Потом она, сделав жест, отбросив охрану, вошла в коридор, потом в зал, разрезая воздух. Секретарша только охнула, будучи в шоке.
— Вы к шефу?
Она двинулась, вперед раздвигая руки.
— Хочешь, чтобы тебя уволили. Девушка сверкнула взглядом.
— Я поняла, проходите!
Волосы Арлицианы удлинились. Джабба потянулся, было к пистолету, но, перехватив взгляд сверкающих глаз, положил оружие на место.
— Ты из этих?
— Правильно понял, а теперь настала пора перейти к решительным действиям. — Агент присела и с места рванула в карьер. — Вы сможете убедить президента нанести немедленный удар по России?
— Вы это серьезно?
— Более чем серьезно, при чем нужно нанести России как можно больше потерь, чтобы втянуть в затяжную войну.
-Президент, скорее всего, побоится. Ведь соотношение сил не в нашу пользу. Есть риск потерять все.
Арлициана потянулась к сигаре.
— Это табак?
— Табак самый чистый и лучший.
— Да еще ароматизированный. Плохо, что очень примитивный наркотик. Не дает стойкого кайфа.
Что касается ваших потерь, то не беда, даже если русские захватят Тбилиси. Главное это спровоцировать большую войну в первую очередь партизанскую, а затем спровоцировать Запад на крестовый поход против России.
— Так в этом случае пусть русские нанесут удар первыми. Вам это по силам.
— Подкупить и шантажировать, кого ни будь из генералов? Это можно попробовать.
— Если они начнут первыми, то мы сможем настроить против России весь мир. Загоним эту страну в изоляцию, кроме того, падение цен на нефть и рост инфляции подхлестнут развитие сепаратизма во всех регионах это ужасной империи.
— Этим мы и будем заниматься. Этот голос на глиняных ногах рухнет. Самая главная слабость России это ее многонациональный характер, можно разжечь конфликты, натравить народ на народ. В свое время СССР рухнул не без нашего влияния, мы думали, что после этого Россия никогда не отправиться, а она снова стала превращаться в сверхдержаву.
— Это из-за роста цен на нефть и газ. — Оскалилась Арлициана. — Мы найдем способ снизить их еще больше, превратим баррель в простую воду.
— Тут дело не только в нефти, главное русский народ, очень терпеливый и живучий. Другой давно восстал, если бы над ним издевались как при Эльцине, а этот терпеливо сносил ограбление и унижение. Вот и сейчас они, столкнувшись с трудностями, скорее всего еще сильнее сплотятся вокруг руководства.
— Мы постараемся все предусмотреть, атака будет идти так через внешнее давление, так и через внутреннее разложение, Лучше скажи по каким районам лучше всего нанести удары?
— Так чтобы погибло как можно больше мирных жителей, особенно детей. В первую очередь по Кутаиси и Тбилиси. Затем ответите, да так чтобы у России другого выбора как затяжная война не оставалась.
— Нам понадобятся деньги, для того чтобы подольше продержаться, а затем развернуть базы партизанской войны.
— Сколько?
— Как минимум десять миллиардов долларов.
— Получите эту сумму в российских рублях, мы будем аккуратно наводнять их экономику фальшивыми деньгами. А часть оружия приобретете у продажных генералов.
— Это разумно, но кое-что нам нужно будет получить и от Америки.
— Получите, даже больше чем ожидаете. Когда война начнется, они сами вас завалят международной помощью.
— А аванс?
— Контейнер с деньгами будет переброшен. Так что не волнуйтесь вы попали в надежные руки. — Арлициана обнажила ножку и, перехватив брошенный похотливый взгляд, сказала. — Что хочешь меня.
— А можно!
— Ты наш агент, а значит, получаешь определенную награду. Вот сейчас ее будет мое тело. Оно гораздо лучше и прочнее плоти любой женщины.
— А как насчет умения?
— Я просмотрела десять тысяч человеческих порнофильмов. То есть умею делать все. Вот сейчас ты в этом убедишься.
— Давай сначала закроем на замок дверь. — Предложил грузинский олигарх. — А то кто-нибудь увидит.
— Кого ты боишься — жены? Так мы ее в раз ликвидируем.
— Не стоит она из могущественной семьи. Зачем наживать себе врагов.
— Тогда начнем.
Иностранная шпионка проявила страсть гремучей змеи. Она бросалась, бешено атакуя, такая адская женщина могла изнасиловать мумию. Джабба был совершенно растерзан, за час он утратил десять килограмм веса, живот стал намного меньше, под конец грузинский олигарх потерял сознание. Арлициана встала и вколола ему лазерной иглой в шею, Джабба очнулся.
— Ох, ну ты и даешь, такое ощущение, что мне переломали все ребра.
— Ну, а зато понравилось?!
— Очень, вы выжали из меня все соки! Вытрясла все семя, я даже не знал что его у меня так много.
— Я просто хотела попробовать его на вкус. Ну что мой мальчик, ты стареешь и если хочешь снова вернуть молодость, сотрудничай с нами.
— Я буду вам помогать.
— Тем более в тебя внедрен микрочип. Вздумаешь изменить нам, твою башку разорвет на части.
Джабба стал задыхаться, он понял, что его держат стальные пальцы. Но с другой стороны может быть пришельцы иных миров помогут осуществить его мечту и стать суперолигархом.
— Все будет господа, я сделаю от меня зависящее и независящее.
— Может, еще хочешь любви?
— Нет уж, увольте, я и от этой не могу отойти.
— Тогда жди меня, с тобой будут постоянно поддерживать контакт.
Девушка вновь затянулась сигарой, затем откусила острыми зубками ее кончик и исчезла. Олигарх остался сидеть, в голове его шумело, и он крикнул секретарю.
— Принеси бутыль виски, и две красного вина. Я должен отойти.
Арлициана тем временем вернулась в исходную и оказалась в горном чеченском районе Шали. Тут собирался отряд исламского полевого командира Мовсара Хажебекова. Не давно он получил от агентов из другой вселенной крупную сумму денег и попытался нанять безработную чеченскую молодежь. Результаты вербовки впрочем, оказались более чем скромные. На сей раз, Арлициана приняла облик бородатого мужчины, не хотелось давать повод к сплетням.
— Сколько тебе удалось нанять боевиков?
— Шестнадцать автоматов, да и те в основном зеленые, необстрелянные.
— Нет желающих?
— Увы, народ не хочет воевать, даже большие деньги и чувство мести не слишком помогают.
— Так ты говоришь, чеченцы не хотят мстить за пролитую кровь? Это звучит парадоксально!
— И, тем не менее, это так. Возможно, что многие из них ненавидят русских, но предыдущая война многому научила, кроме того, нет веры в окончательную победу. Надо отметить также, что русские выделили немалые деньги на восстановление Шали и, хотя часть из них была разворована в горном селении восстановлена нормальная жизнь и менять ее на абстрактную независимость никто не хочет. Тем более что их свобода была голодной, а нынешнее жизнь довольно сытная.
— Я понял, чтобы они снова взялись за оружие надо сделать их существование невыносимым!
— Пожалуй, так, волк никогда не полюбит цепь, он может только временно успокоиться, получив жирный кусок.
— Тогда пора сделать первый шаг в этом направлении; показать что движение сопротивления не умерло.
— Взорвать, утопить это мы можем.
— Нет, напасть на комендатуру российский войск в Шали и разгромить гарнизон.
— С такими малыми силами это не реально! Мы не сможем даже пощипать противника.
— Через сутки сюда прибудет специальный излучатель, он сможет мобилизовать в армию такие силы, что и не снились.
— Я думаю, что против нашего народа и гипноз не поможет.
— Тогда мы подымем всех павших боевиков. Это будет апологетом террора.
— Как это можно поднять мертвых, воскресить.
— Нет, но придать трупам силу и движения мы можем. Завтра мы нанесем по России столь страшный удар, которого не было со времен первой чеченской войны.
— Ты отвечаешь?
— Я всегда отвечаю за свои слова. — Борода удлинилась, и распалась на жгучие змейки.
— Скоро начнется такое, что даже Гитлер перевернется в гробу. А пока я подбодрю тех боевиков, что удалось собрать.
— Мы захватили двух российских санитарок заложниц, они такие молоденькие свеженькие, не хотите ли их попробовать.
— Они русские?
— Да "славяночки"! Своих женщин мы не трогаем и так народ настроен против нас, не зачем его сверх меры злить.
Арлициана кивнула.
— Пожалуй, я попробую с ними, интересно узнать каковы русские на вкус и чем отличаются от других народов.
Когда боевики подошли к сараю, им хмурый курящий марихуану подросток старающийся казаться старше своих лет открыл двери.
— Вот где спрятались эти "бляди".
Девушки затряслись и забились в угол, они были босые и почти голые. Арлициана имел перемежающий пол, всего их у махов девять и поэтому сразу загорелся.
— Дюже гарные девицы! — Произнес он, подражая украинцам, потом достал сигару прыгнул к девушке и приложил горящий конец к груди. Санитарка завизжала.
— А вы русские сделаны не из стали, тоже ощущаете боль. — Довольно произнесла шпионка. — Теперь я буду драть вас жестоко и больно.
Словно по приказу фаллос Арлицианы стал расти, принимая угрожающие размеры.
Из сарая еще долго раздавилась стоны и крики, это напоминало не секс, а казнь.
Максим и Янка не знали об этом, они лежали в госпитале, где неплохо кормили, и было спокойно. Потом их отвезли на рентген, переломы оказались не столь значительными, как показалось в начале и юношей быстро выписали. На ребра были надеты корсеты, но двигаться разрешили. Возвращение в часть было напряженным, с ними никто не хотел здороваться, правда и бить пока избегали, только более робкому Янке во время марш-броска слегка врезали в зад.
Потом они, как положено, потренировались, щадя торсы, поужинали, и не заметно подошло время отхода ко сну. Причем матерые солдаты прикупили водки и заметно приняли на грудь. Усталость брала свое; Максим и Янка легли в вместе на двухъярусную кровать Янка как более легкий сверху и мулат снизу. Их подкололи.
— Смотри Белоснежка и черный гном хотят совокупиться.
— Они прямо как муж и жена, маленький будет прыгать, и танцевать на члене.
Белый юноша вскочил:
— И это говорят, российские солдаты, мне стыдно за вас!
— Молчи бульбяш. Не тебе Белоснежка нам указывать!
Старослужащие бросились, на них желая видно довести до конца то, что не удалось сделать вчера.
— Повесим их на проволочку, негра линчуем, а бульбяша разорвем. Потом спишут на самоубийство. — Предложил сержант Сергей. А то, сколько можно за этими чмошниками смотреть.
Послышался ответный гул, замелькали кулаки, Максим и Янка стали решительно отбиваться. Двое солдат уже волокли проволоку, стало ясно, что ребятам не жить.
Их отчаянно отбрыкивающихся схватили за руки и ноги, а на шею накинули петлю, продолжая наносить по лицам удары. Неожиданно прогремел взрыв, с потолка посыпалась штукатурка, в казарму влетел прапорщик.
— Подъем боевая тревога, а это еще что такое? — указал он избитых парней Максима и Янку.
— Товарищ прапорщик, они хотели свести счеты с жизнью, а мы им помешали.
— Не верю! — Крикнул Владимир Быков. Его слова были прерваны очередным грохотом, ударило практически рядом, а кое-где било в отдалении.
— Шали обстреливают, вот-вот начнется штурм, а вы, вместо того чтобы сражаться убиваете друг друга. Я когда бой кончиться отдам вас под трибунал.
— Не надо! Это они сами виноваты. — Заскулил Сергей.— Ведут себя как чмошники.
— Судя по синяку на вашем лице это не так, они дают вам сдачи. И на колени не встали.
По этому они получат, по автомату и будут сражаться вместе со всеми.
— А если они нас пристрелят? Этим психам ты хочешь доверить оружие?
— Раз они попали в армию, значит, здоровы, а вот вам я бы посоветовал оставить всякие мысли, что покончить с ними во время боя. Когда схватка закончиться мы проведем экспертизу всех автоматов.
— Мы поняли товарищ прапорщик.
-Тогда вы рас сосредоточьтесь.
Обстрел был не особенно сильным, куда более серьезные проблемы возникли, когда начался штурм. Максим и Янка заняли оборону в подъезде здания, они оказались, чуть ли не впереди всей роты, остальные солдаты особенно те, кто их бил видимо не доверяли новичкам.
Послышалось знакомое заунывное пение, потом силуэты несущихся боевиков. Они даже не пытались скрыться. Юноши, опасаясь промахнуться, решили подпустить их поближе, однако другие более опытные солдаты сразу открыли огонь. Видимо не даром. В их сторону полетело несколько гранат, причем некоторые успели удивиться, как боевики сумели метнуть с такой большой дистанции. Послышались крики и стон раненных.
— Знаешь, Максим я впервые на войне, и как только представлю себе, что должен открыть огонь по живым людям то у меня пальцы застывают.
— У меня признаюсь тоже, но мы должные стрелять, это наша профессия солдат!
— Но это убить человека, у которого свои мысли чувства, целый мир в голове, а также родные и близкие.
— Представь что это боевики животные, которые нашим солдатам отрезали головы.
— Ну, а если русские издевались над их близкими, грабили их, насиловали жен, расстреливали детей.
— Этого не может быть, солдаты российской армии до этого не опустятся.
— Но ведь нас хотели, повесить. Этот сержант Сергей Порк такая сволочь, для него обидеть другого естественно, что раз плюнуть.
— Даже если кто из военнослужащих сволочной человек, за их отношениями с гражданскими лицами следит ФСБ, они не позволят обижать мирное население. Причем, судя по тому, как долго длилось затишье, они действовали успешно.
— А не верю официальной пропаганде, может они замалчивают бои, вот мы едва попали на фронт и сразу битву!
— Молчи Янка, разве в нашем мире хоть что-то скроешь, не сказали бы официальные лица, узнал бы по "Голосу Америки".
Боевиков были сотни, хотя большинство не имело оружия, двигались они очень быстро. Когда свора приблизилась, Янка обратил внимание.
— Какие уроды, это просто страх.
Действительно многие из них были покрыты трупными пятнами, другие и вовсе обратились в скелеты, на которых болталась военная и гражданская одежда. А пустые выеденные червями глаза вызывали ужас. У некоторых бандитов вместо глазищ горели гнойные язвы. Вонь ощущалась даже на расстоянии.
— Живые трупы! — Пробормотал Максим. — Я читал про зомби, это они.
— Так может и террористы смертники тоже зомби? Разве может нормальный человек себя взорвать?
— Не болтай, а стреляй. Теперь это не живые люди.
— Но боль и они могут чувствовать.
Янка был очень умным парнем, они бил короткими очередями по ногам, стремясь поразить кости. И это у него неплохо поучалось, сказывалась подготовка в тире. А Максим стрелял в грудь, в чем не было толку, пули лишь замедляли движение боевиков-зомби, на мгновение, останавливая их, либо прошивая на вылет, либо застревая, а затем боевики продолжали бег.
Янка истерично крикнул:
— Бей им Максимка по конечностям. Они не очень верткие.
Юноша переключился на по более точный огонь, но попасть в движущуюся костлявые ноги было гораздо труднее.
