Хрупкий цветок

Моему мужу.

В сказках рыцарь спасал свою любимую от дракона.

В реальности приходится сражаться с моей депрессией.

Знаю: убить дракона было бы проще.

Люблю тебя.

Глава 1

Если женщине с утра до ночи твердить, что она никчемная неудачница однажды она в это поверит.

Лили не желала признавать сей прискорбный факт целых шесть лет. Старалась радоваться мелочам и надеялась на то, что однажды ее жизнь станет лучше. Хотя эта самая жизнь ее не баловала.

Сначала ей не посчастливилось встретить Эрика Линдена. Он был из тех, в кого не стоило влюбляться благовоспитанной леди. Мот и повеса. Дуэлянт и картежник. Но его, как наследника графского титула принимали в лучших домах Мельдерна, закрывая глаза на "шалости молодости".

Эрик искал не жену, а способ получить наследство тетки — старшей сестры его отца, которая завещала свое имущество племяннику, но поставила условие о том, что получит он его только после рождения ребенка. Пол младенца в завещании указан не был. Баронесса, будучи женщиной глубоко религиозной, полагала это несущественным.

Не то, что ухаживаниями, но даже поиском невесты виконт Линден себя утруждать не пожелал. Просто на одном из балов во время игры в преферанс поинтересовался нет ли у его уважаемых друзей родственницы выданье. На что подвыпивший барон Дайлен объявил, что у него есть дочь шестнадцати лет и он будет рад вместо утомительного представления ее ко двору выдать ту замуж.

На том и порешили.

Через полгода Лили стала женой. Нелюбимой и ненужной. Которую супруг в первую брачную ночь променял на попойку с друзьями в одном из столичных борделей.

В семнадцать она родила дочь, чем до крайности разочаровала свекровь. Возможно, старшая леди Линден сменила бы гнев на милость, если бы невестка подарила ей внука. Но забеременеть, когда супруг почти забыл дорогу в твою спальню крайне проблематично. А вспоминал лишь тогда, когда оказывался дома, но был слишком пьян, чтобы ехать в дом терпимости.

В двадцать один — вдова с подмоченной репутацией. При жизни Эрик не упускал случая отпустить шутку о том, что его женушка некрасива, глупа, как пробка, а в постели нечем не интереснее мороженой рыбины. Из-за флера шепотков и смешков, сопровождающих каждый шаг Лили, она сократила свои выходы в свет, превратившись в затворницу, посвящающую все свои дни маленькой дочери. Но даже умереть виконт Линден умудрился так, что это несмываемым пятном легло на ее репутацию.

Его убил на дуэли полковник Кромли. Потому, как последнюю неделю Эрик Линден не давал прохода его молодой супруге. Леди данные знаки внимания были в тягость, но она, не желая скандала, старалась делать вид, что не понимает ни намеков, ни откровенных предложений столичного прожигателя жизни. Это лишь еще больше раззадорило беспутного повесу. Он подкупил слугу, который помог ему выманить ничего не подозревающую леди Кромли в сад. Изнасилования не случилось лишь по той причине, что виконт был в стельку пьян и у него ничего не вышло.

Так Лили стала "той самой виконтессой Линден". И поверила. В свою неудачливость, в то, что до конца дней будет приживалкой в семье, которая так и не смогла ее полюбить. Она смирилась. Ведь смирение — есть добродетель. Как скромность, послушание и терпение.

Молодая женщина полагала, что ее удел — до конца дней носить траур, воспитывать дочь и молиться об упокое души почившего супруга.

Но жизнь повернулась иначе. Неделю назад в поместье пришло письмо с высочайшем повелением монарха отдать ее дочь в жены Адмиралу Северного флота Риану Тагрэ. Взрослому мужчине. Лили не помнила сколько ему лет. Но точно больше тридцати. А ее маленькому солнышку едва исполнилось пять.

Она умоляла свёкра вступиться за внучку, не отдавать родную кровь. Но тот похоже рад был избавиться от бесполезной девчонки, а заодно и от вдовствующей невестки. Защиты и помощи она просила и у свекрови. На коленях, в слезах, презрев гордость. Хотя о какой гордости для Лили могла идти речь? Но леди Камилла приказала им собирать вещи и покинуть ее дом до заката.

С ними не послали даже камеристки.

Сонная Эда хныкала. Лили переживала, как бы малышка не заболела и старалась, согреть и успокоить дочь. Но что она могла сделать? Одна. Почти без денег. Лорд Линден не посчитал необходимым снабдить невестку с внучкой даже скромной суммой для поездки. Оплатил лишь экипаж и сопровождение. Да и то не по доброте душевной. Просто, отправить родственниц почтовой каретой было почти неприлично для аристократа.

Почти все свои сбережения молодая женщина потратила на первом же постоялом дворе. Нужно было купить теплую еду для дочери плотный шерстяной плед, в который можно было укутать замерзшую малышку.

А когда Эда засыпала, Лили с трудом пробиралась сквозь жуткие формулировки "Адарского уложения" и "Свода гражданских актов". И до рези в глазах всматривалась в приказ его величества.

И даже нашла выход. Вполне приемлемый для обеих сторон. Если ее свиток — точная копия. Если лорд Таргрэ поддержит ее интригу. Если он, вообще, станет ее слушать...

Глава 2

Прибытие в форт Эст, где нес службу адмирал произошло после заката.

Один из сопровождающих передал встретившему их мажордому королевское повеление.

Остальные выгрузили сундук с немногочисленными платьями леди прямо на мостовую, не удосужившись даже занести его под крышу.

Там под проливным дождем он и остался. Вместе с надеждой Лили предстать перед Рианом Тагрэ в чистом платье.

Молодая женщина лишь вздернула подбородок и расправила плечи. Впрочем, виконтессе Линден не привыкать к презрительным взглядам.

Общество предписывает вдовам смиренно принимать свою судьбу. И Лили послушно играла эту роль. Пока это не касалось жизни ее единственного ребенка. Но, несмотря на свою обиду, чувствовала невероятную легкость. Да, ее в очередной раз предали те, кто должен был защищать и заботиться. Однако этим родственники ее покойного супруга оказали неоценимую услугу. Они развязали ей руки. Виконтессе Линден стало нечего терять, кроме дочери. А за нее Лили была готова развязать войну с целым миром. Если этот мир уцелеет после проявления неудовольствия адмирала. Водный маг от новостей, свалившихся на него этим прекрасным осенним вечером, в восторг не пришел.

Они стояли у дверей богато обставленного кабинета адмирала. За окнами мелькали вспышки молнии. А громовые раскаты заставляли Эду вздрагивать, теснее прижимаясь в матери, держащей ее на руках. Шторм, отголоски которого читались в глазах лорда Тагрэ бушевал в море. Внешне же мужчина был спокоен. Он не кричал, не разбрасывал мебель, не требовал вина. И такая сдержанность давала надежду. Но Лили уже не верила в мужское благородство, ожидая, что в любое мгновение его ярость обратится на нее. А раз так, какой смысл испуганно жаться к стенке? Им все равно предстоит этот разговор.

— Милорд, прошу вас уделить мне немного вашего времени.

— Кто вы? — Риан словно бы только заметил хрупкую фигурку, затянутую в бесформенное черное платье.

— Виконтесса Линден. Я мать Эды Линден.

— Сколько вам лет?

— Двадцать два года.

— Тёща, которая на пятнадцать лет младше меня... а у нашего канцлера отменное чувство юмора. Когда же моя невеста достигнет брачного возраста мне будет почти пятьдесят...

— Что написано в вашем письме?

— Вероятно, то же, что и в вашем.

— Читайте. Вслух.

— Надеетесь на помилование? Сволочь, подсунувшая на подпись королю этот указ все рассчитала. Полагаю, у Линденов, кроме этой малышки нет других девочек, более подходящих мне по возрасту.

— Читайте!

— Как вам будет угодно. Я милостию света правитель... титулы опускаем. Вот. В день получения сего повеления Риану герцогу Тагре обвенчаться с леди Линден, принеся нерушимую клятву верности супруге. После чего леди Эда Линден должна быть введена в род Тагрэ.

Лили облегченно выдохнула, что не укрылось от острого взгляда адмирала:

— Чему вы радуетесь? Я последний из ранее многочисленного рода. А законного наследника смогу получить лет через пятнадцать. Если очень повезет. А успею ли я его достойно воспитать?

— Лени королевского писаря. Имя моей дочери указано лишь однажды. Девиц подходящего вам возраста в роде Линден, действительно нет. Но я — тоже леди Линден. Обычно в род вводят супругу, что делает сам брак нерасторжимым. Но ведь ввести в род можно и приемную дочь. Приказ его величества мудр и милосерден. Король не пожелал разлучать мать и дитя. Ведь Эда должна была остаться в семье своего отца.

Лили на минуту запнулась, утонув в глазах цвета ночных вод. Адмирал, который теперь с явным интересом смотрел на собеседницу соизволил растянуть губы в злой, предвкушающей улыбке и практически промурлыкал:

— Мне нравится ход ваших мыслей. Продолжайте.

— Лишь безумец мог предположить, что вам приказано взять в жены дитя, которому едва сровнялось пять. Вы, я полагаю, своим нежеланием продолжать древний магический род разгневали его величество. И если среди юных и прекрасных дебютанток герцог Тагрэ не нашел себе супругу, может он ценит в женщинах не молодость и красоту, а что-то иное?

— Или я был безумно и безнадежно влюблен? В некую замужнюю леди. Ваш супруг скончался...

— Около года назад.

— Тревожить ее в период траура мне не позволяло воспитание, но его величеству стало известно об объекте моей страсти. Любовь моя, я не могу ждать ни минуты. Вы же не против, если нас обвенчают прямо сейчас?

— Вам лучше придумать другую легенду. Никто и никогда не поверит, что вы могли быть влюблены в меня.

— Почему?

— Заурядная внешность и подмоченная репутация. Мой покойный супруг сделал меня посмешищем для всего общества еще при своей жизни. А уж после смерти...

— Виконт Линден. Я, кажется, что-то такое слышал. Дуэль? Впрочем, это все не важно. Забудьте об этом, как о страшном сне. Отныне на вас не посмеют даже косо посмотреть не то, что распускать сплетни. Миледи, вы не согласитесь прогуляться со мной к храму? Здесь недалеко.

Лили была согласна буквально на все. Но прогулку пришлось отложить. Эда, напуганная новым домом, грозой и хмурым мужчиной в черном камзоле разревелась. Опыта общения с маленькими девочками у адмирала было достаточно мало. И он пошел сразу с козырей, предлагая огромный торт, десяток фарфоровых кукол, сотню платьев и настоящего пони. Но сделал лишь хуже.

Видя растерянность мужчины, Лили, крепко обнимая дочь, постаралась объяснить:

— Не нужно ничего говорить. Ей не два года. Она понимает, что это обман и обижается.

— Я всегда держу слово.

— Допустим, вы разбудите кухарку и прикажете приготовить что-нибудь сладкое, но где на ночь глядя вы найдете пони? — молодая женщина иронично вздернула бровь. — Виконт Линден раз в неделю обещал какой-нибудь подарок. И тут же об обещании забывал. За всю жизнь она не получила даже ленты для волос. Лучше вызовете служанку. Эда голодна и устала. Вы не поверите, но теплое молоко с печеньем творит чудеса.

Патер, вытащенный из постели герцогом Тагрэ, не пришел в восторг от необходимости проводить обряд венчания посреди ночи. Даже робко заикнулся о том, что негоже столь светлое событие проводить с такой поспешностью. Но брошенное со значением: "Приказ его величества" всегда творил чудеса.

Глава 3

Риан Тагрэ встретил утро в самом благостном настроении. Несмотря на то, что всю ночь провел в кресле возле камина. Его постель заняли две юные леди. Раскапризничавшаяся Эда ни за что не желала спать одна в незнакомом месте. Да и подобающие покои не было никакой возможности подготовить за пару часов.

Скоропалительный брак, если отбросить общее раздражение этой ситуацией, виделся огромной удачей. Его нежданная супруга оказалась женщиной разумной, не склонной к истерикам и достаточно симпатичной. За ее плечами уже был не слишком счастливый брак. Она здраво смотрела на вещи и была готова к диалогу. Во всем, что не касалось дочери, молодая женщина проявляла подозрительную покладистость.

Девочка же, просто, ввиду возраста не должна была доставлять каких-либо неприятностей. Через пару лет она не вспомнит Эрика Линдэна и будет считать Риана своим отцом. Два целителя, пусть и довольно слабых, были неплохим приобретением для рода Тагрэ.

Использование портала для перемещений кронпринцем, несколько пошатнули благостный настрой герцога. Не имел его высочество привычки использовать дорогостоящие артефакты ради совместной чашечки кофе. Поэтому вместо полагающегося приветствия спросил:

— Что случилось?

— Успел, — произнес принц и облегчением принц, падая на свободный стул.

— Акиро, что случилось?

— Тебе нужно жениться. Прямо сейчас. Видимо, невеста задержалась в дороге. Допустить этот абсурдный брак ты права не имеешь.

— Невеста прибыла вчера. Брак уже заключен.

— Мы что-нибудь придумаем, — вскочил на ноги его высочество. — Признаем брак недействительным...

— Давай лучше выпьем за мое счастье и будущих наследников.

— Ты помешался с горя или я чего-то не понимаю?

— Или. Я исполнил приказ твоего отца согласно его букве. Там было сказано: "обвенчаться с леди Линден" и "Эда Линден должна быть введена в род Тагрэ". Так я и обвенчался с леди Лили Линден — вдовствующей виконтессой. А затем ввел в свой род ее дочь Эду. Удочерил, иным словом. Ну, что? Теперь ты готов выпить за здоровье моих жены и дочери?

Принц снова упал в кресло. Но уже расслабленно. И даже выдавил слабую улыбку:

— Лили Линден — это, конечно, не то, что я желал бы для тебя. Впрочем, выбирать, действительно не приходилось. Даже эта бесхребетная дура...

— Акиро, ты сейчас говоришь о моей супруге. Больше уважения. Именно она нашла выход из этой ловушки, о котором я, признаться, не подумал.

— Прости. Возможно, у меня сложилось о ней превратное мнение. Буду счастлив пообщаться с ней.

Но знакомство с кронпринцем в приватной дружеской остановке не задалось. Леди надлежало представать перед коронованной особой в лучшем платье, сияя счастливой улыбкой. А у молодой женщины не было даже смены белья. Ее вещи безнадежно промокли. То же, в чем она прибыла в дом своего нынешнего супруга не отличалось свежестью. Три бессонные ночи, которые прошли и момента получения злополучного указа короля, не прибавили ей уверенности.

Узнав же, что жена его друга — целитель, его высочество пришел в мрачное расположение духа и не слишком вежливо намекнул, что более леди в мужской компании не задерживают.

— Мне жаль, что тебе не повезло в браке, — произнес герцог с нескрываемой усталостью. — Но ты относишься к Лили предвзято.

— Ты ведь, тоже, некромант. Водник, конечно. Но второй дар имеешь. И не хуже меня знаешь, как целители могут перемениться в одно мгновение, ничего не объяснив. Айла, не просто отлучила меня от супружеской спальни, она перестала со мной говорить. Она даже к нашему сыну не приближается. Энн и Клара сбежали в монастырь под покровом ночи. А из обители монахинь не выдают. А постриг — не равен разводу. Два рода прервутся, не получив законных наследников. И это я не говорю про странную череду самоубийств жен некромантов.

— Ты сам понимаешь, что все это не просто так. Обрати свой гнев на заговорщиков, желающих ослабить древние магические роды, а не на женщину, которую ты видишь впервые в жизни. Уж она — точно жертва.

— Твоя очаровательная супруга — орудие заговорщиков.

— Думаешь? Это пешка-перевертыш. Орудием против меня планировали сделать малышку Эду. Кстати, как произошло, что твое отец подписал этот злополучный указ? Он же, прости за мои не самые верноподданические мысли, не совсем же выжил из ума.

— Была другая леди Эда Линден. Тетка твоей новой дочери. Сейчас ей должно было бы исполниться около двадцати пяти или около того. Симпатичная. Хорошо воспитанная. С сильным даром воды. В семнадцать была представлена ко двору. В том же году умерла от простуды. Отец, как я понял, с некоторым трудом вспомнил, что была такая девица. А вот факт ее смерти выпал из его памяти.

— Акиро, они вместо того, чтобы осторожно плести интриги, играют практически в открытую. Они нас уничтожают. Это делает кто-то в самого верха.

— И что ты предлагаешь?

— Не распространяйся пока о том, на ком я женился. Послезавтра будет Королевская охота. Вот и посмотрим, кого огорчит данная новость. Разумеется, среди них будут и мои личные враги. Но есть шанс поймать на эту наживку кого-то еще. Церковь не слишком жалует магов, вообще, а некромантов в частности.

— У нас нет доказательств.

— Значит, надо их искать.

— Архиепископ, наверняка, в курсе твоей хитрости. Патер, венчавший вас, уже отправил птичку.

— Не успел. Он как был — в рясе на исподнем и практически босиком отправился освящать флагман "Юлия". На прогулочной яхте. А "Юлия" напомню тебе, патрулирует Атриерский пролив. Мы еще месяц не увидим уважаемого патера, если он не скончается от морской болезни. Хотя, такие, как он, даже падая за борт, непременно всплывают.

Глава 4

Лили чувствовала себя отвратительно. Впрочем, так было всегда, когда она выходила в свет. Кому же понравится, когда в тебя тыкают пальцем, трагическим шепотом рассказывая очередную сплетню.

Риан же лучился довольством. Как и Эда. Неизбалованная вниманием девочка за два дня просто влюбилась с герцога и любое свое предложение начинала со слов: "А мой папочка сказал..."

Герцог от такого искреннего и неприкрытого обожания тихо млел, не имея в себе решительности сказать: "нет" в ответ хотя бы на одну просьбу ребенка. Благо, желания Эды, в основном, ограничивались сладостями и ежеутренней игрой в "светское чаепитие", где юная леди Таррэ четверть часа в самом красивом из своих платьев с гордым видом обсуждала погоду.

От новоявленного отца требовалось лишь обозначить "взрослый" комплимент в начале их беседы и кивать в нужных местах. С комплиментами у мужчины было как-то не очень. Пришлось даже заглянуть в пыльный томик романтической поэзии. "Глаза, сияющие ярче бриллиантов", "Прелестная грация движений" и "Голос, который прекрасней музыки" вызывали раздражение своей слащавостью. Но девочке нравились, а самому Риану ни стоили совершенно ничего.

В общем, они явно нашли общий язык, чему Лили только радовалась. Сама женщина все еще смотрела на супруга с опаской, хотя вел себя он безукоризненно. Проявлял галантность. Заботился о том, чтобы она ни в чем не нуждалась. И говорил с ней. В общем, за три дня своего нынешнего брака она получила внимания больше, чем за все годы прошлого. Это пугало. Ведь к хорошему привыкаешь быстро.

Весть о том, им предстоит посетить королевскую охоту обе леди Тагрэ восприняли с некоторой настороженностью. Впрочем, перечить главе их новой семьи не посмели.

А накануне Лили даже раскрыли план. Ведь не приминут его враги насладиться мгновением собственного триумфа. Что удивительно, ее выслушали и даже сочли предложение разумным, предоставив полную свободу действий.

Идея молодой женщины была проста, как все гениальное. Не выдать себя раньше времени. Одежда ведь многое может сказать о человеке и его статусе. Она предложила отвлечь внимание зрителей их маленького спектакля, разодев маленькую Эду, как принцессу. Для пятилетнего ребенка такое допустимо. Умеренность принято проявлять, когда девочка вырастает из коротких платьев. Риан и так собирался быть в черном охотничьем костюме. Сама Лили оделась в коричневое платье и кашемировый плащ ему в тон. На фоне дочери она смотрелась гувернанткой, на что и был расчет. А для всех, кто будет интересоваться причиной, по которой герцогиня предпочла столь скромный наряд, заготовлен простой ответ. Приличия. Вдове полагалось носить траур год после смерти мужа. Вступление в новый брак до истечения данного срока не приветствовался. Но даже зародыш скандала гасила одна единственная фраза: "Приказ Его Величества".

Но все эти приготовления не дали нужного эффекта. К чете Тагре подошли лишь мелкие сошки. Те, кого действительно подозревали, вели себя так, будто все так, как и должно быть. Или притворялись, что о данной свадьбе они впервые слышат.

Архиепископ, с постной миной поздравил молодую чету, пожелав в скором времени обзавестись наследником, но более ничем свое разочарование не выдал.

По толпе, конечно, пробежали шепотки, когда в жене Риана Тагрэ узнали "ту самую виконтессу Линден". Ведь одно дело перемывать косточки женщине за которую никто не вступится. А супруг первым отпустит на ее счет пару шуточек о том, что в постели она напоминает тухлую рыбину. В сугубо мужской компании, разумеется. Но разве от этого ее положение становилось менее унизительным? Те мужчины рассказывали об этом своим женам и любовницам. А уже они — своим подругам.

О герцогине, чей муж водил дружбу с кронпринцем, в открытую сплетничать опасались. Вдруг его светлость решит, что это на честь его рода тень бросает?

Риан вздрогнул, когда его пальцами завладела маленькая ладошка, а Эда трагическим шепотом попросила разрешения полечить вон того мальчика. Мужчина послушно взглянул в сторону, куда указывала приемная дочь. Прямо на траве под раскидистым дубом сидел изможденный подросток с черными глазами. Один. Как, впрочем, и всегда.

— Это принц Гор. Он не болен.

— Но ему же плохо, — не согласилась девочка.

— У него очень сильный дар. Пока он не научится его контролировать все будет так... — Риан поморщился, вспоминая собственное детство. Боль, которая терзает разум и тело даже во сне. Некромантия не даётся легко. Моране нужно доказать свою стойкость. Не сможешь — умрёшь. Но через это проходят все. — Гор сильный. Он справится. Со временем.

Девочка отвернулась и дернула Лили за край юбки.

— Мам?

— Милая, может быть, ты спросишь разрешения у того, кого собралась лечить? Это решение должен принимать только он. Невежливо принимать такое решение, не спросив его самого.

Эда кивнула и побежала к принцу.

— Гора невозможно вылечить потому, что он не болен, — с некоторой долей раздражения процедил герцог, глядя в глаза жене.

Но это ее ни в малой степени не смутило. Она лишь флегматично отозвалась:

— Вылечить никто и не предлагал. Эда хотела его "полечить". Ему станет лучше

— А потом наступит откат, — холодно произнес кронпринц, подошедший к Лили из-за спины. Мужчина позволил себе лишь нотку неудовольствия. Злиться на малышку пяти лет, он не мог. Дитя же неразумное. К тому же леди Тагрэ проявила редкостное благоразумие, предостерегая дочь от ошибки. Некромантов опасно лечить без их на то согласие. Однако, бескорыстное желание помочь незнакомцу нельзя душить в зародыше.

Лили сделала книксен. Сложила руки под грудью. И даже потупила взгляд, но ответила спокойно, без малейшей доли смущения:

— Маленькие целители не произносят заклинаний и формул. Они хотят помочь и это происходит. Потом все возвращается, но не быстро. Откат — это когда боль возвращается в одно мгновение, острой вспышкой. Иногда, многократно усиленная. Так не будет.

Мужчины с интересом посмотрели в сторону Эды, которая, радостно о чем-то щебеча гладила по голове заметно повеселевшего принца. Момент знакомства детей взрослые пропустили. Вид улыбающегося Гора мужчин шокировал. Они, казалось, боялись дышать, чтобы не разрушить это удивительное мгновение. Или дело было в чем-то ином?

— Ты видишь то же, что и я? — шепотом спросил кронпринц своего друга.

— Если ты о линиях силы... Эда их расплетает, а твой сын берет под контроль. Если он научится...

С чего началась ссора детей, никто, также, не понял. Еще мгновение назад были любовь и взаимопонимание, а сейчас во всю набирал обороты маленький скандал. До драки не дошло лишь по той причине, что двенадцатилетний подросток просто не мог ударить девочку. Воспитание. Что не помешало юной леди Тагрэ несколько раз пнуть принца под коленкой. После чего она побежала жаловаться папочке:

— Этот принц плохой!

— Что он сделал? — с усталой обреченностью в голосе вопросил кронпринц. Гор мягкостью характера не отличался.

— Сказал, что не любит маму! Она его любит, а он — нет. Злюка! Так ему и надо.

— Дитя, с чего ты взяла, что она его любит? — решил уточнить Акиро просто из вежливости. Говорят, что устами младенца глаголит истина. Впрочем, он уже не надеялся на то, что стихии подарят ему ответ на вопросы, терзающие его сердце. Но сказано же в Писании "Умеющий слышать, услышит".

— Он ведь жив, — слова были просты и бесхитростны. — С таким даром, как у него умирают. Его мама отдала свой дар, чтобы он укрыл его от смерти. А он — неблагодарный... поросенок. Вот!

— Принц Гор заболел, — предположила Лили тихо. — Потом неожиданно выздоровел, но Ее Высочество перестала прикасаться к сыну. А сейчас она постоянно носит перчатки и старается к сыну даже не приближаться...

— Да.

— Почему же вы не объяснили ему причину этого? Это же несправедливо!

Риан смотрел на жену с удивлением. В то, что она далеко не тихая мышка, коей ее окрестил свет, он понял еще в день знакомства. Но так дерзить принцу-некроманту... даже бывалые вояки не решались. Характером Гор пошел в отца. И непонятно, что сейчас остановило Акиро. В любой другой ситуации его высочество постарался бы поставить дерзкую девчонку на место. Он это умеет. Одним взглядом и парой хлестких фраз. А вместо этого спросил. Немного раздраженно, хотя, все еще достаточно вежливо:

— Может быть потому, что сам их не понимаю? Объясните мне хоть вы, леди Тагрэ, сделайте милость. Почему она не смотрит в мою сторону и в сторону нашего сына?

Лили отвечает словно бы нехотя, старательно подбирая слова:

— Целитель может на время отдать свой дар. Это очень трудный, болезненный и долгий ритуал. Дар укроет дитя и будет защищать до тех пор, пока хозяин дара не прикоснется к этому ребенку. Даже случайно. Не имеет значения. Дар вернется к владельцу. Потом придется начинать заново. И не факт, что в другой раз она успеет. Я бы не стала рисковать. И рассказывать ребенку об этом прямо. Дети ведь совсем не боятся умирать. Это нам страшно их пережить. Им порой намного важней обнять маму прямо сейчас, чем жить. Ведь они пока не способны осознать истинную цену сиюминутного порыва. Почему об этом ритуале не знали вы? Сам ритуал очень сложный. Внушать любимому мужчине ложную надежду в такой сложной ситуации... не слишком милосердно. Особенно, когда именно он передал дар, от которого умирает их ребенок. А потом, вероятно, сделали что-то плохое. И она не захотела рассказывать. Измена, полагаю. Ритуал налагает на носителя изначального дара некоторые ограничения. Беременность крайне нежелательна. Ваша жена вам отказала, а вы вместо того, чтобы поинтересоваться причиной...

Лили умолкла и отвела взгляд. История о единственной фаворитке принца дошла даже до самых глухих провинций. Его высочество выставлял свой роман свету, демонстративно игнорируя жену.

Все ждали скандала. Или хоть намека на него.

Но ее высочество проявила похвальные для леди кротость и смирение. Хладнокровие даже. Но об этом судачить было невместно. Она даже фаворитку супруга не попыталась отлучить от двора. Даже когда девица расположение принца утратила. Впрочем, та в столице не задержалась — замуж выскочила. Поговаривают даже, что вполне удачно.

Потом его высочество, если и заводил любовниц, на всеобщее обозрение не выставлял. Да только наладить отношения с женой ему это не помогло. Хотя, он пытался. Об этом тоже, шептались. Но что делать, если сплетни — главное развлечение аристократок?

Принц покинул чету Тагрэ не прощаясь. Лишь полы коричневого плаща мелькнули.

А молодая женщина в который раз поразилась собственной дерзости. И тому, что ничего ей за нее не было. Лили снова вела себя не как благовоспитанная леди. Но небеса не разверзлись. Она сама не полетела в гиену огненную. А воздушный посланник Единого не возвестил о ее падении. Даже супруг смотрел на нее не с осуждением, а интересом.

О примирении в семье кронпринца Риан рассказал супруге на следующий день за завтраком. В руках он комкал короткую записку, написанную в состоянии душевного смятения, о чем свидетельствовал резкий нервный почерк и две кляксы.

— Акиро просит передать вам, любовь моя, свою искреннюю благодарность.

Лили вздрагивает и смотрит на него испуганным зверьком всякий раз, когда он называет ее так. Тяжело верить... даже не в любовь. Это обманка для высшего света, призванная защитить обеих леди Тагрэ. Но даже в хорошем отношении Лили сомневалась. А как не сомневаться после стольких лет пренебрежения и

— Его высочество слишком добры. Я была непозволительно резка с ним.

— Он — солдат, а не кисейная барышня. Более того, встряска была ему полезна. — Риан сел за стол и замолчал, словно бы собираясь с мыслями. Отхлебнул, чая из белой фарфоровой чашечки, которая в его руке казалась почти игрушечной. — Акиро — мой друг. Я рад, что он смог переступить через собственную гордость и поговорить с женой. Этот разлад дался ему тяжело. Не стану говорить, что в нем не было его вины...

— То есть это леди Айла начала изменять направо и налево? — Лили иронично вздернула бровь.

— Нет, конечно. Акиро далеко не святой. Характер у него прескверный. С этим спорить сложно. Но он ее любил... и сейчас любит. А она сначала закрылась в себе. Даже говорить с ним перестала. Оно понятно — Гор тогда болел.

— Это повод для измены?

— Не было измены. Акиро захотел, чтобы Айла обратила на него внимание, начала ревновать. Идея эта мне и тогда показалась не слишком удачной... вышло же совсем скверно. — Герцог сделал еще несколько глотков чая. Тяжело вздохнул и постарался перевести тему более безопасную — на погоду, которая по осени редко бывает хороша.

Глава 5

Счастливые не замечают дней. А Лили даже думать боялась о своем нежданном счастье. Не спугнуть бы. В ее семье впервые царили мир и согласие. Эда и Риан стали настоящей семьей, получая немалое удовольствие от общения друг с другом. Да и сама она нашла с супругом общий язык. От воспоминаний о ночах, проведенных с этим мужчиной, ее до сих пор бросало в жар.

С Эриком все было совсем не так. Торопливо, с привкусом бренди и дорогих сигар на губах от которого ее мутило. Этот ненавистный ей запах потом остаток ночи преследовал ее, заставляя настежь открывать окна зимой и летом. Она умывалась, полоскала рот мятной водой. Даже приказала однажды перестелить постель. Все было бесполезно.

Лили было даже немного стыдно признаться себе в этом, но она после известия о смерти виконта Линдена испытала облегчение от того, что никто больше без стука не войдет в ее спальню. А сейчас загоралась улыбкой, стоило просто представить суровое лицо мужа и синеву его глаз, соперничающие по сиянию с сапфировым кольцом, которое он подарил ей недавно. И ей хотелось, чтобы ребенок, которого она носит, унаследовал эти глаза — фамильную черту рода Тагрэ.

О беременности своей она пока молчала, не желая обнадеживать супруга раньше времени. Слишком уж маленький срок. И дело было совсем не в том, что женщина боялась ошибиться. Целительский дар, пусть и слабый, позволял четко отслеживать изменения в организме буквально с первых дней. Но риск выкидыша на первых неделях был слишком высок.

Нет, Риан не станет упрекать ее или стыдить, как делала свекровь, узнав о том, что Лили потеряла второго ребенка, который должен был родиться вслед за Эдой. Он рассуждал о наследниках как о чем-то, что ждет их в некотором отдаленном будущем, а не ровно через девять месяцев после свадьбы.

Но она почему-то медлила с радостной новостью, обещая все рассказать чуть позже — завтра или через неделю, когда будет уверена, что все идет хорошо.

Наверное, ее счастье было бы полным, если бы не снедающая ее тревога. Вот казалось бы, что еще нужно? Наследный принц с супругой явно благоволят. Лорд Тагрэ столь грозен, что прежние злопыхатели сейчас косой взгляд бросить бояться. Сплетни о покойном лорде Линдене? Насмешки в сторону его вдовы, которую муж в грош не ставил? Так, то был какой-то виконт, нашедший бесславную кончину по причине собственной глупости. А тут живой и здравствующий герцог, который супругу чуть ли не на руках носит. И говорят, только тсс, был в леди Линден несколько лет влюблен, но полагал, что она, будучи примерной женой, не ответит на его чувства.

Эда помирилась с Гором. И, несмотря на огромную разницу в возрасте они чудесно ладили. Эти двое могли просто находиться в одной комнате, занимаясь каждый своим делом. Мальчик чаще всего читал, а малышка терпеливо осваивала вышивание. Иногда она подходила к его креслу, ласково гладила своего друга по голове, а он засыпал и на губах спящего подростка блуждала улыбка.

Риан как-то даже спросил приемную дочь, что снится юному принцу, не особенно рассчитывая на ответ. Однако, Эда его удивила, ответив, что ромашки и колокольчики.

Единственное, что немного настораживало Лили, то, как на это идиллию смотрел Его высочество кронпринц. И оброненные, как бы случайно, слова о том, детская привязанность имеет все шансы превратиться в любовь, если детей подтолкнуть в правильном направлении. Юная леди Таргэ не по годам умна, одарена магически и уже сейчас совершенно очаровательна, а когда подрастет сможет затмить всех красавиц королевства.

И намеки эти тревожили, несмотря на все заверения Риана, что любые разговоры о помолвке или браке его маленькой красавицы он согласится вести не ранее, чем через лет двенадцать-тринадцать, а за это время много воды утечет. Но тем отношениям, которые зарождаются между детьми, мешать не нужно. Потому, как, может, и правда, выйдет из этого что-то хорошее? Не любовь, так дружба.

Гор вспыльчив и упрям. И далеко не все готовы спорить с ним уже сейчас. А будущим правителям нужны друзья детства, способные сказать правду. Жестокую. Горькую. Не смягчая и не приукрашивая.

Гор пригласил юную подругу посетить оранжерею о которой много рассказывал, королевский зверинец, где буквально вчера вылупились маленькие виверны и составить ему компанию на скучном, но обязательном воскресном чаепитии с принцессой Айлой. То есть провести там все выходные. Лили с легким сердцем отпустила дочь погостить во дворце.

Риан же отправился с инспекцией в порт, и просил не ждать его раньше завтрашнего вечера. Какой смысл тратить время на поездку домой, если на рассвете придется возвращаться? Завтра дожни были прибыть "Веста" и "Юлия". А ему хотелось проверить состояние судов после длительного плавания.

Гонец в форме королевской гвардии прибыл почти в полночь. Молодой мужчина рассказал, что этим вечером леди Эда Тагрэ споткнулась и упала с лестницы. Целители надеются на лучшее, учитывая дар девочки, но то, что она находится без сознания — плохой знак и герцогине необходимо срочно прибыть королевскую резиденцию.

Письмо, скреплённое печатью принцессы Айлы, все вышесказанное подтверждало. Хотя, Лили не особенно вчитывалась. А уж сличить почерк и саму печать ей и в голову не пришло. Хотя, корреспонденции от их Высочеств в кабинете супруга было предостаточно.

К письму прилагался одноразовый портал, долженствующий доставить леди в зал перехода, где ее будут ожидать.

Ее действительно ждали. Но, как оказалось, не доверенные люди кронпринца или его супруги. И уж совсем не для того, чтобы проводить к пострадавшей дочери.

Глава 6

Леди Тагрэ таким оригинальным образом пригласили посетить монастырь сестер тишины с весьма жёстким уставом. Чтобы она могла погостить там до конца ее дней.

Три крепостные стены, которые достаточно сложно пересечь той, кто заперта в крошечной келье.

И насильственный постриг. Не имеющий силы, если разобраться. Обетов она не произносила. Ей, вообще, рот заткнули. А остриженные косы... это лишь остриженные косы. Но сказать об этом некому. Все сестры дают обет молчания по отношению к мирянам. Ранее ни у кого не возникало даже мысли вынудить монашку такой обет нарушить. Надеяться, что в ее случае все обернется по-другому, конечно, хотелось. Но ждать спасения, было некогда. Месяц-другой и ее деликатное положение перестанет быть секретом. И тогда в руках церкви окажется не просто жена герцога Тагрэ, а наследник всего его состояния. В том, что это будет мальчик Лили уже не сомневалась. А если воспитать ребенка в "правильном" ключе, это самое состояние мгновенно отойдет церкви сразу после смерти Риана.

Паутина церкви по захвату богатств и земель магических родов раскинута была не вчера.

Похищенная около двух лет назад Клара Тирэн родила в монастыре сына, которого ей разрешают навещать раз в неделю по полчаса при условии ее абсолютного послушания.

Ей это рассказала Энн Корн. Она ребенка потеряла, наказаний не боялась. Да и что ей могли тут сделать? Морить голодом? Бить розгами? Заставить в сотый раз перечитать священное писание? Неприятно, конечно. Но не более. Умереть ей не позволят. Ведь это мгновенно сделает лорда Корна вдовцом, и он сможет жениться повторно. А потому леди имела некоторую свободу внутри этих проклятых стен. По крайней мере, говорить с Лили сквозь решётку на ее двери не боялась. Как и не боялась приносить ей хлеб из трапезной. А какими словами она обложила настоятельницу, глядя ей в лицо... Лили половину не поняла, но смелостью новой подруги искренне восхитилась.

А вот сама Энн восторгов по этому поводу совершенно не разделяла:

— Я проявила трусость и малодушие в тот самый момент, когда должна была... Ольер ведь добился встречи со мной. Следовало броситься к решетке, разделяющей нас. Кричать о том, что меня заставили. Требовать вернуть мужу. А я думала о том, как уродлива с обрезанными волосами. Что он без жалости и отвращения на меня все равно смотреть не сможет. Особенно после того, как я потеряла нашего ребенка. И смолчала, когда настоятельница врала о принесенных мной обетах.

— Нас спасут. Если мне удастся увидеть Риана, я молчать не стану. Расскажу о тебе и Кларе.

— Обо мне. Эти святоши, скорее убьют меня, чем позволят вернуться к мужу. Но мне все равно. Главное, чтобы он знал, как я раскаиваюсь. О Кларе и ребенке ты можешь рассказать лишь если окажешься в безопасности. Да, тогда их успеют перепрятать. Но в противном случае, просто, убьют.

— Где их прячут сейчас? — спросила Лили шепотом.

— Клара живет в конце этого коридора. А ребенок — этажом выше. Прямо над ее кельей. Настоятельнице... этой старой суке не чужд изощренный садизм. Мне вот блокировали магию. — И леди Корн показала запястья, испещрённые шрамами, в которых угадывались запирающие руны.

— Вы — огненный маг?

— Была им.

Лили ахнула. Потому что стихийных, а особенно огненных магов нельзя запирать. Убить — и то гуманнее. Внутренний огонь сжигает носителя, причиняя постоянную боль, от которой не спасает ничто, кроме срыва печатей. Весьма болезненного, кстати.

— Вы согласны бежать, если я помогу избавиться вам от этих "украшений"? — герцогиня вжалась лицом в решётку, разделяющую женщин, чтобы ее шепот был слышен только собеседнице. — Не сейчас. У меня слабый целительский дар. Мне понадобится не меньше десяти дней на то, чтобы свести шрамы. Это не сорвет печати полностью. Но ослабит в достаточной мере, чтобы вам стали доступны базовые атакующие заклинания. За это время нужно не попасться и узнать как можно больше для побега. Лечить я вас буду последний час перед рассветом, когда даже самые ревностные наши охранницы будут видеть десятый сон. Приготовьтесь к боли. И к тому, что вам нельзя будет проронить ни звука.

Леди Корн кивнула и не прощаясь ушла, чтобы вернуться в слепой час.

Глава 7

Все десять дней, которые пленницы оставили себе для подготовки к побегу, Лили изображала протест и отчаяние. Она требовала вернуть ее к супругу и угрожала жалобами королю. А еще рыдала, стоило кому-нибудь из монашек с ней заговорить о принятии своей судьбы и смирении перед волей Всевышнего. Демонстративно. С завываниями и всхлипываниями. Последнее давалось ей без особого труда. Сказывались беременность и страх будущего.

Другую пленницу в свой дерзкий план посвящать они побоялись. Леди Клара, в надежде, что ей позволят быть рядом с сыном, могла предать их. Да и не решилась бы эта сломленная женина бежать с младенцем на руках, расчищая себе дорогу боевыми заклятиями.

Дерзкий план был нарушен тремя мужчинами, вышагнувшими из портала, в предрассветный час девятого дня.

Энн привычно сидела у двери Лили, баюкая горящие огнём запястья и беззвучно плакала. на обезболивающие заклинания у целительницы просто не хватало сил и приходилось все делать на живую.

В пришельцах леди Тагрэ узнала собственного супруга и кронпринца. Личность третьего осталась пока осталась для нее загадкой. Впрочем, сейчас было не до светских знакомств.

— Бежать будем через портал или прорываться боем? — спросила она мужа.

А Риан Тагрэ победно усмехнулся:

— Господа, кажется, я выиграл спор. Вы должны мне два боченка лучшего вина. С боем, любовь моя. Портал был в один конец. Магия храма...

— Придется разделиться. Надо кое-кого захватить с собой. Энни, ты как?

— Терпимо. Сможешь снять остаток печатей сейчас?

— Нет. Ты не выдержишь.

— Плевать! — сказала она твердо, бросив мимолетный взгляд в сторону незнакомого Лили мага. — Так у нас будет на одну боевую единицу больше. Я не стану балластом. Снимай! А вы, господа, пока постарайтесь бесшумно отпереть эту вот дверь. Сейчас у нас нет ключа. Побег был запланирован на завтра.

Леди Корн не издала ни единого звука. Лишь до крови закусила губу. А когда все было кончено, с раздражением оттолкнула локоть Риана, поспешившего подхватить ее, и срывающимся шепотом произнесла:

— Наследник Тирэнов находится этажом ниже. Из меня сейчас слабый боец. Я знаю где он. Но со мной пойдет только один. Тот, кто сможет двигаться быстро и тихо. Ребенка охраняют. Монашки, если кто не догадался. Из разряда одаренных боевых магов. Их придется убить, чтобы они не подняли тревогу, и не ударили в спину. Желательно, бесшумно. Остальные должны вывести Клару. И не дать ей поднять тревогу. Ее так долго и целенаправленно ломали, что она сейчас больше сестра Марианна, чем леди Тирэн.

Тенью вслед за Энн шагнул тот самый незнакомец. И через мгновение они скрылись за поворотом.

Лили же, в свою очередь, постаралась объяснить, где можно найти келью леди Клары и, главное, не стать обузой для мужчин.

Глава 8

Такое разделение, оказалось... разумным. Ибо вынести младенца тот неизвестный маг смог без особого труда. Быстро и бесшумно. Энн двигалась за ним, прикрывая спину.

А вот с матерью ребенка пришлось повозиться. Его высочество, и так, не отличался терпением, а уж о такте и говорить не приходилось. Леди Тирэн он попросту оглушил и понес на плече, как мешок с овсом.

Им даже удалось преодолеть первой круг стен. А потом, действительно, пришлось прорываться с боем.

Пришлось убивать.

— Враг и предатель не имеет нации и пола. — уже потом сказал ей Риан. — Они развязали войну. Уже убивали и похищали. А нас не выпустили бы живыми. Я не терзался сомнениями тогда. Не собираюсь и впредь.

Лили так категорична быть не могла. Она кивала, соглашаясь с мужем. Не смела ни словом, ни даже взглядом выразить укор.

Храм сестер тишины выгорел до основания леди Энн пустила искру, а сопровождающий ее воздушник раздул пламя до небес.

И об этом Лили не жалела. Но под его обломками погибли не только те, кто был виновен. В монастыри порой отдавали юных-бесприданниц благородного происхождения или бездетных вдов, оказавшихся слишком старыми для повторного брака и ненужные своей прежней семье. Да и просто туда приходили те, кому не посчастливилось найти свое место в жизни. Полы в обители драили отнюдь не аристократки, а те, кто об интригах храма и слыхом не слыхивал. А они горели заживо. Для целителя же пережить такое не так просто.

Хотя, мысли эти пришли потом. И страшные сны, которые Риан неизменно прогонял своими объятиями.

А во время побега леди Тагрэ была спокойна, собрана. Перехватила у воздушника ребенка, чтобы освободить ему руки. Все равно от нее в боевом плане было бы больше вреда, чем пользы. Лили здраво рассудила, что не должна путаться под ногами, и отвлекать сражающихся.

Портал принц открыл лишь когда все они пересекли последнюю черту крепостных стен, и они рухнули на паркетный пол бального зала.

— Немного промахнулся, — вынужденно признал Его Высочество.

— Ерунда, — отмахнулся воздушник, подскакивая на ноги. — Вот когда мы в прошлый раз после выхода из портала прокатились по трехметровой лестнице, было неприятно. Герцогиня, сражен вашей красотой и мужеством. Ольер Корн к вашим услугам.

И лишь после того, как он отвесил придворный поклон Лили, соизволил повернуться к Энн.

— С кем имею честь говорить? Передо мной сестра Цецелия или моя жена леди Корн?

Вместо ответа леди Корн нокаутировала своего обожаемого супруга по всем правилам уличных боев. А потом еще и попинала от души, комментируя каждый удар словами:

— Даже. Не. Надейся. Подлец. Почему. Ты. Не. Пришел. Раньше. Я. Ждала. А ты...

На этом запал огненной виконтессы иссяк, и она опала на каменные плиты. Лорд Корн, который, к слову, и не думал как-то защищаться, а глупо улыбался, супругу подхватил. Но блаженное выражение мгновенно спало с его лица, и он заорал:

— Лекаря!

Лили вручила несколько опешившему супругу, хныкающего мальчика, поспешила к подруге. А вот когда она закричала:

— Целителя сюда! Срочно! Я ее не удержу, — паника поднялась знатная.

Спешно прибывший придворный целитель опоздал лишь на десяток минут. Быстрей всех возле умирающей Энн, оказались Гор и Эда.

Зал, куда выпали беглецы почти примыкал к детскому крылу. А детское любопытство может позавидовать кошачьему.

Вид у них был, конечно, не самый подобающий. Портки и сорочка на мальчике. Вышитая цветочками по подолу белая льняная ночная рубашка до пят на девочке. Оба взъерошенные и босиком.

Действовать они начали раньше, чем кто-то из взрослых что-то понял. Гор осторожно оттеснил Лили от тела, положив одну руку на живот Энн, а вторую — на ее лоб, удерживая душу женщины. Эда от щедрот своей детской души так ударила по женщине сирой силой жизни, что ту аж на месте подбросило, а некромантам немного поплохело. По крайней мере, все они стали зеленого цвета, как от морской болезни.

— Вот вырастишь, — с угрозой прошипел юный принц. — И я на тебе женюсь.

— Если мой папочка тебе разрешит! — фыркнула младшая леди Тагрэ. — Мамочка, а что у тебя с волосиками? И у этих леди? Это теперь мода такая?

— Можно и так сказать, милая, — напряженно ответила Лили. — А как себя будет чувствовать?..

— Эта леди? — Эда потерла носик. — Не знаю. Но она больше не умирает. Я же ее полечила.

Гор тяжко вздохнул, как будто бы, а его плечах была вся тяжесть мира и взяв юную подружку за руку повел обратно в детские, выговаривая, что одеты они неподобающе, спасать больше никого не надо, а вопросы модных нынче стрижек они обсудят завтра.

Подоспевший придворный целитель подтвердил, что в данный момент леди Энн умирать уж точно не будет. А магическое выгорание, ставшее причиной остановки сердца, успешно устранено. Использование магии, когда блокираторы все еще действуют, пусть и частично, весьма опасно для жизни. Но благодаря слаженным действиям связки некромант-целитель у виконтессы даже появился шанс магию сохранить. Пусть и с некоторой потерей уровня. Хотя, выпускать такой поток чистой силы — совершеннейшее расточительство. Впрочем, учитывая возраст юной леди и нервное потрясение...

Признаков нервного потрясения Эда не выказывала и громко рассуждала о том, что модная стрижка нужна ей прямо сейчас. Зачем ждать до завтра? Ведь завтра мода уже может поменяться. И что тогда делать?

Вокруг суетились слуги и придворные.

Оставив на попечение целителя обеих леди, находящихся без сознания и младенца, кронпринц возвестил.

— Мы идем к королю! Необходимо сообщить ему о преступлениях. Леди Тагрэ, прошу следовать за мной. Его Величество будет нас ждать через четверть часа.

Лили захотелось картинно лишиться чувств, но делать этого по заказу она не умела. А сыграть так, чтобы кто-нибудь поверил, вряд ли смогла бы.

— В таком виде? — спросила она убито.

— Время дорого.

— А моей репутации вряд ли будет нанесен больший урон, чем уже есть? — Женщина зло усмехнулась. — Дайте мне пять минут, зеркало и ваши шейные платки. Отныне они все равно на какое-то время выйдут из моды. После того, как кронпринц перестанет их носить. Господа, поторопитесь. Время дорого.

Ряса монахини состояла из черного нижнего платья со скромным вырезом и длинным рукавом и четной же мантии. Последнее безжалостно полетело на пол. Из одного из кипенно-белых шейных платков Лили сделала пояс. Из второго и третьего — подобие ободка, украсив его серебряной фибулой, снятой с плаща лорда Корна. Остальные ей были небрежно отброшены.

— Не идеально, но лучше, чем было, — констатировала герцогиня, глядя в большое настенное зеркало, а потом вполне невинно поинтересовалась у супруга. — Почему на меня все смотрят так, будто бы я не просто попыталась привести себя в порядок, а как минимум, рассказала неприличный анекдот, присев на коленки Его Высочеству?

— Мы просто удивлены, что хрупкий цветок, которым вы всем казались, на самом деле всегда был стальной лилией.

— Это слишком лестное сравнение с гербом королевской семьи, Ваше Высочество.

— Это то, чего вы достойны в полной мере, — твердо возразил кронпринц.

Лили не стала с ним спорить.

Эпилог

В полной мере стать законодательницей мод герцогине Тагрэ стать так и не удалось. Повторить ее короткую стрижку, которую со сдержанной благосклонностью отметили и королева, и супруга кронпринца, придворные красавицы не решились. Но и неприличной или вульгарной назвать не посмели даже самые бесстыдные сплетники.

Правда, от Эды месяц пришлось прятать все ножницы в доме. Но потом ей подарили белого пони, и о своем увлечении прическами девочка забыла.

А вот белые ободки, украшенные фибулой из черненого серебра, поселились в гардеробе каждой молодой модницы. Ибо Ее Величество подчеркнула, что именно скромность украшает юных леди.

Жизнь текла своим чередом.

Церковь, порядком дискредитированная, открывшимися убийствами и похищениями одаренных зализывала раны. Новый Архиепископ, пришедший на смену прошлому, случайно упавшему с балкона одной из башен столичного храма, проповедовал примирение и призывал к покаянию. Но маги не очень-то ему верили и держались настороженно.

Гор справился со своим даром, убивающим его. И заходил в гости к чете Тагрэ, уже просто как друг, не нуждаясь более в целительной магии Эды, но сохраняя к девочке нежное отношение. Она же благосклонно принимала "взрослые" знаки внимания в виде конфет и цветов, но каждый раз напоминала, что замуж пойдет только, если разрешит папочка и не будет против братик.

Их высочества задумались о втором ребенке, втайне надеясь, что он или она унаследует дар жизни, а не смерти.

А Лили просто жила. Радуясь. Печалясь. Гордясь достижениями детей. Страшась того дня, когда ее сын начнет борьбу за жизнь со своим даром. Каждый день влюбляясь в собственного мужа. Тоскуя, когда он надолго отбывал по долгу службы. Потому что простой конец "Они жили долго и счастливо" бывает только в сказках. А жизнь она немного богаче на события.

О чем герцогиня не жалела никогда? О том, что набралась храбрости изменить свою жизнь. Пусть делала она это не для себя. Тогда. Но сейчас женщина четко осознавала: ничего из того, что приносит ей счастье не упало бы ее руки само по себе. За все в этой жизни нужно бороться. Иногда даже с самой собой.