Попаданец в Сталина.

Попаданец в Сталина.

Не моя тема, но праздником победы навеяло...

Демография.

— Таким образом, я считаю, что территорию Прибалтики и Западных Белоруссии и Украины, нам будет необходимо серьезно чистить среди населения. Иначе там будет благодатная почва для вербовки германской разведкой шпионов и диверсантов. И в будущем военном конфликте с фашисткой Германией это может сыграть весьма плохую роль! — закончил доклад лысый мужчина в пенсне.

— Все это так, товарищ Берия! Все это правильно. Но это только с одной стороны. А если приглядеться с другой стороны... — заговорил я и вдруг понял что говорю не сталинским акцентом, а акцентом товарища Саахова, и с трудом подавил неуместный смешок.

Я попаданец в Сталина. Сейчас расскажу, как это случилось... впрочем, зачем? Сам я, когда читал романы про попаданцев, я сразу пропускал первую главу, где шел очередной дежурный баян про то как в простого человека долбанула молния и он переместился во времени. Или нашел портал. Или реинкарнация. Или древний артефакт. Кому эта чушь интересна? В жанре попаданчества важно не это. Здесь важно КАК я буду разгребать груз проблем развития общества в его трудные годы. ЧТО я буду делать?

Дежурный попаданец редко попадает в Сталина. Обычно он просто охламон с ноутбуком, который в июне сорок первого геройски в одиночку останавливает танковую группу немцев, а потом, настрелявшись вволю, едет поучать глупого вождя народа, как победить немцев и построить коммунизм. И расстрелять Хрущева надо. И спеть Высоцкого. И получить звание капитана ГБ. И запатентовать чужие изобретения будущего. В общем сафари плюс халява. Жадность одобряет.

А в Сталина подселяются обычно какие-то либерасты в своих романах. И потом мучаются метафизическим ужасом и пытаются покончить с собой. Им снятся дурные сны непристойного содержания. А мне дурных снов не снится. Я не либераст, восхищающийся Власовым и Бандерой, но и не твердолобый сталинист. Для меня Сталин не бог и не дьявол. Он обычный человек. Хотя политик незаурядный.

Объективно говоря, он лучший из того, что было в российской истории. Любой другой на его месте слил бы страну. Времена больно не простые сейчас. 1939 год. И я тупо попал в тело Сталина без всякого ноутбука и прочей информационной поддержки. Из РФ образца 2015 года. И всезнайкой все помнящим не являюсь. Так, кое-что читал, кое-что знаю... но не Вассерман это точно. Где-то рядом с Сургутом нефти много. Где-то в Бодайбо золотишка много. Где-то в Якутии алмазы. Автомат Калашникова, (спасибо НВП!) помню отчетливо, но так ли он хорош? Дрыгается как лошадь, меткость хреновая. А как устроен тот же "Абакан" я не знаю. В общем Мосинка рулит.

Ну, вот, прервал товарища Берию и слишком задумался. Пауза затянулась, а все сидят и смотрят чего я скажу умного. Надо продолжать мысль.

— Развитие, товарищ Берия, идет по объективным законам, — перешел я на сталинский акцент: — А что это значит? Это значит, что все что ни делается, то к лучшему. И не всегда благие намерения служат для пользы общества.

— Я не пойму, о чем вы товарищ Сталин? — новый нарком НКВД покрылся красными пятнами.

— А я сейчас объясню, — кивнул я: — Вот давайте порассуждаем. Наши органы вывезут всяких националистов, контру, уголовников, проституток из прифронтовой полосы в тихое и замечательное место с прекрасным климатом в центре СССР. И там они будут жить без всякого риска, поправляя свое здоровье. А в это время немец своими танками разотрет в пыль лучших людей, что останутся в зонах боевых действий. Проститутки будут жить в пионерских лагерях, а хороших комсомолок будут насиловать немецко-фашистские оккупанты? Уголовники будут получать паек, а замечательные люди будут дохнуть от голода? Националисты спрячутся от тягот войны, а порядочные люди и патриоты будут лить кровь? Разве это справедливо?

— Не справедливо, — согласился Берия: — Так что делать? Сразу всех расстреливать?

— Зачем расстреливать? Зачем еще больше отягощать свой груз души? — покачал я головой: — Думаете, все эти люди, которых увозят от тягот войны, все эти чеченские, крымские, прибалтийские нацисты, и просто уголовная шваль вам будут благодарны, за то что вы им спасаете жизнь? Они, наоборот, за это люто возненавидят советскую власть и лично товарища Сталина. А также его сатрапа, товарища Берию. Нам это надо? Нет нам этого не надо. Меня беспокоит репутация и органов в целом и лично ваша, товарищ Берия. Мы не будем ваш авторитет растрачивать на такую никчемную цель, как спасение идиотов и врагов советской власти. Природа сама все устроила мудро, как заметил великий ученый Дарвин — слабые не умеют выживать. И как бы мы не старались этих слабых спасти, они все равно будут стремиться к самоубийственным действиям. Так и черт с ними! Наша задача заботиться лишь о нормальных, порядочных людях. Я бы на твоем месте, Лаврентий, лучше вывез лучших людей, специалистов, молодежь из будущей прифронтовой полосы. Вот таких людей стоит поберечь!

— Как-то ты Коба все это вывернул... — растерялся Берия: — Так может всех этих любителей Гитлера, выслать ему в вагонах вместо зерна? Чего они тут нашу землю топчут?

— Не нравится мне такой подход, — сказал вдруг Буденный, тяжело поглядев на меня: — Какой-то он классовый... Элиту спасать от войны, а быдло пусть гибнет? Так что ли? Ты Коба растолкуй мне это.

— Семен, это не классовый подход, — не согласился я: — Это статусный подход. Классовый, это когда элита паразитирует на пролетариате. И Лаврентий как раз и предлагает, чтобы преступники паразитировали на порядочных людях. А я с этим не согласен. Но и с обратным вариантом тоже не согласен. Паразиты нам в обществе не нужны в любом варианте. И Гитлеру мы рабов тоже поставлять не будем. Обойдется. В СССР нет работорговцев.

— Так что ты предлагаешь? — начал нервничать Берия.

— Лично вам, товарищ Берия я предлагаю заниматься своим делом — охранять социалистическую законность, а не заниматься социальными проектами! — отрезал я: — Вам, товарищ Берия, конечно, хочется облегчить свою работу, сразу всех врагов переловить в массовом порядке. Но так не бывает. Более того, преступник для того и существует, чтобы органы могли развиваться и совершенствоваться. Диалектика, однако! Чем трудней участок работы для органов, тем на большую высоту вы поднимете свою бдительность и эффективность. Не хватит людей, увеличим кадровый состав. Не хватит оружия, создадим новое. А маниловщиной с переселением народов мы заниматься не будем. Если поймаете врага с поличными — судите и расстреляйте! Не поймали, пусть гуляет! Сколь веревочке не виться...

— Коба, а почему ты уверен, что немцы смогут оккупировать часть нашей земли? — недовольно спросил Ворошилов: — Ты не веришь в силу Красной Армии?

— От южных гор, до британских морей, Красная Армия всех сильней?

— И чему ты улыбаешься? Да, это так! Я уверен! — начал злиться Ворошилов.

— Успокойся! Я тоже в этом уверен, — спокойно ответил я: — Мы в состояние победить любого врага. Весь вопрос лишь в цене победы. Ты готов платить цену в 10 миллионов убитых граждан СССР? Лучших из лучших? Нет? Тогда нельзя быть беспечным и самоуверенным. Немцы уже не раз демонстрировали силу своих ударов. Они в состояние сломать любую оборону, если нападут неожиданно. Понимаешь, когда смотришь на двух бойцов, можно заранее узнать кто победит, но при этом редко бывает так, что победитель обходится без разбитой морды. Каждый успевает получить свою долю оплеух. Даже такая слабая страна как Финляндия это смогла показать, сопротивляясь Красной Армии. Шапками закидать не удастся никого. Тем более фашистов. С подходами разобрались?

— Разобрались, — кивнул Берия: — А какие конкретные тогда указания будут? Как решать проблемы подготовки к войне с фашистами?

— Для начала, нужно устроить широкие возможности всем желающим с новых территорий, трудоустроиться на новых производствах, которые мы развернем за Волгой. Уж за Волгу то точно ни один враг не дойдет. Это с гарантией. А вот приграничные производства надо сворачивать и не спеша эвакуировать. Вместе со специалистами. В приграничных республиках нужно оставить только добычу ресурсов и аграрное производство. Урал должен стать промышленным поясом СССР. Мы должны абсолютно исключить любую возможность нарушения производства оружия в первые месяцы войны. Как бы стремителен и страшен не был натиск врага.

— Серьезная задача, масштабная, — поморщился Берия.

— Она будет еще серьезней, если эвакуацию придется производить не заблаговременно, а под бомбами противника, разносящего наши эшелоны, — сухо заметил я: — Но панику заранее разводить не надо. В первую очередь, всю эвакуацию следует объяснять, как способ сблизить рудники Урала и заводы. Просто экономическая целесообразность. Но органам НКВД нужно не этим озаботиться. На ваши плечи ляжет груз задачи по спасению будущего СССР. Я имею в виду детей. И особо речь идет о детях способных и талантливых. И молодежи. Нужно будет разработать программы, чтобы переселить большую часть детей из приграничных округов. Впрочем и молодых женщин тоже. Им еще потом восполнять потери в грядущей войне.

— Как крепостник рассуждаешь! — стукнул Буденный по столу кулаком.

— Слушай заткнись, а? — разозлился я: — Ума нет считай калека? Вот тебя мы и пошлем под первый удар! Ты старый хер никому не нужен! А женщин и детей мы спасем! Ясно?

— Я не про это! — убавил гонор Буденный: — Я-то готов в бой первым! И детей спасать надо... просто ты как-то... не так рассуждаешь! Не по-большевистски!

— Ты себя назначил судьей? Чем ты не доволен? Может антипартийную группировку хочешь создать как Троцкий? Звиздеть будем ни о чем? Ярлыки вешать друг на друга? Еще раз вякнешь про мой недостаточный большевизм и уйдешь с понижением в должности! Коней разводить!

— Да я хоть завтра! Только и ты Коба, ведь про людей как я про коней! Разводить хочешь? Лучшую породу создать? — все побелев, слушали разошедшегося маршала.

— Что ты несешь? Пьяный что ли? — вздохнул я: — Тебя сюда партия на самый верх зачем засунула? Коневод хренов! Не хочешь быть политиком? Не хочешь принимать решения о людях? Тогда зачем ты тут? Тут как раз только о людях и думают! О людях, а не о конях! Такая вот нелегкая работа.

— Нет, ты скажи! Хочешь создать лучшую породу людей? — продолжил свой наезд Буденный. Я с изумлением посмотрел на разбушевавшегося маршала.

— Кажется я понял в чем твоя проблема Сема, — кивнул я после размышления: — Ты просто трус!

— Я трус?!! — взревел Буденный и возмущенно вскочил: — Объяснись!

— Только трусы боятся тех, кто лучше его! — холодно ответил я: — А ты Сема сейчас нам показал, что панически боишься, что появятся люди лучше тебя! И я не огорчен насчет тебя. Таких трусов как ты много! Стоит им услышать, как где-то начинают людей делить на статусы, согласно способностям, как они трусливо начинают сикать под себя, и орать про нарушение равенства. Ибо чувствуют, что сами они не имеют ни талантов, ни способностей.

— У меня нет талантов?

— Дело не в том, что есть на самом деле, Сема. Я считаю ты человек одаренный. Дело в том, как ты себя чувствуешь! И кем ты себя чувствуешь! Сильный и уверенный человек не будет истерить при одной мысли, что где-то происходит отбор талантливых и полезных родине людей.

— Я тебе не Сема, а Семен Михайлович! Я легендарный маршал! Я Буденный!!!

— Семен Михайлович, вы мешаете заседанию своими бессмысленными воплями! Выйдите из кабинета! — сухо приказал я. Буденный на подгибающихся ногах вышел из кабинета.

— Слюшай, что с ним? — с сильным акцентом спросил Берия Ворошилова. Тот с изумлением на лице пожал плечами.

— Так товарищи, вернемся к теме заседания, — хлопнул я по столу: — У Семена Михайловича случилась истерика и я догадываюсь почему...

— А почему? — хрипло спросил Ворошилов.

— А... — махнул я рукой: — Обычное дело. Скрытый троцкист.

— Не может быть! Он ненавидел Троцкого! — горячо сказал Ворошилов.

— Любовь к Троцкому тут не причем, — поморщился я: — Тут больше любовь к звиздежу не по теме! Поэтому товарищи кончаем звиздеть, а разговариваем по теме и аргументировано.

Сам я сообразил, почему прорвало Буденного. Он в глубине души считал себя умней Сталина. И тихо посмеивался в усы, над юродствующим генсеком. И тут в какой-то момент, я не смог хранить сталинскую маску вечно переспрашивающего и согласующего чудака, а начал рассуждать как тиран. Увы, мой класс ниже сталинского! Не могу я тихой сапой всех подводить к сути проблемы. Приходится казать ум и расчет. А серость, которая Сталина окружила это раздражает и пугает. Впрочем, это проблема любого политика — окружение. У Сталина еще более-менее с этим нормально. Вон и Буденный, побузит и назад прискачет с извинениями. Если не застрелится сгоряча.

Вбежал испуганный Поскребышев и зашептал мне на ухо. Я в раздражении сломал карандаш. Застрелился все-таки придурок! Опять во всем обвинят тирана Сталина!

— Видишь как оно Лаврентий! — хмуро сказал я Берии: — Вроде и человек надежный и опытный, а под плохое настроение берет и стреляется с дуру! Психология! А ты тут народы переселять собрался... "Веди Буденный нас смелее в бой!" Кто теперь поведет? Вот с кем я буду реформировать кавалерию? Ох-хо-хо... А ведь у меня были мысли насчет армии сдерживания, армии нового типа. Скифская тактика, понимашь... все на конях, диверсии...

— Первый раз слышу, — заинтересовался Ворошилов: — Что за армия сдерживания?

— Может термин и неудачный, — пожал я плечами: — Может правильней говорить Маневренная армия? Основное её предназначение это уметь задерживать противника в наступлении. Засады устраивать, диверсии, и быстро исчезать. Чтобы никаких блицкригов! В маршевом строю. Чтобы враг на коленях полз по нашей земле в наступление. Вот тогда он точно до Москвы не доползет! Устанет однако. А обычная армия к тому времени изготовится на рубежах обороны.

— Сейчас лучшая кавалерия это авиация! — заметил Берия.

— Золотые слова! Только штурмовая авиация. Разные там истребители несут лишь вспомогательные функции. А я вот как ни посмотрю, промышленность наша только истребители клепает. Причем отвратительного качества... ладно, об этом я с другими товарищами поговорю! С вами я хотел решать вопросы демографии.

— Хорошо, поговорим о демографии, — еле заметно ухмыльнулся Берия: — Вот выселим мы молодых девок в Сибирь, подальше от тягот войны, а толку? Парней то в армию призовем! И кто тогда детей им делать будет? Что ты на это думаешь Коба?

— Для начала я обозначу свою принципиальную позицию, — осторожно заговорил я: — Моногамия это изобретение буржуазного общества для сохранения капиталов семьи! Чисто физиологически один мужчина может иметь многих жен. Особенно, если он не обязан их обеспечивать, а они сами работают. Или получают поддержку государства.

— Так-то оно так... — с сомнением протянул Берия: — Но есть определенные традиции... уклад общества...

— Это да, — кивнул я и начал расхаживать по кабинету: — Тема деликатная. Многие женщины рассматривают мужчин как свою собственность. Индивидуальную. Да и мужчины такие же. Это Маркс мог тиснуть насчет института семьи в манифесте пару фраз, а мы тут разбирайся... Но нужда заставит и не так раскорячимся. Будем лучших бойцов отправлять на побывку в места компактного расселения женщин, рядом с заводами, где они будут задействованы на производстве. Пусть все решается естественным образом, без принуждения. Бороться же нужно только с проявлениями нетерпимости и узколобого морализаторства. Тебе Лаврентий нужно лишь не увлекаться делами насчет "морального разложения". Имеет мужчина любовниц и пусть его. Не велик грех. Мы не церковь, чтобы следить за половой жизнью паствы. Нам Маркс как раз наоборот завещал рушить буржуазную моногамию, в отличии от святых писаний, в коих женщина сосуд греха. Эй! Лаврентий! Ты зачем пишешь "партия дает добро на гаремы"? Разве я так сказал?

Берия хрюкнул, сдерживая смешок и покраснел.

— Это я для себя заметки делаю. Не для огласки. Личные записи.

— Гаремы это несколько иное Лаврентий. Это тюрьма для женщин. А мы толкуем о свободе.

— Я все понимаю так же, — кивнул Берия.

— Понимаешь? Тогда подготовь для всех комендантов общежитий инструкцию, чтобы пускали парней в женские общежития. Но только в трезвом виде! Нечего плодить идиотов по пьянке! И даже пусть оборудуют отдельные комнаты для свиданий. Морализаторство в христианском стиле нам вредит. А ты Клим подготовь инструкции для армии, чтобы обязательно лучшие бойцы поощрялись поездками в отпуск в те места, где избыток одиноких девушек.

— Затрудняюсь даже представить, как сформулировать, — смущенно сказал Ворошилов.

— А чего затрудняться? Ну скажем поощрение с поездкой в... дом отдыха Красной Армии. А дома такие строить как раз в нужных местах, где рядом есть женские общежития. Да ты сам не мучайся, а отдай кому помоложе с инициативой. А еще надо будет товарищи подключить наробраз, чтобы проводили тестирование детей, конкурсы, для выявления самых талантливых детей и премировались в нужный момент путевками для проживания в безопасных местах. Это будут будущие кадры. А они решают если не все, то многое.

Авиация.

— Товарищ Илюшин. Ваш штурмовик будет приоритетным оружием в войне нового типа.

— Э... что за война?

— Понимаете, товарищи конструкторы, есть такая мудрость, что генералы всегда готовятся к уже прошедшим войнам. Но мы с вами не генералы! И значит можем заглянуть в будущее! И в этом будущем мне не видится никаких окопных войн. Война будет молниеносной. И чем больше техники, тем быстрей будут развиваться события на театре военных действий. Все считают, что новая война будет войной танков. И считают себя провидцами. А мне кажется, что танки сыграли свою ключевую роль на первой мировой. А сейчас даже они уже не так существенны. Сейчас это будет война авиации! Могучей бронированной авиации, которая будет превосходить все возможности танков. Ибо её скорость позволит быстро концентрировать удары на нужных направлениях. И фундаментом авиации, её содержательным смыслом является штурмовая авиация. Остальные лишь осуществляют поддержку. Истребители прикрывают, высотные самолеты разведывают.

— А бомбардировщики?

— Бомбардировка это артель напрасный труд. Пустой перевод дорогостоящих бомб мимо цели. Только штурмовики могут точно класть свои бомбы в цель. Большие самолеты нужны лишь как транспортники, то есть тоже несут функции поддержки. Еще бомбардировщики нужны для взламывания мощных узлов ПВО. Когда близко подлетать опасно. Из выше сказанного ясно, что штурмовиков должно производить больше всего, чтобы сломить хребет любой армии. А остальных по мере надобности. И ключевое слово для истребителей это скорость. Чтобы успевали угнаться за своими шустрыми целями. А вот штурмовику спешить не надо. Ему надо точно целиться. И ему надо быть крепким в первую очередь. А бомбардировщик должен быть не крепким а высотным. Вот вам ключевые параметры для современной авиации. Универсальность нам ни к чему. А то посмотришь на нашу авиацию и диву даешься! Все шиворот-навыворот! Бомбардировщики у нас самые быстрые, но летают низенько, истребители у нас еле ползают, а штурмовиков вообще нет в заводе! И не понятно кого обслуживают тогда истребители? Вражеских зенитчиков? Товарищ Поликарпов! — вы сможете создать нормальный истребитель? Вы же король истребителей! Тогда сделайте хоть один нормальный для начала! Чтобы он был самым быстрым и с большой пушкой! Чтобы эта пушка могла выносить вражеских штурмовиков и бомбардировщиков. А всякая там фигурная ерунда вроде спортивного пилотажа с красивыми фигурами нам не интересна. Это для девочек парады устраивать. Учитесь у немцев на их мессерах — летают быстро, лупят мощно. То что доктор прописал! И еще, есть верная примета товарищ Поликарпов — хороший самолет выглядит красиво! А вы плодите каких-то уродцев! Попробуйте работать красиво. Хватит плодить летающих поросят и ишаков.

— Все упирается в двигатели товарищ Сталин! — сердито буркнул Поликарпов: — Я бы рад создать красивый обтекаемый самолет, но как в него впихнуть мощный двигатель?

— Про двигатели потом поговорим, — ответил я: — А теперь говорим лишь об общих принципах современной авиации. Остался не упомянутым еще один вид летательных аппаратов. Это вертолеты. Сейчас они не развиты, к сожалению. Но в перспективе этот тип машин станет ключевой вспомогательной машиной для пехоты. Причем основная их роль, это быстрый вывоз раненых с линии фронта в госпитали. При массовом их использовании мы сможем снижать потери в три раза минимум. Кроме того вертолеты это идеальный охотник за бронетехникой врага. Товарищ Черемухин. Вы сможете за год создать хороший вертолет для подобных целей?

Растерянный Черемухин впал в ступор, размышляя.

— Не уверен.

— Похоже вы даже не знаете с чего начать? Хорошо я вам подскажу перспективный тип вертолета. Это соосные винты. Такой тип устойчивей от порывов ветра. И подъемная сила выше. Впрочем вам видней как решить поставленную задачу. Войскам нужна летающая машина скорой помощи, которая может сесть где угодно. Народному хозяйству она тоже пригодится. Возможно придется дублировать эту важную работу и для других принципов полета. Например машины летающие с использованием экранного эффекта. Быстрая и удобная техника может получиться. Особенно на время войны. И не высоко летает, чтобы стать целью истребителей и не низко, чтобы могли остановить распутица или болото.

— А лес?

— Поэтому я и считаю, что нужны экранолеты, а не экранопланы. То есть парящие над землей самолеты, а не летающие корабли. Хотя над морем пригодятся и летающие корабли. Их ни мины, ни подлодки не задержат. Ладно, я уже начинаю становится кремлевским мечтателем. Хотя это и не так плохо мечтать. Поэтому не предлагаю вернуться на грешную землю, а воспарить еще выше. Товарищи Королев, Челомей, это я про вас говорю. Нужно строить ракеты. Двигатель жидкостный. Но окислитель низкотемпературный, пригодный для долгого хранения. Старт из шахты вышибным зарядом с последующим быстрым запуском реактивного двигателя. Чтобы могла доставить тонну груза на 10000 километров.

— Это большая ракета будет! — прикинул Челомей в уме: — Три ступени!

— Не очень. Метров 20 длиной, — ответил я.

— Такая сможет и в космос человека вывести! — загорелись глаза Королева.

— Это само собой, — согласился я: — Но экскурсии в космос не приоритетная наша задача, хотя первый полет может иметь пропагандистский эффект.

— Низкотемпературный окислитель токсичен! — вякнул Королев.

— Я знаю, это приучит к ответственному отношению персонал. Зато при умелом обращении токсичные вещества менее опасны чем тот же жидкий кислород. Яд всего лишь яд. А вот сверхнизкие температуры это целый узел нерешаемых проблем хранения и использования, — ответил твердо я: — Поэтому мы не будем тратить деньги на кислородные проекты. Сразу нацеливайтесь на использование кислот. Детали обсудим на отдельном ракетном совещании.

Бронетехника.

— Танк должен быть товарищи большой пушкой, доставленной быстро в нужное место. Современная концепция не отвечает данным условием. Стали и огня не надо. Достаточно только огня. "Сталь" малоэффективна при малом ресурсе техники. А раз мы говорим не о танках, а самоходной артиллерии, то требования к бронированию можно понизить. Основным врагом танка следует считать штурмовую авиацию. А в соприкосновение с врагом танкам лучше не входить. Стрелять нужно издалека. Таким образом ключевыми свойствами танков является скорость и калибр орудия. Броня вторична и имеет цель сохранить экипаж от пуль и осколков. Подставлять танк под артиллерию не нужно.

— Но это в корне меняет подход к конструированию! — возмутился Кошкин: — Мы создавали именно танк против пушек! С толстой броней и маленькой башней под небольшое орудие. А гусеницы? Ну какая с ними скорость и ресурс хода? На колеса опять танки ставить?

— Вы все верно поняли товарищ Кошкин. Ваш танк лучший из существующих. Но... у него небольшой практический смысл. На поле боя будет все решать авиация и артиллерия. А ерзанье железным танком на страх врагам перед окопами, это устаревшая идеология первой мировой. Не будет никаких окопов. Будут только глупые встречные бои танковых армад, в которых эти танки бесславно взаимоуничтожатся. Хотя дешевле танки врага уничтожать пушками и гранатами.

— Однако немцам танковые армады помогли быстро побеждать в Европе! Вы противоречите опыту войны.

— Вы забываете, что у французов тоже были свои танки. Более того, именно французы законодатели мод в танковом конструировании. И лучшие танки были у них. Не танки а монстры! 60 мм брони! Так что секрет победы не в танках.

— А в чем?

— В штурмовой авиации и хорошей организации тыла немецкой армии. А немцев всегда есть чем стрелять и на чем ехать. Хотя немецкие танки просто убожество. Коробки на гусеницах. Анекдот хотите? Два французских танка недавно остановили наступление немецкой дивизии, только потому, что у них кончилось горючее для драпа. И пришлось воевать. А немецкие снаряды просто отскакивали от брони французских монстров.

— Мы читали.

— В общем нужен танк с крупной пушкой, способный далеко и быстро ездить. А также оборудованный бульдозерным ножом, чтобы зарываться в землю для засад. Ну и... он должен плавать. То есть быть легче воды по объему водоизмещения.

— Вы ставите нереальные задачи!

— Вы еще скажите волюнтаризм! — усмехнулся я.

— Причем тут волюнтаризм? — опешил Кошкин.

— Да так... не важно. Напрягите свою конструкторскую фантазию и дерзайте! Можно к танкам приделывать баки увеличивающие плавучесть. Бревна. Ставить их на колеса со всеми ведущими. Скажем восемь колес с полным приводом. Задачи техники я обрисовал. Это быстрая доставка артиллерии для подавления противника. А все старье на переделку отправим. Чтобы металл зря не пропадал. Может у кого-то возникнут идеи по модернизации устаревших танков. Скажем башни для укрепрайонов, а подвижную часть в качестве тягача. Или использовать их для производства грузовой техники. Хотя бы двигатели. Грузовой техники много не бывает.

— Все равно это сложно...

— Вот если бы я попросил делать танки двигающиеся под землей, это было бы сложно. Хотя вполне возможно и такое сделать.

— Дело в технической сложности полноприводных машин с большим количеством колес. Гусеницы проще для производства.

— Сложность не следует путать с привычностью. Нужно делать так, чтобы вся сложность оставалась в рамках заводского производства. Там не страшна никакая сложность за счет высокой квалификации и специализации. А вот эксплуатация техники должна быть максимально простой. И тут все наоборот. Колесную технику эксплуатировать проще чем гусеничную. И она надежней.

— Но колеса легко уничтожить! А гусеница она сталь!

— Вы не правы. Все как раз наоборот. Достаточно одного выстрела по гусенице из средств ПТО, и танк лишается хода. А вот даже разбитое колесо не мешает двигаться машине на остальных. Она лишь медленнее будет ехать. Гусеничная техника нужна лишь как вспомогательное средство. В виде тягачей.

— Гусеницу легко починить!

— В условиях боя это гибельно для экипажа. Кстати колесо тоже легко починить.

— Гусеничная техника имеет выше проходимость!

— Там где не пройдет многоколесный полноприводник, там не пройдет и враг с любой техникой. А значит там нечего делать войскам. Там уже дело пехоты. И проще быстро объехать препятствие, чем штурмовать его. Единственная причина, по которой все так увлеклись гусеничной техникой, это ужас которая она внушает случайным прохожим. Но ужас, это дело привычки. И привычных солдат лязганьем гусениц не напугать. Ужас уходит со временем. А вот все минусы остаются.

— Резины не напасешься на колеса!

— Во-первых это не так. Промышленность произведет столько, сколько нужно, если будет план. А во-вторых, в крайнем случае можно ездить и на стальных колесах. Лишь усовершенствовать подвеску. Скажем использовать торсионы.

— Через торсионы невозможно сделать привод на колеса. Они годятся только для гусениц.

— Привод не обязательно делать через распредвал. Существуют иные решения. Электропривод, пневмопривод, гидропривод... Если стандартизировать колесо, играющее роль самостоятельного мотора, то остальные конструкторские решения значительно облегчатся. А сама машина будет иметь силовую установку работающую в экономичном стабильном режиме, повышающем срок эксплуатации. И сможет накапливать энергию для быстрого рывка.

— Так что танки вообще не нужны? — в отчаянии спросил Кошкин: — Одни самоходки будут?

— Ну почему? Зачем такие крайности? Танки будут, но только самые лучшие. Как вам такой эскиз? — я показал эскиз современного танка: — Видите какая башня должна быть? Полусферой. И посередине. Двигатель поперек, а не вдоль машины. И гусеницы будут. И стабилизация орудий. Но их много не надо. Только в места прорыва крепкой обороны.

Трудности управления.

Почему-то многие авторы попаданческих романов считали попаданчество в Сталина халявой. Сидишь себе, командуешь, аки тиран, а все стараются бегом исполнять твои приказы. Увы, реальность иная. Все вокруг с характером, у каждого свой жанр в душе имеется. Всяк норовит спорить. Одни упертые фанатики разных нелепых идей. Вот чем хорош товарищ Берия? Он не упертый фанатик, а с головой дружит.

— А что Коба, получается Буденный был прав? Ты и правда хочешь лучшую породу людей создавать? — усмехнулся он, прочитав тезисы к созданию школ-интернатов для одаренных детей.

— И ты Брут? — вздохнул я.

— Не, я не против! — всплеснул руками Берия: — Нужное дело!

— Но все же ты меня не понимаешь, — ответил я: — Причем тут порода? Этой ерундой старались цари заниматься тысячелетиями, создавая касту дворян. И что? Последнего царя его же родовитая лучшая порода и предала! А все потому что есть разница между личной одаренностью и наследными талантами. В наследство можно получить все кроме мозгов. Есть даже поговорка, что на детях гениев природа отдыхает!

— Так что мой Серго идиотом вырастет? — встревожился Берия.

— Нахал самовлюбленный! — усмехнулся я: — Твой сын как раз вырастет гением.

— Значит я не гений?

— Просто бывают исключения. А вот из моих охламонов точно ничего путного не выйдет. Может ты их в лагеря посадишь, чтобы трудились на свежем воздухе и не пили водку? Шучу. В общем не бывает родовой знати. Бывают только таланты в частном порядке. И только на них и стоит опираться в кадровом вопросе. Никакого выдвижения по знакомству и родству! Только после объективных проверок и экзаменов. Или проверке в деле. Может работать — поощрять. Не может — увольнять. Это антитеза классовому обществу — статусное общество. Мы должны сломать хребет классовой практике протягивания на верх "своих" бездарей. Только объективные заслуги и выявленные таланты являются основанием для повышения в уровне ответственности.

— Но многие талантливые люди могут стать талантливыми врагами!

— Это да. Но для того у нас есть талантливый товарищ Берия, чтобы их ловить. Я думаю хитрого врага поймать и наказать легче, чем избавиться от дурака. Дурака начинаешь жалеть, терпеть его выходки. В результате он может наворотить больше вреда, чем любой враг. А хитрый враг плетя интриги, все равно попадется. Да иной хитрый враг, чтобы притвориться своим, больше пользы принесет, чем вреда. А дурак всегда приносит заведомый вред.

— Прямо новая линия партии! Может и статью в "Правду" напишешь? — провокационно спросил Берия.

— Обязательно напишу! — усмехнулся я: — Ведь главный вред от дураков даже не в том, что они все плохо делают. Главный вред их в том, что они вокруг себя тоже дураков собирают. Не любят дураки умников! А это как болезнь, разлагающая кадровый состав.

— Это да, — вздохнул Берия: — Были бы у меня волосы, они бы дыбом стояли от кадрового состава НКВД, который набрал Ежов. Чистить и чистить...

Промышленность.

— Что главное в производстве? Это устроить поточное производство. Причем конвейер это только паллиатив. Временное решение. А идеальное производство должно осуществляться автоматически. Засыпаешь в одном месте руду, а в конце готовые изделия получаешь. Буржуазному обществу поток не подходит, товарищи инженеры. Потому что в поточном производстве некого эксплуатировать. И наступает кризис перепроизводства. То есть нечем спекулировать. А вот социализм как раз ориентирован на прогрессивные поточные формы производства. Чем меньше людей задействовано в производстве, тем лучше. Проблема безработицы и перепроизводства в условиях плановой экономики не существенна. Вы конечно скажете, замечтался товарищ Сталин! И современный уровень технологий не позволяет полностью все автоматизировать. Но чтобы идти к цели, нужно эту цель четко видеть. В этом суть развития по плану. Какой план, если не знаешь к чему стремиться? Вот представьте для наглядности такую картину. Есть два завода. Один старый, где работает множество людей, которые вручную с матами загружают в домну руду, уголь, известняк. Потом они плавят чугун. Потом этот чугун переваривают в мартене на сталь. Потом сталь разливают в чушки, которые обрабатывают на станках, переделывая в детали, оставляя множество стружек... десятки тысяч рабочих! Масса времени и потраченных сил чтобы переработать сырье в детали. А, например, находится инженер и указывает более короткий технологический путь. Засыпать в трубу раздробленную руду бесконечным потоком и восстанавливать её природным газом метаном. И на выходе получать металлический мелкий порошок. И этот порошок отправлять сразу в пресс-формы, где из него штампуются без потерь уже готовые детали, которые опять же сплошным потоком идут через печь, где спекаются в изделия требуемой прочности. И на всю это работу тратится в сотню раз меньше рабочей силы! Вот это социалистический подход! И такой подход потока можно использовать где угодно!

— Товарищ Сталин! Но как же так? Ведь рабочий класс самый передовой, а вы призываете его сокращать? Это не по-большевистски!

— Ксо! Похоже среди умных инженеров затесался бездельник политикан троцкистской направленности? Ничего, мы вычистим ваши ряды от идиотов и бездельников.

— Тиранство какое-то!

— Если бы я был тиран, то не пахал круглосуточно на благо народа. А бездельничал бы в комфортной даче, а мне бы как к американскому президенту возили самых красивых баб на усладу. Но что-то я не вижу в своей постели Любови Орловой, — проворчал я под смех зала: — Я не тиран, а раб партии, которому даже курить и пить запрещено, чтобы здоровье и работоспособность сохранял! И вас всех призываю к такому же добровольному рабству. А рабочий класс никуда не денется! Просто у нас увеличится валовый продукт. Мы не буржуи, чтобы увольнять рабочих. Кстати, товарищи инженеры, новые двигатели на наших самолетах, что начали производить по конструкции товарища Люльки как раз являют собой образец поточного производства в миниатюре. Вместо циклических движений поршней, там осуществляется прямое сжигание топлива в набегающем потоке воздуха и разгон его, за счет чего самолеты могут достигать невиданных скоростей. Сложности конечно там есть. Еще не все решены. Но они решаемы! Главное, чтобы само ваше мышление было направлено в нужном направлении — ускорить поток производства продукции. Если вы начнете думать в этом направлении, то будете удивлены, как много интересных решений вам придет в голову. И каждое будет вознаграждено материально! Инженер, сумевший заменить тысячу людей на производстве своим станком, вправе иметь адекватное вознаграждение!

22 июня, ровно 4 часа...

— Товарищ Рокоссовский! Докладывайте!

— Все как вы говорили, товарищ Сталин. Бомбардировщики врага уже пошли в сторону Минска в большом количестве.

— Ваш фронт сдерживания уже готов полностью к боям?

— Все в порядке. Врага сдержим долго. Замучаются пыль глотать. Лишь бы авиация нас хорошо прикрывала.

Основная часть армии была готова на старых линиях обороны. Туда были вывезены и все склады. И даже пограничники отошли уже туда. На границах занял оборону Скифский Фронт Сдерживания под командованием Рокоссовского. Они минировали, устраивали засады, взрывали мосты. И как только враг развертывал свои порядки для боя, они тут же садились верхом на коней и отходили на новые рубежи. Причем происходила ротация засад. Когда отходили одни части, их отход прикрывали от погони другие засады.

Пока противник увяз в боях со "скифами" в стране интенсивно происходила мобилизация в армию. Разворачивались и формировались новые части. И отправлялись на сталинскую линию обороны. А по основным местам прорыва врага наносились массовые бомбовые и штурмовые удары. Реактивная истребительная авиация тоже успела себя показать, перехватывая плотные порядки бомбардировщиков. К сожалению реактивных самолетов было мало. Их успели произвести всего пару сотен.

По колоннам наступающего врага успели поработать и самоходные батареи и установки залпового огня, которыми были снабжены части "скифов". Враг нес серьезные потери. Немцы были в бешенстве и обвиняли русских в нечестной войне. Скифов в плен не брали. Впрочем, части Рокоссовского и сами не спешили сдаваться в плен.

— Товарищ Сталин, — подошел ко мне Берия, устало улыбаясь: — Ты знаешь, какой слух прошел в прибалтийских республиках, когда мы массово вывезли детей оттуда в пионерлагеря вглубь страны? Что мы берем заложников! Чтобы прибалты не шли в немецкую армию служить! Может и не стоило вывозить детей этих националистов? Им любое доброе дело не впрок.

— Стоило, стоило... — довольно буркнул я: — Дети националистов не обязательно такими станут. Особенно при правильном обучении. А насчет слуха... может оно и к лучшему? Глядишь, некоторые горячие головы и подумают, прежде чем вступать в СС и творить военные преступления. Всяк по себе меряет. Ты Лаврентий не о морали думай, а о производстве большой бомбы. Она нам скоро очень пригодится. Ракетчики уже заканчивают отлаживать баллистическую ракету.

— Берлин раздолбить хочешь?

— Зачем Берлин? Заводы их надо раздолбить, да нефтепромыслы. Гражданских людей ни к чему истреблять. И Гитлера убивать ни к чему, а то на его место кого умней выберут.

— Не раньше чем через год будет бомба.

— Раньше нам и не понадобится. Пусть немцы слегка примерзнут тут зимой. Еще генерал Мороз не сказал свое слово. Эта зима будет ОЧЕНЬ холодной.

— И откуда ты все заранее знаешь Коба? Прямо пророк...

9 мая 1942 года.

С перерезанными нашей авиацией коммуникациями немцы весьма тоскливо и холодно провели свою первую и последнюю зиму в России. Морозы до минус пятидесяти градусов буквально уничтожали целые армии без всякого сопротивления. Только в октябре им удалось в двух местах прорвать линию Сталина и кинуться в наступление. Но тут их опять встретили "скифы", успевшие к тому времени отдохнуть и переформироваться. За лето бойцы Рокоссовского успели потерять до 40 процентов состава, сдерживая врага. Тем не менее к скифам в кавалерию рвались многие.

Немного продвинувшись немцы завязли в боях и тут началась зима. Вся бензиновая техника встала и не желала заводиться. Морозы выкашивали одетых в тонкие шинели солдат вермахта. А вот одетых в тулупы бойцов Красной армии он беспокоил мало. За зиму была подготовлена наступательная операция и в феврале сначала окружили и добили прорвавшиеся группы армий, а потом начали двигаться в сторону Европы.

В конце марта уже перешли новую советскую границу и вторглись на территорию сопредельных стран. Тут же подвели итоги оккупации и зафиксировали факты военных преступлений немцев и эпизоды по истреблению мирного населения. Опыт маневренной войны хорошо себя показал не только в отступлении, но и в наступлении. Скифы оставляли узлы обороны для основной штурмовой армии, а сами шли изгонной ратью, перерезая коммуникации.

Мы устроили им "блицкриг наоборот". Рейх номер три был в шоке после трех ядерных взрывов в промышленных районах. Гитлер понимал, что он еще жив только потому, что Сталин хочет его взять живьем. Я как-то сказал, что этого зверя мы будем держать в клетке на красной площади и показывать всем желающим. По крайней мере во время парада победы. Дух немецкой армии был ниже плинтуса.

Союзникам очень хотелось поучаствовать в дележе пирога Европы, но они тупо не успевали с высадкой. Им и в страшном сне не могло присниться, что в начале мая наши уже будут стрелять по Берлину из пушек. И что наша промышленность успеет обеспечить всем необходимым наступательную операцию. Американцы только пока еще размышляли над ленд-лизом, как возможностью нажиться на войне.

Когда готовились к параду победы, я на встрече с кинематографистами столкнулся с Любовью Орловой.

— Товарищ Сталин, я слышала вы хотите, чтобы я согрела вашу постель? Так я не против! — нахально заявила она с улыбкой. Я покраснел и тихо сказал:

— Вай! Ну что вы товарищ Орлова! Это была неудачная шютка! В любом случае это невозможно. И так сплетен хватает...

А сам вдруг вспомнил фильм Александрова, где Орлова вешается мне на шею на параде Победы из иной реальности. Или там не Орлова? Смутно помню.