь четко скажи чего ты хочешь.

— Я хочу, чтобы вы меня связали, — тихо и не решительно произносит она, при этом опять краснея.

— Смелее, милая. Ты хочешь чтобы мы просто тебя связали? — Игривым тоном подбадриваю её, на что она мотает головой. — Нет. А что именно? Скажи это, иначе мы ведь не узнаем чего ты хочешь.

— Я хочу, чтобы вы меня связали и оттрахали, как последнюю сучку. — Набравшись смелости, произносит наконец она, видимо поняв, что это просто игра и мы выполним её желание, а не будем насмехаться или презирать.

Мы с Панси встаем и подходим к неё, целуя по очереди. А я, поглаживая её попу, продолжаю нашу игру:

— И как сильно ты этого хочешь?

— Очень сильно, — выдыхает она.

— Скажи это громко и вместе. Чего ты хочешь? — а мои пальчики уже кружат вокруг её дырочки.

— Я очень сильно хочу быть связанной и оттраханой, как последняя сучка.

Стоило только мне пожелать, как комната явила нам кандалы, которыми мы и сковали Гермиону, подняв её руки над головой и широко развев её ножки.

— М-р, какой вид. — сказала я в основном для Гермионы, отчего она смутилась.

— Девочка готова к использованию, — пошутила, поддержав меня Панси, чем вызвала ещё большее смущение Гермионы.

Мы немного поговорили с моей любимой о том, какая красивая Гермиона и как будут рады мальчики иметь все её дырочки, давая ей время немного привыкнуть и, если что, передумать. Естественно Герми нас слышала и только краснела от этого. А затем мы начали обсуждать, как бы мы могли её взять.

Дыхание Гермионы, внимательно нас слушающей с полузакрытыми глазками, участилось и стало более глубоким. Она, слыша все, сейчас представляла это у себя в воображении: как её губки терзаются нашими поцелуями, как терзаются её сосочки, как огромный член врывается в её попку и трахает её, невзирая на все её протесты. С губ Гермионы сорвался стон, а тело немного вздрогнуло.

— Она кончила! — заявила подруга, рассматривая нашу добровольную жертву.

— Какая плохая девочка, — поддержала её я. Затем подойдя к Герми ласковым тоном проговорила для неё: — Такую похотливую шлюшку, кончающую только от слов, надо на-ка-зать.

— Даа, накажите меня, — возбужденно стонет нам Герми, видимо потеряв всю свою стыдливость, от полученного оргазма.

— Ай-яй-яй, шлюшкам слова не давали, — все так ласково протягиваю, затыкая её ротик только что сотворенным кляпом. — Но будь уверенна, накажем. — И сжимаю её киску, от чего она, только что получившая оргазм только от своего воображения, вновь кончает, только уже из за реального прикосновения.

Дав ей время, чтобы немного прийти в себя, за которое мы с Панси скинули мантии, все же без них намного удобнее.

— Ты опять кончила, и всего лишь от одного прикосновения. — Возобновляем игру, когда она немного пришла в себя. — Кто бы мог подумать, что такая правильная Грейнджер на самом деле такая шлюшка.

— Мгнак.. акххр... — пытается что-то сказать через кляп она, снова смутившись.

— Как же нам наказать её? — Панси сдавливает и оттягивает её сосочек, вырывая у неё стон.

— Может давай вставим в неё это? — я демонстрирую только что сотворенный дилдо, намного больший, чем мы вставляли в неё. Что вызывает протестующие мугиканья из заполненного ротика.

— Ну не знааюю, — наигранно сомневается моя любимая. — А вдруг такой шлюшке как она понравится?

— Давай спросим у неё, — предлагаю я, и, зайдя за спину скованной девушки, начинаю водить искусственным членом у нее между ножек, а сама интимно шепчу ей на ушко: — Тебе понравиться если он войдет в тебя? Чувствуешь какой он большой? Представь как врывается в твою задницу, буквально разрывая её. Ты будешь плакать от боли, а он не останавливаясь будет трахать твою разорванную попку.

Гермиона дрожит и яростно мотает головой, но её тело выгибается от движений дилдо у неё между ножек.

— Видишь, ей не понравится. — Говорю Панси и приставляю дилдо к Гермиониной попе. И говорю уже ей: — Готовься, сейчас он войдет в твою похотливую задницу, разрывая её, и будет трахать тебя не останавливаясь.

Гермиона протестующее мычит и мотает головой, пытается вырваться из оков, но не может, но все же по её ножкам начинают стекать капельки её возбуждения. Мы видим это. Видим, что не смотря на страх, она дико возбуждена, и я, уменьшив дилдо до привычных ей размеров, так чтобы она не увидела, ну может только капельку больше, резко вставляю его в неё, чем вызываю очередной оргазм.

* * *

Проблемы

* * *

В тот вечер мы закончили поздно. В основном даря наслаждение Гермионе, мы сами смогли кончить только несколько раз. Но зато мы помогли ей понять, чего она хочет с нами. А хочет она до простого мало — почувствовать себя слабой девушкой в добрых и ласковых руках, а не своим в доску парнем, должным волноваться о остальных, как мамочка о несмышленых детях, и помогающим им ничего не получая кроме дружеского тычка в плечо.

Вот ради этого тычка и из-за повышенной ответственности, она и возится с остальными из их трио, воспринимаясь ими, как свой парень. Да и общаться она толком не умеет, так как не смогла найти других друзей кроме них. Так что с нами ей было хорошо, а когда мы приняли её желания — стало ещё лучше, но тех двоих она не бросит.

Между тем было уже поздно и нам пола было расходиться. И если мы с Панси ни перед кем не отчитывались, то Гермиона не знала, что ответить на возможные вопросы друзей. Ведь не врать же про библиотеку, в которую мог зайти любой из гриффиндорцев и не увидеть её там.

Немного подумав и повспоминав наше общение, я сотворила несколько корявых вязанных шапочек. Дав их Герми, предложила сказать, что она вязала в пустом классе вещи для домовиков. Гермиона возмутилась, что такой ереси никто не поверит, но поскольку было поздно и других идей не было, то взяла их и, тепло с нами распрощавшись и договорившись о встрече завтра, пошла к себе. Мы же последовали её примеру и отправились к себе спать.

На следующей встрече она возмущалась нам тупостью своих друзей, которые поверили в выдуманную небылицу и даже не задумались над ней. Мы же просто хихикали над её возмущением и глупостью грифов, слушая её.

Когда она выговорила свое возмущение, мы перевели разговор на обсуждение вчерашней игры и смогли наблюдать заалевшую и заерзавшую Гермиону. Жутко смущаясь она признавалась, что ей понравилось и спрашивала будет ли сегодня повторение.

Пришлось её немного расстроить, сказав, что как вчера не будет. Вчера все удовольствие в основном получила она, а мы ведь тоже хотим.

— Так кого мы будем сегодня связывать? — спросила она.

— Связывать мы будем тебя, — "успокоила" я её, — но немножко по другому. Раздевайся.

Этот мой приказ она выполнила быстро и с удовольствием. После чего, в несколько движений палочки, я сотворила веревки туго обвязавшие её тело и небольшой, сдавший шейку, ошейник.

— Какой вид, — проурчала наблюдающая за ней подруга. — Так и хочется её...

— Не спеши, — улыбнулась я ей, и подозвала к себе Герми. А когда она подошла развернула её попкой и принялась ласкать ту, чтобы через пару мгновений вставить в неё толстую анальную пробку. — Всё, теперь ты будешь ласкать нас, а на каждое твое касание язычком к нам она будет вибрировать.

В тот день Герми очень старательно работала своим язычком, доставляя нам удовольствие. А после небольшой передышки, пробку сменил дилдо, а на ней оказался пояс с ещё двумя, которые затем вошли в обе дырочки Панси, вызывая у последней довольный стон. Впрочем Герми тоже была довольна. Каждый раз когда она входила в Панси, дилдо в ней двигался. Так что Гермиона хорошенько поимела мою любимую в обе её дырочки, получая от этого не только моральное удовольствие. Я же получала удовольствие от ротика любимой, сама в этот момент целуя Герми.

Когда мы уставшие отходили после очередных оргазмов, Герми пристала к Панси спрашивая, как ощущения от того, что заполнены обе дырочки.

— А можно тогда и мне в киску? — После допроса Панси, обратилась она к нам.

Пришлось заново ей объяснять о ценности девственности в волшебном мире, и уговаривать подумать ещё, прежде чем терять её. Так что он задумалась и, надеюсь, подумает хорошо.

Между тем шли дни, и в один из них, на нашей очередной встрече, расстроенная Гермиона, рассказала, что мы больше не сможем использовать эту комнату.

Оказалось, что организованный ей и Поттером кружок самодеятельности, названный "Отряд Дамблдора", решил проводить тут свои занятия. Пришлось успокаивать эту умную, но иногда такую глупую, девушку, тем что эти занятия будут не каждый день. Также помогли ей с составлением контракта о неразглашении и создании связных галеонов, естественно взяв парочку себе, чтобы знать, когда будет занята комната.

Ну, а после, мы окончательно прогнали переживания девушки, очередной порцией ласк.

* * *

До Рождества

* * *

Дни все текут, и вот, всё ближе, тот, в который я планирую покинуть эту страну. Все, что происходит в Хогвартсе и стране, только укрепляет мое желание в этом.

Окружающая и все возрастающая напряженность будто летает в воздухе: слова Дамблдора о возрождении Темного лорда, реакция министерства, их борьба за умы и души населения, способного как вознести так и унизить своего любимца. Так же появление Амбридж в школе, а вместе с ней и попытки привести школу под контроль министра, а, следовательно, забрать оставшееся возможное влияние директора на умы ещё юных магов. Как поздно....

Ведь Дамблдор в школе уже больше полувека, и никто не задумывался, что и нынешний лорд, и его сторонники, равно как и противники, все обучались при его чутком руководстве. Все они — воспитаны им и мыслят как научил он.

Смешные запреты, дурацкие решения — все он может повернуть в свою пользу, что и делал только за последние пять лет неоднократно. Да, сейчас у него один самых низких рейтингов, но ведь подобное уже было и на нашем втором курсе. И кто сейчас помнит, из-за чего он тогда едва не лишился директорского кресла? Журналисты, которые пишут о его сумасшествии под указки министерства? Или те кто пытаются напомнить о его победах, забывая сами причины, что привели к этому?

Ну, скоро это меня волновать не будет — я уеду. И надеюсь уеду не одна. Да и сейчас, я мало обращаю на все это внимание, наслаждаясь обществом моих девочек.

Дни все короче, а следовательно ночи длиннее. Это значит, что и времени вместе, теоретически, у нас больше. Хотя это если не учитывать занятия и задания. Если с ними, то подготовка к СОВ занимает очень много места в умах учителей, да и учеников нашего курса. Все большие задания, необходимость повторять пройденное — отнимают все больше времени.

Хотя не все даже вспоминают об этом! Герми вон жалуется, что её мальчики, те которые герой и его рыжий друг, больше возмущаются Амбридж и говорят о квиддиче, чем думают о экзаменах. Ну и вправду, кто же поставит тролль национальному герою под опекой великого и могучего директора, да и его друга как-нибудь протащат. И что, что директор сдал позиции? Он Великий Светлый Маг!

А кроме учебы, у моих подруг, есть ещё обязанности старост, которые также отнимают кучу времени. Радует только, что я могу присоединится к ним в обходах и провести больше времени вместе. Надо только не забывать поддерживать расстояние с Гермионой когда кто-то рядом, чтобы не поползли лишние слухи о улучшении взаимоотношений между факультетами.

Ну и развлекаясь во время обходов, мы иногда заполняли попки наших старост, а когда кто-то из них начинал отчитывать учеников — заставляли вибрировать дилдо в них, наблюдая со стороны за лицом подруги в этот момент. И если Панси могла держать лицо, несмотря на ощущения, то краснеющее лицо Герми было... мрр... очаровательным. Правда после таких игр мы быстро шли в выручай-комнату, где и долго-долго их продолжали.

А на наших встречах, которые не смотря на нехватку времени мы продолжали, готовимся к наступающим тестам и повторяем пройденное, иногда отвлекаясь на обсуждение новостей. А после, после мы снова наслаждаемся друг другом, дарим тепло, понимание и ласку, а девочки ещё и иногда мстят мне за "вовремя" включенную вибрацию. Всё же я не староста и включить его во время должного быть строгим выговора — они не могли.

Я рассказала девочкам, о своих планах покинуть страну. Панси сразу согласилась поехать со мной, вернее она сразу сказала: "Я с тобой", — с таким видом, будто я против и она готова сама меня связать и увезти, если я не приглашу её. Но куда же я без своей любимой?

Гермиона... Герми скорее всего останется. Пусть она и говорит, что подумает, но она слишком ответственная и правильная. Как она бросит своих двоих детей одних, на растерзание темному лорду? И пусть они не её дети, а друзья, но, как я уже говорила, носится она с ними не меньше. А ведь ещё и родители, и борьба со злом и несправедливостью! В общем, чтобы Герми не говорила — она останется. Но это её выбор и мы не будем давить на неё, а только поддержим, как делали с момента начала нашего общения.

Вот сейчас она волнуется за Гарри, которому снятся сны про Волдеморта, нападает министерство и Амбридж. И не убедишь её, что на Амбридж лучше и не смотреть, сохраняя свои нервы и чувство прекрасного, а на министерство можно пока вообще не обращать внимание. Жалко только, что сама Амбридж, своим поведением, доводит нашу, излишне правильную гриффиндорку. А министерство своими указами не сильно от нее отстает.

Так что пытаемся доказать все это Герми, а затем обычными, для нас, методами "успокаиваем" её, до следующей встречи. В один из таких дней, когда она уже немного успокоилась по поводу "окружающей несправедливости", то поделилась с нами любовными переживаниями Поттера, хихикая описывая его лицо и возмущаясь бесчувственности мальчишек. А мы снова доказали ей, что девочки намного лучше, разделяя её возмущение и смех, а также начиная очередной раунд нашей "игры".

Но, перед самым рождеством, один из снов Гарри сбывается, и отец Рона оказывается в больнице. Мальчишки пропали со школы сразу же, оставив свою подругу волноваться за них. Хорошо хоть позже Дамблдор заверил, что все в порядке и разрешил ей проведать их. Хотя, почему разрешение спрашивалось у него — похоже, никого не волновало. Так что Герми на каникулы укатила к родителям -отпрашиваться, а потом к Поттеру. А мы с Панси остались в замке.

* * *

Рождество

* * *

Почти полностью пустая гостиная, горящий в камине огонь и любимая девушка рядом — что ещё надо для счастья?

Уже прошел праздничный ужин, большинство из оставшихся разбрелись по комнатам или замку, а мы с Панси сидели, тесно прижавшись друг к другу, в кресле около камина и молча смотрели на огонь, наслаждаясь спокойной близостью любимого человека. В такие моменты не надо слов, достаточно просто быть рядом. было такое ощущение, что я способна провести вечность просто сидя рядом с ней. Но вот уже мы начинаем зевать и наши глазки потихоньку закрываются, чтобы унести нас в страну снов. Так что приходится вставать самой и подымать любимую, чтобы дойти до своей комнаты и лечь в кроватку.

Так что мы устраиваемся поудобнее, снова прижавшись друг к другу. Поймав её взгляд, вижу в нем её ласковую любовь ко мне и, не удержавшись, нежно целую такие сладкие губки.

Она охотно отвечает мне таким же поцелуем и мы полностью выпадаем из мира поглощенные им.

— Я люблю тебя, — говорим мы вместе когда поцелуй заканчивается.

Моя радость нежно улыбается мне, а я улыбаюсь ей. Даже не верится, что это может закончиться.

— Даже не верится, что это может закончиться, — озвучивает мои мысли любимая.

Понимаю её, сама не хочу, чтобы это заканчивалось. Но в её глазках появилась грусть и надо прогнать её.

— Ничего не закончится, — уверенно говорю ей.

— Но... — грустно-понимающий взгляд. Она наверно думает, что я просто её успокаиваю. Надо убрать грусть полностью, и пусть я хотела сделать это гораздо позже, но в этот вечер казалось правильным произнести эти слова. Да, пусть в будущем будут похожие, но правильным казалось сделать это именно сейчас.

— Панси, ты выйдешь за меня?

— Что? Но как...? — Грусть в прекрасных глазках сменилась неверием и радостью, но затем вернулась ещё сильней чем была. — Ты ведь просто успокаиваешь меня? Мы ведь не сможем....

Не давая ей договорить, просто целую её, и продолжаю когда поцелуй разорван:

— Любимая, мы все сможем, обещаю тебе. Просто скажи — ты согласна?

— Конечно да, Милли. Я люблю тебя и не представляю, как буду жить без тебя.

-Тогда все хорошо. И не переживай, мы будем вместе и будем воспитывать своих детей. Обещаю. — Она на это только грустно улыбается.

— Милли, у тебя брачный контракт. Мне скоро тоже подберут кого-то. Наши семьи не поймут этого. — С безнадежностью в голосе и желанием ошибиться говорит она. — А тем более дети...

— Ну-у, Ритуал Последнего ещё никто не отменял, — с улыбкой прерываю её.

— Что? Это же опасно! И ты пойдешь на это ради меня? — Сколько эмоций во взгляде! — Но условия? Ты ведь не подходишь... Нет! Милли, это слишком опасно для тебя!

— Если мы поженимся, то нет, — улыбаюсь ей. — Ты ведь точно выйдешь за меня?

— Да, но как же Крэбб и твоя семья?

— Не волнуйся. Помнишь мы ведь собирались покинуть Англию?

— Да, но контракт-то тебя не покинет, а дальше, если мы поженимся, на тебя падет клеймо Предателей... — взволновано пытается убедить меня моя радость.

— Тш-ш, — закрываю её ротик пальчиком. — Не волнуйся, просто доверься мне и будь со мной всегда. Будешь?

Волнение ещё полностью не пропало, но она снова мне нежно улыбается.

— Конечно. Я с тобой навсегда.

— Я люблю тебя.

* * *

Хитрая слизеринка

* * *

Не знаю, заметили ли остальные, но вернувшаяся Гермиона, во время наших посиделок в выручай комнате, сразу сказала:

— Что между вами случилось? Вы прямо светитесь.

Не знала, что это так заметно. Да, я сама чувствовала, что отношения между мной и Панси — стали намного глубже, но не думала, что это настолько вино по нашему виду.

— Милли сделала мне предложение! — Тем временем радостно делилась новостями любимая. — Мы поженимся! — И радостный писк от Панси и кинувшейся её поздравлять Гермионы. А дальше пришлось рассказывать всё. Кажется, даже рассказала чего не следовало, так как радостная Панси сидела обнимая меня и повторяла: "Мы точно поженимся". Хотя может она так поверила в мои ранее сказанные обещания?

Но постепенно радостные писки успокоились, а задумавшаяся после этого Гермиона робко с грустью спросила:

— Так теперь мы больше не будем продолжать наши занятия?

— Почему это? — Возмутилась Панси. — Мы и прежде любили друг друга, но были же с тобой!

— Правда? — робко счастливый вопрос Герми заставляет нас улыбнуться.

— Правда, тебя мы тоже любим. — и мы обнимаем её с двух сторон.

— Да, а что ты решила? — Прерываю я наши молчаливые обнимашки.

— Я ... я хочу попробовать в киску с вами ... — краснея, произносит она, пряча личико.

— Да, ты не пожалеешь! — Радостно восклицает моя любимая.

— Вообще-то я имела ввиду парня для тебя..., — произношу я, чем вызываю ещё большее смущение у девушки. — Но твой ответ нравится мне больше — и подняв её личико, целую её губки.

Разорвав поцелуй, решаю все же уточнить:

— Но все-таки, кто тебе нравится из мальчиков? Уизли или Поттер?

— Нуу... — задумчиво тянет она. — Гарри более милый, но он же влюблен в Чанг. А Рон... Рон — чурбан бесчувственный, но....

— Ясно, ты выбираешь Уизли. — Прерывает её Пан.

— Что? Но я же не говорила, что... — ещё и краснеет и пытаясь это отрицать.

— Герм, — прерываю её. — Мы уже все поняли по твоей фразе. "Чурбан, но...". Вот это "но" выдает тебя с головой. — И мы снова наблюдаем покрасневшую девочку.

— А что ты бдешь делать с его клеймом? — спрашивает Панси, хотя меня это тоже интересует, мы ведь рассказывали ей про него.

— Нууу, я думаю смогу это исправить, — тянет она. — Вы ведь рассказывали про него и я ещё читала. Но если что, то можно заключить министерский брак, и дети не будут связаны с его родом, хоть и будут официально носить его фамилию.

— Отставляешь себе пути к отступлению? — Мы дружно хихикаем с моей любимой. — Как мы плохо на тебя влияем, ты почти стала расчетливой слизеринкой. — Подкалываем её и хихикаем над её реакцией.

— Ну вы сами знаете, какой Рон....

— Ага, — улыбаемся мы. — А как он отреагирует, если узнает, что девственность ты потеряла с подлыми слизнями?

— Ну, а кто ему про это скажет? — хитро улыбается девочка, и мы вместе смеемся.

— Ну, а если все же спросит? — Продолжаю допрос, немного отсмеявшись.

— Думаю он и не спросит, — уверенно говорит Герм. — Ну, а так, у меня всегда есть Крамм, да и Гарри милый мальчик....

— Бедные Виктор с Поттером, лишили девственности первую умницу Гриффиндора и даже не знаю об этом! Ты страшная женщина Герми, — шутим мы в ответ на её заявление.

— Ага, и помните об этом, когда в следующий раз будете шутить надо мной. — И мы снова смеемся.

— Ты точно должна быть на Слизерине! — выдыхает Панси.

— Ну нет, не люблю зализанных блондинов, — продолжая хихикать, говорит Герми.

— Угу, ты любишь растрепанных и рыжих, и ещё девочек — отвечает ей Панси, чем вызывает новую волну смеха.

Посидев ещё немного — решаем расходиться. Сегодня мы обойдемся и без наших игр, просто насладившись общением после каникул. Ну, а дефлорация Гермионы никуда не денется. Пока что мы перенесли её на выходные.

* * *

Ласково и нежно

* * *

Как же мне с ними хорошо! Сейчас Панси играет с моими сосками, а Герми работает язычком над киской. Девочки очень ласковы и нежны. Они умело ласкают меня, доводя до самого пика и я с громким стоном кончаю от их ласк.

Дальше моя очередь, и я преодолевая негу, охватившую меня после оргазма, встаю и создаю себе небольшой искусственный член на подвязках. Сегодня Гермиона лишится своей девственности, и сделаю это я.

Мы с девочками обсуждали это, но они вместе решили, что делать это должна я. Как они сказали: "Ты больше на мальчика похожа, да и планируешь стать им". Вредины. Я смотрела на себя в зеркало и я похожа на девушку! А они так говорят только потому, что у них сиськи больше, чем моя почти двоечка!

Хех, даже странно думать о подобном бывшему мужику, все же шестнадцать лет в теле девушки очень влияют на сознание. Вот теперь вдруг начала возмущаться, что моя грудь — маленькая! А ведь ещё надо заново привыкать говорить о себе в мужском роде, ведь и правда Ритуал Последнего сменит мой нынешний пол.

Но хватит лишних мыслей. Сейчас меня ждет Герми, и я должна постараться сделать все менее болезненным для нее.

— Герми, — ласково зову её. Она, зная что сейчас будет, была немного напряжена, так что надо её успокоить и дать шанс отказаться. — Если не уверена, то мы не будем этого делать. Может откажешься?

— Нет, — прикрыв глазки, твердо говорит она. — Я хочу, чтобы это сделали вы с Панси. — Жаль только её тело все больше напрягается, боясь того, что произойдет.

— Оу, так ты хочешь, чтобы мы вошли в тебя одновременно? — Пытаюсь я разрядить обстановку. И судя по широко раскрытым глазкам и слегка расслабившемуся телу — мне это немного удалось.

— Что? Нет! — Восклицает она и, видимо для убедительности, ещё и отрицательно машет головой.

— Герми, успокойся, она шутит, — вмешивается моя радость и слегка укоризненно смотрит на меня.

— Да Герми, я шучу. Ты просто слишком напряжена, — подтверждаю я.

— Мне немножко страшно, — робко произносит она. А мы с Панси на это лишь ложимся рядом с ней и обнимаем, шепча на ушки успокаивающие глупости.

Герми начала немного успокаиваться и расслабляться в наших объятиях. Но вскоре не выдержала и спросила:

— Может уже? Я, кажется, расслабилась. — Чем вызвала наши улыбки.

— Какая нетерпеливая! — Протянула Пан. — Ты так сильно хочешь, чтобы в тебя вошли? — И, наслаждаясь смущением девочки, опустила руку на её киску. — Ты уже мокренькая. Извращенка, небось представляешь как он войдет в тебя?

Я же не стала ничего говорить, а просто поцеловала её сладкие губки. Пока мы целовались, моя радость продолжала смущать Герми, говоря ей какая она похотливая извращенка. А когда мы разорвали поцелуй, сама впилась в губки Герми. Я же начала с поцелуями спускаться ниже по её телу.

Шейка, ключицы и наконец грудь с уже стоящими сосочками. Я нежно обхватила один из них губками и начала слегка посасывать, заставляя её тело самовольно выгибаться на встречу моим ласкам. Вскоре ко мне присоединилась ручка Панси, бывшая до этого у Герми между ножек. Её пальчики блестели от смазки, видимо наша девочка и правда очень возбуждена.

Пока я играюсь с твердым нежно розовым сосочком своим язычком, я могу наблюдать, как блестящие пальчики Панси играют с вторым, мимоходом покрывая смазкой его. Немного отстраняю ручку любимой и впиваюсь в покрытый смазкой сосочек, срывая у Герми очередные стоны. Мне нравится вкус её покрытого смазкой сосочка, но я отрываюсь от него и спускаюсь ниже. Мое место занимает ручка любимой.

Вот передо мной покрытый каштановыми волосиками холмик, а ниже напряженный розовый клиторок плавно переходящий в такие же розовые, уже раскрытые словно лепестки, чуть подрагивающие от желания губки, блестящие от смазки. Смазка полностью покрывала их, небольшими капельками стекая к дырочке киски, где на миг останавливалась и затем продолжала движение ниже. Эта картинка немного заворожила меня, но я все же смогла прийти в себя и слегка лизнула её.

С уст Гермионы сорвался особенно громкий стон, а ручка помимо воли хозяйки легла на мой затылок, направляя к особенно чувственным местам и прижимая к киске. Я не сопротивлялась, а начала осторожные ласки, которые постепенно становились все напористей, доставляя девочке удовольствие.

Когда я почувствовала, что она готова кончить, я отстранилась от нее, чем вызвала разочарованный стон. Видимо Герми уже совсем обо всем забыла. а её ручка попыталась продолжить прерванные ласки. Но я перехватила её и поднялась к её личику, по пути остановив ласки Панси.

Моя милая сразу поняла, что настало время и слегка отодвинулась наблюдая за мной и Герми. Она ничего не говорила, а просто наблюдала за нами, нашими лицами и эмоциями, начав играть с собой.

Личико Герми было красным от возбуждения. Она закрыла глазки и тяжело дышала слегка приоткрытым ротиком. Картина не менее завораживающая, чем та. которой я любовалась до этого. Не став медлить, я приставила кончик дилдо к её дырочке и вошла в неё, чем вызвала болезненный вскрик и широко открытые от этой боли глазки.

Я не двигалась, давая ей привыкнуть к впервые заполненной киске, а просто нежно поцеловала её.

Когда. по моему мнению, она немного привыкла, я начала осторожно двигаться в ней и, спустя немного времени, её бедра начали двигаться в такт мне, а с губ снова сорвались новые стоны наслаждения. Постепенно стоны становились все громче, а мои движения все быстрее. Я уже не нежно входила в нее, а грубо трахала, что не вызывало никакого сопротивления. Наоборот, ножки Герми обвили мою талию, не давая до конца выйти из неё, а ручки прижимали меня к ней, немного царапая мою спинку. Панси не отрываясь смотрела на нас, яростно теребя свою киску и стона в такт с Гермионой. Она иногда наклонялась к нам и по очереди нас целовала.

Наконец Гермиона не выдержала. Её тело мелко затряслось и она сильнее прижала меня к себе, с криком кончая. Её ножки и руки ослабев отпустили меня и сама она, тяжело дыша и продолжая иногда вздрагивать, обессиленная лежала подо мной.

Почти кончившая с ней вместе Панси, впилась в мои губки поцелуем. И я с удовольствием ответила ей, и, выйдя из Гермионы, чем вызвала у той ещё один сладкий стон, легла рядом увлекая Панси за собой.

Немного полежав на мне целуясь, Панси приподнялась и, направив в себя дилдо, оседлала меня, медленно опустившись на него под моим взглядом. И немного подождав и поймав мой взгляд начала медленно двигать бедрами, постепенно наращивая темп. Вскоре я могла наблюдать как её глазки сами собой прикрылись от удовольствия, а из приоткрытого ротика начали вылетать стоны наслаждения. Ещё одна завораживающая меня картинка. Она все ускоряла темп и мой взгляд сам собой опустился с её личика на задорно подпрыгивающую грудь, и я даже не заметила, как пришла в себя Гермиона. Она полежала немного наблюдая вместе со мной за Панси, а затем поцеловала меня. И целовала пока моя любимая не кончила сама, и сменила её в этом занятии.

Уставшие девушки лежали по бокам от меня, тесно прижавшись и отдыхая, мне кажется они даже мурлыкали вдвоем. Я тоже молча лежала наслаждаясь их близостью и поглаживая их спинки. Нам было хорошо и не требовалось никаких слов. Жаль, что это не могло долго продолжатся, и мы с неохотой вставая принялись собираться.

— Сильно болит? — Обеспокоенно спросила я, болезненно морщившуюся Гермиону.

— Нет, немножко, — несмотря на боль улыбнулась мне она. — Приятно было намного больше.

— Повезло тебе с первым разом, — тяжело вздохнув вмешалась Панси. — Моим первым был Малфой, а он, по сравнению с Милли, скорострельное бревно бесчувственное.

— Милая, — я обняла Панси, — забудь, это в прошлом.

— Да, Панс, — присоединилась к обнимашкам Герми, — теперь то ты с Милли навсегда.

— Да, — согласилась моя грустная радость, — навсегда. И не отпущу тебя никогда-никогда, — сказала она мне, а я только крепче её обняла. — Но посмотрев на вас сегодня, я жалею, что была такой дуррой, что дала Малфою. Как бы я хотела отдать свой первый раз тебе.

— Милая, ты и так отдала свой первый раз мне, — улыбнулась я ей. И глядя на непонимающий взгляд объяснила: — Твой первый оргазма был со мной, твой первый раз в попку был со мной. Ты первый раз кончила киской со мной. Видишь? Всё впервые было со мной.

— И меня ты первая довела до оргазма, — улыбнувшись добавила Герми.

— Девочки, как я вас люблю... — крепче обняла нас Панси.

* * *

Конец пятого курса

* * *

Между тем начался новый семестр. Продолжала зверствовать Амбридж, Гермиона пыталась везде успеть, отношение между директором и министерством не улучшилось и Поттер с его друзьями за это получали.

Также Поттер начал учиться окклюменции у профессора Снейпа, от чего оба были не в восторге, и Герми нам пересказывала реакции Поттера.

А ещё немного спустя "золотой мальчик гриффиндора" расстался с Чанг, и мы попытались уговорить Герми обратить на него внимание. Надеялись, может она сменит объект своей любви на него, все же его кандидатура была лучше чем Уизли. Но, как говорится, сердцу не прикажешь, и она только организовала ему интервью с раскрытием правды о возрождении Темного лорда и событий финала Турнира. Естественно это повлекло реакцию, и нападки на них Амбридж участились. А Гермионина попка была бита нами, за такую глупость.

Помню, как довольно она рассказывала об этом! А мы, выслушав её, предложили сразу раздеться, и, когда она сделала это, то сразу оказалась животиком у меня на коленях с голой попкой кверху.

— Какая красивая попа, — говорила я тогда, поглаживая её. — Наверно довольная своей идеей? — Спросила я, начав легонько ласкать её киску. Она на это лишь довольно замычала. Но затем вскликнула от боли, когда моя ладошка шлепнула по ее попе.

— Чем, — шлепок, — Ты, — шлепок, — Думала? — И несколько шлепков подряд.

Герми пыталась вырваться, но мы с Панси крепко её держали, продолжая выбивание ума из того места которым она думала, организовывая интервью, в то которым должна думать всегда.

Сделав небольшой перерыв в наказании, я снова начала поглаживать её попку и киску.

— Милая Гермиона, — немного вставила пальчики в киску и начала двигать ими. — Ты представляешь, что последует за этим? — и не давая ей закончить, вынимаю пальчики и снова начинаю шлепать: — Нет, Ты Не Пред-Ста-Вля-Ешь, — все предложение прерывалось шлепками по уже красной попе.

И продолжая разъяснять ей, как она не права, иногда прерывая этот процесс небольшими ласками, когда хвалили её хорошие качества, — мы и провели тот вечер. Жаль только воспитательный момент был смазан тем, что она получила оргазм от чередующихся с поркой ласк, а позже сама попросила повторить.... Надо взять на будущее, что если у меня когда-нибудь родятся девочки — их не пороть, а то вырастут извращенками как Герми. Или всему вина перерывы на ласки? Хмм...

Но как бы то ни было, но реакция последовала и в школе запретили все печатные издания кроме Пророка. Но ученики все же доставали то интервью и перечитывали его, что ещё больше злило Амбридж. Оно, как мне кажется, даже затмило новость о массовом побеге из Азкабана.

Позже, один из членов кружка Герми по самообразованию, настучал о этом самом кружке нашему инспектору, хотя мы и говорили ей наложить проклятие помощнее. Затем была попытка их схватить и обнаружение злополучного списка участников. И название этого кружка в нем "Отряд Дамблдора", а ещё то, что у нас сменился преподаватель прорицаний, и теперь по школе гуляет кентавр, в обход ставленника министерства — привело к попытке арестовать директора и его бегству, а также назначению нового. Теперь у нас директор сама Амбридж.

Естественно за игнорирование умных советов и за такую глупость, как хранение списка в месте занятий — попка Герми была снова бита. В этот раз без перерывов на ласки. Но её киска в конце все равно была мокрой и не отпускать же ее такую? Но, видимо, ласки не оказывают влияние на становление извращенкой.

Нам же с Панси пришлось записываться в Инспекционную дружину, новый орган контроля над учениками нового директора, чтобы подстраховать нашу гриффиндорку если что. И да, за это она снова была наказана, поскольку времени и так не хватало, а нам ещё и приглядывать за ней.

Мы прикрывали её как могли все время до конца года. И делать это было не просто, так как она почти всегда, днем, была рядом с Поттером, которому уделялось особое внимание. Но её поход в лес в компании с ним и Хагридом, первое проникновение в кабинет Амбридж мы вроде прикрыли.

И поскольку одна порка не помогала, пришлось выдумывать, что к ней добавить для вразумления взбалмошной гриффиндорки, хотя, ещё в начале года, та казалась такой правильной девочкой....

Попка Герми была уже красной, между ножек, при каждом шлепке, немного хлюпало, а дыхание стало тяжелым и перемежалось болезненно-довольными стонами — когда я прекратила.

— Милли, ещё немного, — простонала она.

— Хочешь кончить? — вкрадчиво спросила я, осторожно поглаживая битую попу подруги.

— Даа, — томно протянула она.

— А ты была плохой девочкой? Ведь только плохих девочек шлепают....

— Даа, я была плохой. Я ходила в лес с Хагриом, проникла в кабинет директора... — начала она перечислять все, за что мы её наказывали.

— Но ведь мы тебя за это наказали и ты больше не будешь? — продолжала спрашивать её, не прекращая поглаживаний попки и иногда переходя на киску.

Герми немного подумав выдает:

— Я очень плохая и буду ещё так делать, отшлепай меня ещё.

Но мы с Панси этого и добивались, и любимая вступает в наш диалог:

— Ну если будешь, то зачем тебя шлепать раз это не помогает? Милли, прекращай это.

Я помогаю Герми подняться, а она недоуменно смотрит на нас, ожидая продолжения.

— Жаль конечно, но мы должны прекратить наши "игры" — с тяжелым огорченным вздохом говорим ей.

— Что? Но почему? — пугается Гермиона.

— Герми, ты ведь знаешь, что мы тебя любим и переживаем о тебе? — ласково спрашиваю её, и получив кивок продолжаю: — Вспомни, как ты перечила нам, только чтобы мы тебя связали. А теперь ты говоришь, что будешь влипать в неприятности, чтобы мы тебя отшлепали.... — ловлю ее взгляд и стараюсь передать своим все огорчение от ее поведения и беспокойство за нее. — Ради твоей безопасности, мы с Панси решили прекратить все это....

— Но... но... как же... — растерянно не может подобрать слова Гермиона.

— Мы будем немного меньше с тобой общаться, а "игр" больше не будет. Это становится слишком опасным.

— Девочки, я больше не буду, честно. — Со страхом быстро говорит она, а её взгляд метается между нашими лицами.

— Мы хотим тебе поверить, милая, но ты ведь всегда увлекаешься....

— Я правда больше не буду, простите меня.

— Ээх, — тяжело вздыхаю, — все же мы тебя любим... — наблюдаем, как в глазках Герми разгорается надежда и радость, что ее простят. — Мы дадим тебе испытание.

— Да, какой испытание? Я все сделаю — радостно накидывается на нас Герми.

— Ты постараешься не влипать в неприятности и тебе запрещено кончать до конца СОВ, и тогда мы снова будем с тобой "играть". Согласна? — Строго спрашиваю ее.

— Согласна! — Радостно соглашается Герми, видимо не понимая, как ей будет трудно, особенно с нами, и кидается нас обнимать.

Так что все последующее время она ведет себя более спокойно и даже пытается тормозить остальных грифов. Похоже она справится с этим испытанием. Но вот с заданием "не кончать" ей трудно. Мы ведь продолжаем наши посиделки в выручай-комнате, где продолжаем общаться и готовиться к СОВам. А после них, мы с Панси любим друг друга на глазах у Герми. Та, смотря на нас, обычно краснеет, её дыхание утяжеляется и она начинает ерзать попкой по креслу — но все же к нам сама не просится и старается не кончать, как мы и требовали. Ее жадный взгляд наблюдает за нами, мы буквально кожей ощущаем её желание присоединится к нам и кончить самой, но все же она держится, а нам становится немного страшно того, что последует, когда время этого наказания выйдет.

Наконец наступают экзамены. Вроде все поле менее успокоилось и наша Герми не попала в очередные неприятности. Что нас очень радует и мы обсуждаем с Панси, как ее наградить. Пока думаем связать ее и оттрахать до потери сознания, не прекращая ни на минуту ласки. Но жизнь вносит свои коррективы.

На последнем экзамене падает в обморок Поттер, а затем нас вызывают в кабинет Амбридж, где поймали гриффиндорцев. И зайдя туда в составе инспекционной дружины. мы обнаруживаем в их числе и Герми. И вот как нам ей помочь?

Но она сама вешает на уши Амбридж лапшу и уводит их с Поттером из ее кабинета в запретный лес. Нам теперь надо освободить остальных идиотов, чтобы они помогли ей, но так, чтобы никто не понял нашей помощи. Хорошо хоть мы не такие прямолинейные как они. Так что неуклюжее движение, падение и вот они хватают палочки и кидают в нас заклинания. Мы с Панси подставляемся под парализующее и спокойно наблюдаем, как те высвобождаются и бегут на помощь своему Потеру и нашей девочке. И мы в этом совсем не виноваты, просто случайно оступились! Так что никто нас и не заподозрит в помощи им.

Заклинания давно спали с нас, но Герми все нет. Неужели они не спасли ее? Или спасли и решили спрятаться? Волнение за подругу все нарастает. Мы не можем найти себе место, но ее все нет. Мы так и не ложимся беспокоясь за нее.

А утром приходит Пророк с новостям о возрождении лорда и битвы в министерстве, в которой принимала участие и наша подруга. Слава Мерлину и всем богам, что жертв нет и она жива. Так что ждем только ее возвращения, чтобы устроить ей за все наши переживания.

Но к сожалению, поговорить в школе так и не вышло. Герми вернулась, но сразу в больничное крыло. В нее попало какое-то проклятие и она лечилась от него. А просто прийти к ней и не вызвать подозрений мы не можем. Остается надеяться на поезд, иначе мы уедем так и не поговорив с ней.

* * *

Поезд

* * *

Снова кареты везут нас со школы, но для нас с Панси это последний раз. Мы уже твердо решили покинуть не только школу, но и страну. Даже решили куда поедем.

Европа слишком близко к нам, и там нас могут легко найти. Страны Содружества тоже не лучший вариант, так как связи с Британией они поддерживают довольно тесные. Восток. как вариант, откидывается почти сразу — там мало кто говорит по-английски и мы не сможет так быстро выучить язык и местный этикет, чтобы обучаться. Да и британцы, чтобы кто не говорил, не слишком желанные гости там. Так что наиболее удобна для нас Америка, куда мы и решили отправиться.

Денег. на первое время, у нас точно хватит. Возможно хватит даже на больше, но все же стоит экономить, тех запасов, что удалось создать, на все время пребывания там точно не хватит.

Пока рассуждали, кареты приехали к станции и пора было занимать себе места в поезде. По дороге мы выглядывали Герм, надеясь с ней поговорить и, возможно, убедить присоединиться нам. Но она в окружении своих и нам к ней не подойти. К счастью удается показать где мы будем, так что она сможет нас быстро найти, когда поезд поедет и все займут свои купе.

Так и происходит.

Герми, появившаяся у нас , была сразу схвачена в объятия, а на дверь наложены все возможные чары, чтобы нам не мешали.

Мы сидим обнявшись и расспрашиваем её, а после рассказа делаем строгий выговор, чтобы больше так не рисковала. Затем немного поцеловавшись, мы рассказываем о нашем отъезде и приглашаем с собой. Хоть он и был запланирован ещё зимой, но ничего конкретного тогда не говорили. Да и сейчас, из-за начала шумихи, а возможно и новой войны, есть шанс, что она уедет с нами. Но она остается....

Все же она слишком ответственная и принципиальная в некоторых вопросах. Впрочем мы ее любим и принимаем такую, как есть. Но нам осталось наградить её за старания, ведь формально она все наши требования выполнила, чем мы и занимаемся, стараясь развеять грусть расставания.

Герми распростерта на столе, её попка свисает с него открывая больший доступ к ее дырочкам, в которые с силой врываются пара дилдо, что закреплены у меня на поясе. Панси стоит широко разведя ножки над ее лицом и наслаждается работой ее язычка, которая иногда прерывается, когда Герми получает очередной оргазм. Я не останавливаюсь даже когда она кончает, продолжая с силой долбить ее.

Но вот я устаю и мы меняемся с Панси местами. Я сажусь на лавку широко разведя ножки и пока Панс создает себе похожий на мой пояс, остановившись лишь задумавшись над размером дилдо, а после создав немного больше моих, Герми вылизывает те, что недавно были в ней. После того как она вылизала их дочиста, я развеиваю их, а она начинает играть с моей киской, остановившись и охнув, когда Панси вошла в ее дырочки.

Так, сменяя друг друга и размеры членов, мы дерем Герми в ее дырочки почти всю дорогу до Лондона. Останавливаемся только за час до прибытия, чтобы привести ее и себя в порядок.

Все. Поезд на станции в Лондоне, мы попрощались с Герми, да так, что она не может сдвинуть ножки даже после небольшого лечения, и сейчас идет к родителям немного враскорячку, и пообещали ей вернутся через несколько лет. А сейчас по домам, чтобы собраться и оставить письма родителям и моему жениху о нашем отъезде подальше от войны, мотивированном благом рода, и прощай Англия.

* * *

Эпилог. 9 лет спустя

* * *

— Мы вернулись, любимая.

— Да, все-таки дома ... роднее, — прижалась ко мне Панси.

Да, спустя девять лет мы вернулись в Англию, раньше просто не могли. Первые пару лет нам пришлось наверстывать все, что упускал в своем обучении Хогвартс, а затем началась основная учеба. Сначала в старшей школе, а после — в институте. И если магическое обучение мы наверстали за первые пару лет и спокойно продолжали учиться, то магловскую программу, которая тоже преподавалась в институте, мы учили все время пребывания там.

Но вот, наконец, мы все прошли и смогли спокойно возвращаться. Благо война кончилась, продлившись всего два года и без особо активных действий, не считая партизанские игры обоих сторон и битвы за Хогвартс.

— Как думаешь, она нас помнит? — Спросила Панси, подняв голову с моей груди.

Гермионе мы так и не написали. Сначала боялись подставить её, да и свое местоположение раскрывать не хотелось, мало ли кто прочитает письмо, а после уже не решались нарушить молчание после стольких лет.

— Конечно помнит! — Успокоил я свою ненаглядную. — А если забыла, то мы ей напомним. Если не вспомнит сама, то ее попка точно вспомнит. — Мы улыбнулись друг другу на эту немудреную шутку.

Если вам интересно, почему я говорю о себе в мужском роде, то я уже год, как снова стал мужчиной, и этим активно пользуюсь, к нашей с Панси общей радости. Только детей пока не заводим, сначала решили закончить учебу и разгрести финансовые дела родов, именно поэтому мы и вернулись.

К счастью дела заняли не много времени, всего-то пару недель и мы могли спокойно заниматься всем, чем захочем. Мы захотели встретиться с Гермионой.

Из почитанных газет и собранных в самой Англии новостей мы знали, что Гермиона теперь миссис Уизли и работает в Министерстве в отделе магического правопорядка. Туда мы и направились ближе к закрытию, надеясь, что народу будет поменьше, а наша подруга будет меньше загружена работой.

В атриуме министерства было почти пуста, лишь дежурный и спешащие домой служащие, так что мы быстро сказали куда направляемся и уточнили где кабинет Гермионы, и свободно пошли к ней.

Сам отдел встретил нас почти полной пустотой, кроме дежурного секретаря там никого не было, мы даже подумали, что Герми тоже уже ушла, но дежурный сказал, что она на месте.

Тихонько заглядываем к ней в кабинет. Она сидит за столом уткнувшись в какой-то свиток и ничего не замечает. Она почти не изменилась с нашей последней встречи, только стала более взрослой, но мы ее любим и не за возраст или внешность, а просто потому, что она это она.

Слегка пошептавшись с любимой, решаем, что первым захожу я, а она сперва просто постоит под дверью и понаблюдает. Проверим узнает меня Герми или нет.

Я захожу в кабинет и занимаю стул перед ее столом, а она не замечает меня, уткнувшись в свой пергамент. Подождав пару минут и не дождавшись от нее никакой реакции, я кашлянул, привлекая ее внимание.

Гермиона подскочила от неожиданности и испуганно огляделась.

— К-кто вы? Что вы тут делаете?— Строго начала она.

— Да вот зашел к старой подруге, а она совсем не замечает своих друзей. — Ехидно ответил ей.

— Мы знакомы? — После минуты разглядывания и копошения в памяти, но ничего не вспомнив, уточнила она.

— Как плохо забывать своих друзей, — протянул я. — За такую забывчивость, плохих девочек, надо наказывать, — продолжил, сотворяя несколько искусственных членов, таких же с которыми мы играли с ней в школе, на ее столе.

— Ч-что эт-то? Ч-что в-вы с-себе позволяете? — Возмущенно вскрикнула она, но тем не менее ее глаза внимательно исследовали сотворенные мной игрушки, а личико покраснело.

— Неужели она и правда забыла нас? — спросила Панси, заходя в кабинет. — Тогда ее точно надо наказать! Может ее дырочки нас вспомнят, если сама она забыла? — Продолжила она, наблюдая как на личике Герми проступает узнавание и сменяется выражением радости.

— Панси? Вы вернулись? — Радостно воскликнула она. — А это ... Милли? Милли, это правда ты? — С неверием обратилась она ко мне.

— Это правда я, — улыбнулся ей. — Но ты все равно будешь наказана за то, что нас не узнала.

— Девочки! — Герми вскочила и кинулась нас обнимать, не обращая внимания на мои слова. — Вы когда вернулись? Как вы? — посыпался на нас град вопросов.

Мы обняли её в ответ.

— Недавно Герми, пару недель назад. А когда уладили все дела сразу пришли к тебе.

Мы, обняв ее с двух сторон присели на ее стол и принялись отвечать на ее поток вопросов, заодно спрашивая о ее жизни.

Она рассказывала о годе в Хогвартсе без нас, о своих путешествиях в поисках крестражей и прятках с темным лордом в компании с Поттером и Уизли, о свадьбе с шестым Уизли и работе в министерстве.

— Ну с работой понятно, — подвела итог Панси. — А что с Уизли? Ты избавилась от клейма?

— Рон — ленивая задница! — Тяжело вздохнув, начала она. — Ограниченная скотина! Тупая свинья! — Все распаляясь из нее вырывались и фразы по хлеще, давая характеристику Рону Уизли и иногда прорывались описания жизни с ним: — Я его попросила просто принести полено! И что? Уже два года жду, это долбанное полено! ...Да он даже ужин не может разогреть, когда я задерживаюсь дольше его! ...Ему трудно взмахнуть палочкой и просто убрать!

— Так почему не разведешься? — Спросила Панси, когда этот поток немного утих. — Ты ведь сделала как мы советовали, и заключила обычный министерский брак или ...? — Мы вопросительно посмотрели на нее.

Герми, между тем, снова смутилась.

— Нууу..., — неуверенно начала она, пряча взгляд.

— Ты ведь не согласилась на магический, правда? — Обреченно спросила моя милая.

— Нет, — твердо ответила Герми. — Магический мы даже не рассматривали, но просто в министерстве... я..., в общем я не могу развестись с ним.

— Геерми... — буквально пропела Панси, от чего Герми съежилась и быстро перевела тему: — А вы как? А то на мои вопросы вы не ответили!

Мы с Панси переглянулись и, поняв друг друга, решили перенести обсуждение этой темы на попозже. И принялись рассказывать как учились в Америке, как нам приходилось нагонять программу, как мы поженились, и как проводили ритуал Последнего, из-за которого я и смог снова стать мужчиной.

— Настоящим мужчиной, — хихикнула Панси, на расспросы Герми о ритуале и его последствиях: — я проверяла неоднократно и все по прежнему на месте и готово к работе. Хочешь оценить?

На это Гермиона смутилась и спрятав взгляд, забормотала что-то про Рона.

— Герм, мы тебя не заставляем. — Покрепче обняв ее, тихонько шепчу ей на ушко. — Это только твой выбор, мы тебя по прежнему любим и поддержим. А про Рона... ты ведь сама рассказывала про Рона....

— Нуу, про постель я вам не рассказывала...

— А есть что рассказать? — Сразу включилась Панси. — Он хорош?

Последний вопрос вызвал грустную улыбку у Герми.

— Нуу, размер хороший, — помявшись пару минут, но не выдержав наших заинтересованных взглядов — сдалась Герми. — Но бревно оно и есть бревно! Он только один раз, ещё в нашу первую ночь, сам залез на меня! А так: "Милая, я устал!", " Милая, давай попозже!", — сказала она противным голосом, видимо, передразнивая его. — Я должна сначала упрашивать его, а потом сама все делать! — Жаловалась она нам.

— А если появятся дети? — уточнил у нее. — Они ведь унаследуют это от него, через клеймо.

— Знаю, — тяжело вздохнула Герми, стараясь закутаться в наши объятия. — Но детей не будет.

— Почему? — Не поняли мы. — Ведь вы занимаетесь сексом, а от этого дети появляются.

— Но я не хочу, чтобы они получили клеймо! — С грустью начала Герми. — А Рон, как я говорила, ленивое бревно и сам редко хочет, а даже когда хочет, то я все равно все делаю сама. А куда я вставляю его член....

— Ты хочешь сказать, что он не замечает куда он вставил? — Прервали мы ее.

— Ну да, — хихикнула Герми, — сам виноват, надо стараться! А пока не старается — я буду вставлять куда хочу!

-Герми? — привлек ее внимание. — А как же твоя девочка? Ей же грустно...

— И мы это обязаны исправить! — Подхватила Панси и впилась в её губки поцелуем.

Сначала, видимо от неожиданности, Гермиона не отвечала, но, постепенно расслабившись, она с жаром ответила на поцелуй Панси. А пока их язычки играли друг с другом, я начал раздевать Гермиону и, заодно, наложил чары на дверь, чтобы нас не прервали.

Когда девочки оторвались от своего увлекательного занятия, Герми уже была полностью раздетой, а нам никто не мог помешать.

Я встал за Герми и, начав поглаживать ее грудь, прошептал на ушко: "Как ты выросла". На это она снова заалела, а я прильнул к ее шейке.

— Охх... — вырвался сладостный вздох из ротика Герми, а она откинула головку назад, открывая мне больший доступ к ее шейке, ручкой зарывшись мне в волосы и прижимая к себе.

Панси, отошедшая ненадолго от нас, вернулась уже полностью раздетой, и начав с поцелуя шейки с другой стороны, плавно спустилась к уже набухшим сосочкам, чем вызвала очередной довольный вздох у Герми.

Я пока решил оставить их одних и самому раздеться. А в процессе вспомнил о нашем подарке для Герми и решил подарить его сейчас.

Когда я вернулся к девочкам, Панси продолжала играть язычком с грудью Герми, опустив одну ручку ей между ножек, а сама Герми сидела на столе, опираясь о пол одной ножкой и запрокинув головку с полуприкрытыми от наслаждения глазками назад. Она опиралась на стол второй ножкой и одной рукой, второй же играла с грудью ласкающей ее Панси.

Я подошел к Герми сзади и попросил девочек ненадолго прерватся.

— Герми, у нас с Панси есть для тебя подарок. — Ласково сказал я ей на ушко, а Панси сначала немного удивилась, но затем расплылась в довольной улыбке.

— Подарок? — переспросила Гермиона.

— Ага, — и я опустил перед ней черную кожаную полоску с большим золотым кольцом посередине.

— Это ... кляп? — удивленно спросила она. — Как на наших играх в Хогвартсе?

— Можно использовать и как кляп, — Панси протянула руку и большим пальцем провела по губкам Герми, а затем ладошкой спустилась ниже и провела по шейке. — Это ошейник, он зачарован и если ты не захочешь его никто не увидит, но если ты его оденешь, то не сможешь снять без нашего разрешения. Он будет всегда на твоей шейке, иногда немного сдавливая ее и напоминая тебе, что ты принадлежишь нам.

— Но это только если ты захочешь, — вмешался я. — Мы не будем тебя заставлять. Сейчас ты просто примеришь и почувствуешь его, а позже сама решишь оставишь или нет. — И я одел его на нее. — Помнишь, как мы одевали их на тебя в школе? Только этот не исчезнет со временем.

— Девочки... — протянула Герми, но я перебил ее:

— Я теперь мужчина и ты можешь в этом убедиться сама, — взяв ее ручку, я положил ее на свой стоящий член. — Чувствуешь его?

Глазки Герми снова немного прикрылись, а ручка сжала мой член начав исследовать его, поглаживая.

— Даа, — выдохнула она. — Такой большой и твердый....

— И он будет в тебе, — Панси снова начала поглаживать ее между ножек. — представь как он входит в тебя, — она ввела в Герми пальчик, чем вызвала судорожный вздох. — Твоя девочка такая мокрая и голодная, она так засасывает меня.... Хочешь чтобы Мил вошел в тебя? — Продолжала она говорить, двигая пальчиком.

— Даа, — вновь выдохнула Герми, крепче сжимая мой член. — Я хочу его в себя.

Я же выбрался из ее захвата и немного повернул на столе ставая спереди.

— Он будет в тебе — прошептал глядя в ее глазки и поцеловал, на что она мне с жаром ответила. — Ты ведь моя девочка? — спросил я, разрывая поцелуй и вошел в нее, как только она легонько кивнула.

* * *

Эпилог. 21 год после отъезда

* * *

П.А. Использован фрагмент из канона.

Осень в этом году настала как-то внезапно. Утро первого сентября было золотым и похрустывающим, как яблоко. Когда маленькая семья пробиралась по шумной дороге к огромному дымному вокзалу, выхлопы машин и дыхание прохожих блестели в холодном воздухе, как нити паутины. Родители толкали перед собой по нагруженной тележке с громыхающей поверх остальных вещей большой клеткой. Совы в клетках возмущённо ухали. Рыжеволосая девочка, чуть не плача, плелась позади братьев, крепко вцепившись в отцовскую руку.

Пассажиры с любопытством глазели на сов, пока семейство двигалось к разделительному барьеру между девятой и десятой платформой. Сквозь окружающий шум спор, начатый в машине.

— Не буду! Не буду я в Слизерине!

— Джеймс, прекрати! — сказала Джинни.

— Да я только сказал, что он может попасть в Слизерин. — Джеймс улыбнулся младшему брату. — Что тут такого? Он правда может попасть в Сли...

Но мать бросила на него такой взгляд, что Джеймс замолчал. Пятеро Поттеров подошли к барьеру.

Все вместе они толкали вперёд вторую тележку, набирая скорость, но столкновения не произошло. Семья просто вдруг оказалась на платформе девять и три четверти, окутанной густыми клубами белого пара от ярко-алого "Хогвартс-экспресса". Повсюду в тумане виднелись неясные фигуры, но разобрать лица в густом дыму было трудно. Голоса, чьих обладателей было не видно, звучали неестественно громко.

Из тумана возникла группа людей, стоящих у последнего вагона. Лишь подойдя совсем близко можно было ясно увидеть их лица и услышать, о чем они говорят.

— Привет! — сказал Альбус с огромным облегчением в голосе.

Роза, уже переодетая в новехонькую с иголочки форму Хогвартса, встретила его сияющей улыбкой.

— Ну что, припарковался нормально? — спросил Рон Гарри. — Я — да. Гермиона не могла поверить, что я сдам на магловские права. Она думала, что мне придётся применить Конфундус к инструктору.

— Неправда, — сказала Гермиона. — Я в тебе нисколько не сомневалась.

Мужчины начали помогать заносить в вагон чемоданы, а вернувшись на платформу, они застали Лили и Хьюго, младшего брата Розы, за оживлённым спором о том, в какой факультет их распределят, когда они наконец поедут в Хогвартс.

— Если ты попадёшь не в Гриффиндор, мы лишим тебя наследства, — сказал Рон. — Так что делай свой свободный выбор.

— Рон!

Лили и Хьюго засмеялись, а Альбус и Роза сохраняли торжественную серьёзность.

— Он просто шутит, — хором сказали Гермиона и Джинни, но Рон уже не слушал. Поймав взгляд Гарри, он кивком указал на три фигуры ярдах в пятидесяти от них. Пар в эту минуту рассеялся, и маленькую группу было отчётливо видно.

— Смотри, кто там стоит!

Это был Драко Малфой с женой и сыном, в наглухо застёгнутом чёрном пальто. Надо лбом у него уже появились залысины, и от этого вытянутый подбородок казался ещё длиннее. Сын был похож на отца не меньше, чем Альбус на Гарри. Драко заметил смотрящих на него Гарри, Рона, Гермиону и Джинни, коротко кивнул им и отвернулся.

— А это, стало быть, маленький Скорпиус, — полушёпотом сказал Рон. — Ты должна одерживать над ним верх на каждом экзамене, Роза. Слава богу, умом ты пошла в маму!

— Рон, прошу тебя, — сказала Гермиона полушутливо-полусерьёзно. — Дети ещё и в школу-то не пошли, а ты уже натравливаешь их друг на друга!

— Ты права, дорогая, — ответил Рон, однако удержаться не мог. — Но ты всё-таки не дружи с ним очень-то, Роза. Дедушка Уизли не простит тебе, если ты выйдешь замуж за чистокровку!

Они продолжали шутить и дурачиться, сажая детей в поезд, и никто не заметил радостно блеснувших глаз Гермионы, посмотревшей в сторону пары стоящей немного в стороне и провожающую в школу мальчика.

— Алекс, помни, ты там только до пятого курса, а затем мы переведем тебя в Америку. — Обеспокоенно говорила темноволосая женщина мальчугану.

— Мам, ну что ты волнуешься? Как будто меня там съедят! — Отбивался тот от материнской заботы.

— Сын, когда мы там учились, было: нападение тролля, борьба с драконами, нападение василиска и беглых зэков. — Мужчина конечно привирал, но он хотел, чтобы сын был настроен серьезно. — Так что будь осторожен.

— Да, пап. — И оглядевшись по сторонам и заметив взгляд Гермионы на его родителей, он спросил у них: — А кто та женщина, что смотрит на вас с мамой?

Его родители посмотрели в указанном направлении, и улыбнулись приветливо Гермионе.

— Это наша хорошая знакомая, когда вырастешь мы все тебе расскажем, а пока запомни ту рыжую девочку рядом с ней. Запомнил?

— Да, пап, а зачем?

— Постарайся подружиться с ней, вы родственники.

— А почему вы раньше про нее не рассказывали? А с остальными мы тоже родственники? — Посыпались вопросы из мальчика.

— Стой-стой, — улыбнувшись остановил его отец, — не так быстро. Нет с остальными вы не родственники, только с ней и её младшим братом. Почему так обещаю рассказать позже, идет?

— Помни, ты обещал, — ответил на улыбку мальчик.

— Все милый, иди, а то уже скоро отправление, — улыбнувшись, сказала женщина, пригладив мальчику волосы.

Мальчик уже убежал в вагон, а пара стояла обнявшись и тихонько переговаривалась.

— Герми выглядит счастливой, — произнес мужчина.

— А то ты выглядишь грустным, — улыбнулась Панси. — Двоих детей в Хогвартс провожаешь и третьего увидел.

— Милая, ты же знаешь, что я хотел бы, чтобы Герми жила с нами с детьми всегда, а не заходила в гости одна, чтобы отдохнуть от мужа и не давать ему подозрений! Почему она его не бросит? Ведь и так понятно, что он не обучаем!

— Мил, ты прекрасно знаешь, что Уизли провели не обычную Министерскую церемонию и она не может это сделать!

— Знаю, но я хочу воспитывать всех своих детей! Может сделать ошейник видимым, чтобы они поняли кому она принадлежит?

— Предложишь это Гермионе, когда она вечером придет к нам, — улыбнулась женщина.

— Предложу любимая! А ты ее обрадуешь новостью о прибавлении?— Улыбнулся в ответ мужчина.

— Ещё как обрадую, — рассмеялась в ответ женщина. — Это ведь значит, что через пару месяцев ты будешь играть только с ней! Она точно обрадуется. — И мужчина поддержал ее смех.

Всё было хорошо.