|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава LXXX
"Я тебя недостоин"
Вирлисс
Он стоял в тишине и мраке ночного коридора, у дверей её комнаты, касаясь прохладного дерева самыми кончиками пальцев, и не смел толкнуть. Горло перехватывало.
Как прав был Арит...
И как спорил с собой он сам, так категорично отрезав тогда старому профессору: "Никаких "если" не будет!"
И как теперь открыть эту дверь? Как взглянуть на Фрери?
Вирлисс прерывисто вздохнул — и решительно вошёл в сумрак комнаты.
Лунный луч падал на изголовье.
Она лежала на кровати — безжизненная и прекрасная, как заколдованная принцесса из старой сказки.
Сколько поцелуев он дарил ей! А она не проснулась...
Вирлисс закусил губы так сильно, что клыки вонзились в нижнюю и из-под них выступили капельки крови. Он упал на колени — и уткнулся лбом в край кровати.
У него не было слов.
Наконец, собрав всю свою решимость, Вирлисс поднял голову и устремил взгляд, полный боли и нежности, на любимую. Осторожно, трепетно, взял её руку в свои ладони и поднёс к губам.
Безжизненный лунный свет искрился на его серебристых прядях, рассыпавшихся по чёрной шёлковой рубашке.
Да.
Во всём чёрном.
— Фрей! — глубоко вздохнув, начал Вир, как будто девушка могла его услышать. — Мне нечего сказать в свою защиту. Да, если бы я не пошёл навстречу чувствам Ариэллы, она сломалась бы... но это не оправдание. Я не должен был становиться для неё тем, на кого она может рассчитывать. Я позволил... я допустил, чтобы она полюбила меня. Своими метаниями я дал ей надежду. — Тариллин снова прерывисто вздохнул. — Я сам загнал себя в этот тупик. А теперь... из-за собственной слабости я чуть не согласился... чуть не согласился сделать тебе унизительное предложение.
Фрей. Прости меня. Я люблю тебя и всегда буду любить, моя далёкая богиня. Я поеду за тобой в Асгард... но, Фрей... отныне я тебя недостоин. Я не могу позволить себе быть рядом с тобой, когда ты станешь свободна. Как я могу допустить, чтобы ты — ты, моя любимая! — чувствовала себя не единственной, будучи рядом? А оставить Ариэллу я тоже не могу — и не потому, что люблю её больше. Я не могу, потому что в целом мире никто, кроме меня, не сможет уберечь её душу — от отчаяния, от боли, от ненависти. Я не могу, потому что у ребёнка должен быть отец... видишь, сколько всего я сотворил, предав всё, что было между нами? Причины не важны, важен итог. Даже если ты простишь меня, Фрей, я не прощу себя. Поэтому... так уж получилось... прости. — Он ещё раз прерывисто вздохнул. — Между нами всё кончено, Фрей.
Миг тишины.
Спокойствие черт спящей девушки ничуть не нарушилось. Даже ресницы не дрогнули.
Вирлисс резко поднялся и вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.
С каменным лицом.
Глаза его были сухи, но билось ли его сердце в этот момент, Вирлисс не смог бы сказать. Ему показалось, что при последних словах оно разорвалось.
Во всяком случае, такой боли в нём он прежде никогда не испытывал.
Что ж...
Для живого мертвеца — некритично.
Зайдя в свою комнату, он убрал портрет Фрери в ящик стола, а потом, достав из походной сумки кристалл, найденный в Таримии, направился в сокровищницу.
Никто во всём Храме не видел и не слышал, как зашёл туда первый советник Атариды и как вышел оттуда.
О том, что он вернулся этой ночью, вообще знали только Дарршис с Харшисом, поскольку сигнал об открытии порталов внутри Храма посылался сетью слежения непосредственно им. Они уже поприветствовали Вирлисса, и он отпустил обоих офицеров, сказав лишь, что вернулся ненадолго и что Харшису нужно будет и дальше показываться время от времени в его облике перед жрецами и населением.
А потом тариллин лёг в своей комнате на кровать — и облаком серебристых искр покинул тело.
Пересечь грань реальности...
...Обрыв над водопадом в лунном свете.
Мир сновидений.
Он ощутил её присутствие сразу: Силинель явилась почти мгновенно.
Он обернулся — и почтительно преклонил колено перед богиней.
Волос осторожно коснулись нежные пальцы.
— Встань, Вир.
Лёгкая девушка в платье, словно сотканном из тумана.
Пепельные локоны...
Вирлисс поднялся.
— Эет просил меня передать тебе, богиня...
Он сжато, только по существу, изложил суть просьбы друга.
— Кристалл уже в сокровищнице, — закончил Белый Тигр.
Мортис кивнула.
— Значит, Эет ненадолго вернётся? — спросила она.
— Да, — бесстрастно проронил Вирлисс. Он смотрел на богиню — и словно ничего не видел перед собой.
Силинель едва слышно вздохнула и, покачав головой, потянулась, чтобы обнять своего друга.
Вирлисс отстранился.
— Прости, Благостная, — сдержанно проронил он. — Не надо.
— Тогда... просто посидим? — предложила богиня.
Он пожал плечами и опустился на траву. Сили села рядом.
Луна плыла в вышине, и над водопадом в полной тишине искрилась холодная радуга. Вир молча сидел, обхватив колени руками и устремив перед собой невидящий взгляд. Богиня, подогнув под себя ноги, так же молчала, положив руку на плечо своего спутника.
— Я умер, Сили, — наконец прошептал Вир.
Она чуть сильнее сжала свои пальцы на его плече.
— После смерти возрождаются, — только и ответила Силинель. — Даже если это кажется невозможным.
Вирлисс только усмехнулся.
— Ты не мог иначе.
— Не мог... — тариллин опустил голову. — Я пойду, Сили, — помолчав, вздохнул наконец Вирлисс.
— Ариэлла хорошая девочка, — не глядя на него, заметила богиня. — А ребёнок — это огромное счастье.
— Да, Благостная. — На губах Вира дрогнула скупая улыбка. — Я пойду...
Силинель ободряюще похлопала своего друга по руке — и Вир исчез из пространства снов, чтобы открыть глаза в своей комнате.
"Ариэлла хорошая девочка"...
Кто бы спорил.
Но, богиня, как же она отличалась от Фрей! Порой он не знал, что говорить ей и что делать, чтобы не задеть. Видел, что раздражает её.
Порой он и сам на неё злился.
С Фрей подобного не было никогда. Он знал боль из-за её отказов, но ни разу не испытывал гнева, ни разу не чувствовал себя униженным.
Рядом с Ариэллой, увы, случалось и такое.
Вир резко сел на постели и потёр лицо ладонями. Хватит! Теперь пути назад нет.
Спать не хотелось — да и то сказать, он проснулся всего пару часов назад. И сейчас лагерь на горном склоне, осыпанный золотом берёз, казался сном.
Вирлисс встал и медленно прошёл в Верхний храм. Вышел на балкон и остановился, сжав перила широко расставленными руками, запрокинул голову, глядя на звёзды.
Их не затмевал лунный свет: луна была на другой стороне Храма.
Тихий ветер, прилетавший с моря, овевал лицо, играл прядями. Тариллин вдохнул полной грудью и улыбнулся самыми уголками губ.
Дома...
Надолго ли? Скоро снова уходить.
И — так лучше. Сейчас ему невыносимо было оставаться здесь. Может быть, потом, когда принятое решение перестанет бередить душу, когда сердце смирится и боль притупится...
Но не сейчас. Не сейчас! Когда душа разбита на осколки — и так мучительно тянет... снова хотя бы бросить взгляд. Мимолётный взгляд...
"Я люблю тебя", — дрожит на губах. Но он не посмеет этого выдохнуть — беззвучно выдохнуть — даже звёздам.
Не имеет права.
И не имеет права показать Ариэлле даже тени своей боли.
Лёгкий нетопырь, трепеща крыльями, умчался с балкона в ночь. Вир и сам не знал куда...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
