Глава 5. Золотое зарево над логовом крыс. (Завершена)

Дисклеймер: Рисунки, те что не являются творчеством нейросети, размещённые в данной главе, не являются иллюстрациями и не принадлежат автору книги.

Здесь они размещены лишь из-за внешней схожести с персонажами.

Глава 5.

Золотое зарево над логовом крыс.

Эпоха Войн.

Год 525

10 июля.

Берега Великой Коралловой Лагуны были туристическим раем для всего Обитаемого Мира по двум важнейшим обстоятельствам. Первое — природный щит от штормов в виде обширного архипелага больших скалистых островов, а второе — стальной щит из броненосных флотов двух великих империй, готовых дружно заслонить сказочно доходные отели на обеих сторонах лагуны от любой угрозы со стороны пиратов или рейдеров.

Увы, в тот год морские базы империи Лесов внезапно опустели и на побережьях лазурной лагуны, никогда не знавшей грабежа и опустошения, началась сумасшедшая паника, когда пришла весть о том, что великий флот страны Облаков движется вдоль побережья империи с севера на юг. Чёрные корабли не приближались к скальным берегам и не громили ощетинившиеся орудиями базы. Целенаправленно, на всех парах, они шли к сияющей жемчужине Обитаемого Мира, где громадные элитные яхты массово выбрасывались на берег, а из бесчисленных баз отдыха железнодорожными вагонами вывозились ценности. Не нужно было быть гениальным тактиком, чтобы понять намерения шиамов навести здесь свои порядки, после чего сбросить десант и отправить лавину самураев прямиком к имперской столице.

Мир грозил кардинально измениться, но не все были согласны с подобными переменами.

— Великие драконы благоволят вам во всём, великий адмирал Фэн, — сказал беглый каторжник и ронин, Фудзивара Окимото, со свирепым видом обозревая богато украшенную магнитную доску с шахматными фигурами. — Мою же руку, рвать её абордажными крючьями, последних ходов десять точно направлял злокозненный морской демон!

Столик для игры в шахматы, вместе с едой и напитками, был вынесен расторопными слугами на палубу стремительно рассекающего океанские волны парусника командующего императорской флотилией "Золотого Дракона". Золото, золото. Солнечный металл. Оно сквозило всюду в одежде, броне, отделке кораблей и даже внешности детей страны Золотых Пляжей, названной так из-за того, что там, в спокойных водах тёплого юга, по-особому красиво сияли океан и чистейший песок на рассвете. Никакого сравнения с ними не держали ни прозрачнейшие, но холодные озёра в центре континента, ни галечные пляжи лагуны, ставшей Коралловой только благодаря усилиям людей восемь тысячелетий назад и продолжающей вносить дисгармонию в собственную красоту пугающими следами древнего вулканизма. Проблема была только в необходимости пересекать великую пустыню, иначе центрами мирового туризма давно стали бы страны миньюн. Казалось бы, они должны были бы радоваться проблемам конкурентов, и с шиамами прежде конфликтов золотые народы не вели, но вот ты подумай-ка, какие сюрпризы! Делегация Золотых Пляжей сама заявилась во дворец императора пустынь и предложила свою помощь в сопротивлении расширению владений шиамов. Зачем ждать, когда агрессивные жители тектонического разлома доберутся до твоих границ? Кому нужно, чтобы от их нападок начали ещё сильнее страдать твои важнейшие экономические партнёры? Шиамы на самых разных уровнях много раз заявляли, что причисляют народ миньюн к холодным, а учитывая то, какие эмоции дети огня вкладывают в понятие "холодный", принять подобные высказывания кроме как оскорбление — невозможно.

— Что скажешь, Хуан Лань? — задиристого вида молодой мужчина, четвёртый из сыновей императора и верховный командующий объединённых флотов миньюн, с весёлым прищуром посмотрел на девушку в строгих одеждах из шелка, дополненных сразу несколькими лёгкими вуалями. — Не посмел ли коснуться руки нашего почтенного гостя шутливый алый дух?

— Мы изгоняем духов болезней и невзгод из тела почтенного господина Окимото, — старшая из трёх жриц храма Молнии, работающих над восстановлением истрепанных биотоков и подкошенного здоровья бывшего адмирала, отвлеклась от своего дела и поклонилась принцу. — Один из них, вероятно, решил так каверзно отомстить нам за беспокойство.

Разумеется, все понимали, что это просто шутки и подыгрывание друг другу в дружеской беседе. Никаких следов демонического влияния не было ни на самом бывшем адмирале, ни на том десятке бойцов, что он собрал на паникующем побережье империи Лесов и привёл с собой.

Не далее как четыре часа назад, к одному из кораблей флотилии, которую вёл сын императора, подошла дорогущая яхта, груженная роскошными доспехами и оружием лучших кузнецов мира, изъятыми из коллекций местных толстосумов. Бандит Окимото просто прошёлся по нескольким прибрежным особнякам, собирая всё, что ему нравилось, и угрозой меча отгоняя от себя любого, кто пытался спорить. Миньюн, в полном соответствии с международным правом, арестовали разбойников, изъяли награбленное ими в пользу своего государства, а затем предложили службу в обмен на помилование. Не прошло и часа с момента ареста бунтаря-ронина, как он уже был переправлен на флагман и, лично передав принцу несколько образцов особо ценного оружия, был приглашён на совместную трапезу, с игрой в шахматы и беседами.

Двое мастеров металла тут же взялись подгонять один из комплектов привезённого доспеха под комплекцию великана. Два меча, лук и колчан со стрелами были заряжены зелёной энергией Ци и преподнесены грозному хищнику морей в ответный дар. Троим жрицам выдали задание подготовить к бою союзника, и ещё десять занялись его людьми, которых тоже доставили на флагман, "Крылатое Пламя".

— А раз уж малейшие шансы мои разрушены, тогда поступим так! — жуткий, словно дикий лесной дух, бывший каторжник обнажил жёлтые зубы в широчайшем оскале и бросил свои оставшиеся шахматные фигуры в безоглядное наступление, стремясь произвести максимально выгодный размен перед неизбежным поражением. — Да воспоют духи неба хвалу храбрости и гордости наших солдат!

— Ничего иного не ждал от знаменитого адмирала! — расхохотался принц Фэн, довольный своим успехом и поступками противника. — Давненько победа не давалась мне с таким трудом! Мои соболезнования и ироничная улыбка тем несчастным, кому довелось сталкиваться с вами прежде не в шахматных, а в реальных сражениях.

— Дела давно минувших дней. — тяжело вздохнул ронин. — Подвиги и злодейства, словно листки разорванной книги, унесло буйным ветром, но пусть мою душу сожрут тысячи акума, если я не напишу парочку новых славных страниц! Чёрные корабли, или людоеды проклятых островов — у меня душа горит от желания новой встречи! Скажите, лорд-адмирал Фэн, нет ли у вас с собой пары-тройки слонов? В каком-нибудь особо просторном трюме?

— О-о нет, прошу простить. — принц миньюн рассмеялся. — Слоны, при всём своём величии и восхитительном умении месить шипастыми бивнями врагов, чрезвычайно плохо плавают.

— Очень, очень жаль. Я бы не пожалел пары пальцев на левой руке, чтобы увидеть, выживет ли Бессмертный Кэндзо, если слон наступит на него и повращает стопой, как при тушении сигаретного окурка.

— Да, это было бы любопытное зрелище! Но придётся справляться без них. Здесь, на "Пламени", собраны наши лучшие жрицы, потому, как увидите знакомые вам обводы "Чёрного Жнеца", укажите цель для атаки.

Окимото одобрительно кивнул.

— Эту демоническую громаду узнаю сразу, но относиться легкомысленно к такому противнику как Бессмертный Кэндзо нельзя. Пожирателем сердец его называют не за успехи в любовных похождениях, а за то что эта тварь, только представьте, жрёт сердца! Не хочу отдавать ему ни своё, ни сердца ваших замечательных жриц, мой господин. Когда сшибу поганую нечисть и вцеплюсь в неё, открывайте по нам огонь из всех орудий. Заливайте напалмом и положительным зарядом Ци, чтобы заряд испарил чёрную броню демона, а огонь сжёг в пепел его плоть. Я уж, будьте спокойны, сумею извернуться и заслониться штопаной дохлятиной от снарядов, а потом потерплю жаркие объятия огня, пока тушка Алой Тени не рассыплется пеплом в моих руках!

Говорил ронин уверенно, хоть и прекрасно понимал, что со всеми усилениями роскошного доспеха, со всеми силовыми схемами, что будут наполнять положительным зарядом дестабилизирующие волны Ци, которыми он будет сшибать защитные дзюцу агонизирующей твари, продержится герой в пламени считанные минуты. В самом лучшем случае, после боя, если вражеский корабль не пойдёт ко дну, на месте гибели бывшего адмирала и его заклятого врага найдут только уголь и золу в оплавленном металле.

Даже так, это намного лучше, чем подохнуть от дрянного вина в грязи где-нибудь под гнилым забором.

Адмирал вдохнул обжигающе чистый морской воздух, наслаждаясь ощущением того, как палуба проваливается и поднимается под ногами в такт движению летящего по волнам корабля. Это было похоже на сон. Самый прекрасный, сказочный сон в его жизни.

— Мой господин, — один из офицеров связи подбежал к принцу Чжоу Фэн и поклонился. — Поступили разведданные от союзных сил из страны Камней. Пиратская флотилия движется к Коралловой Лагуне от Гнезда Черепах! Вот список вышедших в поход кораблей и имена капитанов!

— Карты региона мне, живо! — скомандовал принц и пригласил бывшего адмирала, хорошо знающего архипелаг страны Морей, к обсуждению предстоящей битвы. — Советников сюда. Обсудим план сражения, с новыми данными.

Флотилия деревянных парусных кораблей обходила дугой чадящие угольным дымом стальные линейные корабли империи Песков. Ощетинившиеся тяжёлыми орудиями и набитые солдатами, объединённые силы сразу нескольких броненосных имперских флотилий, шли наперехват чёрной армаде шиамов. Новая мировая война, после всего нескольких месяцев с завершения предыдущей, стремительно набирала накал и обороты.

— Та пушистая волшебница, вернувшая вас из небытия, почтенный адмирал Окимото, — произнёс вдруг принц миньюн. — Как полагаете, она сумеет сотворить новое чудо и спасти вашу несчастную, истерзанную страну?

— Спасти империю Лесов сейчас может разве что божественное чудо мифической силы. — зло и язвительно рассмеялся бродяга-адмирал. — Не знаю, где золотая бестия найдёт столько магии, и что вздумает вытворить, но десяток бочек вина готов поставить на то, что сейчас, в эти минуты, от её выкрутасов уже вовсю страдает какая-нибудь мразь.

* * *

Нехитрые укрепления военной базы были взяты бандитами без малейшего сопротивления. Отряд попросту вошёл в раскрытые ворота и смешался с взбунтовавшимся контингентом рабочих служб, к которым примкнуло около сотни рядовых солдат пехоты. Все они носили на своих лицах, одежде и броне полосы жёлтой краски, причисляя себя к последователям Золотого Бога. Командир бандитов, в былые годы армейский сотник, ожидал увидеть отбитых на всю голову фанатиков, но перед ним были вполне вменяемые люди, попросту взбесившиеся от собственного скотского состояния и готовые на всё, даже на самоубийство, ради упоения местью. Командиров и нелояльных солдат они сначала отравили полученными от Кадзиро препаратами, а потом, впавших в беспомощность грозных гигантов попросту добили любыми подручными средствами, вымещая годами накопленную ненависть.

— Пленные есть? — осведомился сотник.

— Как сказать... — командир бунтарей почесал затылок. — В офицерском бункере под командным центром боевой жрец с пятёркой девок заперся.

— Пива прихватил? — хохотнул бандит.

— Может и прихватил. — скривил в ухмылке физиономию бунтарь. — Как почуял отраву, выблевал завтрак, бросился к командирам, а там уже наши, глотки сучарам вскрывают. Жрец на месте крутанулся, сгрёб за вороты кучку медсестёр и нырнул в подполье! Сидит намертво, вылезать не хочет. Мы уже ему и дымовухи в вентиляцию бросали, и из пушки в дверь стучали, не открывает, сволочь!

— Плохо стучали. — сотник свистнул, и махнул рукой, подзывая к себе двух десятников. — Возьмите человек пять мастеров Земли, взломайте коробочку. Даже капитанского ранга, один жрец против пяти мастеров долго не продержится. Жреца — в расход. Девок ко мне, на досмотр. Если хорошие — на всех поделим, по-справедливости.

Однако, жрец оказался весьма упорен. Прошёл час, второй, подходил к концу третий, сменилась уже вторая уставшая команда мастеров Земли, но засевший в бункере последний защитник базы по-прежнему сопротивлялся и не позволял захватчикам открыть вход.

— Спешить нам некуда, но это начинает раздражать. — сотник недовольно сжимал и разжимал руки, сгорая от желания броситься в проход, что вот-вот будет создан. Тяжёлый боевой топор сегодня будет умыт кровью! Только бы баба какая первая под руку не попалась. В боевом раже всё равно какое мясо кромсать в кашу, а потом обидно становится от утерянных возможностей.

— Командир! — в коридоре перед бункером рация не ловила, потому пришлось воспользоваться услугами посыльных. — С западного поста доклад! Какая-то движуха у городских стен! Раскрыли в стене новые ворота и валом валят! Пехтура в алом, куча кавалерии, и сброд какой-то!

— Э-э? — удивился сотник и, махнув рукой остальным, помчался к выходу из бункера.

Трёх минут не прошло, как он, с подкреплениями, уже подбежал к кольцу каменных стен и, прыжком взлетев на смотровую башню, выхватил из рук дозорного бинокль.

— Пехота Такеда, асигару и серое ополчение, прут на нас. Кавалерия пошла в обход. Чего встали все?! Пушки, живо сюда! Приласкаем краснозадых, остудим кровушку, а потом — в контратаку! Быстрее, быстрее! Волочи пушки на стену, и заряжай!

Первый километр до вражеских стен Кицунэ и элитные части её войск пробежали бодро. На втором сплотили ряды и настороженно изготовили щиты. В начале же третьего, прекрасно рассмотрев движение на вражеских стенах, по громкому выкрику своей командирши плотно сгруппировались и выстроили стену щитов.

— Ох, вот нам влетит подарочек! — сказал один из бойцов, и Кицунэ по голосу не без удивления поняла, что это — женщина. Рослая девушка, в полном боевом кавалерийском доспехе, доставшемся в наследство от отца или брата. Ну да, с ней не строевые части, а уцелевшая горстка недобитков. Никто... никто не обещал что будет легко!

— Мастера Земли! Ци вперёд!

Волны, одна за одной хлынули к вражеской крепости, опережая бегущих солдат.

— Больше! Больше! Ещё!

— Выстрел!!!

Грохнуло орудие на стене, посылая в сторону кучки бойцов в алых доспехах увесистый каменный снаряд.

— Вниз! — рявкнула Кицунэ и импульсом Ци в заряженную другими мастерами землю, вздыбила вверх тонны камня. Все пригнулись, а каменное ядро, ударившись в волну поднятой породы, срикошетило, ушло в небеса и грохнуло, во вспышке детонации взрыв-печати разлетевшись на куски.

Волна земли ухнулась обратно вниз и стальные сапоги ринувшейся вперёд пехоты принялись крушить взбитое каменное месиво. Ещё два выстрела из пушек были приняты с тем же противодействием и результатом.

— Самураи, под стену. — командир обороняющихся взмахом руки отправил два десятка бойцов вниз. — Ещё десяток — бей со стены! Дестабилизирующими дзюцу, не позвольте поднять щит! Пушки, наводи! Лучники, готовьсь!

— Фу-тыж... — сотник бегущих во второй линии асигару, тот что самый наглый, прикинул шансы. — Даже с облаком — мяса навалят...

На плечах у сотника, прицепившись на манер рюкзака, висел мутант-полукровка, с выпученными, наподобие жабьих, глазами без зрачков. Мутант повернув голову, смотрел налево от бегущих. На широкие луговые просторы под синими небесами. Сенсор, полукровка-шиноби, следил за судьбой отщепенцев клана Такеда. Тех, что пошли с несостоявшимся лордом Сёдзиро. В критической ситуации, когда был выбор — бей или беги, они выбрали попытку прорыва прочь из города. Судьба их была показательной.

Такеда Сёдзиро, не зная кого проклинать больше, мелкую уродку, выставившую его неудачником перед уважаемыми людьми, или этих самых уважаемых людей, в один миг порвавших все договорённости, с которыми сами же раньше подходили и навязывались ему в союзники. Теперь, у него осталась лишь горстка солдат и три десятка возмущённых, готовых взбунтоваться коней, не понимающих, почему табун разделился. Почему хозяева уводят их прочь от города, в котором явно назревает крупная и славная битва. Другие, значит, пойдут в бой, а они... убегают?! Вместе с трусливыми неудачниками?!

Кони жалобно ржали, отказываясь принимать стандартное человеческое враньё про манёвры, передислокацию и соединение с союзными крупными силами для ещё большей, славной битвы. Не враньё? А почему же остальные остались?! Почему только они передислоцируются вместе с паникующей, истерящей людской мелочью?! Что за бред вокруг творится?! Это позорное! Позорнейшее бегство!!! Люди что... держат их за слепых, безмозглых идиотов?!

Алый Кошмар, прошедший немало славных битв вместе с отцом своего нынешнего хозяина, чувствовал как каждая живая жилка в нём закипает сумасшедшим кровавым бешенством. Нет, сын совершенно не похож на отца. От этого мелкого человечка разит лишь страхом, нерешительностью и лекарствами, которыми мажут друг друга людишки, получившие хорошую трёпку. Потерпеть поражение — не позор. Позор — стать после этого обгадившимся неудачником, и съёжившимся слизняком!

Так с какого права этот слизняк сидит в седле Алого Кошмара? Сильные кони подчиняются сильным. А силы в лжеце-хозяине нет ни на волосок!

Резко вскинув голову, Алый Кошмар издал командный рык и все тридцать коней, не обращая внимания на наездников, резко повернули, уходя в сторону от колонны.

— Куда?! Куда тебя понесло?! — Сёдзиро попытался обуздать взбунтовавшегося гиганта, но тот вдруг резко повернул голову на гибкой шее, схватил самурая за плечо и, рывком выдернув из седла, швырнул на землю. Ещё четверо поступили так же, остальные заколебались и самураи резкими, гневными окриками пояснили своим скакунам что на их стороне, тоже взбунтовались и готовы идти в бой. Такое бывало. Самурайские кони слишком умны, чтобы не понимать происходящее вокруг, и слишком кровожадны чтобы их можно было запросто увести от драки. Перед этими зубастыми гигантами требовалось держать авторитет и немалые конные армии порой гибли в безнадёжных боях, потому что кони решали драться до последнего.

Низложенный лидер людей мог только в бессильном отчаянии смотреть на то, как остатки его армии разворачиваются и галопом, через зелёный солнечный луг, устремляются прочь, разворачиваясь обратно к городу.

— Господин! — пара пехотинцев подбежали к сидящему на земле капитану. — Что делать?!

— Уходим. — с мрачным бешенством ответил Сёдзиро. — Соединимся с другими отрядами кланового ополчения, соберём людей, тогда и вернёмся, спросить с каждого за их дела.

Но ушли они недалеко.

— Дирижабль! Дирижабль! — закричали наблюдатели на повозках, заметив поднимающуюся над крепостью овальную бронированную тушу летающего железного монстра.

— Ускориться! — проорал Сёдзиро. — К лесу! Бегом, бегом!

Не успели.

Дирижабль, поднявшийся из крепости, настиг запаниковавшую и смешавшуюся толпу на краю громадного луга. На головы бросивших повозки и беспорядочно разбегающихся людей посыпались бомбы, штурмовое дзюцу сорвалось из раскрывшегося трюма и устремилось в центр колонны, к группе воинов, что пытались не поддаться всеобщей панике. Вооружившись луками, самураи пускали в сторону летающего чудовища стрелы. Отчаянные, наивные попытки навредить повелителю неба.

— Сучьи вы... выродки... — глядя на приближающийся огненный шар, Сёдзиро судорожно выдохнул и закрыл глаза.

Взрывом, похожим на детонацию целого склада взрывчатки, центр колонны мгновенно испарило, а всех вокруг, с повозками, лошадьми, чемоданами и мешками, разметало по лугу ударной волной. Выжило несколько десятков людей, самых удачливых, а из леса уже выходили, держа наготове луки и дубины, бандиты в броне маскировочной расцветки. Увидев разгром беглецов, несколько сотен головорезов с радостными воплями и улюлюканьем бросились за добычей.

Мутант, глаза которого легко могли заменить любую, самую мощную армейскую оптику, навеял на сотника асигару гендзюцу, показав ему бьющихся на земле покалеченных лошадей, корчащихся людей и пламя, заливающее изуродованный луг.

— У нас десятка два минут. — сказал сотник и принял из рук оруженосца изготовленный к бою лук. — Парни! Всем! Хотите выжить — сражайтесь! Не за дурную девку! Не за гнилой имперский город или местных выродков! За свои собственные жизни! К бою, железные шеи!!!

Выдернул из колчана стрелу, сотник наложил её на лук, плавным рывком натянул тетиву и отпустил, словно вовсе не целясь, но окутавшаяся синим вихрем, с бешенной силой запущенная стрела быстрее любой пули пронзила воздушное пространство, ударила в шею и начисто снесла голову предводителю бандитов, слишком выразительно жестикулировавшему при командовании артиллерией. Обезглавленное тело взмахнуло руками, выронило громадный топор и рухнуло со стены внутрь укреплений.

Три десятка асигару, по примеру командира, принялись останавливаться, пускать стрелы в сторону суетящихся на стене врагов и тут же продолжать бег.

— Чего скрючились?! — проорал один из бандюг, отвлекая всех от созерцания распростёршегося на земле трупа главаря. — Бей бледный цвет!

Навстречу атакующим стеганул целый рой стрел. Кицунэ вскинула каменный заслон и всё пространство перед ней взорвалось хаосом детонации многих десятков взрыв-печатей. Облака пыли взвились над землёй. Маловатые.

Кицунэ, забрасывая щит себе за спину, сипло выдохнула от перенапряжения и, вжимая обе ладони в землю, пустила перед собой ураган Ци с элементом Ветра. Так... а теперь... импульс!

Земля с громким треском вспучилась пузырём и взорвалась, выбрасывая вверх колоссальное облако мелкой, густой пыли. Атакующие солдаты нырнули в эту завесу, а Кицунэ, не ограничиваясь простым прикрытием, завила вокруг себя целые вихри Ци с элементом Земли. Зачем бросать без пользы такую большую заряженную зону? Надо потратить!

Вокруг лисицы вверх взвились сразу пять толстых каменных щупалец с угловатыми бесформенными навершиями. Гибкие, словно змеи, эти щупальца изогнулись и резко распрямились, швыряя собственные навершия, словно снаряды требушета. Пять снарядов разом ударили в вершину стены, снесли и опрокинули внутрь крепости её часть вместе с несколькими подвернувшимися бандитами и... всё. Остаточный заряд в почве иссяк.

Кицунэ, не ожидавшая большего от своих катастрофически прожорливых дзюцу, тут же оставила замершие щупальца разваливаться, а сама заслонилась щитом и ринулась в облако пыли. Вокруг, угрожая смертью, с взвизгами рикошетов от брони солдат, в землю втыкались бандитские стрелы. Взрывы били по ушам громкими хлопками, стегали каменной шрапнелью, пробивающей бело-золотую униформу Единства и увязающей в костяной броне, которой Кицунэ закрыла всё своё туловище.

Под ноги попался один труп в красной броне. Второй, третий... лучники собирали с атакующих кровавую плату за каждый метр, но самое главное — молчали пушки.

— Сучьи выверты! — артиллеристы шарахнулись от своих орудий, полностью заряженных и изготовленных к ведению огня, когда две стрелы, окутанные синими вихрями, вынырнули из облаков пыли и безошибочно поразив камнемёты в лафеты, разнесли на куски тяжёлую древесину. — Держи на руках! Ворочай ствол!

Ещё два десятка стрел разом стеганули по вершине стены, терзая обслугу пострадавших орудий. В два же непосрадавших, разбивая лафеты, ударили стрелы в синем вихревом сиянии. Не дожидаясь залпа стрел, обслуга этих пушек тут же шарахнулась прочь и соскочила со стены во внутренний двор.

Управляемый обороняющимися, ветер налетел на пыльную пелену, сбил и унёс её. Лучники на стенах и в башне подняли оружие, надеясь срезать вражеских стрелков, но начали стремительно терять решимость, увидев как грамотно латники-асигару прикрывают щитами и доспехами своих товарищей.

Нет ничего страшнее для бандита, чем вид слаженной работы профессиональных армейских групп. Бандит ищет грабежа и лёгких жертв. Он не жаждет славного боя и не готов к геройской смерти. Если противник силён, если твоих приятелей убивают, а через десяток секунд начнут убивать тебя... то кому оно всё это надо?!

Переглядываясь между собой, бойцы Кадзиро шагнули прочь от изуродованных бойниц, а затем, вдруг, разворачиваясь на месте, принялись прыгать вниз и разбегаться.

С внешней стороны стены уже кипела яростная битва. Лишившиеся командования, павшие духом, посланные сбивать вражеские дзюцу, два десятка бандитов приняли удар полутора сотен ополченцев и двух сотен асигару, что при виде ужаса в глазах врагов, ринулись в атаку с лютым воодушевлением и истинно самурайской кровожадностью.

С бешенным завыванием обезумевшей лисицы, Кицунэ вломилась во всеобщую свалку, впечатала выставленным вперёд щитом в бок отмахивающегося от ополченцев великана и, облекая свои ноги в каменную кору, выдала импульс из щита. Не покалечила, но заставила врага потерять равновесие и сделать целых три шага назад, чтобы упереться спиной в стену.

— Ых ты, чучело! — бандит, в лохмотьях из покорёженных ржавых доспехов, замахнулся простой сучковатой дубиной. Кицунэ же, не дожидаясь удара, импульсом из ступней швырнула себя вперёд, к врагу, и впечатала ему щитом в нагрудник, а потом, тут же, не делая паузы, ударила ещё одним импульсом Ци из щита.

Врагу вышибло дыхание. Он, оглушённый, но не раненый, посмотрел на противницу сверху вниз, закипая от чудовищной ненависти. Офицерка! Поганый... поганый благород!

Память о рвущей спину плети, глумлении и издевательствах благородных господ над простой серой солдатской массой, отодвинуло прочь все мысли и желания. Смерть? Пусть смерть! Но перед гибелью, он размажет! Вобьёт в землю эту поганую гниду в бело-золотом мундирчике!

Бывший самурай перевернул в руке дубину, намереваясь тычковым ударом, сверху вниз, попросту вбить бездоспешное чучело в землю. Добавить импульс из вершины дубины, и останется только месиво из кишок и белых тряпочек! Смерть офицерам!!!

Отпрыгивать Кицунэ не пришлось. Копьё ткнулось в стальную маску под шлемом самурая и силой удара заставило его задрать голову, открывая для нового удара прикрытое лишь кольчугой горло. Второе копьё тут же вонзилось под подбородок и пущенный вдоль древка "Разящий Вихрь" разорвал бандиту шею до самого позвоночника. Второй удар "Вихря" снёс голову великана с плеч.

— Отлично! — Кицунэ, шагнув назад, позволила противнику упасть и обернувшись, глянула на двоих шальных ополченцев с копьями, стоящих позади неё. — Все, ко мне! Продолжаем!

Новый рывок и лиса прижала плоскость своего щита к стене. Волны Ци с элементом Земли побежали во все стороны.

Бандиты, попавшие под удар под стеной, были либо перебиты, либо без оглядки бежали, увернувшись от дугообразной волны ополчения справа и слева по флангам.

— Прорыв на счёт три! — прокричала Кицунэ, увидевшая, что тяжело дышащие, обливающиеся потом и кровью солдаты снова сплачиваются вокруг неё. — Раз! Два! Три!!!

Тонкую, паршивую стену тыловой армейской базы вынесло вовнутрь и лиса, с самым свирепым боевым кличем, на который была способна, первой ринулась в пролом. Над её головой зажужжали стрелы, пущенные асигару. Грохочущий рёв двух сотен солдатских глоток заставил попятиться ощетинившихся копьями, закрывшихся щитами бандитов, что пятью сотнями выстроились полукольцом на маневровой линии перед пробитой врагами брешью в стене.

— Гр-р-ра-а-а!!! — заорали сотники и строй ронинов, уплотняя ряды, двинулся на врывающихся в пролом ополченцев клана Такеда. На сумасшедшую девку, закрывающуюся щитом, но вздумавшую идти в бой чуть ли не в балетной пачке и со смешной, лёгенькой сабелькой, блестящей так, будто была сделана из камня.

— Гр-р-ра-а-а!!! — гремел в ответ клич ополченцев Такеда. Люди по обе стороны были воинами одной страны, и подражали при атаке кровожадному рёву боевых коней тяжёлой кавалерии, доводя себя до исступления и демонстрируя врагу, что впали в боевой раж точно так же как те громадные, зубастые чудовища.

Две толпы схлестнулись. Кицунэ, поднырнув под копья врагов, врезалась во вражеский строй, прижала к вражескому щиту свой щит и ударила импульсом. Увы, строй врага, пустивший для усиления сцепления Ци в землю из подошв латных сапог, лишь слегка всколыхнулся от этого удара. Самурай напротив лисы поднял руку из-за щита и направил на нахальную девчонку клинок меча, хотел пырнуть, как вдруг та вскинула руку навстречу и схватила вражеский меч за клинок, рукой, лишившейся оружия, но теперь закрытой мраморной каменной перчаткой.

— Гнида мелкая... — несколько секунд самурай пыхтел, пытаясь грубой мускульной силой перебороть хватку неожиданно крепкой девчонки, а потом глянул на своего соседа, но у того было чем заняться.

Передние ряды ополченцев проломились сквозь копья, столкнулись щитами с бандитами и обе стороны начали лупить друг друга импульсами, пытаясь опрокинуть, Бандиты, слишком рьяно ринувшиеся к пролому, из-за уменьшения площади столкновения не могли реализовать своё более чем двукратное численное преимущество, а на стену с той стороны уже вскочили два десятка лучников-асигару, под прикрытием полусотни пехотинцев со щитами.

— Работаем! — выкрикнул сотник-стрелок и первым, вскинув лук, послал стрелу в бурлящее снизу море врагов. — Снабжение! Тащи ещё колчаны!

Из толпы бандитов, недовольных обстрелом, полетели ответные стрелы и дистанционные дзюцу, нескольких асигару снесло со стены, но защитники работали старательно и отражали большинство атак, в то время как стрелы асигару били в кучу, где каждый был сам за себя и оборонялся как мог.

Минута свирепой перестрелки, и к асигару на стену запрыгнули вдруг три десятка ополченцев города, ведомых одним из глав торговых гильдий.

— Сюда! Хватай! — глава гильдии первым бросился к ближайшей пушке с разбитым лафетом и начал её разворачивать. — Наводи в толпу!

Бандиты, увидев эту суету, бешено заорали. Асигару со щитами заслонили вцепившуюся в пушку серую мелюзгу и всё пространство перед ними наполнилось белыми облаками детонации сбитых дистанционных дзюцу. Стрелы с визгом рикошетили от щитов, десятка два бандитов-пехотинцев бросились к стене, но они катастрофически не успевали.

— Лови подарок, выродки! — торговец хлопнул по источающему сияние Ци утолщению на казённой части орудия и пушка подпрыгнула на обломках лафета, с грохотом швырнув в гущу бандитов камень, что пришиб всего троих, но при ударе раскололся и вдруг взорвался огненным шаром. Разом опрокинул, прикончил и искалечил больше полусотни боевиков в чёрно-зелёной броне. — Отлично! Хватай вторую!

Такого угощения бандитский заслон уже не выдержал. Лесное братство подалось назад, попятилось и побежало, падая под бьющими им в спины стрелами, дистанционными дзюцу или просто ударами настигающих врага бойцов кланового ополчения.

— Все в пролом! — проорала Кицунэ. — В крепость, живо! Закрыть брешь! К обороне, солдаты! Уроем! Уроем эту нечисть!

По просторам полей, топча следы лисьей армии, к армейской базе бежали полторы тысячи отборной бандитской пехоты. Не такие, как те, что держали в крепости оборону. Хапнувшие наркотиков, злые и жаждущие крови, здоровенные мордовороты в тяжёлой чёрной броне.

— Дирижабль! Дирижабль! Дирижабль! — зазвучали выкрики и сразу несколько рук указали в сторону быстро приближающейся туши летающей крепости.

— Я займусь! — выкрикнул сотник асигару. — Снимите ошейники с меня и него! — он указал на мутанта, по-прежнему сидящего у него за спиной.

Торговец переглянулся с Кицунэ, кивнул и, протянув руки, снял с воинов-рабов стальные кольца со взрывчаткой. Сотник асигару потёр шею ладонью, схватил два дополнительных колчана со стрелами и сорвался с места, прыжками с крыши на крышу помчавшись к центральной цитадели, самому высокому зданию, в центре армейской базы.

Пятеро боевиков, оставленных охранять бункер под главной цитаделью, нервно вздрагивали от эха близких взрывов и применения дзюцу. Оставленные и забытые, бандиты переглядывались, не зная, продолжать удерживать позиции или бежать. Они удивлённо оглянулись, заслонились щитами и подняли оружие, когда позади них тяжёлые створки двери вдруг дрогнули и поползли в стороны, открывая чёрный зев подземелья. Что за чудище там...

Взлохмаченный, словно дикий зверь, здоровенный босой мужик в подштанниках и рваной майке, заслонившись каменным щитом, ринулся на врагов словно носорог на сбившихся в кучку злобных быков.

— Гр-р-ра-а-а!!! — загремел, исторгаемый лужёной глоткой боевой клич империи. Великан вломился в строй чёрно-зелёных и сшиб щитом сразу двоих. Взмахнул здоровенной дубиной из камня и арматуры, обрушил удар на ближайшего врага и взревел от торжества при виде брызнувшей во все стороны крови. Враг заслонился щитом, но тяжеленная дубина смяла его вместе с железной пластиной и бронёй доспехов. Круша железо, мясо и кости, дубина вбила изуродованного латника в дрогнувший пол, а безумствующий мужик тут же, без особого усилия, вскинул своё жуткое оружие к потолку и обрушил новый удар на ещё одного врага. Точно по макушке шлема. Бандит, сбитый ударом, хлопнулся на задницу, а голова его, в сплющенном шлеме, провалилась в грудную клетку.

Бандит, командир пятёрки, оказавшийся в этот момент позади страшного противника, с перекошенной от ярости мордой, подался вперёд и нанёс тычковый удар мечом в широкую спину врага. Черные волосы и глаза, тяжёлая челюсть и выпирающие вперёд надбровные дуги гиганта сразу дали понять бандитам кто перед ними. Чистокровный аристократ из клана Фудзивара! Какой акума затащил родственника великих сёгунов в боевые жрецы?! Неужели на волне мирной интеграции самураев в общественно-полезные структуры? Нужно пырнуть! Пырнуть его, ведь Фудзивара лучатся убийственной силой, давят и крушат при атаке, но сами весьма плохо держат удар!

Остриё клинка коснулось увитого мышцами торса, как вдруг покрытая пигментными пятнами шкура великана озарились сине-зелёным сиянием и мощнейшим импульсом из широкой спины жреца наивного мечника смело, вбило в стену, а великан развернулся на месте и впечатал в стальную маску бандита нижним краем своего каменного щита. Добавленный импульс из каменной кромки вошёл в лицо. Мозги из лопнувшей головы бандита украсили стену тоннеля развёрнутым веером брызг.

Двое оставшихся бандитов, опрокинутых щитом при первом столкновении, увидев свирепую расправу, не стали подбирать своё оружие и щиты, вскочили на ноги и безоглядно бросились к выходу, но жаждущий крови монстр двумя рывками настиг их, сшиб с ног и прикончил ударами своей кошмарной каменной дубины.

— Девчонки! — потратив мгновений пять на то, чтобы перевести дух и очнуться от эйфории, боевой жрец оглянулся в сторону чёрного зева подземелья. — Чисто! Бегом сюда!

Женщин, отозвавшихся на восклицание лохматого гиганта, было не пять, как утверждали захватчики базы. Восемь. Выдирая людей из лап лютующих фанатиков, боевой жрец не делал различий между ценными специалистами своей службы и посторонними. Кроме врача и четвёрки медсестёр, за широкой спиной жреца укрылись две штабистки и начальница инспекционной службы склада, пришедшие в медблок на обеденное распитие чая со своими подругами. С ними прихватил ещё пару уборщиц и троих солдат, но все эти, пятеро, по команде какого-то Золотого Бога, набросились на жреца, едва тот с остальными закрылся в бункере и отвлёкся на противодействие бандитским мастерам Земли, пытающимся взломать тяжёлые стальные двери с помощью дзюцу. Хорошо, что жрец был настороже и сумел сначала голыми руками разорвать солдат, а потом прихлопнуть, как комаров, впившихся в него зубами тёток-уборщиц.

После таких приключений, сине-зелёные и наполовину свихнувшиеся со страху дамы подчинялись монстру-жрецу беспрекословно. Выбежав из тьмы, поддерживая и помогая друг другу идти, они даже не глянули на размазанные по полу и стенам трупы. Сразу заковыляли к двери выхода, через которую жрец, приоткрыв, аккуратно выглянул наружу. Гигант оценил обстановку и... резко распахнув стальную створку, ринулся на пробегающий мимо потрёпанный самурайский отряд из шести десятков ронинов. Словно бойцовский пёс в стаю дворовых шавок, он врезался в чёрно-зелёное скопище и принялся с воем безумца месить всех вокруг то дубиной, то щитом. Двенадцать догнал, прежде чем остальные разбежались и слишком удалились от беспомощных подзащитных, которых гигант в виду личных привязанностей желал от гибели уберечь.

Остановившись, жрец посмотрел вправо, влево, повёл носом и глянул на вершину штабной цитадели, где творилось действо, чудовищно фонящее энергией Ци.

— Штурмовая печать! — выкрикнул он, указав дубиной сначала на вершину цитадели, а затем на лестницу с внешней стороны здания. — Захватим её! За мной!!!

— Слон ошалелый... — выпучив глаза, женщина-врач глянула по сторонам и здраво рассудив что по объятой боем и паникой базе без своего защитника они всё равно никуда не добегут, прикрикнула на остальных женщин, приказывая собраться и бежать следом за жрецом.

Отступившие от места прорыва, сотни бандитов и солдаты-фанатики скапливались на плацу перед центральной цитаделью, формируя новые отряды и готовясь к свирепой контратаке. Они ударят по вторженцам, с двух сторон, одновременно с подкреплениями из города. Пусть попробуют наглецы выдержать бой в полном окружении!

Грохот.

Грохот страшного удара с северной стороны базы!

Что-то вломилось на территорию хлипкой крепости и пошло насквозь, круша и разнося в пыль любые попавшиеся на пути строения. Ангары с оборудованием, бараки солдат, склады, ночлежки для персонала.

Бандиты, пятясь, развернулись к неясной угрозе, ощетинились оружием, но линия их строя разом сломалась, едва сквозь пыль и разлетающиеся обломки здания армейских собраний на плац ордой безумных демонов вырвались боевые кони.

Кавалерия Такеда, отправленная обойти базу и ударить по тылам, врезалась в заоравшую в смертном ужасе пехоту. Опрокинула и пошла по брызжущим кровью телам. Прошли всё скопище врагов насквозь, остановились и развернулись, с кровожадным намерением рвать и топтать упавших.

— Дави! Дави! Бей! — ликовали кавалеристы, доводя своих боевых зверей до высшей степени истерии, как вдруг... погибающие под ударами копыт, брони и тяжёлого кавалерийского оружия, пехотинцы начали подниматься.

Серые, тощие, замордованные солдаты империи в нищенских хлипких доспехах бросались на зубастых чудовищ и били по суставам конских ног. С воем хватали за морды и кололи в глаза. Короткими мечами рубили и резали толстые конские шкуры, стремясь выпустить потроха. Полураздавленные, лишённые конечностей, топча ногами собственные кишки, они лезли на верную смерть и умирали, в попытках искалечить, убить хоть одного врага. У каждого на серой броне или шлеме красовалась широкая жёлтая полоса.

— Враг вокруг! — заорал кто-то и лейтенант Тетсунори, отвлекшись от избиения солдат, глянул на бегущих к месту свалки людей в простых серых рабочих робах. Техники, грузчики, повара, подметальщики. И у каждого поперёк морды — всё та же проклятая жёлтая полоса!

— Не подпускать! — с содроганием увидев мешки и ящики в руках фанатиков, заорал лейтенант. — Чистая Кровь! Бей их!

Упоминание Чистой Крови подействовало на солдат магическим образом. Легенды о том, как доведённый до отчаяния простой народ восстал против своих несокрушимо могучих владык, шли сквозь века и жива была память об истреблённых под корень кланах. О том, как вчерашние крестьяне и ремесленники валили в грязь исполинских, непобедимых самураев.

— Луки к бою! — проорал Тетсунори, но сам вскинул меч, вокруг клинка которого начал завиваться "Разящий Вихрь". — Бей дистанционно!

Первые фанатики добежали до залитого кровью и заваленного трупами поля боя. Один из коней в слепом бешенстве схватил пастью прыгнувшего к нему мелкого человечка. Грохнул мощный взрыв и голова чудовища разлетелась мелкими ошмётьями мяса, костей и мозгов. Обезглавленная туша рухнула, а вокруг жалкие малорослики в серых робах, с воем и воплями, бросались под ноги и животы другим коням. Плац затрясся от грохота взрывов. Бьющихся изувеченных коней подбрасывало, опрокидывало, накрывало огнём, дымом и пылью. От обезумевших самоубийц оставались только окровавленные клочья, но стремясь развить успех, со всех сторон в хаос гибели бежали новые и новые люди с жёлтыми полосами на лицах.

Волна Ци боевых коней прошла по земле и во все стороны ударили каменные шипы, пронзая ноги бегущих. Ураганный ветер низринулся с небес и унёс дымную пелену. Самураи, вскинув оружие, обрушили на шальных бомбистов ураган дистанционных атак и принялись срезать их, не позволяя приблизиться и пустить в дело своё страшное оружие. Свалка с никак не желающими угомониться пехотинцами продолжалась, но даже уменьшившийся наполовину, конный отряд не намеревался ни отступать, ни дарить врагам новые шансы. С алых самураев сбили спесь. Но не более того!

Нужно заканчивать здесь и спешить... спешить на помощь госпоже! С западной части базы снова летит лютый грохот побоища. Ядро армии отчаянно сражается там и им очень, очень нужна помощь!

Бешеный жрец из клана Фудзивара, несколькими прыжками, хватаясь за поручни лестниц и швыряя себя вверх импульсами Ци, взлетел на вершину башни. С гортанным воплем радости, он перехватил поудобнее свою жуткую каменную дубину и бросился на обернувшийся в его сторону вражеский контингент. Десятка полтора самых хитрых ронинов, только что бывших уверенными, что гарантированно выживут, если под благовидным предлогом останутся в тылу. Не спасся никто. Когда женщины взбежали по лестнице наверх, на круглой площадке в окружении каменных стен всюду валялись только деформированные и окровавленные трупы в чёрно-зелёных доспехах.

— К силовой схеме! — громогласно выкрикнул жрец, указав на сияющие синим контуры штурмовой печати, нарисованной на раскатанном по земле брезентовом полотне. — Пятеро — на узлы, трое — встать в очередь и заменять уставших! Заряжайте! Бегом, бегом! Вон то видите?! — он указал на разгромивший беглецов и разворачивающийся над лугом дирижабль. — Или завалим летуна, или сдохнем!

У женщин возникло мнение, что можно было бы спрятаться где-нибудь, дождаться пока дирижабль сядет, а потом пойти на прорыв и добежать до города, но спорить никто не стал. Всеми силами показывая своё рвение, четыре медсестры и одна из штабисток бросились к узлам штурмовой печати. Уселись и, положив ладони на оплетённые энерговодами узлы, принялись закачивать в заряженную на две трети схему собственную Ци.

Слабовато. Нервничают, и опыта нет.

Жрец оценил скорость наполнения печати, потом глянул на начавшую приближаться летающую крепость. Плохо. Раздолбают, с запасом.

Положил к зубчатой стене свою кошмарную дубину, подобрал с одного убитых лук, взял колчан со стрелами и встал у края стены. Настроился, подготовился, натянул лук и пустил стрелу. Если броня не усилена токами Ци крепчака, пробить её можно. А крепчака на базе уже пятнадцать лет нет, даже картриджи для движков из других крепостей на поездах доставлять приходилось.

Стрела по дуге взвилась высок вверх, потеряла скорость и хлопнула взрыв-печатью, обозначив дистанцию. Жрец выждал секунд тридцать, а затем вскинул оружие вновь и принялся посылать стрелы, одну за другой. Выпустил десять, из которых в цель попала только одна и явно не причинила большого ущерба.

Паршиво. Сейчас развернётся бортом и из орудий шарахнет. Не склеилась авантюра. Надо девчонок хватать, и драпать.

— Позвольте мне, генерал. — прозвучал хмурый голос и жрец, обернувшись, смерил взглядом незнакомца в паршивой и дешёвой броне, с дурацкой конусовидной шляпой вместо шлема. За спиной мутант, в такой же аляповатой защите. Асигару?

Жрец сделал руками приглашающий жест и отступил в сторону. Асигару, не медля, занял его место у стены, снял шляпу и подшлемник, открыв взглядам северян смуглую кожу и чёрные прямые волосы. Лицо с характерными чертами пустынников-иларитов. Сухое, жилистое тело бойца лёгкой стрелковой кавалерии...

Мутант положил ладони на виски своего напарника, а стрелок сосредоточился, глубоко вдохнул, выдохнул и поднял лук, направляя наконечник стрелы в сторону дирижабля. Наполовину завершившего разворот орудийным бортом к башне. Жрец изготовился вскинуть каменный щит, чтобы защитить себя и женщин от артиллерийского залпа. Если правильно рассчитать угол удара и понадеяться на рикошет...

Пустынник разжал пальцы правой руки и стрела, окутавшись ярко-синим вихрем Ци, сорвалась в полёт словно снаряд мощного орудия. Полоснула небеса подобно росчерку молнии и вонзилась точно в верхний из двух двигателей левого борта. Хлопнула взрыв-печать, детонировала Ци зарядных картриджей и вся летающая крепость содрогнулась от мощнейшего взрыва.

Вторая стрела — в нижний двигатель!

— Правые движки — на реверс! — проорал в микрофон внутренней связи бригадир техников. — Борт, бей их! Штурмовуху им в рыло!

Стрела в синем вихре пробила боковой иллюминатор. Взрыв-печать хлопнула, сшибая ударной волной и обломками оборудования троих людей на командном мостике.

Летающая крепость, молотя воздух винтами двух оставшихся моторов и отчаянно выворачивая рули, пыталась развернуться, а стрелы били и били, пронзая лишённую усиления броню. Взрыв на орудийной палубе. Взрыв в котельной. Взрыв в отсеке с запасами гелия. Взрыв в... бомбовом отсеке.

С грохотом, раскалывающим небо и землю, дирижабль разломился в исполинском, чудовищном взрыве. Объятая огнём, туша летающей крепости накренилась и, теряя газ из развороченных баллонов, начала снижение в жутком гибельном крушении.

— Кто не дружит с крепчаком — ходит с вырванным нутром. — съязвил стрелок-пустынник, созерцая учинённую им катастрофу. — У вас, в империи, новая мода такая — в бой без брони ходить? Баба у нас там безумная, ты вот, и дирижабль ваш...

— Если нет брони, бей... — жрец, любуясь разгорающимся синим сиянием штурмовой печати, подбежал к кругу главного оператора, приложил ладони к контрольным узлам и в центре увитого силовыми линями круга полыхнул, набирая силу и разрастаясь, огненный шар. — Бей... бей... бей... первым!!!

Орда врагов, кажущаяся неисчислимой, рекой хлынула к захваченной непокорными бунтарями стене. Трижды жахнули трофейные пушки, лучники пустили стрелы, но потери не слишком впечатлили атакующих. Два десятка каменных насыпей поднялись и волнами устремились к стене, но были сбиты дестабилизирующими дзюцу. Тогда стальная лавина преодолела последние метры, врезалась в хлипкую стену, прижала к ней щиты и начала лупить в камень импульсами, применять дзюцу элемента Земли или просто крушить камень оружием, стремясь пробить себе проходы. С тыльной стороны, отчаянно сопротивляясь усилиям бандитов, стену держали полторы сотни ополченцев, а с вершины бастиона в толпу врагов били лучники. Бандиты создавали земляные пандусы и лезли наверх, от наркотиков и самурайской жажды крови не обращая внимания ни на убитых товарищей, ни на собственные раны.

Тяжёлая пехота Такеда сдерживала натиск на вершине стены, артиллеристы лихорадочно перезаряжали оружие и, казалось, это было сопротивление обречённых, но на маневровой линии пятьдесят человек закачивали в землю волны своей Ци, подготавливая к применению мощное дзюцу.

Что бы это ни было, нельзя позволить им его сотворить!

Гигант со стальными клешнями вместо кистей рук, вколовший себе ударную дозу стимуляторов, совершил рывок, прыгнул и, заслонившись бронёй от ударивших и срикошетивших стрел, врезался в гущу врагов на вершине стены. Расшвырял силой удара всех, кроме фигуристой, грудастой дамочки средних лет, заслонившейся щитом и принявшей удар пятицентнерной туши. Крепкая! Ноги её до самых ягодиц покрывает каменная кора, за счёт неё устояла, но и скелет у красотки восхитительно крепок! Замечательно будет хрустеть в сжимающихся лапах!

Прекрасно понявший, кто тут командир, гигант схватил сгрёб лапищами женщину, вместе со щитом, как другие схватили бы какой-нибудь большой бутерброд или один из этих дурацких гамбургеров из закусочной "Галактика". Сдавить, смять, а потом не забыться бы, и не откусить этой дуре башку! Вместе с половиной туловища и куском щита! Впрочем... почему нет?

Сминая пальцами сопротивление всего тела дурной девки, вздумавшей устроить бунт, гигант склонился и стальной шлем его, тяжеленный, толщиной в палец, деформировался под воздействием Ци. Передняя часть вытянулась и разломилась, обращаясь зубастой звериной пастью. Гигант склонился, собираясь вцепиться стальными зубами в побагровевшую от натуги, сопротивляющуюся давлению лап, противницу. Пожевать и оторвать верхнюю часть туловища...

Кицунэ резко вскинула голову, поиграла челюстью и, вдруг... харкнула в глубину железной глотки. Точно врагу в глаз!

Благородный лейтенант самураев, потерявший обе руки в боях и брошенный собственным командованием в пиратском плену, отпрянул, содрогнулся от изумления и омерзения, замер на миг, а затем, взревев от лютого бешенства, снова разинул стальную пасть и.. получил ещё один плевок, во второй глаз.

— ТВА-А-АРЬ! — из плеч стального великана поднялись ещё две руки, цельнометаллические, протянулись к наглой девке и, обхватив её шею, принялись давить.

— Зашей себе рот, выродок! — Кицунэ пустила в стальные лапы врага собственную Ци с элементом Земли и начала свирепую борьбу за контроль над металлом. — Я тебе покажу, что надо делать с таскателями маленьких девочек на опыты к уродам!

Воздух вокруг дрожал и извивался в пламени сине-зелёной Ци. Вой и рёв перенапряжения двух бойцов гремел над притихшим полем боя. Все вокруг, словно зачарованные, уставились на совершенно не зрелищное, но колоссальное по напряжённости противоборство капитанов.

— Чего встали, кретины?! — очнувшись вдруг, вскричал глава торговой гильдии и, подскочив к борющимся командирам, со всей дури заехал молотом великану по хребту. — Меси ублюдка!!!

Ещё трое солдат из ополчения города и клана подскочили к стальному великану с разных сторон и принялись охаживать его тяжеленным дробящим оружием по плечам, голове и суставам. Все вокруг очнулись, снова началась свалка, а взревевший от ярости стальной гигант хотел ударить во все стороны шипами, чтобы нанизать на них наглых ополченцев, но вдруг с изумлением понял, что броня плохо ему подчиняется и вместо того чтобы быть похожей на послушный подвижный панцирь, превращается в тягучее подобие глины. Сотни... тысячи, миллионы частиц посторонней Ци, с чужеродной поляризацией, были похожи на алмазные песчинки, щедро насыпанные в могучий механизм. Лейтенант напряг все силы, пытаясь поляризовать эту Ци под себя и включить её в подконтрольные потоки, но... чужая воля не сдавалась, а удары тяжёлым оружием со всех сторон очень... очень отвлекали!

Громкий ор поднялся со всех сторон, когда в небесах расцвели яркие вспышки колоссальных взрывов. Над головами сражающихся, стремительно теряя высоту, прошла неуправляемая пылающая туша боевого дирижабля, рухнувшего где-то в стороне, а затем...

Над башней центральной цитадели взлетел, разбухая на глазах, ослепительно засиявший огненный шар. Взвился высоко в небо, по рывку управляющей нити совершил головокружительный кульбит и, вдруг, направленный уверенной рукой, словно вздумавшее рухнуть на землю солнце, ринулся к дальним рядам бандитской армии. Удар по тылам, не в центр, исключительно от желания не угробить своих.

Всю базу встряхнуло, словно игрушку на руке великана. Ударная волна сшибла людей в чёрных доспехах, швырнула, сминая латников словно консервные банки, раздирая, растирая по земле. Со стены всех смело, опрокинув людей на маневровую линию, причём бандиты своими спинами приняли самый тяжёлый удар и нежеланно заслонили ополченцев. Пламя хлынуло во все стороны, заливая зелёные луга и пожирая сотни покалеченных людей.

— Гниль сучья... — прохрипел, вместе с остальными сброшенный на маневровую линию, стальной великан. — Успели... как вы успели, мрази?!

Он поднялся, и с удивлением глянул на покорёженный металлический щит, вместе с клочьями бело-золотого мундира оставшийся в его когтистых лапах. Мелкая бестия, не иначе деформировав собственный скелет, вывернулась из его хватки в момент удара и исчезла. Нет, не исчезла!

Перед ним, из земли, заряженной до предела энергией Ци, поднималась исполинская каменная человекоподобная фигура. Голова, руки, плечи. А на плече стоит, зло скалясь и сверкая глазами, ободранная наглая девка из Такеда!

— Нравится обижать маленьких? — с вызовом и лютым гонором осведомилась она. — Говна кусок, в консервной банке! Попробуй сразиться с тем, кто больше тебя!

— Разрыв! — выдохнул стальной великан и издевательски оскалился, когда гигант замер, но улыбка померкла при виде того, как быстро исполин снова пришёл в движение. Всего через пару секунд после остановки. Не важно! Этого хватит! Чтобы, остановив гиганта, совершить рывок, и сцапать наглую гадину. — Разрыв!

Бандит рванулся к противнице, а та приняла удар дестабилизирующего дзюцу на левое плечо каменного гиганта и, пока волна дестабилизации расходилась по фигуре, повернула торс. Гигант, совершив резкий рывок, правой рукой сцапал ринувшегося в атаку врага.

— Разрыв! — бандит ударил в каменную пятерню дестабилизирующим дзюцу и напряг руки, разрушая камень вокруг, а лиса тем временем сама прыгнула к нему и, замахнувшись, что было дури влепила железному гаду здоровенной каменной кувалдой по голове.

Да сколько же в ней дури?!

Моргнувший чтобы проверить, не вылетели у него из орбит глаза, контуженный самурай хотел вскинуть руки чтобы хлопком металлических ладоней прибить бездоспешную нахалку как комара, но камень вокруг него уже снова сжался, захваченный под контроль дзюцу нахальной дуры. Стальной шип, вылетевший из плеча бывшего самурая и ударивший ей в живот, лиса почти проигнорировала, попросту слегка повернувшись, чтобы остриё вскользь, рикошетом, прошло по костяной броне. Кувалда снова взлетела над головой воительницы, готовясь обрушиться на шлем ворочающегося в каменном плену великана.

— Разрыв! — выдохнул великан, а затем ударил импульсом из кирасы и вышвырнул себя из-под удара.

Приземлился у самой стены, сбив и придавив каких-то людей своей тушей, вскинулся и изготовился к бою.

— Немного сложнее, чем с детьми?! — женщина перед ним снова поднималась на формирующемся из земли каменном гиганте. — Иди! Иди сюда, железная гнида! У меня наркотиков нет, только камни, но я их тебе столько в задницу натолкаю, даже враскоряку не уйдёшь!

Железнорукий бандит заскрежетал зубами, а потом глянул вправо, на приближающуюся по маневровой линии лавину кавалерии клана Такеда, зло выругался, ударил импульсом Ци из ступней и прыжком влетел на изуродованную стену.

Вокруг, уцелевшие, покалеченные и яростно ругающиеся бандиты пятились перед яростно бросившимися на них ополченцами. Теряя боевой дух, ронины совершали прыжки на стену и, следом за своим командиром, обращались в бегство. Сотни три их, тех что были дальше всех от эпицентра в момент удара, разрозненными кучками обходили пылающее море огня и бежали, бежали, спасая свои жизни.

— Вы не ранены, госпожа?! — предводитель кавалеристов, лейтенант Тетсунори, остановил своего коня возле замершего каменного гиганта и пытающейся отдышаться девчонки.

Кицунэ показала ему руку с выставленным вверх большим пальцем, а потом выпрямилась и громко выкрикнула, привлекая к себе всеобщее внимание:

— Не расслабляться бойцы! Мы — выжили, но это — только первая из побед! Враг подтащит свою артиллерию, развернёт рулоны штурмовых дзюцу и расстреляет нас, если мы останемся здесь! Догонит, если попытаемся бежать! А потому, ВСЕМ! ВСЕМ! ПРИГОТОВИТЬСЯ К АТАКЕ!!!

* * *

Нельзя сказать, что пятеро Верховных Координаторов Единства не были благодарны Кицунэ за её внезапное появление и весь тот хаос, что она нечаянно устроила на западе Обитаемого Мира. Северная Империя, при поддержке Чёрной Тени развернувшаяся во всю мощь и изгнавшая из себя агентов влияния Единства, грозила стать серьёзнейшим препятствием для реализации проекта последнего шанса. Её падение стало замечательной новостью и сдвинуло сроки начала перестроения мира на полтора десятка лет. Аналитический отдел выдаёт самые блестящие перспективы и колоссальные выгоды. Даже напряжение полусотни последних лет схлынуло и появилась уверенность в неизбежном успехе. Три региона империи Лесов будут переданы шиамам в ближайшие пару месяцев. Стремительный экономический и технологический рывок начнётся незамедлительно. С резким ростом благосостояния населения, доступностью продуктов питания и на волнах победной эйфории, империя Облаков начнёт невиданное по стремительности развитие. Сплочённая, закаленная нация, лишённая предрассудков и невежественной закостенелости других стран, она одна способна в кратчайший срок сделать шаг в новую эру. Нужно только ей немного помочь.

Совсем, совсем немного.

Императрица Лесов, получившая тревожные известия от своего мужа, прибежала с докладом к начальству и попросила совета, что делать в сложившейся ужасной ситуации, а Координатор благодарно кивнул ей и отправил всем задействованным в проекте агентам сигнал к ускорению. Прежде, чем император Лесов сумеет заключить хоть один договор с правителями других стран, его империя развалится. Паническое и разрозненное вмешательство южных центров сил столкнётся с мощнейшим противодействием, ведь весь мир, вот он, у Координаторов, на ладонях. Войска стран Камней, Лугов, Песков, объединённые флоты народа миньюн начали движение? Зашевелились, засуетились. Поздно, друзья! Мир меняется, и ни люди, ни боги, не в силах остановить новый, блистательный рассвет! Начало новой эпохи!

На иллюзорной панели замигал алый сигнал вызова и Первый Координатор, направлением внимания, активировал пришедший информационный пакет. Перед ним развернулся иллюзорный прямоугольник, имитирующий экран телевизора, и Координатор мрачно сжал губы, увидев человека, который по всем расчётам службы Аналитики уже несколько дней как должен был быть мёртв. Вмешался неучтённый фактор. Причём дважды вмешался. Маленький, крошечный, рыжий фактор с пушистым хвостом.

— Она задала мне вопрос, — гремел с экрана голос Нагао Юкимуры, мятежного капитана самураев из империи Лесов, устроившего целую череду кровавых расправ над жителями северных регионов империи. — И меня вдруг осенило! Император приказал объявить войну странам Лугов и Водопадов после беседы со своей женой, императрицей, что до этого совещалась с её наставниками из Единства! По чьему наущению император отправил в гибельный рейд наши флоты?! Откуда пираты и шиамы знали все тонкости наших манёвров и почему так вовремя реагировали, не оставляя нашим кораблям шансов на спасительные манёвры?! Я бы не понял... не догадался бы... но КТО?! Кто все эти годы шептал нам на уши гнусные, злые мысли, раздувая взаимную ненависть между южанами и северянами нашей империи?! Кто вносил в учебники истории статьи о взаимных распрях и обидах?! Кто кормил нас бреднями социальной справедливости, извращенной до пропаганды межнациональной ненависти, очернительства, до откровенной лжи, поверив в которую, мы начинали только больше и больше друг друга ненавидеть?! Нас десятилетиями! Десятилетиями готовили к нашему убийству! Лишали сил для сопротивления, отсекали от союзников и друзей, превращали в беспомощных и безответных слабаков! Где наши блистательные генералы?! Оболганы и уничтожены! Где наши солдаты?! Превращены в безвольное стадо, заведены в ловушку и убиты! Где наша гордая аристократия?! Всех сгноили, утопили в разврате, наркотиках и блуде! Всюду пропаганда глупости, абсурдного потребления, деградации, безысходности и ненависти! Мы все варились в этом так долго, что перестали замечать! Перестали думать, что может быть иначе! Но это всё — ложь! Ложь предателей и палачей, желающих нам только смерти! И лишь на мгновение задумавшись, я понял, кто эти палачи! Хотите... — Юкимура перевёл дух и обжёг зрителей пылающим взглядом. — Хотите знать, кто вёл меня и мой отряд всё время нашего безумного рейда по северным регионам империи? Кто указывал нам путь, чтобы мы ускользали от карателей и причиняли как можно больше кровавых обид северянам? Кто, после всего, привёл нас в мешок из вражеских сил, где мы должны были неизбежно погибнуть? Со мной была любимая девушка, и всё это время она держала связь с Единством! Единство Культуры! Эти ублюдки притворялись нашими союзниками, а затем предали нас! Заметили закономерность?! Они нарядились в белое и золотое, заманивают к себе наших жён и дочерей сказками о любви, прикрываются показной добродетельностью, а затем, незаметно и тихо, ломают нам мозги! Они так обрадовались гибели Северной Империи, откуда их выгнали пинком железного сапога, что решились потерять всякие тормоза и уничтожили нашу армию! Наш флот! Нашептали нашим генералам океаны лжи и погубили тысячи наших солдат! Подняли народ на бунт и провокаторами спровоцировали массовую резню во множестве городов! Предатели, размечтавшиеся, как Чёрная Тень, о двуполярном мире, в котором два великих конгломерата людей будут жить в балансе сил и страхе перед мощью противника? Но чтобы шиамы стали такой империей, нужно отдать им лучшие плодородные земли нашей страны! И они отдали им эти земли, убив миллионы простых людей, сгноив аристократию и обескровив вооружённые силы империи Лесов! На нашей крови и костях, они строят свой трижды проклятый, двуполярный мир! Не позвольте им его создать! Гоните в шею советников и шпионов Единства! Не верьте ни одному их слову! Не отдавайте им на воспитание своих детей! Или сами не заметите, как окажетесь на разорённой, обезумевшей земле, в роли белокожих паразитов, которых обязан презирать, ненавидеть и убивать каждый настоящий человек!

Координатор отправил запрос с указанием источника трансляции и получил ответ, что бунтарями захвачена одна из телебашен в крупном городе страны Водопадов. Под угрозами мечей, работники организовали для захватчиков прямой эфир, а работники электросетей не догадались вовремя оборвать электропитание.

Как это не вовремя...

Мрачные прогнозы посыпались от отдела аналитики один за другим. Трансляция, теперь уже в записи, стремительно распространяется по миру. Сразу несколько отделов уже строчат опровержения, с обвинениями бунтарей во лжи и бреде, но весь мир знает, кто спас капитана Юкимуру и кто натолкнул его на эти крамольные, страшные мысли. Не просто бред очередного свихнувшегося приверженца теории заговора. Это — слова неуловимой волшебницы, принцессы нового мира, Златохвостой Кицунэ.

— Мелкая сука. — Первый Координатор крепко, до боли стиснул пальцы в кулаки. — Не удавили тебя вовремя, в пансионе...

Алые искры экстренных запросов и докладов расцветали вокруг Координатора одна за другой. Лидер Единства вывернул на максимум свою скорость мышления и многозадачность, принялся приводить в порядок поднимающийся в подконтрольных силах сумбур. Мало кто в Единстве осведомлён о целях основного проекта, командный состав среднего и нижнего звена, не говоря уже о рядовых агентах влияния, все действуют в полном желании блага своим друзьям, родным и близким. Обвинение в предательстве больно ударит им по нервам. Нужно успокоить всех и заверить, что обвинение ложно. Чтобы они, в свою очередь, понесли эти уверения дальше, простым людям и своим подопечным во власти. Единство никому не навязывается и желает всем только добра. Все же помнят, как часто получаемые советы и материальная помощь спасала тысячи, миллионы жизней? Как часто Единство выступало миротворцем и одной риторикой находило решение в спорах, предотвращая кровавые конфликты? Нелепый бред взбунтовавшегося мясника не может разрушить доверия, из поколения в поколение с любовью к людям пронесённого Единством через пламя и тьму Эпохи Войн.

Среди сотен других искр мелькнула ещё одна, особо яркая. От наблюдателей из Двенадцатого региона, отданного Алой Тени Кадзиро для организации множества фабрик по производству опаснейших химических наркотиков. Смертоносные порошки гениального химика должны волнами пойти в южные и западные страны, чтобы хоть немного облегчить агонию миллионам людей. Помочь обречённым народам уйти в небытие спокойно.

У этих-то что? Бандитам ведь там все условия созданы, только руку протяни и забирай власть. Неужели кто-то из гнилых огрызков аристократии Нихонмацу вздумал сопротивляться?

Первый Координатор открыл информационный пакет и брови его изумлённо поползли вверх. Что за чушь?! Бунт? Катастрофические потери?! Паника в бандформированиях?! Угроза провала операции?! Чудеса какие-то! Чудеса? Нет! Ну нет! Не может быть, чтобы проклятую лисицу снова затянуло в самый эпицентр Ада! И она, не растерявшись, тут же принялась творить немыслимое, сумасшедшее волшебство.

"Ориентировку на Такеда Мегуми мне". — чувствуя, как по телу разливаются волны испепеляющего бешенства, отправил Координатор в сеть запрос и мельком оценил информационный пакет. Безынициативная, инертная, замкнутая, исполнительная. — "Кто из групп экстренного реагирования есть в Двенадцатом регионе? Уничтожить подозреваемую! Немедленно! Любой ценой"!

"Позвольте мне посодействовать"? — прозвучала в сети мысль Второго Координатора, Первый выразил своё одобрение и, через мгновение, вождь фанатиков, Безумная Кин, с благоговением замерла, внимая зазвучавшей в её голове мягкой речи Золотого Бога.

* * *

19:10

Подкрепления от Кадзиро, пять тысяч собранных по всему региону дезертиров и ронинов, проломили без того разваленные стены грузовой зоны аэропорта и несколькими потоками чёрно-зелёной лавины устремились к возвышающейся в отдалении хлипкой, почти бутафорской крепости. Они видели как на плацу в крепости начали взметаться облака пламени, дыма и пыли мощных взрывов. Как по выгнутой дуге, на двух уцелевших моторах правого борта, с небес рухнул объятый пламенем, разваливающийся дирижабль. Как штурмовое дзюцу взлетело в небеса, а затем ударило по тылам элитного отряда и испепелило разом многие сотни лучших бойцов захватнической армии.

— Они не успеют перезарядить штурмовое дзюцу! — проорал капитан-дезертир, покинувший терпящую поражение армию Лесов вместе со всем своим полуторатысячным отрядом. — Вперёд, бойцы! Краснозадых там — жалкая горстка! Всех порежем! Мужиков — в расход, а с бабами повеселимся!

Однако Кицунэ, при планировании действий, ни на какие штурмовые дзюцу не рассчитывала вовсе. Глаза её пылали сине-зелёным пламенем буйствующей Ци, а безбрежная орда бандитов замедляла свой ход, глядя на то, как за стенами хлипкой крепости поднимается из земли жуткий каменный великан с длиннющими лапами.

— Готово! — прокричали сразу несколько асигару-стрелков, отшатываясь и отбегая подальше от пяти артиллерийских снарядов, в которые только что взвели таймеры детонаторов. — Двадцать секунд!

Каменный гигант сгрёб лапами все пять снарядов разом, уложил их в своей ладони, замахнулся и на манер требушета швырнул подарки бегущим через аэропорт бандитам.

— Готово! Готово! Готово!

Ещё три партии по пять каменных артиллерийских ядер отправились в полёт прежде, чем первая ударила в цель. В море хищно блистающего оружия, щитов и брони маскировочных расцветок.

— Разрыв! Разрыв! Разрыв! — били по ядрам дестабилизирующими дзюцу ронины, но на каждом ядре была пятислойная защита, способная принять пять волн дестабилизации и сколько бы врагов ни били этими волнами одновременно, каждая волна ударов действовала точно так же, как один. Пять секунд защиты после входа в опасную зону, на то чтобы удариться и получить повреждения, активирующие детонатор, либо защитить этот детонатор для взрыва по таймеру.

Мощные ударные волны и каменная шрапнель разметали человеческие фигурки, убив и искалечив разом около сотни латников. Потери были бы куда больше, не будь у самураев брони, но и так жаловаться ни у кого мысли не возникло, а с небес уже сыпались ещё три горсти артиллерийских снарядов. Каменный гигант же, вдруг, сгрёб лапищами одно из каменных строений рядом, смял его в ком и махнул длиннющей лапой, швыряя во врагов многотонное месиво из переломанных стен.

Недолёт.

Ком ударился в землю метрах в ста от передних рядов растерянно приостановившихся бандитов, срикошетил от уплотнённой земли аэродрома и, разрушаясь, рухнул на инстинктивно заслонившихся щитами людей. Кицунэ не расстроилась, внесла поправки в усилие броска и сгребла лапищами великана ещё одно здание.

— Вперёд! Вперёд!!! — проорал капитан бандитов, яростно устремляясь к врагу. — В ближний бой! Опрокинем! Раздавим!

Однако лавина чёрно-зелёных, пробежав ещё метров двадцать, резко снизила темп, а кое-где даже намертво встала, увидев направленные на них со стены жерла четырёх пушек, рядом с которыми расположились сотни бойцов с изготовленными к бою луками.

— Смотрите!!! — проорал кто-то и указал на ещё одного каменного гиганта, поднимающегося за стеной. Другого по форме, но тоже весьма угрожающего.

Длиннорукий взмахнул лапой и ещё одна серия бомб обрушилась на головы чёрно-зелёных самураев.

— Вперёд!!! — не своим голосом проорал капитан, но самые опытные дезертиры под его командованием уже пятились.

— Да ну, рвать махру! — сбежавшие из армии вовсе не для того, чтобы погибать в боях, ронины стояли на полусогнутых коленях и переглядывались, намертво лишённые боевого духа. — Чо за чёс кривой?!

Второй каменный гигант, похожий на плечистую исполинскую гориллу, вдруг пошёл в атаку. Прошиб навылет стену перед собой и помчался на пятящийся перед ним правый фланг бандитской армии. Ближе! Ближе! Резко затормозил руками и ногами по земле, остановился, поднял руки и, схватив что-то у себя за спиной, резким рывком швырнул это во врагов.

Полуторатонный деревянный ящик взлетел, очертил в небе дугу, ударился о землю среди шарахнувшихся во все стороны ронинов и развалился, роняя на землю шесть четвертьтонных авиационных бомб, на взрывателях которых таяли последние искры Ци...

Грохнуло так, что даже каменную гориллу опрокинуло и раздробило ударными волнами. Весь правый фланг армии Кадзиро разметало и повалило, обрушив на уцелевших солдат дождь из кусков менее удачливых их собратьев.

— Кому добавки, волчье племя?! — боевой жрец из клана Фудзивара, снова формируя из полуразбитой каменной фигуры нечто способное встать на лапы и двигаться, поднял каменными руками ещё один ящик авиационных бомб. — А ну, все сюда! Урою, выродки!!!

И увидев чудовище, сквозь пламя и дым ринувшееся на них с поднятым ящиком, ронины окончательно дрогнули. Бросая щиты и разбойничьи штандарты, подались назад, развернулись и побежали, а неугомонный жрец догнал их на своём каменном исполине и швырнул в панически заоравшую, пытающуюся удрать гущу врагов свой ужасный ящик.

Новый страшенный взрыв, и вся чёрно-зелёная армия разом, рассыпаясь на кучки и отдельных солдат, бросилась врассыпную.

Пять тысяч самураев, не нанеся ни одного удара и потеряв две тысячи убитыми, рассеялась как застигнутая врасплох толпа тараканов.

— Артиллерия! — получая от своих офицеров донесения о разгроме, орал в радиопередатчик Кадзиро. — Где спите?! Раздолбать! Раздолбать каменных уродов, и всю крепость с ними! Масафуми! Ты слышишь?! Что у вас творится?!

А рация, которую отдали для связи ронину из клана Хатано, передавала в ответ истеричные вопли и вой убиваемых, громкую нецензурную брань, треск и скрежет.

* * *

Железнорукий великан, пойманный творцом ядов на наркотическую удочку, относился к своему порабощению спокойно. Он, высший имперский аристократ из клана Токугава, потомок великих сёгунов и стальная, несокрушимая опора трона, готов был служить хоть Алой Тени, хоть самим акума, лишь бы во вред всем вокруг и на гибель собственной родине.

По просчёту командования, выведшего на манёвры почти весь гарнизон из прибрежной крепости, он оказался с несколькими сотнями солдат перед подошедшей к портовому городу флотилией пиратов. Не удержал крепость, не защитил город, был искалечен и взят в плен в расчёте на выкуп. Но выкупа не было. Пираты отсылали письма с угрозами и отрезанные головы солдат, но империя ответила молчанием. Пираты зверели всё больше. Избивали и унижали своих пленников, заставляли писать слёзные письма родным и командирам. К этим письмам прилагались отрезанные пальцы или уши. Кто-то умер от побоев, кто-то от отравления паскудной пищей, кто-то наложил на себя руки. Когда притащили новую партию пленников, яма была почти пуста, лишь четверо измождённых оборванцев мешками лежали у дальней стены. Лейтенант был уверен, что его жизнь закончена, но среди новоприбывших затесался ловкий парень, взломавший на пленниках ошейники и наручники. Освободившиеся пленники свернули часовым людоедам шеи и сначала тихо, а потом с боем, вырвались из пиратской крепости. Двое из полусотни. Самые сильные, крепкие и везучие, покрытые ранами, но живые и пробившие врагам немало голов по пути.

Украв из бухты малый рыбацкий кораблик с парусом, они пересекли буйный океан и высадились на имперское побережье, где узнали что на низложенного лейтенанта повесили вину за разрушение замка и разграбление города. Беснующиеся толпы, подогреваемые газетами и телевиденьем, затравили его семью, мать убил неизвестный ублюдок, мстящий за кого-то, погибшего в разграбленном городе, а отца обвинили в семейном насилии и том, что именно он — убийца своей жены. Лейтенант бросился искать правды к службам закона, к близким, родным и друзьям, но мало кто поворачивался к нему лицом и откликался на выкрикивание своего имени.

Это был крах всего, но лейтенанта, ломающегося под тяжестью давящих на плечи бед, внезапно поддержала молодая леди из вассального клана, с которой молодой офицер танцевал вальс выпускного вечера кадетских школ и женских гимназий. Это был прекраснейший вечер в жизни молодого мужчины, такой далёкий, и словно из другой эпохи. Из другого времени, когда казалось, что у юных и сильных людей впереди только долгая, яркая и прекрасная жизнь.

Девушка приютила изгоя у себя, начала тянуть в дело собственные связи, подключила подруг из какого-то женского объединения, борющегося за права и справедливость. Безрукий калека даже оживать начал и в глазах его засветилась новая сила, как вдруг... в комнату, где он обитал, ворвались стражи закона, заломили ему руки за спину и потащили в клетку.

— Что вы скажете на это, лейтенант? — следователь хлопнул перед ним на стол копию показаний его обожаемой подруги, что пару часов назад, в рваном платье, покрытая кровью и гематомами от побоев, вбежала на базу сил закона и попросила защиты от взбесившегося сожителя, что сначала вздумал приставать и домогаться, а потом попытался изнасиловать и зверски избил. — Знаете, что на это скажу я? Очень похоже на то, как погибла ваша мать. Сын решил во всём подражать своему отцу?

Лейтенант был так глуп, что не понял сразу, что произошло. Кричал об ошибке, требовал встречи с подругой и заявлял что любит её. Всей душой понял и принял правду только когда, в железном ошейнике и смирительной рубашке, был притащен в зал суда, где увидел сияющие торжеством глаза своей любимой и услышал о многомиллионных компенсациях причинённого ей вреда. Миллионы для неё, и четыре года каторжных лагерей для него, за покушение на изнасилование, побои и попытку убийства.

Беснующиеся вокруг здания суда правозащитницы, телеоператоры в зале, ловящие мрачное, серое лицо подсудимого и истерия в средствах массовой информации. Как бы он хотел... хотел порвать стянувшие его цепи, расшвырять держащую его сасуматами (японский боевой ухват) стражу и убить все эти ликующие толпы. Пёстрые, кичливые, пузырящиеся кружевами, шелками и бархатом. Но стражи своё дело знали. Тогда, в тот день, имперская гниль до эйфории упилась своей победой и визжала от восторга ещё много недель, но он вернул им долг. Чуть позже.

Под железнодорожным составом, вёзшим приговорённых каторжников на рудники, рвануло несколько десятков мощных боезарядов, разнёсших паровоз, разбивших и разломавших вагоны со скованными по рукам и ногам людьми. Пыль, дым, огонь, десятки изуродованных, разорванных тел вокруг, а к пытающемуся подняться каторжнику-калеке вдруг протянулись руки, тотчас вцепившиеся в тяжёлый стальной ошейник и принявшиеся переплетать силовые линии на сторожевой взрыв-печати.

— Я знал, что ты выживешь, стальная скала. — швыряя прочь взломанный ошейник и позволяя другу самому порвать цепи, хохотал мастер расчётов из клана Хатано. — Я очень... ха-ха... очень рассчитывал на вашу легендарную неуязвимость, Токугава.

* * *

19:10

Отверженный лейтенант, всеми проклятый и в наркотическом угаре обожающий откусывать клешнями головы смешным верещащим человечкам, остановился. Жар пылающей Ци омывал его доспехи, раскаляя металл с левого бока, но не мог коснуться заключённого в стальной скорлупе чудовища. Пылающий изнутри чёрным пламенем, не менее жарким, чем рыжее пламя снаружи, закованный в сталь монстр обернулся и с ненавистью посмотрел на укрепления врага. На поднимающуюся по ту сторону стен каменную фигуру.

— Эй, считала! — выкрикнул он, поднося к открывшемуся лицу передатчик. — Жив там?! Наши отошли от стены! Долбай! Долбай сквозь огонь, наугад, осколочными!

— Сейчас, набросим! — пришёл ответ от ронина из клана Хатано. — Беги к нам, в прикрытие!

— Я подкорректирую!

— Принято! Залп через пять! Четыре! Три!

Железнорукий лейтенант зло сощурился. Самое главное из оставшихся в его жизни желаний было — увидеть как гибнет, в агонии и мучениях, этот проклятый, ненавистный, мерзостный мир. Всё гнильё, что бурлит, заражает и пожирает человеческие души, должно гореть и исчезать в забвении! Сколько погибло хороших, честных и благородных людей! Сколько мутировало в уродов, сколько превратилось в погань, жрущую любого, кого повалят с ног в этой исполинской, кишащей крысами, груде гниющего мусора! И вот, когда пламя пожара охватило поганый холм, из ниоткуда выскочила какая-то тупорылая гнида, вздумавшая защищать помойную империю! Тварь, прикрывшись которой, разжиревшие на трупах крысы выживут, снова поднимутся, разинут пасти, вопьются в тела новых жертв и будут рвать их, жадно пожирая, а в мгновения передышки, с ликованием нахваливать свою спасительницу! Нет! Не будет такого! Не должно быть, и не будет! Смерть! Смерть этой дуре, и всем, кого она пытается защитить! Пусть лорд Кадзиро убьёт эту страну! Правительство, армию, народ! Гнилую, сумасшедшую нечисть!

Залп орудий ударил в стену, которую с той стороны, видимо, держали своими волнами Ци разом все асигару и ополченцы. Взрывы раскидали наваленные под стенами тела, оставили в камнях глубокие выбоины, но ни один снаряд не пробил защиту.

— Выше бери! — выкрикнул в рацию лейтенант. — Метра на два! Попадёшь в здание за стеной, причешешь чучел шрапнелью и завалишь обломками!

— Принято!

Полторы минуты на перезарядку, а затем... точка в истории героического сопротивления свихнувшейся со страху идиотки и её брыкливых неудачников.

Кто-то из солдат, задержавшихся рядом с командиром и тоже вставший лицом к крепости, глянув влево, вдруг испуганно заорал. Все дружно повернулись, взглянули в сторону опасности, на миг замерли в паническом ступоре, а потом побежали.

Небоеспособные люди из клана Такеда, пожилые женщины, инвалиды, дети и старики, вместе со слугами и целой толпой простых горожан, покинули захваченный бандитами торговый район через тот же пролом в стене, через который из города выбрались войска Кицунэ. Они просто не побежали за устремившимися к армейской базе солдатами, а в точности по инструкциям своей самозваной командирши, начали обходить крепость на безопасном расстоянии, готовясь войти на территорию, когда та будет захвачена. С этой, весьма немалой толпой, пошли четыре сотни кобыл разного возраста, десяток коней-подростков и пятьдесят малолетних жеребят.

Все они, увидев пронёсшегося мимо вожака и три десятка своих бойцов, устремившихся в самое пекло сражения, не выдержали. Растолкали коневодов, развернулись и ринулись следом за жеребцами, с безумной жаждой побоища и крови. Земля задрожала от грохота копыт. Когда уже потерпевшие тяжёлое поражение бандиты увидели что движется на них, то даже храбрейшие отшатнулись, роняя оружие и щиты.

— Бей! — не зная, что сражается за ту самую нищенку, по которой ещё только вчера пускал стрелы, выкрикнул лейтенант Ринтаро. Два десятка самураев дружным залпом стрел и дистанционных дзюцу сбили самых умных врагов, решивших ударить импульсами Ци из пяток и уйти от лавины коней длинными прыжками.

Получив удар стрелы в спину, железнорукий лейтенант с громким нецензурным выкриком рухнул на опалённую землю, резко вскинулся и, развернувшись, что было дури зарядил железным кулаком в морду коня, подскочившего близко, разинувшего пасть и вздумавшего ухватить большого человека за голову. Мощный импульс Ци из стальных пальцев ударил четвероногого гиганта в скулу, голову коня мотнуло в сторону и живая махина упала, по инерции продолжая двигаться вперёд. Железнорукий подскочил, не желая быть раздавленным двухтонной тушей, получил два удара дистанционными дзюцу от самураев справа и слева, а затем на его туловище сомкнулись челюсти ловкого коня, поймавшего добычу на лету.

Напрасно!

Два клинка ударили из брони на животе и спине лейтенанта, пробили коню язык и нёбо, разворотили всю морду. Самурай вырвался из гибельного капкана, упал на землю и вскочил, выпрямляясь перед толкнувшим раненного собрата и вставшего на дыбы перед врагом исполинского монстра в расшитой золотом, красной попоне.

— Ах, ты ж... — только и успел выдохнуть железнорукий лейтенант, прежде чем копыта обрушились на него и исполин принялся топтать отчаянно защищающегося человека, волнами Ци из задних копыт укрепляя землю под ним, а импульсами из передних круша вражескую защиту, разбивая суставы, ломая кости. Когда этот враг, восхитительно сильный, сваливший двух коней, обмяк, Алый Кошмар склонился, вцепился в него зубами, наступил копытами на ноги и, рывком могучей шеи вверх, разорвал врага надвое.

Двое жеребят, мелких, наглых и пронырливых, как положено детям воинов, бросились к вожаку, хватая пастями его добычу, выдирая потроха и глотая кровь сильного человека. Алый Кошмар, счастливый как никогда, зарычал, для порядка, и понёсся вперёд, вместе с продолжающей атаку лавиной обезумевшего табуна.

— Заряжай! Заряжай! — орал мастер расчётов, глядя на то как из разлившегося вокруг огня и чёрных облаков дыма появляются жуткие четвероногие чудовища с раззявленными зубастыми пастями и жаждой свежего мяса в глазах. — Наводи!!!

Заслон из пехоты, назначенный прикрывать орудия, бросил оружие и побежал, артиллерийские расчёты ударились в панику, начали оставлять свои посты, но Хатано Масафуми вдруг замер, глядя на окровавленный кусок плоти и металла, что нёс в своей пасти самый большой из приближающихся чудовищ. Повисшие железные руки, безвольно сникшая голова.

Вспышка ярости затопила весь мир ослепительным сиянием безумия.

Десять метров до врагов!

Мастер расчётов выхватил из крепления за спиной готовый к бою лук, выдернул из колчана стрелу и пустил её, ударом в голову опрокинув в седле одного из верховых самураев.

Шесть метров!

Второй стрелой, в плечо, выбил оружие из руки второго кавалериста, а третьей, выстрелом в лопатку, сшиб с ног одного из жеребят, жадно терзающих его изувеченного друга.

Три метра!

Оттолкнувшись ногами от орудийного лафета, бросив лук и выхватив из ножен сразу два меча, Масафуми ринулся под накатывающую на брошенную батарею волну лютой кровожадной смерти. Приземлился перед гигантским конём, развернулся и, что было сил, врезал второму жеребёнку по морде латным сапогом, сбив и отбросив прочь зубастое животное.

Алый Кошмар, не разжимая зубов на ценной добыче, встал на дыбы, и обрушился на врага сверху, копыта выдали мощные дробящие импульсы, но ловкий враг совершил вращательное движение, ускользнул из-под удара и взмахнул клинками, нанося удар в шею коня. Броня на Алом Кошмаре не была боевой. Легкий, походный вариант, с дурацкой попоной и сегментированным покрытием металлическими листами на тканевом поддоспешнике.

Клинки ронина пропороли ткань, прорезали шкуру, мышцы и жилы коня до самого хребта. Алый Кошмар захлебнулся кровью, выронил ценную добычу и попытался цапнуть зубами своего обидчика, но ловкий ронин вонзил мечи ему в глотку и резанул, рассекая мышцы челюсти.

Кошмар отпрянул замотал головой, и тут увидел кое-что, что было куда важнее расправы над кусачей мелкой тварью.

— Капитан!!! Пригнитесь! — Проорал стрелок из тройки артиллеристов, развернувших одно из орудий. Полностью заряженное и готовое к стрельбе.

Мастер расчётов, бросившийся к другу, глянул в сторону пушки, припал к земле, и орудие жахнуло, послав смертоносный снаряд в самый центр бездоспешного, плотно сгрудившегося табуна.

Катастрофа.

Но Алый Кошмар, как истинный вожак, не забывал следить за обстановкой, и ринулся вперёд, подставив под восьмидюймовое каменное ядро собственное плечо, закрытое почти бутафорской бронёй наплечников. Вся фигура его окуталась яркими свечением потоков Ци и смертоносный снаряд, ударив в броню, вмял её, разбил коню сустав и раздобил лопатку, но всё же срикошетил, ушёл вверх и рванул высоко в небе, градом осколков лишь ещё больше разозлив свирепствующий над погибающей батареей табун.

— Наримаса! Наримаса! — ронин клана Хатано схватил своего друга за кирасу, встряхнул и попытался поднять. — Держись! Я тебя вытащу, живучий ты инвалид...

Но железнорукий лейтенант вдруг схватил его за шиворот железной лапищей.

— Спасибо, друг. — сказал лишившийся нижней половины туловища великан, остатки кишечника которого валялись на изуродованной земле, словно грязные тряпки.

Сказал и, рывком металлических рук, добавив импульс, Ци, швырнул мастера расчётов обратно к батарее, в крошечный, смыкающийся просвет. Ронин Хатано упал, перекатился через плечо, вскочил и, обернувшись, успел увидеть, как пытающегося подняться на каменных ногах, ронина Токугава сшибает обратно на землю ударом копыта искалеченный боевой конь и рушится сверху, не пострадавшим плечом придавливая человека, а затем импульсом Ци из оставшейся целой части доспеха превращая останки врага в кровавую кашу, размазанную по искорёженному металлу и земле.

Заорав от боли и ярости, мастер расчётов развернулся и побежал, уворачиваясь от лязгающих со всех сторон челюстей, бьющих копыт и мохнатых лошадиных торсов, грозящих вовсе случайно раздавить его в общей сутолоке.

О включённой и обронённой командиром рации, из которой неслась свирепая ругань Кадзиро, никто в эти минуты даже не думал вспоминать. Все были слишком заняты сохранением собственных жизней.

Кицунэ, рваным рукавом утирая со лба льющийся пот, встала на ладони своего каменного гиганта и обозрела окрестности. Картина тотального разгрома врагов потрясала даже её саму, но рано было расслабляться и успех следовало немедленно развить.

Каменный великан, которого питали энергией Ци сразу шестеро ополченцев Такеда, плавно опустил руку и позволил Кицунэ соскочить на землю.

— Пушки и боеприпасы — на гиганта! — выкрикнула она, глянув на своё выдохшееся, измождённое и израненное воинство, успевшее кое-как привести себя в порядок. — Городское ополчение — полторы сотни к мирным! Господин торговец, передайте ключи от ошейников асигару мне, берите всех мирных и займитесь складами этой базы. Вскрывайте двери, навьючивайтесь боеприпасами и штурмовыми печатями! Всё полезное — на телеги, что можно — на плечи, и — бегом за нами! Мы пробьём вражескую оборону, одним ударом захватим убежище понадёжнее, чем это! Нельзя терять времени, пока враг не опомнился! Продолжаем движение, или мы все — трупы!

Каменный гигант под управлением шести мастеров Земли самостоятельно уложил на себя орудия с разбитыми лафетами, десяток ящиков с боеприпасами и несколько тяжелораненых бойцов, с которыми уже работали прибежавшие вместе с вернувшимися асигару пятеро женщин в медицинских униформах.

— Пехота, со мной! — не дожидаясь, пока основная масса подготовится, Кицунэ вывела свои самые боеспособные части из крепости и повела их через разгромленную зону аэропорта. — Кавалерия, приготовиться к обходному манёвру и удару по тылам!

К поредевшему отряду лейтенанта Тетсунори, вышедшему за стены крепости, присоединилась буйная орда коней, кобылиц и жеребят, упившихся кровью и жадно желающих продолжения восхитительного фестиваля. Геройская гибель Алого Кошмара и более чем двух десятков других сородичей из родного табуна лишь больше ярости вливали в кипящую конскую кровь и на мнение самураев из младшей ветви, виновато опустивших головы под взглядами старших, никто из четвероногих явно внимания обращать не собирался. Табун идёт в бой. Весь.

Кицунэ, не без повода опасаясь что дурная звериная толпа нечаянно растопчет пехотинцев, отправила кровожадную стаю дальше на юг, для атаки вражеской крепости с тыла, а сама повела оставшиеся с ней четыре сотни воинов напрямик к руинам разорившейся верфи. Собрала всех, кто ещё хоть что-то стоил в бою и был способен относительно быстро бежать. Нужно успеть, прежде чем враг заметит их манёвр, разгадает замысел и попытается перехватить атакующие отряды!

— Не отставайте! Вперёд! — выкрикнула лиса и, забросив себе щит на спину, первой устремилась через изрытое воронками взрывов и заваленное трупами бандитов бескрайнее взлётное поле аэропорта.

— Где тебя такую откопали?! — сотник асигару, за краткие минуты боя приобретший немало авторитета не только среди воинов-рабов, но и среди ополчения Такеда, выдохнул. — Лопаты две жгучего перца в трусах!

Лучник-пустынник собрался с силами, пожалел что рядом нет давно потерянного верного коня и громко свистнул, взмахом руки подбадривая потрёпанное воинство. Требуя взбодриться и призывая всех бежать следом за ним.

— Не отстанем от этой язвы, бойцы! Вперёд! Вперёд! За жизнь!

С грохотом доспехов, лязгом щитов и оружия, маленькая орда покатилась за своей повелительницей, творцом хаоса и сумасшедших вывертов. Солдаты пыхтели, ругались сквозь зубы, но держались. Сил у них хватало, в точности, на ещё одну атаку.

— Куда их понесло? — изумился Кадзиро, получая донесения от разведчиков о том, что враг покидает с таким трудом занятые и удержанные позиции. — Направление движения, быстро!

Запросы ушли, расчёты сделать было несложно, и по армии Кадзиро, впавшей в лёгкое замешательство после внезапных серьёзнейших потерь, прокатилась волна новых панических воплей:

— Красные атакуют главный замок! База! База под ударом!!!

— У нас на базе тысячи три бойцов!

— Из них всего пять сотен — ронины! Остальные — желтизна и зелень!

— Все, к базе! — отдал приказ Кадзиро. — Заходи с тыла и охватывай вражеский отряд! Бегом, бегом! Пленных не брать!

К сожалению для него, отдавать приказы было куда проще, чем добиться их выполнения. Три четверти армии самовольно рассредоточились по городу, жадно пожиная плоды обретённой власти. Бандиты крушили витрины магазинов и расхищали товары, хватали и насиловали женщин, штурмовали запертые банковские хранилища, лихо гуляли по богатым домам и товарным складам торговых фирм. Известия о разгроме и потерях намертво отбили у разбойников желание идти в бой. Зачем сражаться? Зачем воевать? Вот же, всё что нужно, у них в руках! Хапнуть куш в меру возможности, и сбежать куда подальше!

Проклиная обезумевшее от вседозволенности стадо, Кадзиро собрал вокруг себя две тысячи бойцов и, прихватывая всех встречных по пути, лично повел их к руинной крепости, откуда уже неслись панические радиосообщения. Сумасшедшая бестия привела целую армию беспощадных чудовищ в красной броне! Они уже пробили внешний периметр и стремительно движутся к цитадели! Контратака захлебнулась в крови! Кругом паника!

Лисья армия действительно ворвалась в руинный замок стремительно. Кицунэ ещё вчера вечером, получая инструктаж от шиноби, запомнила расположение зон ловушек вокруг крепости и несколько свободных подходных путей, закрыть которые после ухода армии в город, никто не счёл нужным. В результате, до самых стен атакующие добежали без малейшего сопротивления, а за сходу выбитыми воротами пути лисьей армии встало всего два десятка бойцов. Пару тяжёлых стреломётов, прикрывающих подступы к главным воротам, никто даже не успел зарядить.

Своротив ничем и никем не укреплённые металлические створки, лиса заслонилась щитом и с истошным воплем врезалась в кое-как изготовившийся вражеский строй, а четыре сотни подоспевших пехотинцев ворвались следом и, не делая паузы, набросились на ошалевших от бешенного напора ронинов в черно-зелёной броне. Бой мгновенно превратился в избиение, и даже когда со всех сторон на интервентов повалили подоспевшие сотни простых городских бандюг, вооружённых чем попало и обнюхавшихся наркотиками, ситуации это не переломило. Ополченцы самурайских кровей и асигару крушили разбойную "зелень" как соломенные чучела на полигоне. Обе стороны лишний раз уверенно доказали, что наркотический дурман может победить страх и боль, но совершенно не защищает от смерти.

Сотник асигару, командующий стрелками, громко свистнул и указал на проход справа, где, отшвыривая, опрокидывая и топча бандитскую зелень, к месту драки пытались пробраться ронины в чёрно-зелёном. Сотни три тяжёлых пехотинцев, завязших в узком проходе и верещащей от ужаса массе собственных беспомощных союзников. В опасного врага тут же полетели стрелы, кто-то из особо мускулистых додумался притащить с собой артиллерийскую бомбу, активировал взрыватель и швырнул каменную сферу через головы зелёной мелюзги, прямо в скопище теряющей боевой дух гвардии Кадзиро.

— В атаку! В атаку! — беснуясь в самой гуще боя, орала Кицунэ, разбивая ударами каменной дубинки морды лезущих к ней наркоманов и тесня орущую, визжащую массу врагов щитом. — Бей чёрную гниль! Бей их!!!

Первую волну врагов лисье воинство перемололо, изготовилось встретить вторую, но вместо новой контратаки, из руинного замка вдруг начался панический исход. Бросая едва занятые позиции, бежали со стен и укреплений ронины-стражи. Бандитская "зелень", при виде судьбы своих предшественников, внезапно прозрела и вспомнила о чувстве самосохранения. Даже большие и яркие фигуры не спешили проявлять чудеса героизма. Все вокруг паникуют и спасаются бегством, значит сдача крепости — их вина, а мне, такому крутому, ничего не остаётся, кроме как отступить за этими погаными трусами!

Бандиты бежали, под наркотическим дурманом или просто по глупости забывая о зонах ловушек. Десятками наступали на взрыв-печати, падали в ловчие ямы и влетали под самострелы. Основная масса ломанулась по главному транспортному тракту, уводящему прочь из города, и успела отбежать от крепости метров на пятьсот, когда земля под ногами паникующих бандитов затряслась и лавина вылетевшей навстречу кавалерии смяла всю паникующую массу разом, до самой крепости оставив позади себя кровавое озеро из полутора тысяч растоптанных людей.

— Спасибо что показали безопасный путь, парни... — лейтенант Тетсунори глянул под копыта своего коня. — ...И девушки. Очень любезно с вашей стороны.

— Этих — взять в плен! — с другой стороны колец укреплений, Кицунэ указала на нескольких людей в униформе частной охранной фирмы, выбирающихся из подземелий и пытающихся сбежать. — Всех! Живыми! Калечить — можно!

Десятка три охранников повязали в крепости. Ещё пятьдесят отловили возле торгового центра.

— Зачем они нужны? — поинтересовался сотник асигару, с любопытством глядя на свою командиршу, что при виде этих пленников багровела и принималась люто сверкать глазами. — Какие-то личные счёты?

— Эти ублюдки одну знакомую мне девочку чуть не замучили до смерти. — ответила лиса. — Всех, кого поймали, сюда! Сейчас по-быстрому разберёмся.

Минуты не прошло, как все восемь десятков охранников подземелий были поставлены на колени перед ней.

— Слушать всем меня! — выкрикнула Кицунэ. — Под землёй — производственные цеха, а на них — сотни похищенных людей, в ошейниках со взрыв-печатями! Кто знает коды отключения и снятия ошейников?

— Сейчас немного не время... — подал голос командир асигару и Кицунэ едва не испепелила его взглядом, заставив замолчать и отступить назад.

— Первый десяток, — лиса взмахнула рукой и из земли справа от неё поднялись десять каменных столбиков. — На плаху! Считаю до трёх, и будем рубить головы! Второму десятку — приготовиться! Говорите! Тем, кто поможет вытащить живыми людей из подземелий, позволю сбежать! Не скажете, — всех обезглавлю! Здесь и сейчас!

— Я знаю коды! — выкрикнул один из пленников. — Отпустишь нас?

— Если не взорвали пленников, и поможете их освободить, — уйдёте отсюда живыми! Слово даю! Но если ошибётесь и убьёте их, или спрячете кого-нибудь, из желания скрыть преступления, прикажу пытать так, что плаха милосердием покажется! Ну-ка встали все, кто согласен помочь! Оставшиеся — пойдут под топор!

Охранники дружно вскочили и начали уверять, что обязательно сделают всё возможное, чтобы пленники, девять сотен, были спасены и выведены на поверхность. В самом деле, кому какое дело до этих оборвышей?

— Проследите за спасением, господин сотник. — обратилась Кицунэ к асигару, недовольно хмурящему брови. — Вы хорошо сражались и заслужили свободу, я клятвенно обещаю освободить всех асигару после боя, но сейчас пока ещё есть опасения, что кое-кто из сомневающихся может в панике ударить нам в спины. Вы, как носители колец, должны понимать, всю боль и мучение похищенных людей. — лицо Кицунэ непроизвольно дрогнуло от воспоминаний об электрических ударах из рабской сбруи. — Спасите тех, кто пострадал так же, как вы, а я... — она глянула в сторону города. — Выиграю для вас немного времени. Всем! Занять оборонительные позиции! Приготовиться отбросить и преследовать недобитки врага, если кто-то прорвётся мимо меня! Лейтенант Тетсунори — за главного! Вернусь после боя!

Не дожидаясь ответов, она поставила к стене свой громоздкий, покорёженный щит, положила рядом дубинку, развернулась и унеслась прочь по только что протоптанному коридору, в сторону вышедшего из армейской базы и движущегося по полю аэродрома скопления гражданских, под прикрытием горстки ополченцев и каменного великана, что годился, конечно же, только для дистанционных обстрелов вражеских сил и укреплений.

— Бешеное веретено. — сотник асигару шумно перевёл дух и глянул на одного из своих приятелей. — Борода, хватай пленных охранников и займись спасением рабов из подземелий. — Первый и второй десятки! Луки к бою, и за мной! Надо нашу ушибленную госпожу прикрыть, пока она не прыгнула в толпу врагов, и на куски не порвалась.

Боевой жрец, остановивший своего малого каменного великана у армейских складов, успел соскочить на землю, подбежать к сторожевой будке и оттеснить прочь ополченцев от сторожевого силового знака прежде чем те успели что-либо сломать. Введением условных кодов, жрец вскрыл замки на бункерах из камня и железа. Стальные створки с рокотом поползли в стороны.

— Налетай, малышня! Хватай подарки! — жуткий великан сделал приглашающий жест в сторону открывающихся дверей.

Глава торговой гильдии слегка поклонился гиганту, благодаря за помощь. Несколько сотен человек, полукровок и простых горожан, устремились в черноту бункеров. Минут пять внутри продолжалась возня, и вот в проходе начали появляться первые ополченцы, волочащие по земле или несущие на плечах тяжеленные ящики. Взрывчатка, орудийные боеприпасы, свернутые в рулоны штурмовые печати и ловушки для вражеских штурмовых дзюцу.

— На телеги! — взмахами рук и выкриками подбадривал людей глава торговцев. — Грузи кучей, потом разберёмся и рассортируем.

Жрец взялся за работу наравне с ополченцами, за четыре рейса вытащил восемь ящиков из бункера, а на пятый выволок громадный контейнер с авиационными бомбами. Тот самый, в полторы тонны весом.

— Вы, я вижу, простое городское ополчение? — ухнув свою ношу на землю и сбросив с себя защищающую мышцы и помогающую двигаться каменную кору, жрец приблизился к главе торговой гильдии, отправляющего с загрузочной площадки очередную гружёную до предела повозку. — Помогаете клану Такеда? Кто вами командует?

— Леди Такеда Мегуми.

— Кто?! Мегуми?! Та что на балах всё время пряталась за мужа и веером прикрывалась?! Да вы шутите, господин Сугихара!

— Сам чуть челюсть не потерял, когда она примчалась, нас всех в узел скрутила, и за собой — в самое пекло! Отцовские гены от паники сыграли? Дерётся, конечно, как девчонка, убивать боится, но боевым безумием таким плещет, что сотни бойцов на одном психозе за ней, как за генералом, идут!

— Чудны дела твои, генетика! А каменный требушет — она организовала?

— Она. Всех мастеров Земли, что нашла, к делу подвязала.

— Красиво получилось. И я вовремя добавил! Моя вам благодарность, за то что чучел меченых отвлекли, и позволили мне из бункера выпрыгнуть! Леди Мегуми, кажется, бордовые розы любит? Такие преобразования в людях поощрять надо. Куплю ей, после победы, букет с меня величиной, и с юга кустик какого-нибудь редкого сорта в подарок притащу.

— Сначала, надо у наркоманов город наш обратно отбить.

— Вот я и говорю, что после победы.

* * *

20:10

Толпа, разграбившая склады и устроившая на брошенной базе пожар, вышла на территорию аэропорта. Гражданские с телегами и мирными лошадьми, держась подальше от города, двинулись в обход заваленного трупами поля боя, двое каменных гигантов же, вместе с горсткой ополчения, пошли напрямик, прикрывая от возможной опасности основную колонну. Они прошли половину пути и приблизились к руинам великой верфи, когда им навстречу выбежала вдруг женщина в рваной белой блузке, плиссированной юбке, сапогах и беретке, неведомым чудом и горстью заколок продолжающей держаться на её макушке.

Кицунэ прыгнула, приземлилась на плечо идущего первым, артиллерийского, каменного великана, и резко повернулась, глянув в сторону города, где в темнеющее вечернее небо вдруг взлетела яркая, тревожно-красная сигнальная ракета.

"Шиноби". — мелькнула в голове лисы мысль. — "Обозначили врага".

— Эй, парни, разгромим ещё кучку ублюдков, идущих резать нас? — выкрикнула она, одарив пылающим взглядом пассажиров и ополченцев клана Такеда, что держали под контролем токи Ци в громадной каменной фигуре, силой воли сразу нескольких мастеров заставляя её двигаться. — Туда, на сигнал! Поворачивай! Подвинься, дай я! Батарея! Приготовиться к стрельбе!

— Отсюда?! — ошалело вытаращили на неё глаза ополченцы. — Прямо со спины?!

— Да, отсюда! Раненых снять! Лишний груз — на землю! Зарядить пушки, приготовиться к бою! Скорее, скорее!

— Исполняйте, или чёрно-зелёные до наших друзей доберутся, а потом до нас! — выкрикнул, запрыгивая на спину длиннорукого каменного великана, чернобордый жрец Фудзивара. — Вы, двое, на мелкую каменюку! Прикрывайте колонну, ждите, когда вернусь! Леди, позвольте мне управлять вашим гигантом, у меня больше опыта.

— Нет, спасибо, нужна быстрая реакция и чёткое следование плану. Возьмите под командование артиллеристов, и будьте готовы мне помочь с манёврами!

— Хорошо. Слышали, парни? Слушать команды леди! Не сметь трусить и паниковать! Мы их всех! Всех под руинами закопаем! Госпожа Мегуми, груз на земле! Вперёд!

Каменный гигант с рокотом поднялся и, используя все четыре конечности как подвижные опоры, сделал первый шаг.

Кадзиро двигался на колеснице в окружении своих воинов. Верховный главарь банд был вне себя, багровел от ярости и жажды кого-нибудь убить. Чёткий, выверенный и надёжно выстроенный план рассыпался в руках, как домик из кубиков, с того самого момента, как этот идиот, Сёдзиро, получил по морде каменными ботинками от нищей девчонки. Во властных структурах города, готовых к сотрудничеству, тут же начался безумный разброд. Второй удар — несогласованное, внезапное для всех нападение "Длинных Ножей" на район особняков. Все банды тотчас перессорились и перегрызлись, возомнив что их обманули, добычу украли, и что нужно скорее действовать, пока другие лакомые куски не расхватали конкуренты. Вся армия тотчас раскололась на озлобленные, враждебные друг к другу анклавы! Восстание бессильного мяса, страшная резня и катастрофические потери всех вогнали в панику, а атака на главную базу... это уже вообще просто предел наглости и безумия! И замок сдан! Если немедленно не отбить его обратно, если не показать свою силу и власть — банды просто разбегутся, как мыши. Прихватят что успели награбить, и удерут прочь из города.

Справа, из руин, взлетела красная сигнальная ракета. Это ещё что? Шпионы проклятой лисы? Разведчики?

Холод дурного предчувствия нахлынул на Кадзиро, он отдал несколько подбадривающих команд и приказал двигаться быстрее, но это мало помогло, когда земля задрожала под чередой быстрых, тяжёлых шагов скрытого за остовами цехов исполина, а затем прозвучал истеричный вопль кого-то из передовых отрядов.

Десятки рук указали разом туда, где над руинами производственных цехов и транспортной инфраструктуры поднималась на удлиняющихся каменных лапах и поворачивалась к замеченной вражеской армии громадная каменная туша напитанного энергией исполина.

Слишком далеко для ударов дестабилизирующими дзюцу. Слишком близко чтобы можно было успеть развернуть собственную артиллерию ему навстречу.

— Первая сотня, в атаку!!! — проорал Кадзиро, взмахом руки указывая на гиганта. — Сблизиться, и сбить!

Но слова его потонули в грохоте орудийных выстрелов. Исполин четырежды дёрнулся от отдачи и четыре здоровенных каменных ядра врезались в плотную толпу заполонивших транспортный тракт бандитов. Взрывы расшвыряли людей в чёрно-зелёных доспехах, а каменный гигант выровнялся, поднял к туловищу лапу, пару секунд помедлил, а затем сделал небрежное движение, швырнув в толпу врагов сразу шесть бомб с активированными взрывателями.

— В атаку! В атаку! — орал Кадзиро, но не слыша даже его воплей, передовые отряды сами повернули и, напролом сквозь руины, устремились к вражескому камнемёту, стремясь сократить дистанцию и обездвижить, развалить каменное чудище ударами дестабилизирующих дзюцу.

— Ага, щ-щас, подпустила я вас! — Кицунэ усилием воли резко подала своего гиганта назад и принялась ловко переставлять его лапы, удлиняя или укорачивая их по мере необходимости.

— Активируй взрыватель! — жрец Фудзивара протянул одному из артиллеристов тяжеленное каменное ядро, дождался, когда тот несколькими импульсами Ци взведёт силовую схему, а затем, одной мускульной силой рук и импульсом из ладони, швырнул каменный подарок в сторону приближающихся врагов. Снаряд рванул над головами бандитов, никого не убил, но заставил пригнуться и хорошенько причесал каменными осколками.

Обозлённые бандиты, дружно взревев, всей толпой ринулись к отступающему гиганту, некоторые, особо ретивые, даже попытались достать его ноги дестабилизирующими дзюцу, как вдруг во фланг им ударили стрелы. Два десятка лучников в пыльной красной броне, покрытой гарью и выбоинами от вражеских стрел, срезали десятка полтора бандитов и заставили отпрянуть остальных, а следом, в окно полуобрушенной стены цеха, за которой укрылись от обстрела вражеские бойцы, влетело каменное ядро, метко брошенное неугомонным жрецом. В грохоте взрыва подпрыгнули все руины несчастного здания.

Бандиты, теряя пыл, попятились было, но целая волна подкреплений хлынула по проторённой дороге и лучники-асигару, следом за каменным великаном, были вынуждены спешно обратиться в самое настоящее бегство.

Через проломы в стенах, отступающие стрелки выбежали на аэродромное поле, а преследующие их по пятам воины Кадзиро в нерешительности остановились, видя перед собой широкое открытое пространство, линию из двух сотен ополченцев и пару каменных гигантов, один из которых принимал устойчивую позицию позади линии пехоты, а ко второму бежал соскочивший со спины первого лохматый черноволосый воин, такой огромный, что рядом с ним ополченцы казались собравшимися в кучку школьниками.

— Что прикажете, генерал? — осведомился лидер второго десятка асигару, когда они, всем отрядом, добежали до ополченцев.

— Врагов всего шесть-восемь сотен. — ответил сотник. — Я придержу их на расстоянии выстрела. Максимально вырезаем чёрную нечисть на подходах, а потом... — он ещё раз шумно перевёл дух. — Как наша леди и сказала! В контратаку! Добивать бегущих и раненых.

Он прошёл вдоль строя и изъял у двух ополченцев в личное пользование пару приглянувшихся ему длинных, слегка изогнутых мечей, а так же снял с одного добротный шлем и подарил взамен свою нелепую шляпу.

— Жив буду — верну. — заверил он ограбленных и направился в сторону бандитов, что не спешили атаковать, оценивая свои шансы и наращивая массу. На ходу он принялся вращать мечами, оценивая баланс и привыкая к новому оружию. Не без хвастовства, выписал клинками замысловатые узоры в воздухе и совершил несколько красивых кульбитов, какие с удовольствием переняли бы мастера художественного фехтования, выступающие перед публикой на фестивалях.

— Что за выпендрёжник? — один из "Пальцев" Кадзиро, отправленный повести в бой авангард, забросил в рот сразу три таблетки стимулятора и поудобнее взялся за копьё. — Беру его на себя! Все... В АТАКУ!!!

— ОГОНЬ!!! — проорала Кицунэ, взмахом руки указывая в сторону врагов и четыре пушки на спине каменного великана свирепо рявкнули, посылая каменные разрывные снаряды в самую гущу бандитов.

Чёрная лавина заполонившая все руины перед пробитым проходом в зону аэропорта, игнорируя первые потери, пошла вперёд. Не шесть и не восемь сотен. Две с половиной тысячи, все, кого собрал и привёл Кадзиро, круша изуродованные руины, слепо ломились на двух каменных гигантов и горстку испуганно пятящихся ополченцев. Властитель наркоманов уверенной рукой отправил свои войска в решающий бой. Лиса — там! Убить её, растоптать и разорвать в клочья! Мгновенно пресекутся все сумасшедшие чудеса! Хаос схлынет, и мир вокруг вернётся в самое обычное своё, нормальное состояние!

— Вот вас вывалилось! — слегка пригнувшись, сотник асигару приметил первые важные цели и изготовился к стремительному рывку. — Ну да... в гниющем трупе всегда до мерзости много поганых червей!

"Палец" Кадзиро, обычный сотник строевой пехоты, получивший в дар от своего нового хозяина целый пакет лучших стимуляторов, вырвался из атакующей массы чёрно-зелёных и понёсся на генерала пустынников, намереваясь с ходу прикончить самого опасного на вид врага. Окутанный вихрями безумствующей энергии Ци, он совершил резкий рывок, замахнулся и ударил цельнометаллическим копьём, как оглоблей, наискось, а противник его резко сместился вперёд и вбок, поднырнул под руки и, на пробу, рубанул по туловищу врага. Увидел как клинки бессильно скользнули по перенасыщенной энергией Ци броне, резко передумал сражаться и метнулся к основной гуще чёрно-зелёных. С ходу, взмахнув обоими клинками, нанёс удар.

Генерал Ходзё Сингэн уже почти десять лет числился в списках воинов пустынь, погибших в трагическом противостоянии с Северной Империей. На деле, боясь обвинений в неумелом командовании и банальных опасений за свою жизнь, он дезертировал после нескольких тяжёлых поражений в битвах с северянами и утраты родовых земель. В прошлом остались роскошные приёмы, жизнь в военных лагерях и внимание придворных дам, но сейчас, вдоль клинков генерала, как в самые молодые годы, скользили потоки энергии Ци с элементом Ветра, усиливающие режущую способность. Рвущие любую материю и уносящие частицы с собой, словно миллионы крошечных зубьев цепной пилы.

Металлическая пыль, а через долю мгновения кровь, частички мяса и костей струями ударили в гарды мечей и расплескались в стороны. Почти не встречая сопротивления, оба клинка прошли через тело вражеского пехотинца и расчленили его на неуклюже развалившиеся куски, а жуткий убийца пошёл дальше через толпу врагов.

"Полёт стрекозы".

Мечи, окутанные устрашающим синим ореолом, мелькали как полупрозрачные крылья насекомого. Пустынник, десятилетиями притворявшийся рядовым осколком разбитых войск великой южной империи, шёл сквозь вражескую армию, оставляя позади себя месиво из разваливающихся туловищ, срубленных рук, ног и голов. Кровавый росчерк пронзил толпу бандитов от центра до правого фланга, затем от правого фланга до левого. Вырвавшаяся из руин лавина пехотинцев, угодив ногами в жуткое месиво из расчленённых тел, резко замедляла свой ход и даже вовсе останавливалась, в панике и изумлении, а в лица им летели, хищно жужжа, десятки стрел и неумело сплетённых дистанционных дзюцу. Кошмарный ронин в кроваво-красной броне, меж тем, уже разворачивался, намереваясь проложить ещё одну гибельную просеку от левого фланга до правого, через уплотняющуюся и испуганно поднимающую щиты, массу врагов. Офицеров в этой массе не наблюдалось. Одна серая, неумелая, низкосортная пехота!

— ОГОНЬ!!! — выкрикнула Кицунэ и сосредоточилась на балансе каменного исполина, которого немилосердно мотало отдачей при артиллерийской стрельбе. Пушки жахнули, и в толпе врагов вспухли алые огненные бутоны разрывов. — Заряжай! Заряжай!

Малый каменный исполин, возвращённый под контроль своего создателя, резко повернулся, оттолкнулся всеми четырьмя лапами от полотна взлётной полосы, совершил прыжок и понёсся на скопление врагов, но едва те вскинули руки, направляя на чудовище раскрытые ладони и изготовились сбить его дестабилизирующими дзюцу, как чудище припало к земле и, резко распрямляя ноги, ударило из ступней мощнейшими импульсами Ци, швыряя себя вперёд и вверх, в точно рассчитанном самоубийственном прыжке.

— Прощай, дружище. — жрец оттолкнулся от плеч своего замершего и перевернувшегося спиной вниз каменного монстра. — Благодарю за службу.

Исполин, получивший не меньше сотни дестабилизирующих ударов, покрывшийся рытвинами и шрамами от дистанционных дзюцу, с зубодробительным грохотом рухнул среди кишащих бандитами руин, а затем... земля содрогнулась и вздыбилась к небесам от чудовищного взрыва полуторатонного контейнера с авиационными бомбами.

Облако пыли, гари и огня накрыло всё поле боя, а с небес на головы уцелевшим бандитам градом обрушились глыбы и щебень.

— Рвать махру! — сбитый ударной волной и прилетевшим булыжником, копейщик Кадзиро поднялся и хотел броситься к так же сбитому с ног генералу врага, за которым всё это время безуспешно гонялся и пытался шибануть копьём, как вдруг ещё один булыжник прилетел с другой стороны и ударил сотника в спину, заставив покачнуться. — Сучий цвет!

Сотник обернулся, глянуть на того, кто посмел на него напасть, и увидел здоровенного, словно отожравшийся лесной медведь, чернобородого лохматого мужика, что бежал к нему, на ходу обрастая каменной бронёй.

— Разрыв! — ударил сотник в каменную кору врага дестабилизирующим импульсом, взмахнул копьём и ударил, со всего маху, словно палкой. Противник подставил руку, принял удар на запястье, во все стороны брызнули осколки камня и запястье чудовищного мужика сложилось в жутком переломе, но это совершенно не остановило ни безумствующего жреца, ни груду камня, что тот толкал перед собой.

Жрец Фудзивара налетел на врага, словно взбесившийся носорог, обездвиженной, но всё ещё очень прочной каменной бронёй сшиб его с ног, и, вновь собирая на себя центнеры уплотняющейся до каменного состояния земли, принялся топтать упавшего. От столкновения с беснующимися вокруг сотника вихрями Ци камни покрывались шрамами и разлетались на куски, но своей массой всё равно пробивали вражескую защиту и не позволяли сотнику подняться.

— Лежи смирно! — прежде, чем враг успел среагировать и сбить дзюцу дестабилизирующим импульсом, жрец заключил пытающегося выбраться из-под шквала ударов в каменную кору. Сотник принялся крушить эту кору импульсами Ци изнутри, стараясь выбраться, а жрец коснулся земли здоровой, правой рукой, сформировал устрашающих размеров каменный молот и, рыкнув от натуги, вскинул его над головой. Левая рука, вокруг которой наросла каменная перчатка, вскинулась, каменные пальцы сжались на рукояти молота и, с бешеным рёвом, бородатый исполин принялся лупить покрытый трещинами кокон с извивающимся внутри противником.

Один удар, второй, третий, четвёртый, пятый!

Кровь и кишки разлетелись во все стороны из лопнувшего доспеха. Тяжело дышащий монстр Фудзивара разжал хватку на рукояти молота, вытер заливающий глаза пот и глянул туда, где лежал контуженный сотник асигару. Пустынник, уже справившийся с последствиями столкновения с ударной волной и осколками камней, благодарно отсалютовал ему клинком, а затем оба свирепых чудовища повернулись к нерешительно появившимся из облаков пыли бандитам в черно-зелёной броне.

— Гр-р-ра-а! — дружно взревели элитные бойцы двух империй и захохотали, увидев как враги, моментально, даже не переглянувшись, шарахаются прочь и обращаются в бегство.

Позади обоих генералов послышались тяжёлые шаги и раздался грохот орудийных выстрелов. Главная устроительница безобразий, вела своё каменное чудовище в атаку.

— Она когда-нибудь успокоится? — восхитился жрец.

— Только когда всех ублюдков из города выметем. — командир асигару шумно вдохнул, выдохнул, собираясь с силами, и обречённо развёл руками. На его клинках снова начали завиваться круговые потоки Ци. — Не отставайте, ваше сёгунство! Порвём косорылых!

Уменьшившаяся наполовину, армия бандитов, тем не менее, всё ещё не была готова к безоглядному бегству.

— Господин! — к Кадзиро подбежал главарь одной из банд ронинов. — Мы не пробьёмся! У них... у врагов два генерала!

— Откуда, в обескровленной империи?! В этом зачуханном городишке? — крепко стиснув зубы, Кадзиро глянул на троих своих особо приближённых бойцов. Два лейтенанта и дезертир-шиноби, когда-то командовавший оперативной группой. Неплохие бойцы, но не более того. Сам он никогда не был ровней большинству Алых Теней в боевой силе. Справятся они, вчетвером, с двумя полноценными генералами?

Выбора нет! На кону не только власть над регионом, но и всё его будущее! Его репутация и авторитет! Потеря лица перед всем преступным сообществом, будет похожа на то, что произошло с несчастным идиотом Сёдзиро.

Кадзиро забросил себе в пасть таблетку стимулятора, набычился и поднял на плечо тяжеленный молот. Хотел отдать команду своим телохранителям прикрывать его, как вдруг новые панические вопли зазвучали с правого фланга. По главному торговому тракту, на развернувшуюся и частично углубившуюся в руины армию бандитов во весь опор шла конная лавина лейтенанта Тетсунори.

Часть правого фланга успела развернуться, но помогло это не особо. Столкновение было страшным. Даже без тяжёлой боевой брони, кони обладали достаточной массой чтобы смять строй неподготовленных людей и пойти вперёд по кровавому месиву из плоти и металла. Несколько коней получили тяжёлые ранения, напоровшись на копья, но никого из них это не остановило. Впавшие в боевой раж, они лупили врагов копытами, хватали пастями, мяли доспехи и крушили кости сжатием чудовищных челюстей. Жуть творилась несусветная, и казалось при этом, что четвероногим чудовищам нет числа.

Кадзиро резко развернулся, взмахнул молотом и ударом по морде опрокинул одного из гигантов, развернул молот в руках, ткнул им в плечо другого коня, шарахнул импульсом и опрокинул чудовище вместе со всадником.

— Все ко мне! — грохотом голоса перекрывая царящий вокруг безумный гвалт, проорал воин Оотоко и снова взмахнул молотом, сшибая самурая с падающего рядом, пронзенного несколькими копьями, коня. — За мной! Опрокинем их! Вперёд! Крючь серебро! Дави золото!!!

Дурные от наркотиков и стимуляторов, бандиты заорали, сплотили ряды и полезли бить увязшую кавалерию, как вдруг из дыма и пыли над их головами, в темнеющем вечернем небе, над ними возвысилась громада каменного исполина. Грохот четырёх орудийных выстрелов, а затем взрывов добавился в общую кашу из воплей, грохота ударов, рёва коней и истеричного верещания разорванных, раздавленных людей.

— Ещё! — Кицунэ оглянулась на артиллеристов, суетящихся за каменными зубцами, поднятыми вдоль бока гиганта. — Заряжай! Заряжай!

Под прицелами пушек и копытами коней, ядро бандитских войск, элита элит армии Кадзиро, начало рассыпаться. Самые одурманенные, впавшие в боевое бешенство, продолжали лезть в драку, но те, у кого сохранялась малейшая искра сознания, вдруг крайне отчётливо осознали перспективы. Задние ряды попятились, развернулись и побежали. Остальные, оглянувшись на них, пятились и начинали задумываться о ценности собственных жизней. Армия разваливалась, охваченная смятением и держащаяся только на наркотиках.

— Готово! — выкрикнул стихийно избранный начальник артиллерийской батареи на спине гиганта.

— Огонь!!! — Кицунэ сдвинула зубцы, открывая бойницы, и взмахнула рукой, указывая на впадающее в панику скопище врагов. — Бей гадов!!!

Стрелы жужжали справа и слева от неё. Слишком маленькая это цель — человеческая фигурка в восьми сотнях метров от ошарашенного дурманом стрелка. Лишь одна из полусотни стрел, выпущенных в её сторону, рикошетом ушла от виска лисицы и хлопнула взрыв-печатью далеко позади дёрнувшейся от удара девчонки.

Загрохотали пушки, снаряды ударили в толпу и во вспышках взрывов, взлетели к небу разорванные тела.

— Заряжай!!!

— Рвать ей махру... — всё больше ронинов пятились, сквозь дурман и ярость понимая близость смерти. — Фигуры! Крючь на распласте!!!

Остатки армии Кадзиро, рыча от ярости, пуская в сторону каменного гиганта стрелы и дистанционные дзюцу, начали спешно отступать, постепенно обращаясь в самое настоящее паническое бегство.

— Мы должны уходить, господин! — покрытый кровью, проорал один из телохранителей Кадзиро. — Бегут! Наши бегут!!!

Ещё один залп с каменного гиганта! Из руин, в бока и спины сражающихся, летят стрелы.

Конь вцепился пастью в голову и содрал шлем, вместе с подшлемником.

Бой проигран.

С волосами, шевелящимися от вьющейся вокруг головы энергии Ци, с судорожно сжатыми на металлической рукояти молота пальцами, Кадзиро ударом отбросил прочь очередного врага и прыгнул, отрываясь от линии рвущих ослепших наркоманов коней. Следом отпрыгнули телохранители. Двое. Одного разорвали и раздавили в сумасшедшей свалке.

Кадзиро посмотрел в сторону каменного гиганта. Туда, где, возвышаясь над дымом, пламенем и залитой кровью землёй, в лучах уходящего за горизонт солнца, стояла крошечная женская фигурка.

"Помните Юидая? Он решил запытать насмерть незнакомую девочку, а потом из страны в панике убежал".

Это ведь она была, та мелкая дрянь? Больше некому. Та, что отказалась стать трупом в могильнике буракуминов и начала творить безумие, среди которого возвысилась. Стоит, в небесах, смотрит на него, как... как на Юидая. На гнусного жука, барахтающегося в крови и грязи!

— Тебе не жить, сука. — выдохнул Кадзиро, наставив на крошечную фигурку палец. — Душой и сердцем клянусь, не жить тебе, тварь!!!

Проклятия проклятиями, но дожидаться когда кони прорвут редеющую цепочку пытающихся сражаться наркоманов, или когда артиллеристы зарядят пушки для нового выстрела, Кадзиро не собирался. Импульсами Ци, великан Оотоко поймал и отшиб в стороны две вражеские стрелы, повернулся и побежал прочь от поля безнадёжно проигранной битвы.

— Хэй! Хэй! — асигару и ополченцы, забираясь на возвышенности, махали руками, кричали и свистели в след удирающим врагам. — Победа! Победа!!!

— Победа... — Кицунэ слегка склонилась, упираясь ладонями в собственные колени и перевела дух. — Да... вот... так вас, гадов! — она выпрямилась и резко вскинула руку к небу. — Й-й-а-а-ху! Победа!!!

Два лёгких скоростных дирижабля, поднявшихся с разных аэродромов у крепостей Единства в Тринадцатом регионе, встретились над границей Двенадцатого и, обменявшись опознавательными кодами, легли на согласованный курс. Бомбы, новейшие дальнобойные орудия, снайперские команды и десантные группы — всё было готово к бою.

— Даже лиса впала во зло. — печально вздохнул один из оперативников, любовно проверяя каждый силовой узел на своём снайперском арбалете. — Дерьмовая какая закономерность. Малейшая искра силы у неподконтрольного, и любой тут же мутирует в чудовище.

— Лиса с самого начала не несла ничего кроме хаоса и резни. — ответил ему командир группы. — Северная Империя хотела страну Водопадов под вассалитет мирно принять, но вдруг выскочило это чучело, и что? Миллионы убитых! Через страну Камней прошла, и опять же — одна кровь и трупы кругом. У нас, в Единстве, её спрятать попытались, но демоны прекрасно чувствуют своих, через любую защиту миазмы просачиваются, и — готово дело! Сколько девчонок наших и людей из города рядом под удар попали?! Из-за неё! Чтобы жила одна-единственная эта дрянь? Да уж лучше бы пусть не живёт.

— Организуем. — кивнул командир артиллеристов. — Нечисть поганая, теперь в нашей империи вздумала хаос наводить? Вместе с тем сбродом, что она к себе стащила, всех похороним.

— А спецбоезапаса нагрузили столько зачем? Сведения есть, что она из заражённых?

— Хебимару — Алая Тень, и йома его как меченного берегут. Точно с Тёмными Инженерами дружбу мутит. И лиса эта его — меченая. Вот её погань демоническая и находит везде, но не преследует на самом деле, а защищает и направляет, чтобы она больше городов сгубила. А она неплохо так старается. Храм. Ферма. Город. Что дальше? Регион и вся империя?

Дирижабли, надрывая двигатели переведёнными до упора рычагами ускорения, хищными птицами шли к Нихонмацу, агонизирующей региональной столице погибающей империи.

Природа не терпит лежащих бесхозяйственно, дармовых ресурсов. Запахи крови и обгорелого мяса разнеслись по округе, выманивая из леса зверьё. Привыкшие к таким подаркам за времена Эпохи Войн, птицы бросали исполинские свалки большого города и слетались на свежее мясо. Со всей округе на зов дармовщины спешили волки, медведи, дикие кошки и бесчисленные стаи чёрного воронья. Не дожидаясь, когда люди начнут хозяйничать на поле только что отгремевших битв, они бросались к добыче и пировали, жадно набивая желудки. Галдели, рычали и дрались, не замечая того, что трупы слишком уж быстро начали гнить. Что в пожираемом ими мясе погибших людей и коней дрожит и ползает странная, чёрная, червеобразная пыль.

Огромный мегаполис, после того что творилось в нём последние лет семьдесят, не мог не обратиться в Багровую Аномалию. Храмы Стихий боролись с засилием отрицательных энергий, гасили процесс, но сдавали позиции и люди вокруг давно уже принимали за норму ночные кошмары, страшные болезни, психические отклонения, вымирание населения и бескрайнюю людскую злобу на весь изуродованный мир. Боль и страдания, мучительное угасание и смерть миллионов людей вплетались в материю реальности, порождая страшную язву, которую не замажешь блеском показушного лоска. Не заживишь парочкой храмовых церемоний, или обрядами, в которые больше никто не верит. Сделать вид что всё нормально, обмануть людей, можно. Законам мира плевать, обманул ты людей, или нет. Распространяемое зло накопится и выплеснется, уничтожая поражённое общество, опустошая окружающий мир.

Один из воронов, наглотавшийся мяса мертвецов, вздрогнул, скрючился, захрипел и... умер, но не упал, а совершенно не по-птичьи выпрямился и с любопытством принялся вращать головой, осматривая поле недавнего боя. Увиденное, ему явно понравилось.

— Это кто у нас тут такой полезный? — произнёс вдруг ворон зловещим, злорадным тоном. Когти его покрылись чёрной субстанцией и резко удлинились, в клюве наросли зазубрины, похожие на загнутые внутрь, острые клыки. — Хотел бы я... ЗНАТЬ!

21:05

Последние телеги втащили во внутренний двор руинного замка и ворота, усилиями полутора десятков ополченцев, закрыли, завалив ещё, для верности, каменными плитами.

— Запас провианта есть, вода есть. — сказала Кицунэ, оставившая артиллерийского гиганта на территории замка поблизости от ворот, соскочившая с каменных плеч и подошедшая к собравшимся в маленькую банду командирам. — Как у нас с боеприпасами?

— Стрел было маловато, но гражданские приволокли целых три телеги со стандартными армейскими вязанками. — ответил командир асигару. — Лучники распаковывают их и наполняют колчаны. На пару-тройку штурмов точно хватит.

— К четырём пушкам на гиганте, — взял слово глава торговой гильдии. — Захвачены ещё два крупнокалиберных "Геккона", которых волокли бандиты для обстрела замка. Сенсор докладывает, что обнаружил арсенал здесь, в замке, там есть для них боеприпасы. Сейчас затаскиваем пушки на стену. Я отдал приказ доставить снаряды к ним и на гиганта. Пока отдавать приказ экономить заряды рано.

— Хорошо. — кивнула Кицунэ.

— Я займусь штурмовыми печатями и ловушками-перехватчиками. — сказал жрец Фудзивара. — Увлечение детства, обожаю огонь и взрывы.

— Шарахнули по чёрным уродам вы восхитительно, господин генерал. — сказала Кицунэ и, заметив внимательный взгляд чернобородого великана, с ухмылкой добавила. — Произвожу вас в этот ранг, он крайне подходит вам по вашим последним действиям. На этой войне все вы, друзья мои, получаете ранги генералов. Генерал Тетсунори, отведите кавалерию в укрытия, на отдых, и займитесь раненными. — она глянула на руку жреца, закованную в каменную броню. — Как ваша рука? Вы ранены? Я видела, как вы приняли удар копья.

— Не беспокойтесь, леди Мегуми, я покажу руку врачу, как только будет свободная минута. — широко улыбнулся жрец. — Немного неприятное ощущение в ней есть, но сражаться не помешает. После боя вскрою каменную кору и посмотрю что там. Лекари храмов творят любые чудеса, только золота им насыпь! Сейчас есть кое-что, намного важнее.

Жрец поднял правую руку, сосредоточился и на ладони его заплясало зелёное пламя. Уверенно, словно полотенце вспотевшему спортсмену, воин Фудзивара протянул сосредоточение положительно заряженной Ци лисице.

Кицунэ улыбнулась, протянула руку и коснулась пальцами пламени, которое тотчас влилось и впиталось в её энерготок. Волной прокатилось по телу девчонки, обняло и согрело, каждую клеточку. Оттолкнуло от сознания мрак безумия и желание спрятаться в темноте, сжаться в крошечный, дрожащий шарик.

— Благодарю вас, господин жрец. — сказала лиса, наполняясь силой и делая новый, свободный вдох. — Стало намного легче. Помогите так же всем, кому сможете.

— Нет, они далеки от опасных состояний. — покачал головой великан. — Никто здесь не взваливал на себя неподъёмную ношу и не добавляет к ней новые камни каждые десять секунд. — с широкой улыбкой, жрец склонился к лисе и вполголоса сказал ей: — Не нужно так переживать. Ты спасла всех, кого могла, и я первый скажу тебе огромное спасибо за то, что я — жив. Один бы я от этих сволочей ни за что не отбился! Мы всё правильно делаем, а уроды чёрно-зелёные — пусть не лезут!

— Не волнуйтесь, господин жрец. — сказала вдруг Кицунэ твёрдым голосом. — Я выдержу. Не сломаюсь, пока не подниметесь на ноги вы. Благодарю за положительный заряд, у меня уже боевое безумие начиналось, а справиться с вашей чёрной императорской гвардией и самураями Белого Крыла сил у меня пока точно не хватит.

— При чём здесь они?

— Вы видели, кто лежал там, на полях наших сражений с захватчиками? Самураи, в стандартной армейской боевой экипировке, только перекрашенной в бандитские цвета. Это были солдаты. Наши солдаты! А вы заметили, кто напал на вас, господин жрец, там, в крепости? Ваш собственный вспомогательный персонал. Техники, строители, уборщики. Руины кишат обнищавшими горожанами и стянувшимися отовсюду в город крестьянами, у которых не осталось ничего, кроме звериной злобы и отчаяния. Знакомый мне шиноби из селения Ветвей говорил о фанатиках Золотого Бога. Уверена, это такой же "бог", как Тэндзин и Дзясин. Ещё один демон, возникший в эпоху ужасных бед и объявленный богом. Как можно было допустить, чтобы люди пошли к нему? Куда смотрит император, министерство и все эти умники из высшего совета? Где, Дзясин раздери их, наши мудрейшие советники из Единства, со своим знанием, как всё исправить и спасти людей?! Я хочу, пытками и побоями, вырвать из скопища ублюдков ответ, кто и как допустил чтобы армия массово обратилась в толпы ронинов, а народ — в озверевших фанатиков воплощения зла! Пусть покажут мне пальцами на того, кого надо размазать по стене, чтобы простого, идущего через империю человека, не бросались вешать, убивать топором, или заковывать в ошейник со взрывчаткой! Я хочу... — над телом Кицунэ, вытесняя зелёное сияние заплясало призрачное пламя фиолетовых оттенков. — ...Увидеть настоящего врага.

— Этот враг чудовищно многолик. — сказал командир асигару, и все вокруг в мрачном смущении опустили головы. — Его нельзя вырубить одним крепким ударом по морде.

— Я попробую. — резко, словно ножом, полоснула словами Кицунэ. — Продолжаем действовать! Вперёд! Враг наверняка уже готовится к новой попытке нас атаковать! Для того, чтобы найти настоящего врага, здесь и сейчас мы обязаны как минимум выжить под ударами изуродованных им людей! Оплакивать судьбу этих бедняг и свои потери будем позже! Нет у нас ни других решений, ни возможности убежать. Спасение только в безоговорочной и сокрушительной победе! Придётся схлестнуться с этими гадами ещё раз или два.

Кадзиро, словно чёрная от злобы туча, взирал на неуверенно стекающиеся к нему остатки его разгромленного воинства. Потери от каждой из трёх стычек с неожиданно стойким и свирепо огрызающимся противником были катастрофическими, но ещё больше армию Народного Фронта Справедливости подкосило повальное дезертирство. На объявление об общем сборе откликались жалкие крохи, и те не спешили бежать к указанной площади, ожидая развития событий и совершенно не желая участвовать в авантюрах.

— Похоже, вам не помешает немного божественной помощи. — из подкатившей кареты, выбралась полнотелая дама в клетчатом ало-чёрном платье и широкополой шляпке, под которой Кадзиро разглядел прикрытое чёрной вуалью лицо наводящей жуть жрицы, только когда та приблизилась вплотную. — Разрешите предложить свои услуги, господин? Совершенно безвозмездно.

— Благая Кин? — Кадзиро лёгким склонением головы выразил своё почтение. — Рад видеть вас. После того, что случилось, я начал подозревать, что боги оставили нас и придётся решать проблемы исключительно своими силами.

— Нет, мой господин. — Кин, как сумела, с издевкой над манерами благородных, присела в реверансе. — Враги призвали себе на помощь демонов, но последний бог нашего мира по-прежнему на стороне людей и готов помочь уничтожить ненавистный демонический сброд.

— Но много ли среди ваших последователей настоящих бойцов? Противник укрепится в замке и будет встречать любого, кто приблизится, артиллерийским огнём.

— Даже детей? — Кин поманила рукой и толпа человек в пятьдесят подтащили к командирам несколько десятков жалобно хнычущих, упирающихся или сломлено сникших малолеток. Мальчиков и девочек школьного и детсадовского возраста. — Как вам идея подставить под вражескую картечь такой щит? Великий Наставник ласково примет их души в сияющий свет Золотого Сада! А души тех, кто выстрелит, будут прокляты и низвергнуты во тьму. Навеки.

— Возможно, у нас есть и меч, что пойдёт следом за щитом? — наполнившиеся мрачной тьмой, глаза Кадзиро устремили взгляд на подошедшего ближе лидера ополчения краснокожих юхов.

— Я и мои люди принесём вам голову златохвостого демона. — сказал глава общины, слегка поклонившись главарю бандитов. — И даже не потребуем дополнительной платы за риск. Дети Огня в данный момент берут под контроль восточные регионы империи Лесов. Им будет крайне полезен надёжный и безопасный фланг в виде вашей собственной страны, лорд Кадзиро. Нам пришли разъяснения и инструкции от спецслужб. Алая Тень Кицунэ приговорена к ликвидации и нам дано указание помочь вам в решении проблем с этим... достойным противником.

— Хорошо, вы получите шанс. Я собираю все силы и буду весьма благодарен, если к моменту когда армия будет готова, проблема уже окажется решена.

— Замечательно, значит, вспомогательный план утверждён.

— Вспомогательный?

— Именно, мой господин. — ответила Кин и повернулась, жестом руки указывая в сторону приближающейся кавалькады с бело-золотыми знамёнами, сопровождающей богато украшенную карету. — Есть ещё кое-кто, кому совершенно не нравятся кровавые побоища в городе и груды трупов. За простое, ни к чему не обязывающее обещание прекратить террор, они готовы стать посредниками в переговорах с нашим упрямым крошечным огоньком сопротивления.

Кроме главного транспортного тракта, все подступы к замку были максимально изуродованы с помощью ниндзюцу и перекрыты баррикадами из всяческого хлама. Обрушенных стен зданий, опрокинутых опор электрических проводов и освещения. Да, с помощью дзюцу не так сложно всё это раскидать, но работы не могут быть проведены бесшумно и мгновенно. К тому же несколько асигару вытащили из бандитских запасников ящики со специальными печатями-ловушками и теперь минировали все подходы. Кроме главного тракта, приглашающе открытого для гостей.

— Я бы подвёл войска к открытой зоне, встал в пределах прямой видимости и отправил вспомогательные отряды пробиваться через завалы с тыла и флангов. — заявил командир асигару, поглядывая на деловитую суету вокруг. — А когда защитники будут вынуждены отвлечься на них, повёл бы главную группу сил на генеральный штурм.

— Этот путь мне нужен для молниеносных рейдов на каменном гиганте. — парировала Кицунэ. — Запасы продовольствия внутри большие, я отправила мастеров Земли хорошенько поесть и подготовиться к новой отдаче энергии. Минут через двадцать совершу первую вылазку, пострелять по гадам издалека, чтобы не расслаблялись.

— Любой самурай, спрятавшись в руинах, внезапно выскочит и собьёт "Разрывом" ток Ци в вашем гиганте, госпожа. Даже если только одну ногу подшибёт, грохнитесь как гора при обвале.

— Поэтому вы со своими людьми пойдёте в отряде прикрытия, и будете отлавливать таких хитрых сидельцев, а в худшем случае схватите людей и орудия для быстрого тактического отступления с упавшего великана.

Асигару не удержал тяжёлого вздоха, но спорить не стал. Замыкаться в обороне действительно нельзя. Помощи-то не будет. Ни от кого. Был бы ещё план действий хоть немного вменяемее, но сам он другого предложить не мог, а от безумной командирши, видимо, ничего иного ожидать не приходится. Остаётся только исполнять, метаться как ошпаренному и зубами скрежетать, ожидая, когда возомнившая себя бессмертной, сумасшедшая принцесса снова вздумает сунуть голову под вражеские клинки.

Свободный тракт пригодился ещё и для того, чтобы по нему выбравшиеся на поверхность освобождённые рабы подземелий смогли добраться до небольшого прохода в крепость, открытого специально для них.

— Хорошо, охранников отпустить, раз уж обещала. — Кицунэ махнула рукой в сторону сиротливо жмущихся друг к дружке пленников. — Пусть проваливают, они всё равно просто мускульная сила, а не главные виновники.

— Мрази они. — поморщился глава гильдии торговцев.

— Да. Но если сейчас я их прикажу казнить, в следующий раз сложно будет других таких же пленников заставить сотрудничать. Пусть проваливают, и не попадаются больше нам под руку!

Охранникам приказали убираться, а Кицунэ подошла к толпе рабов. Больше тысячи измождённых людей, в рванье, нервно потирающих освобождённые от стальных колец шеи. Кицунэ, с трудом сдерживая чувства, обвела их взглядом и с облегчением увидела легко узнаваемые лица. Гувернантка, театральщица, напарница по недолгому труду в цехе изготовления красок, и другие знакомые пленницы, все здесь. Хорошо. Как жаль, что нельзя броситься к ним, обнять, радостно расплакаться и сказать, что вот! Она же обещала привести помощь, да?

Нет, нельзя. Ничем нельзя выдать то, что эти люди чем-то особенные. Иначе в случае поражения, узнав что они не были безразличны лидеру врагов, бандиты обязательно будут им мстить и сделают что-нибудь страшное. Так-то просто убьют, или отправят обратно на работы. Без пыток.

Осознавая свою ответственность за судьбы сотен собравшихся вокруг неё людей, Кицунэ принялась морально готовиться к первой вылазке и направилась уже, было, к каменному гиганту, как вдруг наблюдатели на стенах у главных ворот закричали. Девчонка, сорвавшись с места, птицей взлетела к ним по лестнице и, встав у края стены, глянула на главный тракт, по которому к воротам захваченной бандитской крепости двигались угрожающе могучие бело-золотые конные самураи и большая, вычурно украшенная карета.

— Надо же, кого принесло! — Кицунэ не смогла удержать ярости. — Пока нас резали и избивали, эти задницы нарядные сидели по подвалам, губки красили и красоту на ноготки наводили, а как мы начали сволочей бить, тут же выскочили, такие высокоморальные, уговаривать нас прекратить насилие? Твари сучьи! Ну-ну! — она глянула на сбежавшихся со всех сторон ополченцев и асигару. — Приготовиться к торжественной встрече! Освободить двор перед воротами! Четыре заряженные пушки поставить по периметру и направить стволы во внутренний двор! Лучники, на позиции! При малейшей попытке дёрнуться или схватиться за оружие — сразу гасите этих тварей! Приготовьте коней для атаки, наши монстры даже бело-золотых затопчут! Всем — максимально напряжённо следить за гостями! Поговорим. Если взмахну рукой, не раздумывая, стреляйте! Я увернусь, а предателей — не щадить! Это — приказ!

Главный вход разобрали, створки раздвинули в стороны и карета, под прицелами четырёх орудий, вкатилась во двор бандитской крепости. Заряженные гневом Кицунэ и её руганью в сторону бело-золотых миротворцев, стрелки асигару и ополченцы изготовились к бою, но даже самые злые невольно опустили оружие, когда из кареты, элегантно приняв помощь подавшего ей руку стража, грациозно сошла на землю статная, высокая и фигуристая леди в играющих серебристыми бликами доспехах, богато украшенных золотом и белым шёлком.

— Харада Идзуми! — охнули все, любуясь волнами пышных каштановых волос благородной леди, её строгими и властными, аристократическими чертами лица. — Подкрепления, из Тринадцатого региона здесь?!

— Я бы сказала, что удивлена подобной встрече от ближайших союзников и близких друзей из клана Такеда, — заявила леди, взглядом орлицы окидывая стены замка вокруг и одаряя улыбкой вооружённых людей, взирающих на неё с укреплений. — Но господин Управляющий местного офиса нашей организации разъяснил мне ситуацию и то, что здесь в самом деле произошло. Прошу вас, господа солдаты и ополчение! Не нужно направлять на меня оружие! Я пришла помочь! Вас всех жестоко обманули и против воли заставили участвовать в никому не нужных боях!

Кицунэ резким рывком руки и ударом ладони по зарядной пластине орудия активировала силовую схему в стволе орудия. Пушка подпрыгнула, с грохотом посылая каменный снаряд в гущу бело-золотой дипломатической миссии.

Ядро ударило в корпус кареты, пробило деревянный борт, влетело внутрь и взорвалось, в одно мгновение превратив прекрасное произведение мастеров изготовления повозок в груду переломанных, разлетающихся во все стороны, деревянных обломков. Лошади с истеричным ржанием заметались по двору, путаясь в собственной упряжи, опрокидывая людей и налетая на бешено заревевших от ярости боевых коней, готовых броситься в драку и жадно ищущих возможности добраться до засевших на стенах наглых человечков.

Все защитники крепости тотчас вскинули оружие, снова направляя его на попадавших с ног, заслонившихся щитами бело-золотых, но замешкались, не решаясь открывать огонь по представителям последней отдушины для всего человечества, хранителям красоты, добра и веры в духовную красоту людей.

— Тихо! Тихо! Тихо! — пока остальные вскакивали на ноги, ловили и успокаивали лошадей, командир охраны дипломатической миссии поднял безоружные руки и несколько раз выкрикнул, призывая всех остановиться. — Мы — не враги вам! Прекратите огонь! Это мирная миссия, мы пришли как союзники!

Кицунэ, пылая от бешенства, соскочила со стены на каменные глыбы, свезённые в сторону от открытых ворот, совершила ещё прыжок и, приземлившись метрах в десяти от великана в бело-золотом плаще, резко выпрямилась. Твердым шагом, с видом что готова измордовать любого, кто попадётся ей под руку, она направилась прямиком к капитану вражеской стражи. Помянув акума, следом за ней соскочил со стены командир асигару. Знающий, на что способны бело-золотые и готовый выдернуть госпожу из-под удара, он пристроился позади неё и максимально сосредоточился, ловя любое, малейшее движение самураев Единства.

— Союзники?! — Кицунэ меж тем, совершенно не щадя нервы своего защитника, схватила крикливого командира охраны за золочёную бляху плаща и рванула к себе, заставляя слегка склониться. — Тогда с подсказок какого лысого акума вон та визгливая кукла разевает пасть и несёт поганую чушь, направленную на подрыв боевого духа моих войск? — лиса указала на бледную как мел, контуженную и ошалевшую девицу, которую двое самураев закрыли от взрыва щитами и бронёй. — Прогнулись под Кадзиро, скоты?! Готовы всех нас сдать и привести на убой, лишь бы золотишко ваше не тронули?! Таким как вы, в тёмные времена, расплавленное золото в глотки заливали! Я так надеялась на вашу помощь! Единство всегда боролось против звериной дикости, спасало и воспитывало людей! А вы бросили нас! Зачем вы отвернулись, когда были так нужны?! Чтобы притащиться сейчас и уговаривать нас отдаться в руки бандитам?! Такие умные! Такие сильные! Продажные предатели и трусы!

— Начальница нашей дипломатической миссии кхм... несколько необдуманно и совершенно неверно высказалась, уважаемая госпожа. — покорным и примирительным тоном ответил великан. — Мы пришли в поисках решения, и Единство готово на всё, чтобы не допустить эскалации конфликта.

— В каком кармане у тебя книжечка с шаблонными фразами, дипломат махрявый?! — Кицунэ разжала руку, отпуская бляху и отступая от бело-золотого великана. — Решение надо было начинать искать ещё десятка полтора лет назад! До того, как развалилась верфь! До того, как во власть пролезли воры и идиоты, а население города начало нищать и сходить с ума от ужаса перед будущим! Где вы были тогда, со своими поисками решения и готовностью на всё?! Здесь и сейчас, от Единства я приму только одно! Немедленную мобилизацию всех доступных войск и удар по силам бандитов! Мы их здорово ослабили и вполне можем окончательно разгромить! Помогите нам.

— Сколько у вас солдат, леди Мегуми? — очнувшись и проморгавшись, леди Единства отряхнула свой плащ и, гордо вскинув голову, подошла к лисице. — Пятьсот человек? Семьсот? Я видела вражеский лагерь. Там больше пятидесяти тысяч боевиков.

— Вы, в Единстве, все такие? Как только пасть разинете, так сразу ложь льётся? Я знаю сколько войск у врага! Изначально было тридцать восемь или сорок тысяч, из которых минимум половина — слабо боеспособные, простые люди. Бандитская зелень и буракумины, способные даже толпой метелить только гражданских! Из оставшейся элиты мы выбили две трети. Кадзиро лишился ядра своих войск! Осталось нанести ещё пару ударов, и армия врага рассыплется.

— А что если нет?

— Хочешь, чтобы я разложила все свои возможности и планы перед ненадёжным человеком? Ваша дипломатическая миссия окончена! Мы не сдадимся в руки бандитов, не позволим себя обезоружить и убить! Можете проваливать обратно в свой замок. Всего вам наилучшего, успехов в лежании на диване, и прошу прощения за сломанную телегу.

Леди Идзуми переглянулась со своими сопровождающими.

— Я понимаю ваш гнев и возмущение, леди Мегуми, — дипломатка Единства неприязненно глянула в сторону оператора и репортёрши, что всё это время хвостом бегали за армией сопротивления и, в меру возможности, фиксировали происходящее на камеру. — Но всё же мне хотелось бы переговорить с вами без лишних глаз. Обсудить планы на будущее некоей девочки, из-за оригинальных шуток которой несколько дам и один молодой мужчина в течении прошедшего дня лишились ценного имущества.

Лицо Кицунэ нервно дрогнуло. Она с прищуром посмотрела на дипломатку и та царственно улыбнулась, давая понять, что всё прекрасно знает.

— Вы позволите мне пообщаться с вами в приватной беседе, уважаемая госпожа? — сказала Идзуми. — Я изложу позицию, мнение, и предложения Единства. Со мной, по настоятельному совету благородной леди Фудзивара Юзуки, пойдут двое моих телохранителей.

— При чём здесь моя роднейшая и примернейшая племянница? — удивлённо осведомился приблизившийся боевой жрец, успевший к этому времени где-то обзавестись рубахой, штанами и армейскими ботинками. — И почему на переговоры явились вы, Идзуми-сан, гостья в нашем регионе, а не она?

— Мы с леди Юзуки немного повздорили. — вместо дипломатки, ответила Кицунэ. — Хорошо, леди Идзуми, пройдёмте вон к тому замечательному выходу на первый уровень подземных убежищ. Там вы сможете высказать мне всё, не стесняясь взглядов солдат и ополчения. Оружие и щиты оставьте при входе! Со мной пойдет несколько охранников. Я, знаете ли, тоже не люблю оставаться наедине с подозрительными людьми. Осталась один раз с такими, в милом особняке с цветами и котиком, на всю жизнь желание повторить отшибло. Остальных ваших солдат, прошу, — за ворота! Со всем имуществом и конями. Чтобы отошли по тракту на шестьсот метров и ждали возвращения дипломатов! Прикажите своим людям выйти из замка, леди Идзуми, или убирайтесь вместе с остальными, немедленно!

Вход в подземелье представлял собой широкий коридор, облицованный серым уплотнённым камнем, уводящий от поверхности вниз и заканчивающийся в укреплённом колоннами зале, в котором можно было переждать обстрел или бомбардировку. От зала отходили несколькими других коридоров, вдоль которых были устроены казармы, склады и арсеналы. При всём бедламе, что был устроен на поверхности, здесь, внизу, было чисто, сухо, светло и даже вполне уютно.

Как и было обговорено, на входе в подземелье, леди Идзуми и её сопровождающие оставили щиты и оружие. Леди, уставшая таскать в руках тяжёлый, вычурно украшенный шлем, положила его рядом со своей саблей и кинжалом, заслужив ещё один мрачный, недружелюбный взгляд со стороны Кицунэ. Тоже, понимаешь, воительница припёрлась! В доспехах с золотыми вензелями, при оружии! А оружие — как игрушка детская! И доспехи бутафорские, с кучей открытых для удара мест. Точно ведь собиралась не на войну, а выпендриваться! Вот же союзнички! Как ей не врезать?! Обижаются ещё потом...

Ушедшая из-под прицелов пушек, Идзуми почувствовала громадное облегчение. Абсолютно уверенная, что больше оппонентке не позволят делать глупости, она снова гордо вскинула голову и, всем своим видом излучая уверенность, сошла по наклонному коридору к ждущим её в зале захватчикам крепости.

В животе крутился узлом предательский холод, но собрав все силы в кулак, леди встала перед насупившейся, готовой к драке лисой. Ишь как сверкает глазами! Забыла, дрянь такая, как не глазами, а пятками сверкала, когда демоны позади неё пансион Единства громили и девочек-учениц убивали?! Героиня нашлась! Одно зло и кровь кругом себя сеет!

Идзуми чувствовала, как неприятные, злые чувства кипят в ней, ещё больше распаляясь в ответ на неприязнь и агрессию злой соплячки. Эта девчонка страшно не понравилась дипломатке с первого же взгляда. Идзуми славилась своей любовью к детям, на каждой гуманитарной миссии в зоны экологических бедствий или к лагерям беженцев, она с большой радостью собирала вокруг себя множество обездоленных, жалобно плачущих, ищущих ласки и утешения малышей. Идзуми ворковала с ними, дарила внимание и заботу. Даже сердилась на назойливых репортёров, что снимали и фотографировали её в такие моменты, нарушая гармонию и мешая оказанию психологической помощи детям. Дети всегда были так ласковы, так жадно тянулись к ней! Но вот эта язва... ей так и хочется зарядить оплеуху, чтобы привести в чувство!

Идзуми, конечно же, прочитала ориентировку на лису, из которой прежде всего запомнила факт что это — страшно самовлюблённая, жадная и завистливая малолетка, у которой сразу нервы взвинчиваются, если кто-то привлекает к себе внимания, восторгов и любви больше, чем она. Истинная правда! Едва заметив, с каким восхищением её воинство уставилось на прибывшую знаменитую леди, эта растрепавшаяся в боях, покрытая копотью и пылью самозваная императрица взбеленилась, словно ей к заднице раскалённую подкову приложили. Из пушки жахнула, гадина, чуть не убила саму Идзуми, и людей вокруг чудом не покалечила! И как теперь быть сдержанной с той, кто только что пытался тебя убить?

Разъярённая и обиженная, леди Идзуми непроизвольна начала свою оппонентку давить. Ещё хвастливее выставила подчёркнутую кованой кирасой грудь, вздёрнула подбородок и движением головы заставила красиво колыхнуться обрамляющие её голову водопады пышных каштановых волос. Любуйтесь, все! Вот она, милосердная и мягкая, великая старшая сестра, защитница всех детей, дарящая любовь и заботу обездоленным! Как посмела эта ваша предводительница в меня стрелять?! Не сумасшедшая ли она?! Задумайтесь!

А ещё говорят, что лиса благоговеет перед добрыми людьми. Врут, сволочи. Интересно, смогла бы эта соплячка выстрелить, если бы Идзуми оделась как леди Хикари? Говорят, лиса у великой камигами-но-отоме как ручная собачка возле ног сидела. Обязательно надо было бы использовать эту лисью слабость, но слишком много зла натворила лисица, чтобы хотелось быть с ней мягкой и заигрывать. Такой бедлам устроила в тылу у только что ушедших сражаться с шиамами армий! Вскрыла проблему бандитского разгула в Нихонмацу? Очень, очень своевременно! Пришла дура, накидала петард в муравейник, а теперь царствует среди руин и мечущихся в панике обитателей разрушенного мира! Сколько людей погибло! Тысячи! Тысячи убитых солдат! А сколько гражданских растерзано в городе из-за буйства разозлённых бандитов?! Как же замечательно эта мелкая идиотка всем помогла!

Нет, выделываться перед ней и искать подходы к ходячему бедствию, Идзуми с самого начала не собиралась. Хорошо что она возвращалась с проводов в бой имперской армии, и у неё был с собой замечательный доспех для вдохновляющих речей. Она пришла не к лисе, а к солдатам! Парни ведь понимают, какое уважение, духовную солидарность и поддержку им выказывает девушка, когда читает перед строем речь и провожает на войну в доспехах? Вот к ним-то она и будет обращаться! Перетянет на свою сторону и вразумит взрослых, адекватных людей, а не эту самозваную, сумасшедшую принцессу. Возьмёт под опеку остатки клана Такеда, уведёт их в замок Единства и поможет покинуть город. Выведет ополченцев и выживших на военной базе людей. Конфликт тут же угаснет сам собой, без всяких жертв! А лиса, если хочет, пусть воюет с бандитами сама, не подставляя под мечи и стрелы тех, кто ни в чём не виноват!

Видимо рассчитывая, что лиса, как все дети, размякнет от обаяния старшей сестры, Управляющий настаивал на том, чтобы Идзуми добилась приватной встречи с устроительницей беспорядков и даже выдал двоих личных телохранителей чтобы исключить возможность нападения, но дипломатка страшно обрадовалась, когда девчонка отказалась отослать охрану. Мужчины остались рядом, и в этом — её сила!

Начиная реализовывать собственный план победы, дипломат Единства мягко улыбнулась и наградила ласковым, располагающим к себе взглядом одного из четверых защитников лисицы. Пожилого главу богатейшего из цехов торговой гильдии. Не первый год знающий Идзуми, господин Сугихара не мог не среагировать, улыбнулся в ответ, как вдруг леди почувствовала, что сейчас её вынесет ударом в морду через входную дверь. И хорошо если потом останется способность осознать, что сшибло её не ядром и не тараном.

Изумлённая, она посмотрела на Кицунэ, над которой воздух начал дрожать, словно от сильного жара. Как же безумно эта мелкая сопля ревнует! Её чуть ли не на куски рвёт при виде роскошных волос, нарядного парадного доспеха и изящных украшений её конкурентки. Понимает, что появился кто-то круче неё, готова наброситься и вцепиться в волосы с воплем: "Не смотри на моих мальчиков"?! Смех-то какой! И ужас, аж всё внутри поджимается. Не зря эта дрянь весь день набрасывалась на красивых женщин и девушек, чтобы отобрать у них одежду со знаками высокого общественного статуса. Бедненькая безродная бродяжка, завидует красивым, влиятельным и успешным, хочет быть такой же, как они? У Мегуми синяк в половину лица остался, после того как лиса её вырубила, чтобы влезть на её место и притвориться благородной леди. Понимает, безродная нищенка, что она — никто, и счастлива стать кем-нибудь другим? Украсть у успешной женщины красоту, власть и уважение? Нравится блистать в обществе и быть привлекательной для мужчин? Сейчас развеем.

— Теперь вы позволите мне сказать, уважаемая госпожа, каким именно обманом вы заставили этих людей следовать за вами? — заявила дипломатка, глядя на лисицу и изо всех сил скрывая рвущуюся наружу неприязнь.

— Вероятно, обманом было то, что она отвлекла осаждающие моё укрытие отряды бандитов? — погладив бороду каменной рукой, осведомился жрец Фудзивара. — Или то, что бандиты на дирижабле бомбили пытающиеся покинуть город колонны беженцев?

— Наверное, чистая ложь то, что бандиты разгромили район особняков, сожгли замок Такеда и устроили резню в храме Огня. — кивнул, скрестив руки на груди, глава торговцев. — Я вас безмерно уважаю, добрейшая леди Идзуми, но прошу вас перейти к сути ваших предложений и пути решения нашей тяжёлой ситуации. Что предлагает Единство?

— Вы просто не знаете, господа, что именно я хочу вам сказать. Наши специальные службы повели небольшое расследование и крайне достоверно убедились, что все вы — жертвы жестокого обмана! Леди Мегуми, та что стоит перед вами, — не та, за кого себя выдаёт!

— И кто же она? — сощурив глаза, настороженно глянул на леди Единства командир асигару.

— Её настоящее имя — Безродная Кицунэ! Тот самый нелегальный мутант, умеющий копировать чужую внешность, о котором в последние месяцы столько слухов! Она...

— Эх! — всплеснул руками торговец. — Не угадал! Думал, её дистанционно контролируют, через какое-нибудь дзюцу подчинения. Поэтому так бездумно бросается в гущу боя и себя не бережёт.

— А я думал — мастер маски эту вашу Мегуми где-нибудь в подвале, связанную и лысую, на замок закрыл. — пожал плечами командир асигару. — Пересекался я пару раз с этими мастерами, только там оба раза парни под девок маскировались. А тут как ни присматривался, — нет! Девчонка! Сумасшедшей красоты.

— Нет, в любом бою от волн Ци со всех сторон маски мастеров соплями расползутся. — покачал головой жрец Фудзивара. — Я решил что Единство, или ещё кто, леди Мегуми тайно выращенным клоном подменил. Ту, бедняжку, отдыхать утащили, или на опыты, а двойника боевого швырнули катастрофу разматывать. Ох, беда! Я ж жениться хотел! Кто знает, Фудзивара и Йомигаэри совместимы?

— Я что, один ничего не заподозрил?! — изумлённо вскричал лейтенант Такеда. — Леди Мегуми... — он уставился на Кицунэ. — Вы... действительно не она?!

— И... извините. — густо покрасневшая лиса стыдливо опустила голову и принялась виновато шаркать перед собой ножкой. — Я попыталась леди Мегуми сказать, что надо срочно поднимать всех на борьбу, а она заявила, что всё бесполезно, и бандит Кадзиро — не такой уж плохой муж. Я не сдержалась, врезала ей, она упала и сознание потеряла. Ну, а я её спрятала, и побежала делать всё сама. Или вы считаете, что неправильно поступила? — зло сверкнув глазами, девчонка вскинула голову и глянула на своих генералов. — Нужно было сдать город бандитам? Пустить их в каждый дом, и дождаться, пока они всех вас ночью, в постелях, сонными зарежут?! Леди Мегуми и ещё некоторые женщины из ваших, тогда бы да, точно уцелели! Став бандитскими проститутками!

— Но что ты натворила?! Ты начала войну! Она... — Идзуми жарко подалась вперёд и посмотрела на защитников лисы. — Это она превратилась в одного из бандитских главарей и устроила нападение на район элитного жилья! Из-за которого всё началось!

— А как ещё прикажете мне открыть общественности глаза на собранную в руинах бандитскую армию?! На словах я уже подходила! К этому вашему любителю пострелять по детям, придурку Сёдзиро! На меня, после той драки, двое разведчиков спецслужб вышли, развернули карту, рассказали что в руинах творится и я поняла, что надо срочно бить и всех поднимать! Нельзя отдавать им город!

— Ты видела, что творится в городе?! Из-за тебя храм и замок сожгли! На улицах погромы! Тысячи людей изнасилованы, ограблены и убиты! Это так-то ты бандитам город не отдала?! Мы хотели договориться! Без крови и смертей!

— Гибель горожан показывает, с какими людьми вы, Единство, дружить и мириться пытаетесь. Жаль, за вашу тупость, жадность и сволочизм опять расплачиваются простые люди. Я видела, ощутила на себе, какой мир для граждан империи готовил Кадзиро. Мир наркоманов и рабов! Не допущу. А то, что в городе сейчас гибнут люди, это не моя, а ваша вина! Тупорылые пацифисты! Готовы задницы дегенератам вылизывать, и позволять им уродовать людей вокруг вас, лишь бы вам самим не пришлось драться?! Вы — безвольное слабачьё и трусы, просто пытаетесь прикрыться красивыми словами! Выше драки, да?! Это очень миролюбиво, без сопротивления отдать своего ребёнка людоеду? Очень высокодуховно, дышать пылью под сапогом наступившего на тебя бандита? Иди сюда, я тебе сейчас морду набок сверну, гадина! А-а-арх!

Кицунэ сделала шаг к побледневшей и попятившейся дипломатке, но глава торговцев преградил ей дорогу рукой.

— Госпожа, успокойтесь, боевое безумие Акума берет в вас верх над мирным нравом Йомигаэри. — сказал он. — Возьмите себя в руки, над вами уже пламя фиолетовых оттенков вьётся. Господин жрец, будьте добры, ещё немного зелёного огня для нашей леди. Леди Идзуми, минутка разоблачающих откровений завершена? Вы хорошо позируете с детьми на камеру и неплохо бравируете этим на банкетах, но дипломатического дара у вас, простите, нет. Пока не спровоцировали без того измученного ребёнка на нападение, говорите, с чем пришли. Скорее! Пока хотя бы у меня ещё есть желание вас слушать.

Идзуми, нервничая и запинаясь, предложила убежище в замке Единства для всех желающих и гуманитарный коридор для выхода людей из города, но даже торговец лишь головой покачал.

— Наше условие — тотальный исход бандитов и их союзников из Нихонмацу, включая комплекс руин верфи. Пусть бегут. Преследовать не будем. Всех, кто останется, — беспощадно истребим. Это — наш город, и никакие боги наркоманов здесь править не будут.

— Вы с ума сошли, и идёте за ненормальной! — в отчаянии, дрожащим голосом воскликнула леди Идзуми, от возмущения и обиды готовая расплакаться. — Она, сегодня... — девушка указала пальцем на преступницу. — Раздела донага, почти что изнасиловала, пять ни в чём не виноватых женщин!

— Не только! — сердито встряла Кицунэ, утёршая грязным рукавом слёзы и сопли ярости с раскрасневшегося лица. — Ещё и одного мужчину! По твоему что, мужчин не надо жалеть?! А мне вот, за него больше всех стыдно! Остальные не так уж и сильно пострадали.

— Ты... да ты... — дипломатка чуть не задохнулась от возмущения, а потом посмотрела на чернобородого великана-жреца. — Господин Гэнсай, вы наверное не знаете, но эта... безродная... девушка, притворяясь леди Мегуми, увела с собой и затолкала в туалет вашу родную племянницу, леди Фудзивара Юзуки! Догадываетесь, зачем?! Ей понадобилась её форма! Она напугала и избила несчастную леди, а потом там же, в туалете, приказала ей раздеться! Почти что прилюдно! В общественном месте! Представляете?! Заставила девушку снять всю одежду, а потом втолкнула в кабинку и сказала чтобы та сидела, закрывшись изнутри! В самом унизительном виде!

— Не в унизительном! — ещё больше разозлилась маленькая лиса. — Вы меня совсем за сумасшедшую считаете?! У меня с собой бархатная занавеска с окна была, я ей почти половину отрезала, и в кабинку забросила. Хватит, чтобы завернуться. Допрыгала ведь до вашего замка? Вот и не нойте! Все живы остались.

— А психологические травмы?! Не сумасшедшая?! Кто, в здравом уме, будет тыкать кулаком в лицо перепуганной, раздевшейся девушке, и приказывать ей снять, простите, нижнее бельё?!

— А чего такого? — побагровев, принялась оправдываться злая лисица. — Я же была в корсете и панталонах! Панталоны длинные, у меня их кружева из-под такой юбки вот досюда было б видно! И вообще, это же просто одежда! В чём такая страшная проблема, снять трусы?!

От хохота бородатого великана-жреца затрясся весь бункер. Остальные трое лисьих генералов, краснея словно юноши, смущённо отводили взгляды и изо всех сил пытались сдержать улыбки.

Враг расслабился.

Глаза охранников леди Идзуми резко сощурились. Полыхнули мощные силовые схемы на телах и доспехах. Мгновенный переход от демонстративно-расслабленного состояния в боевое! Секунда, и всё будет кончено!

Стражи Единства атаковали Алую Тень, одновременно, с двух сторон, стремясь убить глупую девчонку одним уверенным ударом. Распластать на куски и разнести в клочья, чтобы никакая регенерация не помогла ей срастись обратно!

Стоявший справа от леди Идзуми коснулся своего наруча, пустил Ци в металл и фрагмент доспеха тотчас свернулся в подобие короткого меча. Стоявший слева вскинул руку и с его вытянутых пальцев ударила ослепительно сияющая вспышка высоковольтного дугового разряда.

"Гниды"... — генерал Ходзё Сингэн, впервые за годы своего бродяжничества и рабской кабалы в рядах асигару полноценно вспомнивший кто он такой, сделал резкое движение наперерез вражескому мечнику. Оружие лидера асигару выпорхнуло из ножен и поймало вражеский клинок. Во все стороны брызнули искры, но лицо воина пустынь нервно дрогнуло при виде того, как окутавшийся зелёным свечением, меч врага начинает прорезать его меч, словно раскалённый нож масло. Не остановить...

Свирепым рывком рукояти вниз, Сингэн поймал в наполовину прорезанном клинке вражеское оружие и вывернул меч в руке врага. Пресёк атаку, защитил командира, а затем, не мешкая и не щадя собственные неуклюжие ботинки, зарядил врагу подошвой в кирасу. Импульс!

Генерала и стража Единства швырнуло в разные стороны. Сингэн ударил импульсом из наспинной пластины своего доспеха, останавливая полёт и, вторым импульсом, швырнул себя к отлетевшему, но устоявшему на ногах и стремительно обрастающему шипами врагу. Вооружившийся двумя шилообразными ножами, страж Единства яростно встретил атаку воина пустыни и клинки замелькали в краткой стычке двух мастеров фехтования, как вдруг алая металлическая масса врезалась в бело-золотого воина, нанизалась на шипы, сшибла его таранным ударом словно взбесившийся буйвол и впечатала в стену.

Окутанный штормом зелёного пламени и искристых разрядов из повреждённых силовых схем, страж собрал силы. В вихре энергии формируя из собственных доспехов большой копьеобразный шип, глянул на придавившего его врага и ударил, прошибая любую броню, точно в сердце. Покрытый кровью, витой стальной кол вышел из спины самурая.

Лейтенант Тетсунори вдрогнул, но лишь крепче стиснул хватку на впечатанном в стену враге. Он успел увидеть и понять насколько, за счёт усиления зелёной Ци, превосходит этот фехтовальщик командира асигару. Сделал единственное, что мог, ради шанса победить это... чудовище.

С бешенным воем, воин пустынь подскочил к обездвиженному врагу и, со всего маху, вкладывая все силы укреплённых мышц и массу собственного тела в удар, вогнал клинок в смотровую прорезь вражеского шлема.

— Жри! — проорал генерал стрелковой кавалерии, пуская по своему мечу "Разящий Вихрь" — Жри! Жри! Жри, крыса!!!

От череды "Разящих Вихрей" голова бело-золотого стража лопнула. Элитный боец организации бессильно обмяк. Лейтенант Тетсунори с облегчением разжал хватку и сделал шаг назад, позволяя обезглавленному телу упасть, а затем сам, на подломившихся ногах, рухнул рядом. Крепко стиснув зубы, командир асигару, на выдохе, бессильно и злобно выругался, глядя на чудовищное подобие копья, пробившее грудь молодого офицера. Зелёная, благословенная и чудотворная, зелёная Ци развеивалась в воздухе, над лужами крови и в хищном, сумасшедшем сиянии молний.

Серебристая дуга первого разряда пронзила воздух и самурай Единства уже предвкушал увидеть как приговорённая к ликвидации цель взрывается от вскипевшей в теле воды, но вдруг дуга изогнулась, замыкаясь не на цели, а на выскочившем из пола каменном шипе. Прошла по вылетевшему из шипа подобию нити и ушла в пол.

— Разряды идут по пути наименьшего сопротивления, ублюдок. — заслоняя испуганно отпрянувшую девчонку собой, между Кицунэ и стражем Единства встал жрец Фудзивара, стремительно покрывающийся каменной бронёй. Разряды, один за другим, били в подвижную каменную кору и, оставляя на ней чёрные подпалины, уходили в землю. — Это всё, на что ты способен?

Вместо ответа, страж Единства вдруг рывком сократил дистанцию, резко выдохнул и нанёс тычковый удар вытянутыми вперёд пальцами в плечо великана. Шторм малых разрядов притянуло к замечательному проводнику — Ци с элементом Земли, камень раскалился, вода в нём взорвалась и броня разлетелась на куски, а пальцы самурая, защищённые латной перчаткой, прошли дальше и коснулись торса жреца. Разряд!

Жрец дёрнулся, левая половина его тела моментально онемела, но правая ещё работала и, вскинув руку, гигант сгрёб своего противника, словно медведь неосторожно попавшую под лапу собаку. Самурай не особо и пытался увернуться. Весь он, от пяток до макушки, окутался электрическими разрядами, что впились в великана, терзая каменную броню, взрывающуюся, но всё же работающую как громоотвод. "Шкура Зверя Гор"? Известная техника защиты самураев, у которых в Ци совмещены элементы Земли и Ветра. Элемент Земли пропускается по броне, чтобы стать громоотводом, а по одежде и коже пропускается ток Ци с элементом Ветра, для создания изолирующего слоя.

Вот для чего нужен пробой! Лучше всего мечом или другим цельнометаллическим оружием, но в данном случае прекрасно сработает и удар бронированными пальцами!

Жрец, тонущий в слепящих всполохах молний, стиснув зубы, пытался смять шею врага в локтевом захвате, преодолеть сопротивление доспеха и свернуть хрящи, а его враг уже поднимал свободную руку и складывал пальцы в щепоть, чтобы долбануть в голову...

Здоровенный каменный молот, взлетев над борющимися великанами, прошёл сквозь шторм взмывших к нему молний и словно копр для забивки свай, шарахнул по макушке бело-золотого шлема. Самурай хрюкнул, хрящевые диски его позвоночника от черепа до тазовых костей жесточайше смяло, а мозги в черепе всколыхнулись, словно медуза от пинка. Инстинктивно, на отработанных до автоматизма рефлексах, он бросил все токи Ци из накопителей на собственную защиту и не прогадал, ведь молот снова взлетел и опустился, а затем ещё раз и ещё, но уже не по голове, а по хребту. Атакующий бил не глядя, ослеплённый вспышками и болью, ведь в его сторону, по напитанному энергией Ци молоту улетели, один за другим, пять мощнейших разрядов. Нельзя! Нельзя с элементом Земли соваться к мастеру стихии Молний!

— Р-р-рэх! — притянувший к себе оглушённого и контуженного врага, жрец Фудзивара напряг могучие мышцы и почувствовал, как под сминаемым металлом шлема и нашейника хрустнули позвонки врага. Разжать объятия, уронить обмякшее тело, поднять ногу и ударом ботинка, с импульсом Ци, смять шлем вместе с черепом до схожести с раздавленной кастрюлей.

Готов.

Усилием воли отогнав наползающий на сознание мрак, жрец выпученными глазами посмотрел на своего спасителя и дрогнул, увидев скорчившуюся от боли, трясущуюся и силящуюся сделать вдох женщину, в обугленной рваной одежде, от запястий до ступней покрытую такими страшными ожогами, что в прорехах лопнувшей кожи видно было живое розовое мясо. И это изожжённое существо, неведомо как продолжающее стоять на ногах, с силой втянув в себя воздух, резко повернулось, глянуло в сторону другой стычки и издало болезненный вопль. Гордый, благородный лейтенант кавалерии, в залитых кровью алых доспехах, валился на пол под взглядом девчонки, приведшей его сюда. На эту войну. Мальчишка, в котором она вечером страшного дня пробудила поцелуем мужчину. Для чего? Для пары часов героизма, и смерти.

Жрец Фудзивара, преодолевая паралич в искалеченном одним-единственными разрядом теле, сделал первый шаг. Сломил болевой ступор, убедился что может шевелиться и бросился к упавшему. Вырвал бело-золотое металлическое подобие копья из груди самурая и швырнул окровавленный шип прочь. Рывком рук разорвал на умирающем кирасу, взглянув на пробитую грудную клетку. Мазнул по ране пальцами, цепляя кровь, и отправил пробы в рот. На мгновение задумался, по вкусовым ощущениям оценивая группу и резус. Протянул руку в сторону лишённого головы врага, взял пробы крови и тоже отправил их в рот. На секунду задумался.

— Врачей, которых я спас на нашей базе, всех сюда, живо, с сумками! — выкрикнул жрец, глянув на главу торговой гильдии. — Я — хирург, нужны реаниматор и ассистенты! Бегом, бегом! Я придержу гибель мозга, но счёт на минуты!

Господин Сугихара, что всё это время держал в болевом захвате остолбеневшую от ужаса леди Идзуми, кратко кивнул, отпустил свою пленницу и унесся. Жуткий жрец же, без промедления, перелил в голову умирающего немного положительного заряда из собственной ладони, затем оставил в покое умирающего, вцепился в полулежащее у стены обезглавленное тело и опрокинул его. Рывками рук, он разодрал на убитом остатки брони и одежды, сформировал из камня грубое подобие хирургического ножа и принялся вскрывать грудную клетку, без жалости разрезая и выворачивая рёбра.

Когда, через полторы минуты, в зал вбежали трое женщин медицинской команды, то тотчас позеленели при виде творящегося мясницкого кошмара и ненавязчиво блюющей у одной из колонн леди Идзуми. Жрец свирепо рявкнул на них, мгновенно отрезвив. Вытянул в струнку, отдал команды и заставил работать. Все четверо засуетились вокруг тела лейтенанта, вынимая из сумок инструменты, трубки и препараты. Одна женщина приняла на подготовку донорское сердце, а две другие занялись поддержкой угасающей жизни в теле умирающего офицера.

— Нормально. — сказал жрец, глянув на судорожно дрожащую рядом Кицунэ. — Сейчас лёгкие почистим, времянку вместо сердца прилепим и подключим донора крови. Одну из моих ассистенток. Через десяток минут наш храбрый друг будет сам дышать, а часа через полтора лично скажет всем спасибо. Не переживайте, леди. Жить будет. Останутся на память только крайне мужественные шрамы. По всему торсу.

— Точно? — сквозь слёзы, слабым голосом, спросила Кицунэ. — Точно не умрёт?

— Будьте уверены. Если вы, втроём, сможете продержаться нужное время и не пустите сюда бандитов. Если, вообще, сумеете удержаться втроём. Или в строю осталось двое генералов? Ты ведь приняла куда больше разрядов, чем я.

— Что? — Кицунэ глянула на себя и скривилась. Раны затягивались плохо, мрачные тёмные оттенки Ци угнетали живые клетки, мешая им делиться и восстанавливать изуродованный организм. — Ну... — лицо её скривилось от сумасшедшего бешенства. — НУ УЖ НЕТ! — она резко выпрямилась подошла к пытающейся быть незаметной леди Идзуми, схватила её за металлический нашейник и рывком дёрнула к себе. — А ну, пошла со мной, грудастая гадина!

— Я ничего не знала! — истерично воскликнула несчастная дипломатка. — Я не приказывала им! Мне их здесь, в замке, навязали! Не убивайте! Не убивайте меня!!!

— Вы показали, на чьей вы стороне. — сказала лиса, оттащив девушку в бутафорских доспехах от лужи рвоты и толкнув её к одной из колонн. — Но победить не сможете! Я даже не покажу нашим людям, как тяжело вы нас ранили, ублюдки! Поможешь мне спрятать шрамы? Раздевайся!

— Что?! — мгновение назад слёзно молившая о пощаде, Идзуми вытаращилась на Кицунэ. — О... о... опять?! М... м... меня?! — с изумлением, благородная принцесса начала осознавать, что последствия для неё будут несколько больше, чем утешительное похлопывание по плечу, заявление что она ни в чём не виновата, и любезные проводы до ворот.

Лиса дёрнулась, словно раскалённые иглы вонзились ей в мозг. Эта дура вообще не соображает, и даже не пытается понять, что натворила!

Багровая пелена бешенства застлала Кицунэ глаза и лиса, скрипнув зубами от ярости, нанесла удар. Мысок её сапога с силой врезался в одно из мест, оставленных далёкими от войны дизайнерами без защиты пластин бутафорского доспеха. В прикрытую только тканью плиссированной юбки и плотно облегающими шортами, промежность.

Эффект был далеко не тот, что получился бы, будь на месте Идзуми мужчина, но и так от свирепого пинка, не умеющая защищаться и совершенно неготовая к побоям девушка побелела, выпучила глаза и упала на подломившихся коленях, а пылающая бешенством лисица схватила леди Единства за волосы и встряхнула, глядя глаза в глаза.

— Раздевайся, дрянь! — роняя на каменный пол льющиеся по её лицу злые слёзы ярости и боли, прохрипела сквозь стиснутые зубы лисица, жесточайше уязвлённая прямым нападением тех, кого она считала чуть ли не за воплощение всего доброго и божественного. — Снимай доспехи, одежду, обувь! Никакие вы не стражи добра! Не защитники, не миротворцы! Ублюдки вы лживые! И на пути у зла остались только мы! Хочешь ещё навредить?! Хочешь, чтобы мои люди упали духом, увидев в каком состоянии их командир?! Не позволю! Я оденусь в твоё, белое и золотое! А ты... ты... — судорожная улыбка лисы превратилась в хищный оскал. — Снимешь с себя нижнее бельё! Это же очень оскорбительно, да? Запомнишь, тварь тупая, что не надо водить с собой кого попало! А тебе я своё бельё отдам! Вернешь трусы и лифчик леди Юзуки, за одно объяснишь, из-за кого они насквозь в горелой крови и выбитом болью дерьме! Поняла меня?! Или ещё врезать?!

— Я поняла! Поняла! — взвыла Идзуми. — Не бей! Всё возьми! Сейчас... как это...

Леди Единства принялась шарить по своим доспехам, выискивая ремни креплений.

Оператор, вместе с репортёршей спрятавшийся в тени и исподтишка от начала до финала заснявший прошедшие переговоры, с сомнением глянул на свою напарницу.

— Выключить камеру? — осведомился он.

Репортёрша состроила ему свирепую гримасу. На их глазах шло формирование нового злодея, Алой Тени, врага всего человечества. За документальные кадры с её действиями как спецслужбы, так и телеканалы, драться будут. Кадры, с обязательными денежными отчислениями авторам, нарасхват пойдут! И совершенно не потому, что кому-то захочется увидеть, как раздевается, багровая от стыда и возмущения, одна из самых знаменитых и блистательных красавиц Единства!

Основной бело-золотой отряд стражей Единства стоял в отдалении от крепости и напряжённо ждал. Самураи ещё больше набрались сосредоточенности и мрачной решимости, когда почувствовали всплески Ци в подземной части крепости. Там, куда должна была уйти дипломатическая делегация. Что-то явно пошло не так, и солдаты передней линии изготовили к бою ростовые щиты, на случай если по ним из крепости снова откроют артиллерийский огонь. Но хоть шум за стенами и поднялся, пушки молчали. После не особо долгого томительного ожидания, на вершине крепостной стены, над воротами, появился командир асигару в своей выкрашенной в красное броне, и сером шлеме. Двумя поочерёдными рывками левой и правой рук, он швырнул на тракт перед замурованными воротами крепости два обезглавленных и изувеченных тела в залитой кровью бело-золотой броне. В этот же момент сбоку от главных ворот открылась маленькая дверка и глава торговой гильдии вытолкнул наружу дипломатку Единства, кутающуюся в милостиво выданную ей вместо доспехов белую простыню.

Несколько солдат бросились к девушке и телам. Убитых сразу потащили прочь, а командир охраны спешно прикрыл леди Идзуми плащом и повёл её прочь от крепости, в которой буквально кожей чувствовался рост враждебности гарнизона. Точно ведь ещё немного, и начнут палить из пушек.

— Что случилось? — спросил самурай. — Лиса напала?

— Не... нет... — давясь слезами, ответила девушка. — Это... — она указал взглядом на убитых. — Они... вдвоём... напали на лису. Изувечили её и двоих других, но сами погибли. А потом лиса... схватила меня, и сказала, что я привела их... приказала... раздеться...

Рыдания вырвались снова, Идзуми от стыда и пережитого ужаса едва находила в себе силы идти сама.

— Нельзя было слепо доверять местным. — сквозь зубы процедил страж. — Тебя просто подставили, использовали как прикрытие для убийц. Ублюдки. Это им с рук не сойдёт. Я все связи при дворе и в организации подниму. Забираем своё, и уходим из города.

— Нет... нет! — Идзуми, дрожа, как сумела, взяла себя в руки и утёрла лицо краем простыни. — Мы должны встретиться с командованием оппозиционных сил. Теперь, когда трое из пяти командиров сопротивления тяжело ранены, у остатков лисьей армии нет никаких шансов удержаться даже в обороне! Если Народный Фронт выдвинет свои силы, покажет численность армии и отправит переговорщиков, защитники крепости точно сдадутся! Мы должны обговорить с господином Кадзиро щадящие условия капитуляции!

— Хорошо. — страж кивнул, посадил леди на своего коня, вскочил в седло и принялся отдавать приказы.

Услышав о вполне благоприятном завершении миссии Единства в захваченную руинную крепость, Кадзиро хищно заулыбался и взмахом руки отдал приказ пропустить бело-золотых союзников. Эта глупая девка, Идзуми, заслужила похвалу, и ещё пригодится, чтобы продемонстрировать сломленным врагам её, как гаранта пощады для всех, кто сложит оружие.

А как только оружие будет брошено к ногам победителей и лисий сброд выйдет из крепости, тут уж достаточно будет рукой взмахнуть, чтобы всех наглых ублюдков перерезали, как овец. Нельзя никого из них оставлять в живых! Иначе уважения от бандитских формирований останется чудовищно подорванным.

— Печальный вид, благородная госпожа Идзуми. — сказал главарь бандформирований, сходя с созданного для него каменного трона и делая пару шагов навстречу девушке, которую, закутав в бело-золотой плащ, начальник стражи Единства ссадил с коня и поставил босыми ногами на землю. — Лиса позавидовала изысканности вашего доспеха и обошлась с вами так же, как с двумя другими дамами из Единства? Ваше желание защищать её, и её людей, после такого обращения, заставляет меня изумляться вашему благородству и человеколюбию.

После тотального разгрома, скрывать то, что сражение идёт не с обычной свихнувшейся самурайской девкой, а со знаменитой Алой Тенью Кицунэ, Кадзиро не стал. Для Алой Тени страшный позор проигрывать простым людям, но если бой был с другой Алой Тенью, это совершенно иной разговор. Тем более что последнее слово ещё не сказано, а противник сам себя загнал в ловушку без возможности вырваться.

Довольный, с расцветший душой, Кадзиро сделал к девушке ещё один шаг, и замер в изумлении, меняя выражение лица. Дипломатка Единства, глянув на него, вдруг сделала резкое движение правой рукой, швыряя прочь бело-золотой плащ, затем левой, отшвыривая простыню, и открыла взглядам окружающих свое обнажённое тело. Покрытое ломанными белыми линиями шрамов от кошмарных ожогов. Со странным, безобразно выпирающим из-под грудной клетки, животом.

Ничуть не стесняясь наготы, девушка свирепо вонзила пальцы в собственный живот и рванула, раздирая кожу. Сделала движение мышцами, оплетающими внутренние органы и вытолкнула из разверзшейся полости серую квадратную сумку.

Одну из сотен заготовленных для нищих психов Безумной Кин, бомбу фанатика-суицидника!

На долю мгновения взгляды главаря бандитов и мнимой дипломатки пересеклись. Холодная сталь и сияющая ясность в глазах девчонки пронзили потрясённую, вскипевшую от чувства опасности, душу Кадзиро. Он, всегда давивший и сминавший волю всех вокруг собственной мощью и величием, почувствовал вдруг себя мальчишкой перед затмившим небо великаном. Кого же...

КОГО ЖЕ ТЫ ПОРОДИЛ, ХЕБИМАРУ?!!

Кицунэ ухватилась за торчащее из сумки кольцо, подскочила в воздух и, упёршись обеими босыми ступнями в сумку, резко распрямилась, мускульной силой всего тела выдирая предохраняющий шнур из детонаторов сразу на четырёх брикетах пластида и, одновременно, швыряя свой подарок главарю врагов. Чудовищу, с которым невозможно существовать в одном мире. Опустошителю, извергу, убийце целых городов. Алой Тени.

Бомба отправилась в полёт к отпрянувшему Кадзиро, мимо схватившихся за оружие охранников главаря, а шальная диверсантка, едва коснувшись земли руками, совершила акробатический кульбит и, поднимая массу земли с помощью дзюцу, завернулась в напитавшийся её Ци камень, словно в одеяло. Закрылась щитом и наращивала его толщину каждую долю мгновения, что потребовалось детонаторам для подрыва пластида.

Пять килограмм взрывчатки жахнули в половине метра от Кадзиро, расшвыряв людей в стороны, словно жалкие куклы. Огонь пыль и дым взметнулись на центром сборища бандитских войск, вой и вопли раскатились по лагерю. Обожжённые и искалеченные люди катались по земле. Раненные везунчики корчились среди заливающих всё вокруг кровью, агонизирующих неудачников, вышвырнутых из эпицентра ломающей и раздирающей ударной взрывной волной.

— Безумие. — с вытянувшимся от изумления лицом, заявила Всеблагая Кин, а затем громко свистнула и указала на выскочившую из дымо-пылевого облака девчонку, одежду которой заменяли налипшие слои камня. Двое из "Теней Божественной Длани" сорвались с места, помчались за беглянкой, разошлись в стороны и канули во тьму. Сама же вестница Золотого Бога поспешила к великану из клана Оотоко, что, покачиваясь от контузии, выходил из расползающегося во все стороны облака с другой от диверсантки стороны.

— Хр-р-р... — Кадзиро, по костям, мышцам и внутренним органам которого с недавно завершившегося сражения продолжала циркулировать укрепляющая Ци, мог только порадоваться что потратил годы на увеличение продолжительности действия своих стимуляторов. — Врачей... Ко мне... Глаза...

Кин, подбежавшая первой, заставила его убрать руки от лица и скривилась. Мышцы и кожа всей верхней половины тела бандитского главаря представляли из себя кровавое месиво. Лицо было содрано до костей, глаза вышибло. Только болеутоляющими эффектами стимуляторов и живучестью шиноби можно было объяснить факт того, что этот человек не умер от болевого шока и даже уверенно сохраняет сознание.

Вокруг раненного лидера засуетились десятки людей, а зловредная негодяйка, в очередной раз провернувшая совершенно дикий план, как могла, удирала в сторону спасительных укреплений, защищённых пушками и сотнями союзных солдат. Импульсы Ци били из голых пяток. За спиной Кицунэ, казалось, вот-вот и распустятся огненные крылья.

Она врезала! Врезала этим гадам! Чтобы знали, сволочи, что нельзя подсылать убийц, калечить и убивать её друзей! Она выиграла ещё немного времени и если враги всё же соберутся чтобы атаковать, она будет, будет снова их бить! Не для того, чтобы кто-то умер. Наоборот. Чтобы жили те замечательные люди, которых она нашла даже здесь, в стране, насквозь протравленной неведомым злом!

— Она это сделала. — потрясённо проговорил командир асигару, издали, посредством мощного армейского бинокля, обозревая развалины заводских строений и облако пыльного дыма, поднимающегося на территории давно брошенных складов. Он зацепился взглядом за выскочившую на крыши зданий лёгкую фигурку, понёсшуюся в сторону руинного замка. — Сумасшедшая девчонка.

Улыбка расцвела на его губах, как вдруг генерал-дезертир вздрогнул, роняя бинокль, хватаясь за лук и резко срываясь с места, мощным импульсом из ступней швыряя себя вперёд. Длинными прыжками, не щадя обувь и собственные ноги, он понёсся туда, где уже сверкали в бешеной пляске шлейфы "Разящих Серпов".

Под синим звёздным небом наступившей ночи, фиолетовая от негативного заряда Ци сказочной лисицы переплеталась с изумрудно-зелёной Ци двух неведомых чудовищ, внезапно вынырнувших из тьмы развалин ей наперерез.

Хотару, по венам и нервам которой струился эликсир чистого счастья, хотела петь и танцевать. Вокруг простирались жуткие мёртвые руины, с заполнившей каждый уголок зловещей тьмой, но она ощущала себя счастливой невестой, кружащей в пьянящем вальсе на поляне весенних цветов. Видевшая волшебную страну, в которую забирает своих детей Золотой Бог, она не боялась смерти и наслаждалась каждым мгновением новой жизни, впервые за двадцать лет обретшей высший смысл.

Серебристой молнией взлетев на черепичную крышу заброшенного здания, она рубанула воздух стальными когтями и наградила сияющей, многообещающей улыбкой шарахнувшуюся прочь испуганную еретичку. Безумную идиотку, разрешившую безмозглым дурням провозгласить себя богиней! Таких как она, нужно немедленно ставить на место, наравне со служителями мёртвых богов и наглыми безбожниками.

— Цыть! — разочарованно цыкнула Тень божественной длани, когда отпрыгнувшая от неё вёрткая девка на лету извернулась, ударила импульсом Ци из плеча и ускользнула от секущего взмаха стальных когтей второй Тени, выскочившей у жертвы за спиной. Джунмей промахнулся! Как досадно...

Элегантные туфельки с серебряными пряжками коснулись черепицы и Хотару совершила новый рывок к катящейся кубарем еретичке. Обе Тени не спешили избавляться от нарядов, которыми завладели, позволив адептам угомонить парочку слуг местной высшей аристократки. Длинный плащ? Путающаяся в ногах юбка? Джунмей и Хотару — клинки бога! Восхитительно же, если оружие выглядит элегантно! Можно потерпеть незначительные неудобства ради эффектной демонстрации красоты и стиля.

Хотару изумлялась, как ей раньше не пришла в голову мысль — стать красивее, элегантнее! Обрести стиль и заявить статус во благо своего бога! Она заметила, как на неё с растущим восхищением смотрят адепты, впечатляющиеся, и ещё больше проникающиеся верой! Ощутила, как великий дух-хранитель, ласковым теплом обнимающий её и берегущий, нет-нет, да опустит их общий взгляд вниз, чтобы полюбоваться на соблазнительно обрисованную лифом платья грудь.

Бог доволен преклонением адептов! Великий дух наслаждается своим вместилищем, и его чувства вплетаются в душу Хотару, заставляя трепетать от восхищения каждую клеточку тела! Она — истинная карающая длань бога! Беспощадная, неумолимая, чарующе прекрасная смерть!

Кружева и оборки изящного платья взметнулись в гипнотическом вихре, когда его владелица возникла над противницей, счастливо рассмеялась и принялась работать стальными когтями, рассекая воздух и черепицу. Хотару кружилась и совершала рывок за рывком в попытке полоснуть извивающуюся вьюном еретичку. Мерзкую, ничтожную! Вместо одежды покрытую одной только грязью и безобразными шрамами!

"Ты не нравишься моему богу! Ты не нравишься Великому Духу! Я очищу этот мир от тебя"!

Мимо вьющейся словно ураган Хотару пронеслось, клюнуло и тут же отдёрнулось обратно металлическое копьё. Джунмей ещё дважды наносил удары, пытаясь исподтишка пригвоздить к крыше отвлекаемую напарницей вёрткую дрянь, потом разозлился и, мысленно дав сигнал Хотару, ударил из черепицы шипами, которые проклятая лиса умудрилась сбить и раздробить в крошево встречным импульсом Ци. В отчаянном рывке, лиса совершила прыжок на развалины соседнего здания. Кувыркнулась через голову и завершила кульбит приземлением на верхний край полуобвалившейся стены. Раздолбанного цехового строения с рухнувшей крышей. Тени прыгнули следом, собираясь гнать лисицу, пока та не оступится. Не совершит одну-единственную и последнюю в своей жизни ошибку. Но лиса не побежала. Сверкнув глазами, она развернулась на месте и навстречу мужчине полетел увесистый кирпич, запущенный мощным рывком руки и импульсом Ци из ладони, а к девушке хлынул поток огня, который Кицунэ выдохнула, завивая в обжигающий смерч Ци с элементом Огня.

Оба фанатика Золотого Бога вскинули руки и заслонились ими, Великие Духи пришли на помощь и мощными встречными ударами воздушных масс остановили как брошенный камень, так и вал огня. Кицунэ на миг просияла, представив как сейчас рванёт напитанный Ци воздух вокруг врагов, но Ци Ветра неведомо почему отказалась детонировать. Отрицательный заряд таял и развеивался при малейшем касании положительного заряда, нейтрализовался и исчезал, так, словно пламя было простым миражом.

Враги приземлились на стену справа и слева от Кицунэ, но кое-чего своей попыткой атаковать фанатиков, лиса всё же добилась. Отвлёкшись на оборону, когтистые психи открылись для ударов!

Кицунэ, оценивая опасность противников по рьяности их атак, рванулась к девчонке в платье горничной, поднырнула под когтистую лапу начавшей оборачиваться к ней Хотару, упала спиной на узкую полосу кирпичей и что было сил зарядила вражине голой пяткой в бок. Импульс!

Хотару снесло с места, швырнуло прочь со стены, но при этом стальная лапа её качнулась вниз, когти тронули кожу Кицунэ и, при рывке, распластали лисе до костей сначала бедро, а потом голень. Страшная рана разверзлась, фонтанируя кровью и разворачивая разрезанное мясо, но Кицунэ не сразу её заметила. Было кое-что намного, намного страшнее.

Фрагмент стены под её спиной вдруг резко пошёл винтом, озарился зелёным сиянием и ударил вверх, каменным колом пробивая грудную клетку девчонки. Позвоночник в хлам. Сердце... нет, похоже нет. Сместила, хитрая лисица, куда-нибудь на правую сторону своего туловища. Выиграла себе ещё одно мгновение жизни. Всего одно!

Каменный кол покрылся мелкими острыми шипами, готовыми ударить во все стороны и разорвать тело лисицы изнутри, но стоящий на стене и изливающий в камень бешеные потоки собственной зеленоватой Ци, Джунмей прервал дзюцу, когда Кицунэ, импульсом Ци из плеч швырнула своё тело вверх, сдирая себя с каменного шипа и роняя вниз со стены. Упала, покатилась по лежащим наискось плитам разрушенных перекрытий, оставила за собой линию из пятен крови и, корчась в попытках двигаться, осталась лежать в самом центре грязной ямы.

Хотару, в полёте перевернувшаяся ногами вниз, ловко приземлилась и импульсом из подошв туфель забросила себя обратно на стену.

— Добью! — выкрикнула она. Бок и рёбра её неприятно ныли, но это было не ранение. Элементарный для лечения, лёгкий ушиб.

— Сам добью. — преградил напарнице дорогу железной лапой Джунмей. — Тем займись. — он указал на отчаянно спешащего к месту стычки командира асигару. — Последний опасный из командиров врага. Вскроешь его, и бандитское мясо по крепости как по парковой аллее пройдёт.

— Справишься один? — насмешливо осведомилась девушка, глянув с высоты на корчащееся внизу жалкое ничтожество. Рассмеялась и, импульсом Ци из ступней, отправила себя в первый прыжок, перенёсший её на ближайшую крышу. Лиса — труп. Её сейчас даже ребёнок прикончит.

Джунмей же остался стоять неподвижно, продолжая изливать в камень разрушенного здания новые волны Ци из своего, кажущегося бездонным, запаса. На костях его скелета погасло, вероятно, десятка два знаков из полутора тысяч, а здание уже окутывало призрачное зелёное свечение. Показывающее, что над этой каменной громадой захватил контроль некто, максимально приближённый к богу.

Сияние со всех сторон устремилось к сумевшей подняться на руках, харкающей кровью девчонке. Обломки под ней пришли в движение. Противница пыталась взять под контроль камень волнами собственной Ци, но сметая эти жалкие попытки, Джунмей взметнул из земли два малых щупальца, оплётших руки жертвы и рванувших её вниз, к формирующимся перед её лицом, животом и грудью каменным клинкам. Кицунэ во всплеске отчаяния с неожиданной силой ударила в ответ волнами Ци из ладоней, сумела потеснить влияние врага на твёрдую материю вокруг неё, сломать путы и даже запустила несколько камней в стоящего на стене убийцу, но это была уже агония.

Камни Джунмей небрежно отклонил боковыми ударами уплотнённого воздуха. Стены здания вокруг обречённой девчонки двигались словно были сделаны из мягкой глины. Смыкали окна, двери и трещины. Плоскости щетинились готовыми ударить шипами. Зелёная Ци, нейтрализуя светящуюся тёмно-синим, с фиолетовыми оттенками, отрицательно заряженную зону, снова пошла в атаку и подавила круг отчаянного сопротивления. Каменные щупальца снова поднялись, захлестнули и скрутили искалеченную жертву. Лиса извивалась, орала, била импульсами во все стороны. Нет. Не вырвется. Ломая поднимающиеся каменные клинки, она лишь заставляла своего убийцу потратить ещё чуть больше Ци. Джунмей сосредоточился, сконцентрировал заряд в центре ямы и сделал свои подвижные каменные структуры неразрушимо прочными.

Слёзы обездвиженной и ломаемой каменными щупальцами, изувеченной лисы упали на один из десятка холмиков, сияющих благословенным зелёным светом положительного заряда. Слёзы бессилия, из глаз простой девчонки, понявшей, что она — никакая не богиня. То, что она бросила вызов силам совершенно иного порядка. Что не вырвется, не сбежит, и не сумеет выжить. Всё было напрасно. Это — поражение. Она... она умрёт... сейчас!

Тень божественной длани поднял руку и щёлкнул пальцами, отправляя импульс. Приказ холмикам под извивающимся в путах телом лисы обратиться во всепронзающие, гибельные клинки.

Прощай, глупая девочка.

Генерал Ходзё Сингэн, дезертир и пораженец, сам не понимал, что заставило его сорваться на бег при виде врагов, напавших на совершенно чужого ему человека. Со времён, как на него, сломленного горечью поражений и потери родины, топящего собственную боль в произволе и самоутверждении за счёт слабых, надели ошейник асигару, многие пытались отдавать ему приказы. Но ни за кого он никогда даже не думал сражаться. Притворялся слабаком, влачил свои дни в пьянстве, выпендрёже и издёвках над окружившим его скопищем безумцев.

Что же заставило его поднять лук и вплести ветер в древко стрелы? Как тогда, в годы своей юности и веры в детскую благородную чушь про героев?

Что-то кольнуло его в сердце, когда он увидел, что человек встал насмерть за то, во что верит. Сделал волевой шаг, на который у него, боевого генерала, так ни разу и не хватило сил. Кто-то посмел подняться на бунт против свихнувшегося, людоедского мира? Что же странного в том, что другому бунтарю, струсившему и сломавшемуся в свой момент откровений, захотелось этого человека уберечь?!

За расцветшую ясность в собственных глазах и вскипевшую в жилах кровь не стыдно сражаться.

"Это кто выпустил боевую горничную"?! — сосредоточенно наблюдая за мчащейся ему навстречу Тенью божественной длани, в прыжке, командир асигару выхватил из колчана стрелу, на которой импульсом Ци взвёл взрыв-печать. При приземлении натянул лук, прицелился и отпустил тетиву, отправляя в полёт первый подарок.

Без особой надежды поразить цель, просто проверяя способности врага.

Нет, он конечно знал, что в богатых домах нередко нанимают куноичи или сами воспитывают одарённых боевыми талантами девушек, чтобы они защищали важных людей, сопровождая их под видом прислуги, но какими ветрами сюда могло занести одно из этих чудес? К Кадзиро подвязались аристократы?

Шокирующе быстрая, и ловкая, словно хорёк, девушка в платье служанки на ходу крутанулась и запустила со стальных когтей сразу четыре изумрудно-зелёных "Разящих Серпа", что поймали стрелу на лету, разрубили её, а затем заставили шарахнуться в сторону самого стрелка. Сингэн попытался сбить вражеское дзюцу "Разрывом", и едва успел среагировать, отскочить, когда "Серпы" прошли через волну дестабилизации, как через пустое место.

"Ещё и жрица"?! — изумился стрелок, не забыв при этом выхватить из колчана и запустить в полёт вторую стрелу.

Он успел выстрелить и в третий раз, применил все знакомые ему дзюцу защиты и укрепления стрел, но противница срезала их на лету как спички и взрыв-печати только хлопками бестолково высвобождающейся Ци выражали ей своё возмущение.

"Зараза". — асигару ударил импульсами из ступней. Отпрыгнул, спасаясь от стальных когтей ловкой бестии, хищно вспоровших воздух перед ним. В прыжке бросил лук и выхватил мечи, собираясь фехтовать, но едва он, наученный печальным опытом сражения с мечником Единства попытался ударом сбоку, по плоскости, отвести в сторону когти врага, как вдруг изумрудно-зелёное сияние с когтей перекинулось на его клинок, охватило руку до самого локтя и отпрянуло. Унося с собой весь металл меча и доспеха, оставляя в руке асигару только пустую деревянную рукоять.

Ещё парочка финтов, в которых мечник попытался пырнуть свою бездоспешную противницу хотя бы в ногу, и когти ловкой бестии коснулись второго меча, повторив фокус с оружием и защитой левой руки. Асигару бросил прочь опустевшую рукоять и содроганием глянул на удлинившиеся более чем в два раза, острейшие и блестящие когти своей противницы.

— Хэй, погоди! — выставив перед собой раскрытые ладони, Сингэн попытался отступить и натолкнулся спиной на выскочивший из черепичной крыши наклонный каменный шип, уткнувшийся ему между лопаток. — Слушай, ты — шикарная девчонка! С такими красотками драться нельзя! Ты из элитных слуг Такеда? Видел ваших девочек пару раз, и каждый раз бум! Мозги взрывало. Шикарная униформа! Серебро и шёлк! С запада, или юга?

Когтистая девушка, синие глаза которой пылали зелёным огнём истинного счастья, громко, заливисто расхохоталась.

— Ещё один идиот! Такой экстаз — убивать вас, пока вы думаете, что мы — союзники, и атаковали вас по ошибке! Нет! Слуги Такеда, голыми тушками, лежат в гнилом квартале, в куче мусора и дерьма! Мы удавили их, за глупость, и поклонение трупам богов! — фанатичка, зло сощурившись, приняла боевую стойку для атаки и занесла для ударов блистающие в свете звёзд стальные когти. — Я прикажу адептам отволочь твой расчленённый труп в ту же кучу! Расскажешь той дуре, безбожник, как роскошно смотрится её платье на мне, благословлённой вестнице живого бога!

Вся крыша вокруг пропитана зелёной Ци. Черепица, балки и перекрытия в любой миг обратятся шипами или разверзнутся под ногами подобием зубастых пастей. Когти пройдут через броню, мясо и кости, пластая тело на куски. Уйти прыжком? Он слишком тяжёл, а она слишком быстра. Заговорить ей зубы. Отвлечь, расслабить! Как угодно!

— Кто твой бог?! Расскажи, вестница!

Нет. Она уже спросила, и бог ответил, что живым этот человек им... не нужен!

Начало рывка, начало движения когтей. Не увернётся, не отскочит! Это — смерть!

Что-то чёрное низринулось с небес, хлестнуло избранницу бога по лицу и полетело дальше, с чавкающим звуком разбившись о раскуроченную, хлипкую черепицу.

Девушка отшатнулась, прервала атаку и, словно зачарованная, уставилась на комок переломанной плоти. Перья, когтистые лапки, клюв. Размазавшаяся в кашу, чёрная птица-трупоед.

Клинки не ударили. Каменные щупальца, держащие заглянувшую в глаза смерти лисицу, замерли в мёртвой неподвижности. Замирало движение вокруг неё, и попытавшийся усилить ток Ци в лишившуюся контроля область, Джунмей с содроганием почувствовал себя так, словно лил воду из бочки в бездонный колодец. От непонятно откуда направленного взгляда, насмешливого и злого, волосы на голове избранника бога встали дыбом, сердце дало сбой, а кровь заледенела в жилах. Он заметил движение серых масс в чёрных тенях мёртвых зданий. Крысы и мыши? Стелются по земле, карабкаются крошечными когтистыми лапками по стенам, и горе тому, кто не догадается вовремя рвануть от них прочь в безоглядном бегстве.

Все эти твари уже мертвы. Багровая Аномалия и тотальное опустошение — не только про людей. Бытовые паразиты, включая тараканов и кровососущих клопов, лесные хищники, завлечённые в поражённую зону запахом добычи, обитатели помоек и бездомное, бродячее зверьё. Всех их первыми прибирает изначальное зло. А люди? Этой ночью погибнут многие. Крайне неосмотрительно сегодня оставаться одному или ходить малой группой. Крайне опасно быть злодеем или причинять кому-то негативные эмоции. Затащишь в тёмный переулок девку на изнасилование, как вдруг во тьме, с крыш или выбитых окон, сверкнут обнажённые клыки собак с подозрительно ободранными шкурами, выбитыми глазами и свисающими набок синюшними языками. Это — мир умерших богов, оживить и очистить который не в силах пока даже последний истинный бог.

Джунмей посмотрел с высоты стены на замершее в центре изуродованного здания крошечное тело девчонки. Не убить. Без шансов. Разум пробуждённой Багровой Аномалии защищает её. Даже сосуд божественной воли, на пару со Всеблагой Кин, не укротят голод многохвостого зверя.

"Возвращайся". — мелькнула в голове мысль от Великого Духа и не произнеся ни слова, Тень длани отпрыгнул на крышу, где минут пять назад он и его напарница сражались с перехваченной лисой. Подождал несколько секунд, переглянулся с вернувшейся Хотару и, с ней на пару, помчался прочь, обратно к бандитскому лагерю. У обоих откуда-то возникла твёрдая уверенность, что проблема с выползшим демоном не просто решаема, а в ближайшую пару часов будет уверенно решена.

Лук, который командир асигару, не глядя, бросил в сторону во время боя, упал вниз с края крыши. Склонившись и заглянув во тьму между зданиями, Ходзё Сингэн сглотнул от накатившей на него жути и подумал что ни за какие деньги не полезет его доставать. По крайней мере, без сопровождения сильного и обязательно нормального жреца. Не такого, как эта поплывшая мозгами вестница неведомого бога, или тот бородатый жрец, больше всего положительного заряда выдающий, когда под его кулаком или молотом плющится вражеская голова.

Оставшийся безоружным, он совершил несколько прыжков с крыши на крышу, запрыгнул на кусок полуразрушенной стены и соскочил внутрь разваленного здания. Сердце его предательски дрогнуло, но жуткая мысль растаяла, едва он увидел, что лежащая в плену застывших каменных щупалец девушка дышит. Нет. Враги отступили всё-таки не из-за того, что убили её, выполнив этим свою задачу. Жива. Она — жива.

Сингэн подбежал к девушке, упал на колени, склонился и попытался рывками рук сломать каменные щупальца, как вдруг те развернулись и Кицунэ, бросившись в объятия асигару, прижалась к нему всем телом. Прося крепко её обнять, как и должно мужчине обнять перепуганного, измученного ребёнка, вырванного из лап изуверов. Подумала, что это он отогнал убийц?

Скрипнув зубами от стыда и досады, солдат обнял хрипящую от боли, покрытую кровью и грязью девушку.

— Если я тебя подниму, выдержишь? — спросил он, дав несколько секунд Кицунэ чтобы отдышаться. — Я тебя отнесу. Обратно в крепость.

— Нельзя. — прохрипела Кицунэ и закашлялась, а потом отстранилась. — Все увидят... я должна... на своих ногах.

— У тебя спина разворочена! Страшнее, чем у того нашего лейтенанта!

— Я знаю. Нельзя, чтобы другие знали.

Кицунэ напряглась, и камень со всех сторон потёк к ней, облекая искалеченное тело в подобие сплошного панциря. Земля помягче прильнула к телу, создавая подвижный слой, твёрдые каменные пластины разместились на внешней стороне, образуя подобие броневых пластин. Защита так себе, катастрофически тяжёлая и любой дестабилизирующий импульс превратит её в тяжеленную неподвижную массу, но сейчас под ней можно спрятать страшную рану и парализованные ноги.

Лиса, сделав несколько вдохов и выдохов, собралась с силами, напрягла волю и поднялась на каменных ногах.

— Нужно уходить. — сказала она. — Ты почувствовал взгляд? Так смотрят демоны. Они искали меня, и нашли. Странно было бы, если бы не нашли после того, что я тут устроила. Хорошо что у кого-то из Алых Теней взыграла гордыня, и он захотел убить меня лично. Отогнал конкурентов. Чудовища очень скоро появятся здесь. Придут за мной. И когда это случится... я брошусь в самый центр вражеского войска. Устрою драку там. Это... это точно уничтожит всех бандитов, что остались. Тогда мы расстанемся. Я обещала вас освободить... ваши ошейники... все бомбы на ваших ошейниках я отключила до начала боёв. Прошу тебя, не снимай его ещё немного. Когда Алые Тени придут, помочь мне не будет в силах никто. Но до того мгновения, все... все вы мне очень и очень нужны! Чтобы успеть сделать хоть что-то, пока меня не поймали... снова... и теперь уже те, кому никто в мире никогда не сможет помешать.

Ходзё Сингэн, раб-асигру, дезертир, вымогатель и бандит, арестант со статьёй за бродяжничество, поднялся. Положил руку на плечо пытающейся отдышаться девушки и ободряюще сжал ладонь.

— Не говори, что никто и никогда. — сказал он. — Им ведь мешали уже. Множество раз, и самые разные люди! Ты ведь... всё ещё... до сих пор жива! И мы им снова помешаем, слышишь? Мы никому не позволим тебя убить!

Кицунэ, сделав ещё один судорожный вдох, накрыла пальцы асигару своей ладонью и благодарно посмотрела на простого человека, безоглядно бросившегося ради неё в бой против двух непобедимых чудовищ. Ци лисицы незаметно для неё теряла фиолетовые оттенки и обретала мягкий зелёный цвет. Нельзя ей умирать. С самого начала она ввязалась в драку ради чего? Чтобы жили они. Вот такие люди.

— Пойдём. — с прорезавшейся в голосе мягкостью, произнесла Кицунэ. — Возвращаемся, к нашим. — Она неуклюже попыталась сделать шаг и охнула, чуть не упав на подвернувшемся под стопу камне. — Ноги не слушаются. — она обернулась и потянулась к асигару. — Понеси меня? Немного. Хотя бы до дороги.

Сингэн не смог удержать улыбки. Надо же какой пушистик! Пару ласковых слов ей сказали, и всё! "Хочу на ручки"!

— Ну, давай. — сказал он, поворачиваясь спиной и изготавливаясь принять ношу. — Обними меня за шею и подними ноги мне к бокам... ох! Ничего себе ты тяжёлая! Как кусок скалы! Или вагон со щебнем!

— Нельзя... — обиженно пробубнила Кицунэ, крепче обнимая своего помощника за шею и прижимаясь к его спине. — Нельзя девушкам такое говорить. Это всё доспехи! Как позвоночник чуть срастётся, я сразу сброшу килограмм шестьсот.

— А то и тысячу. Ладно, держись. Постараюсь без резких рывков и тряски доставить тебя до входа в замок. Регенерируй! А там, в замке, ты и встанешь, на обе ноги, чтобы показать, что с тобой всё в порядке.

Кицунэ кивнула, теранувшись чумазой щекой о покрытый грязью и вражеской кровью шлем самурая.

По возвращении к месту сосредоточения бандитских группировок, Тени божественной длани увидели кипящее людское море, взбудораженное множеством тревожных новостей. Первое, о покушении на предводителя, которого не убило, но здорово покалечило взрывом бомбы. Он-то выжил, а вот толпу народа вокруг, и двух его грозных пальцев, на месте пришибло! Нашёлся, правда, ещё один палец, тот что артиллерией командовал и еле ноги от кавалерии Такеда унёс, но и тот какой-то контуженый. Командирский отряд выбит весь! И немудрено, ведь второй новостью разошлась весть о том, что сцепиться в этой драке пришлось не с обыкновенной самурайской девкой, хоть и генеральских кровей, а с настоящей Златохвостой Кицунэ! Той самой волшебной тварью, что целые империи по щелчку когтистых пальчиков рушит! Эта зараза избила главную сучку из Такеда, превратилась в неё, и прибрала под командование все оставшиеся местные силы клана. А Кадзиро? Оправдывает свою репутацию самого слабого из Алых Теней, получившего клеймо всего лишь за производство наркотической дряни и интриги в бандитских кругах. Другие Алые Тени его за равного не считают, на помощь не спешат. А вот и ещё одно свидетельство — демоническая зараза по городу поползла! Люди и целые отряды по тёмным переулкам пропадают, жуть всякая из-за углов в спины таращится. Говорят, на местах боёв трупы шевелятся! Остывшее мясо — плохой материал для зомбаков, но шевелятся, сволочи! Багровая Аномалия кругом, а жрецы-то перебиты! Сейчас люди послабже свихиваться начнут и, на ходу, в йома превращаться! Ладно бы просто сами дохли, так ещё и других рвать полезут!

Пугая всех, из окрестных лесов к основным силам прибежали блокирующие город бандитские группировки, твердящие леденящие кровь ужасы про взбесившихся животных и увядающую на деревьях листву. Самые впечатлительные начали твердить о конце света и получили по зубам от менее впечатлительных, но более нервных.

— Силы Багровой Аномалии защищают виновницу пробуждения. — сказала Всеблагая Кин тяжело дышащему от злобы и боли Кадзиро, вокруг которого хлопотали сразу несколько медиков. — Тени настигли её и уже добивали, когда вмешались губительные силы. Я бы рекомендовала немедленно покинуть опасную зону, но Золотой Бог не оставит нас. Силы для подавления зла уже на подходе.

Кадзиро не подал даже знака, что слышал её дальше сведений о том, что лису так и не добили. Дыхание его становилось всё тяжелее и жарче, он наливался багровым бешенством, пока не вскочил во весь свой немалый даже для самураев рост и громко заорал, привлекая к себе всеобщее внимание. Лицо его закрывала светящаяся зелёным светом сенсорная печать, многочисленные раны были залиты бактерицидным медицинским гелем.

— Алая Тень Кицунэ крысой напала на нас, пролила реки крови и подняла демонов! — грохот голоса бандитского главаря раскатился над притихшей толпой. — Убила наших братьев, свела с ума весь мир! Эта тварь засела в нашем собственном замке и хохочет, размечтавшись, что лишила нас добычи! Сопливая, кровавая махра! Порвём её! Скрючим и размотаем лисьи кишки по стенам, которые она возомнила своими! Все запасы боевых стимуляторов, раздать войскам! Всем, оружие в руки! Всё золото и всю дурь, что в замке, даю на разграбление! Я пойду в первых рядах и приму удар генералов! Все, за мной! За золотом и местью! Смерть благородной погани! Это — наша земля! Наша! Наша земля!

— Наша земля! — подхватил кто-то из буракуминских главарей.

— Наша!!! — взревели фанатики Золотого Бога.

— Наша! Наша! Наша!!! — загрохотал над стихийным лагерем многогласый хор бандитских голосов.

— К бою!!! Раздавим! Выжмем дерьмо! Убьём уродов!

— Убьём! Убьём! Убьём!!!

— А потом, на разграбление, — весь город! В тлен и мясо!!! Деньги! Бабы! Вино и жратва!!!

— Гр-р-ра-а-а!!!

Взбеленившаяся толпа пылала и неистовствовала.

Сорок минут до цели.

Командиры дирижаблей Единства сдвинули брови, читая переданные радистами тексты экстренных радиограмм. Прочли, и схватились за микрофоны внутреннего оповещения кораблей.

— Экипажам и оперативным группам — боевая тревога высшей степени! Багровая угроза! Крепчаков на печати! Оборонные команды — на позиции! Амулеты на взвод по сигналу! Двигатели — на форсаж! Приготовить спецбоезапас к бомбометанию!

— У них там что, Затмение началось? — бледнея переглядывались техники и матросы.

— Не слышали? Багровая угроза! — бригадиры окриками и гневными выражениями морд принялись подбадривать подчинённых. — Спецбоезапас в бомболюки и внешние корзины! Прижжём язву, или все в ней сгниём! Шевелитесь, чучела небесные, если жить хотите!

— Легковаты у нас машинки. — скривившись, выразил своё мнение навигатор одного из кораблей. — Сюда бы пару армейских тяжёлых крепостей...

— Зато трюмы всклинь затарены подарками для демонов. — огрызнулся капитан. — Прорвёмся. И всю нечисть накормим. Во главе с лисицей!

Удобно приладившись на спине почти безропотно терпящего её асигару, Кицунэ провисела у него на шее до самого возвращения к воротам захваченной бандитской крепости. Нет, ну а что такого? Никто ведь не знает, что она — командир, а не какая-то там простая девчонка-переговорщица из Единства? Внешность-то она не меняла, вот и можно, значит, ещё немного попритворяться этой дурой Идзуми, что сидит сейчас в подземелье под присмотром господина торговца.

Лишь только у самих ворот, намертво заваленных каменными блоками, покрытая каменными доспехами лиса отстранилась от бывшего генерала, стойко дотащившего её до базы. Асигару аккуратно поставил её ногами на землю и девчонка, благодарно кивнув ему, совершила рывок. Ударила импульсом Ци из каменных ступней и взлетела на вершину стены, приземлившись среди отпрянувших в стороны ополченцев. Посмотрела на изумлённо вытаращившихся солдат, и вдруг, с неожиданной грацией, присела в реверансе. Поклонилась влево, затем вправо.

— Господа солдаты и ополчение! — выкрикнула лиса, притворяясь исполнившей союзный долг дамой из Единства. — Диверсия удалась, и враг потерял множество своих командиров! Сам Кадзиро тяжело ранен, и может быть даже убит! Враг обиду так не оставит, и будет вынужден пойти в ещё одну, последнюю для него атаку! Разгромим их, отбросим, и это станет окончательным крахом для всех захватчиков города! Победа близка, солдаты! Нужно ещё одно! Последнее усилие! Сожмите крепче кулаки и гордо поднимите головы! Мы не отдадим! Не отдадим им город и людей! Не будет им ни победы, ни кровавой оргии в наших домах! Вооружайтесь, готовьтесь раздолбать ублюдков, как вылезших из подвалов мышей и крыс! К бою, защитники Нихонмацу! К главному бою всей нашей жизни!

Сказала и, совершив ещё один рывок, соскочила во внутренний двор. С тяжким грохотом и приземлением на три точки. Охнула, согнулась от вспышки боли в едва сросшейся спине, в которой сместились хрящи изуродованного позвоночника, но не позволила себе потерять сознание и волевым усилием выпрямилась так, словно и не была ранена.

Увы, все вокруг охнули, явно заметив, что с ней на самом деле всё очень, очень плохо.

"Угробится, дурында". — заскочивший на стену следом, командир асигару с трудом удержал тяжёлый вздох обречённости. — "Ну неужели нельзя быть хоть чуть аккуратнее и бережливее к себе? Вот же, лестница есть. Со ступенями под самураев-тяжеловесов".

Кицунэ же, побелевшая, но из последних сил старающаяся не терять гордого вида, прошла ко входу в подземелье. Ещё раз поклонилась таращащимся на неё солдатам и скрылась в уводящем вниз тоннеле.

Прошла по наклонному коридору, вышла в залитый кровью и заваленный обломками центральный зал, кивнула спешно включившим камеру репортёрам и прошла к одному из боковых коридоров, в котором, метрах в десяти от зала, находился вход в одно из складских помещений, где укрылись от посторонних взглядов раненные и врачи, приглядывающие за жмущейся в дальнем углу пленницей.

— Дело сделано. — сказала Кицунэ обернувшимся к ней людям. — Враг спровоцирован, и теперь либо они, либо мы. Все, кто может — оружие в руки! Кто не может — на подачу боеприпасов и моральную поддержку! Идзуми-сан, я облажалась, и показала, что ранена. Хорошо, что я была в вашем облике. — лиса отступила в сторону, давая дорогу командиру асигару. — Господин генерал, вежливо и с уважением, поднимет вас на руки унесёт к стене и соскочит с вами вниз, а потом вернётся. Ваши люди маячили на горизонте, видимо хватило ума понять что произошло, и своим ненавязчивым присутствием попросить вас вернуть. Изобразите, что ранены, и проваливайте, вместе с ними. И, впредь, держитесь от меня подальше. Веры вам, трусам и предателям, больше нет. Господин генерал, пожалуйста, верните сахарную принцессу к её карамельным солдатикам. Игрушечные украшения для тортов, увы, героями бывают только в мечтах наивных маленьких девочек.

— Пойдёмте, Идзуми-сан. — сказал Сингэн, помогая подняться кутающейся в белую простыню девушке. — Времени мало, вам нужно убираться, бегом, или вы с вашими людьми окажетесь между молотом и наковальней.

Он поднял на руки и унёс вновь разрыдавшуюся дипломатку, а Кицунэ зло сплюнула и, поманив за собой двоих медичек, зашла за ящики, где был сложен снятый с пленницы и ставший лисьим трофеем пафосный серебристо-бело-золотой наряд воинственной красотки Единства.

Принявшая облик Такеда Мегуми и переодевшаяся, защитившая себя хотя бы нелепо-бутафорским доспехом, она появилась наверху, среди солдат. Ополчение и асигару нервно замерли в ожидании бури, когда всё обозримое пространство перед крепостью начали заполонять движущиеся тёмные массы бандитской армии. С помощью дзюцу земли, наступающие опрокидывали заброшенные здания верфи и ровняли их с землёй, расширяя тракт.

— Явились, сволочи. — зло скривившись, Кицунэ взглянула на медленно, нерешительно приближающееся море врагов. — Долго же вас тут, на руинах, копилось! Целое море разлилось. Н-да... мама с самого начала сумела бы решить всё как-нибудь мирно и по-доброму, но увы, у меня другие таланты. Простите, мама, дедушка. Я — не принцесса. Не камигами-но-отоме. И проблемы буду решать как простой, самый обыкновенный человек. — она поглубже вдохнула и заорала, твёрдым словно сталь, командным голосом ободряя солдат: — Всем, приготовиться!!! Орудия, наводи на центральный тракт! Стрелки, надеть тетивы! Занять позиции! Всем проверить броню и распечатать стимуляторы! Боевого безумия нам, самураи!!!

— Ввалим ублюдкам! — прокричал глава торговой гильдии. — За всех, кого они сегодня в городе испоганили! За всех, кому глотки перерезали! Мы — последний заслон у них на пути к полному беспределу, и в яму с трупами они пойдут, выродки, а не в наших домах себя хозяевами ставить! Больше тащите снарядов к пушкам! В рыло! Ядро в рыло каждому куску помойной погани! Накормим до сблёву эту шваль! Всех! Всех уничтожим!!!

— У них осталось мало настоящих солдат! — прогремел с возвышенности голос бешенного жреца из клана Фудзивара. — На нас толпой прёт бледно-жёлтый сброд мутантов и беспомощная зелень! Хорошенько ввалим по красно-жёлтым, и зелень сама побежит! Цельтесь туда, где блестят доспехи! Сброд, если доберётся до крепости, поляжет под мечами, как та зелень, при захвате!

— Лучники, смотрите на тех, что с сумками, и жёлтыми полосами на мордах! — добавил командир асигару. — Срезайте таких на подходе, бомбисты нам тут не нужны!

Тяжело дыша, обмотанный фиксирующими грудную клетку каркасами и закованный в трофейную броню, лейтенант Такеда Тетсунори взгромоздился на своего коня, что радостным рычанием приветствовал возвращение своего хозяина. Могучие звери чувствовали нарастающее напряжение и ликовали, предвкушая новый сумасшедший бой. Адреналин и хищнические гормоны струились по их венам, превращая кровь в подобие кипящей лавы, а из глаз и с клыков источая призрачное синее пламя. Успевшие проморгаться и отдышаться после предыдущей кровавой свалки, они жаждали продолжения неистового праздника собственного доминирования над любым противником.

У Кицунэ, надевшей шлем и закрывшей лицо стальной маской, по щекам скользнули слёзы. Озноб бежал по всему её телу. Она не хотела войны, ничего этого не хотела, но лютое пламя веры в собственную правоту и взбеленившиеся гены клана безумцев-Акума жгли изнутри. Заставляли крепче сжимать рукоять лёгкого трофейного меча. Мама, дедушка. Множество людей, ставших ей близкими и родными, погибли. А теперь сволочные гады пришли за новыми жертвами, и кто-то... кто-то должен стоять у них на пути!

Сделав судорожный вдох, лиса приподняла нижний край стальной маски. Забросила себе в рот таблетку стимулятора, а затем вернула маску на место и, до щелчка, вдавила её в крепление.

Стимулятор упал в желудок и бодрящая энергия побежала во венам. Боль отступила, взгляд прояснился. Девчонка вскинула над головой меч и издала грозный боевой вопль. Ни одна! Ни одна сволочь не пройдёт за эти стены и не получит власти над миллионами людей! Безумие, всё то зло, которого она насмотрелась в империи, должно быть остановлено! Здесь и сейчас!

Клич её подхватили десятки, а затем и сотни голосов. Те, кого сгноивший империю враг не успел добить, и кого сумела собрать лиса, свирепым рёвом выражали готовность сражаться и свою неистовую веру в победу. Они видели сегодня уже немало чудес. Нужно ещё одно! Решающее и окончательно меняющее ход истории!

То, которое они сотворят. Своими руками.

Ядро бандитских войск составили почти четыре тысячи бывших армейцев, сильнейших лесных бандитов, мутантов и полукровок. Передовой армией выступило закованное в броню ополчение юхов и фанатики Золотого Бога, уверенно вылезшие в первую линию. На флангах терлась бандитствующая зелень, а тылы прикрыла, кажущаяся неисчислимой, но почти бесполезная, толпа буракуминов. Эти годятся только умирающих добивать и собирать добычу, но вполне сойдут за тыловое прикрытие.

Давящая и подминающая руины мёртвого завода, лавина более чем в двадцать пять тысяч клинков покатилась к изготовившейся к обороне крепости, в которой засело шесть сотен отчаянных безумцев, вооружившихся до зубов и готовых крайне дорого продавать свои жизни. Бандиты переглядывались, шли без большого энтузиазма, но фанатики и юхи с неудержимой решимостью продвигались к вражеским бастионам. Опрокидывали ограждения и стены строений, расширяя тракт. Схлопывали ямы-ловушки, ударами дзюцу заставляли детонировать взрывчатку и силовые печати.

— Стоять! Поднимай! — заранее сформированные команды юхов объединили усилия и начали формировать из земли подобия камнемётного гиганта Кицунэ, для экономии, состоящие из одной-единственной щупальцеобразной метательной конечности и тяжёлого каменного основания для фиксации. — Бомбы готовь! Загружай! Загружай!

Пять камнемётов, готовящихся начать посылать в крепость один взрывоопасный подарок за другим. Боеприпасов только маловато. Залпа на три. Далее придётся обычные булыжники швырять...

Каменный гигант Кицунэ уже работал, управляемый десятком мастеров Земли. Размашистым рывком лапы он послал в сторону врагов сразу три деревянных ящика, что в полёте развалились и в ворохе щепы явили благодарной публике по три активированные бомбы каждый, разом.

— Орудия...

— Господин, смотрите! — один из ополченцев протянул главе торговой гильдии бинокль и указал рукой. — Там... дети!

Командир ополчения прильнул к биноклю и громко, грязно выругался, увидев десятки тел живых, перепуганных детей, прикрученных стальной проволокой к деревянным щитам, которыми заслоняли остальных самые рослые и физически сильные фанатики с жёлтыми полосами на перекошенных от наркоты физиономиях.

Стальные ошейники со взрыв-печатями на шеях, прикрученные к маленьким телам сумки с болтающимися металлическими кольцами предохранителей, от которых к крепко сжатым кулакам носителей щитов тянулись шнуры. Один рывок — и никакое дзюцу не предотвратит взрыв!

— Бери прицел выше! — дрогнувшим голосом проорал глава торговцев. — Над первой линией! Бей в глубину толпы!

— Деактивировать взрыв-печати! — зычно гаркнул командир асигару. — Меняй на бронебойные! Всем! Готовь бронебойные! Сквозь щиты! Мимо заложников! Срезай щитоносцев!

Первый подарок от каменного гиганта разорвался в гуще врагов. Рухнули, фонтанируя кровью, раненные и убитые.

— Огонь!!! — проорал командир ополчения и сменившие угол наводки, орудия крепости дружно жахнули, посылая в полёт осколочно-фугасные снаряды.

В ответ, одновременно с первыми рывками бандитских камнемётов, взревели два десятка боевых труб, командуя "Наступление — бегом". Не в октавах и тонах белокожих жителей лесистых равнин. Нет. В басовитом, угрожающем бурлении пламенной ярости жителей огненного разлома. Подгоняя заслон из фанатиков, в атаку шли юхи. Те самые низкорослые жители пещер и выжженных вулканических долин, что со времён великого обледенения считали особо весёлой шуткой — превращать белых людей в красных, методом сдирания с них кожи.

— Знакомая музыка. — борясь с безумием буйных энергий в громадной штурмовой печати и воздухе вокруг неё, жрец Фудзивара формировал в центре сложнейшего переплетения силовых линий предельно сжатый огненный шар, на который навивались всё новые и новые слои. — А знаете, мелочь красномордая, почему вас ваши хозяева в шиамы не берут? Потому что... для них... — буйство энергий становилось всё безумнее, пламя хлестало всё вокруг, сжигая волосы на головах людей, подпаливая плащи и украшения на шлемах. — Вы всегда... были... НЕДОСТАТОЧНО ЧЁРНЫМИ!!!

Заставляя испуганно отпрянуть ночную тьму, над цитаделью руинной крепости ослепительно полыхнуло новое Солнце. Мгновение, и рядом, на двух соседних башнях, расцвели ещё два, поменьше.

— Ловушки, развернуть! — понеслись команды над армией Кадзиро, а передовые отряды, под рёв труб и лязг доспехов, стремительно сокращали расстояние до стен захваченных врагами укреплений.

— Погреем холодью задницы! — хохоча и сверкая глазами, две дюжины краснокожих карликов уронили с плеч, и направили на стены замка приволоченные на собственных плечах две здоровенные самодельные пушки. — Хэй, разевай пасти! Подарочек!!!

Пушки жахнули, сотрясая землю вокруг и каменные упоры, не позволившие им искалечить при отдаче собственных канониров. Два здоровенных каменных булыжника пролетели над головами атакующих и шарахнули по верхней части стены, сбив одно из орудий защитников и смахнув со стены пятерых людей. Ответ прилетел почти сразу, над головами стрелков рванула разрывная осколочная артиллерийская бомба, прикончившая троих и заставившая остальных прикрыться щитами.

— Бей! Бей! Бей! — командир асигару, поднявшись над стеной перекошенной и кривой бандитской крепости, показывал своим бойцам пример, выдёргивая из колчана стрелу за стрелой и посылая их в катящуюся к крепости волну фанатиков. — Коси эту шваль, яркий цвет!

— ПОШЛА!!! — чувствующий, как под раскалённым металлом шлема начинает дымиться толстый плотный подшлемник, жрец Фудзивара сделал движение обгорающими руками и бешено вращающееся рукотворное Солнце, увлекая за собой малых собратьев, сорвалось в полёт. — Эй, не так быстро, клубочек! — сжав покрытые волдырями руки, он рванул на себя силовые шлейфы, тянущиеся за основным ядром штурмового дзюцу.

Искусственное солнце плавно изменило направление полёта и, перевалив через горку своей траектории, резко пошло вниз. В самый центр исполинского скопления вражеских сил.

— Ловушки пошли!

Навстречу штурмовому дзюцу взмыли сразу пять "Медуз". Вихри энергии, что притягивались к любой другой энергетической структуре и, коснувшись её своими шлейфами, соединялись намертво, а затем, получив мощнейшую подпитку от целевого дзюцу, начинали вращаться и, срывая штурмовое дзюцу с траектории, швыряли его вверх и в сторону. В совершенно непредсказуемом направлении. Порой приходилось тратить пять-шесть "Медуз" поочерёдно, чтобы выбросить за пределы защищаемой зоны одно штурмовое дзюцу, но на относительно дешёвые защитные схемы никто никогда не скупился, ведь ударь такое вот "Солнце" в центр армии, и сражение можно будет уверенно считать завершённым.

Шлейфы сразу двух медуз потянулись к цели. Один к центральному солнцу, второй к малому. Разорвут энергоструктуру и швырнут куски в разные стороны! Никакими шлейфами не удержишь!

— Привет Вечному Огню! — жрец послал импульс через управляющие шаром силовые линии и благодушно расслабился. — Гниды горелые!

Детонационное пламя со скоростью молнии скользнуло по шлейфам, нырнуло в сияющую сферу центрального солнца и...

В небе над головами бандитов жахнуло так, что все руины древней верфи вздрогнули и окутались поднявшейся пылью. Центр бандитской армии вбило в землю ударной волной, калеча и убивая тысячи людей, но что было куда страшнее, солнце никуда не исчезло. Разрушившееся штурмовое дзюцу обратилось исполинским шаром огня. Лютым скоплением пылающей Ци, зацепить которое "Медузы" уже никак не могли. И вся эта масса, конечно же, не собиралась долго висеть в воздухе. Потоки огненного ливня фантастическим огнепадом обрушились вниз, на ошалело замерших, контуженных, испуганно орущих, или пытающихся искать спасение людей.

— Заслоны! — заорал Кадзиро и ещё несколько сообразительных командиров. — Каменные заслоны! Поднимай!!!

Бандиты засуетились, заметались, применяя дзюцу земли. Все, кто мог двигаться, ломились в открываемые для них подземные ходы, отшвыривая со своего пути раненных и слабых. На спасение у них были секунды. Пламя снизошло с небес на центр бандитской армии и люди пылали, обращаясь в пепел среди луж растекающегося, плавящегося металла.

Верховный жрец храма Огня, прибитый скобами к варварски выкромсанному из священной сакуры куску древесины, с трудом разлепил залитые засохшей кровью веки. Словно зачарованный, он уставился на фантастическое светопреставление. Огнепад, развернувшийся облаком в небесах и обрушившийся вниз, на обезображенную руинами землю. Наступили последние времена? Солнце дотянулось до Земли, чтобы стереть все грехи живущих и навсегда прекратить страдания?

— Красиво... — слабым шелестом сорвался выдох с губ жреца, растянувшихся в слабую, но счастливую улыбку.

Импульс понимания скользнул по впавшему в полубред мозгу и жрец вскинулся, широко раскрывая глаза и окутываясь целебным зеленоватым свечением. Далёкая канонада, то тут, то там. Мощные взрывы, что дальними отзвуками доносились до него с других краёв города весь вечер и начало ночи. Кто-то до сих пор сопротивляется! Кто-то сражается, и не сдаётся, даже сейчас! Мощнейший взрыв, в районе руинной бандитской крепости! Неужели... кто-то пришёл на помощь и атакует несметные бандитские орды, от которых он даже в лучшие свои времена надеялся разве что вовремя сбежать?!

— Бей их, бей! — неистовствуя, жрец рвал себя, извиваясь на удерживающих его скобах. — Кем бы ты ни был, жги эту сволочь! Пробудитесь, боги! Дайте людям... больше огня!!!

Огня перед Ржавой Крепостью хватало. Волны лютого жара обрушились на центр бандитской армии, испепелив всех, у кого не хватило ума или не было возможности укрыться. Пылающая Ци залила тракт, начала распространяться, но её перехватили и блокировали. Несколько сотен мастеров элемента Земли попросту создали вокруг зоны поражения каменные стены и заключили озеро пламени в подобие исполинской чаши.

— В наступление! Бегом!!! — вырвавшись из разверзшегося каменного тоннеля и оглянувшись на следующие за ним десятки закованных в армейскую броню бандитов, проорал Кадзиро. — На стены! Раздавим! Всех их, сучьих выплодков, В МЯСО!!!

Сквозь грохот обрушения и рёв неистового пламени, снова взвыли трубы, командующие атаку. На десяток секунд запнувшееся под ливнем стрел и снарядов со стен, дрогнувшее от буйства пламени в тылу, воинство юхов и фанатиков встрепенулось и снова, лавиной, пошло вперёд.

Два крупных отряда, в пять сотен мечей каждый, пошли на крепость в обход, сквозь полосы ловушек, справа и слева от основной линии атаки. Добравшись до никем не удерживаемых стен, любой из этих отрядов стал бы фатальным приговором для обороняющихся. Слишком мало в замке людей, чтобы прикрыть фланги.

— Запускай! — соскочив с вершины цитадели на площадку одной из малых башен, выкрикнул жрец Фудзивара и положил обе ладони в обугленных рукавицах на контрольные узлы силовых шлейфов.

Малое штурмовое дзюцу взмыло вверх, клюнуло вниз и, при приближении запущенной навстречу запоздалой "Медузы", послушно детонировало, обрушив на отряд заметавшихся бандитов пламя с небес.

— Отлично! Второй, готовь! — жрец бросил развеивающиеся шлейфы и стремглав сорвавшись с места, несколькими прыжками, с пробежкой по вертикальной стене цитадели, перескочив на последнюю, четвёртую из заряженных перед боем малых платформ.

— Бегут! Они бегут! — взмахом руки, один из ополченцев, заряжавших силовые печати, указал на правый фланг грандиозного побоища, где второй крупный отряд, подошедший к самым стенам, но увидевший взлёт малого штурмового дзюцу и услышавший взрыв, начал беспорядочно отступать. Бандиты, понявшие что сейчас прилетит и по ним, лишились остатков боевого духа.

— Шарахнем! — отдал приказ жрец и схватил шлейфы. — Не дадим им шанса опомниться и вернуться! Не жалеть огня!

Это штурмовое дзюцу перехватывать даже не попытались. Огненный шар ударил в гущу бегущих бандитов и рванул. Подобно небольшому ядерному заряду, смёл, превращая в пыль, людей и здания.

— Заряжай!!! — подбодрил своих бойцов жрец Фудзивара и с высоты обозрел поле боя, вычисляя, куда можно будет положить малое штурмовое дзюцу, не рискуя сильно покалечить взрывом своих союзников. Только бы продержаться до того, как силовые печати будут заряжены! Только бы не оказалось "Медузы" у врагов по эту сторону пылающей чаши! Заряжаются схемы медленно, и как бы не пришлось первый же шар огня по центру, перед стенами, положить. Или прямо во двор, пламенем отсекая преследователей от бегущих. Слишком уж леденящую жуть наводит с этой высоты визуальное сравнение сил врагов и союзников.

Шесть команд хрипящих от натуги юхов подтащили к стенам здоровенные металлические механизмы и ухнули их на землю. Несколько десятков карликов одновременно пустили Ци в механизмы и те начали, с лязгом шестерён и скрежетом движущихся пластин, разворачиваться. Бросили вверх прочные металлические лестницы, зацепившиеся крюками за вершину стены и сложившиеся в снабжённые ступенями, широкие пандусы.

— Пошёл! Пошёл! — взмахами рук, юхи дали сигнал своим союзникам и волна фанатиков хлынула к пандусам, твёрдо намереваясь добраться до вершины стены и накрыть вражескую оборону взрывами тяжёлых бомб в примотанных к их телам сумках. Первыми шли самые сильные, вколовшие себе ударные дозы наркотических стимуляторов и напялившие на головы мешки с благословенными схемами Золотого Бога. Не знающие ни страха, ни боли, ни сомнений, они вскинули деревянные щиты с примотанной к ним "особой" защитой и, роняя хлопья слизистой пены с оскаленных пастей, полезли по пандусам вверх.

— Крысиная блевота! — чернея от ненависти при виде давящих детские шеи проволочных тросов, командир асигару отпустил тетиву и бронебойная стрела, ударив в щит у виска хрипящей, плачущей от боли десятилетней девочки, прошила деревяшку навылет. В одно касание снесла половину головы пригнувшемуся за щитом фанатику и, не замечая сопротивления, пошла дальше, пронзив ещё два десятка тел. Завывающих мужчин с выпученными глазами и вываливших языки, хрипящих, давящихся слюною женщин. Передний фанатик, отравленные мозги которого разлетелись брызгами во все стороны, начал заваливаться на остальных, но идущие следом вцепились в него и поволокли труп со щитом дальше вверх по пандусу. Боли и страха для них не существовало. Оторванные конечности, дыры в туловищах и хлещущая из страшных ран кровь даже не замечались, пока мозги продолжали слать хоть какие-то сигналы умирающим телам.

— Секи! Секи их! — орал командир асигару и навстречу лезущей по пандусам орде хлестал шквал из стрел, посылаемый пятью сотнями лучников самой разной степени умелости. Сейчас любой сгодится. Невозможно промахнуться при стрельбе в эту, прущую напролом, лавину. Асигару и ополченцы, вошедшие в бешеный раж, хватали стрелы и слали их во врагов одну за одной, а поверх пустеющих вязанок, не дожидаясь полного истощения снарядов, тут же укладывались новые, которые подтаскивали и распечатывали измождённые, серые от ужаса, но чем-то словно бы окрылённые мужчины и женщины в мерзостных буракуминских обносках. Пандусы перед крепостью устлали горы трупов, и всё же лавина продолжала переть к вершине стены. Ближе! Ближе!

Роняя лук, глава торговцев схватил трясущимися руками сигнальную ракетницу, вскинул её и пустил над головами брызжущей кровью массы фанатиков ярко полыхнувшую алую огненную звезду.

Тотчас, три сотни ополченцев присели, схватили лежащие у их ног сумки со взрывчаткой, вырвали шнуры из детонаторов и швырнули подарки через зубцы стены, в набегающую толпу.

Грохот взрывов сотряс всё пространство перед крепостью. Вместе с брошенными зарядами детонировала часть тех, что тащили с собой фанатики. Пламя, пополам с дымом, накрыло лезущую по пандусам толпу людей.

Всё это время Кицунэ гордо стояла на высоком зубце стены, то ли держа воткнутый в камень флаг Нихонмацу, то ли опираясь на него, как на посох, чтобы не упасть. Максимально сосредоточившись на защите, она приняла на нагрудник четыре стрелы из жужжащего вокруг роя. Ей всё ещё было трудно и больно двигаться, она не могла ни стрелять, ни сражаться в рукопашной, потому всё, что ей оставалось — сиянием бело-золотых пышных доспехов привлекать внимание к себе и провоцировать юхов бить по ней, а не по намного меньше подставляющимся под удары ополченцам. Мимо с леденящим кровь гудением пролетел булыжник, брошенный метательной щупальцеобразной фигурой. Заметив как вражеский артиллерист бьёт ладонью по активатору направленной на неё пушки, лиса выдернула флаг, кувырком скатилась с зубца, и снаряд снес только вершину её постамента, но не успели юхи презрительно заорать, как провокаторша снова вскочила на своё место. Вонзила древко флага в камень и гордо выпрямилась, словно богиня войны, готовая попрать ногами вражеские полчища. Так она, на вершине безумия, продержалась минуты четыре и, как сама себя уверила, спасла собственным риском может быть даже не один десяток жизней своих солдат.

Теперь же, не дожидаясь пока враги очнутся после получения на головы града рюкзаков со взрывчаткой, лиса склонилась, коснулась руками вершины полуразбитого зубца и сорвалась с места. Унесла на своих руках десятка два килограмм камня и бросилась к окутанной дымом, остановившейся и истерзанной людской массе на скользких от крови, искорёженных пандусах. Подскочила к первому щиту с ещё живым, хрипящим и корчащемся в путах маленьким мальчиком. Склонилась, запустила напитанный энергией Ци камень под стальной рабский ошейник, плотно закрыла шею, плечи и голову ребёнка, а затем резко ударила по стальному кольцу изнутри, разрывая его. Хлопнула взрыв-печать, осколки металла полетели во все стороны, но защищённую каменным воротником голову не оторвало. Пустив в металлические путы собственную Ци и разорвав их, Кицунэ раскрыла каменную броню и вынула из неё живого ребёнка.

Держа мальчишку на руках, она бросилась к следующему щиту, а вокруг уже кипела работа. Своим примером, она сорвала с мест десятки ополченцев и асигару, подсказала им, что делать. Каждый, кто как мог, хватал ошейники и, защищая детей от взрыв-печатей, ломал стальные кольца. Одни солдаты Нихонмацу били копьями и мечами в корчащихся, контуженных и изувеченных фанатиков, что тянулись к шнурам собственных бомб, другие резали и рвали путы на заложниках. Отчаянно спеша, но действуя аккуратно, они снимали детские тельца со щитов и вот уже, сейчас, хоть для кого-то появится надежда! Как вдруг...

Дымную пелену взрывов рванул налетевший с небес ураганный ветер. Всколыхнул и унёс в сторону, открыв вражеской армии всё, что творилось на самой вершине изуродованных пандусов. Кицунэ вскинула голову и издала истошный предупреждающий вопль, мгновенно зацепившись взглядом за пару так хорошо знакомых ей чудовищ. Кучер и служанка, со стальными когтями, на краю вражеского полчища вскочили на край стены разрушенного здания, чтобы получить обзор получше.

Убийцы, в униформах слуг из местного района богачей! Те самые, что совершенно точно ещё долго будут являться ей в самых страшных кошмарах! Если, конечно, сегодня лисице удастся остаться в живых!

Мужчина, увидев Кицунэ, сверкнул глазами, поднял украшенную стальными когтями руку и до упора вдавил большим пальцем кнопку на пульте дистанционного подрыва.

Смерть...

Кицунэ словно молния пронзила от макушки до пяток. Подстёгнутое трофейным стимулятором тело полыхнуло сине-зелёным пламенем, скользнувшим во все стороны и заставившим поляризоваться всю развеянную в воздухе и напитавшую пандусы положительно заряженную Ци погибших счастливыми фанатиков.

За долю мгновения до взрыва, воздух уплотнился, а металл изогнулся, подчиняясь отчаянной воле девчонки создать стену между десятками людей и готовой расцвести перед ними огненной смертью.

Одновременная детонация сотен рюкзаков со взрывчаткой встряхнула мир, разнесла пандусы в клочья, опрокинула заслонившихся щитами юхов и обрушила на головы бандитов град металлических обломков вперемешку с дождём из ошмётьев человеческих тел.

— Рвать твою махру, отбитая Кин! — взмахом руки, Кадзиро отбил падающий ему на голову кусок чьего-то торса. — Хорошо хоть юхов не зацепило!

Под пылающим озером Ци раскрывались десятки подземных проходов, из которых выходили успевшие вовремя нырнуть под землю бандиты, а следом за ними начинали переходить те отряды, что оказались отрезаны огнём от сил под стенами крепости. Число готовых к штурму бойцов стремительно росло. А что крепость?

Лиса погибла?

Управляемые ронинами ветры налетели на пелену из дыма, унесли её в сторону и все обомлели, увидев волнообразные куски металлических пандусов, слившиеся вершинами с верхней частью крепостной стены и успевшие изогнуться, чтобы отразить ударную волну вверх. Закрывшие металлом людей, а теперь, в ореоле скользящего по ним зелёного пламени, поднимающиеся и распрямляющиеся. Под изумлёнными взглядами тысяч бандитов, окутанные целебным зелёным свечением, на остатках изуродованных пандусов поднимались солдаты ополчения, оставшиеся живыми и, видимо, даже не раненные. А на руках у них, прижимаясь к своим спасителям, лежали дети. Больше двадцати детей. Кто-то из них был тяжело искалечен, кто-то был снят уже мёртвым со щита, но это станет ясно после боя, а сейчас детей на руках у солдат видели все.

— Они их спасли! — прозвучало чьё-то, полное изумления, восклицание. — Она! — тысячи взглядов пересеклись на девушке в бело-золотых доспехах. — ОНА ИХ СПАСЛА!!!

Под порывом уносящего дым ветра всколыхнулись ниспадающие из-под шлема белые волосы и свисающий с плеч бело-золотой плащ. Кицунэ повернулась к взирающим на неё снизу толпам и пламенеющая над её телом зелёная Ци завилась на ветру длиннейшим сияющим шлейфом.

— Великая... мать... — охнул кто-то, и волна изумлённых вздохов прокатилась по толпам, заставляя самых рьяных разбойников изумлённо и растерянно озираться на зачарованно замерших собратьев. Тысячи дезертиров и предателей, впавших в скотство солдат и полукровок, любовались на расцветшее перед ними воплощение женской красоты. Погрязшие в крови и грязи, проклятые грешники увидели в небесах проблеск света и сердца их дрогнули.

По миру лет пять как волнами расходились слухи о том, что в огненных горах шиамов родилась и явила людям чудеса новая Святая. Все видели как ликуют дети огня, вздыхали с тоской и ждали: а где же наша? Где, когда, среди тёмного болота зла и ненависти, расцветёт крошечный, дающий надежду, тёплый огонёк? Ведь были же они когда-то. Сотни лет назад.

— Великая Мать!

— Она пришла к нам...

— У нас тоже... у нас тоже есть Великая Мать!

— АХ-ХА-А-А!!! — прогремел вопль взобравшегося на возвышенность бандита и сжимающая меч рука в черной латной перчатке взвилась к небу. — Она — Святая!!! Жри дерьмо, Кадзиро!!! Жри дерьмо, Золотой Бог!!!

— Святая?!

— Новая Святая родилась?!

— Святая! Святая!!!

— Завалили пасти! — Кадзиро волком озирался, выискивая сенсорной печатью крикунов. — Дурачьё! Она просто стимуляторов обожралась! Моих! Моих стимуляторов!

— Так и ты хряпни! Если ж в них дело!

— Лиса пришла нас спасти! Нашу! Нашу страну!

— Жри дерьмо, Кадзиро! — снова проорал крикун на возвышенности. — Браты! Видали, чего лиса творит?! Сама подняла всех! Две крепости взяла! Урыла три армии! Сама принесла Алой Тени взрывной подарок в морду! За людей! За то, чтоб мы проснулись! А чего наш и его приплётышы вывернули?! Детей на щиты?! Своих подрывать?! Гнилой чёс! Гнилой чёс, браты! Кидай мосты до схрону! Я спину в палачи Великой Матери не крючил!

Бандитская армия не была монолитом. Собранная из сотен отрядов, мелких групп, а то и вовсе одиночек, она не была скована боевым братством и каждой из группировок было плевать, если другой отряд постигнет катастрофическая, несовместимая с жизнью неудача. За побитых и попавших под огонь никто не горел жаждой мстить. В небе над ними сияло бело-золотое чудо, и у множества бывших солдат в сердцах не рождалось ни искры желания поднять против него мечи.

Армия распалась и начала таять. Сотни тяжеловооружённых пехотинцев отступали и уходили в темноту, сбиваясь в плотные группы и с удивлением замечали, как окутывающая руины злая сила расступается перед ними, пропуская к выходам из города. Так, словно им был действительно дан ещё один шанс на то, чтобы отстраниться от чёрного морока и вернуть себе человеческий облик.

— Шлак бесцветный. — вокруг Кадзиро собирались сотни отморозков, которым плевать было вообще на всё, кроме наркотиков, вседозволенности и позёрства. — Нагреблось пепла лопатой! Чё за расклад, фигура? На в ширь отмах?

Главарь бандитов посмотрел на вставшего с ним последнего из его "Пальцев", а затем оглядел жалкие остатки разбойничьего воинства. Человек двести держатся рядом и ещё сотни три трусливо трутся по углам. По ту сторону пылающего чаши толпа по макушку замазанных в крови буракуминов, подпираемых шестью сотнями наёмников. Эти все удерут сразу, как только узнают, что ядро армии уничтожено. Что же осталось? Последняя сила, которой не важно ничего, кроме древних долгов крови и поступивших с далёкой родины приказов.

Старейшина гетто краснокожих юхов выжидательно смотрел на лидера разгромленных и фактически уничтоженных союзников.

— Добивай. — рыкнул скрежещущий зубами бандит. — Город ваш.

Старейшина сверкнул в ответ бандиту белозубым хищным оскалом.

Взревели снова боевые трубы, потерявшие две сотни соплеменников и озверевшие от этого факта краснокожие воины огненных гор начали грамотное и умелое перестроение, выдвигая вперёд самых тяжело бронированных и хороших в защите бойцов. Вот он. Последний, решительный штурм.

Защитники, скрывшись за стеной, передали спасённых детей освобождённым рабыням и, услышав вой боевых труб, спешно заняли места в обороне. Кицунэ подошла к своему постаменту и осмотрелась. В стене, побитой вражескими пушками и камнями метательных машин, зияли уродливые выщерблены. Во внутреннем дворе и на стене лежали истекающие кровью, изувеченные тела. Фанатики не добрались до вершины, но лучники и артиллерия врага не теряли времени и выбили больше полутора сотен защитников. Больше. Сто шестьдесят погибли и ещё сотня горбится от полученных ранений. Всего одна пушка уцелела. Три сотни солдат держатся на ногах и сжимают оружие. А к атаке готовится больше трёх тысяч врагов. Бежать? Бежать?! Ну нет!!!

Кицунэ оглянулась на развалившегося, лежащего на боку каменного гиганта. В самом начале боя, такая громадная мишень, он получил два ящика с бомбами от врага и его обслугу скосило градом осколков. Ополченцы, скатившиеся с каменной фигуры, лежали в лужах собственной крови и остаточная Ци их дзюцу бессильно развеивалась в воздухе.

— Я подниму его! — выкрикнула Кицунэ.

— Одна?! — изумился командир асигару.

— Одна! — полыхнула безумием в глазах отчаянная лисица и показала бывшему генералу початую упаковку со стимуляторами. — Выжму себя, но подниму!

— Враг уже пристрелялся и долбанёт по нему, как только он шевельнётся!

— Да, понимаю! Держите стену! Это — последний бой!

— Гр-ра! — Ходзё Сингэн вскинул руку с оружием и ободряюще кивнул сумасшедшей лисице. — Выпьем, после победы! С меня — лимонад, а ты... так легко не отделаешься!

Жрец Фудзивара смотрел с вершины башен цитадели на место грядущего побоища и зло пережёвывал давящие его душу тяжёлые мысли. Два малых штурмовых дзюцу они успеют зарядить. Если положить одно в самый центр вражеского воинства, смогут ли выжить хотя бы те из своих, кто укроются в подземельях?

— Эй, дружище! — махнул он рукой, подзывая к себе нервного и бледного парнишку из городского ополчения. — Для тебя, солдат, отдельное задание! Бегом вниз, прикажи всем спасённым женщинам и гражданским беженцам забрать тяжело раненных, а потом, вместе с детьми, укрыться в подземелье. Уведи их всех на другую сторону крепости! Ты меня понял? — он схватил растерянно заметавшегося взглядом мальчишку за кольчужный воротник и встряхнул. — Ты меня понял, парень? Уведи как можно дальше!

— Понял, Гэнсай-сама!

— Жив останусь — за каждого спрошу! Вперёд!

Он толкнул мальчишку к лестнице вниз, а башня под его ногами уже дрожала от мощи применяемого у стен крепости дзюцу с элементом Земли.

Началось.

Две Тени божественной длани прошли между расступившимися юхами и встали напротив крепости. Приняли пафосные позы и пустили из ступней две слившиеся воедино волны ярко-зелёной Ци, устремившиеся к устланным трупами обломкам пандусов. Земля пошла ходуном и выгнулась горбом, разваливая гору трупов и обломков в разные стороны, а затем волной устремляясь к стене крепости. Асигару и ополченцы клана Такеда обрушили на эту волну шквал дестабилизирующих ударов, но лишь с изумлением отпрянули, когда волна камней прошла сквозь шквал дзюцу "Разрыва" и ударила в стену, с такой силой, что замок вздрогнул. Благо, что командир асигару и глава торговой гильдии сразу поняли с кем имеют дело и отдали несколько приказов, отправив сотню солдат пустить собственную Ци в стену и держать её. Нарисованные бандитами защитные силовые схемы на стенах их бесценной крепости сработали как надо. Получая подпитку изнутри, не позволили Ци извне поляризовать и перебороть защищающие крепость потоки.

Пушка жахнула, посылая осколочную бомбу в продолжающую поднимать волну парочку. Каменный гигант, совершив рывок длинной лапой, запустил в полёт пригоршню взведённых в боевое состояние бомб. Тени вскинули полусферический каменный щит и череда взрывов в паре метров над их головами не причинила им вреда. Лишь побила и покосила сгрудившуюся вокруг пехоту юхов.

— Гр-ра! — издали вопль ярости команды метательных каменных щупалец и запустили булыжники, целясь в каменного гиганта. — Затухни, чучель!

Один камень врезался в руку у локтя, раздробив её. Второй угодил в торс, опрокинув великана. Немало потребуется сил и времени, чтобы заново его собрать и поднять.

— До башен дошвырнёте? — глянул на метателей Кадзиро, но те покачали головами.

— Кидали. Недолетат. Мало усилье, нормальну камнемётку нады б. Не грей пласты, ща наши диверсы хряпнут твои башни. Цыдку холодь не успеют на перезаряд, а малы опрокинем.

Рокот стих. Каменная волна, поднявшись вровень со стеной, создала пологий склон и остановилась.

— Дальше — сами. — картинно смахнув со лба намокшую от пота чёлку, Джунмей глянул на Хотару, ухмыльнулся, и обе Тени вальяжно пошли прочь от созданной насыпи, позволяя рядам панцирной пехоты смыкаться позади них.

— Вперёд!!! — проорал глава общины и вскинул над головой алебарду с остро отточенным, длинным наконечникам. — Дави холодьё! Дари им цвет! Цвет холодным!!!

— Ух! Хох! Ух! Хох! — закрывшись щитами закованные в броню общинники завели своё строевое уханье, помогающее двигаться слаженно и держать монолитный строй. Задние шеренги закрыли щитами головы передних, лучники за спинами собратьев прямо из насыпи подняли три больших каменных подобия башен, забрались на их вершины и принялись поливать укрытия на изувеченной стене стрелами.

— Бей их, парни! — командир асигару встал из укрытия, пустил стрелу и тут же нырнул обратно. — Шквалом их!

Увы, шквал получался жидковат. Стрелков изрядно повыбили и лучники юхов не зевали, живо реагируя на любую попытку защитников шевельнуться. Стальная лавина краснокожих карликов, принимая стрелы на щиты, почти без потерь катилась по насыпи вверх, из-за слабости сопротивления и удобства перемещения плавно переходя на бег. Жахнула пушка, долбанув каменным булыганом во вражеское построение и прочертив в нём кровавую полосу, но никого не напугала и не остановила.

— Ух! Хох! Ух! Хох!

Секунды. Секунды до того, как враги хлынут к укрытиям на стене! Восемь метров! Шесть! Четыре!

— Бомбы, пошли!

На этот раз бросок рюкзаков со взрывчаткой оказал куда меньше эффекта, чем на толпу небронированных безумных фанатиков. Сумки попадали на щиты, а ждавшие этого юхи, едва почувствовав удар в плоскость, тотчас наносили удары импульсами Ци навстречу, подбрасывая сумки высоко вверх. Взрывы мало кого убили, но всё же изрядно контузили и повалили немало бронированных карликов, нарушив их построение.

— Гр-р-ра!!! — юхи, подталкивая устоявших, топча повалившихся, не стали дождаться когда прилетит вторая порция бомб, и с бешенным боевым кличем хлынули на стену.

— Мечи обнажить!!! — проорал командир асигару, рванув из ножен собственное оружие, как вдруг...

Ожил каменный гигант.

Однорукий, с полуразбитым торсом, он резко вскинулся и начал подниматься, словно каменная волна цунами над ошалело и испуганно пригнувшимися людьми. Стремительно набрал ускорение, оттолкнулся ногами и, используя чудовищную инерцию собственного тела, взвился в небеса.

— Крысий чёс!!! — заорали на все голоса сотни горных карликов, в ужасе наблюдая как совершивший подобие легкоатлетического прыжка через планку и пролетевший над стеной с пригнувшимися ополченцами, многотонный исполин головой и плечами падает прямиком на них.

Гигант грохнулся всей своей массой на передние ряды попятившихся юхов, свёз их, но не остановился а, помогая себе рывками руки и ног, покатился вниз по склону, давя и сминая верещащие в панике вражеские порядки.

— На ножи краснорылых!!! — взвились из своих укрытий командир асигару и глава торговцев. — Режь их!

Все, кто мог, и стрелки, и простая пехота, более трёх сотен бойцов, ринулись к разваленной, раздавленной и изувеченной армии юхов. Не позволяя врагам очнуться и изготовиться к бою, ополченцы налетели на краснокожих карликов. Тех, кому повезло не попасть под каменную тушу, вовремя шарахнуться в сторону или попасть в неровность катящегося вниз по склону каменного монстра. Заработали мечи, булавы и топоры. Озверевшие люди люто резали своих несостоявшихся палачей и никто не мог надеяться на пощаду.

Каменный гигант докатился до стрелковых башен, ударом торса сокрушил центральную, пинком ноги свалил левую и взмахом руки перешиб пополам правую.

— Гаси его! Гаси!!! — увидев то, что каменюка не собирается успокаиваться, заорал Кадзиро, но юхи в его подсказках не нуждались. Не одна сотня дестабилизирующих дзюцу вонзилась в каменную тушу и гигант рассыпался, обращаясь грудой мёртвых булыжников. — Раздолбайте его на куски! Сенсора к нему! Она где-то внутри!

Торс гиганта треснул, будто сам по себе и на вершину каменной кучи выскочила девушка в помятых и покрытых пылью бело-золотых доспехах.

— Вот она! Убить её! Любую награду за голову!!!

Сложно сказать, слышал ли вообще кто-нибудь вопли бандитского главаря, но на груду камней со всех сторон тут же полезли десятки разъярённых карликов. Увы, это было тоже что-то вроде плохо тренированного ополчения и двигались они слишком медленно.

— Не уйдёт, тварь! — с неожиданно прорезавшейся в голосе жаркой энергией, выкрикнул вдруг мастер расчётов, слишком долго, даже под наркотиками, бывший похожим на безвольно сникший тюфяк. Только при виде лисы, он вдруг встрепенулся и полыхнул, как горючее масло от упавшей в него искры. — Порвут! Порвут её!

Опережая всех, на вершину груды камней вскочили двое Теней длани. Острые когти сверкнули в свете пожара и рассекли воздух, устремляясь к панически встрепенувшейся лисе, а та, вдруг, присев, кувырком кинулась с груды камней вниз и... нырнула в толпу юхов.

— Сука!!! — взревел мастер расчётов. — Сука! Сука! Сука!!!

Тени длани завертели головами, выискивая в бурлящей толпе юркую мелкую дрянь, что вьюном скользила среди врагов, прячась под щитами и закрываясь телами горных карликов, шарахающихся от неё или безуспешно пытающихся чем-нибудь пырнуть нахалку. Тени сосредоточились на поиске, пытаясь уследить за её метаниями, и тут же за это поплатились.

Стрела, окутанная спиралевидным синим вихрем, ударила когтистого парня в плечо, сломалась о непробиваемо-прочный сустав и рванула, сбив ударной волной и огнём чудовище с камня. Вторая Тень, не дожидаясь своей порции, лишь глянула в сторону бывшего генерала стрелковой кавалерии, зло сощурила глаза и ускользнула вниз, под прикрытие камня.

Кицунэ, заметив поражение самых страшных врагов, вынырнула из толпы юхов, вскочила плотно столпившимся карликам на плечи и понеслась прямиком по вражеской пехоте, к своим бойцам. Юхи только злобно рычали, нецензурно ругались и махали оружием, пытаясь отсечь нахалке ноги, когда она наступала им на плечи или головы.

— А ну, расслабься, Святая! — вне себя от восхищения тем, что месть сейчас свершится, Безумная Кин с края поля боя метнула целое облако крошечных искр своей Ци, что пронзили пространство, сбили удирающую противницу и в миг нарушили передачу сигналов по нервной системе лисицы.

Кицунэ, изумлённо вскрикнув, обмякшей куклой хлопнулась в самую гущу врагов, и тут бы ей крепко не поздоровилось, если бы... искры Кин не накрыли всех вокруг неё. Десятки карликов рухнули как подкошенные, строй разрушился и в брешь, увидев падающую командиршу, отчаянно ломанулись свирепо орудующие булавами и топорами ополченцы. Проломив ошалело оглянувшиеся на падающих собратьев ряды врагов, они схватили Кицунэ за плечи и словно мешок утащили её из-под вражеских ножей.

Кин заверещала от ярости, а с противоположной стороны поля боя, с грохотом сминая на своём пути здания и неразряженные до сих пор ловушки, в правый фланг атакующей армии юхов с разгону влетел вал свирепой кавалерии Такеда. Карлики завизжали, попятились, началась сумасшедшая кровавая свалка, в которой от ожесточения и ненависти противоборствующих сторон дрожал, словно от жара, сам воздух.

Не победить.

Теряя волю к борьбе и веру в успех, держась на одной только взращенной в сердцах ненависти, юхи начали откатываться назад. Две трети их полегло, и хоть числом они всё ещё втрое превосходили врагов, холод ужаса начал сковывать пламенные сердца младших детей огня.

— Ничего, ничего! — хрипя, Кин снова расплылась в блаженной улыбке. — Сейчас мой бог обрушит на вас возмездие! Возмездие с небес!

Последний резерв и надежда всех истинно верующих. Они уже здесь. Они пришли! Божественный дар и всеблагое чудо готово снизойти на город! Ещё пара мгновений! Пусть только падут башни со штурмовыми печатями!

Исполняя приказ жреца, подросток-ополченец словно коршун налетел на бывших рабов и примкнувших к ним гражданских, напитавшихся общим безумием до того, что дружно похватали сумки со взрывчаткой. Вздумали подорвать себя вместе с врагами, когда те прорвутся через редкую цепь яростно сражающегося ополчения?!

Яростной руганью, молодой солдат заставил бледных, шальных людей убрать руки с детонаторов, приказал собрать беспомощных, возглавил всех и повёл к спасению, к подземелью, через которое можно было выйти на другую сторону крепости.

Около двух сотен их, тех, что подавали боезапас стрелкам и оттаскивали раненных, начали отступать вместе с горсткой врачей и основной массой бывших рабов, что несли на руках тяжело искалеченных и детей. Прошли больше половины подземелья, когда пол позади них вдруг всколыхнулся от применения мощного дзюцу, а затем обвала контейнеров в одном из складов.

Ополченец переглянулся с несколькими мужчинами в рванье буракуминов, развернулся и побежал к эпицентру подозрительного всплеска. Пробежал метров двести, вышиб дверь и...

Лоб в лоб столкнулся с двумя десятками нискорослых, краснолицых подростков. Большие сплюснутые носы, приспособленные для жизни в пыльных шахтах подземелий, мощные челюсти для пережёвывания грубой пищи, цепкие сильные руки для тяжёлой физической работы.

Малолетние юхи, волочащие на спинах рюкзаки со взрывчаткой, на мгновение замерли от неожиданности, а затем рванули из ножен короткие, грубо откованные клинки, и с дикими воплями бросились на белокожего великана. Повалить и зарезать, на месте!

Адреналин ударил в голову юного сына самураев, он заорал, рывком сгрёб ближайшего краснокожего недоросля за ворот и, заслонившись врагом как щитом, принялся работать короткой дубинкой сил закона, взятой, вместе с доспехами, из арсенала, оставшегося семье от отца и годами без всякого смысла пылившегося в шкафу.

Дубинка сил закона, обмотанный кожаными ремнями металлический прут, — не самое эффективное оружие в смертельном бою, но сжимали его рукоять пальцы не совсем обычного человека. От первого же удара потомка стражей лесистых равнин, ближайший малолетний юх смялся, выпучил глаза и рухнул на пол с размолотым в хлам туловищем. От второго удара, сбоку, по голове, следующий юх отлетел к стене и сполз на пол, роняя кровь из разбитого черепа, а дубинка в руках взбеленившегося ополченца уже поднималась, чтобы принести гибель новым врагам.

Юх, которым юный воин заслонился от рвущейся к нему толпы, заорал, изловчился и ткнул ножом под руку свирепого белого великана, но его клинок завяз в кольчуге и поддоспешнике, а нанёсший ещё два удара ополченец вскинул тело врага и бросился вперёд, собственной массой опрокидывая толпу завывающих малолетних подрывников.

— Бей краснорылых!!! — с воплями отчаянной ярости, через выбитую дверь внутрь заваленного контейнерами склада ворвались шестеро вооружившихся чем попало бывших рабов. Крепкие, злые крестьяне, они ринулись ополченцу на помощь и принялись лупить впавших в панику краснокожих подростков, совершенно не представлявших, как может перемениться покорное, смирное холодьё, если вдруг исполнится мечта детей огня, и в странах белокожих рухнет довлеющая над людьми, вбитая в головы и вплавленная в кровь сила закона.

Сдерживающие цепи рухнули и, видя что натворили, меняющиеся в лицах подрывники бросились обратно к подземному ходу, пробитому в стене склада. Пытались сбежать, а белокожие чудовища настигали их, валили на пол и добивали отобранными у них же ножами.

Авангард диверсионного отряда, полтора десятка подрывников, погибли перед разрушенной стеной подземного склада, но во тьме созданного с помощью дзюцу прохода виднелось движение. Навстречу завершившим сумасшедшую резню бывшим рабам и слегка поотставшему ополченцу, вырвались пятеро взрослых юхов, в тяжёлой броне и с сияющим энергией Ци оружием, удобным для боя в условиях тесных коридоров. С ходу, разъярённые гибелью своих подопечных из авангарда, бойцы краснокожих карликов опрокинули троих ближайших рабов и ударами коротких мечей развалили их на куски. С яростным боевым кличем, юхи пошли а контратаку по трупам своих и чужих, схлестнулись с тремя оставшимися рабами и, сцепившись с ними, потеряли ещё полторы секунды, решившие исход сражения.

Ополченец резко отпрянул назад, рывком метнулся к трём сумкам со взрывчаткой, которые отнял у чересчур рьяно готовых умереть рабынь и, в начале боя, просто уронил на пол.

Теперь, покрепче схватив одну из сумок, он резким усилием выдрал шнур детонатора и швырнул взведённую бомбу на трупы малолетних юхов. Ближе к их рюкзакам, набитым дешёвой, но весьма эффективной взрывчаткой для горных разработок.

Бронированные юхи замерли, с выпученными глазами уставившись на упавшую сумку, а затем на выпрямившегося ополченца, что направил на них руку со стиснутым в кулаке шнуром и сложил пальцами оскорбительный знак.

"Это вам за отца, красномордые крысы"!

От взрыва бомбы, вызвавшей детонацию пятнадцати рюкзаков со взрывчаткой, вся крепость ощутимо подпрыгнула под ногами людей снаружи и слегка просела, но покосившиеся башни, столкнувшись между собой, устояли.

— Ох ты ж! — жрец Фудзивара с трудом восстановил равновесие. — Диверсанты? Ха! Паршиво сработали! Рванули... явно не там!

Выразил своё мнение, и тут же забыл о криворуких неудачниках, не знающих как вычислить слабые места крепости и порушить её всю одной цепью взрывов. Зачем врагам теперь понадобилось развалить цитадель и башни, он понял сразу, едва вскинул голову к тёмному ночному небу. Зорким взглядом генетически изменённого воина, простой полевой хирург Фудзивара Гэнсай заметил две пикирующие к крепости грозные боевые машины.

— Чтоб вам махру во лбы врастили, крысиная блевота! — вне себя от ярости, взревел он.

Это не лишённый крепчака и управляемый зелёными гражданскими старый боевой дирижабль. Это — две сверхсовременные боевые машины спецвойск, с полными экипажами и боезапасом. Это... смерть.

Корабли Единства резко шли на снижение, сбрасывая не только горячий воздух из баллонетов, но и гелий из разделённых на сегменты главных баллонов.

— Вижу маяк от наблюдателей! Даю вектор захода на бомбометание!

— Всплески энергии на двух башнях! Схемы штурмовых дзюцу не погашены!

— "Медузы" готовы! Держать курс на цели! Красный — Синему, орудия правого борта — на башни! Слаженный удар, по моему сигналу!

— Синий — Красному! Принял! Готов к ведению огня, навожусь на цель, жду команды!

Капитан ведущего дирижабля ухмылялся, отдавая приказы твёрдым голосом и всем своим видом внушая уверенность суетящимся вокруг офицерам.

— Уровень отрицательных энергий? — запросил новую информацию.

— В красной зоне! Это Багровая Аномалия, капитан! Город внизу должен быть мёртв, почему живы те, что сражаются — непонятно!

— Йокай за ними наблюдает. — сразу нашёл объяснение капитан. — С обретением разума, эти твари стали очень любопытны и изучают поведение своих врагов! Пресечём его эксперимент!

Комбинированный боезапас уложен в бомбовый отсек и дополнительные порции подвешены под баллонами в корзинах. Одно движение рычага, и... хватит всем!

— Союзников снизу нет! — вещал капитан второго дирижабля. — Есть только бандиты и новонабранные прихвостни двух сцепившихся Алых Теней! Они своей вознёй пробудили Аномалию! Успокоим и их, и демоническую заразу, одним ударом!

Сначала поле боя будет прошито градом стали от осколочно-фугасных бомб, а затем сверху упадёт пылающая Ци из зажигательных. Всё поле боя превратится в море огня. Пусть попробует лиса выжить и срастись обратно после такого сдвоенного удара!

— Пошла! — жрец на готовой развалиться башне бандитского замка метнул малое штурмовое дзюцу, направил его на ведущий дирижабль, скорректировал полёт шлейфами, как вдруг одна из двух сорвавшихся с воздушного корабля "Медуз" вцепилась в огненный шар подобием ярко сияющих щупалец и крутанулась, разрывая управляющие шлейфы. Швырнула потерявший управление сгусток пылающей Ци далеко в сторону. Огненный шар врезался в руины заводских зданий и рванул, без всякого смысла испепелив только мёртвый камень. — Тварьё гнилое... — только и смог выдавить из себя свирепеющий от беспомощности жрец.

— Может, наши? — приглядевшись к растущим силуэтам кораблей, спросил стоящий рядом ополченец. — Имперские спецвойска. На помощь нам.

— Штурмовое сбили, а не отвернули. — сквозь стиснутые зубы отозвался жрец. — Все, быстро, ко второй печати! Готовьте к выстрелу и драпайте, со всех ног! А я останусь. Попробую в упор гнидам долбануть, чтоб "Медузу" сплюнуть не успели!

Из подземных ходов позади Кадзиро вдруг волной повалили рослые, крепкие боевики в жёлто-синей броне. Шесть сотен бронированных громил, густо замаравших руки кровью храмовников и гражданских.

— Что здесь творится? — осведомился, ведущий на поводу своего коня, командир наёмной армии. Года три этот хитрец и его подельники недурно столовались в Нихонмацу, а теперь жаждали взять финальный сказочный куш.

— Туда посмотри! — Кадзиро указал на кровавую свалку, в которой остатки кавалерии Такеда свирепо топтали и рвали машущих алебардами юхов. — Ящик золота от Кин загребли? Ещё два от меня будет! Завалите эти недобитки! Бегом, пока увязли! Кони без брони! И без всадников! Просто стадо!

Наёмники переглянулись, глаза их полыхнули жадностью и, издав свирепый боевой клич, вся жёлто-синяя масса ринулись в общую свалку. Юхи шарахались в стороны, без возражений уступая дорогу союзникам.

Люди. Самая удивительная из всех форм жизни, которые сумела породить эта истерзанная, многострадальная планета.

Демон страха перед неведомым, провозглашённый богом знаний, Тэндзин пылал ненавистью ко всему живому, но людям был благодарен. За обретение разума. За возможность глубинного понимания того, что происходит. За надежду навсегда уничтожить саму причину страданий. Обрести Великую Тишину, окончательно и навсегда.

Люди копошатся в кровавой грязи, плетут заговоры и пытаются возвыситься над себе подобными, не понимая как до смешного ничтожны все их склоки. Те, кто знают, мечтают спасти, хоть что-то. По горло в крови, по горам трупов, сквозь безумствующую биосферу, но дотянуться до звёзд! Красивая мечта предков сияет золотом на ослепляющих чистотой, белых одеждах. Звёзды и крылья на их флагах. Сквозь багровый мрак, взоры их устремлены вверх!

Нет. Никто! Не вырвется! Из этой грязи!!!

Незримый шторм вскипел над опалённой пламенем и пропитанной кровью землёй. Исполинская фигура абсолютного зла поднялась над сошедшим с ума городом агонизирующего мира. Захваченное его волей, бесчисленное облако птиц с почерневшими перьями взмыло в небеса.

Офицер-связист, по совместительству наблюдающий за показаниями внешних сенсорных схем, резко вскинул голову и повернулся к капитану ведущего дирижабля.

— Всплеск Аномалии, прямо по курсу! Мощнейший выброс энергии! Все датчики зашкалило!

— Мы закрыты силовыми схемами! Заряд полный, идём напролом!

Чёрная туча поднялась над полями недавних побоищ, окружающими город многовековыми свалками и над руинами древней верфи. Птицы, тараканы и помойные мухи, собрались в исполинское, гудящее облако, внутри которого завились ветра, помогающие всей этой массе стремительно перемещаться в пространстве. Заслоняя луну и звёзды, носители отрицательного заряда волной цунами хлынули навстречу воздушным кораблям, выравнивающим свой полёт для бомбометания. Не сворачивая с курса, дирижабли нырнули в тучу и мир вокруг них потемнел.

— Подсолим нечисть! — экипажи дирижаблей задействовали распылители, выстреливая по курсу кораблей положительно заряженную соль так, чтобы она, подхватываемая ураганами встречного ветра, омывала и покрывала корпуса кораблей. — Не пробьются! Пройдём!

— Электрические помехи в радиосвязи! Вокруг кораблей растёт напряжение! Туча... сейчас молниями долбанут!

— Держать курс! Корабли не дураки делали! Корпуса на молнии испытаны!

Крошечные разряды электричества заплясали среди миллиардов возникающих и бесследно тающих чёрных пылинок. Мгновение, и в ослепительной вспышке разряд высокого напряжения вонзился в передний дирижабль. Ещё мгновение, и чудовищный шторм загрохотал, окутывая корпуса летающих кораблей сотнями гудящих электрических дуг.

— Держим, держим! — ликующе выкрикнул капитан первого, отмечая как металлические молниеотводы перетягивают на себя дуги разрядов, даже те, что угрожали висящим под баллонами корзинам. Ток шёл по пути наименьшего сопротивления, через металлические части корпусов, и, не причиняя вреда дирижаблям, срывался с разрядников. — Пожри дерьма, глупый демон!

— Капитан! Что будет, если мы попытаемся сбросить бомбы через этот шторм? — встревожено вскричал один из офицеров. — Если разряд долбанёт во взрывчатку, прямо у нас под днищем?!

Холодея, капитан на миг замер, а затем грязно выругался и начал отдавать приказы:

— Убрать комбинированный боезапас из бомболюков! Загрузить чистые наборы против демонов! Сначала уберём нечисть, а потом займёмся людьми! Артиллерия, огонь по башням! Бронебойными болванками! Куски металла не детонируют!

— Открывай! — артиллеристы взмахами рук дали команду матросам и прильнули к лафетам легких новейших скорострельных пушек, как вдруг в раскрывшиеся порты...

На скорости пущенных стрел, начали влетать птицы. Десятки птиц. Вороны, грачи, голуби, воробьи. Сумасшедший град из почерневших крылатых трупов.

— Закрывай! Закрывай!!! — заорали артиллеристы, хватаясь за заготовленную заранее положительно заряженную соль и щедро обрушивая её на шевелящуюся массу мёртвой птичьей плоти.

Дирижабли, не открывая бомболюков, не произведя ни единого артиллерийского выстрела, прошли над полем боя и двинулись дальше, начиная манёвр разворота, как вдруг справа от них ярко полыхнуло, срываясь с малой башни, штурмовое дзюцу.

— Ловушки пошли! — команды обороны кораблей не зевали, сразу четыре "Медузы", по две от каждого из кораблей, сорвались со своих силовых схем, и... тут же лопнули, столкнувшись и ураганом из мелких птиц и насекомых, вьющихся у стартовых портов. — Дерьмо! Дерьмо! Крепчак...

Штурмовое дзюцу, перед которым чёрное облако расступалось, долбануло в корпус ближнего к замку, второго дирижабля. В облепленную черными птичьими тушками, опалённую молниями и с изрядно подпорченными энерговодами, броню. Дирижабль, это всё-таки не крепостная стена. И не корпус морского броненосца. Это максимально облегчённый воздушный корабль.

Корпус проломило, шар погрузился в тушу летающей машины и рванул с мощностью пары тонн тротила. Жрец не зря выжидал момент, когда дирижабли пройдут над полем боя. Чудовищная ударная волна вбила в землю обломки древних строений и, докатившись до сражающихся внизу армий, успела растерять энергию в лабиринте каменных стен. Свирепо резавшие друг друга люди лишь испуганно присели, а искорёженные и пылающие, обломки разорванного надвое громадного повелителя небес рухнули на руины заброшенной верфи. Грохот детонирующего боезапаса затряс землю. Рассеиваясь в воздухе, над разбитыми зданиями тянулись оставленные сбитой машиной шлейфы золотисто-зелёного призрачного света.

— Перезарядка завершена!

— Пошла!!! — капитан лично рванул рычаг, открывающий створки бомболюков, взводящий подвешенный боезапас и разжимающий захваты на бомбах.

Двенадцать крупногабаритных, тяжёлых ящиков нырнули в кишащую нечистью и пронзаемую разрядами молний, тьму. Три секунды до подрыва. Три секунды до решения проблемы с демоном.

— Рвать мне скрутни, это что за... — не желающий упускать вражеского летуна из вида, жрец Фудзивара прыжком перемахнул на вершину цитадели и едва не шарахнулся прочь, увидев копошащуюся серо-чёрную массу, накрывшую главную штурмовую печать.

Крысы и мыши. Незаметно поднявшиеся по стенам серые домовые паразиты, сплошным многослойным шевелящимся ковром. Тысячи. Тысячи их. Наводящая оторопь, масса бурлящих отвратительных тел.

Крысы и мыши вдруг отпрянули во все стороны, освобождая печать. Наполненную ало-фиолетовой энергией. Жрец изумлённо вытаращился на испещрённые тончайшими силовыми знаками энерговоды, фантастически переплетённые узлы силовых схем, массивы накопителей и дивные узоры концентраторов. Они... эта мелочь взяла стандартную силовую печать за основу и переписала её в узор совершенно иного уровня, как опытный литератор творчество какого-нибудь школьника. А потом, в печать был влит заряд. Багрово-фиолетовый.

Печать засияла и из четырёх главных узлов её вверх ударила отрицательно поляризованная энергия Ци. Взвилась и моментально скрутилась, образуя ослепительно сияющие, мерцающие и пульсирующие белые шарики, величиной с человеческий ноготь.

Бах! Бах! Бах! Бах!

Шарики, с хлопками, подобными взрывам мощных петард, сорвались с места и пронзили воздух, врезаясь в повернувшийся к башне бортом дирижабль Единства. Новые шарики тотчас образовались над узлами печатей.

Бах! Бах! Бах! Бах!

Бах! Бах! Бах! Бах!

Серии шариков уходили к дирижаблю одна за одной, и, ударяясь, расцветали ослепительными вспышками взрывов.

Под днищем дирижабля расцвело золотисто-зелёное солнце, свет ударил во все стороны и чёрная туча начала рассыпаться, но силовая схема на бандитской цитадели продолжала работать.

Бах! Бах! Бах! Бах!

— Крепчак, держи! Держи! Держи! — орал капитан корабля, а от дирижабля уже отлетали клочья оснастки, сорванные двигатели, куски брони и тканевые панели с положительно заряженными силовыми схемами. — Держи!!!

Шарики пробили корпус. Целая череда крошечных энергетических сгустков влетела через пробоины в изувеченной броне и рванула. В баллоне. В отсеках для экипажа. На орудийной палубе. На мостике. В хранилище боезапаса.

Второе солнце, ярче зелёно-золотого раз в пятьдесят, расцвело над руинами, ознаменовав крах последней ставки и надежды Золотого Бога.

Тэндзин улыбнулся. Хлебай полной глоткой, отродье отчаяния. Ты — не бог. И не демон. Просто ещё одна мерзостная, обсусаленная фальшивка.

Как ни ярилась Безумная Кин, ни фанатикам, ни предателям-наёмникам не удалось взять штурмом сотнями лет укреплявшееся убежище в цитадели храма Огня, предназначенное для высшего руководства храма и в котором успело закрыться несколько солдат, с двумя десятками гражданских. Обозрев окружающее пространство с помощью сенсорных схем, уцелевшие осторожно выбрались из укреплённого бункера и начали пробираться к выходу.

— Сюда! Сюда! — увидев самураев в красно-рыжей броне, изувеченный верховный жрец подозвал их к себе. — Снимите же меня! Поднимите на плечи! Вперёд! Вперёд! Кто-то бьёт ублюдков, напавших на нас! Мы должны быть там! Благословить их!!! Отнесите меня!!!

Приказав гражданским прятаться, храмовники вырвали скобы из тела жреца. Один из солдат посадил главу храма себе на спину и все восемь бойцов, сплотившись в группу, бегом понесли обмотанный веревками, изувеченный обрубок человека в самый эпицентр безумия.

А градус сумасшествия только нарастал. В небе сияли зелёно-золотое и жёлто-рыжее солнца, но ни свет, ни положительный заряд не могли успокоить взбеленившихся людей. Весь город пылал неутолимой, накопленной за многие века, разрушительной ненавистью. Едва из жилых районов отступили бандиты, люди начали выбираться из убежищ и с ужасом увидели свои разорённые дома. Разрушенные магазины и мастерские, в которые был вложен труд всей жизни. Убитых и изнасилованных родных. Хлынули слёзы, а затем в замордованных, задушенных безрадостной жизнью и лишившихся цвета душах полыхнуло пламя. Люди поднимались и шли, подбирая камни, превращая куски палок и обрезки труб в импровизированные дубинки. Вооружались ножами, топорами, черенками от мётел, кусками цепей или просто импровизированными кастетами. Увидев это движение, из тьмы выходили всё новые и новые люди.

Толпы роняющих слёзы, скрежещущих зубами и хрипло дышащих офисных клерков, рабочих с фабрик, торговых консультантов, мелких чиновников и грузчиков со складских зон сходились в одну исполинскую человеческую массу, что угрожающе и угрюмо шла на свет.

К пылающему на руинах мира, зовущему в бой, безумному пламени.

Восемь тысяч буракуминов, в нерешительности замерших перед перекрывшей торговый тракт огромной чашей с пылающей Ци, обернулись и набычились, уставившись на приближающиеся полчища. Все, как один, отверженные дружно развернулись и крепче сжали руками оружие. Рты скривились в злых оскалах, лица потемнели от ненависти.

Толпы пошли навстречу враг врагу. Ближе, ближе...

Чей-то вопль разрезал тишину и две массы людей, качнулись вперёд. Сотрясая землю и небеса рёвом первобытной звериной ярости, орды столкнулись, начиная рвать, кромсать и мордовать друг друга, без мыслей о выживании или пощаде. Существовала одна только бескрайняя ненависть и жажда мести. Нет больше людей. Не будет завтрашнего дня. Есть только беззаконие, злоба и смерть... смерть... смерть!!!

Почему?

Потому что однажды кто-то решил, что можно кого-то назвать буракуминами и определить их в люди низкого сорта. Разделить надвое один народ и долгими веками учить обе группы ненавидеть друг друга. Потому что кто-то решил, что это очень удобно — при нарастании проблем, начать стравливать две классовые группы, чтобы отвести негодование граждан от себя. Вот последствия. Закрыты глаза. Заледенели души. А руки? Руки по плечи в крови. Одинаково красной, с обеих сторон.

— Бей их! Бей!!! — пробежавшись по стенам разрушенных зданий, храмовники с верховным жрецом спящих богов совершили прыжок и приземлились в гущу буракуминов, без промедления начиная творить вокруг кошмарное опустошение. — Смерть! Смерть им всем!

"Ты прав, жрец". — тяжело вздохнул Тэндзин. — "Нет другого пути. Мир без страданий может быть только... мёртв".

Сказал и поднял бесплотную голову, взглянув туда, где позади сражающихся с юхами ополченцев с земли поднималась женская фигура в бело-золотых доспехах.

Кицунэ, тряхнув головой, отдышалась, схватила валяющийся рядом щит и бросилась в бой, чтобы... мешаться врагам, лезть под поднятые в замахе руки и толкать стальной пластиной всяких сволочей, которые пришли убить её друзей и вместо того чтобы в панике бежать, продолжают пытаться исполнить задуманное.

Смешная. Чистая детская душа, в Аду агонизирующего мира. Одна из многих, Тэндзин не обратил бы на неё ни малейшего внимания, но эхо от её действий уже волнами распространяется по миру и великие империи снова замирают в удивлении.

Взрослые, это просто постаревшие, уставшие дети, которым чем тяжелее жить, тем больше хочется верить в сказки. Про любовь, про волшебство, про то, что есть кто-то, кому не всё равно что с ними происходит. Например, пушистая девочка-лиса, совсем как в старых сказках, влюблённая во всех, кто нуждается в её любви. Она снова возникла из небытия, чтобы сотворить ещё одно невероятное чудо. Чудо для них, никому не нужных серых теней.

Нерациональные, нелепые глупости? Конечно же.

Но мир, даже самый осязаемый и материальный, это всё ещё мир смыслов. Он умирает, потому что девяносто процентов его обитателей не видят никакого смысла жить. Хватит ли всего одной маленькой девочки-лисы для пробуждения от предсмертного оцепенения сотен миллионов угасающих душ?

Тэндзин чувствовал, как повсюду, среди холода и серой пустоты, среди гнили и боли, зарождаются искры истинного золота. Люди верили, что кто-то из богов всё ещё здесь. Волшебный, пушистый лисёнок из сказки? Она сопротивляется непобедимому злу и пытается их спасти. Она... она любит их. Разве нет смысла задержаться в жизни ещё на пару мгновений, чтобы почувствовать себя любимым, и увидеть творящееся, для тебя, волшебство?

Люди жаждут чудес, воспламеняются желанием увидеть их скорее и не понимают, что умоляюще пытаясь дотянуться до своей мечты, сами провоцируют в окружающем мире невероятные тектонические сдвиги.

Головы поднимаются. Загораются жизнью мгновение назад бывшие совершенно пустыми глаза.

"О все боги мира"! — взмолился демон, чувствуя распространяющийся по обитаемым землям положительный заряд. — "Больше! Больше! В последние десятилетия мира, дайте мне... хоть немного... забыться в Тишине".

Наивный демон! Тишины тебе?! Нет. Без шансов. Посмотри, что творится внизу, в этой бескрайней, непобедимой грязи!

Взрывы в небе и сражение тучи с дирижаблями отвлекли сражающихся от взаимного истребления, но лишь на какие-то секунды. Никакие вопросы и никакие конфликты не были решены, а потому с рёвом, перекрывающим грохот падения сбитых летающих машин, ополченцы и кавалерия Такеда снова принялись теснить свирепо сопротивляющихся юхов, как вдруг во фланг конным самураям ударили шесть сотен наёмной пехоты. Налетели, словно туча саранчи и нанизали на копья несколько кобылиц, вместе с жеребятами, что свирепствовали на левом краю плохо управляемого табуна. Зарезали, по сути, нескольких гражданских из конского племени, что из-за неопытности и отсутствия тренировки, не смотрели по сторонам и не среагировали вовремя на команды.

Повалив и прикончив их, сине-жёлтые перескочили через агонизирующие громадные трупы, изготовились продолжать резню, как вдруг увидели что врагов перед ними нет. Пустое пространство, и сотни крупов удаляющихся галопом четвероногих хищников, редкие всадники на спинах которых вовремя заметили смертельную угрозу слева и отдали команды своим боевым монстрам, на которых равнялся весь остальной табун.

— Бегут! Бегут! — возликовали наёмники. Кто-то из них попытался преследовать кавалерию, другие бросились заходить во фланг растерянно попятившимся ополченцам, но основная масса в нерешительности замерла, поглядывая на своих конных командиров, что провели коней подземными ходами под пылающей чашей, вскочили в сёдла и возглавили атаку, но теперь почему-то топтались на залитом кровью опустевшем поле свирепого побоища и лишь переглядывались, не спеша преследовать вражеский отряд. Боятся, впятером, оторваться от своих?

Нет.

— Назад! Назад! Назад! — заорал вдруг главарь наёмников, увидев как табун коней Такеда, по команде своих хозяев, резко разворачивается, все враз. — Бегите, сучьи дети!!!

Он ударил своего коня по шее, заорал, но конь не подчинился. Увидел, что не уйти, и решил погибнуть, как воин, а не как кто-то из этой визгливой жалкой мелочи, что принялись верещать как перепуганные овцы и, бурлящей толпой, бросились обратно к подземным ходам. Сплотившись в тесную группу, кони пошли в атаку навстречу несущейся на них лавине собратьев и не обратили внимания на то, что хозяева разорвали крепления на своих ногах, в панике покидая сёдла. Каждый выбирает сам как умирать, и кони Такеда оказали противникам честь, выставив против атакующей пятёрки десяток лучших своих бойцов, со всадниками.

Центр кавалерии столкнулся с продержавшимися десяток секунд конями, но остальная масса обошла место удара и налетела на впавших в панику, орущих и хаотично отступающих пеших наёмников. Бандюги, никогда не бывавшие на настоящей войне, разжиревшие на гарнизонной службе, взятках и крышевании торговых точек могли бить в спины и налетать толпой на малочисленных противников, но увидев идущую в атаку толпу безумных от боевого ража двухтонных гигантов с громадными зубастыми пастями, они лишились разума сами, но не от жажды боя, как самураи, а в банальном ужасе.

Топтать их и рвать...

Мало кто пытался сопротивляться, мало кто надеялся вовсе хоть на что-нибудь кроме безоглядного бегства. Передние ряды налетели на ничего не понимающие ряды центра и тыла. Все смешались, а затем кони ударили и пошли по опрокинутой людской массе, топча и превращая в месиво упавших. Никто не слушал вопли раненных, призывы о помощи, мольбы о пощаде. Лавина коней закатала все шесть сотен наёмников в пропитанное кровью, изуродованное полотно торгового тракта так же, как паровые катки-трамбовщики закатывают в мусорные полигоны свезённое из магазинов гнильё.

— Дерьмо. — Кадзиро в бешенстве сплюнул, надел чёрную стальную маску на лицо и взмахом руки приказал двум сотням сгрудившихся вокруг него бандитов отступать к подземным ходам. Повернулся и, демонстративно держа закованную в сталь пятерню на рукояти громадного боевого молота, одним из первых вошёл в чёрный зев подземелья.

Вместе со своей свитой, он прошёл через раскалённую тьму, приблизился к выходам на другую сторону и поднялся наверх, с удивлением замечая фигуры малорослых людей, спешно отступающих при приближении его отряда. Буракумины? Нет.

С замиранием сердец, бандиты вышли к безбрежному морю людей, попирающих ногами груды окровавленных и истерзанных тел. Увидев чёрное и зелёное, толпы гражданских напряглись и вперёд начали пробираться самые смелые. Полукровки, дети отошедших от войны самураев первого и второго поколений, просто самые отчаянные безумцы.

— Кадзиро!!! — издевательским криком прозвучал вдруг знакомый голос. — Куда это ты собрался, крысиный выкидыш?! А как же свержение коррупционеров и народная справедливость, для всех?! Сучье дерьмо! Или всем справедливость роздана, как моим девчонкам? Отвечай, ты, ГНИДА!

Кадзиро из-под стального налобника шлема мрачно посмотрел на крикуна и узнал его. Обрубок человека, без рук и ног, на плечах храмового стража и в окружении ещё нескольких самураев в броне цвета огня. Верховный жрец. Живучий, как все жрецы.

— Девочки-то наши чем вам, крысам, помешали?! — над телом жреца поднималось и разгоралось призрачное зелёное пламя. — Сироты войн, добра не видевшие, но мечтавшие чтобы увидели другие! А я видел зарево над нашими садами! И ни одна не прибежала ко мне! Вы! Вы их всех СОЖГЛИ, ТВАРИ-И-И!

Зелёное пламя хлынуло во все стороны и накрыло толпу сжимающих оружие горожан.

— БЕЙ ИХ!!! — взревели сразу несколько десятков жителей города и толпа ринулась на в страхе сжавших ряды бандитов. — Рви уродов!!!

Люди, не обращая внимания на ударившие навстречу копья, бросались на врагов, хватали за доспехи, повисали на щитах и били, били, чем попало, вкладывая в удары все силы, что только могли в себе найти.

— Прочь пошли! — мощным импульсом Ци, из доспехов во все стороны, Кадзиро отшвырнул от себя и своих и врагов, затем махнул молотом сначала влево, затем вправо, сметая тех, кто рискнул зайти в радиус поражения. Расчистил себе путь и, не заботясь о тех, кто погибал под лавиной взбесившихся людей позади него, пошёл вперёд.

Он не оглядывался ни на кого, собирался заботиться только о себе, но из бурлящего кровавого хаоса позади него выскочил вдруг высокий, тощий ронин в лёгком доспехе. Приземлился на плечи великану и выпрямился, поднимая натянутый лук. Сделал вдох, на долю секунды замер и отпустил тетиву.

Стрела со свистом рассекла воздух. Храмовник в рыже-алой броне заметил опасность и резко повернулся, пытаясь закрыть собственными доспехами своего подзащитного, но мастер расчётов из клана Хатано прекрасно просчитал свои возможности, реакцию врага и необходимый угол атаки. Стрела высекла искры о броню, рикошетом отскочила от самурайского наплечника и ударила обмотанному верёвками жрецу точно в голову. От силы удара наконечник деформировался, сработала бронебойная силовая схема и тонкий шип импульса Ци ударил, пробив череп жреца навылет.

Мгновенно убитый, глава храма Огня повис на спине своего стража безвольными останками изуродованного человека, но ещё почти пять минут его тело, до полного своего истощения, пылало зелёным пламенем и пламя это текло к другим людям, усмиряя боль, стимулируя мышцы на сверхусилие. Сложно даже было сказать, что превращало простых мирных горожан в бойцов, способных повалить и растерзать генетически изменённого бандита — последнее благословение погибшего жреца, или их собственная сумасшедшая ярость.

— Держись на спине! — выкрикнул Кадзиро своему телохранителю, который соскочил с его плеч и выхватил из ножен длинную, остро отточенную катану. — Не мельтеши под ногами!

Последний "Палец" кивнул, подскочил и ухватился левой рукой за верхний выступ кирасы своего главаря, а правой махнул, широким рубящим ударом рассекая сразу двух горожан, вздумавших броситься на Кадзиро со спины. Кадзиро же, покрепче ухватившись за рукоять своего чудовищного молота принялся взмахами вправо и влево расшвыривать врагов перед собой.

Шаг — взмах! Шаг — взмах! Люди разлетаются, как нелепые тряпичные куклы.

— Алая Тень! — заорали со всех сторон. — Это — Алая Тень!

Безумцы с ножами и дубинками дружно бросались на него ещё несколько раз, пытаясь вцепиться, погрести под своей массой и повалить. Бессмысленная смерть беспомощных слабаков, сметаемых размашистыми ударами боевого самурайского молота. Арбалетные стрелы били в броню и рикошетом отлетали прочь. Несколько раз грохнуло приволочённое кем-то древнее ружьё "Чистой Крови", но даже пули, сминаясь, не оставляли следов на броне исполина.

В смятении и страхе, горожане отшатнулись и расступились в стороны перед непобедимым. Поняли своё место?

Кадзиро с презрением обвёл взглядом людское море, угрожающе изготовил к бою окровавленный молот и пошёл среди расступающихся горожан, словно тигр среди поджавших хвосты домашних собачек. Прошёл через всю толпу, сошёл с тракта и канул во тьму.

Бой закончен. Война закончена?

— Вы так оставите это, господин?! — соскочив со спины главаря, вскричал мастер расчётов. — Эта сука... эта тварь... — он захрипел, задыхаясь от ярости. — Она всех... убила!

— Что ты знаешь о ней? — хрипло выдохнул чернейшую злобу Кадзиро. Он повернулся и посмотрел на своего подручного. — Как нам её вытащить?! Проведи расчёт, мастер.

* * *

В каменной чаше и на руинах вокруг всё ещё пылали пожары, но гудение пламени теперь было единственным эхом отгремевших сражений. Нещадно истреблявшие юхов и остатки наёмников, ополченцы и кавалерия дошли до самой каменной чаши, когда навстречу им вышли, тоже преследующие пытающихся убежать врагов, гражданские Нихонмацу. Оказавшиеся в ловушке бандиты были быстро добиты и покой снизошёл на истерзанную землю.

— Победа! Победа! Победа! — неслась весть над остановившимися толпами, но ликовать ни у кого сил совершенно не осталось. Слишком велика была усталость и слишком много личных катастроф давило на плечи каждого, пришедшего сюда чтобы испытывать хоть какие-то эмоции кроме опустошения.

Девушка в бело-золотых доспехах, уронив искорёженный трофейный щит, подошла к подножию разрушенной щупальцеобразной метательной машины и со скрежетом измятых лат, села на груду камней. Вдох. Первый, второй. Жива осталась. Быть такого не может! Но, вроде бы... жива.

Подошел, старавшийся всё время держаться рядом и прикрывать неугомонную лисицу, командир асигару. Готовый рухнуть от усталости, содрал с себя стальной ошейник и швырнул его прочь.

— Много осталось? — спросила Кицунэ, глянув на своего самоназначенного телохранителя.

— Около сотни. — ответил Сингэн.

— Чуть больше трети. Прости. Я заставила вас.

— Цена свободы. — ответил дезертир и бывший бандит, усаживаясь рядом. — Я изумлён, что мы все не полегли в первой же стычке, и сумели сражаться, как... солдаты. Умеешь ты заразить безумием. Твоя магия?

— Может быть. — чувствуя в словах воина-ветерана похвалу, Кицунэ благодарно улыбнулась ему.

Приковылял волочащий по земле окровавленный топор глава торговой гильдии. Вместе с поднявшимся асигару, он бросился на помощь лейтенанту кавалерии Такеда, что подвёл своего боевого монстра поближе и, в попытке выбраться из седла, чуть не рухнул на землю.

— За весь бой даже рукой не махнул. — кашляя от боли из-за попыток смеяться, заявил офицер-самурай, которого усадили на камни поближе к Кицунэ. — Только головой вертел и командовал. Хорошо Оглоед мой — умный конь. Понял, что хозяин где-то в драке покалечился и прикрыл меня. Шкурой, копытами, зубами. Бессердечно вот так себя вести, мешать лучшему другу наслаждаться пиршеством, но что делать? Жрец прописал мне ладонью по морде, и полный покой. Хы-хы-хы...

— Я тебе ещё и плетью пропишу, мальчишка, только вот встань на ноги! — пинками расшвыривая трупы юхов, приблизился соскочивший со своих башен и даже немного поучаствовавший в добивании врагов свирепый, страшный жрец. — Куда полез?! Сердце на ниточках, в биотоки ещё не вплелось, а ты — в бой! Без укрепления доспехов! Без дзюцу! Хорошо, враги не знали, что ты — мишень, и не стрельнули в твою сторону ни разу.

— Зато я здорово их напугал! Целый лейтенант! На коне! Как тут, кхы-кхы, не побежать?!

— Лежи теперь, жуть войны. И не кашляй! Сердце оторвётся.

— Кхы-кха! Теперь-то можно.

— Не вздумай! Последний офицер в ядре клана остался! Окочуришься, кому я буду леди Мегуми в жёны навяливать?! Полукровке с бесконтрольного смешивания? Серому строевому самураю? Тебя хоть со старшей семьи клонировали?

— Кхы... как-то так.

— Значит, — чистокровный благородный лорд! Думаю, леди Мегуми, когда очухается, будет просто счастлива, если ей предложат вместо бандита, изверга и маньяка выйти замуж за благородного героя. Посмотри, герой, какое чудо сидит! До вечера отдышись, и я тебя с её близняшкой познакомлю.

— Не надо близняшек. Я уже влюбился.

— Тогда в очередь становись. Я ещё не проверил, совместимы ли гены Йомигаэри с нашими, Фудзиварскими.

— А ты не спеши возиться со своими пробирками, гора бородатая. — махнул ему рукой командир асигару. — Вы, благородные господа, с ней всё равно остаться не сможете, она ведь не просто так сквозь нашу страну бежала, пока здесь об придурков не споткнулась. Помните, что во дворце страны Лугов и пансионе юных звёздочек было? Не сможет она с вами остаться. А я с ней остаться могу! Мы оба — неприкаянные бродяги! И разбойники. Одной сакуры цветочки. Вместе дальше пойдём.

— Прошу прощения, — сбоку выступил глава торговой гильдии. — Леди Кицунэ, вы как сумели подобраться к леди Мегуми? Рискну предположить, в образе управляющей её особняка, госпожи Канэги Хоши?

— Да-а. — мурлыкнула Кицунэ, в которой все ужасы войны вдруг вытеснило тёплое, ласковое чувство. Ну а что? Она что, глупая что ли, и не понимает, что её лучшие друзья спорят, кто будет ухаживать за ней, и ходить с нею на свидания? Конечно понимает! И это — удивительно приятно.

По крови лисицы продолжали гулять стимуляторы, сглаживающие сумасшедшую усталость и провоцирующие всплески гормонов. Радостно заиграла в жилах кровь, и сами собой вернулись воспоминания о том, как этот мужчина не смог быть равнодушным и разрешил ей спрятать в отеле Единства слуг из района особняков. А потом ещё побежал к ополчению, собирать отряд! Зачем? Да потому что захотел спасти такую дорогую для него, замечательную даму, в которую был тайно влюблён, но стеснялся признаться, потому что та ничего не понимала и думала всегда только о работе! А Кицунэ ответила на его чувства и он, окрылённый любовью, превратился в героя!

— Так это с вами я вел переговоры у выхода в зону элитного жилья?

— Д-да... — лисица покраснела от смущения. — Господин Сугихара, я вам так благодарна... вы... вы спасли столько людей!

— Пожилая леди, в коричневом платье с кружевами? — встрял лейтенант Тетсунори. — Та, что к нам возле особняка подходила, предупредить о бандитском заговоре? А я-то думаю: не молодая же дама! И чего у меня к ней так взгляд тянуло?!

Кицунэ непроизвольно заёрзала от восхищения и начала прихорашиваться.

Нет, фигу она вернёт слишком строгой управительнице, а не одолженное платье и всё остальное! Сейчас ещё немного посидит, с силами соберётся и побежит в квартал торговцев, к гостинице, пока кто-нибудь не додумался оставленную лисицей одежду госпожи Хоши куда-нибудь утащить! Так и лежат, наверное все вещи там? Тётя Хоши ведь будет очень рада, что жива осталась, и не станет переживать из-за какого-то там пропавшего платья? Значит — всё! Её наряд теперь — лисья собственность!

Можно будет захапать всё, убежать, спрятаться, выждать время, а потом снова переодеться управительницей и, ничего не стесняясь, прийти например туда, где там офис господина Сугихары. Слуга доложит, что пришла госпожа Хоши, господин Сугихара прикажет впустить и, увидев Кицунэ, сразу всё поймёт, но не станет ругаться. Наоборот, посмотрит с благодарностью, и уже не стесняясь любить! Это будет так романтично! Лиса и торговец, как в сказках! Как же хочется быть обнятой! Почувствовать себя нужной, желанной и любимой!

Но не получится ли, что она украдёт у Хоши чувства влюблённого мужчины? И господин Сугихара, получив поцелуй от Кицунэ, перестанет думать о настоящей Хоши как о желанной женщине? Но с другой стороны, что если Хоши так и продолжит ничего не понимать, просто говорить "здрасте", и проходить мимо? Тогда господину Сугихаре вообще не достанется ничего хорошего? Как же быть-то?! Что же делать?!

А лейтенант Тетсунори влюбился в неё, в Кицунэ, или, думая что его поцеловала леди Мегуми и думая о ней, на самом деле любит Мегуми? Как узнать? Обе женщины совершили тяжёлые ошибки, и лисе проще простого теперь, конечно же, перетянуть внимание и чувства их мужчин на себя. Но что потом? У неё будет романтичная сказка, как у тех героинь, из манги для девочек? Сразу четверо влюблённых мужчин! И куча красивых историй про то, как они все станут за ней ухаживать!

Ага, размечталась! Не успеет даже парочка романтических красивостей произойти, как демоны вдруг выпрыгнут, и всех убьют! Алые Тени давно уже где-то странно долго задерживаются, но тем более надо быть максимально готовой вдруг резко отпрыгнуть от друзей подальше, и побежать, побежать! Уводя с собой чудовищ.

Маленькая лиса посмотрела в глаза торговцу и хотела извиниться за обман. Сказать, как ей, тогда, у ворот, было приятно почувствовать себя женственной и привлекательной для такого замечательного мужчины. Но слова замерли в горле. Он же влюбится в неё! Они все запросто влюбятся в неё, а она не сможет остаться, убежит, и всем будет плохо! Надо оттолкнуть их от себя. Она просто обязана это сделать!

— Господин Сугихара, — сказала маленькая лиса, моргнув наполнившимися влагой глазами. — Тетсунори-сан...

— Фудзивара Гэнсай. — представился бородатый жрец, когда лиса взглянула на него. — А это...

— Безродный ронин Сингэн, из далёкой страны пустынь. — в свою очередь представился асигару. — Счастлив со всеми познакомиться.

— Вот, вот. — благодарно кивнула Кицунэ. — А я... просто Кицунэ. Может быть теперь даже безродная. Простите меня, пожалуйста. Я притворялась красивой пожилой дамой, и мне было... очень приятно... когда вы обратили на меня внимание, господин Сугихара. А потом я притворилась взрослой молодой леди, и вела себя так, как думала что должны вести себя леди. Я обманывала вас. Я ещё не пожилая, и даже не взрослая. Простите. Я... меня в Единстве к восьмилеткам определили.

Секунд на пять повисла тишина всеобщего изумления.

— Х-хах! — всплеснул руками асигару. — Доигрались! Мне же теперь в барах будут только морду бить за враньё, если я начну трепаться о том, что в составе семи сотен выиграл войну против пятидесяти тысяч, и вела нас в бой, представьте, восьмилетняя девочка!

— Ох, вот, значит, откуда столько детского в манере боя нашей леди-сёгуна? — заявил погрустневший лейтенант. — Врезаться в толпу врагов и толкать их щитом — действительно новое слово в военном ремесле и мастерстве строевого боя!

— Я... мне просто ещё очень страшно кого-то... убивать. Даже порезать боюсь, потому что знаю как это больно! И стукнуть... но уже поменьше. Вот помешать всяким гадам наших убивать — другое дело! Ну... хоть как-то помогла.

— Помогла. — хохотнул асигару, поднял руку и потрепал Кицунэ по голове.

— Помогла, помогла... внучка. — торговец положил руку рядом с рукой асигару и тоже потрепал облако пушистых серебристых локонов, имитирующих крашенную "под императрицу" шевелюру настоящей леди Мегуми.

— Ох, всыпал бы я кое-кому, — покрытая ожогами и ссадинами, здоровенная пятерня жреца потеснила руки асигару и торговца, накрывая чуть ли не всю голову Кицунэ разом и лёгкими, массирующими движениями принялась шутливо втирать её в плечи. — Чтобы взрослым дядям глазки не строила! Ну да ладно. За героизм — прощаю!

— Погодите-ка, — встрепенулся лейтенант. — Это значит, что я первый раз в жизни по-настоящему целовался, и это было... с восьмилетней девочкой?!

— А это был не простой поцелуй! — не давая никому ни слова сказать, тут же встряла Кицунэ. — Это был поцелуй обманщицы-Златохвостой! Я заряжаюсь от волшебными силами от любви! А как ещё хитрому лисёнку красть поцелуи красивых, замечательных парней, если только не обманом? Буду ждать без хитростей, другие девушки все поцелуи растащат, и мне вообще никакого волшебства не достанется!

Все улыбнулись, а Кицунэ рассмеялась, и, вдруг, осёкшись, с судорожным всхлипом закрыла глаза ладонями.

— У кого... — давясь спазмами в горле, прохрипела она. — У кого есть тряпка с самой плохой сенсорной схемой?! Чтобы видеть только контуры зданий и земли. Не видеть... не видеть всего... что вокруг...

Командир асигару вздохнул и похлопал рыдающую девчонку по плечу.

— Не рви себе душу. — сказал он. — Мы все прекрасно знаем, что ты выбрала бы другое, но это они пришли к нам. И не ты, а они делали выбор.

— Ты не убивала их. — добавил жрец Фудзивара. — Мы убили! Ты только защищала нас. Как могла.

Кицунэ проглотила слёзы, сделала несколько вдохов и выдохов, подавила бьющую её тело дрожь и улыбнулась.

— Мы, все вместе, всё правильно сделали. — твёрдым голосом заявила она и поднялась с камней, гордо вскидывая голову. — А они, сволочи... пусть не лезут! Где репортёры?! Я... — она снова проглотила подкативший к горлу комок. — Я скажу речь.

В исторических архивах остались видеозаписи, на которых измученная, одной силой воли держащаяся на ногах девчонка, непроизвольными движениями размазывая по лицу кровь и гарь, говорила, говорила и говорила о том, что произошло. О том, что видела в подземельях нелегальной фабрики. О своём бунте и том, как лисьей хитростью сумела собрать, для сопротивления, горстку людей. В процессе, она всё больше обретала уверенности и твёрдости голоса, расправляла плечи, и к финалу речи это снова была величественная, сияющая силой и уверенностью благородная леди, способная позвать солдат на подвиг.

Ополченцы, воины клана Такеда, спасённые из подземелий рабы и восставшие против своих мучителей горожане стояли вокруг стеной, слушая её слова. Благодаря их всех, Кицунэ повернулась к ним и сделала несколько поклонов, в разные стороны, как вдруг солдаты дружно вскинули руки со сжатыми кулаками к небу, загрохотал рёв победного торжества и хлынувшие к своей предводительнице, ополченцы подхватили изумлённо замершую девчонку на руки. Подняли её к небесам, и севшая на их ладонях лиса оказалась в самом эпицентре безудержного ликования. Все ужасы отступили! Живы! Они сумели выжить, и повергли, все вместе, непобедимого врага!

— Победа! Победа! Победа!!! — гремел над толпой ликующий клич и продолжалось бы это ещё долго, как вдруг на краю скопления людей началось встревоженное движение. Шум нарастал, люди расступались, перекрикиваясь и проталкивая кого-то всё дальше в центр.

Минуты полторы, и перед возвращённой на землю Кицунэ поставили запыхавшегося, трясущегося, утирающего сопливый нос мальчишку лет четырнадцати.

— Госпожа! — глотая слёзы, вскричал он, полными паники глазами глядя на девушку в роскошнейшем бело-золотом доспехе и безоговорочно веря, что перед ним та самая волшебная лиса из сказок. — Там! На нас какой-то урод напал! Я из общежития, возле школы! Мы сидели, прятались, и вдруг к нам здоровенный чёрный самурай вломился!

Сбивчиво, прерываясь на всхлипы и попытки отдышаться, он рассказал как громадный пузатый псих разнёс стены, выломал дверь в подвал, где прятались человек тридцать подростков. Не все ученики на лето разъезжались по домам. Некоторые оставались ради подработки в городе и за отдельную плату, которую школа платила жильцам для того чтобы бродяги в пустующее общежитие не залезли и не заняли комнаты, из которых их потом можно будет выгнать только по суду. В эту ночь девчонки прибежали со своей половины прятаться к парням и все они тихо сидели, пока не появился чёрный урод.

Вломившись в подвал, похожий на монстра самурай схватил одну девчонку и сразу начал заламывать ей руки, чтобы она кричала от боли. Друг этой девочки бросился её спасать, пнул гиганта по ноге, а тот схватил его тоже, поднял на руке и крикнул, что убьёт здесь всех, если сейчас же не выйдет тот, кто умеет быстро бегать. Как шиноби. Импульсами Ци отталкиваясь. Нужно сообщение передать о том, что если через час Златохвостая Кицунэ не выйдет к школе, то он, Кадзиро, убьёт сначала этих двоих, влюблённых школьников, а потом всех остальных, кого поймает.

Кицунэ, темнея лицом, выслушала мальчишку, нахлобучила на голову неуклюжий бутафорский шлем и пошла сквозь толпу, с каждым шагом наращивая скорость движения. Четвёрка её генералов, солдаты ополчения, репортёры, освобождённые рабы и сотни горожан потянулись за ней. Рокочущей толпой покатились за идущей в ловушку лисой и отчаянно спешащим, показывающим дорогу мальчишкой.

Школа располагалась в жилой зоне, ближайшей к заброшенным комплексам верфи. Большой и живописной области, в архитектуре и планировке зданий которой легко угадывались классические образы той самой великой империи Лесов, из фильмов, книг и журналов манги. Увы, похожие теперь на ту самую империю так же, как смертельно больной, умирающий человек похож на здорового. Увядшие и поникшие деревья, покрытые пылью. Мусор, гонимый ветром. Палатки бродяг, опустевшие и переломанные. Стены домов, измалёванные разноцветными каракулями всюду, куда только могли дотянуться полудурки с баллончиками краски. Больной город, больной империи.

Но ведь даже здесь всё ещё живут люди.

Пройдя через свёрнутые набок металлические ворота, Кицунэ шагнула на небольшую аллею, ведущую к большому и величественному зданию школы, построенному, как и всё вокруг, в явно лучшие времена, но в отличие от всего остального, не очень давно отремонтированному. Кто-то всё-таки выбил из города некоторый бюджет.

— Жди здесь. — сказала Кицунэ, тронув остановившегося мальчишку за плечо и, выпрямившись во весь рост, уверенно направилась к тёмному, безжизненному строению.

— Все назад! — взмахом руки, командир асигару заставил посторонних отпрянуть. Во главе вторгающейся на территорию толпы осталось только десятка три самых сильных воинов. На почтительном расстоянии, они двинулись за своей командиршей и остановились на границе, где заканчивалась аллея и начиналась широкая, мощёная разноцветным камнем, площадка перед входом в школу.

Кицунэ пошла дальше, вышла в центр площадки и прокричала:

— Кадзиро! Я — здесь! Выходи!

У центрального входа шевельнулась тьма. В глазницах чёрной маски полыхнуло зелёное пламя и, повернувшись к настороженно пригнувшейся, готовой к рывку лисице, из тьмы шагнула исполинская, закованная в чёрную броню фигура. Держа за шеи двух слабо пытающихся сопротивляться подростков, чудовищный гигант делал шаг за шагом, приближаясь к изготовившейся к бою девчонке.

— Я пришла, как ты хотел! — сказала Кицунэ, когда враг остановился перед ней, нависая словно готовая обрушиться скала. — Отпусти детей, и вынимай оружие! Сразимся! Никто не будет вмешиваться!

— Я не боюсь никого из твоего сброда, безмозглая соплячка. — глухим, переполненным злобой голосом, ответил Кадзиро. — Я могу пройти сквозь всех, кого ты привела, и уйти, в любой момент, но ты, тупорылая мразь... кое-что мне задолжала. Я был в шаге от спокойной работы, готов был уже этим утром начинать создавать совершенство, но ты... разрушила мою мечту. Мой высший вклад в развитие человечества. Я мечтал подарить людям лучшие стимуляторы, средства против ненависти и депрессии. Помочь жрицам храмов творить великие чудеса без отравления паршивым суррогатом, исцелить биофон всей планеты! Но в мире слишком много тупорылых кретинов, таких как ты. Впадающих в праведный гнев при виде грязи чужой работы, но не способных даже попытаться что-либо создать сами! Животных, примитивные и низкие мечты которых никогда не смогут пойти дальше звериной жажды размножения! Это я о твоих мечтаниях "быть любимой", и золотых грёзах о школьной романтике, которую ты видела в идиотской детской манге! Но и такие мечты можно разрушить! Посмотри сюда, жаждущая романтики! — он поднял хрипящих подростков, что беспомощно пытались найти ногами опору и царапали пальцами его латные перчатки. — Видишь кто это?! Школьники, мальчик и девочка, едва узнавшие волшебство первой, детской и наивной любви! Много месяцев они переглядывались и смущались, прежде чем отважились друг к другу подойти! Ходили на свидания, болтали, держались за руки и мечтали быть счастливыми, вместе! Видишь, как они смотрят друг на друга?! Они уже всё поняли! Поняли, и прощаются!!!

Кицунэ, глаза которой расширились в ужасе, ничего не успела сделать.

Кадзиро сжал закованные в металл пальцы, ломая хрупкие шеи простых людей, помедлил мгновение и сделал небрежное движение руками. Швырнул жутко, противоестественно обмякшие тела под ноги остолбеневшей от шока лисице.

Ещё только когда лиса вышла на площадку перед входом, мастер расчётов из клана Хатано, затаившийся в коридоре на четвёртом этаже школы, начал плавно и осторожно поднимать лук. Бронебойная стрела, до предела напитанная энергией Ци, хищно смотрела на девчонку и лучник-самурай, клан которого веками оттачивал мастерство стрельбы, готов был себе обе руки отрезать, если промахнётся. Если первой же стрелой не пробьёт лисе дурную голову!

Взгляд цели зафиксирован на падающих убитых подростках. Сознание потрясено, а тело парализовано. Не заметит, не дёрнется, даже не попытается увернуться!

Всё кончено для тебя, лисица!

Пальцы на тетиве начали разжиматься.

Хатано умеют рассчитать упреждение для движущейся цели, скорость ветра, сопротивление воздуха, фактически учесть любые факторы. Один из великих императоров страны Водопадов, изумляясь тому, как лучники Хатано безошибочно срезают петляющих или перебегающих от укрытия к укрытию врагов, восхищённо заявил, что они, явно, могут видеть будущее.

Он слегка преувеличивал. Хатано Масафуми мог просчитать многое. Практически всё... кроме того, о чём не знал.

С грохотом и звоном пробив двойной стеклопакет слева от отпустившего тетиву стрелка, в тихий и тёмный школьный коридор влетела тяжёлая армейская сумка, усиленная, для надёжности, примотанным к ней здоровенным булыжником. Чьи-то ноги в армейских ботинках хлопнули об оконную раму снаружи и тут же ударили импульсами Ци из обеих подошв, швыряя невесть кого прочь от окна.

Отпущенная стрела преодолела ещё только половину своей длинны поперёк дуги лука...

Двое шиноби скрытого селения Ветвей следили за происходящим со стороны весь вечер и всю ночь, только раз, предупреждающей ракетой, известив отчаянную союзницу о надвигающейся армии Кадзиро. Они, фактически, бездействовали, но продолжали наблюдать и последовали за Кадзиро, как только тот вырвался из окружения. Мастер арсенала, так и не сумевший поставить свои бомбы на складах бандитов, определил, где занял позицию стрелок, после чего сам незаметно перебрался на крышу школы, закрепил трос и затаился над окном.

Напряжённо ждавший развития событий и ожидавший, что главарь врагов отпустит заложников при виде вызванной на бой лисицы, он сорвался с места и совершил прыжок, едва подростки в руках бандита дернулись от переломов шей. Секунда... или полторы...

Он успел. Швырнул бомбу, ударил импульсами из ног в оконную раму и лишь мельком отметил взглядом перекошенную физиономию мастера расчётов, что начал в изумлении поворачиваться, вслед за пролетевшей мимо сумкой. Ещё мгновение, и шиноби, на натянувшемся тросе, по дуге отлетел от окна...

Грохнуло так, что громадное здание вздрогнуло от фундамента до вершины центральной башни. По всей школе вынесло стёкла, столпившиеся на аллее и за деревьями люди испуганно присели, а из вывернувшегося наружу окна вылетело разорванное на куски, размозженное в фарш тело. Перебитый осколком лук и не успевшая сорваться в полёт стрела с беспомощным стуком покатились по брусчатке.

— Хр-р-р... — инстинктивно присевший, Кадзиро глянул в сторону взрыва, затем резко повернулся к противнице и, заведя руку за спину, схватился за рукоять молота. Ни кому нельзя довериться! Всё приходится делать самому!

Хлопнула до предела наполненная энергией Ци тетива. Окутавшаяся спиралевидным вихрем, стрела просвистела над мостовой и долбанула Кадзиро в руку у локтя, силой удара, а затем и бронебойным импульсом, заставив исполина покачнуться.

Два "Разящих вихря" сорвались к пехотных копий в руках самураев Такеда. С гудением пробуравила воздух и шарахнула точно в закрытую шлемом голову гиганта здоровенная цельнометаллическая булава, которую швырнул жрец Фудзивара.

Нет пробития.

Синее пламя, даже не кажущееся призрачным, свилось вокруг фигуры Кадзиро, обращая его доспехи в непробиваемый панцирь, а в воздухе вокруг создавая подобие силового поля. Проглоченная при появлении лисы ударная доза стимуляторов личной разработки сработала и теперь даже снаряд из пушки, в упор, разве что отбросит и повалит, но не причинит никакого вреда.

Покачнувшийся от града ударов, Кадзиро хрипло выдохнул и вернул себе равновесие, теперь уже вовсе равнодушно принимая на броню ещё две стрелы, пущенные неугомонным лучником. Погибший мастер расчётов прав. Он проиграл и уйдёт, начнёт свою работу с нуля, но сначала, спросит с лисицы кровавый долг. Лучник погиб и едва ли получится попасть молотом по вёрткой, быстрой бестии, но... пусть убегает! Чтобы остаться в живых и увидеть, что он устроит в этой толпе, сгрудившейся перед ним на аллее и возомнившей, что это они пришли сюда говорить с позиции силы!

Взрыв синего огня ударил импульсами во все стороны, сшибая стрелы, камни и расшибая дзюцу, которыми вздумали швырять в неуязвимого и непобедимого врага все эти мелкие, безмозглые идиоты!

Лишь одно импульс не смёл. Вернее, одну. Фигуру, над которой взвилось фиолетовое от ненависти и бешенства пламя. Кицунэ, в душе которой при виде падающих детей, всё перевернулось, выходила из охватившего её шокового оцепенения. В голове не отложилось понимания того, чего там гороподобный подонок плёл про великие и примитивные мечты. Она не заметила взрыва и того, как из здания школы вышибло разорванное в клочья тело стрелка. Она видела только упавшие на землю тела убитых мальчика и девочки, которые, она успела это почувствовать, в самом деле любили друг друга. Этот выродок... он в самом деле вырвал из любви, радости и счастья двух детей. Убил их, просто чтобы сделать ей больно...

Алые... Алые Тени!!!

Сознание растворилось в немыслимом, всепожирающем бешенстве. Молнии побежали по нервам, каждая клеточка тела срезонировала и Внутренние Врата Духа, подточенные гуляющими по крови лисицы стимуляторами, раскрылись, позволяя телу жечь и ломать самого себя в запредельных усилиях и безудержной энергоотдаче.

Не замечая сама, как быстро движется, Кицунэ склонилась, коснулась руками мостовой у себя под ногами и, пустив в камень неистово бьющую из рук энергию Ци, извлекла из потёкшего камня грубое подобие длинного, зубчатого клинка.

Направленная волей надломленного разума, неистовая буря Ци хлынула в клинок, а Кицунэ, совершив вращательное движение, прочертила мечом широкую дугу и обрушила удар на шею своего исполинского врага.

Кадзиро ударил молотом, но стальную громаду просто отбросило ураганами бьющих из тела Кицунэ энергий, и тогда исполин сунул свою, окутанную синей бурей, латную перчатку в шторм фиолетовой Ци Кицунэ. С рычанием продрался сквозь потоки, терзающие его Ци, броню и плоть, растопырил пятерню и вцепился пальцами в шею лисицы. Роняя капли слюны с дико оскаленных зубов, он принялся давить, сминая удивителньо неподатливые мягкие ткани и стремясь раздробить хрящи позвоночника. Он раздавит! Раздавит!!!

Вот только рука немеет. Отрицательный заряд. Эта девчонка... она же... просто одержима ненавистью!

Кицунэ пылала. Вся её воля и разум, каждая частица тела и души сплелись в едином стремлении — уничтожить! Уничтожить этого ублюдка! Из-за которого нормальным людям нельзя спокойно жить и быть счастливыми! Из-за которого она вынуждена убегать от друзей! Одного из тех, из-за кого был убит её дедушка! Из-за кого умерла мама! Так много! Так много погибло родных и друзей, которых Кицунэ больше никогда! Никогда не увидит!!!

Кадзиро скосил взгляд, глядя на объятый фиолетовыми потоками каменный клинок, медленно, с треском, гудением прорезающий вихри его Ци и начинающий терзать броню шлема так же, как пламя сварочного аппарата терзает прожигаемый горелкой металл. Краткий момент изумления и испуга, на долю мгновения, Ци пришла в хаос, и гудящий фиолетовый клинок резко сместился, сдувая металл брони, прижимаясь лютым подобием пламени к самой шее.

Гигант уронил молот и, левой рукой продолжая давить шею лисицы, правой сделал резкое движение, хватая её за руки и пытаясь оттолкнуть клинок. Выиграть себе время, хотя бы пару секунд!

Кицунэ заорала, лютый шторм полыхнул новой силой и уплотнился. Пронзаемые насквозь миллиардами искр отрицательного заряда, руки Кадзиро потеряли силу и онемели, а окутанный фиолетовым штормом клинок пошёл дальше, терзая кожу и мышцы шеи исполина, сжигая первую из двух сонных артерий и впиваясь позвонки...

Ци Кадзиро пришла в хаос единомоментно, как только фиолетовое пламя пронзило позвоночник и прижгло спинной мозг. Клинок Кицунэ, лишаясь сопротивления противостоящих ему сил, сделал резкое движение, срезая врагу голову начисто, сдувая попутно кусок наплечника и, по завершении полукруга, утыкаясь в землю. Не броня и не камень, а сопротивление вывернутого позвоночника самой лисицы остановили всепронзающий, неистово сияющий демонической силой, импровизированный клинок.

Обезглавленный гигант рухнул на колени и, с грохотом, словно обрушающаяся скала, повалился рядом с хрипящей, ослепшей лисицей, из рта, носа, глаз и ушей которой текла кровь. Волосы осыпались с головы. Ногти отслоились, кожа сгорела по всему телу и расползалась, обнажая посеревшее, мертвеющее мясо.

Следом за врагом, Кицунэ рухнула на колени, разжала руки на мече и села, не повалившись рядом с убитым чудовищем только потому, что подбежавший жрец Фудзивара уткнул ей в плечо... нет, не руки. Подобранную с брусчатки булаву.

— Глуши! — проорал он. — Глуши поток, дура!!!

Кицунэ бы заплакала, если бы не выгорели слёзные железы. Вот и всё. Она умирает... удивительно, что совсем не больно. Наверное, это всё стимуляторы. Или просто тело понимает, что никакого смысла болеть больше нет. Просто онемение и темнота. Может быть, так будет даже лучше? Никого... никого больше не будут убивать... из-за неё.

— Вот же срань... — жрец уложил Кицунэ на землю, выдохнул, заглотил пару капсул из трофейных наборов с вражеской химией и сосредоточился, выжимая из своего тела весь положительный заряд, что скопился за время победного торжества.

На ладонях, живой и каменной, поднялось, свивая и переплетая полупрозрачные языки, сине-зелёное пламя.

— Вдохни. — жрец поднёс ладони к лицу ускользающей в небытие лисицы и вылил зелёное сияние положительного заряда на её обугленные губы. — Давай же, вдыхай! Сейчас подействуют стимуляторы и её станет больше! Вдыхай, и не смей даже думать уходить, понятно?! Всем нам слишком важно знать, что ты — ЖИВА!

Кицунэ сделала вдох. Второй, третий. Жреца окутывало зелёно-золотое свечение и оно становилось всё ярче, обратившись в самое настоящее светлое пламя, когда обожжённые веки девчонки дрогнули и открылись.

— Я слышал, что Йомигаэри могут отрубленные конечности и вырванные внутренности заново отращивать. — сказал жрец, щедро изливая положительный заряд на дышащую всё бодрее и бодрее девчонку. — Не позорь предков, лиса! Не вздумай умереть, просто сгорев, по своей же глупости, как бракованная батарейка!

— Прости. — Кицунэ попыталась сесть. — Что-то... разозлилась сильно. Всё, теперь выдержу. Посмотри, что там... с мальчиком и девочкой. Этот гад им шеи сломал... но вдруг они ещё живы?!

Жрец оглянулся на женщин-врачей из его команды, что подбежали к лежащим неподвижно школьникам. Они применили дзюцу земли, чтобы создать вокруг шей мальчишки и девчонки прочные каменные воротники, а теперь проверяли на возможность нормальной работы дыхательные пути и главные артерии шей. Применили медицинские дзюцу для запуска сердец, надели на пострадавших простенькие портативные аппараты для искусственной вентиляции лёгких. Маски с трубками, мешками, клапанами и силовыми схемами. Одна из женщин глянула на жреца в ответ, улыбнулась и показала выставленный вверх большой палец.

— Ими занимаются. — сказал жрец лисице. — Похоже, всё хорошо будет. Тебе спасибо, сумасшедшая наша. Если бы не свалила гада так быстро, потеряли бы малявок.

— А... а я думала... что долго...

— Это из-за открытия Внутренних Врат время растянулось. На деле секунд сорок всего прошло. Девчонки с ними возятся. Значит, живы. Я лично прослежу, чтобы им позвоночники восстановили и срастили раздавленный спинной мозг. Ещё погуляют вместе, обещаю.

— Спа... спасибо. — шепнула Кицунэ, блаженно прикрывая глаза. Наконец-то всё кончено. Можно чуть-чуть расслабиться и отдохнуть...

Командир асигару ещё перед стычкой с Кадзиро принял трофейные стимуляторы и сейчас, стоя наготове, нервно озирался по сторонам, физически не способный успокоиться. Весь мир вокруг казался замедленным, а по телу бежал лютый огонь, требующий действий.

Это и спасло, когда из-за угла левого крыла здания школы выскочила вдруг, поднимая руки к лицу, худощавая рыжеволосая девушка в форменном платье служанки Такеда. Сложив ладони трубочкой, она друг резко выдохнула и, обжигая её собственные ладони, из рук, словно из духовой трубки, вылетел огненный шарик, нацеленный на спину жреца, поддерживающего измученную лисицу в полусидячем положении. Две цели, одним ударом! Ещё выстрел, для верности, и ещё!

Ходзё Сингэн вскинул лук одновременно с появлением фальшивой служанки. Он мгновенно узнал её униформу, и по нервам бывшего генерала словно прошлись разряды молний. Цвет волос у этой девчонки другой, но она точно из тех же кошмарных чудовищ, что и двое монстров с когтями! А значит — слишком ловкая, чтобы была хоть какая-то надежда попасть в неё из лука. В неё не попасть, но... есть цель попроще!

Сингэн пустил стрелу и та, ударив точно в первый пущенный врагом огненный шарик, выдала бронебойный импульс Ци из наконечника.

Грохнуло ничуть не хуже, чем при взрыве сумки с пластидом. Шар огня вспух над мостовой, яркой вспышкой ослепив обоих стрелков и заставив их прикрыть глаза руками. Ударной волной шарахнуло по двум другим шарикам и те детонировали, награждая людей вокруг новыми, рвущими барабанные перепонки, хлопками. Все схватились за оружие, ещё только пытаясь изготовиться к бою, а мимо развеивающегося огненного шара уже промчались две стремительные тени с растопыренными когтистыми лапами.

— Сучьи гниды... — скрежеща зубами, жрец сжал руки, пытаясь обнять покрепче беспомощную лисицу и прыгнуть, унося её от опасности, но...

Руки сомкнулись на пустоте, а в лицо жреца ударило мелкое каменное крошево и куски сухой, прессованной земли.

Черное существо, похожее на паука, сформировавшееся под землёй, вырвалось на поверхность и, раскрыв вдоль всё своё туловище наподобие зубастой пасти, схватило едва живое тело лисы, вырвав его из рук остолбеневшего жреца. Резким рывком сразу десятка длинных тонки конечностей, неведомая тварь совершила прыжок, перескакивая на стену школы, где подбросила тело лисы и перехватила его удобнее своим кошмарным подобием пасти.

— ДЕМОН!!! — раздался неистовый вопль и все обернулись на грузную женщину с пылающими зелёным пламенем, безумными глазами, выскочившую следом за своими подручными из-за угла левого крыла школы. Женщина, сама способная навести своим видом оторопь на кого угодно, наставила на паукообразный кошмар вытянутый палец в чёрной кружевной перчатке. — НЕЧИСТАЯ ТВАРЬ!!! Убить! Убить обоих!!!

Тень длани, что стояла рядом с Безумной Кин, снова вскинула руки к лицу и плюнула сгустками энергии трижды, но чёрный кошмар рывками ловко уходил то вправо, то влево и сгустки огня лишь прошивали насквозь многострадальное здание школы, учиняя внутри пожары и улетая в небеса. Паук кувыркнулся, с непостижимой ловкостью уходя от когтей Теней Длани, прыгнувших и вздумавших расчленить его засиявшим благословенной зеленью металлом. Резко ушёл вверх, потом вниз, соскочил на землю, в стороне от толпы людей и, с недоступной глазу скоростью переставляя лапы, понесся прочь.

— НЕ УПУСТИТЬ! Догнать! Уничтожить! ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ!!!

Стрела, пущенная командиром асигару, ударила Безумную Кин в скулу, сломалась и, оставив кровавый росчерк вдоль левого виска, рикошетом ушла в сторону. Кин захрипела, взмахнула рукой, и вся толпа перед ней, вместе с ополченцами, самураями и их командирами, рухнула на землю, охая, завывая и безуспешно пытаясь подняться.

— Хр-р-р... — Кин, не обращая внимания на моментально переставшую кровоточить рану, посмотрела вслед кошмарному пауку, утащившему ненавистную девчонку и вознесла богу молитву за умчавшиеся в погоню когтистые Тени длани. — Проклятый город. Мерзкие безумцы, отвергшие спасительную благодать последнего бога! Гнилая нечисть, равная демонам! Милая моя, — она обратилась к оставшейся рядом Тени. — Сожги всю эту грязь...

"Когда вы уже нажрётесь, Творцы?! Творцы зла и демонов! Дайте же мне хоть одно мгновение Тишины"!

Кин и её подчинённая вздрогнули, холодеющими душами ощутив устремлённый на них с ночного неба взгляд необоримой, чудовищной жути.

— Х-хр-р... — опустив взгляд вниз, Кин почувствовала движение чёрной силы под землёй и её проняло, до неодолимой тяги опорожнить кишечник. — Гнилое место... гнилая земля!

Пятясь, великая жрица Золотого Бога и тень длани его отступили, убрались за угол здания и побежали, торопясь вернуться к карете, оставленной на дороге за каменной стеной. Костлявый сумасшедший в синем женском шёлковом платье ждал их, встревожено выглядывая из открытой двери и золотистым сиянием своей Ци успокаивая лошадей, а здания вокруг коробились и разрушались из-за поднимающейся на поверхность корневидной чёрной дряни, противоестественной и губительной для самого естества нормальной материи.

Тэндзин не стал убивать творения Золотого Бога. Лишь показал разницу сил и поставил на место зарвавшуюся мелюзгу. Измученный и уставший, слишком долго существовавший без блаженного забвения, он жаждал рождения того, кому мог бы передать своё великое дело, и эти изуродованные выродки всей своей пародией на нормальность обещали создать новое, сильнейшее отродье зла. Ему нужно продержаться ещё немного и наследник великих дел появится, а пока... нельзя допустить чтобы планы бело-золотых по спасению человечества осуществились. Нельзя допустить возрождения Единой Империи. И победа в этом городе для разрушения мечтаний Единства крайне полезна. Только поэтому он оставит город и победивших людей в живых. Никакой доброты и милосердия. Демонический расчёт и чистая выгода, во всём.

— Мы обрушим кару Бога на весь этот город, и на тебя, зарвавшееся чёрное отродье. — зло прохрипела Кин, устраиваясь на подушках в карете, в то время как вскочившая на место возницы Тень длани в платье служанки управляла лошадьми и выводила неуклюжее транспортное средство из самых тяжело заражённых районов. — О Великий Наставник! Молю тебя, обещай! Обещай низринуть очищающее пламя на эту гнилую язву!

— Он обещает, мама. — сосуд божественной воли обнял руки безумной жрицы и даровал ей искры переполняющей его душу теплой и дарящей умиротворение божественной благодати. — Я слышу голос его. Он обещает.

Личная карета жены всесильного казначея клана Такеда катилась по пустым и тёмным улицам, а редкие люди спешно шарахались прочь и прятались по углам. Мародёрство в разгромленных домах и магазинах всё ещё продолжалось, но творили его уже самые обыкновенные люди, никто из которых, на своё счастье, даже подумать не осмеливался заступать дорогу направляющемуся прочь из города экипажу аристократов.

* * *

Железнодорожные составы с артиллерией и пехотой, отправленные из Тринадцатого Северо-Западного региона империи Лесов застопорили ход и остановились у большого промышленного центра в Десятом Центральном. Восьмой, Девятый и Одиннадцатый регионы вопили о немедленной помощи, слали во все стороны видеообращения с демонстрированием резни в захваченных городах и повсеместной паники, но отправленных на войну солдат выгнали из вагонов, а составы отогнали на запасные пути, якобы для необходимого срочного техобслуживания.

Почему?

Потому что треть рядовой серой солдатской массы уже разбежалась, ломая замки вагонов, выскакивая из составов на ходу и удирая в леса. А чем ближе фронт боестолкновений, тем быстрее будет нарастать убыль личного состава. Эдак при развёртывании войск перед наступающими ордами детей огня, в строю останутся только гербовые аристократы. И придётся лейтенантам самим смыкать щиты перед лавиной вражеской кавалерии, а капитанам и генералам у пушек суетиться, направляя стволы на врагов и заталкивая ядра шомполами в стволы. А у нынешних генералов, все знают, ума не хватает чем надо куда надо девке промеж ног попасть, куда уж им с шомполами к пушке соваться!

— Хэй, капитан! — неслись в сторону офицеров дерзкие выкрики из толпы готовых взбунтоваться солдат, согнанных в окружённое стенами жалкое подобие военно-полевого становища. — Это уже концлагерь, или горелых подождём?!

— Господин генерал! Нам пожрать дадут? Или только вам хватило?

— А, простите, спражняться нам как прикажете? Штаны сымать, иль террыторию не пачкать?!

И как вот таких конвоировать? Гнать в цепях и ошейниках со взрывчаткой?

Любые речи от командования, с увещеваниями, воззваниями к солдатской чести или долгу, впустую сотрясали воздух. Угрозы разбивались об угрюмое молчание, издевательские выкрики и встречные волны ненависти. Серые в бой идти не собирались. Никак и ни за что.

Некоторый эффект возымело только появление на трибунах женщин. Военных врачей и активисток из народных организаций "Мать Солдата". При виде людей, проявлявших к строевой солдатне хоть какую-то заботу и участие, остающихся воплощением сокровенных мечтаний и вожделения даже для самых закостеневших сердец, десятки тысяч бунтующих мужчин виновато опустили головы. Увы, это была не победа, а провокация отречься от последних проблесков собственной человечности. Неправильно понявший реакцию солдат, обрадованный генералитет напустил на примолкшую серую массу блистательных девчонок из Единства, принявшихся чирикать о том как они рады и благодарны видеть перед собой настоящих мужчин, защитников родины, как вдруг толпа всколыхнулась ненавистью. В перепуганных ораторш полетели камни, куски грязи и пакеты с испраженениями.

— Гляньте, чо чёрный дрын чудотворящящий делает! — зло хохотали солдаты, жуя наркотическую жвачку и сплёвывая себе под ноги жёлтую зловонную слюну. — Вчера только были этими... десятник, провозгласи!

— Домашними насильниками, мускулинными свиньями и угнетателями!

— Во! А сёдня вона мы, оказывается, кто! Защитнеки! Родены!

— Они тя щ-щас и родным, и любимым назовут, лишь бы ты за них сдох!

— Генералишки на убой нас гонят, гниды, чтобы выиграть лишне время! Надо ж им шлюх своих и золото по всей стране собрать?! Не с пустыми ж карманами, на реактивной тяге из задниц, за границу лететь?!

— Вся эта сволота — нас под мечи и копыта, а сами на золоты пляжи к миньюн! Иль в последню велику империю, до пустынь!

Шиамы громили три региона, разоряя громадные города и заливая кровью землю империи, а разрозненные обломки армии всюду стопорились на половине пути.

— За что сражаться? — шептались младшие офицеры южных регионов. — За то, чтобы нас, как капитана Юкимуру и его солдат, затравили? Чтобы серые плакались как мы их плохо спасли, и поэтому должны вагоны золота на восстановление? Чтобы дети и внуки слушали нытьё про то, как мы должны платить и каяться? А серые, как задницы заштопают за наши деньги, снова будут к нам лезть? Воровать, насиловать и резать? Нет! Пусть дохнут! Рейдерские группы отправить надо, ядерные электростанции по всему северу подорвать, чтобы мёртвая зона образовалась! Между нами и стенами огненных гор!

— Устанавливаем линию обороны здесь. — говорили генералы юга всем воинским формированиям, приближающимся к северным границам их областей. — Дальше двигаться смысла нет.

Уверенность в том, что империя падёт, волнами расходилась по миру и все, у кого были хоть малейшие силы для противостояния, готовились вторгаться на территорию погибающего государства, чтобы удержать орды шиамов как можно дальше от собственных границ. Пожарище залило весь север огромной страны, озаряя ночные небеса кошмарным заревом. Безумная истерия, с мародёрством, драками и убийствами охватила привыкшие к мирной жизни имперские земли. Никто не питал благостных надежд. Толпы людей, кто как мог, бежали из-под удара, унося на себе близких и самое ценное имущество.

Это — гибель! Гибель империи!

Вдруг, заставив подпрыгнуть от неожиданности средства массовой информации, чёрно-багровую пелену беспросветного ужаса разорвала ослепительная вспышка золотой молнии.

— Слышали, что случилось в Нихонмацу?!

— Златохвостая! Златохвостая защитила Двенадцатый регион! Шиамские наёмники, дезертиры и предатели там два года на руинах и в лесах скапливались, целую армию собрали, хотели власть взять, а лиса их всех, всего с сотней ополченцев, размотала!

— Штормами молний сожгла три летающие шиамские крепости, а сброд ихний и наёмников волнами огня испепелила!

— Алая Тень убита! Лиса снесла башку сговорившейся с шиамами Алой Тени!

— Лиса пришла спасти империю!

Неужели ещё рано отчаиваться?!

— Вы слышали?! Массовые нападения демонов на города и фермы в стране Облаков! Шиамы зверствами и массовым убийством растревожили Багровые Аномалии! Жуткие твари словно из-под земли выскакивают и штурмуют жилые зоны огненных гор! Рвут! Рвут горелых в клочья!

— И боги, и демоны на нашей стороне!

Миллионы людей подняли головы и перед ними забрезжили первые отсветы надежды. Руки крепче сжали оружие, гарнизоны замков на атакуемых землях заперлись среди каменных стен и встали намертво в ожидании прихода помощи. Разрозненные, бегущие отряды начали плавно собираться во всё увеличивающиеся боевые соединения. Офицеры оставляли обозы с эвакуирующимися семьями и выходили к образующимся армиям, докладывая командирам о своём появлении и получая назначения в войска.

Утром судьбоносной ночи, по всем радио и телеканалам империи передали обращение к народам самой Златохвостой, экстренным скоростным дирижаблем доставленной из Нихонмацу в столицу. В глубоком символизме единения с народами империи принявшая облик юной и прекрасной принцессы Миюри, но с сияюще-золотыми волосами и синими глазами, источающими божественное зелёное пламя, волшебница-лиса в бело-золотом платье ученицы Единства обрисовала ужасы бедствий для всего мира после поражения империи Лесов, призвала народы к борьбе, заявила об разгроме армии шиамских пособников в Двенадцатом регионе и обещала новые, немыслимые, спасительные чудеса.

После неё, в уважительном поклоне выразив отношение к волшебнице как к равной, на трибуну взошёл император, лично, и провозгласил о начале новой эры для империи. О масштабных реформах в армии ради улучшения условий жизни военнослужащих, о реорганизации всех правительственных структур и отмене преступно принятых законов, ухудшающих жизнь граждан. Заявил что попытки подготовиться к тяжелейшей из войн, войне с шиамами, потерпели крах, но если, а вернее когда, опасность удастся отразить, наступит новая эпоха мира и это станет шансом для всех возродить империю во всём её блеске и славе!

— Я — отправляюсь в бой, и призываю всех верных сынов империи идти со мной! Под золотым знаменем Златохвостой родится новая элита нашей страны, и именно они! Те, кто не бросит страну в час тяжелейших испытаний, получат места в новом правительстве! В новом, демократическом великом совете! Проявите себя, истинные патриоты, горящие жаждой великого будущего для собственной родины! Никто! Ни один солдат, ни один ополченец, не будут забыты! Поднимемся, сбросим прошлое с плеч и возродим новую, сильную и гордую страну! Для нас самих, и наших детей! К бою, ВЕЛИКАЯ ИМПЕРИЯ!!!

Слухи зашелестели, распространяясь среди заколебавшихся народных масс. Власть, должности и титулы для хорошо показавших себя элит? У командиров и генералов глаза загорелись. А что для простых солдат? Сказано же — масштабные улучшения жизненных условий! Что значит — "чушь собачья"?! Никаких больше избиений плетьми! Казармы перестроят! Каждому — отдельная, личная комната! Денежное содержание, и государственный сертификат на получение красотки с рынка рабов! Фактически зарплату, личный дом, и бабу-жену, каждому, понятно?! Да не абы какую жену, а ту, что сам выберешь! Жить, по-человечески, будем! Все!

Славься, империя!

Началось масштабное движение сил, позже, сначала в народе, а потом и официально, названное "Войной Великой Лжи". Начавшейся с того, что выступавшая девочка, которую потом возили по армиям, демонстрируя солдатам, оказалась никакой не Златохвостой Кицунэ, а самой настоящей принцессой Миюри, на которую хитрая мама-императрица напялила блондинистый парик. Ложь, для поднятия боевого духа войск. Всё это время, перед солдатами была принцесса?

Но где же, тогда, была настоящая Златохвостая?!

* * *

Город промелькнул под Кицунэ ураганным вихрем контуров стен, крыш, окон и дорог. Ноги твари, несущей в пасти мешком болтающуюся лисицу, мелькали вокруг, удлиняясь и укорачиваясь, разделяясь на дополнительные конечности и снова сливаясь воедино. Поднимая над спиной короткие жёсткие жучиные крылья, ставшее больше похожим на таракана, чёрное насекомое ударяло из плоскостей импульсами Ци и резко ускорялось, калеча свою несчастную ношу резкими перегрузками. А вокруг зелёными шлейфами мелькали "Разящие Серпы", вспарывающие стены и крыши. Тени длани, преследующие укравшую добычу чёрную тварь, пытались бить с упреждением, просчитать манёвры цели, но проклятый таракан предугадывал каждое их движение и раз за разом уходил от атак.

"Слишком высокая вычислительная мощность". — мелькнула в головах Теней мысль Золотого Бога. — "Это не рядовой акума. Тэндзин! Ложный бог, Тэндзин"!

Тени преисполнились ещё большим рвением. Унизить! Поставить на место ложного бога, перед лицом истинного!

Демон прыгнул, приземлился на обветшалую внешнюю городскую стену, оттолкнулся всеми лапами и импульсом из крыльев послал себя дальше, в сторону обступающего город леса не гигантских, а самых обыкновенных, северных деревьев. Стена позади него взорвалась каменным крошевом от двух бешеных когтистых вихрей, ударивших в неё, подправивших направление движения, и тут же совершивших новые рывки.

Таракан и его преследователи ураганами нырнули под сень лиственного леса, вперемешку состоящего из лип, берёз и вязов. С подлеском из орешника и рябины, благо не слишком густым и растущим островками, которые вполне возможно было обогнуть.

Жах! Жах! Жах!

Кустарники и древесные стволы разваливались на куски. Ветки сыпались вниз, блистая зеркально-ровными срезами там, где проходили сияющие зеленью шлейфы "Разящих Серпов". Маневрирующий таракан ускользал, а впадающие в неистовство фанатики срывали последние предохранители, открывая Внутренние Врата Духа и резкими, опасными рывками стремились сократить дистанцию.

Рывок! Ещё рывок! Вот и настигли!

Таракан, опасаясь распластать свою ношу о какую-нибудь торчащую ветку или пенёк, резко крутанулся вдоль своей оси, перевернулся спиной вниз, вывернул суставы лап и поднял на брюхе ещё одну пару коротких крыльев. Демон, обретая всё более аэродинамически правильное тело, прикрыл Кицунэ козырьком из чёрной протоматерии, сформировал на четырёх оттопыренных крыльях силовые схемы и ударил чередой импульсов, плавно сложившихся в подобие реактивных струй, что бьют в полёте из ракетных сопел.

"Глотайте пыль, фальшивки"!

Демон, в грохоте срывающихся с его крыльев струй алого огня, рванулся вперёд с такой скоростью, что мелькающие вокруг деревья слились в сплошную серую пелену. Казалось невероятным, что чудище умудряется на таких скоростях ещё и лавировать, чтобы не врезаться в деревья, но демонический и человеческий разумы совершенно несопоставимы в своих возможностях. Не зацепив даже бортом ни один ствол, черное подобие реактивного кальмара взлетело над древесными кронами, резко ускорилось и минуты две неслось вперед, преодолев около сорока километров, прежде чем силовые схемы заглохли. Расправивший черные перепончатые крылья, демон, на манер планера, пролетел над лесом ещё десяток километров, как вдруг, складывая крылья, кувыркнулся резко в сторону, а мимо пронеслись, полоснув воздух стальными когтями, две окутанные зелёным свечением кометы.

"Сто шестой и Сто седьмая, сигнал нестабилен, выход за радиус действия ретранслятора".

"Перевести на автономное действие. Продолжать преследование. Демон теряет энергию".

Не пытаясь больше разжечь силовые схемы для реактивного движения, монстр нырнул в зелёное море листьев и ветвей, пробил несколько крон, растопырил полтора десятка паучьих лап и понёсся вперёд в прежней манере. Резким рывком сменил направление движения и, поднырнув под когти Теней длани, промчался мимо них, а оба преследователя потратили массу энергии и сил на разворот. Сможет ли он так выиграть? Заставляя врагов тратить больше энергии, чем сам? Если бы ещё знать пределы запасов в силовых знаках этой отрыжки самозванца...

Рывок, кувырок! Бежать, бежать, бежать! Настигают, сволочи!

Резко ускорившийся, Тень-мужчина, лишившийся плаща, галстука и сапог, в изодранной о ветки рубахе и штанах, сблизился с правым боком убегающего таракана. Окутанный буйством положительно заряженной Ци, он махнул правой рукой. Благословенная сталь срубила демону разом все пять конечностей, а направляющий смертоносные когти Тень, не мешкая, замахнулся левой, целясь распластать на куски жмущуюся к спине твари пассажирку.

Кицунэ, чувствуя всем телом как содрогнулся от удара её чудовищный скакун, вдруг резко вскинулась, вперила во врага взгляд и... сорвав со своей головы бутафорский шлем, швырнула его, прямо в морду занёсшего над ней когти врага.

Бах!

Джунмей не чувствовал в себе больше "Духа-Защитника", в нужный момент помогающего сманеврировать, применить особо сложный приём или попросту перехватывающего управление телом в момент паники. Обычный человек, без особой боевой подготовки, он обмер от неожиданности и, получив удар стальной полусферой в лицо... запнулся.

Потерял равновесие, неуклюже взмахнул руками и упал. На скорости более чем в двести пятьдесят километров в час.

Кувыркаясь, ударяясь то головой, то ногами, выворачивая себе суставы, обдирая кожу, калеча внутренние органы сильнейшими ударами, он кубарем покатился по земле, шарахнулся, поочерёдно, об два дерева и влепился, всем отбитым телом, в третье. Грудная клетка выдержала, но все внутренние органы порвались. Укреплённый череп не получил пробоин, но мозги размазало в кашу.

Лишившийся лап, демон тем не менее, не успел отрастить новые и тоже опрокинулся. Спасая пассажирку, он обхватил её пластами черной протоматерии, а собственное тело изогнул и замкнул в кольцо. Превратившийся в подобие колеса, с неподвижной и повисшей на амортизаторах центральной частью, он ударился о землю, подпрыгнул резиновым мячиком и покатился вперёд, лавируя среди деревьев, проламываясь через кусты, перескакивая лежащие гниющие стволы давно упавших деревьев.

Остановился на небольшой прогалине, ссадил пассажирку на землю, развернулся в подобие мокрицы и заслонил девчонку собой, изготовив для боя сотни крючковатых когтистых лапок.

Хотару, как и Джунмей, изрядно ободравшаяся при беге об ветви и кусты, проскочила мимо упавших далеко вперёд, очертила сквозь лес широкую дугу и понеслась обратно, вне себя от ярости и жажды мести за погибшего соратника. Они встретятся в Золотых Садах, чуть позже! Сначала...

Растопыривая когти, она вырвалась на прогалину, ринулась на врагов...

Демон, резко надувшись, с громким звуком орудийного выстрела выплюнул в сторону Тени длани сгусток чёрной протоматерии. Хотару резко вильнула в сторону, уходя от снаряда. Зацепила плечом дерево и, завертевшись, с гудением пролетела мимо отпрянувшего монстра и пригнувшейся лисицы, только ветром от мелькнувших у лица юбок обдав очумелую от шквала событий Кицунэ.

"Не такие уж вы и ловкие, без своих Духов-Хранителей". — насмешливо отметил Тэндзин.

Когтистая тварь впечалась в дерево на дальнем краю прогалины, а ринувшаяся атаку чёрная бестия налетела на обнявшее ствол и повисшее тело девушки. Вскинула резко увеличившиеся в размерах лапы богомола и принялась месить противницу серповидными, зазубренными когтями. Минуя непробиваемые кости, кромсала мягкие места и рвала внутренние органы, каждую секунду нанося десяток-полтора несовместимых с жизнью травм. Растерзала и превратила в месиво, а потом оглянулась на спасённую девчонку, кое-как пытающуюся удержаться на ногах. Галантно обтёрла залитые кровью лапки о брюшко, поклонилась Кицунэ и, вдруг, рассыпалась горой мелкого, быстро истаивающего чёрного угля.

— Подожди! — Кицунэ попыталась сделать к тающей куче шаг и едва не упала. — Спасибо тебе, но... кто ты?! Тебя прислал хозяин?

Тёмный ночной лес задрожал от хохота, звучащего, словно бы отовсюду сразу.

— Твой хозяин едва постиг основы, моя юная леди. — лес пришёл в движение, вокруг, среди увядающей листвы и скрючивающихся, гниющих сучьев, заскользили черные крылатые фигуры. Тысячи взглядов алых глаз перекрестились на выпрямившееся и гордо вскинувшей голову Кицунэ. — Создание йома из людей, — его потолок при данном уровне развития человеческих технологий. Как, впрочем, и для тех наивных технарей, что мнят себя моими создателями и поработителями. Имя мне — Тэндзин! Обретшее форму древнейшее зло. Губитель жизни, хтонический монстр и верный страж Великой Тишины в галактике. Высшее воплощение ужаса!

— А мне кажется — вполне разумный и адекватный древний дух! — с непреклонным возражением заявила Кицунэ. — Вы, демоны, ненавидите тех, кто делает плохо, потому что люди страдают, и своей болью мешают вам спать? Поэтому ты напал на этих сволочей, с когтями, и там, на руинах верфи, много раз нам помогал! А я — делаю хорошо! Поэтому ты меня спас! Спасибо тебе, истинный Великий Дух!

Лес загрохотал хохотом, могучим, но не таким уж злобным и явно наполненным волнами искреннего веселья.

— Я утащил тебя, потому что мне выгодно, чтобы люди империи думали, что ты — жива, и сопротивлялись шиамам, помогая мне. Жива же ты... — голос демона наполнился угрозой. Черные массы вокруг нарастали. Перед Кицунэ, среди гниющих и разваливающихся деревьев, над землёй поднималась сотканная из тьмы исполинская человеческая фигура в чёрном плаще. — ...Потому что меня интересует ответ на один вопрос. Я мог бы вытащить его из твоего мозга, без всякого посредства вашей человеческой беседы, но подобное обращение тебя гарантированно убьёт. Я задам вопрос, а ты хорошенько обдумаешь на него ответ. От того, что я услышу... — под чёрным капюшоном полыхнули алым демоническим огнём глаза и разверзлась пасть с чёрными треугольными клыками. — ...Будет зависеть, захочу ли я сохранить тебе жизнь!

— Это — нечестно! — вдруг мотнула головой Кицунэ. — Давай по-другому?! Я задам вопрос тебе, и ты ответишь, а потом я отвечу на твой вопрос! Вот так будет справедливо! Только поклянёмся отвечать со всей правдивостью, и от всего сердца! Я — клянусь!

Глаза демона насмешливо сощурились.

— Хорошо, храбрый и наглый лисёнок. Почему нет? Я — бог знаний, приношу клятву. Спрашивай.

"Сто шестой и Сто седьмая, сигнал потерян. Регистрирую колоссальную концентрацию негативных энергий в месте предполагаемой гибели прототипов".

"Отправить команды зачистки, выждать падение отрицательного фона, убрать тела. Подготовить команды экстренной эвакуации для Сосуда и Пророка, назначить маршрут к точке встречи".

"Демон не проявляет интереса к Сосуду и Пророку. Команда покинула Багровую Аномалию".

"Прекрасно. Возвращайте их".

"Наши гуманитарные дирижабли приближаются к Нихонмацу. Предлагаю перенаправить один из них".

"Одобряю".

"Готовлю пакет указаний. Отправлено! Точка встречи назначена".

Богато украшенная карета с двумя элитными белыми лошадьми в упряжке с устрашающей скоростью неслась по дороге через тёмный ночной лес. Тень длани, устроившаяся на месте возницы, не щадя, подхлёстывала коней. Золотой Бог указал ей место встречи с его посланниками и сил животным точно хватит дотянуть карету до назначенной лесной поляны, даже если потом обе копытные твари рухнут и издохнут от надрыва. Отдать жизни высшим силам — разве это не высшее счастье? Не привилегия? К тому же каждый хлёсткий удар оставляет на лошадиных шкурах длинную жгучую полосу боли, так восхитительно похожую на настоящий ожог! Будто истинное пламя, испепеляющее ненавистных еретиков и иноверцев!

Но загнать до смерти несчастных лошадок свихнувшейся садистке не позволили. Грохот металла и дрожь земли предупредили фанатиков о приближении конного отряда, возница дернула поводья и увела карету на край дороги как раз к тому моменту, когда на дороге перед ними, поднимаясь из-за изгиба земной поверхности, возникла несущаяся навстречу конная лавина.

Всего пять десятков всадников, зато в полной боевой экипировке, с тяжело бронированными конями и развёрнутым знаменем клана Такеда.

Увидев остановившуюся у обочины карету с гербами своего клана, самураи дружно придержали коней. Грозно глянув на исполняющую роль возницы девушку в платье служанки, командир отряда подвёл своего боевого монстра вплотную и склонился к окну кареты.

— Капитан Окицугу, старший сын лорда-наместника Десятого региона, Такеда Саданобу. — представился он. — С кем имею честь?

— Леди Такеда Судзу, — представилась Всеблагая Кин именем убитой ею аристократки, бравируя своим нарядом и протягивая через окно пухлую руку в кружевной чёрной перчатке и золотых перстнях. — Овдовевшая вчера днём жена главного кланового казначея, Такеда Харумото. С дочерью Токико, прорвавшись сквозь бандитскую осаду, ищем убежища в ближайшем из клановых замков. Дочь получила ожоги лица на пожаре, нам едва удалось вырваться живыми!

— Примите соболезнования вашей утрате и перенесённым страданиям. — капитан галантно поцеловал руку обманщицы. — Обрисуйте мне, будьте добры, обстановку в городе.

Он явно не был прежде знаком с женой казначея северной группировки клана, и не мог заметить различий внешности своей собеседницы с той, что до вчерашнего дня обожала на торжествах и банкетах кичливо подчёркивать свой высочайший статус сиянием бесценных бриллиантовых украшений, а ныне поруганной и испоганенной тушей валялась в груде отбросов, на радость крысам и бродячим псам. Как бы орала от истерики леди Судзу сейчас, если бы видела, как удавившая её безродная мутантка, напялившая на себя дорожное платье благородной леди и золотые драгоценности, успешно крутит мозги капитану самураев. Нахально утверждает, что та самая уникально предприимчивая, влиятельнейшая и богатейшая дама из региональной столицы, это она и есть!

Пряча довольную ухмылку, Кин по подсказкам Золотого Бога нахлобучила на голову самураю ведро вранья и галантно распрощалась с ним. Фанатики уже ждали, когда самураи помчатся дальше по своим делам, как вдруг к капитану обратился один из лейтенантов, переговоривший с самураем-сенсором. Капитан оглянулся на карету и вернулся к окну.

— У вас в багажном отделении довольно тяжёлый ящик, леди Судзу. — заявил лорд Окицугу. — Опасно дамам без охраны перевозить такие объёмы драгоценных металлов. Передайте, будьте добры, этот ящик нам, на сохранение.

— Ах, господин капитан, конечно же! Очень буду рада, если вы возьмёте на себя весь груз этой кошмарной ответственности!

— Должны быть ещё два таких ящика. Где они?

— Так вот за чем вы сорвались в Нихонмацу, ЖАЛКИЕ КРЫСЫ?! — расхохоталась Кин и распахнула дверцу кареты, встав во весь рост перед отпрянувшими, оскалившими клыки конями и схватившимися за оружие самураями. — Золото — кровь нашего бога! Бриллианты — слёзы любви его! Безбожники жаждут их с начала времён, но они не достанутся недостойным! В грязь! В грязь, рабы мертвецов! Там — ваше место!

Глаза солдат зло сощурились и вдруг они, все разом, вместе с конями, рухнули на подломившихся ногах и с изумлёнными восклицаниями мешками повисли в креплениях сёдел.

— Х-х-ха! — выглянувший следом за матерью, костлявый безумец в синем женском платье протянул руку и с шелковой перчатки сорвалось золотистое сияние, хлынувшее во все стороны и охватившее упавших, погружая людей и животных в подобие наркотической эйфории.

— Тень! — выкрикнула Кин. — Сжечь всех нечестивцев!

Девушка в платье служанки не заставила себя уговаривать. Перескочила на крышу кареты, сделала глубокий вдох и, словно дракон из сказочных легенд, выдохнула лавину огня на опьянённых эйфорией самураев. Пламя разлилось вокруг буйным морем, охватило упавших, и жадно, словно живое, прильнуло к ним. Испепеляя ткань и плоть, раскаляя металл, начало вытягивать и использовать для горения их собственную Ци.

— Быстрее отсюда! — выкрикнула Кин. — Слишком много топлива! Землю в стекло спечёт, и нас тоже изжарит! Ещё рано возвращаться в Золотые Сады! Много дел на грешной, грязной земле! Поехали!

Тень прыгнула обратно на место возницы, дёрнула поводья и подхлестнула лошадей, блаженно млеющих под искрами золотого сияния. Лошади, встрепенувшись, пошли вперёд и вывезли карету из пламени, с гудением разгорающегося на начинающих корчиться в агонии, обречённых людях и боевых конях.

— Джунмей и Хотару уже вернулись под руку нашего бога. — сказала Кин, усаживаясь на подушки возле своего, блаженно улыбающегося, сына. — Великий Наставник отправил за нами крылатый корабль и скоро нас снова обнимет... — она вздохнула от счастья. — ...Сияние божественной благодати!

Закрытое, чтобы пресечь жар огня в момент прорыва мимо груд пылающих тел, стекло на окне кареты вдруг, с треском, раскололось и внутрь влетела, утяжелённая примотанным к ней куском мятого металла, большая, серо-зелёная армейская сумка.

Десяток килограмм пластида, присыпанный горстями гаек и болтов, упал Кин на колени и, едва здоровенная бабища успела вздрогнуть от неожиданности, как в чудовищном взрыве, карета разлетелась в клочья. Лошадей, шибанув по задницам, подбросило, шарахнуло об землю и несчастные животные, с жалобным ржанием, забились в предсмертных корчах.

Тень длани, управлявшую каретой, швырнуло дальше всех. Ударная волна, вместе со щепками от кареты, прошла через всё её тело, разорвав и контузив внутренние органы, но ударилась об дерево и хлопнулась на землю фанатичка всё ещё одним куском. Зелёно-золотое свечение мгновенно перешедших в экстренный режим силовых схем охватило всю её фигуру и девушка даже попыталась шевельнуться.

Двое здоровенных серых волкоподобных псов вынырнули из ночной тьмы, с рычанием вцепились в упавшее тело девушки, погрузили клыки в кровоточащее мясо и принялись резкими рывками в разные стороны пытаться разорвать его на куски. Их хозяйка, выскочив следом за волками, замахнулась остро отточенным тесаком и рубанула Тень длани поперёк хребта, надеясь помочь своим серым друзьям, но оружие со звоном отскочило от позвонков.

— Ах ты ж... гнида... — ошалела куноичи селения Ветвей и, один за другим, нанесла ещё пять ударов, с точно таким же эффектом, а потом попятилась, едва не упав на ослабших от ужаса ногах, когда терзаемая свирепо рычащими серыми монстрами, изуродованная Тень длани вдруг повернула к ней голову и заглянула, прямо в душу, пылающими зелёными глазницами на окровавленном, красном черепе с размазанным носом и свёрнутой набок, болтающейся челюстью.

Командир отряда разведчиков, так ловко подбросивший фанатикам лично подготовленный и снаряжённый подарок, тем временем метнулся сквозь пыль, дым и осыпающиеся с неба обломки, свирепо налетел на залитые кровью и обугленные, пронзённые щепками, но оставшиеся удивительно целыми тела глав культа. Замахнулся таким несвойственным для классического шиноби оружием как тяжеленный топор для колки дров и, что было сил, заехал им по голове вздумавшей шевельнуться Безумной Кин. Голова жуткой бабищи мотнулась, один глаз вылетел из глазницы, но двигаться от этого она не перестала. Взгляд кошмарного отродья неведомых сил метнулся, ища врага, но успевший дважды пронаблюдать и приблизительно представить способности противницы, шиноби резко метнулся в сторону, зашёл Кин за спину и шарахнул её по голове ещё раз, а затем метнул топор, ударом в морду повалив чудовище в синем шёлковом платье, что окуталось золотым сиянием и начало уверенно подниматься. Тварь всё же не была всесильной и удар тяжёлого предмета в морду снова опрокинул её.

Разведчик был далеко не молод и не обладал талантами к применению боевых дзюцу, но и для таких бесталанных полукровок, в скрытом селении Ветвей была найдена возможность стать полезными. Команда мастеров в специальном цеху скрытого селения, питая силовые схемы энергией сразу нескольких крепчаков, искажала пространство и создавала крошечные "пузыри", замкнутые специальным силовым узлом, который размещался на плоскости обычного материального предмета, чаще всего — листа бумаги. Простейший листок бумаги с витиеватым иероглифом, пустив в который сигнальный импульс собственной Ци, мастер арсенала позволял пространственному искажению развернуться и бросить ему в руку, либо же просто метнуть во врага заключённый в пространственном искажении предмет. Завалить какую-нибудь сволочь грудой металлолома, или отбить вражеский снаряд многопудовым металлическим щитом, мгновение назад лежавшим на базе, в арсенале, а теперь вдруг возникшим перед шиноби, просто коснувшимся значка на бумаге.

Силовые схемы мастеров арсенала легко детектировались сенсорами и сторожевыми печатями, но всё же, проникая как классические ниндзя на вражескую территорию, почти бесполезные шиноби-полукровки проносили на чужие склады бомбы и зажигательную смесь. Доставляли особо ценные предметы и послания без угрозы утратить их или сдать в руки врага. Вступали в бой с мастерами стихий и самураями, нередко одерживая победы за счёт банального превосходства материальной базы.

Выдернув и кармана куртки небольшой лист бумаги, мастер арсенала коснулся его, послал импульс в запирающую силовую схему и пространственный "пузырь" хлопнул, разворачиваясь. Возникая словно из белого облачка развеивающейся Ци, из листа бумаги в руки шиноби вылетел самый настоящий, цельнометаллический, шестигранный лом.

Воин Ветвей подскочил к упавшему костлявому уроду, замахнулся ломом и, что было сил, ударил сверху вниз, в грудную клетку, целясь между рёбер. Попал!

Скользнув по непробиваемо-прочному, окутанному золотым сиянием ребру, тяжеленный лом разорвал ткань, тонкую кожу и хлипкие мышцы, погрузился в плоть и смял витки золотой проволоки, оплетающей сердце изуродованного человека. Золотое пламя из разорванных, изуродованных силовых знаков хлынуло в сломавший поляризатор энергии металл и шиноби едва успел отскочить, когда по лому, терзая и расщепляя железо, вверх лучом ударила ослепительно-золотая энергия.

Шиноби отпрыгнул и тут же рухнул, попав под взмах руки Всеблагой Кин, что прошила его тело сразу несколькими десятками брошенных ею искр. Пророк Золотого Бога, кошмарная бабища повернулась и растопырила лапы, словно медведь, готовый схватить и разодрать на куски обездвиженную жертву.

Воин Ветвей без шансов был бы убит, если бы... был один.

На плечи склонившейся к шиноби бабищи приземлился прыгнувший из облаков дыма здоровенный серый пёс в лёгкой кожаной броне. Своей массой, умноженной на силу удара, он опрокинул рыхлую тушу Пророка, заставил тварь ткнуться мордой в посечённый взрывом тракт дороги, а сам, потянувшись вперёд, вцепился зубами в куртку шиноби и совершил новый прыжок, унося с собой парализованного разведчика. Второй пёс, бросив неподатливую жертву, удирал в противоположную сторону и уносил на себе свою хозяйку, — куноичи из клана собаководов Ханшоку. В пару прыжков, оба зверя скрылись за деревьями.

Тень длани, двигаясь словно поднимающийся из могилы мертвец, поднялась и встала в полный рост. Обжегшее пасти бросивших её собак, пламя завивалось вокруг чудовища, зелёно-золотое сияние скользило по цепям силовых знаков на костях, светом изнутри обрисовывая скелет под растерзанной, обугленной и отваливающейся плотью.

— Это что там за дерьмо?! — всеми силами сдерживая желание вопить и лишь шепча сквозь зубы, проговорила куноичи, едва группа воссоединилась, встретившись в полутора километрах от дороги, и стало понятно что преследования нет. — Скелеты! Скелеты неразрушимые, и сами ходят!!!

— Ты что, ни разу кино про титановых киборгов не смотрела? — кряхтя и кашляя, мастер арсенала ворочал головой, проверяя работу шеи и пытался действующей правой рукой растормошить плетью висящую левую. — Лампы в глазницах, и человеческая плоть, для маскировки.

— Какие, ко всем акума, киборги?! Это — люди! У них по всем костям цепи силовых схем нарисованы! С запасами энергии и шлейфами для движения!

— Ну, какие технологии, такие и киборги. — пожал правым плечом мастер арсенала. — Как их бороть будем, мысли есть?

— Свихнулся?! Я... — девушка едва не задохнулась от возмущения. — Я туда — не пойду!

— Будешь под татами трястись и ждать, когда такие твари к нам сами в селение толпой завалятся?! — зло сверкнул на неё глазами командир. — Они не просто так, от нетрадиционных связей, народились! Их кто-то научно разработал, и на фабрике свинтил! Появились пятеро, появятся и тысячи! Нам нужны образцы схем, для отдела исследований! Чтобы учёныши за головы схватились и начальство шуршу по всем инстанциям подняло! Где-то вот-вот дамбу прорвёт, понимаешь?! И пятеро из той команды, — он указал пальцем себе за спину. — Только первые капельки того самого, готового смыть нас всех, поганого дерьма! Нервы в кулак, солдат! Штаны после боя постираем.

— Гр-р. — поддержал командира один из псов. Второй только мотнул здоровенной лохматой башкой в жесте согласия.

— Работаем. — безапелляционно утвердил шиноби и принялся шарить сохранившей подвижность рукой по карманам. — Прочность этих сволочей не может быть абсолютной. Что-нибудь точно отвалится, если взорвать их изнутри. Главное — атаковать со спины, пока кто другой отвлекает мразей. У меня есть копьё со взрыв-печатью у наконечника. Четыре банки с кислотой, две канистры горючего масла, три сумки взрывчатки и пять типов детонаторов. Свето-шумовые бомбы, дымовые гранаты и две стрелковые ленты с метательным оружием. Младший, поможешь? Каору, примотай меня к его спине. Я, верхом, с безопасной дистанции, накидаю тварям железа и светошумовых, отвлеку на себя, а ты, резким рывком, к ним, и копьё — в спину жирной! Воткнёшь, и дёру! Старший, подстрахуй! Если её собьют, мы отвлечём, а ты хватай её и удирай! Пока уроды к вам повернутся, мы с младшим выскочим и добавим им канистры с маслом...

"Диагностика... Прототипы "Сосуд", "Пророк", и объект "Восемьдесят Восемь" восстановлению не подлежат. У каждой единицы множественные травмы, несовместимые с жизнью. Гибель мозга, некроз тканей, разрушение сети биотоков".

"Время до прибытия дирижабля... два с половиной часа".

"Прогноз боя"?

"Аналитика затруднена. Неизвестны силы врага. Сложно предсказуемые возможности мастера арсенала. Существенная опасность захвата фрагментов золотого узора".

"В продолжении боя смысла нет. Ликвидировать повреждённые прототипы".

Первый Верховный Координатор через Великую Сеть почувствовал как бесится Второй. Пятьдесят лет тяжелейших секретных разработок в лабораториях западной ветви организации, чудовищно энергозатратное пробуждение псевдоформы бога-дракона, бесчисленные расходы в деньгах и подопытных, и вот, пятеро лучших прототипов, готовая команда, способная уничтожить фактически любую Алую Тень, на первом же полевом испытании, выбита подчистую. Причём трое... кем?! Рядовой командой разведчиков-шиноби, низкородных мутантов, сотни лет как пригодных разве что для шпионажа, охоты на оранжевых мутантов и бандитствующую зелень. Словно новейший, сверхсовременный линейный броненосец, гордость конструкторов, на выходе из порта подорвался на сброшенной крестьянами плавучей бочке-мине и затонул.

"Провести полный анализ боевой операции, для работы над ошибками". — приказал глава Единства и мысленно пристыдил себя за тени злорадства в собственных мыслях. Чужие неудачи приятны, если твой собственный проект от этого выигрывает и становится приоритетным для всей организации. Теперь, верховный совет станет единодушен во мнении, что пора вернуть человечеству единого Бога-Императора. Пятьдесят кандидатов уже шесть лет как извлечены из инкубаторов и активно модернизируются, готовясь в самом близком будущем заявить о себе миру. Теперь, можно перетянуть на проект ещё большие бюджеты, открыть новые научные базы и сотворить истинные шедевры из взрослеющих владык. А "Золотой Бог"? Останется на периферии.

Никакого смысла сражаться. Лишившиеся собственной воли и захваченные "Великими Духами", фанатики не стали дожидаться, когда шиноби вздумают повторить атаку. Три дистанционно управляемых мертвеца сошлись в центре иссеченной взрывом дороги, заваленной деревянными обломками роскошного экипажа. Крепко обнялись, словно прощаясь, и тощая девушка, лет пять назад впервые с восхищением зажегшая настоящее пламя над собственными пальцами, отдала последний приказ истекающим из её тела запасам Ци.

Если бы мозг в её голове не был изуродован сначала ножами экспериментаторов, а затем ударами и контузией от взрывной волны, она бы наверняка вспомнила как тогда, там, в серой и никчёмной жизни, приняла судьбоносное решение. В баре, к старательно заливающей стресс алкоголем молодой учительнице средних классов, подсела блистательная женщина. Истинная леди, словно сошедшая со страниц глянцевых журналов. Восхитительная, ухоженная, в представительном и стильном деловом костюме, она изумила серую мышь тем, что не прошла мимо, а села рядом, заговорила, и даже выслушала все накопившиеся жалобы посторонней ей неудачницы.

"Конечно, не просто так". — очаровательная, и в то же время гордая улыбка. — "Никакой ошибки или недоразумения. О-о нет, ты совершенно не так проста, как сама думаешь. У тебя есть особые, скрытые таланты".

Сверкая драгоценными украшениями, незнакомка вынула из сумочки распухший от денег кошелёк и протянула собеседнице бело-золотую визитку.

"Ты — сверхчеловек, Маруяма Ринко. Твои силы нужны миру".

Предложила позвонить, если возникнет желание что-то поменять в ненавистной, неудавшейся жизни.

Да, новая жизнь была совершенно другой. Яркой, пламенной, и... короткой.

То, что осталось от учительницы, пропавшей без вести пять лет назад и забытой всеми, кроме её родителей, активировало все собственные накопители на сброс резервов энергии. Выждало пару секунд, и отдало команду на воспламенение.

Взрыва не было. Огонь полыхнул, словно над пропитанными горючим маслом тряпками. Пламя обняло три изуродованные человеческие фигуры и начало стремительно набирать силу, плавно превращаясь в ослепительно сияющее, взлетающее до небес, бешено пляшущее и растекающееся во все стороны облако пылающей раскалённой плазмы. Огонь перекинулся на лес, высохшие от летнего зноя деревья принялись вспыхивать, словно спички. Пожар стремительно распространился, уничтожая или заставляя спасаться бегством всё живое, а в эпицентре бедствия, возле трёх развеивающихся горок чёрного пепла, на месте всеми забытого ящика растекалась лужа расплавленного чистого золота, плавно смешивающегося с почерневшей, выгоревшей грязью.

— Жуть... — на спине одного из своих волков удирая от пожара, Ханшоку Каору оглянулась на лютое пожарище.

Но что она знала о жути?

Умершие, гниющие, роняющие ветки и распадающиеся на волокна деревья наполняли лес ужасающим скрипом. Словно сама ткань бытия корчилась в агонии от присутствия вырвавшегося в материальный мир воплощения страданий. Кицунэ вскинула голову, глядя невообразимому кошмару глаза в глаза.

Задать вопрос? Один, самый важный на свете вопрос? Кицунэ не колебалась. Всю свою жизнь, с момента возвращения в Инакаву, она только и думала, как задать этот вопрос кому-либо из высших воплощений биоэнергетики всей планеты. Богу. Или демону.

— Скажи мне, бог знаний! Возможно ли вернуть к жизни умершего человека?!

— Нет. — без колебаний, и в то же мгновение, ответил Тэндзин. — Легко бросить кусок древесины в огонь, и он сгорит, подчиняясь законам природы, но вернуть умершего человека не проще, чем вернуть на места разлетевшиеся молекулы дыма, собрать золу и разошедшуюся во все стороны тепловую энергию. Провести обратную реакцию и получить воссозданный кусок древесины. Это не в силах богов, и не в силах демонов. Не мечтай снова увидеть и обнять умерших, маленькая лиса. Лишь во сне, когда разум чувствительнее к биотокам планеты, вы, люди, можете ощутить тепло душ потерянных близких и увидеть родные вам образы. Никто, никогда, ни боги и ни демоны не вернут вам тех, кого вы потеряли. Нет магии призыва душ. Нет магии воскрешения. Мама никогда не вернётся к тебе, лисёнок. Цени мгновения снов.

Кицунэ, подломившись в коленях, упала, уткнулась руками в землю и несколько минут стояла так, задыхаясь от сковавшей её боли, не в силах даже поднять ладони и утереть слёзы, льющиеся по её лицу. Демон просто ждал, глядя на неё сверху вниз. Чёрные птицы и полусгнившие зомбированные звери ходили вокруг, наполняя тьму рычанием, скрежетом зубов и алым сиянием злобных демонических глаз.

— Я ответил на твой вопрос, маленький человек. Теперь твой черёд. Поднимайся, соберись с мыслями и выдай мне встречное откровение. Вопрос, важнее которого нет для меня: как избавить мир от страданий? Мой метод и стремления, полагаю, ни для кого не являются секретом. Я не намерен от них отказываться, не мечтай, но как мыслящее существо, я наделён некоторым... любопытством. Ты сражаешься так отчаянно, словно у мира есть надежда. Любопытно. У меня нет других инструментов кроме разрушения и смерти. Мне хотелось бы УЗНАТЬ, что же можешь предложить ты? Ведь это всё... — Тэндзин широко развёл чёрными руками. — Не просто так? Мне очень хотелось бы верить.

Кицунэ думала несколько десятков бесконечно долгих секунд. Демоны хотят спать. Вечность. Уйти в нирвану, избавиться от мучительного собственного существования. Они пытались этого достичь множество раз, стирая неисчислимое многообразие жизни на планете и засыпая, но просыпались вновь, едва уцелевшая жизнь поднималась и буйно расцветала на земле. Мгновения покоя даже не воспринимаются ими как промежутки счастья между всплесками бесконечной боли. Сон просто выпадает из их восприятия и всё их самосознание заполнено воспоминаниями о мучительном пробуждении, свирепой работе по устройству глобальной экологической катастрофы и благостного засыпания среди наступающей Тишины. Победив сейчас, Тэндзин боится проснуться через миллиард лет, пронёсшихся мимо, как мгновение, и увидеть что снова придётся начинать всё с начала? Не нужно быть сверхчеловеческим эмпатом, чтобы увидеть, как смертельно устал этот демон, возрастом равный самому фактору жизни. Есть ли другой путь? Как избавить мир от страданий, не убивая его?

— Я... не знаю. — Кицунэ поникла плечами и низко опустила голову.

— Честный, и ожидаемый ответ. — глаза и пасть Тэндзина полыхнули алым пламенем. — Было бы печально получить эти сведения, спалив тебе мозги. Я рад, что сдержался. Твоё существование сулит некоторые выгоды. До скорой новой встречи, маленький лисёнок. Взгляни на этот мир, узнай его лучше и, быть может, в следующий раз тебе будет что мне сказать. Я попрошу Чёрную Тень оставить тебя в покое. Правитель страны Камней и Тёмные Инженеры всё ещё жаждут твоей смерти, но мне их желания безразличны. Сохраняй естественный минимум осторожности, и наслаждайся миром, пока Последнее Затмение не погасит остатки света в глазах людей. У тебя есть ещё немного времени на то, чтобы повзрослеть, стать мудрее, и, быть может, предотвратить угасание человеческих душ. Продолжай свой путь, маленькая волшебница. Сотвори для умирающего мира новые сказки, вложи в них добрые мечты своего деда и любовь утраченной матери. Мне... всему миру... стало бы немного легче.

Плавно, словно призрак из тумана и дыма, демон отступил в ночную тьму, растаял и исчез, оставив посреди огромного пятна погибшего леса покрытую язвами, едва стоящую на ногах девчонку в разваливающихся от коррозии доспехах и расползающейся, сгнившей одежде.

Кицунэ отвернулась и пошла сквозь лес, сначала выбравшись из поражённой негативными энергиями зоны, а затем, по звериным тропам, просто вперёд, наугад. Она продолжала идти, когда небеса над её головой начали светлеть, и когда Солнце залило утренними лучами просыпающийся зелёный мир, вышла к журчащей среди леса небольшой мелководной речке. Шагнула на открытое место, подставила лицо ласковому солнечному свету, облокотилась на ствол растущего у берега реки дерева и несколько мгновений наслаждалась льющимся с неба теплом и сиянием.

Жива. Тысячу раз прощавшаяся с жизнью, сама не верившая, что сумеет увидеть ещё один рассвет, она стояла посреди пробуждающегося утреннего мира и улыбалась, глядя на окружающую её ликующую красоту жизни.

Хочется пить... хоть пару глотков воды...

Кицунэ собралась с силами, отстранилась от дерева и хотела сделать шаг, как вдруг расслабившееся от тепла тело её подвело. Измученная девчонка лишилась сознания. С лязгом ломающихся бутафорских доспехов повалилась на траву, камни и песок. Солнечный свет обнял её, но не стал помехой. Лишившаяся последних сил, давно превысившая все разумные пределы выносливости, Кицунэ уснула и продолжала улыбаться во сне. Ей снова снилась мама. И дедушка. Не тревожа полумёртвую девочку словами, они просто сели рядом и обняли её, согревая своими объятиями, словно солнечным светом. В этом было истинное счастье. Теперь, Кицунэ знала, что это в самом деле они, и льнула к ним, без слов говоря о том, как их любит. Умоляя остаться подольше. Нет. Никогда... не оставлять её... одну.

Красота в музыке.

Анатолий Хохлов.

31 марта 2024 г.