Василиска (глава 18)

Глава 18

Дождь шёл, день шёл, хмурый, с грозовыми раскатами. Народ скучал. Почти.

— Ну, что? — подполз наг к девушке, вроде, как с примирением. — Может, тогда об образование поговорим? Я хочу знать, когда, чему тебя учили, что помнишь?

— Можно и поговорить, — выдохнула Лиска, и пошла к рюкзаку. Там у неё маленькое пластмассовое ведёрко с разноцветными мелками где-то лежит. А ровная стена пещеры вместо доски в самый раз подойдёт. Нарисовала она один круг с цифрой пять внутри. — Итак, поехали!

Переведя приблизительный возраст, получалось, что она пошла в школу лет в пять. Она рассказала, чему учат у них в первом классе. Расписала местный лиранский алфавит и счёт. А у местных ещё и иероглифы имелись. И магические рунные знаки.

Образование в начальной школе она объяснила быстро. Шамиль ни разу её не перебил. Внимательно слушал, сам себе головой согласно кивал. Всё верно!

Счёт, грамматика, чтение, окружающий мир, рисование, музыка, физкультура, изучение иностранного языка — у них в начальной школе лордов преподавалось почти тоже самое. Но не одним педагогом. А на каждый предмет свой учитель приходил.

В общественных школах для простого люда, преподавался только счёт и чтение. Грамматику не преподавали из-за нежелания тратиться на письменные принадлежности для быдла.

Труды (технологию) пришлось ей подробнее объяснять. Нага такой предмет возмутил, чтобы по доброй воле "золотую молодёжь", достойную лучшего, учили бедняцким ремёслам. Шить, вязать, вышивать, стругать, готовить — нет!

— Быт и управление домом тоже сюда входит, а это для женщин важно.

Ладно, с такой постановкой можно мириться, согласился наг.

Про историю, географию и биологию Лиска объяснила, и они оба пришли к выводу, что знания этих предметов, на Лиран ей не пригодятся. А вот то, что дед ей поверхностно рассказывал о своём мире... Шамиль считал, что и того не надо было. Мозг девушке засорять. Зачем? Оно ей надо? Ладно, о географических расположениях стран рассказал. Об политике зачем? Об экономике?

Лиска ещё раз напомнила, что педагог из дедушки не очень хороший. На что наг ответил, что бы она в этом понимала. А узнав, что их в обычной школе ещё и преподавать учат, чтобы они — дети — понимали труд учителя... Задумчиво, несколько минут шипел в сторонке.

А она ещё возьми и расскажи, что при достижении определённого возраста, дети у них по желанию могут посещать и другие школы: музыкальные, художественные, спортивные. А ещё есть школы дополнительного образования, более глубокого изучения какого-нибудь предмета. А ещё кружки, курсы... И что социальная политика её государства поддерживают такое стремление детей учиться.

Проблемы начались при объяснении таких предметов, как химия, физика и информатика.

Ладо, химия — алхимия. Ладно, физика — артефакторика, механика. Что-то общее намечалось. С остальным... да! Основы безопасности жизнедеятельности.

Как безопасно можно научить жить людей? Начальные основы первой медицинской помощи? Ожоги? Отравляющие вещества? Медицина детям? Лекарское дело?

Военное дело?.. Чтение карт с обозначением?.. Изучение основных команд?.. Маршировать?.. Оружие?.. Последнее нага заинтересовало, но позже, позже, время есть!

Смирно сидели у костра оборотни, внимательно слушая про обучение, где-то в другом государстве.

Математика и его разделы. Геометрия. Физика и механика. Память её никогда не подводила.

— Это-то зачем? — сам себе возмутился наг, когда она о физике с механикой речь завела, пересказывая некие основы.

Пошла Лиска к рюкзаку за наглядным пособием. Фонарик с ручкой. Игрушки. Машинка-перевёртыш. Вся такая в ярких мигающих лампочках и звуковыми сигналами. И хомячок, которого можно прихлопнуть, и он сам выпрямится, а ещё у него внутри механизм повторения речи. Что ни скажешь, он повторит. И погремушка той малышки... машешь ей, и она светится. И... пара раций — ручные станции с встроенным усилителем мощности и антенной. И дальность их действия... о-го-го... более трёхсот километров. Военная разработка.

Поставила девушка на камешек у костра сначала игрушечную зверушку. Прихлопнула.

— Это плоды физики, — показала она на игрушки. — Скажи, привет! — Игрушка повторила. Следующей, пришла очередь машинки. Поехала она по пещере, натыкаясь на камешки, переворачиваясь, и дальше ехала.

Недолго она ездила, девушка неаккуратно подцепила яркую красоту носком обуви и швырнула об ближайший камень.

— Дети не осторожны, часто ломают игрушки, — присела Лиска и, собрав одной рукой запчасти, другой придерживая спящую ящерку, вернулась со сломанной машинкой к костру. Села. — Здесь крючок сломался, теперь чуть неосторожно швырнёшь, разлетается. Думала, выберемся, припаяю...

Меньше минуты потребовалось ей, чтобы вернуть всё в исходное положение. Дальше машинка по рукам ушла. И естественно, что через какое-то время, и так севшие батарейки, "издохли".

— Зачем? — возмутился наг ненужным навыкам. И трате времени на всякое... — Посвятила бы своё свободное время музыке и достаточно.

— Музыка — это состояние души. Она за нас и плачет, и радуется. Мы с ней на губах в бой идём. Вы же преподаёте историю? Так у нас важные события как раз в песни переложены. Время будет, спою.

Пришлось рассказать Лиске, что у них детей возят ещё по заводам на экскурсии, где им показывают производство: где, что, как. Какой кошмар!

— Я бы хотел побывать в вашем городе... — протянул один оборотень.

— А нет больше того города... — сказал наг на эмоциях и...

— Не переживайте за мой город, — грустно улыбнувшись. — Отстроим! Не первый раз. Мы проигрывали битвы, но ещё ни разу не проиграли войн. В одно время, за двести двадцать два года у нас двести войн было. Выжили! И сейчас... Знает каждый, что умрёт однажды, только, как нам, братцы, умирать...

Напевая про самый лучший город на Земле, Лиска пошла к входу в пещеру, хотела постоять под дождём. Но передумала. Вернулась к рюкзаку, достала две длинные сабли, аккуратно завёрнутые вместе с ножнами, и поясом. Надела. А носить две сабли на поясе на Лиран может только сам венценосный.

— Я недалеко буду, за поворотом, — проговорила Лиска, проходя нага. — Так и быть, займусь женским делом, попою и потанцую.

Состояние души? Её душа рвалась из груди. Рыдала, кричала, храбрилась, молилась. И слёз под дождём не было видно. Зверушка только, отпущенная на свободу, никак не уходила, сидела на её ботинке, обвившись вокруг ноги. Маленькая она, её с мамки сорвали...

Ярец пробился сквозь бушующий вокруг девушки смерч, чуть не напоровшись на острые сабли. Пробил он магический поток, только обернувшись. Взять Лиску на руки побоялся, и, опустив голову, поддел её под ноги, свалив себе на спину, и потащил в пещеру, как добычу.

— Давай, я её раздену, — подошёл Глеб к зверю, улёгшемуся с девушкой у костра, крепко державшей за рукоятки свои сабли.

Наг шипел, но про приличия промолчал. Сам виноват! Язык свой раздвоенный за клыками не удержал.

Висевшая зверушка пыталась укусить оборотня, когда он стягивал с девушки ботинки, штаны. А она смотрела на него, не видя ничего перед глазами.

— Что с ней? — спросил обеспокоенный Ярец, обернувшись.

— На медитацию похоже, или, скорее всего, в трансе она... — заявил наг. — Закрылась! Вообще удивительно, что тебя подпустила. Видимо, доверяет.

Лиска проснулась через час, завёрнутая в шкуру у костра. Зверушка перебралась с ноги к шее и, обмотавшись, уткнулась мордочкой ей в ухо. Ярец сидел рядом. Как и Глеб, подкидывающий в костёр ветки.

— Железом ещё от вас пахнет... — пробормотала девушка, открыв глаза.

— Кузница у Глеба, — улыбнулся проснувшейся Лиске Ярец.

— Мне тоже нравится с железом возиться, — посмотрела она по сторонам, ища глазами сабли. — Брат увлекался ковкой по металлу. Сабли мне для фланкировки сам сделал, сам украсил. Но я больше по стеклу.

— Там зверь изображён, — спросил Глеб о неизвестном ему хищнике с оскаленной пастью, изображённым на саблях.

— Медведь, — ответила девушка, усевшись, пождав ногу под себя, прикрыв голую грудь шкурой. — Можно сказать, наше тотемное животное. Царь наших лесов. Я оденусь, потом пусть его пропустят.

Одежда её сушилась у огня, но Лиска сходила к рюкзаку, не постеснявшись своей наготы, и достала шорты с топом, прикрыв только грудь рукой. Бельё ниже с неё снимать не стали. И за то спасибо! А мужчины? А что они у неё не видели? Пф...

Пока она вернулась к костру, рядом с вожаком уже расположился улыбающийся бард. Весело о чём-то рассказывая серьёзным оборотням, смотрящим на него исподлобья.

— Приветствую... — чуть не растянулся балагур перед севшей между оборотнями девушкой. Хотел он "лорд" добавить. Да рассмотрел некие признаки. — Леди...

И улыбка сошла. Он узнал её, и хотел насчёт той песни спросить, которую она пела в лечебнице. Он её не успел записать. А те, друзья-барды, не стали делиться. А тут такая задержка, и он уже весь свой репертуар по сотни раз спел. Вот!

— Дашь инструмент, посмотрю, что можно к нему подобрать?

Отдавать в чужие руки свой инструмент, который его кормит и поит, который есть его жизнь? Помялся молодой человек.

— Не бойся, я аккуратно!

— А у тебя свой есть? — хотел было бард предложить ей сыграть на своём, а он посмотрит, послушает.

— Не с собой, — мило улыбнулась девушка, протянув руку.

И хочется, и колется! Отдал он инструмент. Ревностно посматривая, чтобы леди его не испортила.

Лютня?! Взяла Лиска пузатый инструмент с девятнадцатью струмами. А у него ещё специальные кристаллы вживлены в дерево, для извлечения более чистого звука. Красота! Красотка! Так и хотелось погладить тёплую поверхность дерева.

— Поломаться, поломаться, поломаться хочется... Ой, не всё же мне тужить, дайте, меленькое времечко, чтоб весёлому побыть... — сыграла Лиска и спела весёлую потешную песенку. — Подойдёт?

— Да, — выдохнул довольный бард.

— Можешь, записать себе, — парень достал из-за пазухи блокнот и начал быстро строчить. Лиска ещё раз спела песенку, но медленно. — И песенка-сказка... сразу запиши, про дракона в пещере, которого все боялись триста лет, но не видели. ...За извилистой рекой, есть пещера под горой, старше, чем сама Земля... Только не спешат бойцы, все большие храбрецы, расправляться с горным змеем... Да только эта цель была не больше кошки, огнём пылает, но совсем, совсем немножко... (то ли быль, то ли ложь)

Лиска, если честно, нехотя вернула барду его дорогую вещь. И он быстро удалился. Мало ли? Ещё вспомнит, леди, что за подарки надо расплатиться.

— А ведь ты ему соврала? — решил Глеб уточнить свои ощущения.

— Да, соврала, — призналась девушка. — У меня в рюкзаке несколько инструментов, только... есть проблема. Рюкзак принял удар на себя. Маленькие дыры видишь? Осколками прошило. Инструментам досталось. И не только. Боюсь пока к ним прикасаться. Они как те игрушки. Рассыпаются.

Объяснение оборотня удовлетворило. Он рассказал ей, что ливень начал стихать. И уже рано утром, можно сказать, ночью, они уйдут.

— Хорошо! — вздохнула девушка. — Надо уходить отсюда. Я бы прямо сейчас ушла, но Шамиль... меня не слушает.

— А мы слушаем? — поднял вожак бровь.

— Слушаете! — прислонилась девушка головой к Глебу. И оборотня пробрало искрами. — Так же легче? Когда не один в поле воин? У нас говорят, за одного битого, двух небитых дают. А были бы вы обученными воинами, так цены бы вам не было. Наверное, даже не один к сотне ценился бы.

— Мы тебя не понимаем, — признался Ярец. — Ты странная, и разговариваешь странно... И эти песни твои... А в гильдию наёмников оборотней принимают и без обучения.

— Мясо оно всегда нужно, особенно такое, — ткнула девушка в сторону побратимов альфы. — На сложных участках, вот, просто не сомневаюсь, вас вперёд пускают, как приманку.

На такое Глеб с Ярцем промолчали. Она права! Пускают по опасному участку сначала оборотней, если они есть, а потом...

Шамиль прополз, скрывшись в темноте пещеры, прислушиваясь к их разговору.

— Спеть? — предложила девушка. — Про наши битвы, переложенные в песни?

— Спой!

"Триста спартанцев", "Атака мертвецов"...

Ни верю! Читалось в глазах слушателей. Сказочница!