Двое в лесу

Десятая глава

Прежде чем начать ритуал возвращения несчастных мертвяков в живые, ведьма и личник приняли помощь мужчин-горожан и приютивших их хозяев в лучшем на свете деле — в умывании. С трудом отмылись от крови и грязи, а потом Лиля обошла семь или восемь домов, причём в сами дома не заглядывая, а внимательным взглядом обследовала только дворы.

Один двор отличался ото всех виденных. У него был плотный, явно новёхонький забор, без щелей, не дававших подсматривать с улицы или с огорода. А почти в центре стоял заборчик, который ничего не закрывал.

Неизвестно, для чего этот заборчик предназначался хозяевами. Лиля, благо её острый глаз успел отметить и конюшню, предположила, что служил он коновязью. Парочка ремней, увивавших его верхние доски, вроде как подтверждала эту версию.

Итак, двор ей понравился. Лиля вышла на улицу и спросила хозяев того дома, где нашли вынужденный приют лавочник с сыном и несколько сочувствующих им горожан.

— Дом пуст. Что вы знаете о его хозяевах?

— Померли все. В первый же день.

В какой первый — уточнять не стала. Снова вошла во двор, а затем и в дом. Личник тенью следовал за ней повсюду.

Убедившись, что в доме и в самом деле пусто, Лиля вернулась к мужчинам на улице. Осмотрела. Крепкие, серьёзные.

— Ищите мертвяков. Вяжите их, чтобы не набросились, и оставляйте за воротами. Будете вводить сюда по одному мертвяку и помогать привязывать его к забору.

— Помним, госпожа ведьма, — отозвался хозяин гостеприимного дома.

— И не забудьте, что привести надо только тех мертвяков, которые не выходили за границы деревни.

— И это помним, госпожа ведьма, — поклонились Лиле мужчины и торопливо разбрелись по деревенским улицам.

Лиля глянула на небо. Солнце только-только собиралось к предвечернему путешествию.

Мда. Ей повезло, что ритуал закрытия не затянулся надолго.

Да и деревенских жителей осталось мало. Значит, до захода солнца она и Олег успеют вернуться в дом лесничего. Горожане во главе с лавочником сами сходят к градоначальнику, чтобы сообщить о завершении дела. О том, что магическая тьма убралась от стен города и можно не бояться, что демоны захватят его.

— Лиля... — вполголоса позвал её Олег. — А почему тот мужик сказал, что помнит, что надо делать?

— Последний прорыв демонов произошёл почти двести лет назад. Срок немалый, но и небольшой для такого события. Потерпевшие тогда всё, что узнали на собственной шкуре, перевели в старые легенды и сказки, освежив их конкретной информацией. А что делать? Им здесь жить — рядом с опасностью, о которой они знают.

— Только из-за земель? — удивился Олег.

— Думаешь, у нас такого не бывает? И у нас самые плодородные земли находятся у подножия вулканов, если ты не забыл историю. И люди живут, зная, что опасно.

— А что делать сейчас мне?

— Мне нужна верёвка. Найди.

— Верёвку? Это я мигом, — откликнулся Олег и заторопился к большому строению, о котором Лиля думала, что это конюшня.

Устала... Так хотелось сесть — хоть на ступени крыльца, хоть на чурбан, низкий, весь в поверхностных рассечениях: кажется, на нём рубили самые упрямые поленья.

Лиля поморщилась и отвернулась от чурбана, похожего на рассохшийся лесной пень. Увы. Об отдыхе думать рано.

Вздохнула и встала.

Сначала ведьма начертила новую пентаграмму, и заборчик коновязи будто перерезал её, оказавшись внутри. Сухой струйкой оранжевой смеси трав и полудрагоценных камней Лиля обвела эту пентаграмму единым кругом. И — последнее: вынула из котомки тяжёлые кувшины, поставила так, чтобы были под рукой.

Появление Олега из конюшни получилось впечатляющим: личник, скривившись до невозможности расслабить лицо, выскочил из строения и бегом ринулся к ведьме, наматывая на руку крепкую верёвку. Он тащил её за собой из конюшни, время от времени оглядываясь, не закончилась ли она.

Уже встав у круга с пентаграммой, он, наконец смотал верёвку и отдал её ведьме.

— Что с тобой? — хладнокровно поинтересовалась Лиля, уже зная ответ.

Но Олег не ответил. После её вопроса у него на лице постепенно проступило самое настоящее замешательство: как сказать ей об этом?! Потом он насупился и помотал головой, выдав самый усреднённый ответ:

— Воняет там...

И снова скривился так, будто не мог отделаться от вони и сейчас.

Ведьма пожала плечами и объяснила:

— Олег, напоминаю: я некромантка. Человек, привыкший лицезреть смерть во всех её проявлениях. И если ты боишься сказать мне, что в конюшне трупы домашних животных, то боишься зря. В обморок не шарахнусь.

Некоторое время он наблюдал, как она накидывает принесённую им верёвку на верхние доски заборчика, потом вяжет узлы, а потом не выдержал:

— Лиля, пока никого нет... У меня время от времени странное чувство... как потеря ориентации в пространстве. Всё мне кажется, что то давнее, когда мы были вместе, было чуть ли не вчера. И в то же время странно, откуда мы столько всего знаем. Откуда у нас опыт, как будто мы пережили здесь всю жизнь.

— Сны, — сказала она, не глядя на него и стягивая новый узел. — Нас учили в снах. Так что, возможно, мы здесь очутились в тот день, когда впервые увидели тут друг друга. Мы же оба проснулись. Вот и весь расклад. Отсюда и диссонанс с ощущением времени.

И снова вернулась к своему занятию.

Она видела, что Олег хотел бы продолжить обсуждение волнующей его темы, но ворота открылись, и во двор заглянул лавочник.

— Нашли троих, госпожа ведьма.

— Привяжите у забора. Когда можно будет начать возвращение, сама выйду.

— Хорошо, госпожа ведьма.

Олег посмотрел, как закрылись ворота и негромко спросил:

— А ты правда умеешь возвращать мёртвых?

— А они не мёртвые, — усмехнулась девушка. — Пока эти мертвяки находились в пределах деревни, демоны их не убивали, потому что мертвяки были их кормушкой. А вот если уходили за пределы, как те, что шли по тропе, то мгновенно умирали. Точнее объяснить не могу. Демоны их вроде как... консервировали, пока они мотаются по деревне. Так что для мертвяков есть надежда — ритуал возвращения. Ну а простой люд думает, что они настоящие мертвяки, пусть на деле-то и нет.

Наконец, место для ритуала "возвращения" подготовлено.

Ведьма подозвала личника и велела:

— Сейчас ты запомнишь, как надо приводить сюда мертвяков и... — усмехнулась она, — и как надо стреножить их у этой коновязи. Первый будет для тебя наглядным пособием. С остальными будешь справляться сам.

— Понял, госпожа ведьма, — шутливо попытался он прищёлкнуть низкими подошвами сапог и пошёл вместе с хозяйкой к воротам.

Учиться чему-то не слишком обязывающему он никогда не отказывался — помнила Лиля, так что следил за всеми действиями горожан и крестьян весьма внимательно.

Сама за ним наблюдавшая, Лиля про себя решила: "Втянется в эту жизнь — перестанет думать о временном дискомфорте".

Хотя и настроенный на учёбу, он всё же слегка оторопел при виде собранных сбоку от ворот мертвяков. И даже не их количество его поразило. Не так уж и много их нашли — всего-то двадцать семь мужчин, детей и женщин. Нет. Дело в том, что выглядели они жутковато из-за мешков, надетых на их головы.

Шагая к ним, Лиля вполголоса объясняла личнику то, что знали поселяне:

— На них отметины демонов. Поэтому им нельзя долго находиться на солнце. — И, обращаясь к ближайшим искателям мертвяков, скомандовала: — Вот этого во двор.

Следя за действиями крестьян, Олег негромко спросил:

— А как ты их выбираешь для ритуала? По какому признаку?

— Взгляд некроманта позволяет увидеть, который из них близок к настоящей смерти. Этот, кстати, единственный. Остальных можешь заводить на своё усмотрение.

Во дворе мертвяка втолкнули в пентаграмму, к заборчику, и на расстоянии сумели привязать его к верхней перекладине — так, чтобы он слегка мог ходить в два-три шага.

Затем крестьяне поспешили на улицу, и ведьма сказала личнику:

— Иди с ними.

— Почему? Разве я не должен остаться с тобой?

Последний крестьянин, выходивший со двора, оглянулся и покачал головой.

— Никто бы не хотел увидеть то, что здесь произойдёт. Страшно-о...

Скрывая усмешку, Лиля подтвердила для удивлённого Олега:

— Именно. Ты не должен видеть, как проходит ритуал.

Это был главный секрет всех королевских некромантов, о котором нельзя знать простому люду. Крестьяне могли принять "возвращённых" как своих давних соседей, которые проболели страшной болезнью, но сумели выздороветь. Могли принять, если думали: ведьма или маг-некромант ставили косой крест на лбу мертвяка, а потом проводили вокруг него и с ним какие-то страшные некромантические действия. Однако крестик этот никакой роли в восстановлении жизненных циклов законсервированных демонами людей, но успокаивал их родственников и соседей... Всё это выяснили первые некроманты, которые при всех "накормили" мертвяков сгнившей плотью демонов, а потом узнали, что после их отъезда крестьяне убили "вернувшихся", суеверно мотивируя: съев дурную субстанцию, те тоже могут в будущем стать демонами, а то и кем похуже.

Личник. О том, что некроманты накормили мертвяков адской смесью, крестьянам наивно сообщил личник, который помогал при битве с демонами. Поэтому при ритуале "возвращения" во дворе не должно было быть Олега. Останется ли он наёмным личником, обучат ли его магии, он пока не дал клятву неразглашения, как некроманты.

...Снова появилось опасение, что он не послушает её приказа и останется во дворе. Но Олег нерешительно оглянулся на ворота, а потом кивнул Лиле и вышел.

Пока он закрывал створ, она, стоя боком и дожидаясь, когда ворота закроются, ненужно размышляла о том, как легко он переходит от уважительного "вы" (чаще при посторонних) к почти панибратскому "ты" в разговоре с ней.

Воротный створ скрипнул, втискиваясь в косяк, и Лиля подошла к мертвяку. Не боялась: он топтался с другой стороны заборчика — броситься на неё, если что, не мог. Прикинув, как надет на его голову, закрывая и плечи, небольшой мешок, она одним движением сорвала его с мертвяка.

Под ним оказался широкоплечий, черноволосый мужичок. От неожиданного света в глаза он заморгал, чем ведьма и воспользовалась: быстро оттянула ему нижнюю челюсть и в рот, на пару секунд разинутый, ложкой сунула ему ту адскую смесь, что заливала на овражном дне в кувшины.

Далее — одно из условий ритуала, которому пентаграмма нужна только "для красоты". Ибо весь ритуал только и заключался, что в кормлении мертвяка сгнившей плотью демонов.

Когда мертвенно белёсые глаза мертвяка будто зашевелились изнутри (в них постепенно образовывались кольца будущих зрачков), Лиля повелительно крикнула:

— Олег!

Вместе с личником во двор, естественно, ввалились поселяне, кроме тех, кто оставался на улице сторожить собранных мертвяков. Им, вошедшим и с тревогой глазевшим на мертвяка у коновязи, ведьма строго напомнила:

— К вечеру этот придёт в себя. Крест на лбу не давайте ему стирать три дня. Поняли?

— Поняли, госпожа ведьма! — взволнованно загудели крестьяне, окружая односельчанина и с надеждой заглядывая ему в лицо.

— Отведите его домой и заприте так, чтобы с завтрашнего дня его можно было кормить. Но не давайте ему выходить на солнце в течение трёх дней. Запомнили?

— Запомнили, госпожа ведьма!

— И не забудьте, что сейчас, после ритуала, он не опасен. И пусть личник приведёт следующего! А вы отведите возвращённого в его дом и снова осмотрите деревню. Обыщите не только дома, но и подполы, и чердаки, и сараи.

Лиля знала, что потом ей всё равно придётся пройти по обеим деревенским улицам и "просканировать" все строения, а затем ещё и обойти саму деревню по её границам в поисках заплутавших, безмозглых от законсервированности мертвяков. Но ведь и времени на обход она потратит меньше, если в домах останутся те редкие, кого не сразу нашли.

Поэтому, когда Олег ввёл следующего мертвяка, она сказала личнику:

— Скажи горожанам, чтобы шли домой до захода солнца.

— Почему — до захода? — удивился личник. — Они же дорогу знают — сами сказали. И по вечерней дороге легко дойдут. Или тебе ту девчонку жалко?

— Олег, — сквозь зубы проговорила Лиля, стараясь не рявкнуть на слишком болтливого личника. — На этих возвращенцах дела не закончено. В лесу бродят уже настоящие мертвяки. Те, кого не оживить. И освободить земли от них — это тоже наша прямая обязанность.

— О... Извини, — опять растерялся Олег. — Я сейчас же передам им уходить.

Только начал поворачиваться к воротам, как, дёрнув головой, вскинул было глаза на Лилю. Ещё один вопрос?

Но Олег удержался, не стал спрашивать. Наверное, сообразил, что город в лес не пойдёт, пока ведьма-некромантка не разрешит. Лавочник-то градоначальника успокоит, что основное дело сделано. А вот из уст самой ведьмы тот же градоначальник должен услышать подтверждение, что окрестности от мертвяков очищены.

Вообще-то, Олег мог с полным основанием возразить ей, что не знал о последствиях в завершённом деле. Она ведь ему объяснила их дело весьма туманно. Но и тогда, и сейчас Лиле не хотелось говорить с ним слишком много. Из-за чего сейчас и расплачивалась, вынужденно рассказывая ту информацию, которую могла бы дать и ранее.

Даже сейчас, объясняя ему, говоря с ним деловито, она всё больше ощущала невероятное: с каждым словом, обращённым к нему, с каждым взглядом на него она едва удерживается от слёз, к личному ужасу, всё жёстче становясь той Лилей, которая только что узнала, что её выкидывают из коттеджа, в котором она преданно ждала его.

Не только Олега тяготил временной дискомфорт. Лиля тоже чувствовала его. Правда, Олег постепенно уходил от него. Зато Лилю, чем дальше она с ним общалась, тем больше будто несло через неожиданные пространство в то время, когда она сидела за столом в коттедже, а мать Олега швыряла пачку денег перед ней.

И ещё. Если Олег, кажется, убеждён в аксиоме, что они оба здесь, в этом мире, останутся, то Лиля всё ещё пребывала в сомнениях. Слишком всё легко случилось. Слишком легко она оказалась в ученицах старой ведьмы. Слишком легко поняла этот мир. И слишком легко встретила в нём Олега. Вот это и было подозрительно.

Спустя минуту она словно в каком-то гипнотическом трансе встречала следующих мертвяков, ждала, пока их привяжут у коновязи; ждала, пока уйдут лишние, а потом сдирала мешок с головы мертвяка, лепила ему в рот ложку со смрадной жидкостью и рисовала на лбу косой крест. Лишь раз позволила себе расклеиться — когда последними пошли перед ней дети. Плакала, благо свидетелей нет: она сама говорила, когда можно войти. И успевала вытирать слёзы досуха, так что и Олег, и поселяне думали, что впавшие глаза у молодой ведьмы от усталости.

Под конец ритуала выяснила, что привели ещё троих. Накормила и их гадской смесью и выпроводила отвести по домам. Потом пошла по улицам, посматривая на небо: если учесть, что солнце наливалось густым жёлтым светом и висело довольно-таки низко, скоро и впрямь ожидался вечер.

Не сразу заметила, что в толпе, которая шла следом: проверять дома, на которые ведьма укажет, — нет горожан. Но заметила и почувствовала облегчение. И за горожан страшновато, и за девочку, которая связанной лежала в козьем загончике. Голодная, небось... Зашуганная... Ждёт отца и брата — небось, на каждый шорох или треск прислушивается с надеждой...

После обхода деревенских улиц их обоих накормили.

— До захода совсем мало времени, — прошептал Олег, когда сидели за столом. — Ты устала, Лиля. Может, завтра проверим?

— А до завтра деревенские будут прятаться в своих домах? — напомнила она, с трудом глотая кашу с ложки. — Да и мало ли что они могут натворить на воле. Мы-то знаем, что досталось только одной деревне. А если мертвяки пойдут в другие две? Они ведь недалеко. И тамошние вряд ли знают о здешней беде: обе деревни находятся далеко отсюда.

И выяснилось, что права. Проверку начали со стороны дороги, уводящей в луга. А здесь холмы. Не разглядишь издалека в темнеющих к вечеру лугах, есть ли кто на них. Обманкой — тени... Лиле пришлось сесть прямо в травы и устроить сканирование местности, по окончании которого две группы крестьян по три человека были посланы в разные стороны. Именно туда не спеша двигались два мертвяка.

Когда их привели в деревню, когда Лиля, тараща глаза, внезапно отяжелевшие, провела с ними ритуал возвращения, Олег категорически сказал:

— Ты придумала, как узнать о мертвяках там, в лугах. Придумай что-нибудь, чтобы запереть мертвяков в лесу до завтра. Лиля, так нельзя! Вдруг сделаешь какую-нибудь ошибку? Только хуже будет — и не только для тебя, но и для людей.

— А чего придумывать, — хрипло от напряжения сказала она, — есть один способ. Другое дело, что одна я его не потяну. Силёнок маловато.

— А ты... — осторожно сказал личник, — можешь взять мои? У меня магические силы есть, и я их не трачу, потому что не умею.

— Мне много нужно, — насторожённо ответила Лиля и сощурилась на него. — Потом не пожалеешь, что я твои силы взяла?

— Чего не вижу — о чём жалеть? — шутливо пожал плечами Олег.

— Тогда дойдём сначала до дома лесничего, а оттуда проведу небольшой ритуальчик, — внешне легкомысленно сказала она.

Он согласился.

Ещё раз поговорила с крестьянами, приказала повторить то, о чём уже говорила Убедившись, что её инструкции по мертвякам все поняли правильно, попрощалась с ними до завтра, вскинула на плечо котомку с опустевшими кувшинами (Олег тут же отобрал ношу) и неторопливо пошла по тропе из деревни по полю — к лесу.

Шли на этот раз без огненной бабочки. Олег и в самом деле теперь мог выполнять простейшие магические приёмы — в том числе создать себе и магическое зрение. Пока дошагали до калитки "своего" дома, на лес опустились такие ночные тени, что без магического зрения — совсем никак.

Пока Олег открывал калитку, Лиля прислушалась. Стало тепло, хотя даже улыбнуться было трудно: со двора доносились такие мирные звуки дремотного чириканья и сумрачного карканья, а также еле слышный шорох махоньких лапок лесного зверья, что поселилось у дома лесничего, что захотелось немедленно сесть прямо в травы у забора и закрыть уставшие глаза.

— Лиля... — услышала она зов Олега и переступила невидимый порожек от лесной тропы во двор.

Кажется, он не понял, что она откровенно выдохлась. Иначе бы не обратился к ней с деловитым вопросом:

— Ну, что? Сумеешь что-то сделать такое, чтобы не выпускать мертвяков из леса?

— А ты? — будто в полусне спросила она. — Не передумал поделиться силами?

— Нет, конечно.

— Тогда... иди сюда.

Она стояла у калитки, и, ни о чём не подозревая, подошёл и встал очень близко.

Она слишком хорошо его чувствовала.

Он стоял рядом такой высокий, сильный — здесь, в этом мире, такой сильный, каким вряд ли стал бы в своём. Пусть слегка высохший, но не тощий, а худощавый... Она чувствовала его физическую и магическую силу. Последняя — пока что стихийная, неупорядочнная. Она бродила в нём и вокруг него, постепенно наполняясь крепостью, как недавно поставленное для брожения вино...

Лиля сглотнула, когда мягкие волны стихийной магической силы коснулись её ладони, выставленной в его сторону, — чего Олег не заметил в темноте.

— Начинай, — предложил он, глядя в темноту, в которой уже плохо виделись очертания деревьев — всего лишь на той стороне лесной тропы.

— Начинаю, — прошелестела она набрякшими усталостью губами и зашептала заклинание, буквально видя, как схема читаемого заклинания паутиной начинает опускаться на лес, а потом её края начинают стягиваться, заставляя мертвяков (а их немного) неуклюже переставлять ноги, чтобы скучиться в одном месте. Там они и подождут до утра...

— Закончила... — уже не прошелестела Лиля, а продвигала губами, глядя вниз.

Там, у её ног, лежал Олег.

Ему повезло, что он потерял сознание, когда она стащила (хотелось сдёрнуть — так чувствовалась собственная магическая слабость!) с него силы. Был бы в сознании — мучился бы от болезненной беспомощности.

И теперь она смотрела на него свысока. А потом склонилась к нему и взялась за шкирку, чтобы потащить к крыльцу. Оставив его там, вернулась к калитке, проверила, как работает заклинание, и вернулась к личнику. Так же, за шкиряк, втащила его в дом и оставила на мостках при его "кровати". Постояла над ним и кивнула своим мыслям.

Присела на корточки перед лежащим и положила ладонь на его голову.

Негромко сказала:

— Урок первый. Никогда не делись силой. Ни с кем. Особенно со мной.

Встала и ушла к себе за рогожку, где, не раздеваясь, свалилась — в чём была, на постель и закрыла глаза. И нисколько не чувствовала себя виноватой, что Олег не знал об известном в этом мире среди магов правиле. Нет, даже о законе. Пусть не знал. Зато теперь усвоит его на всю жизнь.

Следующая глава в понедельник.

Выкладка ближе к девяти вечера.

Если проды не будет, в комментариях будет предупреждение.