Страшная сказка моей жизни

Какой идиот решил, что забитый и постоянно подвергающийся унижениям ребенок вырастет добрым и доверчивым? Можете не отвечать — это был риторический вопрос. Но по всему отрезку истории моей короткой жизни отметилась одна длинная седая борода, прилагаемая к вырвиглазной мантии. Она торчала ото всюду. И из моего темного тесного чулана под лестницей, где единственными друзьями были пауки, и из странной забывчивости о факте моего существования социальных служб, из внезапного исчезновения школьных медсестер, психологов и некоторых учителей, которых в силу своих должностных обязанностей очень интересовали условия моего существования. Именно существования, на жизнь это мало походило. Да и после тоже, чисто по Дарвину — борьба за существование, чтоб не попасть в естественный отбор. Вот только при всем моем желании этого итога мне не избежать. Избранные герои — это тупиковая ветвь эволюции, и они всегда вымирают от невозможности приспособиться к условиям окружающей среды, опять же по Дарвину.

Почему я все время вспоминаю Дарвина? А умный был человек, его теории великолепно вписываются в человеческое общество, словно с него он свои законы и вывел. Я знаю, о чем говорю, я даже на магах их проверял, они в принципе те же люди. И законы Менделя тоже. Удручающая картина. Зато я точно знаю, что меня ждет. Наука великая вещь. Вы все еще сомневаетесь, что она может предсказывать будущее?

Я всегда знал, что я не такой как все. Банально, но не удивительно. Особенно если любимые родственники ежедневно и не по разу напоминают мне, что я урод, ненормальный и неблагодарный нахлебник. Должен признать в этом есть зерно истины, странные вещи со мной случались постоянно, то я телепортировался на крышу школы, убегая от Дадли и его банды, то за одну ночь у меня отросли волосы.

Экстрасенс хренов.

Сила есть, нужно учиться управлять. Закономерность, которую я заметил, была удручающей, спонтанный выброс силы провоцировала экстремальная ситуация и страх. Но упускать такую замечательную возможность я не собирался, к тому, что это не обойдется для меня без последствий, я отнесся с философским пофигизмом, за все в этой жизни нужно платить. За силу в особенности. Так я стал адреналиновым наркоманом.

Откуда я знаю такие умные слова? Неблагополучные дети взрослеют быстро, им не на кого рассчитывать, кроме себя. Библиотека мне в помощь, я там сидел часами и читал все, что попадало под руку, независимо от сложности изучаемого предмета. Я даже ядерную физику осознанно воспринимал, у меня же была отличная мотивация — мой кузен и ко. В библиотеку они не заглядывали. Заведующая библиотекой — женщина суровая, виноват у нее всегда тот, кто шумит и не имеет в руках книги, и никакие оправдания она не слышала, тишина должна быть в библиотеке и точка. Она, кстати, единственная, кто удивлялся, почему у меня низкие оценки, но поскольку мыслями своими, ни с кем кроме меня не делилась, то о моем существовании не забывала и судьбу исчезнувших не разделила. Я взял данный факт на заметку, но более никто не интересовался участью сироты, чтоб иметь возможность провернуть еще один такой фокус для чистоты эксперимента.

Когда нас стали заваливать письмами, я понял — все, пиздец. Больше всего я боялся, что мной заинтересуются спецслужбы, только происходящий фарс на их действия однозначно не походил. Не знал, радоваться мне этому обстоятельству или паниковать, логику военных, я, по крайней мере, понимал. Потом было поспешное бегство и липкий страх, заползающий в душу, родственники что-то знали, но молчали, словно боясь испугать меня еще сильнее. Я всегда подозревал, что неадекватное отношение ко мне Дурслей вызвано тем, что они меня опасались, судя по всему, того, кто шел за нами по пятам они боялись еще больше племянника с паранормальными способностями, но и отдавать меня не хотели. Тогда я впервые испытал нечто похожее на благодарность к своим опекунам, в конечном счете, они меня не бросили и не сдали в приют. Я очень сомневался, что там смог бы скрыть свою силу от окружающих.

На маяке, вслушиваясь в звуки бури, я молился, чтоб о нас забыли и оставили в покое. Размечтался. Страшная сказка моей жизни, в лице Хагрида, вошла, выбив дверь, с порога наехав на Дурслей и отрастив свиной хвостик Дадли в ответ на возражения дяди. Еще расстраивался, что в свинью превратить не вышло. У меня от страха тряслись коленки, и дрожал голос, намек на то, что будешь возникать, и в свинью обратят уже тебя, я понял с ходу.

Вот тогда-то я и узнал, кто виноват в моей наполненной странностями, недоговорками и внезапными исчезновениями, жизни. Хагрид и рассказал, как он меня маленького привез к Дурслям по указанию директора. Я сам не понял, каким немыслимым образом сумел сдержать рвавшийся наружу выброс силы, вызванный страхом и ненавистью, но лесник мог предоставить еще информацию, и раскрываться перед ним было не рационально. Я привык прятать свои способности и познания. Так что в новый для меня магический мир я пришел неблагополучным робким ребенком. Впоследствии это оказалось моим единственным верным решением.

Хагрид говорил много, больше агитировал, но все равно из его речи можно было вычленить нужную информацию, о себе, о своих родителях, об их смерти и своей известности. О наличии в замкнутом мирке магической родни я догадался сам, закономерный вопрос, почему меня не отдали под их опеку, я не рискнул задать. Особенно после посещения своего сейфа, отсутствия у меня к нему прямого доступа — ключик мне не отдали, а выдал леснику его никто иной, как Дамблдор. Родственники на меня получали лишь скромное госпособие, зная о моем наследстве, они относились бы ко мне много лучше. Мой сопровождающий почти за шкирку вытащил меня из банка, не дав задать так интересующие меня вопросы, но в Косом он смотался в рюмочную и я имел возможность вернуться к гоблинам. Вот только говорить со мной они не стали, судьба наследника вкладов их не интересовала, да и с Верховным чародеем Визенгамота связываться не захотели. О том, кто является моим магическим опекуном, додумал без подсказок.

Я читал не только научные книги, как и любой мальчишка, я увлекался приключениями, фантастикой и фентези. О судьбах различных избранных и героях во множестве произведений прописано очень подробно, а из рассказа Хагрида и моей известности, ставшей для меня неприятным сюрпризом, напрашивался вполне конкретный вывод. И моя жизнь прекрасно вписывалась в стандартную схему — избранный герой на пути к своей цели должен пафосно превозмогать. Ничего нового маги не придумали, все давно известно и описано до них. В этом мне повезло. Палочке, сестре артефакта Воландеморта, я не удивился, это было закономерно. Как сказал мастер-артефактор — дела страшные, но великие. Это тоже укладывалось в схему. Только я знал еще одну прописную истину, проверенную временем. Никогда аристократы, богачи и прочие власть имущие не пойдут за маньяком на государственный переворот. А то, что Тот-кого-нельзя-называть маньяк и террорист не вызывает вопросов, историю же пишут победители.

До этого момента, я не понимал, что все, что было ранее, страхом назвать можно лишь с натяжкой. Я марионетка, лишенная свободы воли, с расписанной загодя жизнью и эффектным финалом в конце, вот где истинный ужас. Родственники провожали меня как в последний путь, по-моему, была у них подлая мыслишка, что если не показать мне дробную платформу, то я потеряюсь и никуда не уеду. Наивные. Меня встречали.

Да пребудет со мною сила, да не откажут мне мои мозги.

Я никогда не верил взрослым, детям и благообразным старикам, сказка, в которую вез меня красный поезд, была из сборников братьев Гримм или разряда городских легенд. Неправда, что я умолял Распределяющую Шляпу отправить меня в Гриффиндор, я просил за Хаффлпафф, а спорил по поводу змеиного факультета, каким левым ветром меня занесло к ало-знаменным, не понимает сама древняя ветошь и каждый раз пытается меня перераспределить. Но натыкается на непреодолимое препятствие в виде старого маразматика.

Как я, недоверчивый, осторожный и скрытный ребенок ввязался в подставную авантюру с философским камнем и полосой препятствий, выстроенной для темного мага, но без проблем спасовавшей перед троицей первокурсников с острой недостаточностью мозгов, не поддается логичному объяснению. Как и дальнейшее мое поведение. Опомнился только после нелепой битвы с тысячелетним василиском. Жутко было стыдно перед реликтовым змеем и Салазаром. Не знаю, на что списал мое смятение директор, но, получив очередную порцию агитационной лапши во благо света, я был отпущен с миром под кровную защиту матери на доме Дурслей.

Дурсли это вообще отдельная история. Петуния была уверена, что я, как и мама, погрузившись в мир магии, начну презирать обычных людей и забуду дорогу в объективную реальность. Однако, вопреки всему, я, как выкинутый бумеранг, все возвращался и возвращался.

На третьем курсе я наконец-то взялся за ум и окопался в библиотеке, быстро сойдясь с суровой мадам Пинс. Сбежавший крестный невольно обеспечил мне идеальную легенду. Не сказать, что я сильно рассчитывал на него, шансов у беглого зека практически не было изначально. Загремел за решетку он без суда и следствия, что четко прослеживалось по газетам того периода. Пресса подробно следила за судами над Упивающимися, и никак не могла пропустить столь громкого дела, как суд над предателем Поттеров. Но надежда была, однако утекла, как вода сквозь пальцы, при нашей первой же встрече. Не я его интересовал, а месть крысе. А еще объявился Люпин, бывший папашкин друг, страдающий рассеянным склерозом. Шутка ли, оборотень с нестабильной психикой, преподающий детям. К Снейпу я проникся искренним уважением, это ж надо столько терпения и силы воли иметь, к каждому полнолунию варить зелье, а затем бегать за новоявленным профессором, как за малым дитем, и уговаривать не забыть принять лекарство. Дешевле прикопать такого под теплицами на удобрения. И все равно забыл, к чему удивляться, что он запамятовал и о моем существовании на десяток лет.

Зачем я поперся на встречу с Сириусом, зная, что это бесперспективно? Для конспирации. Было бы подозрительно, если бы я, весь учебный год готовясь к свиданию с ним, в последний момент спасовал. Не по-геройски это. Еле ноги от дементоров унес. Директор вообще сбрендил, раз в воспитательных целях переселил в школу Азкабан. И ведь проглотили, все волшебники, авроры и аристократы, хотя, чему я удивляюсь, сказочку про не убиваемого младенца они тоже схарчили и не подавились.

Четвертый курс неожиданно порадовал компетентным преподавателем по ЗОТИ. Ну и что, что Упивающийся под оборотным, у всех свои недостатки. Зато отработал по полной и подтянул всем боевку. У меня было впечатление, что он не мог определиться, то ли ему головой о стену биться от осознания нашего уровня знаний и подготовки, то ли бежать круциатить всех предыдущих учителей. Ну, тут мы вроде как бы сами справились. Ложь, что должность профессора ЗОТИ проклял Темный Лорд, ее прокляли ученики, недовольные качеством преподавания. Это если объективно подойти к причинам, которые вынудили покинуть сей престижный пост предыдущих храбрецов. Не зря Снейп рвется на это тепленькое место, он единственный, кто в состоянии заставить ходить строем всю школу поголовно. Но его не допустят, по тому же самому обстоятельству, по какому так оперативно уволили Крауча-младшего — он же нас чему-нибудь научит! А, учитывая его боевое прошлое, с него станется.

Я до последнего молчал, что же вижу на Карте Мародеров, хитрил, изворачивался, как мог, терять приличного преподавателя не хотелось. Я ему даже подставу с турниром простил. Но слить пришлось, своя шкура дороже, да и не верил я, что директор не в курсе своей собственной интриги. Не зря же его называют Великим, не мог он не заметить, что его лучший друг ведет себя иначе. Крауч был смертником изначально, и мы оба знали об этом.

Тогда же я абсолютно уверился, что на первых двух курсах меня сильно обнесло, и мой разум меня временно покинул, иначе как я мог называть друзьями это недоразумение. Рон свалил сразу, предъявив мне нелепые обвинения и детские обиды. Он совсем идиот, вестимо, раз серьезно полагал, что я рискну своей любимой тушкой в соревнованиях с такой высокой смертностью. Гермиона потеряла доверие еще в прошлом году, сдав меня декану. Для моего же блага, тут комментарии излишни. А ее поход во имя свободы домовых эльфов вообще за гранью добра и зла. Девочка читает все, что имеет буквы, цитирует по написанному, и это при полном отсутствии элементарного анализа. Что ей стоило выловить пару домовиков и обстоятельно их допросить? Нет, ей хватило Добби, а то, что он невменяем, не существенно. Подумаешь, дважды меня подставил, а на третий почти исполнил давнишнюю мечту Воландеморта, каких-то жалких пары метров не хватило, и был бы у меня фатальный перелом шеи. А так легко отделался сотрясением пустой черепной коробки, переломами средней тяжести и удалением костей. Так ведь нет, идея превыше всего!

Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу кто ты. Так вот, заявляю официально — я идиот, и продолжаю его из себя изображать. Жить хочется. Дамблдор, сука, марионетку с мозгами сольет при первой же возможности. А в его сторону даже плюнуть нельзя, Хагрид тут же превратит в свинью за осквернение божественного идеала. С учетом того, что он колдует сломанной палочкой... Мда...

Думаете, я не допускал мысли сбежать куда по дальше? О, эта здравая идея не покидала мои мысли на протяжении нескольких лет. Только вот смыться из-под надзора одного великого мага я могу под покровительство другого не менее великого, или к своему сюзерену рода Певерелл. Да, свою родословную я прошерстил вдоль и поперек, что нашел в свободном для меня доступе. Я никому не нужен, мои деньги, слава и родовой артефакт — да, а вот я нет. Весь магический мир рассматривает меня как марионетку и по статусу приравнивает к маглорожденным. Я провентилировал этот вопрос с французами и болгарами на турнире. Та же история. Это только кажется, что Мальчика-который-выжил готовы принять везде с распростертыми объятиями. Иллюзии разбиваются о реальность. Неизбежно. А сам я не потяну, мал еще и неопытен. Темный Лорд не зря вначале по миру помотал, прежде чем родную Британию осчастливить своим эффектным восхождением.

В лабиринте я ждал подлянки, в конце года они случаются стабильно, как нечто неизменное в моей жизни. И кубок вдвоем с Седриком я взял, чтоб продемонстрировать характерную гриффиндорскую благородность. Чего не ожидал, так это лицезрения великолепного лича Воландеморта в его так сказать, естественной природной красоте. Блять, господа чистокровные маги, вы бы поберегли мою детскую психику, она и так контужена!

После глупого и бессмысленного махания палочками Лорд меня отпустил. Именно отпустил, что значит сила перед десятилетним опытом? Не смешите меня. Там еще толпа верных сподвижников была, но ни одна сволочь не дернулась. Значит, приказ был.

И снова Дурсли. Информационный вакуум и отсутствие психологической помощи. Мне кажется, крыша начала свое неспешное движение уже тогда. Дементоров я встречал как родных. Хоть на ком-то сорву накопившуюся ненависть. Заодно и отсутствие наблюдателей срисовал. Занимательное совпадение. Фарса с судом я не боялся. Трагическая гибель родственного артефакта-близнеца в схему подготовки Избранного не вписывалась. А вот чувство благодарности Великому и Светлому, а так же контры с Министерством вполне.

С приходом Амбридж в школу я понял всю глубину ненависти Министерства к моей персоне. Живые герои мешают. Ожидаемо. Необходимость в нем подрывает престиж официальной власти. Впрочем, к травле мне не привыкать. Мне ее на всех курсах хватило. То тебя возносят на пьедестал, то резко сбрасывают вниз и даже не задумываются, что несовершеннолетний подросток не может обойти возрастной барьер, устанавливаемый сильнейшим чародеем Британских островов, а если у ребенка глюки, то его надо в больницу тащить, а не объявлять лжецом.

Впрочем, утащить бы меня не смогли, я перед входом в лабиринт себе пару кубиков адреналина в вену загнал. Я ж адреналиновый наркоман. Я им ежегодно в магловских больницах затариваюсь, моя любимая мантия мне в помощь. И плевать на последствия, проблем со здоровьем нет только у мертвых.

Мои попытки управления силой спалили, но так и не поняли, что это мой лично изобретенный метод использования своих способностей. Радовало несказанно, лишиться подобного козыря не хотелось. Без палочки маг практически не отличался от обычного человека, за исключением таких монстров, как Снейп, Темный Лорд и, наверное, Дамблдор, хотя я никогда не видел, чтоб он колдовал без палочки. Так меня развели на тайное школьное общество с пафосным названием Армия Дамблдора, закончилось все это печально. Но без неожиданностей.

Индивидуальные занятия со Снейпом если и принесли результат, то он пока не очевиден. Так, потоптались грязными сапогами по мозгам и воспоминаниям друг друга, и разбежались зело злые. Это притом, что я его реально уважал и был благодарен за неоднократное спасение моей бренной жизни. Притворщиком я оказался отменным, не увидел зельевар моей истиной сути за многочисленным ворохом масок и нестабильной магии. Да откуда ей взяться стабильной-то, у наркомана, но до причин маги никогда не додумаются. Термин адреналинозависимость существует только у маглов.

Тогда же я расстался с Сириусом навсегда. Не сказать, чтоб я особо сильно горевал, но он чужим не был. Хоть и не был ему интересен я, он видел лишь отражение моего отца, но что взять с душевнобольного. Он же при всей своей загубленной жизни продолжал верить директору. Клиника.

Честно говоря, это был мой первый срыв, предупредительный звоночек был, когда я грохнул кабинет Дамблдора, а сейчас это была форменная истерика. Я в ярости рванул уничтожать это гребаное пророчество, мои прилипчивые фанаты предсказуемо потянулись следом, но мне было уже плевать. Клевый махач в Отделе Тайн, куда я вломился под завязку накачанный адреналином, когда не нужно сдерживать силу и все разрушения предсказуемо спишутся на темную сторону, здорово поднял мне настроение. Я на волне эйфории вдребезги разнес весь зал предсказаний, помимо своей цели. Жаль, не помогло, долбанное пророчество я все же услышал. Что я могу сказать, у Трелони бывал и более связный бред, видимо в тот момент на грудь приняла слишком мало, и выход в астрал оказался неполным.

В результате я получил наследство от Сириуса, до которого я так же не мог добраться, как и до активов своей семьи. Мне, вестимо, и невесту подыскали, рыжую, на ало-знаменном про нее каждый второй трещит. Заавадьте меня, люди добрые. Таких нет?

На следующий год наш Великий и Светлый нарвался на черное проклятие. Мы со Снейпом тихо злорадствовали, я иначе не могу объяснить ту тень, что временами неуловимо мелькала в его глазах. Не заметно, но уроки окклюменции от мастера даром не прошли, мы друг о друге знали такое, что готовы были вцепиться в глотку противнику даже за легкий намек о сливе информации на сторону. Для меня его беспристрастная маска более не была монолитной, да и я для него открытая книга, правда местами криптографическая, во всяком случае, я на это надеюсь.

Дамблдор спешил. В школу был притащен сопротивляющийся Слизнорт, мне демонстрировались воспоминания о юном Томе Риддле и неоднократно подчеркивалась наша с ним схожесть судеб. О да, старик, ты даже не подозреваешь, насколько мы схожи. Я вырвусь из твоей паутины, даже если сдохну в процессе, но если каким-то чудом мой сюзерен решит, что мне еще рано в ее чертоги, то я тоже пойду по пути свободы и силы. Для таких как мы иных путей не существует.

Задание директора меня насторожило, как и любая другая его просьба. Но нужные воспоминания я добыл, однако не побежал, подгоняемый ветром и энтузиазмом за похвалой директора, а задумался, где бы мне по-тихому посмотреть вначале самому. Думосброс есть не только у директора. Вы думаете, что я нарвался на отработки к Снейпу, а потом ждал удобного момента? Угу, идиоты легких путей не ищут, их диагноз гриффиндор. Я просто пришел к декану Слизерина и вежливо попросил разрешения воспользоваться его артефактом. Поверьте, только ради эксклюзивного зрелища ошарашенной физиономии Снейпа стоило сделать именно так. Он не только разрешил, даже вышел, чтоб не мешать. Тактичный, блин.

Что я могу сказать. Авторы фентези — низкий вам поклон за науку. Дарвин, Фрейд и Мендель, вы были правы абсолютно во всем. Хорошо, что я пошел смотреть сюрприз от Слизнорта в одиночестве, вряд ли бы я смог удержать свои щиты при директоре. Миленький такой разговорчик о продлении жизни, крестражах и их количестве. Все разом встало на свои места, и схема выстроилась в идеальную в своей запутанности интригу. Живучесть Темного Лорда доподлинно подтверждена, с одним крестражем я уже сталкивался на втором курсе, так же эту теорию подтверждают мои сны с участием одной красноглазой мерзкой морды. Кто сказал, что крестраж нельзя поместить в живое существо? В человека, к примеру. А иначе откуда у нас с Лордом образовался аж целый телемост с полным эффектом присутствия, мой шрам отменный индикатор его наличия в обозримых окрестностях, этим даже парселтанг объяснить можно. Великолепно. Вот только это одним росчерком перечеркивает все мои планы на дальнейшее будущее. Я до своего совершеннолетия не доживу.

Директор годами меня подталкивал к одной единственной мысли — жертве. Я должен пожертвовать собой, как только отработаю свой ресурс. Пафосно превозмочь и эффектно скончаться. Никто не позволит существовать живому крестражу самого одиозного мага современности. Вот и закончилась моя история, сказка, которую меня пытались заставить защищать, из страшного сна превратилась в форменный кошмар. Но мне плевать на этот чертов мир, который не хочет ничего делать для спасения любимого порядка. Жертва ради кого? Всеобщего блага?

Ха-ха-ха!!!! Моя истерика длилась полчаса, а затем я резко успокоился. В голове стояла звенящая пустота, сердце билось ровно и уверенно, а на лицо выползала довольная предвкушающая улыбка. В учебниках по магловской криминалистике я натыкался на описание подобного диагноза. Состояние аффекта. Мои маски слетели, обнажив истинную сущность. Я пошел вразнос.

По коридорам Хогвартса я стелился легким шагом грациозного хищника, высматривающего добычу, крепко сжимая в руке готовую к бою палочку, я спешил на голоса в Большом зале. Адреналин бурлил в крови, несколько кубиков я предусмотрительно загнал еще в кабинете Снейпа, для усиления эффекта, так сказать. Гневные голоса неотвратимо приближались. Все как по заказу, вечная свара Гриффиндора со Слизерином, в заводилах, как водится — в правом углу ринга блондин в зеленых трусах и с надменным взглядом, в левом рыжик в красных и с безрассудным гонором. В роли рефери ваш покорный слуга. Но Малфою с Уизли цапаться было не интересно, апломб не тот, и блондинчик радостно погнал на меня бочку, едва я оказался в его поле зрения. Вот только время он выбрал неудачное. Склонив голову набок, я задумался, с какого заклинания лучше начать расстреливать эту бледную моль, а может лучше устроить кровавую расчлененку? Брызги крови, веером разлетающиеся вокруг — это, наверное, невероятно красиво. Так и не выбрав между двумя заманчивыми идеями, я решил сымпровизировать третье.

— Драко, у меня тут небольшая дилемма образовалась. Малфои, насколько я знаю, прирожденные политики, а это невозможно без интуитивного понятия тонкой душевной организации собеседника в текущий момент. Короче, вы еще и эмпаты.

Малфой заторможенно кивнул, ошарашенный моей экспрессивной речью.

— Вот только я никак не могу понять, у тебя внезапно отказал инстинкт самосохранения или к Малфоям ты имеешь лишь косвенное отношение. Так что из двух? — я с интересом уставился на слизеринца в ожидании ответа. Нет, правда, мне очень интересно.

Тот выглядел как выброшенная на берег рыба с выпученными глазами и беззвучно открывающая рот. У Малфоя не нашлось слов? Это что-то новенькое.

— Поттер, — выплюнул он. — Как смеешь ты, сын грязнокровки...

— Кажется, второе, — перебил я его, глядя в покрасневшее от гнева лицо. — Во всяком случае, сейчас ты по цвету напоминаешь Уизли.

Раздались смешки, наша перепалка собрала уже приличную аудиторию. Мои так называемые друзья не вмешивались, то ли сами были в шоке, то ли на рожон я и без них удачно лез. Поняв, что выставляет себя на посмешище, Малфой резко побледнел, приняв почти привычный вид, лишь в глазах полыхала незамутненная ненависть.

— А сейчас больше походит на первое, — решил добить его. — А золотая середина между двумя этими предположениями быть может?

Я сделал вид, что задумался над этим вопросом. Вокруг нас раздавались шепотки, видимо, не только я заинтересовался, Рон подленько хихикал, глядя на унижения противника, Гермиона недовольно поджимала губы, как ее кумир, мне даже оборачиваться не нужно было. Я хорошо их изучил. Малфой благоразумно молчал. Естественно, именно этот момент избрал Снейп для своего эффектного появления. Я не в малейшей степени не сомневаюсь, что он отчетливо слышал каждое слово.

— Поттер, двадцать баллов с Гриффиндора. Позвольте поинтересоваться, а ваш инстинкт самосохранения взял выходной?

— В моем случае это не актуально, профессор, — живо откликнулся я. — Я уже пошел вразнос.

Бровь профессора удивленно взлетела в знакомом мне жесте, а взгляд выдавал сомнения декана Слизерина в наличии у меня разума как такового.

— Вы не знаете, что это значит? Бывает, — нагло усмехнулся я, глядя в яростные глаза профессора. — И не нужно так на меня смотреть, все равно не подействует. Благоразумие тоже отчалило в неизвестные дали. На меня сейчас даже империо не подействует, только авада. Да и то не факт, это заклятие уже дважды дало осечку.

— Дважды? — удивленно переспросил Снейп.

— Дважды, — подтвердил я. — В первый раз в моем случае, во второй раз в случае Воландеморта, когда отразилось от меня. А учитывая, что эти случаи произошли последовательно, то списать на теорию вероятности уже нельзя.

Я широко улыбнулся в лицо профессору искренне-радостной улыбкой маньяка и покинул его общество, в первый раз в жизни оставив последнее слово за собой в наших с ним стычках.

— Да как ты смеешь... — вновь начал очнувшийся блондин.

— Молчите, Малфой, — холодно оборвал его декан. — Иначе я тоже буду думать, что Поттер был прав.

Вообще занавес.

* * *

Снейп летел по каменным коридорам, в очередной раз подтверждая свою славу черной летучей мыши.

— Северус, подожди! — запыхавшись, выкрикнула Помона Спраут, когда поняла, что еще пара мгновений и зельевар исчезнет с ее поля зрения.

Декан Слизерина остановился, недовольно оглядываясь на коллегу.

— Помона, чем обязан?

— Что. Это. Сейчас. Было, — четко разделяя слова проговорила женщина.

— Ты о чем?

— Северус, не ерничай! — гневно прикрикнула она. — Что с Поттером?

— А что с ним? Он всем объявил, что пошел вразнос. Поэтому у меня нет времени на пустые разговоры.

— Северус!

— Помона, пойми. Он слетел с катушек окончательно! У нас сейчас по школе бродит потенциальный маньяк, ладно, если он просто язвит. А вот когда, заметь — когда, какой-либо самоубийца рискнет его проклясть, он активизируется. Поверь, мага-берсерка стены этого замка еще не видели. И это не то зрелище, которое стоит показывать детям. Поэтому не стой между мной и моей лабораторией, Помона!

— Но как же так, нужно сказать директору, Поппи...

— Они ничего не сделают, — отмахнулся зельевар, продолжая свой спешный забег.

— Как не сделают! Гарри нужно помочь, кто довел его до такого состояния?

— Кто? А невиноватых здесь нет. Ни в Хогвартсе, ни в Британии. Мы все безразлично смотрели, как Дамблдор методично превращает его в одноразовую безвольную марионетку. Результат закономерен.

— Северус, ты что собираешься делать? — в ужасе охнула декан Хаффлпаффа.

— Помона, — холодно заметил Снейп, внезапно развернувшись к собеседнице. — Я клялся защищать Поттера директору, я обещал Лили позаботится о ее сыне. С чего ты взяла, что я собираюсь нарушить свое слово?

Не дождавшись ответа, декан Слизерина, резко развернувшись на каблуках, с прежней скоростью помчался в подземелье, оставив профессора травологии растерянно смотреть ему во след. Помощь нужно оказывать вовремя, иначе она бессмысленна.

* * *

После разговора со Снейпом я поднялся в Выручай-комнату, сбросить пар. И пару часов радостно разбрасывался заклинаниями в предусмотрительно выставленные манекены, которые по какому-то стечению обстоятельств подозрительно напоминали одного белобородого старца. Во всяком случае, расшатанные нервы я слегка успокоил, и теперь не буду бросаться с жаждой крови и смерти на первого встречного. Если этот первый встречный не бросится на меня. Тогда будет и у меня праздник. Все-таки хорошо быть собой, если даже цена этого — сбежавшая в неизвестные дали крыша.

Только на выходе из комнаты меня посетила мысль, что воспоминания Слизнорта так и остались в думосбросе Снейпа. Упс, он меня теперь точно прибьет, за бардак на рабочем месте. Но что уж теперь говорить. О, вспомни черта, и он появится.

Зельевар перехватил меня у самой кухни, куда я завернул по зову урчащего желудка.

— За мной, Поттер! — процедил он.

— Ну, уж нет, — возмутился я, и потянулся ручками к симпатичной груше на натюрморте.

— Поздний ужин тебе подадут в мой кабинет, — как-то подозрительно мягко заметил он.

Я заинтересованно покосился на него.

— Так бы сразу и сказали, — и с удивительной покорностью пошел следом.

Профессор не обманул, в его кабинете стоял огромный поднос с бутербродами и восхитительно пахнущий свежезаваренный чай. На пять минут я выпал из реальности.

— Ваши манеры подозрительно напоминают мне одну рыжую особь, по недоразумению относящуюся к роду людскому, — холодно заметил Снейп.

— А мне все равно, — безразлично отмахнулся я.

На сытый желудок настроение стремительно ползло вверх, захотелось приключений и адреналина. По крыше попрыгать, что ли.

— Пейте, — перед носом возник кубок с какой-то подозрительной субстанцией и для разнообразия, без запаха.

Я скептически заглянул в глаза Снейпа и отрицательно качнул головой. Что он сделал в следующий момент, я не заметил, но бац, и я смирно глотаю эту тягучую гадость.

— Видите ли, Поттер, на свете существуют и иные заклинания, помимо непростительных. В вашей голове, они, видимо, не помещаются. Сочувствую. Это успокоительное, — хмыкнул он, заметив мой бешеный взгляд. — Особое успокоительное, адаптированное под ваш случай. К вашему разочарованию, я хорошо знаком с термином "пойти вразнос". Эта, как вы подумали, гадость, еще и ментальные ограничители ослабляет. Радуйтесь, что я мастер, иным это не под силу.

Эта хрень ледяным пламенем обожгла гортань и ухнула в желудок, осев в нем вымораживающим комком. Единственное, что я мог, это резко хватать ртом воздух, как загнанная борзая, и бешено вращать глазами, поливая Снейпа незамутненной ненавистью.

— Не-ет, Поттер, — издевательски, в стиле Малфоя, потянул он. — Ты такой же, как и твой отец. Спасаешь вас, идиотов, а в ответ никакой благодарности.

— Нет, сэр, — наконец отдышался я. — Я вам благодарен. И я не Джеймс Поттер, я гораздо хуже. Из моего отца не воспитывали целенаправленно убийцу.

На этой ноте я вышел. У Снейпа второй раз за день не нашлось слов. Прогресс. Я невероятно крут.

Ночь, как водится, принесла очередной кошмар. С красноглазой недозмеей в главной роли. Не сказать, что я удивлен или расстроен, мне даже любопытно, чем занят главный ужас британских магов, в тот момент, когда враги так близко подобрались к секрету его неубиваемости. Сегодня окружающий антураж сильно выбивался из череды однообразных снов. Никаких склепов, убийств маглов и почтительно склонившихся толп упивающихся в стильных плащиках. Уютная библиотека, тихо потрескивающий камин, у которого довольно греется, свернувшаяся в тугие кольца, Нагини. Отблески пламени на начищенной до блеска изумрудной чешуе невольно привлекают взгляд, словно гипнотизируя и навевая умиротворение и покой. Терпкий аромат вина из бокала на низком столике, тяжесть старинного фолианта на коленях... и Снейп, черным изваянием застывший напротив. Никакого подобострастия и лести, привычного презрения и желчи, только спокойный открытый взгляд глаза в глаза. И это мастер окклюменции? Это что, полный игнор собственных требований или высший пилотаж?

— Нет, С-северус, — прошелестел тихий шипящий голос. — Пусть Драко и дальше продолжает свою бурную деятельность. Ему полезно, глядишь поумнеет. А директор пусть пребывает в заблуждении и считает, что полностью контролирует обстановку.

— Да, мой Лорд, — короткий кивок, уверенный взгляд.

Таким зельевара я еще не видел. Да и кошмаров, подобных этому, ранее не было. А не связано ли это с тем любопытным зельем, которое силой влил в него сегодня Снейп?

— У тебя есть, что мне сказать? Какие-то проблемы? — Лорд заметил, что его шпион не спешит покидать его общество.

— Проблема у меня одна, Поттер, моя вечная головная боль. А вот у него проблемы серьезнее. Светлые и непогрешимые, — Снейп презрительно скривил губы, высказывая свое отношение. — окончательно довели мальчишку до ручки.

— Даже так? — в шипении сквозило явное удивление. — Я учту это, Северус. Можешь идти.

Воландеморт взмахом руки отпустил соратника и задумался, легкими касаниями поглаживая пожелтевшие страницы и любуясь отражением огня на переливающихся кольцах своей любимицы. Мысли Лорда были недоступны, как всегда. Я задумался тоже, завороженный необычной атмосферой моего кошмара. Сегодняшний день, хоть и был закономерен, но все равно выбил из колеи и вывернул мои страхи на изнанку. Вот только страхи схлынули, как отлив, от осознания того, что боятся уже поздно, оставив после себя пустоту, безысходность и отчаянную решимость.

— Как удалить крестраж из человека? — терять мне было нечего. И я уже понял, что иногда нужно лишь просто спросить.

— Гарри? — темный маг не выглядел слишком удивленным. — С чего бы вдруг такой интерес?

Я внезапно ощутил легкую заинтересованность и направленный взгляд, как на занятиях со Снейпом. Воландеморту совершенно не доставило труда найти меня в своей голове, если я вообще хоть когда-либо попадал в его разум в гости скрытно.

— Да так, жизненная необходимость, — я постарался придать своим мыслям как можно больше беззаботности, не хочу, чтоб он видел меня таким, почти сломавшимся.

Вот только куда мне, несовершенному школьнику, против шестидесятилетнего опытного и могущественного темного мага. Мои воспоминания листались, как книга, а мои попытки помешать просто проваливались в пустоту. В ярости я швырнул в него всю свою память и рванул следом — не могу помешать, так завалю под грудой ненужных и пустых осколков. Кричащий дядя, банда Дадли, вылетающие из камина десятки писем, страх и ненависть, тролль, предательство друзей, пустые глаза Седрика... Постепенно воспоминания сменились, и я с ужасом понял, что мне они не принадлежат. Дети в приюте, Дамблдор, страх и ненависть, бомбежки Лондона, падающий потолок и беспомощность, постепенно затихающие крики раненых, решимость, библиотеки и книги, разные страны, соратники и метка, кладбище и испуганные зеленые глаза за круглыми очками... Внезапно все прекратилось, и я вновь стал самим собой.

— Крестраж можно уничтожить двумя путями, — внезапно заговорил Лорд. — Яд василиска и адское пламя. Живое существо — просто убить. Однако, ты уникален, Мальчик-который-выжил.

Я замер, ловя каждое слово Воландеморта, изумление нарастало с каждым мгновением — не каждый день Темный Лорд делится с Избранным способами убийства себя любимого. Этот день непременно должен войти в историю, вот только никто и никогда не узнает об этих откровениях.

— У меня в голове не укладывается, на каком невероятном везении ты убил василиска, — продолжил он. — В твоей крови течет адский коктейль из смеси его яда и слез феникса, что выжигает в тебе почти любые зелья и дает иммунитет к большинству ядов. Это позволило тебе выжить в мире, где опоить какой-либо дрянью является нормой, а грязнокровки предпочитают об этом забывать. Ты недалеко ушел от них в этом вопросе. Яд василиска должен был избавить тебя от осколка моей души еще на втором курсе.

— Но я по-прежнему крестраж, — возразил я. — Иначе бы мы не были связаны ментально.

— Поэтому я и говорю, что ты уникален, — легко усмехнулся маг. — Я вижу только одно объяснение: ты сам не хочешь расстаться с тем, что я оставил тебе в ту ночь. Ты сам, осознанно или нет, удерживаешь часть моей души.

— И что теперь делать? — растерянно спросил я, уже не осознавая, у кого я спрашиваю совета.

— Мы с-связаны пророчеством, душой и магией, наши волшебные палочки с-сестры, — тихо прошелестел Воландеморт, почти переходя на парселтанг. — У нас одна с-судьба на двоих и один враг. Глупо ждать милос-сти от общества чванливых трусов и безвольных тупиц, мы с-сами возьмем то, что нам принадлежит, мы отвоюем с-себе место под солнцем разумом, с-силой и магией. Я сниму для тебя щит, присоединяйся ко мне. Займи место достойное тебя по праву рождения и с-силы...

* * *

Хогвартс спал безмятежным сном, пустые коридоры освещались неровным светом горящих факелов, лунный свет, проникающий в широкие окна, убаюкивал темные тени, прятавшиеся по углам. Мирно дремали портреты, в неизвестных местах прятались призраки, и где-то в бескрайних недрах замка затерялась гроза нарушителей миссис Норрис.

Никто не заметил, как в Гриффиндорской башне тихо выскользнул из своей постели подросток. Накинул прямо на пижаму фамильную мантию-невидимку, взяв с собой только палочку и дорогие ему вещи — альбом с фотографиями, Молнию и карту Мародеров, так и не открывая глаз, беззвучной тенью заскользил прочь из Хогвартса.